Две сироты для миллиардера

Глава 1

- Тетенька не бейте нас! Мы просто кушать хотели! – до меня доносится жалобный детский голосок.

- Вы посмотрите на них! Наглая беспризорщина! – грубый женский голос в ответ.

В лицо дует морозный воздух. Погода соответствует моему настроению

Поворачиваю голову на звуки. Замираю. В груди щемит, а тело прошибает, как от удара током.

Около входа в маленький продуктовый магазин стоит огромная женщина с фиолетовой паклей на голове, держит за шиворот девочку, а рядом прыгает маленький мальчик.

- Отпустите мою сестру! – машет кулаком, пытается защитить сестру.

- Угрожать мне надумал, сопляк! Сейчас уши надеру, будешь знать! За все мне заплатите, преступники малолетние!

- Не надо, пожалуйста, - хнычет девочка.

В этот момент еще не осознаю, что мной движет. За секунду подлетаю к ним и отдергиваю руку женщины, довольно сильно сжимаю ее запястье.

- Совсем страх потеряла! Отстань от детей, - рычу в ее одутловатое лицо.

- Мужик, ты кто такой вообще? Иди, куда шел. Не лезь, - огрызается.

- Помогите, пожалуйста! – девочка смотрит на меня огромными карими глазами, из которых катятся крупные слезинки, падают на опавшие щеки. Лицо в грязи, губы потрескавшиеся.

Дыхание перехватывает, грудину разрывает. Цепляет меня девочка за живое.

- Рот прикрыла, - отталкиваю тетку в сторону. – Брысь в свою конуру, - киваю на двери магазина.

- Они наглые ворюги! И заплатят! Не для того я бизнес строила, чтобы всякие ошибки природы меня обворовывали! – надвигается на меня, уперев руки в бока.

- Еще одно слово и бизнеса у тебя не будет, - сжимаю руки в кулаки.

Женщин не бью. Принцип. Но ее так и тенят головой об стену.

- Мы только булочку взяли, сестра очень голодная, - мальчуган становится так, чтобы загородить собой сестру. Он ниже девочки, маленький, щупленький, в драной легкой курточке. Едва на ногах держится, а сестру защищает. На улице ведь мороз! Дети не пойми как одеты. Куда их родители смотрят?!

Во мне просыпается нечто странное. Защищать. Оберегать. Рвать любого, кто к ним приблизится. Эмоции. Яркие. Крышесносные. Я уже забыл, что могу что-то чувствовать. Давно в душе только холодный ветер и извечный озноб. А тут оживаю. Смотрю на детей и взгляд отвести не могу. Будто своими маленькими ручками за сердце меня держат.

- А у меня не благотворительный фонд, - орет тетка. – После вас магазин придется дезинфицировать! – кривит нос. – Блохастые попрошайки!

- Скоро ты станешь попрошайкой, - и взглядом ее к месту припечатываю.

- Угрожать мне будешь?!

Достаю мобильный набираю номер.

- Петр Николаевич, тут по улице, - называю адрес, - Магазин есть. Организуйте проверку по максимуму. И хозяйку как следует, проверьте. Жду отчетов к вечеру.

- Ты кто такой?! – округляет глаза, с жуткими ярко-синими тенями.

- Скоро узнаешь, - скалюсь.

Не без удовольствия отмечаю панический ужас на наглой роже. Ничего это только начало. Сама блохастой попрощайкой станет.

Беру детей за руки и веду прочь. Странное чувство, ощущать их маленькие, холодные ладошки в своих ладонях. Впервые за много лет чувствую себя живым человеком, а не роботом без эмоций.

- Спасибо! – говорят хором и смотрят на меня… ТАК, что в жар кидает.

Жизнь – странная штука. Никогда дети особо не волновали. А за них, маленьких, грязных, замерзших, готов разорвать любого. Сам себя не узнаю.

Только что с ними делать. В голове каша. Сворачиваю в первую попавшуюся кафешку. Накормить, согреть, расспросить. Дальше по обстоятельствам буду действовать. Может, их родакам мозги придется вправить.

Мороз на улице, а дети в ветровках драных ходят! Прибить бы за такое! Закипаю от злости.

- Как тут красиво! – протягивает девочка.

Оглядываюсь по сторонам. Где она красоту видит?!

- Шик! – подхватывает мальчуган.

Кафешка средней паршивости. Красотой тут даже и не пахнет.

Это в каких условиях они живут? Адская догадка острыми шипами впивается в сознание.

Усаживаю их на облезлый диван из кожзама, накидываю свой пиджак на малых. Жаль пальто в машине оставил. Хотел мозги проветрить. Ага… прогулялся, называется.

Брат закутывает сестру в мой пиджак. Сам же укрывается только рукавом. Дрожит как осиновый лист, а в первую очередь о сестре думает.

- Пиджак большой, на вас двоих хватит, - подсаживаю его ближе к сестре и помогаю закутаться.

Надо в торговый центр с ними сходить, накупить им всего, что только захотят.

До дрожи вдруг захотелось увидеть счастливые улыбки на их лицах.

Вот меня штормит…

- Заказывайте, - пододвигаю к ним меню.

Жадно вглядываются в меню. Но вот заказать ничего не решаются. Мнутся. Переглядываются.

- У нас денег нет. Мы не можем заказать, - выдает девчушка.

- Все что хотите. Я плачу.

- А супчик можно? А котлетку? А вооот эти варенички? – малышка глаза округляет и пальчиком, с траурной каймой на ногте, водит по меню.

- Я же говорю, все, - голос предательски дрогнул.

Хочется их завести в нормальный ресторан. Накормить путной едой. Но вначале пусть согреются.

Официантка принимает заказ. Дети входят во вкус. Наперебой заказывают. Такое ощущение, что они год не ели.

- И чай! И компот! Ааа десерт… тортик! Наполеон! – девочка закрывает ладошкой рот.

- Не наглей, - важно замечает мальчуган.

- Торты всех видов, что у вас есть, принесите, - говорю официантке. – А мне кофе.

- Спасибо! – расплываются в довольных улыбках.

Смотрят на меня как на волшебника.

- Сказка! – протягивает парень, тем самый подтверждая мои догадки.

- Вас как зовут? – мои губы невольно в улыбке растягиваются.

Сколько я уже не улыбался? Много-много лет.

- Екатерина, - гордо отвечает девчушка.

Невольно срывает ржавый замок, из наглухо заколоченных дверей моих воспоминаний.

«- А девочку назовем Екатериной! Да! Екатерина Богдановна! Звучит шикарно!»

Глава 2

- Где ваша мама? – спрашиваю хрипло. Обвожу пальцем фотографию.

Не могу взгляд отвести от фото. Лиза, давно забытые черты, сколько лет я их стирал из памяти. Один взгляд, понимаю, ничего не забылось, ничего не стерлось.

- Мы не знаем, - взгляд девочки наполняется слезами. Теперь четко вижу, глаза точно такие же, как у Лизы. Сходство поразительное.

- Папу мы тоже ищем, - добавляет малыш.

Мальчуган на Лизу непохож. Белокурые, немного вьющиеся волосики, голубые прозрачные глаза, как небесная гладь, смотрит, как в душу заглядывает. А на дне этого океана плещется далеко не детская боль.

Но в целом уже могу сказать, что похож он на своего отца. Артур, имя проходится ударом по сердцу. К нему она от меня ушла, от него забеременела, за него вышла.

Но парадокс, даже понимая, чьи они дети, у меня не возникает отторжения. Наоборот, совсем незнакомое чувство заполняет душу. Не дать в обиду, оберегать.

Официантка приносит заказ. Дети смотрят голодными глазами на блюда. Не решаются прикоснуться. Никогда в жизни не видел такого голодного и удивленного взгляда при виде еды… Жутко.

- Приятного аппетита, приступайте, - киваю им на тарелки.

Сам беру чашку кофе, в пальцах дрожь. Эти двое малышей взорвали мой мир. А я уже думал меня ничем не пронять и не удивить.

- Спасибо! – девочка благодарит, будто я ее озолотил.

Она вообще очень много благодарит…

Нутром чую их страдания.

- Дядя Сережа, можно?- не есть, протягивает ручонку, чтобы забрать кулон.

