Двойка чаш. Приворот из гримуара

— Позвольте мне быть вашим учеником, — сказал Кейн, в его тоне слышалась игривость и нежное волнение. — Я обещаю быть очень старательным.

Никакого сомнения.

***

Ведьма и некромант вовсю наслаждались этой самодельной весной, старались как можно больше времени проводить в садах. Конечно, туда обычно хотела убежать Эстер — после кошмарного зрелища, которое из себя представляла проклятая природа Исендора, она просто не могла нарадоваться каждой мелочи. И сейчас они уселись на скамью в рощице, разговаривали и строили планы. Эстер думала о том, насколько бы сама удивилась такой картине всего несколько недель назад. Ветер играл прядями ее волос, а солнце, понемногу склоняясь к закату, окрашивало небо в теплые оттенки.

— Кстати, граф, — начала Эстер с легкой улыбкой, — я тут вспомнила один страшный секрет.

— Вот как, от меня еще и секреты держат, — он подозрительно прищурился. — Страшное я люблю, это интересно.

— Мне тебя три раза предсказали.

— И ты все еще сюда поехала? Действительно страшно.

— Кейн! — одернула она его. — Я серьезно. Ко мне утром в аптеку заявилось двое великолепнейших, наглейших котов, и принесли на хвосте благие новости. Это примета такая, что мать-природа посылает своих очаровательных гонцов самым нуждающимся и одиноким. Вечером мне и попалось твое объявление.

Кейн ухмыльнулся:

— Ну коты — это серьезно….

— А потом был расклад таро, — продолжила она, уже с легким оттенком раздражения в голосе. — Интереснейший набор, от тройки мечей, до Смерти, до Влюбленных…

— Я не умею читать карты, — честно признался некромант.

— Страдания, разбитое сердце, трансформация, и Влюбленные… согласно названию, — она смутилась. — Хотя и как выбор между двух зол проигралось тоже. А третье предсказание, — голос Эстер снизился до почти шепота, — было самым странным. Сумасшедший у очага в таверне, по дороге сюда, кричал мне вслед, что мое «маленькое наивное сердце» очарует монстр. Я смеялась, но теперь…

Она красноречиво окинула Кейна взглядом. Его лицо приняло серьезное выражение.

— Знаешь, Эстер, моя тетка тоже была своего рода оракулом. Когда я был мальчиком, она предсказала мне… страшные вещи.

Эстер подняла брови, заинтересованно прислушиваясь, ее сердце замерло в ожидании откровения.

— Она сказала, что я буду стоять перед великим выбором, который может привести к падению целых королевств, — продолжал он, и в его глазах заблестел странный свет.

У девушки даже перехватило дыхание от волнения, и она наклонилась вперед, желая услышать больше.

— И что под этим огромным бременем выбора, — Кейн сделал паузу, и его губы едва заметно задрожали, — я, вероятно, съем слишком много сладкого пирога и поправлюсь, — он внезапно расхохотался, совсем неожиданно переведя свою речь в шутку.

Эстер не сразу уловила смену тона. Она рассмеялась вместе с ним, но на ее лице оставалось недоумение, а в глубине сердца — осадок разочарования. Она хотела поделиться чем-то настоящим, и ожидала того же от него.

Сам того не подозревая, граф Винтер посеял в ее душе дурные мысли.

Она думала о Кейне, о его шутке, которая вдруг начала казаться ей слишком правдоподобной. Неужели он поддался искушению использовать магию, чтобы повлиять на ее чувства? Ее руки, почти самопроизвольно, тянулись к темным гримуарам, которые она раньше старательно избегала.

Перелистав страницы одного из них, Эстер нашла раздел о приворотных заклинаниях. Они были написаны на странном древнем языке, чьи символы плясали перед ее глазами, создавая ощущение головокружения. В сердце Эстер закрадывалось подозрение, словно тяжелый камень, утягивающий ее на дно ясного ручья ее мыслей.

Тот вечер, когда он сказал, что мог бы ее приворожить, его глаза… Вспоминая, Эстер погрузилась в воспоминания. Глаза Кейна светились, но было ли в них признание? Или это просто ее воображение, подстрекаемое страхом и сомнениями, подбрасывало ей неверные трактовки?

Она прогнала эти мысли, пытаясь сосредоточиться на тексте. Мимоходом она касалась строк, шептала слова, пытаясь не дать им силы, а только понять смысл. Ее понимание магии было достаточно глубоким, чтобы распознать настоящее заклинание от пустышки.

Настроив себя на предельное внимание, Эстер начала разбирать магические формулы, ища связь между словами и реальностью. Она знала, что если Кейн действительно использовал приворот, то в этих страницах она найдет подтверждение.

Но чем больше она читала, тем сильнее голос внутреннего скептика говорил ей, что ее подозрения — не более чем результат перенапряжения и беспокойства. Ведь чувства не так просто поддаются влиянию магии, и кроме того, она сама ведьма, она бы почувствовала любое вмешательство. К ни го ед. нет

Пролистав последнюю страницу, Эстер задумчиво вздохнула и закрыла гримуар. В глубине души она знала, что Кейн не стал бы так поступать. Она чувствовала его искренность, его уважение к ней, как к равной. Ее собственные чувства к нему были слишком яркими и настоящими, чтобы быть результатом колдовства.

