Двойная сплошная

Пролог.

Я всегда искренне верила в то, что ни один человек не появляется в жизни другого без весомой на то причины. Каждая встреча несет в себе определенный заряд энергии – неважно положительной или отрицательной – главное, что он сказывается на обоих, вынуждая либо притягиваться, либо отталкиваться с конкретной, только ему ведомой силой. Я называла это законом взаимодействия, который раз за разом подтверждался мною в абсолютно разных ситуациях.

Я действительно верила в то, что моя жизнь однажды могла измениться, благодаря кому-то. Возможно, я бы даже смогла позволить и себе стать другой. Однако, несмотря на это, если бы еще пару месяцев назад кто-то сказал мне о том, что я буду вот так просто сидеть за рулем чужого спортивного автомобиля и выжимать педаль в пол, я бы попросту рассмеялась. Заливисто так, весело. Я ведь совсем не оторва. Я не могу такой быть. Мне не стоит такой быть.

Если же, к примеру, мне бы тогда заявили, что один заносчивый тип, считающийся жутко неправильным и дерзким, окажется довольно таки милым парнем, который может поддержать в трудную минуту, я бы, скорее всего, не поверила. Плохие мальчики – это плохие мальчики. Так говорила мне мать каждый раз, когда я делилась с ней очередной для одной лишь меня забавной историей из своей школьной жизни.

Нельзя верить плохишам. Нельзя дружить с плохишами. Нельзя быть плохишом.

Эти правила я усвоила уже очень давно. И, тем не менее, в этот момент я находилась именно с тем, кого было принято так называть. Я была с ним заодно.

Уверенно и почти дерзко глядя вперед, я сидела за рулем дорогой спортивной машины, а рядом со мной был тот странный тип, что когда-то решил прийти мне на помощь. Он был первым за долгое время, кому удалось раскусить меня. Я же в свою очередь смогла неплохо узнать его. Мы знали тайны друг друга. И это одновременно пугало, радовало и злило нас обоих.

Глава 1.

Я не помню дня, когда вставала бы утром с таким удовольствием. Никаких лекций и семинаров, никаких экзаменов и преподавателей, что-то требующих от меня раз за разом. Только я, моя кровать и солнце, светящее мне прямо в глаза. От его лучей-то я и проснулась. Не от звонкого будильника и не от маминых криков о том, что мне пора в университет, а от самого настоящего теплого солнышка, коего в июльские дни хватало сполна. И теперь я могла, наконец, насладиться им в полной мере.

Сколько всего ждало меня впереди в эти оставшиеся два летних месяца. Даже не сразу приходит в голову, что делать с таким количеством свободного времени.

«Свободного!» - мысленно кричу я, счастливо потягиваясь и устраиваясь поудобнее в своей небольшой кровати.

Находящиеся неподалеку часы показывают 10:26. Самое время для того, чтобы начать свой день с плотного завтрака.

Первым делом плетусь в душ, отмечая между прочим крики младшего брата из соседней комнаты. Запускаю руку в спутавшуюся со сна светловолосую шевелюру, и прохожусь по ней своей пятерней, словно расческой. Решаю, что сойдет и так, собирая копну в высокий хвост, а затем с большим удовольствием забираюсь под контрастные струи воды.

Какое это чудо – жить в век центрального водоснабжения. Не то, что в деревне моей бабушки Вари без душа и с туалетом, находящимся где-то за длиннющим огородом картошки. Раньше меня на все лето ссылали к ней в гости, и я чуть ли не на стены лезла к концу августа. Видимо по этой причине я так любила школу. Она спасала меня от времен античности и петушиных песнопений в пять утра.

Блестящие светло-голубые глаза смотрели на меня из зеркала с обычно несвойственным им довольным выражением. Я впервые за долгое время видела себя выспавшейся. Без красных продолговатых прожилок на белках и вздувшихся капилляров.

Будь он не ладен этот красный диплом! Из-за него у меня точно однажды поедет крыша, а сосуды в мозге полопаются от перенапряжения. И кто только придумал, что я должна стараться ради определенного цвета какой-то бесполезной корочки?

- Нелька! – завопил братец по ту сторону двери, в который раз пытаясь прорваться в ванную комнату. – Сколько можно там сидеть? – стук его кулаков о хрупкую деревянную конструкцию стал яростнее и настойчивее. – Если однажды ты решишь утонуть в ванне, я не буду тебя спасать, так и знай!

«Больно надо, братец», - подумала я, закатывая глаза.

Лениво надев на себя нижнее белье и накинув махровый халат, я, как ни в чем не бывало, вышла из ванной комнаты, на которую имела ровно такое же право, как и этот четырнадцатилетний лентяй, просиживающий штаны перед компьютером вот уже целый месяц. Все же мы были слишком разными с этим странным мальчиком, чтобы жить мирно. Как-то раз я даже спрашивала родителей, не принесли ли они нам чужого ребенка, на что они сказали, что нет, и отправили в свою комнату учить уроки. Бесконечные уроки, принесшие мне в дальнейшем золотую медаль.

- Ты что, в Ихтиандру решила превратиться? – грубо оттолкнул меня в сторону брат, не давая моей руке дотянуться до его головы, чтобы привычно потрепать по волосам. Я просто обожала то, как он морщился каждый раз, когда я проделывала с ним этот трюк.

- А ты в зомби? – парировала я тем временем.

Брат лишь кинул в мою сторону уничижительный взгляд, и изящно изогнул одну бровь. Так его научил делать наш дядя, когда мелкому было всего восемь лет. И с тех пор Артур начал хвастать перед всеми нами своим новым навыком, со временем перешедшим в привычку.

- Ты совершенно не умеешь острить, Нелл, - заявил он невозмутимо. – Иди лучше поесть приготовь. Мама не успела ничего нам оставить.

«И когда только эта мелюзга успела вырасти? – задумалась я, глядя на знатно вытянувшегося за последнее время братца. – Был ведь такой милый мальчик… пока не заговорил».

Известие о том, что в холодильнике, условно говоря, повесилась мышь, немного поубавило мой позитивный настрой. Готовить я не то, чтобы не умела – скорее не пылала к этому делу горячей любовью. И, тем не менее, выбора у меня не оставалось. Весь женский коллектив нашей семьи обожал в один голос твердить о том, как это важно для девушки – уметь вкусно готовить. И все это, конечно, было прекрасно, до тех самых пор, пока дело не доходило до реального приготовления пищи, которое порой могло вывести меня из себя даже быстрее, чем подготовка к очередному глупому университетскому экзамену.

Пока доставала яйца и молоко из холодильника, в ногах крутился один из самых любимых членов моей семьи – золотистый ретривер по имени Джефри. Его еще щенком подарили моему братцу, лишь бы он только перестал канючить на этот счет. И вот этому довольно большому теперь подарочку было уже солидных пять лет, но он даже не думал успокаиваться, и все так же с щенячьим восторгом гонял по двору голубей и сбивал с ног своих любимых хозяев. Ну, или не очень любимых. Этих собак трудно разобрать. Я вот, например, вообще кошатница, но Джефри люблю, так или иначе.

- Опять яичница? – протянул Артур, выражая отвращение всем своим видом. – Мама вчера делала яичницу на завтрак. Давай что-нибудь другое?

- Не хочешь мою яичницу – не ешь. Давай, давай, - замахала я рукой в сторону выхода из кухни.

Глава 2.

- Неужели каникулы-ы-ы, - протянула я в трубку, заваливаясь обратно на свою аккуратно убранную постель. – Лесь, ты вообще можешь в это поверить?

Из телефонного динамика раздалось недовольное бурчание.

- Кому как, знаешь ли. У меня, в отличие от некоторых, еще и практика имеется. Это вы с Виленой балду пинать можете, а мне тут еще целых две недели торчать, - в трубке послышался шелест каких-то бумаг.