Нехотя возвращаю вещицу ей. Этот кулон я когда-то сделал на заказ, сам рисовал эскиз. Старался передать все чувства, которые испытывал к Лизе. Я был уверен, что МЫ – это на всю жизнь. Наивный идиот… Меня использовали и выкинули за ненадобностью…

- Бери и ешь уже, - залпом выпиваю кофе. Обжигающий напиток, ощущается как безвкусная жижа. Заказываю себе еще чашку и стакан воды, в горле пересохло.

Дальше меня ждет следующее испытание. Как они едят?! Разве можно на это спокойно смотреть?! Какие нервы это выдержат?!

Такое ощущение, что они много дней не ели. Уничтожают еду со скоростью света, с таким вселенским голодом. Жуют быстро, вилки падают, помогают себе руками. И еще такое чувство… они боятся, что у них отберут…

Попадись мне Лиза с Артуром, не уверен, что не прибил бы. Как так можно?! Они вообще люди?! Своих детей обречь на такое?!

- Так вкусно! Почти как варенички мамы! – Коля запихивает сразу два вареника в рот.

- А супчик… ммм, - Катя отставляет в сторону ложку и пьет прямо из тарелки.

- Вы давно ели?

- Вчера на заднем дворе кафе мы нашли гамбургер, целый! А еще там была картошечка! Так что я не сильно голоден. А вот Катя проголодалась. Пришлось в магазине булочку для нее одолжить, - выдает Коля с набитым ртом.

У меня волосы на голове шевелятся. Мне все равно, кто его родители. Уже не важно. Я это так не оставлю!

- Вы помните свою маму? – спрашиваю, когда они расправляются со всем, что принесла официантка.

Не хочется бередить их раны. Но я должен узнать инфу. Обозначить для себя дальнейший план действий.

- Конечно, помним, - отвечают хором. Смотрят на меня как на дурака.

- Как вы собирались ее искать? Есть зацепки?

- Мы хотели найти папу. А он бы уже нашел нашу маму, - отвечает Коля.

Ноль конкретики.

- Как?

- Мы знаем адрес, где он когда-то жил в этом городе, - Катя сыто улыбается. - А еще ну нас есть его фотография! – с любовью гладит кулон.

Вот тут ты малышка ошибаешься. От меня на старом фото мало что осталось. Узнать меня по нему нереально. Пластика, да и возраст изменили меня. Но, увы, я не их отец.

Ловлю себя, что эта мысль, ядовитой иглой пронзает сердце.

Но что было на уме у Лизы, когда она давала ребенку кулон, и плела всякие небылицы? Зачем хранить вещь, подаренную бывшим, об которого она вытерла ноги? Бред.

- Какой адрес? – выпиваю залпом вторую чашку кофе.

Они отвечают снова хором, без запинки. Явно выучили назубок.

Снова вскрывают наглухо закрытые двери прошлого. То, что давно заросло паутиной, и куда я себе не позволял заходить.

Это мой старый адрес. Моя конура. Где все начиналось с Лизой.

Волей судьбы я снова живу в городе, в котором очень недолго, но единственный раз в жизни был по-настоящему счастлив. Тут у нас с Лизой все закрутилось. Тут я познал горечь предательства. И даже спустя столько лет, оно горчит на языке. Ничего не забыто. Увы…

- Откуда вы его знаете?

- Мама рассказывала.

- Как вы оказались в интернате? – задаю самый сложный вопрос. Но я должен хоть что-то понять. Найти хоть какое-то объяснение всему происходящему.

- Нас туда отправил злой дядька. Сказал, что мы больше не нужны маме! – тут же начинает плакать Катя, а Коля мгновенно реагирует, обнимает и пытается успокоить сестру.

- Но мы не верим, - серьезно добавляет мальчуган.

Дальше расспрашивать язык не поворачивается. И так тошно от всего услышанного. Корю себя, что расстроил детей. Прошелся своими расспросами по их душевным ранам.

- Ладно, давайте прокатимся. Немного прикупим вам чего-то классного, - выдавливаю из себя улыбку. Пытаюсь разрядить обстановку.

- Вы лучше нам с поисками помогите. А вещи, они не заменят главного – родителей, - выдает Коля и насквозь пронзает меня своими глазищами.

- С этим вопросом тоже разберемся, - приклеиваю улыбку к лицу.

Нельзя показывать, как он мне душу вывернул наизнанку. Как разрастается злость на Лизу с Артуром. Разбежались, не сложилось, всякое бывает, но детей в интернат?! Нееет! Я этого так не оставлю!

Кидаю несколько купюр на стол.

- Да? – Катя смотрит на меня с надеждой.

Наверное, за всю жизнь я не испытывал столько эмоций, как за вот этот час рядом с ними.

- Конечно, - подмигиваю. – А теперь погнали. Держитесь крепче!

- Что? – непонимающе смотрят на меня.

- Прокатимся, - Накидываю на малышню свой пиджак и подхватываю их на руки.

Глава 3

Лиза

- Лев Валерьянович, вы же обещали! Когда я смогу увидеть детей? – спрашиваю робко.

- Суп слишком горячий. Ты его опять недосолила, - брезгливо отодвигает от себя тарелку. Содержимое расплескивается по столу.

- Простите, я сейчас все исправлю! – тут же забираю тарелку. И бегу вытирать стол.

Страх въелся на подкорку сознания. Если еще что-то ему не понравится, мне несдобровать.

Но гораздо сильнее страха моя извечная боль… мои дети.

- Неужели так сложно запомнить, какой температуры подавать суп? – стучит мясистыми пальцами с отполированными ногтями по столу. – Лиза, моя собака и то гораздо быстрее обучается, чем ты. Я разочарован, в очередной раз.

- Все мои мысли заняты детьми. Я три года их не видела! – я знаю, что очень пожалею, о такой своей вольности. Но нервы снова сдают.

Как там Катенька и Коля? Что с ними? Куда их увез Артур? Не обижает ли он их?

- А я не вижу нормального обеда? Кафель в уборной тусклый! А в ванной комнате я нашел пятнышко! И где мой кофе! Ты даже на это неспособна? – он говорит очень медленно, смакует каждое слово. И при этом впивается в меня болотными глазами.

У меня голова опущена. Могу только украдкой поглядывать. Смотреть ему в глаза запрещено.

- Неужели можно сравнить детей и кафель в ванной? – быстро поворачиваюсь и принимаюсь готовить кофе. Хоть бы не ошибиться с рецептом.

- Если ты не умеешь справиться с банальными вещами, то, как ты собираешься справляться с детьми? – поглаживает свои густые усы.

Они у него длинные немного закручены на концах. Про себя я его называю не иначе как тараканом.

- Я прекрасно ранее справлялась! – ложка падает из рук на пол. – До…

О том дне до сих пор сложно вспоминать. Так и замираю на полу, глядя исподлобья на здоровенного таракана.

- Серьезно? – проводит большим пальцем по пухлой нижней губе. – То-то я смотрю, вы жили в халупе и питались манной кашей на воде. Это ты называешь, заботилась?

- Мы были счастливы! Мы были вместе! – вытираю слезы тыльной стороной ладони. – А счастье не измеряется деньгами!

- Ты забыла упомянуть свои долги. Или напомнить, что тебе грозило? Кукла, смотрю, я слишком благосклонен к тебе, сытая и обеспеченная жизнь тебя разбаловала. Раз в голову лезет подобная чушь, - Лев презрительно усмехается.

Он действительно ЭТО называет жизнью? Вот эту клетку?

В нос ударяет запах гари. Кофе!

- Вы обещали помочь! Говорили, что уже скоро мы поедем к моим детям! – подскакиваю с пола и выключаю плиту.

Лев пьет кофе только по особому рецепту. Никаких кофеварок. Стиральная машина тоже под запретом. Стирка только руками. Пылесос тоже ненужная, по его мнению, вещь.

- Труд облагораживает женщину. А ты снова испортила кофе… Сколько продуктов перевела. Какая из тебя после этого мать? – издевательский смешок режет слух.

Как же я его ненавижу! Лицемерный таракан!

- Лев Валерьянович, - подбегаю к нему, игнорирую запрет и смотрю в болотные глаза с редкими ресницами, - Прошу вас, я больше не могу без Катеньки и Коли! Они ждут маму, переживают! Нельзя разлучать мать с детьми! Потому у меня все из рук валится!