И все же… и все же. Не слишком ли много благородства она ожидает от чернокнижника? Эстер решает пока не поднимать эту тему с Кейном снова, но ее мысли продолжали вертеться вокруг этих таинственных возможностей. Сумел бы он действительно воспользоваться запретной магией, чтобы повлиять на ее сердце? Слишком уж много загадок и тайн прячется в тени некромантии.

Теперь, когда семя сомнения было посеяно, Эстер невольно начала выискивать признаки его возможного обмана. В каждом жесте, в каждом взгляде Кейна она искала скрытые мотивы. Ее собственные чувства казались ей теперь загадкой, которую она обязана разгадать.

С каждой встречей с Кейном она внимательно, даже слишком, вслушивалась в подтекст каждой его фразы. Каждое слово, каждое предложение она расчленяла в своем уме, пытаясь выявить намек на манипуляцию. Неужели привычка держать все под контролем, которая так долго служила ей, теперь превратилась в проклятие?

Но чем больше она искала, тем меньше находила. Возможно, она просто боялась признать, что ее чувства могли возникнуть самостоятельно, без какого-либо волшебства. Что она просто влюбилась в некроманта.

***

В просторной, мрачноватой мастерской Кейн сидел на полу, окруженный костями. Бледный свет луны пробирался через щели в ставнях, создавая на каменном полу танец теней. В углу лежали разбросанные черепа, ребра, кости конечностей — останки Принца, который героически повторно погиб в битве с некромантами Гильдии. У хозяина только сейчас руки дошли его собрать.

Кейн спокойно поднял бедренную кость, внимательно рассмотрел ее в мерцающем свете и аккуратно приставил к тазовой. Его пальцы ловко работали, словно он восстанавливал не скелет, а деликатный механизм часов. В зале звучал его мелодичный напев — низкий, умиротворяющий, даже в такой макабрической обстановке.

Каждая кость щелкала на своем месте, и вскоре скелет начал принимать человеческую форму. Кейн осторожно поднял череп Принца, легонько постучал по нему, как старый друг по плечу, и установил на позвоночник.

— Вот так, старина, — пробормотал он, улыбаясь скелету. — Снова в строю, да?

Между костями вспыхивали синие искры, когда Кейн применял немного магии, чтобы скрепить их вместе. Синий свет создавал иллюзию вен, пульсирующих с новой жизнью внутри мертвой тишины каменной комнаты.

Он продолжал работать, прикрепляя рукава к плечам, затем с легкостью вставлял пальцы, каждый к своей кисти. Удовлетворенно кивая на каждый успешный шаг, Кейн снова напевал, словно его голос мог кого-то отвлечь от жути процесса.

Наконец, Принц был цел. Кейн поднялся, отступил на шаг назад и рассматривал свою работу. Скелет стоял перед ним, чистый и готовый к выполнению своих обязанностей, хоть и без мяса и кожи, но с нескрываемым величием.

— Ну что, Принц, как насчет небольшой прогулки? — спросил Кейн, подмигивая пустым глазницам.

Скелет, оживленный магией и заботой своего хозяина, кивнул и, проверяя, все ли закрепилось прочно, бесшумно прошелся по комнате. Ну как. Слегка все-таки поскрипывал.

Эстер стояла в дверном проеме, облокотившись об косяк, и смотрела на Кейна и Принца с легкой усмешкой. Воспоминания о том, как в первый раз она увидела Принца и как ее сердце чуть не выскочило из груди, заставляли ее теперь улыбаться. Тогда, костлявые пальцы скелета, казалось, могли достать ее из самых темных уголков ее снов, но теперь она смотрела на него с легкой насмешкой.

«Теперь понадобится что-то куда более пугающее, чем скрипящая кучка костей, чтобы напугать меня», — подумала Эстер, не отрывая взгляда от завораживающего процесса. Невольно засмотрелась, с какой легкостью работает некромант. Мрачное, отступническое искусство, но все же искусство.

Кейн, обернувшись, заметил ее в дверях и улыбнулся.

— Стучаться нужно, миледи, — он даже пальцем ей погрозил. — А то вдруг Принц не одет. Он же получит моральную травму на всю смерть!..

— Что ж, — ответила Эстер, входя в комнату и подходя поближе к Принцу, — простите меня, Ваше высочество. Виновна.

Принц коротко ей поклонился. Она не могла больше к нему серьезно, а уж тем более — с опаской, относиться. Для Эстер он стал костлявой версией забавного щеночка, который уже лет пять как вырос размером с хозяина, но просто этого не понял, и не научился рассчитывать силу.

— За главного теперь ты, — наставительно сказал ему граф, — пока мы в отъезде. Если будут гости — сначала бей, потом спрашивай.

Учитывая, что ни одного органа речи некромант ему так и не приделал, спрашивать не будут в принципе.

