Двенадцать секунд до полуночи

Эпилог

Два года спустя…

Канун Нового года в России выдался более холодным, чем в предыдущие года. Зима Москву любила так же, как и другие города, в которых она временно гостила. Снежной красавице нравилось наряжать все, что есть вокруг в зимнее одеяние.

В эту ночь метель продолжала кружиться в танце, не давая спать деревьям, что качались из стороны в сторону, обдуваемые ветром. Ей хотелось намести как можно больше снега перед приходом главного виновника зимы – Нового Года.

Такой красотой хорошо любоваться через окно, когда укутанный в плед, находишься в тепле и пьешь вкусный горячий чай. Но ночью люди предпочитают спать или… не спать…

Проснувшись посреди ночи, темноволосый мужчина первым делом посмотрел на спящую рядом любимую жену, каштановые волосы которой разметались на подушке. Ее грудь мирно вздымалась, а сама девушка чему-то улыбалась во сне. Сергей любил наблюдать за тем, как спит его любимая, Мария.

Орлов любовно оглядел Марию, скользнув по ее фигуре, охватывая жадным взглядом стройные ножки, которые виднелись из-под одеяла, затем скользнул вверх, задержав внимание на пышной груди, соски которой просвечивались через тонкую белую ткань пеньюара. Шумно вдохнув и выдохнув, Сергей немного отодвинулся от Марии, ибо желание превышало настолько, что он был готов разбудить жену и не дать ей спать до самого утра. Он уважал сон жены, тем более, что сегодня она уснула поздно, укачивая их двухлетнего сына, который ни в какую не хотел засыпать.

Аккуратно поднявшись из кровати, чтобы не разбудить Марию, Сергей вышел из спальни и зашел в детскую. Он подошел к кроватке, в которой спал их маленький сын Андрюша. Он, как и мама улыбался во сне, и, казалось, ничто не могло ему помешать смотреть свои сказочные сны о его маленькой принцессе, на которой он непременно женится, когда вырастит и возмужает, как и его отец, с которого стоило брать пример. Сергей подарил теплый взгляд, в котором читалась такая же гордость, когда он смотрел на свою пятилетнюю дочку Любашу. Он любил их одинаково и очень сильно. Повернувшись в другую сторону, он также мягко улыбнулся дочке, которая даже и не думала просыпаться. Наверняка, ей тоже снилось что-то приятное. Например, принц на белом коне, о котором принято мечтать маленьким девочкам. А Любаша сказки любила, особенно, когда их читал папа. Сергей всегда перед сном заходил в детскую вместе с Марией и они оба укладывали детей спать. Создавалось впечатление, что в этом доме царило любовь и счастье. И это так и было. Орлов оберегал свою семью, любил и заботился. И, несмотря на то, что у него довольно сложный характер, Мария знала к этому мужчине подход. Ведь это ее мужчина. Ее любимый и самый лучший на свете.

Вернувшись обратно в спальню, Сергей, словно завороженный застыл возле постели, на которой, будто кошка подтянулась Мария, продолжая пребывать в царстве Морфея. Одеяло практически сползло к ногам, открывая весьма откровенный вид, и Сергей понял, что больше сдерживаться не намерен. Собственно, он никогда и не сдерживался. Всегда брал то, что считал нужным. А Мария ему была нужна. Всегда. Он и не знал, что можно так сильно любить, желать до скрежета зубов, скучать, когда не рядом. И не просто скучать, а тосковать, готовым выть волком, когда любимая далеко. Орлов был жутким собственником и большим ревнивцем. Он терпеть не мог, когда кто-то хотел завладеть вниманием его женщины. А таких желающих было немало. И Сергей знал, что Мария пользуется популярностью у противоположного пола. Ему с одной стороны это льстило, с другой – вызывало ярость и гордость одновременно. Его чувства – это гремучая смесь. Он никогда не будет равнодушен к этой прекрасной и восхитительной женщине, что сейчас так сладко спала.

Откинув одеяло в сторону, Сергей лег вплотную к Марии, крепко обхватив своей сильной рукой ее тонкую талию, и прижал к себе спиной, упершись своим весомым «аргументом» – спать он ей больше не даст. Мария тихонько застонала, когда ее муж погладил горячими пальцами ее живот, предварительно задрав пеньюар по самое «не балуй». Вызвав табун, жаждущих страсти мурашек, он заскользил рукой выше и обхватил левую грудь, легонько ее сжав и снова вызвав стон в своей любимой, которая перевернулась на спину. А когда его губы обхватили правый набухший сосок, Мария закусила нижнюю губу, стараясь не стонать так громко. Ласки Сергея всегда будили в ней ненасытную волчицу, которая жаждет поцелуев и телесных прикосновений своего волка. Рядом с Марией, Сергей действительно превращался в зверя, только в ласкового и нежного, но всегда очень страстного и властного. Он подчинял с одного лишь взгляда, заставляющего стучать пульс с бешеной скоростью, в предвкушении сладостной муки, которую он так любил дарить своей любимой женщине.

– М-м-м… не спится? – томно и с лукавой улыбкой спросила Мария, посмотрев в затуманенные страстью глаза Сергея.

– Нет… – хрипло ответил Сергей, укусив за мочку уха Марию. – И тебе не дам…

– Бессовестный… – выдохнула Мария, когда он навис над ней, снимая через голову единственную одежду, что была на ней.

– Очень… – Сергей припал к ее шее, покрывая поцелуями; ладонями он скользил по ее икрам и выше, заставляя каждый раз вздрагивать от его прикосновений, в которых чувствовался сильный характер Орлова.

После глубокого страстного поцелуя, в котором в унисон слились постанывания обоих, тяжело дыша, Сергей оторвался от губ жены и с хитринками в глазах пострел на нее.

– Я смотрю, ты все чаще спишь без нижнего белья… так зачем удивляться тому, что я бужу тебя практически каждую ночь?

Мария тихонько рассмеялась и опустила ладошки на ягодицы мужа и слегка надавила на них, призывая к действиям.

– Это чтобы ты не тратил время на то, чтобы их снять с меня.

– Умница, – улыбнувшись, он несильно прикусил нижнюю губу Марии и тут же «погладил» ее влажным языком.

Так же, как и всегда, Сергей выпустил наружу всю свою любовь, желая показать это чувство Марии, может, снова подчинить, уязвить, каждый раз, как только их тела сплетались, переплетались. Но и Мария особую покорность не предъявляла. И каким бы властолюбивым Сергей не был, перед Марией он терялся. Он был с ней настоящим, таким, каким его не увидит никто другой. Перед ней он снимал маску, склонял голову и неустанно восхищался своей любимой женой, его Марией.