Две параллельные (СИ)

Вернулся я сюда только, когда мне исполнилось двадцать пять, и буквально сразу встретил Лилю. 'Изумрудный' только строился, я вложил инвтистиции, ее отец руководил проектом. И моя жизнь закрутилась, уже через год родилась Рита.

Но параллельно своей жизни, я искал Аршата. Но он словно исчез. В детдоме сказали, что его усыновили, но данные не давали, не положено. Это казалось странным, так как, в этом возрасте редко кого усыновляли. Я пошел своим путем, деньги многое решают, но данные были стерты. И я продолжил жить своей жизнью.

Профессор смолк. А я пытаюсь переварить всю полученную информацию. Сказать, что я поражен, ошеломлен? Ничего не сказать. Мне и в голову не могло прийти, что мой папа мог быть знаком с Юрием. И иметь с ним хоть какую-нибудь связь. Но это не конец истории. Поэтому я молча жду.

- Но неожиданно год назад мне пришло письмо, - продолжает профессор и переводит взгляд на меня, - это было письмо от твоего отца, написанное десять лет назад. Он писал о том, что когда я уехал, его буквально через неделю усыновила семья Махедовых. Основатель братства ' Волки' Ибрагим.

- Что за хрень? - хмурюсь я, - я не знаю никакого Махедова.

- Он был убит, когда ты был совсем мал. И на его место сел его правая рука Погосян. А тогда они усыновляли много нерусских подростков. Вроде как, чтобы их поддержать, на самом деле их тренировали, кого воровать, кого торговать. Так образовывалось братства с самого начала. Ибрагим давал новые фамилии ребятам. У твоего отца стала фамилия Самсонян, поэтому я не смог его найти. Когда я его знал, он был Вартанян.

В общем, он рос в братсве. По молодости ему все нравилось. А Ибрагим его сразу запреметил, как парня с мозгами и поэтому держал всегда рядом. Он играюче вскрывал системы безопасности, поскольку математека и все с ней связанное для него было, как семечек нащелкать.

А затем он встретил твою маму. Он писал, что, когда, родился ты, он решил, что пора кончать с братством. Он заявил об этом желание Ибрагиму. Тот с легкостью отпустил твоего отца, но с условием, если он понадобиться, Аршат не откажет в помощи. Поскольку твой отец понимал, что другого выхода нет, то согласился. И вправду братство не трогало твоего отца почти семь лет . За это время Аршат стал неплохим программистом в небольшой фирме. Тогда компьютеры не были развиты, как сейчас. Но в 2002 во главе встал Погосян и обратился к нему. Они задумали большое дело. Ограбить банк, только с помощью кодовой системы. И конечно, им был нужен такой генний, как твой отец. Он не хотел ввязываться в это. Тогда они пригрозили, что навредят тебе. С тех пор братство стало набирать к себе не детдомовских ребят, а всех, тех, кто мог пострадать от их рук.

Он написал, что в тот же момент ему пришла мысль обезопасить твою жизнь, хотя бы до сознательного возраста. Он взломал код безопасности указанного банка, но перевел все деньги не на счет, который указало братство, а на твое имя, с условием, что их сможешь снять только ты и только в восемнадцать лет. Это чень большая сумма. И так ты стал, ценен для братства. Ты, но не твой отец. Он просил меня позаботиться о тебе, если его не станет к этому времени. И его не стало.

Я включил свои связи и нашел тебя, твою семью. Ты не просто мальчишка с улицы, Микаэл, ты сын моего брата, брата с которым мы вместе клялись в вечной дружбе на крови.

Он смолк. А я прибываю в шоке.

- Вы знаете, кто убил моего отца? - медленно спрашиваю я.

- Нет, но это кто-то из братства...Микаэл, это не все.

- Не все?

- Нет, когда я получил это письмо, то подключил свои связи из органов. Уже почти год мы следим за всем братством. Я должен был вывести тебя, и поэтому мои люди сделали так, что ты отключился, уловили момент, когда твой друг отошел, и увели тебя.

- Так это вы меня вырубили? - переспрашиваю я.

Я со всей дури пинаю камешек, который валяется под моими ногами. Меня всего трясет. Я не готов мириться с ситуацией. Но она есть и с этим нужно что-то делать.

- Да, мне жаль. Все должно было выглядеть естественно, чтобы никто из братства не догадался, что мы тебя изъяли из системы. Поэтому даже моя семья ничего не знает, они думают, ты участвуешь в программе, которую когда-то затевала моя жена.

- А как же ваша машина?

- Ну, за рулем был я, но ты резко вывернул мой руль и опять вырубился, а мы встретились со стеной. Так что теоретически ты все же виновен.

- Черт, подождите, - говорю я пораженно, отхожу на два шага. Мне нужен воздух, я вновь пинаю камень под ногами, и да, мне становится легче, - черт. Какого черта!

- Микаэл, есть ещё кое - что, - продолжает профессор.

- Ещё?

- Микаэл, органам нужна твоя помощь и вот что требуется от тебя. Ты должен стать свидетелем по делу.

- Вы, должно быть, спятили! - восклицаю я.

- Подожди. Дай мне договорить. У тебя есть два пути. Ты остаешься в братстве, отдаешь им деньги и продолжаешь свою веселую жизнь.

Второй вариант. Ты возвращаешь деньги государству, становишься главным свиделем по делу о наркоторговле, об оброте незаконного оружия и так далее. При этом я позабочусь о твоей безопасности. О тебе и твоей семье. И вы свободны.

- Каким образом?

- В России действует программа защиты свидетеля, но ее плохо спонсируют. Я выступлю спонсором. Вы поменяете город, фамилии, все. Это шанс на новую жизнь, Микаэл.

- Вы не шутите.

-Я не шучу. Это лишь малость, чем я могу ему помочь, - он снова смотрит на крест, - но выбирать только тебе.

- Мне нужна гарантированная безопасность мамы и Софии.

- За ними наблюдают, по одной команде их привезут. Поверь мне.

- Черт, проф, - я смотрю в серые глаза за стеклами, уже зная как поступлю. Другого выхода просто нет, его не может быть, в принципе, - конечно, чертов второй вариант.

Затем мы едим к правохранительным органам. Когда мы подъезжаем, я останавливаю профессора.

- Ещё, - говорю я.

- Я тебя слушаю, - Юрий смотрит на меня.

- Эдо. Мне нужно, чтобы он уехал со мной. Он тоже моя семья. У него никого нет, кроме отчима вечно его избивающего, без него ничего не выйдет.

Профессор смотрит на меня с минуту. Затем выдыхает.

- Ты уверен, что ему можно доверять?

- Я уверен.

Там мы находимся часов пять. Я рассказываю все, что они спрашивают, все что знаю. Я устал от этой жизни, и освободиться от нее, для меня, словно гора с плеч. Об этом я мог только мечтать. Свобода.

- Завтра остается перевести деньги обратно, - говорит профессор, когда вечером мы едим обратно, - и во второй половине дня у тебя будет самолет. Твои родные улетят с утра.

- Спасибо, проф, - говорю я, откидываясь на кресле. Неожиданно мое сердце щимит. Чита. Хотя какого черта, она и я, между нами изначально было ясно. У нас разные дороги. Здесь ничего путного нас не ждало. А с таким отцом и семьей она обязательно будет счастлива. Обязательно, твою мать. И я понимаю, что для меня это важно.

