Две невесты на одно место

Глава 5

«Тюльпанчик» оказался крохотным заведением, рассчитанным на людей среднего достатка. Пять крохотных столиков теснилось по стенам, в середине высилась круглая барная стойка, за которой стояли три девушки в голубых курточках. Лацканы их униформы украшали бейджики – «Марина», «Олеся», «Анна».

– Увы, – сказала, увидев меня, Марина, – все места заняты.

– У стойки нельзя сесть? – удивился я.

– Конечно, можно, – улыбнулась Олеся, – сколько угодно, просто народ предпочитает сидеть у стены.

– Там интимней, – пояснила Марина.

– Я один.

– Может, к вам сейчас девушка придет, – хихикнула Олеся.

Марина сердито глянула на товарку.

– Ступай, отнеси людям счет. А вы, если желаете, оставайтесь за стойкой, сейчас столик освободится, тогда переместитесь. Что пить будете?

– Капуччино, – заказал я.

Марина отошла к агрегату, варящему кофе, Олеся побежала к одному из клиентов с кожаной папочкой, а не проронившая ни слова Анна сосредоточенно начала выкладывать из коробки на большое блюдо куски торта.

– Пожалуйста, – сказала Марина, ставя передо мной чашку с горкой белой, сильно взбитой пены.

Я отхлебнул напиток и, чтобы завязать разговор, решил похвалить барменшу.

– Великолепный кофе!

Марина улыбнулась.

– Тут несколько кофеен, так все к нам бегут, еле-еле успеваем поворачиваться, постоянных клиентов полно. Зайдут, вот так, как вы, по дороге, потом, глядишь, регулярно прибегать начинают.

– Вы, наверное, многих своих посетителей знаете?

Марина кивнула.

– Конечно, кое-кто со дня открытия заглядывает.

– А чего им к нам не ходить, – подхватила вернувшаяся Олеся, – цены держим ниже некуда. Кстати, все тортики в одном месте берут, просто другие нагличают, жуть сколько накидывают, а мы по копеечкам добавляем. И результат! У других пусто, у нас густо!

– Ваш хозяин проводит умную политику, – кивнул я, – медленное, но постоянное увеличение капитала лучше большой, но одноразовой прибыли.

Марина рассмеялась.

– Мы сами хозяйки.

– Ага, – кивнула Аня.

Я улыбнулся.

– Старая сказка на новый лад. Три девицы теперь не сидят под окном в ожидании судьбы.

Олеся покачала головой:

– Аня наемная служащая, дело принадлежит нам с Мариной, мы сейчас хотим вторую точку открыть и обучаем тех, кто нас за стойкой заменит. Дело трудное, вот сейчас Аня торт неправильно выставила!

Анна вздохнула и молча посмотрела на Олесю.

– Думай, когда работаешь, – довольно резко сказала та, – вот кусок лежит, примятый чуть.

– Вы же не разрешаете такой выбрасывать, – спокойно вымолвила Аня.

Олеся всплеснула руками.

– Верно, он денег стоит, аккуратно поправила и положила, только не стоит легкую некондицию на самое видное место выкладывать, задвинь в глубину и постоянному посетителю не предлагай!

В глазах Ани сверкнул нехороший огонек, но она, ничего не сказав, молча принялась перемещать неудачный ломоть.

– Столик освободился, – возвестила Марина.

– Садитесь скорей, – засуетилась Олеся.

– Мне около вас хорошо, – ответил я.

– Вашей спутнице не понравится, что у стойки устроились, – предостерегла Марина.

– Еще ревновать начнет, – хихикнула Олеся.

Я отодвинул от себя пустую чашку.

– Увы, я одинок, как перст!

– Ну ничего, – утешила Олеся, – даже в ваши годы можно найти пару. Только оглянитесь! Столько неприкаянных женщин.

Аня молча поставила блюдо в витрину и вытащила из холодильника другую коробку.

– Собственно говоря, я пришел к вам за помощью, – сказал я.

– Да? – хором удивились хозяйки. – За какой?

– У меня была любимая, – бодро завел я, – красивая молодая девушка, блондинка с голубыми глазами, но мы расстались, я сам виноват, обидел ее, и она ушла. По мобильному не отвечает, по домашнему тоже, похоже, к кому-то из подружек жить уехала, не хочет, чтобы я ее нашел.

– Здорово вы девчонке досадили, – покачала головой Марина.