Олеся, моя давняя подружка из соседнего дома, как единственный из нас представитель далеко не гуманитарного склада ума, училась по специальности «Нефтегазовое дело» и теперь была вынуждена сидеть в одной из компаний-представителей данной отрасли и перебирать нескончаемый поток каких-то бумажек. Нам же с еще одной нашей подружкой – Виленкой, повезло больше, и мы могли не посещать производственную практику, так как нам поставили штампы на всех договорах просто так. Ну, не совсем просто так, конечно. До этого год назад лично мне пришлось пахать, как загнанной лошади, выполняя всякие мелкие поручения. Но это явно стоило того, чтобы в этом году я могла отдыхать.

- Значит, ты не пойдешь с нами по магазинам завтра? Не забыла, что у кого-то совсем скоро день рождения? – решила я немного поддразнить подругу.

- Ой, да ну тебя, Тихонова, - выдохнула она устало. – Все я помню. Не совсем еще растеряла мозги со всей этой бюрократией.

Я издала сдавленный смешок, представляя Елагину, ненавидящую всю эту бумажную волокиту, в кипе листов формата А4. Да она, должно быть, рвала и метала, когда возвращалась домой.

- Не пойду я никуда. Ты и так это знаешь. Но можете даже не мечтать, что я пропущу день рождения Ви, - шуточно-строгим тоном заявила мне Леська. – Пропустить этот день – как проспать целую жизнь.

И это было в самом деле так. То, как отмечала свой праздник самая взбалмошная из нас, всегда поражало нас с Лесей. К нашему общему удивлению, Вилена даже из самой обычной домашней посиделки могла сотворить нечто такое, о чем мы потом вспоминали весь следующий год.

Оставшуюся часть дня после разговора с подругой я только и делала, что слонялась по дому, не зная чем себя занять в ожидании выхода на работу. Маме и папе не нравилось то, что я работала так поздно. Однако со временем им все же пришлось смириться, так как это был единственно возможный график, который мог бы устроить студента-очника, нацеленного на красный диплом. И пусть порой я должным образом не высыпалась, но зато имела возможность учить то, что было задано, еще при свете яркого солнца. Ночью моя продуктивность все равно падала ниже некуда, и от меня не было никакого толка. Разве что руки, сжимающие скрипку, могли работать в автоматическом режиме в это время суток.

За свой первый свободный от учебы день я успела отлежать себе оба бока, прибраться в комнате (которая и так всегда содержалась в идеальном состоянии), еще раз постоять под контрастным душем и вымыть голову со всеми возможными средствами. Также я перемерила всю свою одежду, выкинула из нее что-то ненужное, и заново все педантично сложила по своим местам, заведенным мною еще в детстве. Мама всегда говорила, что в комнате девочки должна быть строгость и порядок. Иначе ни один мужчина не захотел бы брать ее замуж. Еще несколько лет назад подобные аргументы были основополагающими в моем отношении к уборке своего личного пространства, но сейчас мне просто нравилась чистота и организованность во всем. Так я чувствовала себя намного увереннее.

К семи вечера я уже успела настолько пресытиться своим выходным, что буквально летала по дому, собираясь на работу.

Убийственные, как любила говорить Вилена, черные обтягивающие джинсы, привлекающие взгляды мужчин к моей пятой точке, бледно-розовый топ на широких бретелях, на ноги темные босоножки без каблука, а в руки футляр со скрипкой. Ключи от дома в карман и можно спокойно выдвигаться к музыкальному кафе, где этим вечером я снова могла ненадолго расслабиться, и наконец-то почувствовать себя самой собой.

Рома, вскоре после отъезда все же сумевший определить свое местоположение, мысленно проложил маршрут к своему дому, и на предельной скорости двинулся в нужном ему направлении. В квартире, которую он звал своим домом, его никто не ждал. И это устраивало парня, который и так все чаще проводил время в компаниях. Порой ему ничего не хотелось так сильно как самой простой тишины и покоя. Лечь спать, отключив все телефоны и не выходить из своей комнаты так долго, как он бы сам того пожелал, будучи уверенным, что его точно никто не сможет потревожить.

Сейчас это все, что ему действительно было нужно. Чтобы никто его не трогал, и дал просто отлежаться, выветрив из головы последние остатки этого привязчивого алкоголя.

Вообще-то Рома не любил пить. Это всегда казалось ему сомнительным действом, не дающим сосредоточиться и размывающим все границы, построенные обществом и им самим. Границы Рома нарушать любил. Более того это было самым любимым его занятием. Но во всем этом был толк лишь тогда, когда он сам мог нести ответственность за то, что он делал. Ему нравилось быть плохим мальчиком в своих глазах. А алкоголь лишал его этого. Парень просто творил какую-то дурь, а потом ничего об этом не помнил. Это было неинтересно. В этом не было никакого кайфа.

Но Рома пил. За компанию со всеми, как и подобает. Да, иногда он пропускал тосты или, делая вид, что пьет, выплевывал едкую жидкость в стакан с соком. Никто этого трюка не замечал, только и удивляясь тому, как этот парень мог оставаться трезвым настолько долго. Вчера такой прием не прошел. На дне рождения его лучшего друга не было ни сока, ни хотя бы кока колы. Был только лишь алкоголь. Много алкоголя. А еще друзья, заглядывающие ему в рот. Тогда-то он и осознал, что придется пить и напиваться. Настолько явно выбиваться из коллектива он не мог. С самого детства Роме было известно, как много в этой жизни имела его репутация.

Глава 3.

Очередной концерт был нами отыгран, на мой взгляд, вполне успешно. Я чувствовала это каждый раз, когда заканчивалась моя партия и я могла в полной мере оценить ситуацию. Люди слушали. И более того они прислушивались к тому, что мы делали. Это ли не залог успеха для музыканта? Не для этого ли я каждый раз выходила на сцену? Ощущать отдачу публики, для которой творишь – одна из самых важных вещей для любого человека, занимающегося творчеством. И сегодня я ощутила ее настолько явно, что не могла перестать улыбаться.

- Молодец, Принцесса, отыграла бомбезно, - как и всегда после выступлений начал расхваливать меня Денис – наш бас-гитарист. – Ты вообще видела их лица? Вот что значит до души достать.

Для краткой справки – Денис всегда был моим любимчиком. Он с самого первого дня относился ко мне как к своей. Он всегда улыбался, шутил и подбадривал меня, находя самые верные для каждого случая слова. А еще он был просто крутым сорока двухлетним мужиком со своими взглядами на жизнь и багажом знаний, которым он охотно со мною делился. Возможно, я была для него кем-то вроде дочери, которой у него никогда не было.

Моя работа в кавер-группе уже давно не воспринималась мной как работа. Эти мужчины, с которыми мне волей случая приходилось выступать на одной сцене, стали не только моими друзьями, но и настоящей семьей, в которой меня принимали такой, какой мне хотелось быть. Я не выбирала группу, не проходила кастинг, не участвовала в собеседованиях. Я просто однажды пришла в это кафе и поняла, что именно здесь мое место. И мне позволили тут остаться.

Никто из моего окружения, к слову, так до сих пор и не знал, где я работаю. Все считали, что временами я то побрынькиваю своего драгоценного Бетховена на частных корпоративах, то перебиваюсь работой официантки в далеком от дома кафе. Думаю, бабушку бы и вовсе тут же хватил инфаркт, узнай она о том, чем я на самом деле занимаюсь, и на какую музыку растрачиваю свой талант, который как она всегда утверждала, был дан мне от природы. Уж не знаю, от чего он мне там дан, но строгая бабушка в учителях заставила бы любого заиграть так, как никто другой.

В общем, до этих пор о моем тайном увлечении роком никто не подозревал. Даже подруги, которые скрипку терпеть не могли и никогда не напрашивались ко мне на работу. И хотя пару раз я все же видела их здесь вдвоем, они, к счастью, меня не узнавали. Маска и изредка надеваемые в таких случаях парики делали свое дело.