Когда мы приезжаем, ещё никого нет дома, я поднимаюсь в свою комнату и начинаю собирать вещи, на это от силы уходит минут пятнадцать. Как раз, когда я заканчиваю, на пороге появляется профессор.

- Думаю, нужно позвонить твоему другу, - говрит он и протягивает телефон, - звони с этого, объясни кратко ситуацию и скажи, что ваш самолет на два часа.

- О`кей, - отвечаю я, и Юрий выходит.

- Слушаю, - настороженно говорит Эдо на том конце провода, после первого гудка.

- Ты один? - спрашиваю я.

- Ахпер, - радуется Эдо, - один, а ты, что номер скрываешь?

- Некогда, слушай меня внимательно и наматывай на ус...

-О чем ты?

- Мне нужно, чтобы ты собрал свои вещи, и завтра в час дня был у аэропорта.

- Чего?

- Ты, что тупой и глухой?

- Бро, не хрена не пойму...- бормочит он

Я вкраце рассказываю ситуацию. После, он, наверно, с минуту молчит.

- Много денег? - наконец спрашивает он.

- О чем ты? Какие деньги? Мы свободны, ты это слышал? Слышал? То, о чем мы мечтали, жизнь без братства.

- Черт, ты прав...просто это так шокирует и...

- Никаких 'и'. Завтра в два мы летим к свобдной жизни.

- Реально круто, - все ещё пораженно проговаривает Эдо.

- С утра с профом мы заедим в школу, видимо забрать документы, оттуда в банк и в аэропорт, чтоб твоя задница уже была там.

- Считай она уже там.

Я отключаю телефон и иду на кухню, где слышу какую-то возьню.

- Я так понимаю, макороны варить вы все же умеете, - говорю я, облокотившись о косяк двери, наблюдая, как профессор ловко справляется с кострюлей.

- Ну, скажем так, - отзывается он, - я обладаю кое-какими тайными навыками.

- Проф, - говорю я, когда отдаю ему телефон, - вы реально готовы сделать это? Ведь, по сути, мы чужие люди. И вы не обязаны.

- Микаэл, - Юрий смотрит на меня тем взглядом, о котором мечтает каждый сын, сжимает мое плечо, - твой отец знал, что я в городе с первого дня моего возвращения, но он не пришел ко мне, поскольку знал, что это может привлечь братсво. Он берег меня, потому что, когда-то мальчишками мы поклялись защищать и помогать друг другу. Он исполнил свой долг, а я?

- И вы, - тихо отвечаю я. Профессор долго смотрит на меня и выдыхает.

- Опять вы что-то готовите, - неожиданно в кухне появляется Анна Ивановна, мы оба вздрагиваем.

- Не тешьте себя надеждами, - отзывается Юрий Вадимович, - это только макароны...

- Неееееет! - смеясь, в кухню вбигает Алешка делает круг вокруг стола и становится за моей спиной. Следом вбегает Чита. Улыбается, глаза горят, волосы слегка выбиты из хвоста. Но она резко тормозит передо мной, так, что едва не врезается.

- Из...вини, - запинается она. Черт, вот он мой лакомый кусочек. Не мой. Мля, не хочу думать об этом. Не сейчас.

- А вот и я выиграл! - кричит Алешка.

- Так, - строго хмурит брови Анна Ивановна, - быстро все из кухни, иш, разбегались, неугомонные.

Рита и Алешка послушно выходят.

- А тебя не касается? - спрашивает Анна Ивановна. Я сажусь на стул, откидываюсь на спинку и слегка пожимаю плечами.

- А я не бегал, я хорошо себя вел.

Вскоре все рассаживаются за столом, так как Юрий Вадимович божетвенно быстро приготавливает макаронны. И да, я готов признаться самому себе, что эта семья меня восхищает. При своих возможностях, они не утратили простоты. Пусть иногда и кажется, что у них с головой не все в порядке.

Анна Ивановна рассказывает о девчонке, которую она сегодня взяла на место официантки. Я не слушаю ее. Я разглядываю Риту. Каждую черточку, каждую линию. Это черт, как важно для меня. Так важно, что кажется, мне нужно место в дурдме. Кто бы знал.

Она не смотрит на меня, ковыряет вилкой в еде. Не может нормально есть. И возможно причина я. От этой мысли, мое сердце сжимается, и я в ответ до боли сжимаю вилку в руке. Ей неловко, что вчера она мне позволила многое. Черт, и я воспользовался всем до чего был допущен. И сделал бы это ещё сотню раз...но вот справа от меня сидит причина моего монашества. Я не могу поступить так с дочерью человека, которого уважаю. Я не могу так поступить с Читой, потому что она это она и все. Она достойна быть счастивой. И потому что да, черт возьми, рядом с ней я дышу иначе. Я живой. Я чувствую.

Маргарита

Я знаю, что он смотрит на меня. Но я не знаю, как мне себя вести с ним. Меня целый день мучают воспоминания. Вспоминания о его губах, о его ласках и это так странно сейчас вот так сидеть с ним за одним столом, где ещё сидит вся моя семья. Я даже Кире не рассказала ничего, я просто хочу оставить это для себя. Пока.

- Спасибо, бабуль.

Я встаю и убираю тарелку за собой.

- Ну, вообще-то готовил я, - как-то обиженно говорит папа.

- Ой, да, папочка, - я чмокаю папу и выхожу из кухни, где вслед мне несется бабушкино: 'А чай?'. Но я не могу думать ни о чем. Я не знаю ничего. Вообще.

Я захожу в свою комнату, запираю за собой дверь, ложусь на кровать, поворачиваю голову и смотрю на небо. Не знаю, сколько проходит времени, но на небосклоне по очереди, одна за другой зажигаются звезды. А я лежу и жду. Я жду, что снова за балконой дверью появится знакомый силуэт. Жду, что он постучит в мою дверь. Что окажется здесь, скажет, что что-то чувствует ко мне, обнимет, поцелует. Будет мне говорить, как скучал по мне и мы...и мы что-нибудь придумаем.

Но чем дальше стрелка часов отмеряет ночь, тем больше я осознаю реальность. Все, что было вчера действительно действо одного дня. Конечно, Микаэлю просто было скучно, а тут я под рукой. Какая я дурочка, зачем ему позволила запудрить мозг? И что мне теперь делать прикажите? Он постоянно в моей голове, и то, что я испытываю к нему, это нечто большое и пугающее меня. Оно вызывает одновременно и восторг и страх, трепет и настороженность. Я не знаю, как пережить мне эти эмоции. Мне хочеться больше узнать о нем, узнать о нем все. Понять. Но я ничего не могу. Я просто лежу, я просто смотрю за окно, и я так долго лежу, что начинает светать, и только тогда я проваливаюсь в сон.

От звонка будильника я еле раздираю глаза. Затем снова их закрываю. Глубокий вдох и выдох. Новый день. И рядом будет Микаэл. И как мне себя с ним вести? Ладно, нужно подстраиваться по ситуацию, новый день, новая песня.

На завтрак я спускаюсь самая последняя.