- Дисциплина, покорность… Где они, кукла? Никто не отдаст такой неряхе и неумехе детей. Что у тебя за душой? Ты нищая. Все, что у тебя есть, благодаря мне. А где благодарность? Посмотри на свою прическу, - приподнимает уголок губ, усы при этом гадко шевелятся. Дотрагивается до выпавшей из пучка пряди волос, - Смотреть тошно. Себя в порядок привести не можешь, а за детьми собралась.

- Но вы же сами сказали, что хотите поквитаться с Артуром! Но мы даже не знаем где он! Почему вы ничего не делаете?! – игнорирую его колкости. За три года я уже к ним привыкла.

- Месть – деликатес, его подают холодным. Учись терпению, и возможно, будешь вознаграждена, - щелкает меня по носу.

- Пожалуйста, хотя бы узнайте как они? Не обижает ли их Артур! – заливаюсь слезами. Я близка к истерике.

- Вытри этот позор, - морщится. – Ты знаешь, я терпеть не могу соплей. Следуй за мной, - разворачивается и идет прочь из кухни.

Плетусь седом. Смотрю на его широкую спину. Лев под два метра ростом, огромный шкаф, когда-то он казался мне великаном-добряком. Не умею я разбираться в людях. За что и расплачиваюсь.

- Вы должны понять! У вас же тоже есть сын! – выкрикиваю ему в спину.

Я редко позволяю себе срывы. Знаю, потом Лев отыграется на мне за все. Но сейчас уже сложно остановиться. Слишком больно. Слишком накипело.

Те четыре часа в день, что мне позволяют спать, мне снятся Катя и Коля, они тянут ко мне ручки и зовут. И я не хочу просыпаться, потому что, открыв глаза… снова увижу ненавистные стены и пустоту… Их нет со мной…

Мой бывший муж забрал их.

Мы скрывались больше четырех лет. Я сбежала от Артура, когда малышам и трех лет не было. Больше не могла терпеть его унижения. Я боялась за детей. Что в припадке гнева, Артур что-то с ними сотворит. Тогда я думала, что жила в пекле. О нет. Настоящее пекло длится последние три года.

Тогда Артур выследил меня. Организовал подставу. Я работала продавцом-консультантом в большом магазине бытовой техники, и меня обвинили в крупном хищении. Повесили астрономический долг.

Пока шли разбирательства, Артур забрал детей и исчез. Насколько знаю со слов Льва, он увез их в другую страну. Подделал мое согласие.

С тех пор у меня нет ни одной весточки от Кати и Коли.

- Кукла, забываешься, с кем разговариваешь, - таракан открывает двери ванной комнаты. – Посмотри, что это? – тычет пальцем в едва заметное, малюсенькое коричневое пятнышко.

- Так его же почти не видно?

- Я же увидел! Все перемыть! И дом тоже вымой!

- Я только вчера…

- Вчера! И халтурила. А сегодня дом по уши в грязи, - уходит, оставляет меня одну.

Устало опускаюсь на пол.

Лев – друг моего покойного отца. Я ему доверяла. Когда появился на моем пороге и сказал, что поможет. Заберет детей у Артура, решит вопрос нашего обустройства. Он был таким вежливым, улыбчивым, а я была в отчаянии.

Глава 4

Богдан

Резко оборачиваюсь. Адриана вжимается в стену от моего взгляда. Опускает плечи, прижимает руки к лицу.

- Нет… что ты деточка… - лопочет, заикаясь. – Тебе показалось…

- Ты еще тут? – цежу сквозь зубы.

Скандал устраивать не хочу. Дети слишком много пережили. Не надо им слушать еще и разборки. Хоть несколько «ласковых» слов так и норовят сорваться с языка.

За вот один только этот жест, Адриана мгновенно падает в моих глазах. Раньше бесила, но были и качества, за которые уважал. Но детей запугивать! Планку срывает.

- Прости, я растерялась, - осторожно делает шаг ко мне. Губы дрожат, в глазах слезы… - Я не понимаю, что происходит…

- Дядя Сережа, это та пиявка, что своим звонком вас расстроила? – Катюша смотрит на нас, закусив нижнюю губу. В глазах интерес, лукавство, страха нет. Выдыхаю…

- Чтооо? Ктооо? – лицо Адрианы покрывается красными пятнами.

- Происходит только одно, - беру ее сумку, вкладываю в руки, - Ты уходишь, - подталкиваю к двери. – Без истерик, - тихо предупреждаю, но так, что она всхлипывает.

- До свидания, тетя пиявка, - за моей спиной раздается веселый голос Коли.

- Сергей, и ты позволишь, чтобы они вот так со мной?! – причитает Адриана.

- Всего хорошего, - захлопываю дверь перед ее носом.

Она еще пробует стучать в дверь, звонит. Но мне уже не до нее. Человек, который показывает кулак моим детям, не имеет права находиться рядом с ними.

- Вы не злитесь? – спрашивает Коля. Забавно хмурит белесые брови.

- Нисколько, - улыбаюсь.

На душе такая легкость. Просто от осознания, что они тут рядом, в моей квартире.

Да, проблем выше крыши. Но сейчас совсем не хочется о плохом. Хоть и знаю, Адриана все так просто не оставит.

Она действительно пиявка. Я знаю ее много лет. Еще из той прошлой жизни. И сколько помню, она всегда была в меня влюблена. Даже когда я оказался на дне жизни, и не верил, что смогу подняться.

Адриана не сдавалась. Находила меня, предлагала помощь, но я оказывался, прогонял ее. Она возвращалась. Странная одержимость моей персоной длинною… сколько лет уже и не вспомнить.

Меня она как женщина не интересовала ни тогда, тем более, сейчас.

Но мы никогда не знаем, что судьба нам преподнесет. Оказавшись в безвыходной ситуации, я согласился на договор с ней. Другого выхода не видел. Подумал, что верная, преданная, лучше она, чем быть обузой и вечной головной болью, для родных мне людей. Я избавил их от себя, от беспокойства за свою судьбу, так Богдан перестал существовать. И появился Сергей.

Состояние получил без ее помощи. Радует, что материально от нее независим. Но все же помощь она со своим отцом оказали мне колоссальную.

Сказать по правде, ничего плохого Адриана мне не сделала, за все время нашего знакомства. Но ее помешанность на мне бесит дико. Отторжение оно идет изнутри, и заставить себя относиться к ней иначе я не могу. Не хочу.

- Ничего себе… это же дворец! – Катя ходит по моей скромной берлоге, широко распахнув глаза.

- Это квартира, - смеюсь.

- Хоромы! – подтверждает Коля. – Маме бы тут понравилось. Пусть она и говорила, что главное – мы вместе. Это и есть ее богатство.

- Мы не вместе, потому у мамы и проблемы, - вздыхает Катя и садится на краешек дивана.

- Откуда вы знаете, что у нее проблемы?

- Иначе она бы нас нашла! – отвечают в один голос.

Как же сильно они любят Лизу. Как она могла их предать?

Я знаком с детьми полдня, и уже готов и в огонь, и под пули, лишь бы уберечь. А она…

Или действительно беда? Может, я слишком строг к ней из-за прошлого? А она где-то в больнице? Или еще что приключилось? Надо искать.

Как бы ни хотел отгородиться от проблем, а они все равно лезут.

- Сейчас покажу вам вашу комнату, и в ванную. Потом разберем покупки, - говорю бодро. Надо их как-то развеселить. А то после разговоров про мать они знатно приуныли.

- Вы же нам поможете спасти маму? – Коля взлохмачивает белокурые волосы. – Мы ей нужны!

Нужны ли? Сердце сжимается от надежды в их глазах. Они так любят женщину, которая, не уверен что заслуживает и толику подобной любви…

Мои обиды и боль уже не имеют значения. Все перекрывает желание помочь Кате и Коле.

- Давайте сначала в ванную, - ухожу от ответа.

Показываю им комнату. Переношу вещи. Смеюсь их реакции на мою берлогу. У детей все взывает восторг. Искренний, непосредственный.

Катя первая идет в ванную. Коле включаю телек. Сам иду на кухню. Надо заказать доставку еды. Адриана не готовит. А мне одному много и не надо.