— А ты готова к пути, родная? — спросил Кейн, ласково поцеловав Эстер в висок.

Мгновенно ей стало стыдно за все подозрения в подтасовке чувств — такой трепет в ее сердце вряд ли можно вызвать по книжке. Нет, так может только этот невыносимый, высокомерный, наглый и жестокий еретик. Чудо, а не мужчина.

— Я всегда готова, — она хмыкнула и поправила ему непослушный выбившийся локон на лбу. — Мне кажется, я за всю жизнь столько времени в дороге не провела.

— Есть в этом свое очарование. Дорога, ветер, свобода. Что еще нужно для счастья?

— Безопасность, — предложила Эстер, закатив глаза. Вы только посмотрите, кто романтиком заделался.

— Тут тебе волноваться не о чем, — Кейн сверкнул лукавой улыбкой, — тебя есть, кому защищать.

— Я и сама отлично справлялась, спасибо вам большое, — Эстер фыркнула.

Давайте еще посчитаем, сколько раз кто кого спасал, и посмотрим, в чью пользу счет выйдет, а, граф Винтер?

— Ну, а теперь не нужно, — некромант ласково приподнял ее лицо за подбородок, — теперь это моя забота.

От его поцелуя по венам Эстер заструилась чистая лава; ей мгновенно расхотелось спорить.

Защищайте, граф. Рушьте. Рвите на куски. Собирайте по клочкам.

Вся ваша.

XX. Страшный Суд

Сумерки наползали на деревню, словно тени вековых лесов, окутавших ее покровом мистического спокойствия. Эстер и Кейн, усталые, но беспокойные, остановились на пороге этой укромной деревеньки, где каждый домик, словно капля утренней росы, сверкал в последних лучах солнца, гаснущего за краем мира.

Дома, утканные из темно-коричневых бревен и украшенные резными наличниками, словно старинные сундуки, хранили в себе тайны и судьбы мирных обитателей. Стрекозы, мерцающие над манящей прохладой ручьев, танцевали в воздухе, а бабочки, словно кусочки разноцветного неба, порхали среди вновь распустившихся цветов. Деревья, некогда безмятежные стражи бесплодных земель, теперь покачивали своими зелеными гривами в такт веселому ветру, который приносил с собой ароматы жизни и надежды.

Люди деревни, одетые в простые, но чистые одежды, собрались у центральной площади, где разновозрастные дети, подобно звездам на ночном небе, сверкали своими смеющимися глазами, запуская в небо поделки из цветных бумаг. Женщины, ведомые древними ритмами природы, распевали песни благодарности богам за их милость и щедрость, в то время как мужчины, сильные и гордые, обменивались рассказами о первых всходах, что прорезали насыщенную темно-зеленую землю.

Сердце деревни пульсировало жизнью у костра, который пылал в центре площади, искрами отправляя свои молитвы к небесам. Свет огня танцевал на лицах людей, рисуя истории прошлого и мечты о будущем на их загорелой коже. На мгновение, Эстер и Кейн ощутили себя частью этой древней и вновь обретенной гармонии, забыв о своих заботах и невзгодах.

— Смотри, — шепнула Эстер, указывая на далекий холм, где последние лучи солнца касались тяжелых колосьев, вызревающих под золотым покровом заката, — земля снова дышит.

Кейн, несмотря на свою темную сущность, уловил в своем сердце отголосок той же радости, что заполняла воздух. В эту ночь, когда звезды вышли на свой вековой дозор, души двух путешественников, хоть и ненадолго, нашли покой в объятиях земли, которая, наконец, обрела спасение от своего проклятья.

— Твоя заслуга, миледи, — он преувеличенно-низко поклонился. — Не удивляйся, если тебя сочтут новой богиней весны.

— А ты тогда кем будешь? Дьяволенком на моем плече?

— Злодеем, что украл солнце.

Кейн мягко прикоснулся к ее щеке. Удивительно, как изменчиво сердце, как неисповедимы пути судьбы!.. Как даже в душе, проданной мраку, может расцвести нежность, как одни и те же руки могут быть способны на ласку и на убийство, губы — на поцелуй и на проклятие. Эстер смущенно опустила глаза.

— Кейн, — начала она, набравшись смелости, — ты… ты никогда не задумываешься? Обо всем этом осуждении. Я помню, как сама к тебе относилась в начале. И хотя я увидела, кто ты на самом деле, твое… ремесло… Я вряд ли смогу с этим смириться.

Кейн отвел взгляд от города к ней, его глаза отражали спокойствие заката.

— Знаешь, миледи, — его голос был нежен и уверен одновременно, — мнение толпы меня не волнует. Когда в тебе просыпается сила, ты начинаешь понимать, что их слова — всего лишь шум на фоне. Даже если они звучат громко, они не имеют веса.

Она всматривалась в его лицо, пытаясь прочесть там что-то еще, скрытое и неведомое.

— Ты показала мне, что даже мои темные навыки можно использовать для светлых дел, — продолжил он, протягивая руку и аккуратно убирая прядь волос со лба девушки. — Я никогда не ожидал, что ты полностью примешь мою тьму, как и ты не должна ожидать, что я отвергну ее.

