Две стороны. Часть 2. Дагестан

Жизнь на пляже

С рассветом второй батальон ожил. После построения и нарезки задач майором Шугаловым подразделения приступили к рытью окопов для солдат и техники, установке палаток и обустройству быта. Танковая рота тоже поставила свою большую палатку, расположив её метрах в двадцати от моря, на одной линии с палатками других подразделений. По другую сторону дороги, недалеко от заросшего камышом и непролазными кустами берега озера, стояла палатка штаба мотострелкового батальона, палатка-столовая. Еще дальше раскинули свои палатки медвзвод, служба ГСМ с покрытыми масксетью двумя КрАЗами-заправщиками и служба ракетно-артиллерийского вооружения. На «пляже» расположились все остальные – пехота, минометчики и танкисты. Спереди от нападения батальон защищало море, сзади – озеро. Справа и слева пехота копала окопы, занимая оборону между морем и озером по обеим сторонам дороги, перекрытой шлагбаумами. По оперативным данным и данным разведвзвода, боевые действия шли в горных районах и в районе села Ботлих, километрах в 250 от Махачкалы, но расслабляться не следовало.

Танковую роту решили тоже поставить в окопы, чтобы быть готовым в случае неожиданного нападения, да и в закопанный наполовину танк труднее попасть. Откинув установленный на нижнем лобовом листе бульдозерный отвал, танки самостоятельно вырывали себе окопы, легко отгребая сырой песок и по борта прячась в нем. Через час на поверхности торчали только башни танков с чуть задранными вверх трансмиссиями. Пехоте повезло меньше – они вручную копали окопы для своих БТР и ГАЗ-66. В ход шли маленькие саперные лопатки и саперные лопаты побольше. Глядя, как стараются мотострелки, откидывая сырой песок из глубины окопов, наводчик Кравченко, улыбнувшись, сказал Щербакову: «Вот меня в «учебке» когда-то подкололи. Один раз на утреннем построении нам на день задачи нарезали – плац подметать, бордюры красить. Ну наш сержант и говорит, мол, есть ответственная работа – нужно БСЛом-110 траншею вырыть. Я обрадовался, думал это бульдозер или экскаватор какой, и вызвался. Оказалось, что БСЛ – это большая саперная лопата, а 110 – длина её черенка. Потом до вечера эту грёбаную траншею копал».

Окоп для Урала танковой роты отрыли танком невдалеке от ротной палатки, сами танки располагались метрах в тридцати от неё. За танковой палаткой в одну линию вытянулись огромные палатки других подразделений – мотострелковых рот и минометчиков. Во второй половине дня, лязгая гусеницами, показались самоходные артиллерийские установки артбатареи, прибывшие вторым эшелоном. Следом за ними на своих БТР-70 и ГАЗ-66 прибыла еще одна мотострелковая рота. Завернув к морю, они также стали рыть окопы, устанавливать палатки и обустраивать свой быт.

Через пару дней некогда пустынный пляж напоминал небольшой поселок с протоптанными вдоль и поперек тропинками, домами-палатками. Около каждой палатки стояли самодельные умывальники, сделанные из пластмассовых «полторашек» с обрезанным дном. На веревках, натянутых между вкопанных в морской песок жердей, сушились солдатские портянки, трусы и подштанники. Между стоявшей под палящими лучами бронетехникой иной раз можно заметить неспешно ковыляющих собак и даже невесть откуда взявшуюся рыжую кошку, дремлющую на подножке затянутого масксетью КрАЗа. Со стороны походной кухни доносился заманчивый запах тушенки и подгоревшей гречневой каши. Поутру в расположении службы ГСМ раздавались крики петуха. Только вот жители «поселка» одеты в одинаковую камуфлированную форму и у каждого на плече висит автомат.

Питание снова наладили – завтрак, обед и ужин в большой и душной палатке, вмещающей сразу несколько взводов. Наконец-то на обед можно поесть горячего супа или щей с настоящим хлебом вместо набившей оскомину тушенки и соленых галет. Хлеб в Каспийск ездил закупать зампотыл второго мотострелкового батальона Хачатур Газарян, капитан лет тридцати с лишним. Ездил, конечно, не один, а с отделением мотострелков, вооруженных с ног до головы и одетых в каски и бронежилеты. Из открытых окон кабины ГАЗ-66, прикрывая дверцы, тоже свешивалось по бронежилету. Вокруг вроде бы никакой войны, но наготове нужно быть всегда.