Детям же нужен соответствующий рацион? Что-то полезное, питательное, витамины? Ничего в том не смыслю. Надо еще детей к врачу отвести. Делаю себе пометку. Пусть проверит ребятню. С их-то жизнью… и едой с помоек…

Сжимаю челюсти до скрипа. Адски больно. Более дикого и обжигающего чувства за всю жизнь не испытывал.

На столе оживает телефон. Смотрю на номер… приехали…

- Слушаю вас, Адриан Аркадьевич, - закрываю глаза, прислоняюсь спиной к холодильнику.

- Моя дочь пришла домой в слезах! Сергей, куда это годится? – говорит мягко.

Впрочем, он и головы конкурентов откручивает с улыбкой. У этого человека только одна слабость – его обожаемая дочь Адриана. Ей он и звезду с неба достанет.

- Мы сами разберемся, - вздыхаю. Вот только разборок с Аркадьевичем мне не хватало.

- Что это за дети? Хвосты прошлого? – голос становится еще мягче. Прям отцовское участие, если бы я не знал, чем это пахнет.

- Хвосты у собак. При всем моем уважении, Адриан Аркадьевич, еще одно подобное высказывание и мы закончим этот разговор, - чеканю, не скрывая злости.

- Ох, тебя зацепило. Любопытненько, - мурлычет как кот, увидевший сметану. – Тебе важны эти дети, мне счастье дочери. Улавливаешь сходство. Адриана, поняла свою ошибку. Я проведу беседу, ну и ты пойми… слезы моей дочери очень дорого стоят. Прошлое, Богдан, - специально называет меня родным именем, - Оно может вернуться, со всеми вытекающими проблемами. Тогда волей-неволей придется с детьми попрощаться, - не вижу, но чую довольную лыбу на его холеном лице.

Глава 5

Лиза

- Что ты творишь, дурочка? – ко мне в ванную заходит Зинаида.

Она в доме слугами руководит. Только слуги эти живут куда лучше меня, и работы у них мало, практически все на мне.

- Он ушел? – спрашиваю, вытирая слезы.

После нашего разговора со Львом, я сразу в ванную ушла. Лучше не попадаться на глаза. А тут хоть выплакаться можно. И обдумать все. Окончательно решиться на побег, если, конечно, получится.

- Да. Передал, чтобы к семи была готова.

- Буду, - обессилено опускаюсь на край ванной.

- Послушай мудрого совета. В очередной раз, - Зинаида подходит ближе и гладит меня по голове. – Ничего ты истериками и спорами не добьешься. Льва силой, моя хорошая, не напугать. Тут другой подход нужен. Увидит, что тянешься к нему, и любое желание исполнит!

- Мне мои дети нужны! – крик отчаяния раздирает горло. – И лучше вам не знать, что значит материнская боль! Как каждую секунду сердце кровоточит, от безысходности, от отсутствия любой информации о них!

- Тише, успокойся. Слезы не решат проблему. А я уже в который раз пытаюсь помочь, - хочет меня обнять, но я отталкиваю ее.

Зинаида не такая уж и плохая женщина. Но она предана Льву – это ее основной недостаток. Хоть порой и спасала меня от его гнева.

- Оставьте меня! – выталкиваю ее из ванной комнаты.

Никогда я не покорюсь, не смирюсь. Я увижу своих детей, чего бы мне это ни стоило!

Но сейчас она права, не стоит еще больше дразнить Льва. Надо закончить с домашними делами, привести себя в порядок и пойти на этот прием. А там удача должна, обязана мне улыбнуться! Сколько можно блуждать во тьме, и слышать голоса своих детей только в тревожном забытье?!

Артур ведь никогда не любил Катю с Колей. Он их не принял. Зачем ему понадобились дети? Они записаны на него… по документам он отец… И это дает ему все права… Обхватываю голову руками, раскачиваюсь из стороны в сторону.

Вначале я еще надеялась на понимание, его дружеское участие. А потом… потом, я хотела просто чтобы Артур отстал, и навсегда исчез из нашей жизни. Когда я уже и думать забыла об Артуре, он нанес удар, от которого мне никогда не оправиться.

Поднимаюсь. Надо брать себя в руки. Истерика не поможет. Принимаюсь за стирку. А слезы все равно катятся градом по щекам. Прижимаюсь лбом к запотевшему стеклу, рисую линии, хаотично, бездумно… А потом понимаю, что все эти линии – это буква «Б» в разных вариациях.

Всегда когда отчаяние сжимает в тиски, невольно возвращаюсь мысленно к нему. Это выше моих сил, ни время, ни боль не могут стереть его из моего сердца. Богдан… нет я никогда его не любила, я боготворила, одержимо дышала им… Это не любовь, это болезнь, навязчивая и неизлечимая.

После всего, что он сделал, после его предательств… я должна была его возненавидеть. Должна… а вместо этого продолжаю вспоминать, проживать наши совместные мгновения, и ненавидеть себя за эту больную одержимость. Я слабая и безвольная, перед силой жуткого и разрушающего меня чувства. Уже тогда много лет назад, я знала, что он один и на всю жизнь. Прошло одиннадцать лет, ничего не изменилось… единственный мужчина, который никогда не будет, да и не был моим…

Но я это приняла. Срослась. Ведь у меня есть Катя и Коля, я уже счастлива с ними. Была… Теперь меня держит лишь надежда, что я смогу вернуть их. Большего у судьбы не прошу.

К семи часам я в полной боевой готовности. Удалось взять себя в руки. Переделать все домашние дела. Облачиться в платье. Лев прислал визажиста, чтобы «нарисовать» мне лицо. Конечно, его кукла должна быть красивой.

- Ммм… недурно, - кряхтит, встречая мне в холле.

- Спасибо, - выдавливаю из себя улыбку.

Играю роль. Надо усыпить его бдительность. Чтобы не так пристально следил. Прием – мой шанс на побег.

В машине Лев разглагольствует о том, как он щедр ко мне. Молчу. Держусь из последних сил.

- Я надеюсь на твою благоразумность. Если ты выкинешь, нечто непотребное… Я в долгу не останусь, - одаривает меня гаденькой улыбочкой.

Тянет ответить. Но я лишь киваю.

- И улыбайся, всегда улыбайся, - хлопает меня по ноге.

Растягиваю губы в улыбке, пропитанной моими слезами и извечной болью.

- У меня для тебя сегодня будет особенный сюрприз, - болотные глаза хищно сверкают.

От этих слов липкий ужас скручивает внутренности, а холодный пот пробегает по позвоночнику.

- К… к… какой? – губы едва шевелятся, во рту пересохло.

- Скажу сейчас, чтобы избежать твоей реакции при гостях, - поглаживает тараканьи усы. – Я решил взять тебя в жены.

- Что? – отодвигаюсь к противоположному окну, вжимаюсь в сиденье.

Я ведь ослышалась, да? Это не может быть правдой!

- Безусловно, ты еще не готова. Много огрех в воспитании. Честно, я ожидал лучших результатов, - поправляет часы на запястье, - Но все же я решил дать тебе шанс. И со временем я сделаю из тебя идеальную супругу.

Все эти мерзости, сказанные высокопарно, с таким видом, словно он меня одаривает, сражают наповал. Шок. Оцепенение. Омерзение. Водоворот самых гадких эмоций бушует во мне.

Хватаю ртом воздух, горло дерет, словно вдыхаю раскаленный песок.

- Я не выйду за вас! Об этом не может быть и речи!

- Понимаю, такое шикарное предложение, ты даже и мечтать не могла. Стать женой самого Льва Ползунова. Но ты понимаешь, что теперь надо соответствовать статусу во всем. И требования к тебе будут еще строже, - он игнорирует мои слова. Продолжает нести чушь.

- Я НЕ ХОЧУ! – ору на всю машину. – Услышьте меня! Я не стану вашей женой! – на языке вертятся еще несколько оскорблений, но я не позволяю им сорваться с языка.

На лице все та же гаденькая улыбочка, сидит вальяжно.