Улыбка скользнула по его губам, добавляя тепла его словам.

— Если мы выбираем друг друга, выбираем каждый момент, проведенный вместе, — глаза его блестели, — то мы выбираем принять все то, что делает нас… нами. И не позволить бездне между нами разрастись.

Эстер взяла его руку, сжала ее крепко, будто закрывая замок. Ей не хотелось об этом даже думать — так близок неожиданный покой, так пленительна надежда на светлое будущее с темным магом.

Кейн наклонился и поцеловал ее в лоб. Кейн отстранился, но его руки остались на плечах Эстер, крепко, словно могли удержать ее от всех бурь мира.

— Эстер, ты должна быть готова к тому, что теперь осудят и тебя. За «смену стороны», за то, что поддалась соблазну и связалась с темным.

Он сделал паузу, словно позволяя этим словам осесть между ними, прежде чем продолжить.

— Я буду защищать тебя всеми силами, ты знаешь это. От угроз, от беды… Но сплетни и разговоры, они всегда находят путь, как вода сквозь пальцы. Я не всегда смогу их остановить.

В ответ Эстер лишь усмехнулась, и в ее улыбке была горькая ирония не без налета высокомерия.

— Дорогой мой властелин мертвых, еретик и вообще зло во плоти, — она вздохнула, сдерживая смех, — я молодая вдова, дочь должника и беглянка от Инквизиции. Я успела себе заработать врагов с обеих сторон, мстить придут как за Серену, так и за Тристана… а я должна бояться городских толков?

— Справедливо, — хмыкнул некромант, — но ведь не я начал разговор о чужом мнении. Все же что-то тебя волнует.

Он был прав, но ведьма пока не могла даже для себя точно указать на причину этой тревоги — беспокойство о собственной репутации после всего, что она сделала для этого мужчины, казалось, пришло с опозданием. Она понимала, что ни ее родной город, ни ее семья не проходили через те же испытания, те же трансформации, что Эстер — они не слышали пустоту в голосе Кейна, когда его клеймили; не ужасались садистскому огоньку в глазах Ирви; не были готовы отдать жизнь и душу за врага, лишь бы больше не пролилось ненужной крови. Они знакомы только со старой версией Эстер, которая уже тогда пресытилась монотонной и безысходной жизнью, сорвалась навстречу приключениям и славе. И ей не было страшно, что ее новую, со шрамами на сердце, с шутками про скелета на побегушках, с мишенью на спине и мраком в заклинаниях просто не примут; ей было страшно, что она сама их за это не сможет осуждать.

Эстер так легко будет защищать Кейна перед всеми — но мысль о том, что ей придется защищаться самой, мечом зависла над ее тяжелой головой.

— Как ты думаешь, — неожиданно даже для самой себя спрашивает ведьма, — ты из детства гордился бы собой нынешним?

Граф хмурится, и с беспокойством смотрит на собеседницу. Это что на нее напало?

— Нет, — категорично, но печально отвечает он. — Маленький Кейн Винтер ни за что бы не согласился на клеймо Гильдии, смерть всех близких и еще и союз со светлой… не во всем был бы прав.

Вот же лис; Эстер усмехнулась, но туч его попытки польстить и пошутить все же не развеяли.

— Вот и я не уверена.

— А тебе и не нужно. Оставь грехи мне, сама займешься добродетелями. С меня гордыня, с тебя — надежда, — он чуть приподнял ее лицо за подбородок, чтобы она не смогла отвести взгляда. — Так будет справедливо. И правильно.

На площади города, где в этот вечер проходила ярмарка, оживленные толпы смеялись и торговали, а воздух был насыщен ароматами свежей выпечки и пряностей. Эстер и Кейн стояли среди этой кипучей жизни, но для них казалось, будто весь шум мира отступил на второй план, оставив их в идеальном мире, где были только они вдвоем.

Закат уже отдал свои последние краски, уступая место бархатной ночи. Небо, полное мерцающих звезд, казалось мостом в другой мир — мир, где сомнения и страхи Эстер на мгновение потеряли свою власть. Она обняла Кейна еще крепче, и его руки ответили ей таким же теплым и сильным объятием.

Вокруг них продолжались гулянья, факелы и яркие лампы освещали улыбающиеся лица, дети с восторгом гнали друг друга среди торговых рядов, а музыканты играли веселые мелодии. Однако в пузырьке их общего тепла время, казалось замедлилось, и каждый момент растягивался в вечность.

Они понимали, что их ждут новые испытания и сложности, что мир за пределами этой ночи не будет таким же понимающим и теплым, как объятия друг друга. Они уже пожертвовали так много, и потеряли еще больше на своем пути, что эта близость, это неожиданное доверие и долгожданная весна были как драгоценные дары судьбы, которые они не были готовы отпускать или подвергать испытаниям.

Эстер опустила голову на грудь Кейна, и он нежно прикоснулся к ее волосам. Их дыхание синхронизировалось, и в этот момент они были как одно целое, защищенное от взглядов и слов мира. Мирно шумела вода в фонтане, и звуки ярмарки соединялись в успокаивающую мелодию, которая казалась написанной именно для них.