Наскоро переодевшись в свою одежду, я отправилась на выход, где меня дожидался еще один представитель нашего дружного коллектива – гитарист по имени Слава.

Слава был крепким парнем двадцати семи лет от роду с выдающимися мускулами и волевым подбородком с обрамляющей его неизменной щетиной. Волосы его на концертах всегда были забраны в смешной маленький хвостик, насчет которого он никому не позволял шутить. Рокеры – они ведь такие. Чуть что любят сразу принимать все в штыки. Особенно в том, что касается их неприкосновенного крутого имиджа.

- Ты домой, красотка? – спросил он меня несколько развязно, ловко пристраиваясь рядом.

- А ты как думаешь? – хмыкнула я, не поворачиваясь в его сторону.

- Ну… не знаю… - слегка растерялся парень. – Может быть, ты на свидание собралась.

- Считаешь, мне стоит быть с парнем, который даже не удосужился встретить меня после работы?

- Э-э-э, - завис Слава, в недоумении глядя на меня.

Не выдержав, я обернулась к нему, и едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Вид у него был совсем потерянный. Даже лицо приняло чуть красноватый оттенок, а глаза собрались в кучку.

- А ты хотел меня до дома проводить? – спросила я его прямо в лоб, зная, как этот с виду взрослый мужчина порой любит ходить вокруг да около.

- Я… ну это… в общем, да, хотел, - ответил он, запинаясь, а затем, тяжело вздохнув, достал из своей сумки бутылку вишневой кока колы и сделал из нее внушительный глоток. Лишь спустя некоторое время я смогла понять, что там была не только газировка, и мне стоило бы отказаться от подобного сопровождения. Но в тот момент я ничего не заметила, а потому согласилась.

Первые подозрения о том, что что-то явно не так дошли до меня в тот момент, когда сидя рядом со мной на заднем сидении автобуса, Слава опустил свою тяжелую голову мне на плечо, и принялся нюхать мои волосы.

- Все в порядке? – спросила я, впервые чувствуя себя рядом с этим парнем настолько неуютно.

- Да, - с каким-то непонятным мне блаженством ответил он, вновь поднимая голову и заглядывая мне в глаза.

- Точно? – подпрыгнула я со своего сидения раньше времени, лишь бы снова не чувствовать этой гнетущей меня неловкости.

- Абсолютно, - поднялся Слава следом за мной, едва не упав.

Зато бутылка с колой, которую он не выпускал из рук в течение всей поездки, ловко выпрыгнула из его рук, и покатилась вперед по длинному автобусному проходу.

- Да чтоб тебя, - выругался парень, неловко перебирая конечностями в ту сторону, где теперь покоилось его сокровище.

«Мать моя женщина! Да он же пьян», - осенило меня в тот момент, когда он, опустившись на корточки, стал доставать бутылку из-под ног кондуктора.

Глава 4.

Домой я зашла в одиннадцатом часу, когда по моим предположениям родители уже должны были спать, набираясь сил для завтрашнего дня.

Не включая света в коридоре, я на цыпочках прокралась в свою комнату, и не без удовольствия завалилась на кровать прямо в одежде. Эта часть вечера была моей самой любимой в подобные дни. Стоять на сцене, развлекая публику, приходилось достаточно долго. Я ведь не была барабанщиком, который мог сидеть все время за своей установкой. Я была скрипачкой, да еще и к тому же девушкой. От меня ожидали зрелища, желательно приправленного какими-нибудь пластичными движениями. Я должна была двигаться, и даже танцевать, так что ноги зачастую к концу смены гудели, требуя срочного массажа.

- Дочка? – из-за закрытой двери вдруг появилась отцовская голова.

- Привет, пап, - улыбнулась я ему, занимая более приличную позу. – Ты чего не спишь?

- Мы тоже только недавно с мамой вернулись, - ответил он, проходя в комнату. – Как прошел концерт?

- Все супер. Слепые детишки остались довольны, - без единой запинки соврала я, продолжая при этом улыбаться.

Честно говоря, лгать я совсем не любила. И особенно мне не нравилось обманывать родителей. Я не хотела каждый раз задумываться о том, кому и о чем солгала и как сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Но, так или иначе, к своим годам в деле вранья я превратилась в самого настоящего профи. Я умела виртуозно обманывать о своих предпочтениях, вкусах и даже своем характере. Порой я даже могла так хорошо вжиться в роль, что начинала и сама в нее верить. Я жила в собственном мире, изящно сотканном из моей лжи, и как бы того ни хотела, никак не могла оттуда выбраться.

- Это хорошо, - удовлетворенный моим ответом, произнес папа.

Они с мамой до безумия любили верить в то, что их дочь действительно может выступать на высоких раутах и давать благотворительные концерты. И опять же, к моей большой удаче, проверять мои слова они не спешили. Для удовлетворения собственных амбиций им вполне хватало и той информации, что им давала я.

- Только вот что-то больно поздно вы начали. Никто там не уснул под конец вечера?

- Обижаешь, - хмыкнула я. – Под Бетховена в моем исполнении трудно уснуть.

- Не сомневаюсь, дочка. Не сомневаюсь, - рассмеялся мягко отец. – Кстати, это еще не все, о чем я хотел с тобой поговорить.

Краем глаза заметила, как губы отца поджались, а выражение лица стало слегка виноватым. Я знала, что это могло значить. Наведаться сегодня ко мне было не его решением. Его подослала мама – человек достаточно строгий во всем, что касалось моего воспитания. И этим вечером ей явно было, что мне сказать.

- Мать видела тебя только что у подъезда с каким-то парнем, - подтвердил мои догадки папа. – Не поделишься, кто это был?

Парень. У подъезда. Именно сегодня, когда мама решила вспомнить былые времена и подкараулить меня у окна.

«Чудесно. Просто чудесно. Только этого тебе для веселой жизни и не хватало».

- Да так, просто новый знакомый, - произнесла я с завидным спокойствием, хотя внутри меня уже начинал разгораться огонек недовольства. – Мы совсем недавно с ним познакомились. Сегодня по чистой случайности встретились во дворе, и он решил проводить меня до дома. Все-таки уже стемнело.

Папа тяжело вздохнул, потирая пальцами лоб.

- Я давно говорил, чтобы ты ходила посветлу, а не срезала напрямик.

- Но так ведь гораздо быстрее! У меня будет еще меньше шансов наткнуться на какого-нибудь озабоченного.

Произнеся эти слова вслух, почувствовала пробежавший по спине холодок. Соглашаясь на то, чтобы Слава проводил меня сегодня, я никак не могла представить, что по пути он решит начать до меня домогаться. Озабоченный или нет, при свете дня или во время сгущающихся сумерек, в этот день он оказался той самой тенью, которую я привела с собой сама.

- Все равно мне не нравится, что ты гуляешь одна по ночам.

- Если тебе будет спокойнее, можешь купить мне газовый баллончик.

- И куплю, - охотно подхватил эту идею отец. – Чтобы всяких там сомнительных знакомых ты тоже могла от себя отгонять.

В ответ на это я лишь легонько похлопала отца по плечу, уверяя, что все со мной будет в полном порядке.

Покинул мою комнату он только тогда, когда выслушал все, что я знала о своем новом знакомом. А, так как знала я совсем не много, о чем сразу же ему и заявила, произошло это довольно скоро. К тому же моя искренняя неосведомленность об этом парне явно порадовала папочку. Если я плохо знала своего «ухажера», то значить это могло лишь одно – данная личность не особенно меня интересовала, а потому и беспокоиться было не о чем.

На следующее утро родителей дома я вновь не застала, что было мне только на руку. Вновь заводить с ними разговор о Роме я не горела желанием, а потому с превеликим удовольствием проигнорировала их отъезд на работу, и продолжила дальше смотреть свой красочный сон.