- Кому как не мне знать, что лучше для моей будущей супруги, - резко наклоняется ко мне, кладет руку на затылок. – Моя супруга получит помощь. Я помогу воссоединить семью. А если же на приеме мне что-то не понравится, то, делает паузу, причмокивает губами, - Как знать, что может случиться с детьми…

Глава 6

Выхватываю телефон. Она смотрит на меня, сквозь время, расстояние, глазами из прошлого… и уже совсем другими… Изменилась, повзрослела, сногсшибательная женщина. Темные локоны спадают на плечи… как я любил их трогать, зарываться лицом, вдыхать запах жасмина, смешанный с неповторимым ароматом ее кожи.

Она улыбается. Эти губы… ощущаю их сладость. Бархатная кожа, ямочки на щеках, изогнутые брови, и глаза… в которых и тогда, и сейчас тону. Они затягивают меня, манят, не в силах отвести взгляд. Прошлое так реально, только протяни руку… дотронься…

Нет. Реальность другая. В груди осатанело бьется сердце. Я пытался ее оправдать, выдумывал болезни, а все банальней. С Артуром разошлась, теперь нашла себе борова усатого. То, что мужику за полтос, не имеет значения, главное – теплое местечко для себя выбила. А дети в это время по мусоркам бегают, еду добывают.

- Шикарный прием, правда? А на Стелле посмотри, какие серьги! А платье! Мне свои наряды выгулять негде, совсем затворницей стала, - бубнит у меня над ухом.

Я столько лет ее не видел, запрещал себе думать, вспоминать. Вычеркивал, хоронил… столько всего натворил… И вот один взгляд, воскресло все.

Нет ей прощения, за то, что устраивает свою жизнь… а дети три года в аду!

- Кто это? – указываю на усатого.

- Я же говорю, Лев Ползунов! Орел! Да такого высокого полета, что тебе и не снилось. К нему на прием попасть, как жар-птицу за хвост поймать. А уж если покровительством его заручиться, считай, золотая дорога открывается, - вещает с умным видом, ближе ко мне подсаживается, руку на плечо кладет.

Жадно вглядываюсь в лицо Лизы. Возраст не властен над этой женщиной. Хочу впитать, запомнить… Зачем?

Жарко. Нечем дышать. И мне все мало. Никак не насмотреться.

Ненависть переплетается с чувствами прошлого. Эмоции кромсают, выворачивают душу, а я не могу оторвать взгляд от экрана.

- Это кто? – указываю на Лизу. Стараюсь, чтобы голос звучал безучастно.

Зря спросил. Но есть вещи, которые я сейчас контролировать не в состоянии.

- А кто ее знает, - фыркает.

Забирает у меня телефон. Отдаю. А перед глазами все равно улыбающееся лицо предательницы.

- Стелка проныра! Обскакала меня! – возмущенно роется в телефоне. – Сережа! Эта фифа, невеста Ползунова. Он ей предложение сделал. На таком банкете. Вот же повезло бабе! – рычит сквозь зубы. – И тебе давно пора на другой уровень выходить. К хозяевам жизни ближе быть! Папа ведь мой многое может сделать. А ты вечно артачишься, отказываешься. Все сам, да сам. А ведь с тем же Ползуновым он может тебя познакомить. Организует встречу по высшему разряду!

- Пусть организует, - выпаливаю, прежде чем успеваю проанализировать сказанное.

- Серьезно?! – она аж подпрыгивает на месте.

- Ага, - киваю.

А сам понимаю, что уже готов за тридевять земель мчать, только бы ее увидеть. В ее бесстыжие глаза посмотреть. Понять… что в них… Как она так могла?!

Мне нужны ответы. Ясность. Я обязан разобраться во всем, заполнить все пробелы.

Себе боюсь признаться. Что горит во мне потребность, вопреки всему, вопреки здравому смыслу просто ее увидеть.

Замуж выходит. За этого усатого. Уже его ненавижу. Как представлю, что он этими мясистыми руками к ней прикасается… Как его усатые губы ее целуют… и она льнет к нему в ответ… Зверею. Душу в клочья рвет… Острые шипы в сердце вонзаются.

- Отметим это, - кокетливо улыбается, подставляет губы для поцелуя.

- У меня много работы, - бросаю резче, чем надо. – Ложись спать.

- Но! Сережа! – ноет плаксивым голосом.

- Адриана, меня интересует встреча. В кратчайшие сроки. Поговори с отцом, - с ноутом выхожу на кухню.

К счастью, она не делает еще попыток. Отстает. И на том спасибо.

Включаю ноут и начинаю изучать этого Ползунова. Фамилию когда-то слышал. Где и когда, вспомнить не могу.

Права Адриана, к нему так просто не подступиться. Хорошо за власть держится усатый, город негласно под ним, и дальше свои лапы тянет. Неужели она с ним из-за власти и возможностей?

Ставлю себя на ее место. Я б последнее отдал, только чтобы с детьми быть. И еще бы заработал, чтобы ни в чем они не нуждались. А вот так, ради приемов, побрякушек, замуж выходить…

Лиза, что с тобой случилось? В кого ты превратилась? Язык не поворачивается назвать ее этим словом… Все еще теплится странная надежда. На что? Сам не пойму.

Нахожу ее страницу в социальной сети. Все фотки как на подбор, он она, улыбки… Идиллия, чтоб их!

Понимаю, что сам себя извожу. Сам открываю ворота ада, но не могу не смотреть. Роскошная, невероятно манящая… предательница. Это проклятие… это что-то за гранью. Что не могу контролировать, не могу этим управлять.

Самая последняя фотка. Лиза с букетом в руках, на пальце безвкусное громадное кольцо, усатый боров рядом, по-хозяйски обнимает ее за талию, подпись: «Любовь это…» и сердечко.

Так вот что для тебя любовь, Лиза?

В квартире раздается визг. Даже не сразу реагирую. Новость вырвала меня из реальности. Собрать себя пока не получается.

Дети! С ними что-то случилось! Первая мысль. Влетаю в комнату. Навстречу мне бежит Адриана и вопит.

- Как?! Ничего не понимаю! Помоги мне, Сережа!

Объяснений больше не требуется. Ее мокрые белые волосы все в зеленых разводах.

- Вам очень идет, тетя пиявка, - из комнаты показывается голова Кати.

- Вы похожи на кикимору болотную, - поддерживает сестру Коля.

- Вы! Вы! Что вы подлили мне в шампунь? – Адриана покрывается красными пятнами.

- А ты не видишь, что льешь на голову? – ситуация меня веселит. После всех новостей и потрясений едва сдерживаю себя, чтобы не расхохотаться. Видок у Адрианы еще тот.

- Не обратила внимания! – пищит. – Это все они, - тычет пальцами в детей.

- Нет доказательств, - подмигивает ей Коля. – Это у вас просто шампунь испорчен.

- Вы! – запинается, делает глубокий вдох. – Нельзя же так, - голос меняется, появляются слащавые нотки. – Я понимаю, хотели пошутить. И это очень смешно. Только теперь мои волосы испорчены.

Глава 7

Лиза

- В чем? – хмурит брови.

- Помогите мне выбраться, - выпаливаю.

Сама понимаю, насколько безумной выглядит моя просьба. Довериться незнакомой девушке, у которой нет причин мне помогать. Не сомневаюсь, что со стороны я выгляжу сумасшедшей. Но и иных идей у меня нет. Время работает против меня.

- Вы заблудились? – вздыхает с облегчением.

- Нет. Мне надо бежать. Так чтобы никто не знал…

- Я вас не понимаю, - она пятится и мотает головой.

- Послушайте, я могу вас шантажировать, что расскажу жене о вашей связи с…- пожимаю плечами, - Но я прошу по-человечески. Меня удерживает против моей воли один человек. И я не могу уйти, и вы сейчас мой единственный шанс сбежать. Второй раз его может и не быть. Мне надо к детям… у меня забрали детей, - голос срывается, слезы подступают к горлу.

- Это все как-то странно, - протягивает, но взгляд меняется.

- Моим детям Катеньке и Коленьке сейчас уже десять, я не видела их три года… Я больше не вынесу, - срываюсь и закрываю лицо руками.

- Не плачьте, не надо, - девушка подходит и осторожно гладит меня по плечу. – Я попробую помочь. Я вам верю. У меня у самой дочь два годика, и если бы ее забрали, я бы не пережила.

- Спасибо! – перехватываю ее руку. – Вы не представляете, что только что сделали! Только надо поспешить… меня скоро могут искать.