Будь что будет.

***

Колеса их повозки медленно перекатывались по извилистой дороге, ведущей к Флистану, родному городу Эстер. С каждой милей пейзаж вокруг менялся, словно кто-то невидимый высасывал из земли все краски и жизнь. Те земли, которые они покидали позади, были полны мягких оттенков весны, рожденной их совместным заклятием — зелень там была сочнее, цветы ярче, воздух наполнен был сладким ароматом цветения и насыщенной влажностью земли.

Однако чем ближе они приближались к Флистану, тем мир казался более блеклым и унылым. Небо светлело до серо-голубого, а облака нависали тяжелым покрывалом, скрывая раздолье света и тепла. Деревья встречали их редкими вспышками зелени, будто их листва еще не решила, стоит ли распускаться полностью, а трава под ногами казалась более жесткой и приглушенной.

Эстер неожиданно для себя осознала, насколько мощна была их магия. Девушка вдыхала воздух, который здесь был более тонким и резким, чем теплый, насыщенный ароматами ветер Исендора. Было ощущение, что каждый сантиметр этого пути замирает в ожидании чего-то, что не приходит.

— Здесь так тихо, — проговорила Эстер, голос ее звучал задумчиво. — Как будто сама природа замерла в предвкушении перемен, которых так и не случилось.

— Может быть, мы даже слегка перестарались, — хмыкнул Кейн, явно разочарованный пейзажем.

Город уже начинал проявляться на горизонте, его силуэты мерцали в серой дымке, которая окутывала его стены и башни. Эстер чувствовала, как в ее груди растет напряжение. Флистан был частью ее прошлого, местом, откуда она бежала в поисках приключений и новых горизонтов. Сейчас же она возвращалась, но уже не той девушкой, что впервые открыла двери аптеки перед пушистыми гонцами матери-природы. Она возвращалась с мужчиной, чья сила и знания были настолько чужды этим землям, ее родным людям, что ее сердце сжималось при мысли об их встрече.

Подъехав к воротам, Эстер и Кейн остановили повозку. Город встретил их усталой мостовой и старинными фасадами, которые выглядели как добрые знакомые из детства Эстер. Кейн, стоя рядом с ней, наблюдал за городской суетой с интересом исследователя, который впервые ступает на неизведанную землю.

— Доставь наши вещи в дом, пожалуйста, — обратилась Эстер к кучеру. — Мы сами пройдемся пешком.

Кучер кивнул, и с ударом хлыста запустил лошадей в глубь городских улиц. Флистан жил своей насыщенной жизнью: здесь было ярко, громко и весело. Южный город блистал красками: ткани продавцов рынка развевались в ритме порывистого ветра, а фрукты и овощи сияли на прилавках, словно драгоценные камни. Магия и прогресс здесь шли рука об руку; в воздухе витали ароматы экзотических специй и звучал свист паровых машин, где-то по соседству с тавернами и магическими лавками.

Люди спешили по своим делам, и лишь краем глаза отмечали странных путников — ведьму и некроманта. Никто не останавливался, чтобы уставиться или обменяться заинтересованным шепотком, каждый был поглощен своими заботами, и это анонимное равнодушие казалось глотком свежего воздуха после напряженного путешествия.

Они шли мимо знакомых Эстер улочек, где каждый камень казался ей свидетелем старых историй. Кейн оглядывал архитектуру, искусство расписных окон и замысловатые флюгера на крышах. Он иногда останавливался, чтобы внимательнее рассмотреть орнамент на стене или механизм часов на городской башне.

Эстер же искала глазами знакомые лица. Она заглядывала в окна лавок, присматривалась к старым домам. Но время шло вперед, и лица, что выглядывали из-за стекол, были ей не знакомы.

— Как тебе мой родной город? — спросила она Кейна, когда они замедлили шаг у фонтана, украшенного изображениями морских нимф и дельфинов.

Кейн улыбнулся, подбирая слова, чтобы передать свои впечатления.

— Он… живой, — наконец произнес он. — Здесь каждый уголок пронизан энергией, каждый звук кажется частью большой симфонии. Я могу почувствовать пульс этого места — и он сильный.

Эстер в ответ лишь кивнула, улыбка тронула ее губы. Она почувствовала, что, несмотря на все перемены, некоторые вещи остаются неизменными. И, может быть, в этом и была ее новая миссия — найти место для своих новых истин среди старых улиц Флистана.

Они миновали главный рынок, где торговцы расхваливали свои товары, а купцы вели оживлённые переговоры за чашкой чая или стаканом местного пива. Запахи еды смешивались с запахами кожи, металла и цветов, создавая удивительный аромат, который можно было найти только здесь, в Флистане.

В конце концов, они свернули на более тихую улицу, где шаги их сапог эхом отдавались от старинных стен. Здесь уже не было той суеты и шума, и Эстер почувствовала, как напряжение, накопленное за время путешествия, постепенно покидает её.