Однако все же это утро было иным. Не похожим на радостное предыдущее. Истошных криков из-за стены, разделяющей нас с братом, слышно не было, а солнышко, предав мою к нему любовь, решило вдруг спрятаться за облаками. Да и Джефри что-то приуныл, сложив лапки под мордочкой и глядя на мир с всепоглощающей тоской.

Глава 5.

Из дома я вышла с запасом времени на то, чтобы прогуляться по городу. Обычно я всегда так поступала, когда собиралась на какую-то встречу. Девчонки об этом прекрасно знали, а потому иногда заранее ловили меня где-нибудь в центре и еще долго бродили со мной по улицам нашего родного города. Правда, Вилена, наша королева опозданий, довольно редко решалась на нечто подобное. Она скорее предпочитала тратить свое драгоценное время на подбор подходящего наряда, чем на бесполезные прогулки со мной.

Разглядывая вокруг себя людей, машины и зеленую листву деревьев, я шла по хорошо знакомой дороге к любимому бутику моей подружки. Порой, вот так засмотревшись на что-нибудь, я могла настолько забыться, что начинала врезаться в столбы, спотыкаться о бордюры, и даже пару раз бывало, что я что-нибудь себе при этом ломала. Так однажды произошло, когда я засмотрелась на птичку, летящую высоко в небе и столкнулась со скейтбордистом, который кричал мне, чтобы я ушла с дороги. Я, конечно же, его не услышала, а потому вместе с ним повалилась на землю, сломав при этом ногу и ковыляя потом на костылях еще несколько месяцев.

Однако на этот раз все оказалось намного прозаичнее.

Минуя «зебру» на зеленый свет, я едва успела сделать шаг на очередной тротуар, как вдруг на меня прямо с неба, а если точнее, то с крыши одного из симпатичных старых зданий, свалился черноволосый парень с золотистыми глазами.

От такой неожиданности я едва смогла устоять на ногах.

«Это же он», - подумала я, сразу же узнавая в местном Человеке Пауке своего вчерашнего спасителя.

Тот, кажется, тоже был весьма удивлен нашей новой встрече. Глаза парня были широко распахнуты, а брови подняты так, будто готовились упорхнуть с его симпатичного лица.

Отведя на секунду взгляд, заметила поблизости козырек магазина «Все для милых дам», с которого только что спрыгнул этот ненормальный.

Я хотела было спросить у него, какого черта он там оказался, но не успела даже произнести свое неуверенное «привет», потому как на крыше того же здания вдруг показалась сначала светловолосая голова, а затем и массивная фигура мужчины в полицейской форме. Видимо, он был очень зол, крича нам что-то сверху и смешно при этом размахивая руками.

Расслышать, что именно он пытался сказать, я не смогла. Горячая широкая ладонь в одно мгновение схватила меня за запястье, и потянула вслед за своим владельцем обратно на пешеходный переход. И, к всеобщему удивлению, я побежала. Зачем – не знаю. Вообще-то у меня была возможность остановиться и вырваться – мужская ладонь держала некрепко, – но делать этого я, однако, не стала. А может быть, и не захотела. Просто побежала вперед, огибая прохожих, бросающих на нас с Ромой заинтересованные взгляды.

Я не могла понять, куда тащит меня этот странный парень, но отчего-то тревожности рядом с ним при этом совсем не ощущала. Наоборот, следуя за ним, я чувствовала себя очень легко и свободно. Во всем этом было что-то сумасшедшее, заводящее, ненормальное. Такое, что заставляло меня вдохнуть полной грудью, и едва ли не засмеяться от радости на всю улицу. Спонтанных решений, которые я на самом деле очень любила, в моей жизни было крайне мало. А сумасшествия вроде того, чтобы бежать неизвестно куда с малознакомым человеком, тем более. Еще и этот строгий женский голос, который призывал прохожих ловить нас. Он напомнил мне голос матери. И это придало мне дополнительный запас энергии, который я могла потратить на наше бегство.

Остановились мы с Ромой лишь через несколько минут, вбежав в один из симпатичных дворов с современными панельными зданиями и шлагбаумом, преграждающим путь. Его мы благополучно обогнули, избегая грозного взгляда охранника, сидящего на посту перед въездом на частную территорию.

Все это казалось мне ужасно глупым и абсурдным. И именно потому заводящим.

Рома, остановившись, при этом тяжело дыша, оперся руками на колени, и отпустил, наконец, мою руку. Сложился вдвое, ловя ртом теплый воздух. Глаз на меня не поднял. Наверно и сам не до конца понял, зачем выхватил из толпы и потащил за собой. Я же так и не знала, зачем дала ему это сделать. Стояла прямо и делала вид, что совсем не задыхаюсь после такой интенсивной пробежки.

Хорошо, что решила не надевать каблуки сегодня. Иначе точно бы осталась без здоровых лодыжек.

- Зачем ты это сделал? – немного погодя спросила я, поднимая кверху руку, на которой все еще горел след от его пальцев.

- А ты зачем за мной побежала? – ловко перевел он стрелки.

Я лишь молча отвела взгляд и покачала головой.

Двор, в котором мы находились, был совсем не простым. В домах, подобных тем, что стояли вокруг, квартиры стоили уйму денег. И я бы не удивилась, если бы в ту же секунду появился охранник, и выгнал бы нас отсюда, как неугодных. Все-таки это была частная территория, и мы находились на ней незаконно.

- Идем, - тем временем махнул рукой в сторону одного из подъездов Рома, выпрямляясь.

Я проследила за его движением, и пару раз непонимающе хлопнула ресницами.

Не мог же он, в самом деле, тут жить. Это было бы нелогично, учитывая то, что крутая машина, которую он оставлял у меня во дворе вчера вечером, находилась достаточно далеко отсюда.

Глава 6.

Спустя несколько часов мы с Виленкой успели перемерять, наверное, уже тысячу платьев, изведя при этом своими придирками всех молоденьких девушек-консультантов. Они только и успевали, что приносить все новые и новые наряды в примерочную. Не ко мне, конечно же, а к моей дорогой подружке, которая хотела выглядеть в клубе, в который мы собирались пойти в день ее рождения, самой яркой и обворожительной. Ей было невдомек, что она и так очень эффектно выглядела, и что ей подходило любое предложенное платье. Она будто намеренно не обращала на это внимание, во всем находя какие-нибудь изъяны. То молния оказалась не того цвета, то бант слишком большой для ее идеальных пропорций. В одном она была слишком толстая, а в другом вдруг слишком худая.

Капризам этой девчонки могла противостоять разве что ее мама. Она с самого ее детства не могла придумать ничего лучше, как в какой-то момент просто брать дочь за руку и уводить из магазина, говоря при этом, что если она не прекратит так себя вести, то та перестанет снабжать ее финансами. Именно поэтому с мамой Вилена никогда по магазинам не ходила, предпочитая терроризировать нас с Лесей.

- Девушка, - в который раз устало произнесла Алёна – консультант, с которой мы уже даже успели подружиться, - вам идут девяносто процентов всех этих платьев. Вы ведь выбираете один и тот же фасон.

Честно говоря, я тоже не видела никакой разницы между коротким фиолетовым и таким же коротким лазурно-голубым. В подобные моменты я начинала чувствовать себя мужчиной, которому показали две одинаковые кофточки, и сказали определить, какая из них лучше.

- Как вы можете так говорить? – кричала из-за шторы примерочной моя привередливая подруга. – Зачем тогда вы вообще здесь находитесь, раз приносите мне одно и то же? Вы же видите, что мне совершенно не идет этот фасон!

Алёна вновь посмотрела на меня, медленно закатывая глаза. В ответ я тихонько хихикнула. Мое платье, к слову, уже давно было выбрано и оплачено. И только имениннице все время что-то не нравилось.

- А ты чего рассиживаешься? – вылезла из своего укрытия каштановая голова. – Будешь мне помогать или нет?

Я бросила быстрый взгляд на скучающую неподалеку Алёну, и приставила к своему виску два пальца в изображении пистолета. Так, чтобы видела только она.