– Да уж! Виноват, вот теперь хочу исправить свое прегрешение.

– А мы тут при чем? – воскликнула Олеся.

– Моя девушка часто приходит к вам, – быстро солгал я, – живет неподалеку. Мы, правда, вместе сюда не заглядывали, но я от нее название «Тюльпанчик» слышал, вот и приехал в надежде на встречу. Кстати, вы ее не видели? Вчера, например, или сегодня утром.

– Кого? – вытаращила глаза Олеся.

– Мою любимую, – потупился я.

Марина скептически улыбнулась.

– Наверное, встречали, коли она наша постоянная посетительница, только каким образом ее вычислить, мы же с ней не знакомы!

– Как она выглядит хоть? – влезла в разговор Олеся.

– Блондинка, волосы длинные, глаза голубые, стройная, хорошо одевается, молодая.

Олеся ткнула рукой в сторону забитых народом столиков.

– Да тут почти все такие.

– Имя скажите, – предложила Марина, – мы многих хорошо знаем.

– Франсуаза, – сообщил я.

Хозяйки переглянулись.

– Нет, мы с такой не встречались, – протянула Олеся.

– Может, заглядывает, да мы с ней не познакомились, – добавила более умная Марина, – боюсь, не сумеем вам помочь.

– Есть еще одна примета.

– Какая?

– Франсуаза глухонемая, звуков не слышит, но умеет читать по губам, поэтому обращенную к ней речь понимает, но сама ответить не способна, пишет фразу в блокнотике.

– Это та! – воскликнула Олеся. – Ну, помнишь, Марин, летом ходила! Я еще думала, она придуряется, невесть кого из себя корчит, внимание привлекает. К ней тогда парень прибегал, симпатичный. Ой!

Выпалив фразу, Олеся захлопнула рот, я вцепился в девушку, словно терьер в добычу.

– Значит, Франсуаза сюда наведывалась?

– Ага, – растерянно кивнула Олеся, – но мы ее имени не знали.

– Недолго она ходила, – пришла на помощь подруге Марина, – я бы на нее и внимания не обратила, совсем как все, ничем особенно не выделялась, но она глухонемая, поэтому я и запомнила.

– Приходила, – затарахтела Олеся, – садилась в самый дальний угол и всегда одно и то же заказывала: латте с кунжутной булочкой. Самая дешевая выпечка, десять рублей стоит. Я первое время думала: бедная она очень, а потом пригляделась к одежде, сережкам, сумочке и поняла – при деньгах, просто фигуру бережет. Вот парень ее, тот… Ой, простите… глупо получилось… может, она вам и не изменяла совсем, с братом встречалась или с другим каким родственником!

Я молча вынул кошелек, вытащил оттуда несколько ассигнаций и положил на стойку.

– Куда столько! – воскликнула Марина. – Тридцать пять рублей кофе стоит.

– Это за услугу, – тихо сказал я.

– Какую? – отшатнулась Марина. – Мы ничем тут таким не занимаемся!

– Не пугайтесь, вот еще визитка с номером моего мобильного. Если Франсуаза вдруг появится снова в кафе, звякните мне, мигом прилечу.

– Ладно, – кивнула Марина, – приметим, сообщим, а деньги заберите, ни к чему они.

– Я достаточно обеспечен и готов отдать все за сведения о Франсуазе.

– Уберите, – насупилась Марина, – мы вам ничем не помогли, это раз, во-вторых, никакого труда не составит номер набрать.

– Может, Франсуаза общалась с кем-нибудь из тех, кого вы знаете? – цеплялся я за последнюю надежду.

– Нет, – пропищала Олеся, – сидела тихо-тихо.

– А я уж и не припомню, – вздохнула Марина, – лето когда было! Сейчас ноябрь.

Почувствовав горькое разочарование, я вышел из кафе, достал сигареты, закурил и стал бездумно наблюдать за тем, как серый дым быстро поднимается к хмурому осеннему небу.

В кармане куртки завибрировал мобильный.

– Слушаю, – сказал я, открывая дверь машины.

– Вы хотели узнать адрес Франсуазы? – донесся до уха быстрый шепоток.

– Да, – ответил я и, не сумев скрыть удивления, поинтересовался: – Кто вы? Откуда знаете о моих делах? Где взяли номер?

– Езжайте вперед по улице, – скороговоркой велел голос, – у светофора поверните налево, там есть пиццерия, поднимитесь на второй этаж и стойте около туалетов, я буду через четверть часа.