Перед ними возвышался скромный, но аккуратный дом Эстер. Она стояла с Кейном перед дверью, колеблясь. В ее глазах отражалась смесь чувств — ностальгия, страх и небольшой стыд. Она вспоминала изысканную роскошь замка Винтеров, который они недавно покинули, и вдруг её собственный дом показался ей слишком простым, скромным.

— Я… — начала она, но слова застряли в горле. Она хотела извиниться за отсутствие богатства, за мещанский образ жизни, который был так далек от того, к чему они привыкли в последнее время.

Но тут же поменяла решение. Она изначально и согласилась на эту авантюру с возвращением весны исключительно ради вознаграждения, и Кейн вряд ли будет удивлен более чем скромному дому — в конце концов, он достаточно умен, чтобы сложить два и два. Пройдется по скрипучим полам, переживет.

— Не суди строго, — сказала она с легкой улыбкой и открыла дверь.

Едва они переступили порог, как из глубины дома выскочила взъерошенная фигура Ланы — не дав гостям даже представиться, этот огненный гремлин ринулся сестренке на шею, едва не сбивая ту с ног.

— Эстер! Ты наконец вернулась! — воскликнула Лана, обнимая девушку так крепко, будто боялась, что та исчезнет снова.

Ведьма смеялась, отвечая на поцелуи и вопросы, которые сыпались один за другим. Лана была как всегда: буря эмоций и вопросов, вихрь, который не знает покоя.

— И это тот самый граф Винтер? — спросила Лана, с любопытством разглядывая спутника сестры. — Слышали много, а вот вживую не ждали.

И она одарила сестру красноречивым взглядом — мол, и сколько же ты, зараза, не договаривала?

— Он самый, — неловко улыбнулся Кейн, склоняя голову в вежливом поклоне, — последний некромант рода Винтеров. Можно не бояться, я не кусаюсь. Эстер за этим проследит, — он повернулся к ней, ожидая реакции на шутку.

В комнате воцарилась ледяная тишина. Лана застыла с полуоткрытым ртом, и в ужасе переводила глаза с лица сестры на лицо Кейна, и обратно, надеясь, что ослышалась.

Медленно ведьма осознала собственную страшную ошибку.

— Кстати об этом…

Она ведь ни в одном письме так и не призналась в природе магии Кейна, как и в их хрупкой, расцветающей связи. Во всех новостях из Исендора граф звучал просто как таинственный, но вполне себе безопасный, кошмарно богатый помещик — и на этом все. Никаких вам похождений на погосты, никаких клятв под оживающим жасмином, никакой Инквизиции.

— История будет долгая.

XXI. Мир

Огонь свечей тихо колыхался в небольшой столовой, создавая спокойную, уютную атмосферу. Такого рода посиделки обычно сопровождались рассказами о локальных новостях и легкими беседами за ужином. Однако этот вечер был особенным. Эстер сидела за столом, напротив отца, рядом с Ланой, а Кейн — рядом с ней. Ее рука незаметно отыскала его под столом, и они переплели пальцы, искав утешения в знакомом прикосновении.

— Итак, — начал отец, его голос был полон любопытства, — расскажите, как прошло ваше путешествие.

Эстер вздохнула, пытаясь найти слова, которые могли бы передать их переживания, не вызывая при этом слишком много вопросов или беспокойства.

— Ну, мы… мы многое видели, — начала она, стараясь сгладить края самых темных моментов их истории. — Мы путешествовали через Исендор, помогали людям там. Сняли несколько мелких проклятий и одно большое, если так можно выразиться.

Лана вскинула брови, поглощенная рассказом, а отец внимательно наблюдал за ней, пытаясь уловить что-нибудь между строк.

— Местные земли были совершенно поражены прорвавшейся скверной, я никогда прежде не видела подобного разрушения. И я искала заклятие, чтобы вернуть весну.

Лана подпрыгнула на месте, сияя от восторга.

— И у тебя получилось!

— Мне понадобилась помощь, — она неловко сжала пальцы Кейна в поиске поддержки.

Эстер улыбалась, но глубоко внутри чувствовала, как с каждым словом она уходит от полной правды. Она не упоминала об опасностях, с которыми им пришлось столкнуться, о битвах, которые они вынуждены были вести, и о цене, которую иногда приходилось платить за каждое маленькое волшебство.

— И конечно, самое главное, — продолжил за нее Кейн, чуть нервно поджимая губы, — я… мы решили быть вместе.

Взгляд отца перешел с Эстер на Кейна, и в его глазах читалось удивление, смешанное с беспокойством.

— Мы очень рады возвращению Эстер, конечно, — медленно произнес он, — но мы не ожидали… нового члена семьи в комплекте.

Лана, однако, радостно хлопала в ладоши.

— Это так романтично! Вы как герои из книг, что я читала! — воскликнула она, но затем ее энтузиазм угас, когда она заметила напряжение в воздухе. — Разве не так?

Коты, мурлыкая, обошли стол и принялись тереться о ноги Эстер и Кейна, приветствуя хозяйку и нового гостя. Ждали возвращения с деньгами и корзинкой фруктов, а она притащила жениха и психологическую травму. Немного не то, что представляешь, встретив в начале пути пушистых гонцов, но от этого история их становится только интереснее.