- Вы возвращайтесь к гостям. Засветитесь там. А через минут сорок встретимся в этой комнате, - девушка говорит уверенно, с нотками азарта в голосе.

Не знаю почему, но я ей верю. Хотя жизнь уже сколько раз учила меня, что доверять нельзя никому.

Рискну еще раз. Выбора нет.

Выхожу из комнаты, отправляюсь в туалет и кое-как привожу себя в порядок. Таракан ничего не должен заподозрить.

Возвращаюсь в зал. Мгновенно попадаю в лапы ко Льву. Будто ждал меня гнида.

- Лизонька, душа моя, - говорит очень громко, чтоб присутствующие слышали. – Тут Виктор Дмитриевич хочет взять у нас интервью, услышать твои эмоции насчет моего сюрприза.

Еще вонючего журналюги мне не хватало.

- Конечно, - киваю с приклеенной улыбкой к лицу.

Сейчас надо сделать все, что нужно, лишь бы усыпить бдительность таракана.

- Елизавета, вы догадывались о намерениях своего возлюбленного? – спрашивает, облизывая тонкие губы.

Как хочется высказать ему все. Тошнит от лицемерия. А вместо этого я с ненавистью к себе отвечаю:

- Понятия не имела.

- Лизонька, давно намекала. Но боялась верить. Но так и есть, наше счастье скоро будет узаконено, - обнимает меня за талию.

Скольких усилий мне стоит не сбросить его руку и не завопить в отчаянии. Только моя истерика при людях будет слишком дорого стоить. А уж о побеге можно будет и вовсе забыть.

Когда-то я мечтала выйти за Богдана. Ждала этого дня с трепетом в сердце. Верила, что никто и никогда нас не разлучит, что перед нами безоблачная и счастливая жизнь.

Но меня предали все, и в итоге я вышла замуж за чудовище. А теперь меня обнимает еще один монстр. Вот они мужчины. Все как на подбор, одна гниль, ложь и предательство. А свадьба, брак теперь для меня хуже любых ругательств.

Но почему-то именно поступок Богдана до сих пор отдается в сердце нестерпимой болью. Прошло столько времени, но мне ни капли не стало легче. Я так и не смогла ни на день вытравить его из головы. Хоть я пыталась… как же сильно я пыталась.

- Когда вы осознали, что влюбились? – продолжает меня пытать журналист.

- Уже не помню, - в горле стоит горький ком.

- Любовь расцветает подобно цветку, под ласковыми лучами солнца, - начинает нести очередную ересь Лев. И я же только киваю как болванчик. Стараюсь не слушать, иначе нервная система даст сбой. Шкала омерзения, ненависти и гадливости у меня и так зашкаливает.

Кажется, интервью длится вечность. Держусь. Стараюсь. Ведь помощь близко, совсем рядом.

- Прошу прощения, отлучусь ненадолго, - произношу долгожданную фразу.

Выдыхаю, когда получаю снисходительный кивок таракана. К нему подходит какой-то мужик, и они отходят в сторону увлеченно о чем-то переговариваются.

Едва не бегу к комнате. Девушка уже меня ждет.

- Я думала, уже и не придешь.

- Вырваться не так просто, - развожу руками.

- Смотри, самый простой и логичный вариант – это переодеться в одежду одной из официанток. Надеюсь, Света меня простит. Охране покажешь пропуск. Держись уверенно, отвечай односложно. Скажешь, что Вероника Аркадьевна тебя отпустила.

- А если… - дальше не решаюсь озвучить.

- Все от тебя зависит. Я сделала что могла. К моему, - кивает в сторону двери, - Обращаться не вариант, он может быть в хороших отношениях с твоим козлом.

- Спасибо! – обнимаю девушку.

По мере того как переодеваюсь, она дает мне указания. Я слушаю и пытаюсь ничего не упустить. Складываю в чужую сумку драгоценности. Эта мерзость мне еще понадобится. Надо же за что-то выживать.

Наличных денег таракан мне никогда не давал. А своего у меня уже ничего не осталось.

- Вот держи, - девушка вкладывает мне в руку несколько смятых купюр. – Больше нет.

- Спасибо! – еще раз благодарю ее со слезами на глазах. – Береги себя! При любом исходе я тебя не выдам!

Покидаю комнату. Девушка обрисовала план, как пройти незамеченной по особняку и выйти через черный ход. По дороге встречаются двух официанток. Внутренне сжимаюсь. Но они проходят не обращают на меня никакого внимания.

Вот он долгожданный вход. Дальше дорога до ворот. Иду как по заминированной тропе. Кажется, вот сейчас кто-то схватит и притащит назад. Капюшон скрывает мое лицо. Но освещение от фонарей довольно сильное.

- Что-то ты рано, красавица? – охранник ухмыляется.

- Вероника Аркадьевна отпустила. Я свое отработала, - стараюсь говорить как можно беззаботней. Протягиваю пропуск. Рука все же подрагивает.

- А может, меня дождешься, закончу смену и завеемся в кое-какое местечко, - плотоядно скалится.

Глава 8

Лиза

- Что ж ты творишь, дуреха? Сиди тут в тепле! Этот ирод тебя тут вжисть не найдет! – баба Нюра качает седой головой и вытирает морщинистыми руками слезы.

- Не могу. Спасибо за все… но я должна идти дальше. Найти своих детей. Нет мне без них жизни. Понимаете? – обнимаю старушку, рыдаю у нее на плече.

Прошла всего неделя, после моего побега, а я уже так сроднилась с этой женщиной. Впервые за долгие годы ощутила человеческую заботу и тепло. Матери я своей не помню, а папа был очень специфическим человеком. Хоть очень меня и любил, но его любовь, во многом вылезла боком. Хотел как лучше, а получилось, что получилось.

- Найди кровинушек своих и привози ко мне, вместе не пропадем! – старушка всхлипывает.

- Спасибо вам за все! – расцеловываю ее в морщинистые щеки.

Сажусь за руль старенькой машины. Странно, что она еще завелась. Стояла в гараже, осталась от ушедшего в мир иной мужа бабы Нюры.

Сложно уезжать из места, где впервые смогла спокойно дышать. Но без Кати и Коли все не имеет смысла.

- Береги себя! – машет мне рукой старушка.

Не выдерживаю и снова расцеловываю ее.

Сажусь за руль. Практически не вижу дороги, слезы душат, душа на разрыв.

Когда я вырвалась, долго бежала, потом наткнулась на такси, стоящее у обочины. Попросила водителя привести меня на окраину города, расплатилась деньгами официантки. И дальше пешком из города. Холодно. Одежда у меня легкая, но я упорно шла вперед. Нельзя задерживаться, надо затеряться. Лев будет искать и поднимет на ноги весь город.

Я шла всю ночь. Блуждала по лесу. Страха не было. Потому что я не представляю монстра страшнее. Хоть я их на своем веку уже узнала немало. Ноги заплетались. Я падала, но поднималась и упорно шла вперед. Надо оторваться от преследования. Если найдет, все пропало.

К вечеру я вышла к маленькой деревеньке. И упала. Сил больше не было, ни подняться, ни попросить помощи, сплошная тьма. Очнулась я в домике у старушки. Это около ее забора я потеряла сознание. Она меня обогрела, укутала. Баба Нюра жила одна. Дети разъехались, муж отправился в мир иной.

Именно ее забота дала сил и поставила на ноги. Неделю я провела у нее в доме. Рассказала про себя все. Мне надо было выговориться. Боялась каждого стука. Постоянно выглядывала в окно. А вдруг за мной идут? Но в деревне было тихо. Можно было и дальше отсиживаться. Только мне надо к детям. А я даже не знаю, куда их увез Артур. Значит, первым делом надо найти бывшего мужа. А дальше… Планов нет, как и никакой поддержки. Но я знаю, что для своих детей я сделаю невозможное.

Баба Нюра съездила в райцентр и по своим знакомым смогла продать украшения. Конечно, сумма небольшая, они стоят во много раз дороже, но главное – у меня есть деньги. А там… если надо, заработаю еще.

Если и правда Артур за границей все усложняется. У меня нет документов. Но вдруг за три года все изменилось.