- Доброе утро, соня, - улыбается мне бабушка, я целую ее в ответ. Обращаю внимание, что Микаэл сидит довольно мрачный, он даже не поднимает глаз. Лешка ковыряется в тарелке.

- Сегодня я повезу вас в школу, - сообщает папа.

- Ладно, - отзываюсь я.

- И меня? - по-деловому интересуется Лешка.

- Ну, уж нет, молодой человек, - бабушка трепит внука по волосам, - ты составишь мне компанию.

- А когда вечером я буду дома, ты поиграешь со мной в футбол? - спрашивает мой брат у Микаэля. У того на мгновенье застывает вилка в воздухе, он бросает короткий взгляд на меня, затем на папу, и тот ему улыбается уголками губ. Что тут происходит?

- Как-нибудь я мы ещё поиграем, мелочь, - обещает Микаэл, вставая и убирая свою тарелку за собой.

- А сегодня? - идет за ним следом Алешка.

- А сегодня не судьба.

Они оба выъходят из кухни. А я чувствую, что в воздухе пахнет бедой, но какой и откуда ее ждать не пойму.

Когда я сижу с папой в машине, из калитки выходит Микаэл, мое сердце останавливается. У него в руке пакет. Тот пакет, с которым он приехал. Тот пакет, где его вещи. И он с вещами уходит. Разве это должно случиться сегодня? Разве он не должен у нас жить ещё три недели? Я ничего не могу спросить при папе, поэтому просто всю дорогу молча сжимаю ручку двери.

Когда мы заезжаем на парковку, Микаэл остается в машине. Я вопросительно смотрю на папу. Ему все же придеться хоть что-нибудь объяснить.

- Микаэл переезжает.

- Что? Куда? - слишком резко и на предыхании спрашиваю я. Папа это улавливает и потому внимательно вглядывается в мое лицо.

- В другую семью, - отвечает он. А я в этот момент чувствую, как мое сердце опускается вниз. И это все? Я кидаю взгляд на часы, прикыдываю, что ещё доурока двадцать минут.

- Я забыла в машине папку, - говорю я, останавливаясь.

- Какую папку? - не понимает папа.

- Мою, на сидение, не жди меня, я сразу в класс поднимусь, - я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к машине. Но по мере приближения мой запал пропадает. Зачем я здесь? Что я должна сделать? Попрощаться? А нужно ли это ему? Кто сказал, что ему вообще что-то нужно от меня? Возможно, он все лишь потискал легкодостуную девушку...Я стою у богажника машины, а мое сердце больно сжимается груди.

- Кого - то ждешь, Чита?

Я невольно вздрагиваю и оборачиваюсь. Конечно, Микаэл. Вот он стоит в своей расслабленной позе, руки в карманах, ленивый взгляд скльзит по мне, - или соскучлась?

- Ты уезжаешь, - только и говорю я.

- О, Чита, - его губы растягиваются в ухмылке, - ты решила подарить мне прощальный секс на заднем сиденье машины, м?

Какая же я дура! ДУРА! Я готова провалиться сквозь землю. Я ему не могла нравися. Все, что я придумала, надумала было лишь для меня в моей голове. Он смеется надо мной.

- Нет, я... я опоздаю на урок, - я разворачиваюсь, чтобы уйти, но неожиданно, он хватает меня за руку и заключает в свои объятья, приводя меня в полную растерянность.

- Чита, - в его голосе звучит именно та мягкость, с которой он говорит лишь со мной. Он отстраняется и разглядывает мое лицо. А я просто не могу вспомнить, как дышать. Он проводит большим пальцем по моей скуле вниз по щеке, - я так хочу тебя поцеловать...

- Микаэл...

- Тшш, - он касается пальцем моей нижней губы и ведет по ней, следя за своим двежением - но все дело в том, как только я тебя поцелую, мне нужно будет ещё и ещё и ещё...А это ни к чему не приведет, Чита. Как бы ни было, мы не созданы друг для друга. Я вообще не для кого ни создан. Ты была права, мы две разные Вселенные.

- Но... - пытаюсь сказать я, как он резко отходит от меня, делая два шага назад.

- Пока, Чита, - просто говорит он. А я не знаю, что мне делать и как себя вести. Мне хочется обратно в его объятья, но я понимаю, что это все. Не нужно истерик. Просто вдруг внутри становится пусто. Я смотрю на Микаэля, и понимаю, что никаких слов не нужно. Они не нужны ему, они не нужны мне. Все, что было между нами, это не могло быть чем-то большим. Я этого парня всего полторы недели знаю. Ведь любви за такой срок не бывает. Я разворачиваюсь и иду на историю. Как поступала каждую среду утром. Слезы сжимают мою грудь, я не могу проглотить ком в горле. Но все пройдет. Все будет хорошо. Это не любовь. И это не разобьет мое сердце.

Боковым зрением я замечаю знакомого парня наблюдающего за мной. Оборачиваюсь, это Эдо, друг Микаэля. Странно, что он тут делает? Наверно, проводит Микаэля. Он мне кивает и улыбается своей широкой улыбкой. Я тоже киаю в ответ и захожу в школу. Сегодня будет тяжелый день. И завтра тоже.

Микаэл

- Ахпер!

- Дебил, ты, что здесь делаешь? - я удивленно смотрю на запыхавшегося Эдо.

- Там...твою...- он еле говорит, так как пытается отдышаться.

- Ну? - я его легко трясу за плечи.

- Твоя девчонка там ее... - он показывает за свою спину.

- Девчонка? Че ты несешь?... - и тут до меня доходит, и это вызывает мороз по коже, - Чита!?

- Она, - кивает мой друг, - Погосян прознал, там они...скорее нужно бежать...

- Быстрее, - говорю я, и мой друг бежит за угол школы. Я бегу, что есть силы, мое сердце никогда не стучало так тревожно. Какого черта, как Погосян мог узнать? Только бы они ее не тронули, клянусь, если хоть волосок упадет с ее головы, я убью нахрен всех.

Когда мы забегаем за школу, Эдо останавливается, но не поворачивается. Наклоняется, опервшись о колени.

- Что за нахрен? - не могу понять я, поскольку кроме нас двоих здесь никого нет.

Эдо оборачивается.

- Изини, бро - говорит он, и в следующее мгновенье мой нос затыкается клороформом. Твою ж мать...как школьника.

- Эй, спящая красавица, очнись!

Я начинаю кашлять, так как вдыхаю холодную воду, щедро вылетую мне в лицо. Открываю глаза. Передо мной перекошенное лицо Азима, и в следующую минуту, он кулаком врезает мне по роже, так, что я падаю на один бок, так как мои руки связнны за спиной. И я чувствую привкус крови во рту. Твою ж мать.

- Ну, ну - слышу я голос Азата, - не стоит портить фейс парня, который вскоре нас озлотит, Азим.

- Я его не переношу, - Азим наклоняется ко мне, - ты дерьма кусок! - и я получаю со всей дури ботинком в живот. Кажется, завтрак собирается совершить путь обратно.

- Хватит его колотить, - это голос Эдо. Голос предателя. Слышу его шаги ко мне, он меня вновь ставит в вертикальное положение, я отдергиваю плечо и смотрю ему в глаза. Его не хватает и на секунду. Как так? Это мой брат. Это мой враг. И это больнее всех ударов.