Кейн поднял взгляд на отца Эстер, и его лицо приняло серьезное выражение.

— Сэр, можете выделить мне минуту? Я бы хотел обсудить с вами что-то наедине, — мягко проговорил он.

Ответный взгляд отца был полон осторожности, но он кивнул. Мужчины встали, и Кейн с уважением поклонился, прежде чем последовать за хозяином дома в соседнюю комнату.

Лана, оставшись наедине со старшей сестрой, тут же забыла о предыдущей беседе. Ее глаза горели любопытством и волнением.

— А ну, выкладывай все! — она подскочила к Эстер, и встряхнула ту за плечи, как будто на допросе. — От него же разит смертью! Да и ты… — она оглядела сестру и неопределенно махнула рукой в воздухе, не сумев указать на какую-то конкретную выбивающуюся деталь, — тебя как будто подменили.

И тут же она ахнула, пораженная собственной гениальной догадкой, и прищурилась, стараясь высмотреть что-то в чертах лица замершей от неожиданности старшей.

— Приворожил, небось?

Эстер, посмеиваясь, осторожно отодвинулась, как смогла — Лана ей пыталась буквально в душу заглянуть, и села так близко, что яростно дышала ей в щеку.

— Никто никого не приворожил, — без особой уверенности сказала она, — просто мы встретились в беде, а это сближает. Спасали друг друга несколько раз.

Боролись как с церковью, так и с Гильдией. Вытаскивали чуть ли не из-за порога смерти. Долго сидели под жасминовым цветом, разговаривая о жизни, и потом под этим же деревом хоронили твоего ровесника, возжелавшего больше власти, чем он смог бы удержать. Прощались с призраками старого поместья. Клялись в ненависти друг другу, а после все равно возвращались. Этого Эстер говорить не стала — не решилась; просто многозначительно поправила цепочку на шее, так, чтобы стали видны и кольцо, и кулон. Амулет падал на ее грудь почти там же, где у некроманта пылало клеймо.

— Я очень сильно выросла в магическом плане, — Эстер щелкнула пальцами, и распахнулось окно — и оттуда к Лане подобрался побег плюща, который принес ей, как джентльмен, полураспустившуюся алую розу. — Даже не представляешь, какие потоки энергии нужно укротить, чтобы снять последствия смерти некроманта.

Лана прикоснулась к лепесткам, чувствуя их мягкость и свежесть, и в ее взгляде зажглось уважение к изменившейся, сильной девушке напротив.

— И какие же у вас дальше планы? — хмыкнула Лана, машинально оборвав пару лепестков.

В этот момент Эстер ощутила, как в глубине души что-то сместилось. Дом, который когда-то был ее безопасной гаванью, теперь казался тесным, ограничивающим ее новую сущность. Она почувствовала себя гигантом в домике для кукол, где каждый шаг грозил разрушить хрупкие стены реальности.

Она вспомнила, как изысканные залы и мрачные лабиринты замка Винтеров казались бесконечными, как, даже проклятыми, горизонты Исендора оставались величественны и могущественны, и поняла, что той Эстер, которая некогда покинула эти улицы, больше не существует. Она теперь была Эстер, открывшей тайны магии и тьмы, Эстер, повстречавшей любовь посреди хаоса. Эстер, которая больше не могла себя назвать полностью светлой, была здесь лишней.

Лана заметила перемену в ее настроении и осторожно спросила:

— Все в порядке, родная?

— Да, конечно, — полуулыбка изогнула губы ведьмы, но в сердце ее зародился тревожный холодок.

Сидя рядом с Ланой, целительница ощущала, как внутри нее зреет решение. Решение, которое могло казаться безумием или, наоборот, единственно верным шагом в данной ситуации. Поместье Винтеров, со всеми его тайнами и силой, уже не манило ее, как прежде, а Флистан, с его уютными улочками и привычным бытом, теперь казался слишком маленьким для ее новых мечтаний и амбиций.

— Лана, — начала она, словно пробуя мысль вслух, — я думаю, наш путь с Кейном еще не закончился. Мы с ним… мы собираемся отправиться в путешествие.

Та взглянула на сестру с недоумением.

— Но ты же только вернулась. Ты не хочешь отдохнуть?

— Думаю, нам еще рано расслабляться. Вот увидишь, все будет хорошо. Мы должны выбрать новый путь, пока призраки прошлого не оставили нас в покое.

Лана ничего не ответила, многозначительно подняв брови и поджав губы — мол, подруга, как знаешь, отговаривать тебя смысла нет, но звучит все это подозрительно. Эстер же все более отчетливо осознавала, что она и Кейн все еще находятся под угрозой, ведь и Инквизиция, и Гильдия Обсидиана способны проследить за ними.

— Мы не можем остаться здесь слишком долго, — тихо сказала Эстер. — Инквизиция не остановится, пока не уничтожит все, что отличается от их идеала чистоты, а Гильдия… Они не простят нас за то, что мы помешали их планам. Я не могу подвергать опасности семью.