- Я принесу вам кое-что на свой вкус, и вы точно определитесь, нужен ли вам именно этот фасон, - указала девушка на кипу платьев, угрюмо висевших на вешалках, а затем плавно удалилась из примерочных, оставляя нас с подругой наедине.

- Эту девку надо уволить к чертям собачьим, - грозно заявила Вайтович. – Видела, как она на меня смотрит? Я вообще-то клиент. А клиент всегда прав. Об этом все знают.

- Просто ты совершенно невыносимая, когда дело касается одежды, Ви, - усмехнулась я, облокачиваясь на высокий подлокотник диванчика и кладя на руку свою тяжелую головушку.

- Ой, ну раньше вы как-то не жаловались, - ехидно отметила девушка.

- Просто раньше мы могли обсудить это между собой, - отозвалась я.

Вилена грозно сверкнула своими густо подведенными черным карандашом глазами, сводя к переносице брови.

- О боже! – громко воскликнула вдруг она, как-то резко теряя ко мне интерес и мгновенно переводя взгляд куда-то мне за спину. – Как вы могли его от меня скрывать?

Обернувшись, я заметила очередную сверкающую тряпочку, болтающуюся на вешалке.

Это было черное платье, полностью усыпанное переливающимися на свету пайетками. Ворот его был верхом целомудрия, потому как должен был полностью закрывать шею, которую Вилена всегда считала одной из самых красивых частей своего тела. Если честно, я была уверена, что это не тот вариант, которому эта девушка могла бы отдать предпочтение, но все же в который раз она смогла меня удивить, едва ли не захлопав в ладоши от восторга.

- Вы просили показать вам экстра-мини, а у этого платья длина чуть выше колена, - произнесла заметно оживившаяся Алена.

Видимо, она была крайне рада перспективе отделаться от нас как можно скорее.

- Я просила показать мне все самое лучшее, - недобро взглянула на нее Вилена, впрочем тут же вновь оглядываясь на зеркало и продолжая вертеться во все стороны, как волчок на ламинате.

- Ну что, берем? – уточнила я настороженно.

Подруга только кивнула, завороженная блеском пайеток.

Вскоре, довольные своими приобретениями, мы уже направлялись в сторону кафе, находящегося прямо рядом с нашим двором. Это местечко, стоило ему только впервые открыть свои двери, облюбовали все парочки района, так что теперь там частенько было не протолкнуться. А все потому, что там пока еще не успели задрать цены до небес, а еще готовили самый прекрасный на свете грушевый пирог, от одного только упоминания которого у многих пробовавших его начиналось обильное слюноотделение. Я, конечно, не берусь утверждать, но, возможно, туда подсыпали наркотики. Иначе я не знаю, как объяснить то, почему люди подсаживались на самую обычную ничем неприметную выпечку.

Сегодня нам повезло, и несколько столиков оказались свободными, так что мы со спокойной душой уселись за один из них, и принялись обсуждать предстоящее торжество. И обсудить действительно было что.

Праздновать Вилена всегда любила с размахом. Поездки на квадроциклах, ради которых нужно было проснуться в четыре утра и поехать в соседний город, полеты на вертолете перед закатом и запуск китайских фонариков с вершины самой высокой горы в наших краях – все это было в ее личном особенном стиле, поддерживаемом немаленькими финансами родителей. И в этот раз нас тоже ожидало кое-что интересное.

Заказав на двоих по порции пасты и тот самый пирог, о котором частенько грезили, сидя за партами в университете, мы рассуждали о том, как здорово будет понежиться в СПА, а затем отправиться на занимательную прогулку на воздушном шаре. Правда если первому я была бы рада в любом случае, то вот второе внушало мне неуверенность и легкую дрожь в коленках. Высоты я ужасно боялась, и только чудом вытерпела один из наших прошлых полетов на вертолете.

Глава 7.

Рома, высадивший Нелли возле магазина с каким-то глупым легкомысленным названием, наблюдал за подругами недолго. Ему наоборот хотелось как можно скорее отделаться от мыслей об этой ангелоподобной девчонке, и забыть о ней, как о страшном сне. Он вовсе не был намерен признавать то, что на самом деле чувствовал. Всего за пару коротких встреч Нелли каким-то образом удалось заинтересовать его, крепко зацепившись своими хорошенькими ноготками где-то в его подсознании.

И потому сегодняшний порыв схватить ее и повезти за собой теперь не казался такой уж случайностью. Да, в первую очередь Рома думал о том, что ей нельзя было там оставаться. Хотя и достаточно плохо, но все же она была с ним знакома, а значит, представляла собой своеобразную угрозу. Мысль об этом всегда возникала у парня на уровне инстинкта, приобретенного еще в подростковом возрасте.

«Не оставляй свидетелей и никогда не попадешься», - гласил один из привычных ему законов.

Нет, Рома не был отпетым мошенником. Он не торговал наркотиками, как некоторые его школьные знакомые, он никого не грабил, и даже не пытался вырывать у прохожих сумочки, пользуясь тем, что является счастливым обладателем очень быстрых длинных ног. Рома попросту рос вместе с теми, кто был вовлечен во все это, и старался особенно не выделяться на их фоне. Этого требовали от него элементарные правила выживания в коллективе.

И только теперь, когда парень остался наедине с собой и своими мыслями, ему стало ясно, что не один лишь давний указ старших товарищей оказался причиной его странного поступка. Рома, не ожидавший новой встречи с Нелли, сам захотел взять ее за руку.

Это не было обретенным когда-то инстинктом. Это было его личным решением, которое теперь начинало его жутко злить.

- Черт! – выругался Аморский, встряхивая головой и понимая, что его мысли снова сосредоточены не на том.

Сдалась ему эта блонди. Только этого ему сейчас не хватало. Нужно было остановить все это прямо сейчас. Расслабиться и успокоиться. А еще лучше переключиться на что-то другое. Например, на ту таинственную незнакомку, до которой ему так и не удалось добраться вчерашним вечером.

Для Ромы эта территория казалась куда более безопасной, ведь подобные той скрипачке девушки вписывались в его мир намного лучше.

Хорошо знающие себе цену. Не скрывающие своей сексуальности, но и не выставляющие ее напоказ. Манящие.

Брюнет так и слышал в своей голове завораживающее звучание ее инструмента. Он будто наяву видел, как подходит к девушке, берет ее за руку, поднимаясь по предплечью все выше, наконец, добираясь до лица, и срывает с нее изящную ажурную маску.

Гулкий сигнал автомобиля, оставшегося где-то позади, резко привел парня в чувства.

«Маска! – не обратив никакого внимания на водилу, которого только что нагло подрезал, подумал он. – Что если она окажется страшненькой?»

«Нет, - одернул себя в ту же секунду. – Страшненькие не умеют так раскрепощено двигаться».

Эта девушка прекрасно знала о том, что красива. Это чувствовалось буквально на подсознательном уровне, даже когда лицо ее было скрыто практически полностью. Она хотела быть центром внимания, и она была им, привлекая своим светом людей, которые слетались к нему, словно мухи.

Яркая горящая вспышка скрипачки и спокойное размеренное свечение Одуванчика – все это в одно мгновение смешалось в его голове, не позволяя сосредоточиться, а потому начиная незаметно, капля за каплей по-настоящему сводить парня с ума.

- Хэй, Земля вызывает Аморского, - раздалось рядом с Ромой спустя некоторое время.

Перед его лицом возникли два щелкающих пальца.

- Если еще раз так сделаешь, лишишься конечности, - предостерегающим тоном отозвался брюнет, убирая от своего лица руку друга, который вот уже больше часа не давал ему покоя своими разговорами.

- А что мне делать, если ты все время виснешь, как старая винда на древнем компьютере? – хмыкнул Вадим, откидываясь обратно на потрепанное кресло.

- Я между прочим делом занят, если ты не заметил.