Крайне заинтригованный, я последовал в указанном направлении и занял нужную позицию. Когда стрелки подошли к цифре двенадцать, на лестнице показалась Аня, барменша из «Тюльпанчика».

– Пошли, – велела она, – сядем вон там в углу и побалакаем.

Я с трудом устроился на жестком, страшно неудобном пластиковом сиденье и с силой попытался пропихнуть под низкую столешницу ноги. Ну отчего бы заведению общественного питания не купить нормальную, не вычурную мебель? Если я захочу полюбоваться на последние дизайнерские заморочки, то не отправлюсь за этим в пиццерию, в харчевне хочется с удобством поесть, и все.

Аня в отличие от меня мгновенно села на помесь табурета с мыльницей и деловито поинтересовалась:

– Сколько?

– Вы о чем?

– Сколько вы готовы дать за информацию о Франсуазе?

– А она у вас есть? Адрес, телефон…

– Я знаю, где вы сможете без проблем раздобыть нужное, – хитро сообщила Аня, – дам наводку.

Я улыбнулся.

– Дружочек, меня интересует информация, а не путь к ней, я готов платить, но за конкретные сведения.

Аня кивнула:

– Понятно, давайте поступим так: я возьму сейчас сто баксов, расскажу основную часть и замолчу, если вы захотите услышать окончание повествования, доплатите еще столько же, идет?

– Можно попробовать, – осторожно согласился я.

В моем кошельке всегда находится довольно крупная сумма денег, выданная Норой на непредвиденные расходы, но отдавать доллары зря я совершенно не намерен.

– Я вообще-то художница, – вздохнула Аня, – только картины мои не продаются, вот и пришлось в кафе идти, противно, конечно, да и девки-хозяйки мерзкие.

– Вполне симпатичные особы, – пожал я плечами, – приветливые и милые.

– Это с клиентами, – скривилась Аня, – с подчиненными совсем другие, да не о них речь. Я почему устроилась в «Тюльпанчик»: живу в соседнем доме, ходить близко, рабочий день с трех часов, утром могу у мольберта постоять. Впрочем, вас мои проблемы не волнуют, о другом речь поведу.

Я вынул было сигареты, но потом сунул их назад в карман, Аня тем временем спокойно продолжала рассказ.

Поскольку девушка является живописцем, ее глаз невольно спотыкается обо все красивое, необычное. Аня способна любоваться формой облака на небе, восхититься цветом автомобиля или с интересом разглядывать туфли оригинального дизайна. Она не шмоточница, но предпочитает носить нестандартные вещи. Образно говоря, Ане не нравится шагать со всеми в одной шеренге. Когда москвички щеголяли в узких черненьких брючках и остроносых туфельках на головокружительной шпильке, Аня ходила в нарочито рваных джинсах и кроссовках, украшенных стразами, но стоило столичным модницам тоже перейти на штаны из корабельной парусины, как Анечка моментально нацепила «дудочки» из тонкой шерсти.

Глухонемую девушку Аня сразу выделила из общей толпы посетителей «Тюльпанчика» благодаря сумочке, которую клиентка небрежно поставила на пол. Художница принесла клиентке заказанный кофе и ахнула. Ридикюльчик выглядел более чем оригинально: весь из замши голубого цвета, а бока его украшает фотография собаки, веселой, рыжей, с задорно торчащими ушами. Аня никогда и нигде не встречала подобного аксессуара, поэтому, не сумев сдержать любопытство, спросила:

– Где ты такую прикольную штучку приобрела?

Блондинка бросила взгляд на торбочку, улыбнулась, вытащила блокнот и написала:

– Сделала на заказ, на сумку можно поместить любое фото, чье хочешь.

– Ты глухонемая! – догадалась Аня.

– Тебя это пугает? – написала девица.

– Нет-нет, прости, – извинилась художница, – скажи, дорого стоит сделать прибамбасик?

– Недешево, цена зависит от размера.

– Дай адрес мастерской, – взмолилась Аня, – если, конечно, не жаль.

Блондинка улыбнулась, порылась в ридикюльчике, вытащила из кармашка визитку с координатами фирмы. Аня, еле-еле дождавшись следующего дня, прямо с утра, забыв про написание картин, ринулась в центр Москвы, разыскивать бутик, где наряду с элитной одеждой торговали и чудо-ридикюльчиками.