- Ещё заплачь, - усмехается Азим, - сам же его сдал со всеми потрохами. Слышь, Самсонян, даже твой ахпер тебя ненавидет.

- Да закрой ты свое хлебало, - раздражается Эдо.

Я перевожу взгляд на Погосяна. Он сидит на стуле и внимательно меня рассматривает.

- Ну что? - спрашвает он. Я молча выплевываю кровь на пол. Азим его мать, дорвался до меня. Погосян достает ствол и встает со своего места. Медленно идет ко мне, играя пистолетом в руке.

- Вот ты сучок, - усмехается он, присаживается на присатки передо мной, - ты копия своего папаши. Он все также стремился уйти от нас, бросить, кинуть...и в итоге?

- Ты его убил? - спрашиваю я.

- Может я, - пожимает плечами Погосян, - может и не я. Какая разница? Твой папаша был неблогадарная скотина. И хитрожопый. Думаешь, ты бы выжил, если бы не твоя богатая задница? Благодари Бога, что я сохранил твою семью. Сам не знаю почему, может мне нравилась твоя мамаша? Она ведь так ничего...

- Сука, - я дергаюсь вперед, но веревки сдерживают меня.

- Ц-ц-ц, - качает головой Азат, - тебе твои новые друзья рассказали о том, что твой папаша кое-что украл у меня? Не так ли? А теперь слушай меня внимательно. Мы сейчас пойдем в банк, где ты переведешь всю сумму на другой счет. И мы разбежимся. По добру, по здорову.

- Ты спишишь, а Азат? - растягиваю я губы в улыбке, - что задница горит?

Погосян выдыхает, смотрит на Азима, тот ни секунды не медля, заряжает мне в живот...ох, твою мать!

- Либо мы едем, либо я тебя застрелю.

Я выдыхаю, это у меня выходит с болью.

- У меня другое предложение, - говорю я.

- Неужели?

- Ага, - я кидаю короткий взгляд на Эдо, - иди в задницу со своими 'либо'. Ты не хера не получишь. Ни денег, ни моих родных. Мой папа обвел тебя вокруг пальца.

У Погосяна напрягается лицо. Его глаза становятся холоднее сталли. Он встает на ноги и отходит к своему стулу. Некоторое время молча думает. Затем поворачивается.

- Ладно, - говорит он, - раз так.

Он достает пистолет из-за пазухи и наставляет на меня. Я чувствую, как страх сковывает меня. Но я никогда в жизни не дам деньги этим уродам, тем более я уверен, что даже если я переведу их, для меня существует один конец. Ведь это понятно даже школьнику. Самое главное, что мама и Софи в безопасности. Я уверен Лапушка позаподится о них.

- Ты обещал его оставить в живых - подает голос Эдо.

- Хочешь на его место? - Погосян перенаправяет пушку и парень смолкает, - то - то же.

Пушка вновь наставлена на меня.

- Кончай его, - не терпится Азиму.

- Ладно, - выдыхает Погосян, - привет, папе.

Я слышу оглушающий выстрел, и вижу, что последний момент, Эдо кидается на руку Погосян и пуля пролетает в сантиметре от меня.

- Эй, укушанный, - Азим за шкирку отбрасывает Эдо и без колебаний нажимает на курок уже своей пушки. Мой другш вскрикивает и затихает.

- Ахпер! - мне кажется, я слышу свой крик со стороны.

- Вот сука, - Погосян пинает уже бездыхание тело моего друга, затем брезгливо морщится, - вот, что бывает со стукачами. Ну, готов вслед за другом, вдвоем веселее, а? Или ты готов пойти на мир?

- Иди на х..., - говорю я сквозь зубы. Смотрю в его темные непроицаемые глаза, и вижу там лишь гнев и обиду.

- Кончай и его, - говорит Погосян, - он бесполезен.

Азим наставляет пистолет на меня, я на мгновенье закрываю глаза.

- Стоять полиция!

Я открываю глаза, помещение наполняется людьми в спецовки. И в какую-то долю секунды, мой взгляд встречается с взглядом шестерки Погосяна. Я слышу звук выстрела, но не могу понять кто стреляет и в кого. Ну, судя по тому, что меня где-то слева пронзает жгучая боль, попадают в меня.

Говорят, что перед смертью перед глазами промелькает все, что было. Это лож. Я ощущаю лишь сожаление от того, что не сделал. Я не смог признаться в чувстве, от которого бежал, как от огня. И в моей голове лишь один образ сероглазой девчонки. Она мне мило и смущенно улыбается.

- Микаэл, открой глаза! - голос профессора звучит, как приказ, а приказы нужно выполнять.

Я действительно вижу склоненное лицо обеспокоеного профессора. Только оно не четкое. Расплываются контуры.

- Почему ты ушел? - спрашивает он меня.

- Они сказали...- слова даются мне с трудом, глаза закатываются и где-то слева жуткая боль, обжигающая и достающая до позвоночника, - Рита у них...

- Рита? Но...Держись, слышишь? Скорая уже едет..Поговори со мной...

- Знаете...проф, - говорю я, - вы... меня убьете... но кажется... я люблю... вашу дочь...

Я слышу вдох профессора, невольно улыбаюсь, чувствуя, как ухожу от реальности. Теперь все. Отличный конец для такого придурка, как я.

Эпилог

Две недели спустя...

Маргарита

Я стою перед большими черными коваными воротами. Ветер завывает, но это меня не пугает. Мне страшно переступить черту. Но пришел тот день, когда пора. Я должна увидеться с любимым человеком. Пусть и не по-настоящему. Но так, кажется, я буду немного ближе.

Я делаю шаг и чувствую, как меня сковывает страх. Все мышцы в раз напрягаются и я, словно, прирастаю к земле. Я закрываю глаза и делаю два глубоких вдоха. Ещё шаг. Ещё шаг. Не отрывая глаз. Не забываю про дыхание. Затем открываю глаза, стараюсь не обращать внимание на легкое головокружение, и бешено стучащее сердце. Снова делаю шаг, слежу за дыханием. И да, я могу.

Мое сердце больно сжимается, когда я вижу черный мрамор и возвышающегося над ним ангела. Он печально склонил голову и сложил руки, словно в молитве. И в этот момент я уже не чувствую страх, я чувствую сожаление, я чувствую то, как я скучаю. И как я люблю.

Я медленно подхожу к надгробию и осторожно касаюсь ангела рукой.

- Привет, - тихо говорю я, - прости, что не пришла раньше...Я не могла...ну, ты знаешь, да?

Стараюсь сдержать слезы, которые меня начинают душить. Но это бесполезно. И уже через мгновенье я просто не могу остановить рыдания. Но через какое-то время я все же утихаю.