Лана крепко обняла сестру, и один из котов недовольно мявкнул под столом — они всегда были недовольны, когда на кого-то внимания обращали больше, чем на них.

— Я всегда буду ждать тебя, — прошептала она. — Обещай только написать, когда сможешь.

Эстер кивнула, чувствуя, как к глазам подкатывают непрошеные слезы. Когда Кейн и отец вошли обратно в комнату, в воздухе витало это недовысказанное напряжение, первое за долгое время сестринское разногласие. Отец с тяжелым вздохом взглянул на своих дочерей.

— Мы с твоим графом немного поговорили, — начал он медленно, выбирая слова. — И хотя я до конца не понимаю твоего выбора, Эстер, я его принимаю. Ты уже не та маленькая девочка, что была когда-то, и ты уже прошла через многое, в том числе через утрату. Я просто надеюсь, что на этот раз тебе повезет больше.

Отец устало улыбнулся, и тепло взглянул на Кейна.

— А тебе вот что скажу, юноша, — продолжил он, обращаясь к Кейну с легкой улыбкой, хотя в глазах его блестела угроза, — если Эстер принесет на тебя жалобу, хотя бы одну, будь уверен, Лана действительно сожжет тебя на месте. И я ей в этом помогу — магией я не владею, а вот подкинуть хвороста буду рад.

В ответ на эту шутливо-серьезную угрозу некромант улыбнулся, кивнул, и его глаза встретились с глазами Эстер.

— Мне не потребуется жаловаться, отец, — мягко вставила она, уловив момент. — Я в надежных руках.

— Рад, что ты так считаешь, — вздохнул старик, — потому что граф только что попросил у меня благословения на тебе жениться.

В комнате наступила тишина. Лана смотрела то на отца, то на Кейна, пытаясь прочитать их выражения лица и понять, шутит отец или нет. Даже коты замерли в предвкушении то ли всеобщей радости, то ли грандиозного скандала — только кончики ушей подрагивали, улавливая малейшие изменения тона.

Воздух из комнаты будто полностью высосало; Эстер осталась в вакууме, наедине со своим оглушительно бьющимся сердцем. Где-то на фоне остались все испытания, долгие дороги, скрипящие несмазанные кости Принца, кровь и страх. Остались карие глаза с лукавой искрой и зеленая нить между двумя душами.

Два серых сердца — единственные в своем роде, связанные навсегда.

— Я не стану вам препятствовать, — отец явно сдерживался в выражениях, и Эстер ему за это была благодарна — не место и не время для споров по поводу идеологии. — Так что выбор остается за тобой, милая.

Кейн застыл в ожидании, натянутый, как струна; глупый, глупый, так волнуется, как будто возможен какой-то другой ответ. Невольно теребит рубашку над клеймом, и так лишь боль себе приносит, задевая заживающую рану. Где-то в глубине души все еще сомневается, способна ли Эстер его полюбить. Способны ли такого, как он, полюбить в принципе.

Не верит своему счастью так же, как она не верила своему проклятью.

— Что скажете, миледи? — не выдерживает он тишины и тревожно усмехается. — Готовы на вечные скитания в моей компании?

— Только на скитания? — она тянет время, удивленно вскидывает брови, делает вид, что совершенно об этом не думала и сейчас все стороны взвешивает. — Вроде бы и горе, и радость обычно обещают. Пока смерть не разлучит… разве не так?

— После смерти даже не надейтесь от меня избавиться, — Кейн делает шаг вперед и мягко берет ее за руку, опасливо, будто она от неосторожного движения на него нападет или расколется на несколько частей, как фарфоровая фигурка. — Я с ней лично договорюсь, и не дам вам совершенно никакого покоя.

Эстер смотрит на него, слегка задрав подбородок, и, как в первый раз, изучает правильные черты лица. Складку между темных бровей. Острые скулы. Болезненно-бледную кожу. Искусанные губы.

Как много он страдал… как долго искал пристанища рядом с непримиримым врагом.

— Конечно, граф, — наконец говорит Эстер. — Я согласна. Только никаких скелетов на свадьбе, прошу…

У Кейна перехватывает дыхание, он сжимает пальцы ведьмы в своих, даже чуть слишком сильно — но собирается и притворно удивляется:

— А как же Принц?

— Без Принца не получится, и правда. Тогда хотя бы большую часть гостей оставить живыми.

— Только ради вас, миледи.

И он целует ее — мягко и нежно, коротко, чтобы не устроить скандальной сцены перед стариком-отцом и маленькой сестрой. Нет в мире ни мрака, ни света, способного их ослепить, ни слова, ни лезвия, что сможет их разделить.

Коты хитро переглядываются, и, усевшись рядом, громко мурлычат, абсолютно довольные собственной работой. Исполнились все пророчества, намеки от матери-природы и странные расклады от сумасшедшей ведьмы — и все же ведьма и некромант выбрали друг друга по своей воле. Продолжали бороться со всем миром за право больше никогда не размыкать рук.

И одержали победу.

Больше книг на сайте — Knigoed.net