Рома даже взмахнул в воздухе своей кистью, измазанной машинным маслом.

А про себя подумал, что только что мысленно держал этими самыми руками тонкую талию одной из девчонок, которые никак не желали убираться прочь, устраивая в его голове перетягивание каната.

- Ага, и, наверное, вспоминаешь то, как забыл разбудить меня вчера утром, - поддел его тем временем друг. – Ты же знал, что я родакам обещал помочь.

- А еще ты обещал не доставать меня, - ответил Аморский, снова скрываясь под капотом. – И вообще я тебя даже не видел среди всех этих ушатаных тел.

- Начни уже носить линзы, братан, - слегка обидевшись, добавил Вадим, все-таки решая оставить своего товарища в покое.

Кто как не этот парень, считавшийся лучшим другом Ромы вот уже несколько лет, знал, что тишина оставалась для него лучшим сопровождением во всех делах. Правда, порой изрядно раздражающим всех окружающих.

Рома Аморский и Вадим Бавыкин познакомились еще на первом курсе. Тогда, всего за несколько минут до того, как началась их первая в жизни пара, они встретились на университетской парковке, сразу же друг друга невзлюбив. Рома в тот день подъехал к институту на своей еще самой первой и не особенно навороченной машине. Времени оставалось мало, а свободных парковочных мест почти совсем не было. Он долго кружил то тут, то там, прежде чем нашел подходящее местечко. И вот, когда Рома решил уже было занять его, из-за угла вылетел какой-то умалишенный на мотоцикле и, подрезав его, припарковался первым.

«Эй, друг, поищи для своего корыта другое место! - заявил тогда пафосно Вадим, снимая с себя разрисованный какими-то безвкусными разноцветными линиями шлем. – Моему коню нужно пространство».

Глава 8.

Дома в этот день я оказалась только в первом часу ночи. Отыграв очередной концерт, на котором я все время ощущала себя так, будто нахожусь под прицелом чьего-то пистолета, я согласилась пойти вместе с парнями в бар, дабы отметить день образования нашей группы в нынешнем составе. Я даже позволила себе выпить немного лишнего, отчего теперь приходилось красться по собственной квартире настолько незаметно, насколько это только было возможно. Я даже представить себе не могла, что меня ожидало, учуй хоть кто-то из моих домочадцев запах алкоголя и сигарет, которыми я, скорее всего, успела насквозь пропитаться. Хотя я и перешагнула возрастной порог, позволяющий употреблять спиртное в большинстве стран, на выпивке для меня все равно стоял строгий запрет, за нарушение которого я, словно малый ребенок, вполне могла получить домашний арест на целую неделю. И это было действительно смешно, если не учитывать тот факт, что родителей мне все же приходилось слушаться.

Очень тихо разувшись в прихожей, не позволяя себе такой роскоши как включенный свет, я стала осторожно пробираться на цыпочках в свою комнату.

Шаг – тихий вдох.

Шаг – незаметный выдох.

Я была полностью уверена в том, что в этот вечер у меня получится не привлекать к себе внимания – все домашние уже давно должны были видеть десятый сон.

Еще один полувздох, короткий шаг и все мои мечты о том, чтобы спокойно добраться до комнаты, испарились – случайно оступившись, я задела своей неуклюжей ногой морду всегда готового к радостной встрече пса.

- Ррраф, - поприветствовал меня Джефри, подрываясь со своей подстилки и начиная весело размахивать хвостом.

«Нет, нет, нет», - забегали лихорадочные мысли в моей голове.

- Фу, Джефри, фу, - зашептала я, отпихивая от себя влажный собачий нос. Он упрямо тыкался мне в ногу, а острые зубы пытались легонько цапнуть меня за лодыжку. – Я не могу поиграть с тобой сейчас. Подожди до утра.

Пес закружился вокруг меня волчком, продолжая вилять хвостиком и скулить.

- Да тише ты, глупая собака, - попыталась я отделаться от пса, шагая в сторону своего убежища.

Полтора метра – это все, что отделяло меня от моей комнаты. Какие-то полтора метра и я могла оказаться в безопасности. Но преодолеть их было совсем не так просто. Стоило мне только повернуться к Джефри спиной, как на весь дом раздался протяжный лай, а сзади на меня запрыгнула многокилограммовая, хоть и мягкая тушка.

- Что ты делаешь? Отстань, – сбросила я пса со своей спины, стараясь все же хоть как-то спасти свое положение.

Однако все оказалось тщетно. Меня уже заметили.

Едва я потянула на себя ручку двери, из родительской спальни показалась светловолосая голова матери.

- Нелли? – сонно спросила она. – Это ты?

Ее голос точно молнией поразил все мое тело, заставив замереть в одном положении.

- Где ты была так поздно? Который час?

Медленно отпустив свой спасательный круг в виде дверной ручки, я повернулась к родительнице, продолжая молчать. Врать ей не было никакого смысла. Не сейчас, когда на языке вертелось только то, что могло бы закопать меня лишь еще глубже.

- Может быть, скажешь что-нибудь? – недовольно произнесла мама, подходя ко мне ближе.

По инерции сделала шаг назад и, чуть пошатнувшись, уперлась в стену, задевая спиной выключатель и заставляя просторную проходную комнату залиться ярким холодным светом.

Плотно сжав губы, набрала носом побольше воздуха, и, слегка улыбнувшись, постаралась не дышать. Нельзя было допустить, чтобы мать учуяла алкоголь.

- Нелли? – подозрительно оглядела меня мать.

Похоже, выглядеть непосредственно, и одновременно с этим не дышать у меня выходило в достаточной степени отвратительно. И слабая неправдоподобная улыбочка вовсе не спасала мое положение.

- Выдохни, - подходя ко мне вплотную, приказала мать своим самым строгим голосом.

Я упрямо помотала головой в ответ.

- Я сказала, дыхни сейчас же, - не сдавалась она.

И, честное слово, лучше бы она этого не произносила, так как именно в тот момент со мной произошло непредвиденное. Мой пьяный мозг, решивший, что подбросить памяти давнишнюю бородатую шутку будет хорошей идеей, послал моему воспаленному воображению отличную картину. Мама стоит точно так же, грозно глядя на меня, и на ее вопрос я отвечаю: «Тебе что, воздуха не хватает?» А потом мы с ней дружно начинаем смеяться, отмечая то, какое чудесное у меня все-таки чувство юмора.

Однако в реальности весело было только мне. Живо представив себе эту забавную картину, я, не сдержавшись, буквально прыснула со смеху, делясь со своей родственницей не только завораживающим алкогольным амбре, но и собственной слюной, которая шла с ним в комплекте.

Спустя какое-то время, когда мой беспричинный смех, наконец, прекратился, я снова подняла глаза на маму, и тут же поняла, что что-то во всем этом явно пошло не так. Женщина стояла передо мной с закрытыми глазами, усыпанная россыпью небольших капелек, оставленных от моих слюней, несколько бесконечно долгих секунд. За это время хмель как-то вдруг успел ловко испариться из моей крови. Шутка больше не казалась такой смешной. И еще менее смешным во всем этом оказалось то, что я потянулась рукой в сторону матери, и аккуратно вытерла ладонью ее лицо.

Божечки, что же я творю?

- Что. Это. Сейчас. Было? – четко, по словам произнесла она, медленно открывая свои зеленые глаза и серьезно глядя на меня.

Я ненавидела этот ее взгляд с самого детства. Иногда прямо в дрожь бросало от воспоминаний о том, как я, нашкодившая, выслушивала ее причитания, а затем стояла в углу за плохое поведение. А в это время Леська с Виленкой играли во дворе с мальчишками и, конечно же, звали меня снова выйти к ним. Но вместо этого я два или три часа занималась такими же ненавистными музыкой и уроками. Конечно же, не в наказание, а из самых лучших побуждений. Ведь куда лучше было заранее выучить таблицу умножения и хвастать этим перед мамиными коллегами (а работала она не абы где, а в министерстве образования), а не творить веселые детские воспоминания, которые никому не бывают полезны.