- Я так люблю тебя, - выдыхаю я, - я просто не знаю, кому мне ещё рассказать, что внутри меня... - я выдыхаю, внимательно смотрю на фото, - знаешь, мам, я так устала. Я знаю мне только восемнадцать, я молодая и у меня все впереди, просто я не могу его забыть. Я не могу. Я сама не знаю почему. Мам, он совсем не тот идеал, о котором я мечтала. Честно. Он наглый, задиристый, грубый...и в то же время он готов на все ради тех, кого действительно любит. Он ласковый, мам, он смотрел на меня так, как никто не смотрел...я не знаю, будто внутри меня что-то взрывалось каждый раз...А сейчас он уехал. Мне даже кажется, из города...Он уехал, а у меня внутри пусто. Вдруг резко бац и ничего. И я ничего не могу с эти подделать. Я думала это пройдет, но я скучаю, мам...Мам, это нормально? И что мне с этим делать? Мне просто хочется хотя бы его видеть...Дело в том, я не уверена, что хотя бы нравилась ему, иногда мне казалось, он играет со мной, а иногда, может это глупо, но казалось, что у него есть чувства...смешно, ко мне! Мам, я ведь выросла не красоткой, вопреки твоим ожиданиям я далека от образа принцессы...- я перевожу дыхание, - извини, вот впервые пришла и навалила на тебя свои проблемы...мне просто не с кем поделиться...Просто я кажется, впервые в жизни люблю, люблю по-настоящему.

- Может, у тебя все-таки есть я?

От неожиданности я подскакиваю на месте и оборачиваюсь. Там стоит папа. Разве он не на работе? И что он делает здесь? И самый важный вопрос, как давно он здесь?

- Папа? Вообще-то это было личное.

Отец молча притягивает меня к себе и обнимает. Да, мне действительно этого не хватало. Боже, не устану благодарить неба за своего папочку.

- Ты пришла сюда, я горжусь тобой, - тихо проговаривает он, - и прости, милая, но кажется, я слышал все.

Я отстраняюсь от него и смотрю в его глаза, так похожие на мои.

- На самом деле это ужасно, - признаюсь я.

- Ну, - отец на мгновенье задумывается, - сказать, что я в восторге от того, что услышал, будет неправда. Но у каждой медали две стороны.

- Ты о чем? - не понимаю я.

- Ты так выросла, - отец с нежностью мне улыбается. Знаете, так может улыбаться лишь отец дочери и больше никому, - ты совсем взрослая.

- Пааап

- Пойдем, милая, - отец предлагает мне руку, - пора тебе кое-что рассказать, думаю, здесь ты должна принимать решение сама.

Я резко отстанавливаясь и смотрю на отца.

- Папа, ты меня пугаешь.

- Пойдем, - отец обнимает меня за плечи, - скажем так, мама мне нашептала на ухо о твоих проблемах, и возможно в моих руках немного разъяснить ситуацию...

Микаэл

Я выхожу из школы, смотрю на часы. Есть время заехать домой пообедать перед работой. Мы переехали сюда полторы недели назад, и мне подфартило найти автосервис недалеко теперь уже от нового дома, где меня взяли не на целый день. Против братства возбудило дело, где я, как и предполагалось, выступаю главным свидетелем. Азима подстрелили на месте, Погосяна арестовали. Хотя не думаю, что решетка его задержит надолго.

Я перекидываю ногу через свой мотоцикл.

- Микаэл, подожди!

Ко мне подходит высокая длинноногая блондинка. Наташа Комзина, местная красотка и тусовщица.

- Ну? - нетерпеливо отзываюсь я. Я знаю, что эта девчонка на меня положила глаз, да она это и не скрывала особо. Но мне было на нее плевать. К великому сожалению моя башка была занята другой, как и две недели назад. Ничего нахрен не изменилось. Хоть тресни.

- У Афелиной в воскресенье в семь будет тусовка, может ты придешь?

- Посмотрим, - отзываюсь я, заводя мотор, и резко срываюсь с места.

Дома никого нет, мелкая в школе во вторую смену, только ушла, мама в больнице на дежурстве. Я за десять минут подогреваю обед, за пять с ним справляюсь. И уже собираюсь выходить, как звонит телефон. Мама.

- Мика, все там, в порядке? - спрашивает она, после того, как меня зацепила пуля, она волнуется за меня ещё больше. Она не может привыкнуть к безопасной жизни.

- Все окей, ма, - говорю я,открывая дверь, - сейчас на ...

Я выдыхаю и замираю на месте. Я не могу поверить, что то что я вижу, правда.

- Мика? - беспокоится мама на том конце.

- Я перезвоню - я сбрасываю вызов.

Я просто не могу оторвать глаз от лица девушки передо мной. Она сама застыла с поднятой рукой в воздухе. А мне кажется, если я моргну, то ее образ развеется. Но она стоит здесь. Та девчонка, которая плотно засела в моей голове. Которая изуродовала всех остальных девчонок для меня. От которой мое сердце начинает биться по-настоящему. Я медленно подхожу к ней.

- Чита? - спрашиваю я.

- Микаэл, - выдыхает она, - я просто...

Я не даю ей договорить и притягиваю к себе. О, эти мягкие и нежные губы. Я знаю, что не имею права их целовать, но нет других вещей, по которым бы я скучал больше. Они сводят с ума, и то, как она отвечает мне. Полностью оставляет мне право решать, и следует за мной. Ее руки смыкаются кольцом у меня на затылке. А я просто не могу насладиться и поверить, что это она и она здесь. Я отстраняюсь и смотрю на нее. Она касается рукой моей щеки, я поворачиваю голову и целую ее в ладонь.

- Что ты здесь делаешь? - наконец спрашиваю я.

- Меня подвезли Кира и Максим, - слегка улыбнувшись, отвечает Рита, затем она хмурит брови, - в тебя стреляли?

- Все в порядке, - отвечаю я, ощущая кончиками пальцев нежный шелк ее кожи, - Чита, ты приехала ко мне?

Она, не прерывая зрительного контакта, медленно кивает.

- Пойдем, - говорю я, беру ее за руку и вновь открываю дверь от квартиры, впускаю ее.

Она делает два шага по коридору и оглядывается.

- Эта квартира побольше - замечает она и снимает берет, наклоняется и расстегивает обувь. Поворачивается ко мне.

- Да мой папа оставил мне проценты от одного счета, и как понимаешь, за восемь лет немного накопало, - отзываюсь я.

Мы некоторое время смотрим друг другу в глаза. Я делаю шаг к ней, она ко мне и уже следующее мгновенье мы бросаемся друг на друга. Я швыряю с нее пальто, она с меня куртку, я хочу целовать ее бесконечное количество раз, и я целую, я так тосковал по ней, и это было хренова. А сейчас, сейчас я просто наслаждаюсь. Желание чуть ли не с болью отзывается в моих штанах.

- Ми...ка...эл...- пытается выдохнуть она, и я понимаю, что она меня отталкивает, хмурю брови, отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, - давай не торопиться....

Я медленно, наслаждаясь каждым своим движением, целую ее шею и спускаюсь вниз.

- Давай - произношу я.

- Мне нужно...Микаэл, что ты делаешь? - она выдергивает из моих рук свою кофточку, которую я собирался отшвырнуть к чертовой бабушке.

- Ты говори...а я тебе не буду мешать.

- Микаэл!

Я отстраняюсь от нее, прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Делаю два глубоких вдоха. Она права. И когда я мог это признать?

- Подожди меня на кухне, - проговариваю я, - мне нужен душ.