На данный момент у меня только одна зацепка – бывшая любовница Артура, которая на него сильно зла. Надеюсь раздобыть у нее сведения. Сама понимаю, как безумно звучит моя затея. Но в этом мире нет никого, на кого я бы могла положиться… И если я проиграю, я не смогу без детей… Слишком долго я терпела весь этот ужас. Никогда себе не прощу три года в разлуке с ними.

Слезы бегут по щекам. Дорога расплывается. Я должна быть сильной! Повторяю себе. Только слишком все шатко, слишком большая власть у Льва, который идет по следу. Он не потерпит, что добыча вырвалась, он будет рыть, а если найдет жестоко мстить.

К вечеру доезжаю до маленького городка. Останавливаюсь в дешевом мотеле. Достаю пакет с гостинцами от бабы Нюры. Она старалась пекла для меня булочки, всю ночь у плиты колдовала. В груди ком, как давно никто для меня не старался…

Подхожу к окну, серо уныло, ветер завывает, и мне хочется завыть… Потому что не верю я в успех… Хочу верить, но логические доводы сильнее моих желаний… Я никто, без документов и средств. Кто отдаст мне детей? Как победить монстров, если против них нет ни одного оружия?

А может, Богдан? Мелькает болезненная мысль. Он хоть и предатель, но ведь не зверь… Или я даже сейчас его идеализирую? Я ведь никогда ему не была нужна. С чего ему сейчас мне помогать?

Почему не получается вырвать его из своего сердца? Даже сейчас, как только предположила возможную встречу, часть меня радостно затрепетала. А ведь у него наверняка есть возлюбленная, возможно… жена… даже дети…

Дети у него есть… у нас с ним есть. Катя с Колей мои родненькие, ненаглядные, в них есть частичка Богдана. И эта частичка была моим единственным утешением. Он оставил ее навсегда со мной. А теперь у меня ничего не осталось. Забрали все… Растоптали меня. Я знаю, надо бороться, но… слишком много пресловутых «но».

Я часто думала, могло ли быть все по-другому, если бы я не солгала тогда. Каких мне чудовищных усилий стоило произнести ту ложь. Я осознавала, что сама сжигаю все мосты. А были ли у меня другой выбор? Тогда я была уверена – нет. Молодая, наивная, глупая, влюбленная, по мне катком проехались со всех сторон, загнали в капкан. А Богдан сломил своим предательством, навсегда перечеркнул мои надежды на женское счастье. Материнство, все, что у меня было, смысл моей жизни. И если других вариантов нет, то надо попробовать найти Богдана.

Прислоняюсь лбом к холодному стеклу. Интересно, он до сих пор с этой Славой? Она стала ему женой? Зачем, он врал мне? Ведь я так верила!

Мне было восемнадцать, когда я познакомилась с Богданом. Простой парень, водитель в одной из фирм отца. До него моя жизнь была распланирована папой на годы вперед. Я не перечила, не приучена к этому, слушалась во всем беспрекословно. Ведь папа хочет мне добра. Он меня любит.

Богдан изменил мою реальность. Это была любовь с первой секунды. Он складывал какие-то ящики в багажник, а я вышла из офиса вместе с одногруппницей, которую устраивала на работу в фирму.

- Привет, красавицы! Подбросить до дома? – он улыбнулся и подмигнул мне. Именно мне, мне так хотелось в это верить. Потому что в этот момент у моего сердца выросли крылья. Я как загипнотизированная смотрела на него, и не могла отвести глаз.

Глава 9

Первый «сюрприз» - это появление на пороге нашей квартиры очень эффектной женщины. Она позвонила в дверь, зашла без приглашения, уселась в комнате, закинув ногу на ногу.

- Я буду кофе, - сказала приказным тоном, при этом глядя на меня как на букашку.

- Простите, а вы кто? – я застыла в недоумении.

- Слава. Возлюбленная Богдана, - огорошила меня.

- Какого Богдана? Не понимаю… простите, - смысл сказанного не доходит до меня.

- С которым ты сейчас живешь. Но ты же на слово не поверишь, - цокает языком, доставая из сумочки мобильный телефон. Грациозно поднимается с кресла, подходит ко мне и показывает кадры… каждое фото, как удар в сердце.

Богдан там с ней в обнимку, в постели, на кухне… Фотографий очень много… И нет сомнений, что это он…

Ноги становятся ватными, язык немеет, дышать сложно. Смотрю и все равно не верю.

- Мы с ним давно вместе. С тобой он из-за твоего папаши. Но мне надоело его делить, хоть изначально я и была в курсе его интрижки. С Бодей у нас секретов нет. Но я считаю, пришло мне время вмешаться, а то ему жаль тебя облезлую, и это может затянуться, - ее слова, как потоки яда разрушают мою жизнь, уничтожают мечты и планы. – Мы любим друг друга. Так что будь умной девочкой, и сама свали, не жди, пока он погонит тебя как бесхозную собачонку.

- Пошла вон! – кричу в бешенстве.

В тот момент я готова была ее прибить. И она увидела эту решимость в моих глазах. Попятилась назад.

- Лучше сейчас узнать правду, потом было бы еще хуже.

- Убирайся! – вкладываю в свою пощечину всю свою силу.

- Он все равно будет моим. Мы созданы друг для друга! – выдает, победно задрав голову.

Я кидаю в нее подвернувшейся под руку вазой. Она уворачивается. Но все же покидает квартиру.

Перед глазами стоят те жуткие снимки. Не может быть. Богдан бы так не поступил! На пальце его кольцо, на шее кулон, мы планировали совместную жизнь! Так не лгут! Не верю!

Фотографии? Подделка! Или старые снимки! Он же с кем-то встречался до меня!

Но тут же память злорадно подсовывает мне кадр, где Богдан сидит на незнакомой кухне в футболке, которую я ему подарила… Нет! Не верю!

Это слишком жестоко, чтобы быть правдой! Я должна все выяснить! Немедленно! Ползу к своему телефону, идти не могу, слишком больно, дико, так что меня ломает… Слезы застилают глаза. Богдан, нет, пожалуйста! Только не это!

- Доченька, что с тобой! – сквозь гул в ушах доносится голос отца.

Ничего не отвечаю и только мотаю головой, продолжаю ползти к телефону. Хватаю его. И ничего не могу сделать, меня разрывает от истерики. Это была первая боль, самая острая, кровоточащая… Ее мне никогда не забыть.

- Родная, что же случилось, - отец причитает. Что-то еще говорит. Я уже не слышу. Я уже в своем удушающем безумии. Я не смогу жить без него! Он не может любить эту! Он мой! Какой бы красивой ни была эта Слава… Он мой… мой… мой…

- Кто твой? – спрашивает отец.

Оказывается, я говорю это вслух.

- Папа! – рыдаю у него на плече.

Мне так нужна поддержка. Я не могу одна вынести это все…

Дальнейший день терся у меня из памяти. Осталась только всепоглощающая боль.

Отец забрал меня к себе. Позвал врачей, меня приводили в чувства.

А я понимала, что не откажусь от Богдана. Просто не смогу. Моя безумная любовь душила меня, кидала в пропасть унижений, растаптывала меня как личность. Но я готова была простить ему измену. Бороться за него. Потому что не представляла, как без него. Мы поговорим, все выясним. У Богдана непременно должно быть объяснение. И я уже знала, что поверю всему, что он скажет. Я буду благодарна любой лжи, лишь он не оставил меня.

Сейчас спустя годы, мне жутко, от этой всепоглощающей любви. Я могу назвать себя наивной дурочкой. Но понимаю, что даже сейчас, я не избавилась от этого чувства, хоть и научилась жить без него. Но все равно с ним, в мыслях, воспоминаниях, в моих детях. Так нельзя любить, но я любила, что тогда, что сейчас.

- Тебе легче, принцесса? – отец зашел ко мне в комнату и сел на край постели.

- Наверно, - пожимаю плечами.

Пока была в истерике, не отвечала на звонки Богдана. И сейчас собиралась ему позвонить. Мне так надо был услышать любимый голос, нежные слова… Я нуждалась в нем, меня ломало, а даже слова этой Славы уже меркли.

- Прости, что мне придется снова сделать тебе больно. Но я должен сказать правду. Я не имею права умалчивать, - отец мнется, опускает взгляд.

- Не надо, - мой голос напоминает жалобный писк.