И с помывкой теперь никаких проблем – Каспий, купайся – не хочу. Пропыленную и пропахшую потом одежду Щербаков попытался постирать в море хозяйственным мылом. Но мыло никак не хотело выполаскиваться в морской воде. «От души» натертые кепка и куртка, словно плесенью, покрылись белым мыльным налетом. Пришлось тащить мокрую одежду через все позиции к озеру. Еле пробравшись через непролазные кусты, Сашка кое-как отполоскал в пахнувшей тиной воде свои пожитки, заодно простирав и единственные камуфлированные штаны. Затем развесил всё на пушке своего танка и, сидя у катка в одной майке «алкоголичке» и старых трико с вытянутыми коленками, найденными в одном из ЗИПов, стал ждать, когда всё это просохнет. Во влажном морском воздухе одежда едва колыхалась на слабом бризе и высыхать не спешила. Пришлось на вечернее построение надевать еще сырые штаны и мокрую в районе карманов и подмышек куртку.

Стояли теплые августовские ночи. В воздухе чувствовался запах йода и морской соли. Где-то вдали светило зарево над Махачкалой, ближе желтели редкие огни пригорода Каспийска. Черные силуэты палаток и бронетехники мотострелкового батальона выделялись на более светлом фоне залитого лунным светом моря. Свесив босые ноги с теплой брони своего танка и глядя на серебрящуюся среди пологих волн Каспия лунную дорожку, Щербаков думал, что не всё так уж и плохо. Более того – хорошо.

«Кому еще могло так повезти? – размышлял Александр, неспешно покуривая отсыревшую в морском воздухе «Приму». – Когда я последний раз был на море? – классе в седьмом, когда еще Советский Союз был. И вот тебе армия – солнце, море, пляж. Только девушек и пива не хватает. Кому дома рассказать – не поверят. Только вот как скажешь, телефонов нет, письмо домой тоже писать не буду, чего родителей расстраивать. Они, наверное, смотрят новости по телевизору, а там неизвестно какие ужасы показывают. Надеюсь, бабушка сказала родителям, что я «в Ростовскую область на курсы молодых лейтенантов уехал». А война? Какая нафиг война! Тишина кругом, только шелест волн и редкие окрики часовых».

Но жизнь «на пляже» состояла не только из купания и принятия солнечных ванн. Даже далеко не из этого. День в Дагестане не отличался от обычного дня в воинской части. Плац, конечно, никто не мел – вокруг только морской песок, но остальные занятия вновь возобновились, как только быт на побережье был более-менее налажен. Абдулов написал расписание занятий на неделю с подробной расчасовкой. День начинался в 6 утра с подъёма и утренней физической зарядки. Лейтенанты-танкисты все, за исключением Щербакова, ежедневно проводили занятия с бойцами. Щербаков вместе с солдатами лазил по танку или внутри его и узнавал много нового, о чем не слышал (или прослушал и не запомнил) на военной кафедре в институте. Абдулов подробно и интересно рассказывал о силовой установке, об особенностях запуска двигателя, Прошкин научил правильно целиться с места наводчика танка, а Круглов – пользоваться радиостанцией. Кроме занятий, танкисты с первого дня занимались тем, что приводили в порядок свои танки, отмывали их от пыли и грязи, шприцевали катки, разбирали и чистили под присмотром Круглова тяжеленный клин затвора, весящий 72 килограмма и состоящий из множества непонятных Александру деталей.

На одном из батальонных построений всем солдатам и офицерам приказали сделать по два дополнительных «смертника». В пустую автоматную гильзу вкладывался маленький листок с домашним адресом и ФИО военнослужащего. Потом верхний конец гильзы сплющивали для герметичности. «Одну гильзу кладёте в штаны, вторую – в куртку, – сказал на построении замполит батальона капитан Сергеев, – чтобы, если вас разорвёт пополам, домой отсылать именно вашу верхнюю и нижнюю половины, – шутя, добавил он. – Уверен, до этого не дойдёт!»

Щербаков, несмотря на приказ, «смертники» себе делать не стал, будучи уверенным, что с ним ничего плохого не случится, да и «всё равно скоро домой».

В один из дней батальон стал свидетелем учений Каспийской флотилии. Танкисты, как всегда, обслуживали свою технику, пехота и артиллерия занимались своими делами. Из-за мыса, за которым находился город Каспийск, показались черные точки, плывущие по морю. Они становились всё больше, приближаясь к пляжу, где стоял мотострелковый батальон. Странный гул, словно кружит рой пчел, приближался, постепенно заглушая рокот прибоя. Точки превратились в большие корабли на воздушной подушке, а гул исходил от огромных пропеллеров, установленных на корме десантных машин с вертикальными плоскостями, напоминающими хвост самолета. На хвостах уже различались сине-белые андреевские флаги. Промчавшись мимо пляжа, корабли выскочили на берег в полукилометре от расположения батальона. На песок посыпались маленькие фигурки морских десантников, строчащих из автоматов по невидимым отсюда мишеням. Из недр кораблей выползали БМДшки – боевые машины десанта, похожие на маленькие танки, тоже стрелявшие куда-то. Через некоторое время десантники и БМД так же стремительно погрузились на корабли и умчались в синеющее море.