Я в душе провожу минут двадцать и прихожу в себя. Эта девочка творит со мной что-то невероятное. Я смотрю на себя в зеркало и вижу, как я уродлив на ее фоне, как я не достоин ее и что она заслуживает счастья. Черт, пора выйти и со всем разобраться. Я не знаю для чего она приехала, но я не хочу, чтобы из-за меня она портила себе жизнь. Мы по-прежнему далеки друг от друга. И по-прежнему между нами большая пропасть.

Останавливаюсь на пороге в кухне, невольно любуясь ее силуэтом. Она замечает меня и поворачивается.

- Чаю? - спрашиваю я, стараясь казаться более безразличным, чем есть.

- Нет, спасибо, - говорит она, я сажусь напротив нее, лучшая защита это расстояние.

- Как ты узнала, где я? - спрашиваю я.

- Мне сказал папа, - отвечает она, - и он сказал мне ещё кое-что.

- Что же? - я выгибаю бровь и чувствую как напрягаюсь.

- Сначала он мне рассказал о своем детстве и твоем отце, потом про братство...про то, - она запинается и переводит дыхание, - про то, что в тебя стреляли и...и о том...

- О чем, Чита? - я не отрываю от нее глаз.

- О том, что ты ему сказал.

Я вижу, как ее щеки пылают от смущения, и она прячет глаза.

- О том, что я люблю тебя? - как можно беспечнее спрашиваю я, она резко поднимает на меня глаза и кивает. Я пожимаю плечами, - мало ли, что я сказал. Мне казалось, я умру. Ты поэтому здесь? Чита, сколько можно верить в чудо? Я не тот человек, который ищет отношений, мне нужен простой перепих, и если ты не готова мне это дать, ты зря сюда приехала.

Я встаю, давая понять, что разговор окончен. Мое сердце стучит медленно и сильно, я чувствую каждый его удар. Вместо того чтобы сорваться с места и убежать, она медленно встает и подходит ко мне. Слишком близко. Ее запах персика и ее, просто затуманивает сознание, как наркотик. Она касается рукой моей щеки и ведет осторожно пальцем по шраму. Знай, я, что ее это так завлекает, изрезал бы все лицо к черту, только пусть она не останавливается.

- Я люблю тебя, - тихо признается она, глядя мне в глаза и переворачивая внутри меня все к чертовой матери.

- Нет, Чита, - говорю я, - какого черта?

Она легко улыбается и слегка пожимает плечами. И именно в этот момент я понимаю, что я покорен. Ее мягкостью, открытостью, нежностью и добротой.

- В сентябре я перееду сюда учиться, в этом городе есть институт Иностранных языков и Культуры. Только, - она переводит дыхание, - только скажи, что тебе это нужно...что это не просто так...что ты сможешь подождать...

Черт. Как просто. Я могу ждать. Это ведь Чита и если она готова ради меня оставить родных, я не могу этим воспользоваться. Только не ей.

Маргарита

Он смотрит на меня, а я вся дрожу внутри. Я сама не верю, что смогла ему признаться, но это так и должно быть. Я знаю.

- Чита, - он смотрит мне в глаза, и я вижу, что он обдумывает мои слова, - что я могу тебе дать? Я и ты, пропасть между нами не исчезла.

- Ну, может быть, если мы не будем торопиться...Я понимаю, что не самое лучшее в твоей жизни, но...

- Какого черта? Конечно ты лучшее в моей жизни! - он разворачивается и походит к окну. Некоторое мгновенье смотрит на улицу. Что он сказал? Это действительно так?

- Чита, я настолько эгоистичен, что не могу просто сказать тебе, чтоб ты валила, я просто не уверен, что если ты уйдешь, то останешься в моей башке, и не только в ней, - он поворачивается. Я вновь подхожу к нему, - но я хочу лучшего для тебя. Я не лучшее.

- Для меня лучшее, - признаюсь я, и в следующее мгновенье он загребает меня в объятья и целует. Целует так, что я не могу удержаться на ногах, целует так, что в моей душе рождается вихрь эмоций. Я льну к нему всем телом, его сердцебиение отзывается во мне. Я делаю над собой усилие и отстраняюсь. Он вопросительно выгибает бровь.

- Помнишь, не торопиться, - напоминаю ему я, хлопая по его груди.

- О`кей, не торопиться, - повторяет он, но не размыкает рук. Внимательно рассматривает мое лицо.

- Мне нужно позвонить Кире, сказать, что...

Его рот снова накрывает мой. Я просто не успеваю думать под его напором, он как всегда своими ласками выбивает все мысли из моей головы.

- К черту не торопиться, я не увижу тебя ещё долго, - бормочет он мне на моих губах, и я просто сдаюсь в его волю. И когда его руки касаются моей кофты, я послушно поднимаю руки. Затем он с такой же легкостью отшвыривает свою толстовку в сторону.

- Боже, - произношу я, обнаружив свежий шрам от пули на левом боку под сердцем. Осторожно пальцем касаюсь его, - болит?

- Чита, - выдыхает нетерпеливо Микаэл, берет мою руку в свою и кладет на ширинку своих штанов, - это единственное место, которое сейчас болит.

Мне одновременно стыдно и смешно. Его ничего не изменит. Но от того, что я чувствую твердость под своей ладонью, моя кровь вмиг вскипает, и я вся покрываюсь мурашками. Но Микаэл не дает мне шанса опомниться берет меня на руки с такой легкостью, словно я вешу, пол кило, и выносит из кухни.

Мы заходим в его комнату, судя по однотонным обоям, одной кровати и стола с компьютером. Он кладет меня на кровать и нависает надо мной.

- Моя комната, - произносит он в перерывах между поцелуями.

- Очень...милая...- отзываюсь я, его губы добираются до моей груди, теперь он с легкостью находит застежку и освобождает меня от этого белья. Его губы смыкаются на моем соске и я, невольно выгибая спину ему навстречу, не сдерживаю стона. И, похоже, его это только подзадоривает ещё больше.

- Ты самая... - успевает сказать он и снова накрывает мои губы. От прикосновения наших обнаженных тел, меня пробивает словно легкий электрический разряд. Его руки касаются моей пуговицы на штанах и на мгновенье он замирает. Я не могу понять, почему он останавливается.

- Чита, - зовет его голос.

- М?

- Я не собираюсь останавливаться - говорит он. Он даже не спрашивает, он говорит утвердительно, словно совершившийся факт. Затем его руки стягивают с меня джинсы. И я остаюсь перед ним в одних трусиках. Но я совершенно не чувствую себя неловко, он довольно грубо сжимает мои бедра, но от этого лишь мое тело воспламиняется больше. Он медленно скользит по мне взглядом.

- Само совершенство, - говорит он и вновь накрывает меня поцелуем, его руки уже легко сжимают внутреннюю часть бедра, от чего у меня появляется легкая дрожь. И я понимаю, что мое желание зашкаливает, я вообще впервые хочу парня. Хочу всего полностью, его единственного и навсегда. Сейчас.

Я не открывая глаз, чувствую, как он освобождается от своей одежды. Затем легко стягивает мои трусики. И в тот момент, когда он касается меня, внутри меня что-то дернулось, и я открываю глаза. Он внимательно смотрит на меня. Я не сдерживаюсь и провожу рукой по его тату на боку, чувствую, как он вздрагивает под моей рукой.

- Ты готова? - выдыхает он, я киваю, он руками осторожно раздвигает мои ноги. Мы не прерываем зрительного контакта, - доверяешь мне?