Чувствую, сейчас снова будет больно… Я больше не хочу! Не надо! Оставьте мне мой мир! Не разрушайте его!

Но отец и не думает останавливаться.

- Ты не знаешь, с кем живешь доченька. Тагиров – это настоящая фамилия твоего Богдана, а никак не Юмашев. Увы, и я это узнал лишь недавно, - сжимает мою руку.

- Это неправда! - вырываю руку. Отползаю на постели в дальний угол.

- Можешь выяснить сама, использовать любой источник. Он сын Андрея Тагирова, очень большой шишки в столице. Его подослали ко мне, как простого водителя, чтобы собрать на меня компромат. А ты, моя родная, стала жертвой их грязных игр. Он богат, наследник целой империи, а живет с тобой как нищий, лицемерный гаденыш. И я сразу ничего не заподозрил, обвели и меня, и тебя вокруг пальца, - отец закрывает лицо руками, плечи вздрагивают. – Он врал тебе все время. Использовал, чтобы подобраться ко мне.

- Не верю! – кричу в очередном приступе истерики.

Но поверить пришлось. Отец мне не солгал. Когда немного успокоилась, я лично все проверила. Богдан был действительно совсем другим человеком. Я и понятия не имела, с кем жила и кого любила. Удар следовал за ударом. А я продолжала держаться за свою любовь. Не могла его отпустить.

Даже после всей открывшейся правды, я понимала, что не смогу от него отказаться. Мы найдем решение, мы все обговорим. Я цеплялась за свои иллюзии и надежды. Он обманывал, изменял, а я готова была простить все, лишь бы он был со мной… Даже тогда я считала, что нет ничего в мире, что способно нас разлучить, мы справимся, переживем. Я прощу, уже простила. У нас ведь будет ребеночек. Он обрадуется, я точно знаю. Мы обязательно поженимся! Как же я тогда ошибалась, сгорая в агонии своего любовного безумия.

Глава 10

- Какую могилу! Что вы несете?! – мотаю головой. Отказываюсь верить в этот бред.

Нет! Нет! И нет! Пусть мы не вместе. Пусть он с другой. Но я всегда знала, что он жив. А вот так потерять его! Это не может быть правдой!

- Мне жаль. Но это общеизвестный факт. Об этом много писали. Странно, что вы не читали новости, раз были, насколько я понимаю, с ним близко знакомы, - она пытливо смотрит на меня.

Сначала я пыталась его забыть. Ничего не читала, чтобы не было больно. А потом… потом Лев отгородил меня от интернета и любого общения. Я была в клетке. Все равно не верю! Из глаз градом льются слезы, душа горит, обугливается, и я ощущаю, как сгораю изнутри, там все превращается в пепел. Я утратила огромную часть себя… он был со мной, тут рядом в моем сердце. И принять, что его больше нет… это за гранью.

Ноги подкашиваются, и я бы упала, если бы Ольга не поддержала меня под локоть.

- Ой, милочка, вы же сейчас в обморок упадете, - как сквозь туман слышу ее голос.

Дальше темнота. Мрачная. Затягивающая. Удушающая. И я брожу в ней и ищу его… Мне просто надо его найти. Знать, что он жив.

Прихожу в себя в чужом доме. Надо мной склонилась взволнованная Ольга.

- Вы меня так напугали. Я врача вызвала.

- Не надо врача. Все нормально. Лучше расскажите. Покажите. Я должна все знать, - закусываю нижнюю губу.

- Я не уверена, что в вашем состоянии это лучшее решение. Вот тут я вам накапала, - протягивает мне стакан с какой-то жидкостью.

- Спасибо, - залпом выпиваю содержимое. Жажда дикая. Словно мне надо потушить внутренний пожар, но я осознаю тщетность всех моих попыток. – Но мне правда жизненно необходимо знать.

- Я могу вам рассказать лишь официальную информацию. Как я ранее говорила, я его лично не знала, - она присаживается рядом и ободряюще сжимает мою руку.

- Рассказывайте, - сжимаю зубы до скрипа. Я должна выдержать.

- В тюрьме был взрыв и он погиб. Тест ДНК подтвердил, что это именно Богдан, - говорит, опустив голову.

- В тюрьме? А что он делал там? – хмурюсь. Она что-то путает. Мы говорим про разных людей!

- Он обвинялся в двух убийствах. Насколько я знаю, Богдан признался.

- Чтооо? Он не убийца! Никогда в это не поверю! – кричу не в силах совладать с эмоциями.

- Увы, порой даже близкие люди нас удивляют, и часто не лучшим образом, - гладит меня по плечу.

- Богдан Тагиров? Вы уверены? Вы мне про другого человека рассказываете!

- Ох, - протяжно вздыхает, достает мобильный, вбивает что-то в поиск и протягивает мне, - Это он?

На меня смотрит фотография моего Богдана. Он возмужал, повзрослел, взгляд погасший. Но это именно он! Сомнений быть не может!

А вот то, что там написано, слабо вяжется с ним. К статье прилагается видео, сделанное издалека, но хорошо видно, как Богдан стреляет в лесу в безоружного мужчину, который лежит на земле. Что за жестокость? Зачем? Что его толкнуло на такие действия? С кем я жила? И знала ли я его хоть немного?

Также упоминается, что он сознался еще в одном давнем убийстве. Зачем-то застрелил охранника. Такое ощущение, что читаю статью про жестокого бандита. О чем автор статьи указывает практически прямым текстом. Сколько грязных слов, Богдана представляют как неуравновешенного человека, который в прошлом долгое время лечился в разных клиниках. Я читаю и не верю, что вот этот весь бред может быть хоть на сотую долю процента правдой.

Начинаю искать другие статьи. Но все они практически слово в слово пересказывают ранее прочитанное.

Правда придавливает меня к земле. Боль становится невыносимой. И самое ужасное… не деяния Богдана меня добивают, а его смерть. Пусть бандит и убийца… но живой… Я неизлечимо больна. Это не любовь – это разъедающая душу черная жгучая субстанция, которая поработила меня. И нет мне спасенья. Даже после его смерти.

- Я должна найти тех, кто был с ним в последние годы жизни. До ареста. Мне надо понять, - говорю как в бреду. Я не могу вот так просто принять эту правду и смириться с ней.

- Вы его так сильно любите? – Ольга спрашивает очень тихо, практически беззвучно.

- Любовь несет радость, Ольга. А это больная одержимость, глажу пальцами его фото.

Как долго я его не видела. Не могу оторвать глаз. Хочется любоваться вечность. Я не чувствую смерти. Ее тут нет! Но статьи… доказательства… А я снова себя обманываю, потому что не в силах принять чудовищную новость.

Если бы не дети. Я бы не выжила, мое сердце разорвалось бы тотчас. Ради них я выстою. Но обязательно найду его друзей. От них я узнаю правду. Даже если случилось необратимое… я не верю, что он хладнокровный убийца. Я должна услышать людей, которые его хорошо знали.

И еще у меня мелькает странная мысль. А вдруг именно эти люди мне помогут… Ведь когда оказываешься в безвыходном положении, то готова хвататься даже за иллюзорную соломинку.

- Я попробую что-то для вас узнать, - задумчиво протягивает Ольга. – Вижу, как вам нелегко.

- Спасибо, - вкладываю в это слова всю свою признательность, к горлу подступает ком. Слезы душат и эта боль, что пульсирует в теле и идет по нарастающей… Неужели я потеряла его навсегда?

- Оставайтесь сегодня у нас. Сейчас как раз мой муж приедет, я попрошу его найти информацию. А сейчас я дам указания прислуге подготовить для вас комнату.

- Это так много для меня значит… мне негде пойти в этом городе… я искала его… а тут, - закрываю лицо руками и даю волю слезам.

- Поберегите себя. Слезами горю ведь не поможешь, - гладит меня по голове. – Ой, подрывается и встает с дивана, - А вот и муж приехал.

У меня нет сил даже поднять голову. Слишком эта новость меня растоптала, практически уничтожила. Но вместе с тем во мне снова оживает надежда, и лишь только она взмахивает поломанными крыльями, как совсем рядом раздается до ужаса знакомый голос.

- Лизонька! А я уже тебя обыскался! Любимая, ты что заблудилась? Телефон сел?