Глава 9.

Едва шагнув на территорию кухни, Олеся плюхнулась на стоящий ближе всего ко входу табурет и сложила печальную головушку на стол, подложив под нее одну руку.

- Тебе, может, чаю с ромашкой? – спросила я, снимая с огня кастрюлю со своим сегодняшним обедом, и усаживаясь на соседний стул.

Леся помотала головой, не отрывая ее от столешницы.

- У меня еще шоколадка есть, - добавила я шепотом, склоняясь ближе к ней. – Если открыть ее сейчас, можно даже с Артуром не делиться.

Подруга негромко вздохнула, но не ответила, отчего на душе моей стало только тревожней.

- Нелька! – услышала я приглушенный голос брата из ванной. – Кто там? Это не ко мне?

- Не к тебе, мелюзга! – отозвалась я.

- Эй! Тебе же нельзя ни с кем общаться!

Послышался скрип открывающейся межкомнатной двери.

- Тебе родители запретили… - возмутился он, резко останавливаясь в проходе. – Леся? – перевел он взгляд с меня на мою подругу, подающую слабые признаки жизни, и обратно. – Что с ней? Она плачет?

В этот момент брат показался мне куда более взрослым, чем обычно. Наверное, потому что интерес его сопровождался не привычной издевкой, как это бывало каждый раз, когда он становился случайным свидетелем моих слез, а вполне себе здоровым человеческим участием. На секунду даже стало немного обидно. Этот малявка всегда относился к моей подруге с куда большим трепетом, чем ко мне. Но оно и понятно – первая неразделенная любовь она такая.

- Без сопляков разберемся, - шикнула я на него. – Бери обед и тащись в свою комнату.

- Ее кто-то обидел? – будто не слышал меня он. – Я могу друзей позвать и...

- И пойти играть в войнушку?

Брат еще раз взглянул на Олесю, нахмурившись.

- Твои пельмени на плите.

- Пельмени? – воскликнул он еще громче. – Я же просил приготовить мне борщ!

- Хочешь борща – готовь его сам. И только попробуй сказать маме, что я тебя не кормила, - я приподняла все еще находящуюся под рукой подушку, и погрозила ей.

Артур надул губы и вышел из кухни, дыша при этом как разъяренный дракон.

Снова вернув свое внимание к Елагиной, заметила, что она уже вновь подняла голову, и подперла кулаком подбородок. Уставилась в окно, находящееся напротив и опять вдруг вся искривилась, выдавая новую порцию соленой жидкости.

«Да что ж такое?»

Молча поднявшись со своего места, я все-таки решила заварить ей ромашковый чай. Меня он, конечно, никогда не успокаивал. С моей хронической нервозностью мне нужна была куда более мощная артиллерия. Но в случае с Олесей это вполне могло бы сработать. Она ведь в отличие от меня всегда была самым обычным смертным человеком с совершенно нормальным восприятием реальности и здоровой психикой, так что чудодейственные травки могли бы возыметь над ее нервами какой-никакой успокаивающий эффект.

Только когда я громко стукнула чашкой по столу перед ее носом, девушка отлепила взгляд своих серых глаз от окна, и уставилась на плещущуюся перед ней жидкость.

- Пей, - строго сказала я.

Подобный тон обычно был мне не свойственен. Вот только смотреть, как подруга страдает, больше не было никаких сил.

На мое удивление Леся без какого-либо сопротивления повиновалась, и тут же сделала большой глоток из кружки. На секунду сморщилась, узнавая содержимое, а затем сделала еще один глоток, вроде бы понемногу приходя в себя.

- Какая же гадость эта ромашка, - севшим от рыданий голосом произнесла она.

- Заслужила, - ответила я, возвращаясь на свое место. – Теперь я жду от тебя объяснений.

Губы подруги дрогнули. Уголки их медленно пошли вниз.

- Так, стоп, - перехватила я ее кружку, вновь поднося к ее лицу. Подруга тут же встрепенулась, и отодвинула от себя ароматную настойку.

Снова понуро опустив голову, тихо произнесла:

- Мы расстались.

- Правда? – с радостным воплем вбежал к нам Артур.

Еще бы. Елагина всегда была для него пределом мечтаний, обладая симпатичным личиком, и при этом отлично разбираясь в различной технической ерунде, до которой мне не было никакого дела. И по его личному мнению только Влад, которого мой брат просто на дух не переносил, мешал его маячащему на горизонте счастью.

Оглянувшись на Артура, Олеся удивленно на него уставилась. О его чувствах она до сих пор не подозревала. Зато я прекрасно обо всем знала с тех самых пор, как несколько лет назад обнаружила у него в комнате распечатанное фото моей подруги. Вообще-то это было мое фото из выпускного альбома, который я делала собственноручно. Этот негодяй стащил его и покромсал, беспощадно избавившись от моего и Виленкиного лиц.

Вторую мою подругу он, кстати, тоже не выносил. Как впрочем, и она его. Поэтому как-то раз они сошлись на мнении, что им вообще лучше не пересекаться. Уже в детстве Вилена была боевой девчонкой, так что на откровенное хамство моего братишки отвечала таким же откровенным хамством, что порождало бесчисленное количество стычек между ними. И только милосердная Олеся, которая могла продолжать мило улыбаться, списывая все на детские шалости, служила их личным белым флагом. В отличие от меня, стоящей в стороне и скромно посмеивавшейся в кулак, она всегда старалась примирить этих двоих, чем вызывала у Артура лишь еще большее к себе уважение.

- Брысь отсюда, - махнула я брату в сторону выхода.

Он, конечно же, не послушался. Только с глупой улыбочкой прошел к плите, заглядывая то в кастрюлю, то в заплаканное лицо Елагиной.

- Я может быть передумал. Хочу покушать вместе с вами свои любимые пельмени.

Я грозно зыркнула на него. Но брат, сделав вид, что ничего не заметил, плюхнул в свою маленькую тарелочку пару горячих пельмешек и, как ни в чем не бывало, уселся рядом со мной.

Глава 10.

- Эй, - возмутился Артур, когда я, не сдержавшись, потрепала его за щеку.

Брат выглядел таким забавным, пытаясь скрывать, что ему нравится смотреть вместе с нами девчачьи фильмы. Я знала, что для себя он оправдывал это занятие тем, что хотел быть ближе к моей подруге, но мне также было известно, что не пропал еще в нем тот ребенок, что когда-то, жавшись к моему боку, с удовольствием смотрел все части «Сумерек».

- Извини, братик, но ты сейчас такой миленький, - весело произнесла я. – Прям как хорошенькая маленькая девочка.

Артур привычно нахмурился.

- Сама ты… - хотел он что-то сказать, но затем, взглянув на улыбающуюся Елагину, передумал. – Я вообще-то ваши бабские сериалы не смотрю. Даже не слушаю. Просто иногда задумываюсь, а экран оказывается перед глазами.

- А-а-а, - протянула я, не сдерживая смеха. – И сидишь ты с нами только потому, что здесь думается лучше.

Олеська улыбнулась еще шире, глядя на Артура, а тот, заметив ее насмешливый взгляд, поднялся на ноги, и потянул вслед за собой Джефри, разлегшегося поперек ковра, уложив голову на своего хозяина. Пес, не сопротивляясь ни секунды, покорно встал вслед за ним и прошествовал в коридор. Там из замочной скважины уже доносился знакомый скрежет. Родители возвращались домой.

Вот так. Без каких-либо предупреждений и возможности спрятать следы преступления.

- Привет, сыночка, – по квартире разнесся громкий звук маминого поцелуя.

Артур в ответ незамедлительно начал ворчать и вырываться. Он терпеть не мог всех этих материнских нежностей. Особенно когда дома посторонние. Тем более, когда это Олеся.