Я вновь киваю.

- Скажи.

- Только тебе, - послушно говорю я, чувствуя, как меня пробирает дрожь. Я прикрываю веки. Слышу шорох фольги.

- Открой глаза, - говорит он. И я его слушаюсь. Я чувствую, как он входит в меня. Вижу его шоколадные глаза, которые полны желания, нежности и заботы. Всплеск эмоций такой силы я ещё никогда не чувствовала и чтоб хоть как-то его разрядить я выкрикиваю.

- Микаэл! Боже...

Одновременно с этим приходит боль. Он шепчет мне нежности на ухо и очень осторожно продолжает двигаться. И это удовольствие играет на грани с болью. Но я настолько чувствую себя полной, что грань медленно стирается.

- Теперь, - его губы касаются мочки моего уха, - ты моя. Только, моя, ясно?

Я медленно киваю, сжимая пальцы на его плечах. Я чувствую, как он кончает и выдыхаю. Настолько запредельной физической и эмоциональной близости я ещё никогда не чувствовала. Я пытаюсь привести в порядок дыхание, мысли и ощущения. Микаэл скатывается с меня и ложится рядом. Мы некоторое время лежим молча. Я чувствую его частое дыхание. И поворачиваю голову. Вижу, что он напряжен, и понимание того, что он наверняка разочарован во мне, словно окунает меня в холодную воду.

- Я мало, что знаю, просто...ну ты понимаешь, у меня не было...

Микаэл хмурит брови и смотрит на меня.

- О чем ты?

- Ну, я... - я знаю, как ему сказать, но когда его лицо осеняет догадка, мне не нужно слов.

- Чита, - выдыхает он и притягивает меня к себе, достает покрывало и накрывает нас,- ты самая великолепная и вкусная, - он легонько кусает меня за плечо, щекоча языком, чем смешит меня, - просто я, чертов мудак и не смог устоять.

Он подтягивает меня к себе и заключает в объятья.

- Может, - я поворачиваю голову назад, - я этого хотела и соблазнила тебя?

Его губы растягиваются в улыбке, его рука скользит вниз моего живота, заставляя вновь мое тело покрыться мурашками. Он вдыхает меня на изгибе шеи, чем снова щекотит и смешит меня.

- Перестань, - говорю я, вновь поворачиваю голову, он целует меня. Затем разворачивает меня на спину и нависает надо мной.

- Если бы я мог я бы поехал за тобой, ты знаешь, так? - говорит он вдруг серьезно, - я хочу, чтоб ты знала, это все серьезно. Это. Между нами. И если я узнаю, что хоть кто-то приблизился к тебе на метр, я его убью.

- Микаэл, - выдыхаю я, касаюсь его лица, - я приеду на новый год, обещаю.

- Новый год, так долго, - он наклоняется и целует меня, медленно сводя с ума, его руки нежно поглаживают мои груди от чего, у меня вновь поднимается температура.

- Во сколько придут твои?- спрашиваю я.

- В шесть малая вернется, - Микаэл смотрит на часы.

-Мне нужно написать Кире, - говорю я, и, захватив одеяло, бегу в кухню, где оставалась моя сумка. Слышу, что и Микаэл разговаривает с кем-то по телефону. Пишу Кире.

Я: ' Самая счастливая. Приезжайте к шести'

Кира: ' Ого, го, детка! Будем!'

Осторожно возвращаюсь в его комнату, он сидит на кровати абсолютно обнаженный следит за тем, как я сажусь рядом с ним.

- ...да не вопрос...- говорит он по телефону, не отрывая глаз от меня. А я от его тату. Протягиваю руку и касаюсь пальцами латиницы, Микаэл иронично поднимает брови, - да, Стас, мне нужно идти...- он нажимает отбой и отшвыривает его. Ловит мою руку и целует ладонь, - Чита, не заводи меня...

- Я не...- я выдергиваю руку, - просто мне интересно, что она означает.

- Неужели? - он выгибает бровь, - а что мне будет за перевод?

Я пожимаю плечами, а затем резко заваливаю его на кровать и целую, куда придется, заставляя улыбнуться. Он мягко меня отстраняет.

- Ладно, - говорит он, берет мою руку и заставляет меня высунуть указательный палец, и показывает на тату им, - это слово означает 'прошлое', это, 'позади', а это 'не оглядывайся'.

- Прошлое позади не оглядывайся? - предполагаю я.

- Почти, ' Не оглядывайся, позади прошлое'

- Это очень хорошее изречение, - замечаю я.

- Так часто говорил мой папа, - Микаэл выдыхает и загребает меня, затаскивая на кровать, - нужно поспать немного, пока не пришла Софи.

Я устраиваюсь, и Микаэл забирается ко мне под покрывало. Я лежу к нему спиной, а он меня притягивает к себе. Я очень долго не могу уснуть, переживая все эмоции захватившие меня. Такого ощущение счастья и полного удовлетворения я ещё никогда не чувствовала. Все так, как должно быть.

- Я знаю, - слышится тихий шепот сзади, он щекочет мое ухо, но я не дергаюсь, - что ты сейчас спишь, но это важно. Чита, я люблю тебя. Я так тебя люблю, - и кажется, он чуть крепче прижимает меня.

Мое сердце подпрыгивает на месте три раза, и мне одновременно хочется засмеяться во весь голос и так же сильно зарыдать.

- Ну, вообще-то, я ещё не сплю, - смущенно бормочу я, не оборачиваясь.

- Вот черт, - говорит он. А затем я слышу, как он тихонько смеется, уткнувшись в мое плечо, заражая меня. Просто идеально.

После Эпилога. ( Мини бонус к "Две параллельные").

От Маргариты.

Когда я переезжаю, я еле уговариваю семью не ехать со мной. Неуверенна, что ехать они собирались из-за меня, думаю они все скучают по Микаэлю. Особенно Лешка. Он часто влезал в наши телефонные разговоры по скайпу. Но я настояла, на том, чтоб поехать одной, так как Микаэл снял для меня квартиру. Ну, правда, для нас. Просто об этом родители ещё не знают. Они думают, я буду жить в общежитие. Хотя думаю, папа быстро узнает правду, наверняка у него здесь найдутся свои люди. Но пока пусть прибывает в неведении. Не знаю, как он отреагирует на иное.

А я просто изнываю от жажды по Микаэлю. Так странно по кому-то так тосковать. Тосковать физически. Духовно. И всеми фибрами души хотеть быть с ним. Мы не виделись с мартовских каникул, когда я приезжала к нему, правда это было с папой.

Поезд полностью останавливает свое движение. Как всегда в коридоре полно народу, все толкаются, пытаясь пойти к выходу. Я одетая в легкие синие классические черты до середины бедра, и тонкую березовую блузку, без рукавов, просто задыхаюсь в этой толпе. Наконец свет в конце тоннеля. И меня буквально выталкивают на улицу.

- Чита!

Я оборачиваюсь, и тут же меня заключают в крепкие объятья, успеваю заметить розовые лилии.

- Микаэл, - я запускаю руки в его волосы. Чувствую его губы на своих, и забываю, что остальной мир существует. Так происходит каждый раз.