Нужную точку Аня нашла сразу, никаких посетителей в ней не толпилось, и сверхзаботливая продавщица рассказала все об оригинальных сумочках.

Да, действительно, на замшу перенесут любую фотографию, срок исполнения заказа, правда, долог, целых три месяца. Связано это с тем, что торбочки выпускает английская дизайнерша, лишь она обладает технологией и зарегистрированной торговой маркой. Заказ едет в Лондон, потом добирается в Москву, отсюда и девяносто дней. И, конечно, услуга стоит дорого, жутко дорого, для Ани вообще нереальные деньги.

Услыхав про цену, художница скисла. Продавщица то ли из профессиональной выучки, то ли по доброте характера решила помочь не слишком обеспеченной клиентке.

– Знаете, – заговорщицки прошептала она, – мы при оформлении берем с заказчика семидесятипроцентную предоплату. Собственно говоря, этих денег вполне хватает, чтобы расплатиться с производителем, оставшиеся тридцать сотых – это наша прибыль. Ну и случается так, что люди не выкупают сумочку.

– Отдают кучу денег и не приходят? – удивилась Аня.

Торгашка кивнула:

– Ага. Впрочем, для многих наших клиентов сумма за сумочку не представляется большой, скорее копеечной. В общем, иногда у нас повисают «остатки», мы ждем установленный договором срок, звоним заказчику и, если слышим что-то типа: «А она уехала жить в Америку», или «Мне эта торба разонравилась», – со спокойной совестью выставляем кошелочку на продажу, но уже не за полную стоимость, а за те самые тридцать процентов, наша хозяйка не берет за одну работу деньги дважды. Да все продавщицы себе давно сумочки приобрели. Прикольная вещь, единственное, что мне не нравится, – требование директрисы приделывать к сумке визитку магазина, хорошо хоть изнутри, а не снаружи. И, конечно, вещь украшена чужим фото, а не которым хочется тебе. Но, поскольку в основном народ жаждет иметь сумчонку с изображением любимой кошки, собачки или птички, то и все равно, животные всегда милые, любые, даже не свои. Короче, сейчас есть такая сумка, берешь?

– Да! – закричала во все горло Аня.

Радость переполняла художницу, ее не погасило даже то, что за небольшой кошелечек на длинном ремне пришлось отдать всю полученную в «Тюльпанчике» зарплату. И теперь Анечка является счастливой обладательницей роскошной, эксклюзивной, модной вещи.

На этой фазе рассказа Аня остановилась и спросила:

– Ну как? Даете еще сто баксов? Завершу рассказ лишь после окончательной расплаты.

Я покачал головой:

– Похоже, ты и первую-то сумму получила зря! Зачем мне знать, где и каким образом девушка Аня раздобыла аксессуар. Каким боком эта совершенно никчемная информация касается глухонемой Франсуазы?

Аня усмехнулась.

– Если вы так туго соображаете, то вовек девку не найдете, а ну включите свет в мозгах! Сумку она заказывала в магазине, так?

– Да.

– Чтобы оформить сделку и получить потом готовое изделие, был составлен договор?

– Верно.

– И все еще не ясно?

– Нет.

– О боже! – закатила глаза Аня. – Ведь многие бабы замуж до смерти хотят! Найдут такого бестолкового, как вы, потом по жизни в зубах таскают и счастливы! В договоре адрес есть и телефон! Как, по-вашему, клиента о прибытии посылки известить? А? Дело за малым – скатать в магазин, описать им сумку немой и получить все необходимые сведения. Ежели желаете адрес торговой точки, гоните еще сто баксов, если нет – так разбежимся!

Я молча полез в кошелек. Может, я и не сразу сообразил, в чем дело, случается у меня порой некий умственный ступор, но Аня тоже допустила логическую ошибку. Сидя у стойки в «Тюльпанчике», я самозабвенно врал о большой любви и чистых взаимоотношениях, следовательно, хорошо знаю домашний адрес любимой, а в бутике мне сообщат название улицы, списанное из паспорта. Если бы я на самом деле хотел разыскать скрывшуюся невесту, не дал бы за сведения и копейки, но в моем случае Аня принесла просто жизненно важную информацию.

– Опишите сумочку, – велел я, расплатившись, – цвет, размер, фотографию, помещенную на ней.

– Давай нарисую, у меня рука лучше, чем язык, работает, – деловито предложила Аня.