- Скажи мне перестать, иначе людям будет на что посмотреть, - бормочет он мне на моих губах.

- Микаэл, - я улыбаюсь и шлепаю его по руке сжимающей мою задницу, - здесь действительно много людей, перестань.

Он делает шаг от меня, протягивает мне цветы. Я беру букет и тут же тону в его аромате.

- Они такие красивые! - заворожено говорю я, - спасибо!

- Ты красивая, - он мне улыбается и поправляет мой локон, выпавший из хвоста, - и спасибо ты не отделаешься, будь уверенна.

Затем притягивает меня одной рукой к себе, в другую берет мой чемодан.

- Хочу тебе показать квартиру, - Микаэл ловит такси, и открывает для меня дверь, - надеюсь, тебе понравится.

Я молча кладу голову на его плечо и прикрываю глаза.

Мы останавливаемся у непримечательной девятиэтажки. Квартира находится на третьем этаже. Это гостинка. Надо заметить, просторная и очень светлая. Я снимаю босоножки и прохожу в кухню. Неужели это наша квартира? НАША. Здорово звучит. Микаэл остается в коридоре, прислоняется плечом к стене и следит за мной со скрещенными руками. Я касаюсь стены пальцами, веду по шкафу, столу, открываю духовку. Затем поворачиваюсь и захожу в большую комнату. Встаю посредине комнаты и оглядываю ее всю. Бежевый диван, небольшой телевизор в углу, шкаф-стенка на всю стену и ноутбук на тумбочке у дивана. Все просто и со вкусом. Мне явно здесь нравится. Я сталкиваюсь с взглядом шоколадных глаз, которые не отрываются от меня. И вдруг на мгновенье мне становится страшно.

- Мы сможем? - тихо спрашиваю я.

- Что? - его брови сходятся на переносице.

- Квартира. Мы. Все это. Мы сможем жить сами?

Он преодолевает расстояние между нами.

- Я же говорил, что нашел работу, там платят неплохие деньги, я смогу, доверься мне...

- А как же учеба? Мы ведь договорились...

- Я поступаю на заочку, - перебивает он меня, его взгляд опускается мне на губы, - тем более, в НАШЕЙ квартире есть один жирный плюс перечеркивающий все минусы.

Я вижу, как его грудь начинает подниматься от частого дыхание, а глаза темнеют. От одного этого мои колени слабеют.

- Микаэл, - выдыхаю я, но больше не успеваю нечего сказать. Он захватывает мой рот, его рука поднимается мне на грудь и сжимает ее. Я выдыхаю. Он что-то пробормотав, одним движением срывает все пуговицы на моей блузке, слышится, как они катятся по полу. В той же манере он дергает лифчек и тот не выдержав, трещит по швам.

- Микаэл! - успеваю возмутиться я, но он берет в рот мой напрягшийся сосок и ласкает его языком, и я успеваю только дышать. Большим пальцем другой руки, он гладит мою вторую грудь. В какой-то момент все меняется. Заставляя меня дрожать от блаженства. Затем он возвращается к моему рту. Хватает меня за задницу и приподнимает, я обхватываю его бедра ногами.

- Хочу тебя, - вдыхает он мне, - сейчас. Здесь.

Я чувствую, как сильно он хочет меня и могу поспорить мое желание не меньше. Он спускает мои шорты сразу вместе с трусиками, я помогаю ему ногами. Сам расстегивает ремень на своих штанах, заранее достав презерватив.

- Я,- я выхватываю синий пакетик фольги из его рук, отрываю его зубами. Он, останавливаясь, смотрит, как я тру резину между ладонями. - Твою мать, - усмехается он, но становится серьезным, когда я медленно натягиваю презерватив, чувствуя всю его твердость. Чувствую, как дрожь охватывает меня и его. Дрожь и дикое желание быть с ним. Быть навсегда. Поднимаю к нему глаза.

- Хочу тебя - произношу я одними губами. В его глазах мелькает буря эмоций.

Он, буквально рыкнув, заходит резко, порывисто, быстро. Я чувствую его в себе, и эмоции поражают меня изнутри, каждое его движение отдается во мне ноткой наслаждения. Я сильнее сжимаю руки на его плечах. Он все ещё в футболке, мелькает в моей голове, но эта мысль растворяется. Но все настолько остро, что, кажется, ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание.

- Открой глаза, - шепчет он мне на ухо горячим дыханием и тут же его прикусывает, заставляя меня стонать, - смотри на меня...

Я послушно заглядываю в его такие родные и любимые шоколадные глаза. Они полны желания. Они полны мной.

- Люблю тебя, - шепчу я, не отрывая глаз.

- Люблю тебя, - вторит он мне, и мы вместе приходим к финишу наслаждения, такого от которого потом обязательно становится чуть-чуть стыдно, даже перед собой.

Уже позже, когда мы разбираем вещи и принимаем душ вместе, затем ложимся спать вместе, я понимаю, что мой страх просто глупость. Я в надежных руках.

Я смотрю на профиль Микаэля. Он разглядывает потолок, так внимательно, словно там что-то написано специально для него. Я понимаю, насколько рядом с ним я счастлива. Насколько рядом с ним я полна жизни. И кажется, что так не бывает. Еще вчера я была школьница страдающая от неразделенной любви, а сегодня я самая счастливая.

Правильно ли говорят, что можно полюбить человека чем-то напоминающего тебе себя? Ты улавливаешь эту схожесть и влюбляешься в нее. То есть по сути в себя.

А как быть с утверждением, что противоположности притягиваются? То есть ты видишь в человеке черты, которых у тебя нет, но ты ими восхищен. И ты влюбляешься в них.

Какое утверждение - правда?

Я осторожно касаюсь его шрама на скуле, и веду по нему пальцем вниз по щеке.Чувствую, как колется его дневная щетина.

- Это черевато, - предупреждает Микаэл и переводит глаза на меня, затем перехватывает мою руку и целует в ладонь, вызывая приятные покалывания. Я освобождаю руку, не отрывая от него взгляда. Он изгибает бровь, пытаясь понять мои мысли. А мне просто нравится, когда он вот так не отрываясь смотрит на меня.

Я вот, что думаю, оба утверждения врут. Ты влюбляешься, не в какие-то качества, не в какие-то красивые глаза, пусть все это идет бонусом, но главное сам человек. Просто. Он. И этим все сказано. Ты его чувствуешь на уровне души. Это никак не объяснить. Когда ты любишь, ты это знаешь и от этого ты становишься выше. Ты становишься лучше.И кажется, чуточку взрослее.

- Микаэл, а что ты во мне любишь? - спрашиваю я его неожиданно.

Он поворачивается и теперь внимательно разглядывает мое лицо и ведет взглядом вдоль моего тела, затем вновь смотрит мне в глаза.

- У тебя отличная задница, - проговаривает он, но увидев мое нахмуренное выражение, наклоняется ко мне и нежно целует в шею, затем легко касается губ и нависает над моим лицом, - тебя. Всю. От и до.

Я ему улыбаюсь. Я слышу, словно свой ответ, если бы он задал мне такой вопрос. Просто он. От и до. Его глаза опускаются мне на грудь.

- Плюс у тебя отличные...

- Лучше молчи, - говорю я, обнимаю его за шею и притягиваю к себе, - не порть момент.