- Да, мам, пусти, - взбрыкнул он, как и всегда.

А я так и видела, как мама все равно продолжает с любовью глядеть на него. Так, как никогда в жизни не смотрела на меня.

- Артур, - наигранно грозно произнес отец, всегда вечерами подвозивший маму с работы. – Прекращай. Мать тебя не видела весь день.

«Меня она тоже не видела, но вряд ли станет вести себя так же».

Моего мысленного замечания папа не слышал, а потому и дальше продолжил отстаивать позицию жены на ее законные обнимашки с собственным сыном. Этот человек – мой отец – вообще был особенным в этом плане. Он не был против сюсюканий, хотя сам на них был и не очень щедр. Он не противился тому, что его сын рос баловнем, а жена держала в своих руках весь дом. Он умел любить и закрывать глаза на то, что было неприемлемо для кого-то другого. Наверное, он был подкаблучником. Тот самый строгий офицер полиции дома превращался в примерного семьянина, во всем соглашавшегося со своими домочадцами. И в особенности с нашей с Артуром матерью.

Думаю, ему просто так легче жилось.

- Вот именно. Я же соскучилась, - отозвалась родительница. – Откуда у тебя эта привычка убегать от меня все время? У сестры научился?

Я, уставившись в экран телевизора невидящим взглядом, незаметно сжала одну руку в кулак, тут же ее расслабляя.

- Раньше ты таким не был. Помнишь, как ты бежал меня встречать, когда я приходила с работы?

«Он надеялся, что ты купила ему что-нибудь вкусненькое, мама».

Брат в ответ громко простонал.

- Мне тогда было четыре года!

- И ты был таким милым мальчиком, - мама наверняка потрепала Артура по голове, чего он, кстати, тоже не выносил.

Я знала, каким она помнила моего брата. И это был вовсе не тот самый дьяволенок, которого помнила я. Все детство он только и делал, что носился по дому в костюме супермена, и крушил все своим лазерным мечом из «Звездных войн», которые я терпеть не могла из-за того, что приходилось смотреть их раз за разом вместе с ним.

Однако маму ничего не смущало. Она будто не замечала того, что Артур постепенно вьет из нее все больше веревок.

Разбитая люстра? Конечно, это недоглядела сестра, которую оставили с малышом на несколько минут.

Сломанный телевизор? Это Нелли запустила в него пульт управления. Она ведь неуравновешенная. И совсем не любит смотреть с братиком его любимые фильмы.

Что бы ни творил этот мелкий пакостник – он всегда выходил из воды сухим. Он – ангел. Я – демон. Так повелось уже очень давно. И никакие доводы не были в силах что-либо изменить в нашей семье.

- Что-то я не припомню, чтобы Артур был милым, - прошептала мне Леська, тихонько смеясь. Она, как и Вилена, к счастью, не была из числа обладателей этих глупых розовых очков.

Брат, всегда имевший хороший слух, перевел на нас свой обиженный взгляд.

- Долго не гуляйте, - пробасил папа, пропуская к входной двери наскоро натянувшего на ноги кеды Артура и скачущего возле него Джефри.

- Окей, - недовольно буркнул брат, проходя мимо него, не поднимая головы.

В зеркале, отражавшем почти всю прихожую, я заметила, как он уклонился от очередного объятия матери.

- Чего это с ним, Виталь? – поинтересовалась у отца мама, когда дверь за Артуром захлопнулась.

- Это все любовь его с ума сводит, мам, - выкрикнула я насмешливо.

Олеся, ничего не подозревающая о своем положении, засмеялась тоже. Однако я уверена, что знай, она о чувствах своего юного поклонника, ей бы не было сейчас столь весело.

- О, Нелли, ты здесь, - приподняла густо накрашенные брови мама, заглядывая в гостиную. – Я вижу, ты прислушалась ко мне, и теперь принимаешь гостей на дому. Здравствуй, Леся, - кивнула она моей подруге.

- Здравствуйте, - пролепетала девушка, мило улыбаясь.

Елагина всегда ей нравилась. Как впрочем, наверное, и всем вокруг.

Думаю, если бы можно было произвести обмен дочками, она с удовольствием сменила бы меня на эту девчонку.

- Что ж, спасибо, что не стала мне перечить, Нелли, - вновь обратилась ко мне мать. – И надеюсь, что в будущем я даже близко тебя в таком состоянии как вчера не увижу, - добавила она строго, сверкая своими обманчиво светлыми и ясными очами, и удаляясь в сторону кухни.

Глава 11.

Четверг и пятницу я провела словно узник в собственном доме. И даже от субботнего концерта мне пришлось отказаться в угоду предстоящему дню рождения Вилены, на который мне просто необходимо было попасть. Как минимум мне не хотелось потом выслушивать причитаний лучшей подруги по поводу того, что я мямля.

К вечеру пятницы, когда мое прилежное поведение смогло достичь своего максимума, мама начала понемногу отходить от своего любимого образа Снежной Королевы, и теперь все, что от меня требовалось на утро понедельника – это прийти трезвой и в опрятном виде. В таком случае я даже могла бы попасть на концерт в первую рабочую смену недели. И это было бы весьма кстати, потому как вопреки всем канонам именно в понедельник в Филуме устраивались самые мощные концерты с различными акциями, типа «вторая кружка пива бесплатно». Так сказать привлекали народ в кафе как могли. И на мое искреннее удивление народ отлично привлекался. Заведение, к удовольствию его владельца, забивалось под завязку.

Эти дни в четырех стенах я провела просто отменно. Я лежала на кровати, задрав кверху ноги и со скучающим видом глядя на часы то в своей комнате, то в гостиной, где над телевизором висел огромный уродливый циферблат, занимавший одну четвертую всей стены. Как мама догадалась пару лет назад заказать это кошмар, я просто ума не приложу. Я просто однажды пришла домой и чуть ли не села на пол прямо на входе, увидев то, как брат устанавливает механизм на новое законное место. И это «чудо» современной техники ему, кстати, вполне понравилось. А я в очередной раз убедилась, что мой брат просто странный.

Также я слонялась по дому то тут, то там, бесцельно теряя бесследно убегающие от меня секунды. Прерывалась разве что на то, чтобы поболтать с девчонками по телефону, сварить домашним обед или ужин, и даже один раз замахнулась на то, чтобы поиграть с братом в какую-то игрушку на приставке. Все, что я из нее вынесла это: беги, стреляй, убивай. Вот и вся цель.

Куда мы бежали? Зачем кого-то убивали? Это все не важно. Просто беги и отстреливайся, как можешь.

С таким моим настроем мы конечно к финалу и близко не подобрались, так что Артур просто махнул на меня рукой, закинул на плечи рюкзак и свалил из дома в неизвестном направлении. Я про себя посмеялась, и предположила, что он решил уйти из дома навсегда, осознав, с кем живет. Но, к сожалению, в очередной раз ошиблась. Вернулся он вместе с родителями жутко недовольный и в губной помаде. Нет, не на губах. На щеках. Кажется, мама решила начать тискать его прямо при друзьях, коих я однажды сумела рассмотреть в окно. Кстати там еще виднелась какая-то девчонка примерно одного с братом возраста, и она недвусмысленно все время терлась около него. Лучше бы этот болван обратил внимание на нее, чем на мою подругу. Авось что и вышло бы.

Еще за эти дни я умудрилась пролистать ленты всех социальных сетей едва ли не до самого их конца. Настолько скучно мне было. Я даже попробовала найти Рому Аморского, но постоянно натыкалась то на пустые аккаунты, то на профили тех, кто никак не мог быть моим новым знакомым. В конечном итоге я забросила эту затею, но все равно то и дело возвращалась к тому, что думала о брюнете. И думала я разное. Начиная с того, что при первой встрече он показался мне привлекательным, заканчивая тем, что на самом деле он был грубияном, каких поискать и это перевешивало первый факт. Хотя, в общем-то, ничего плохого он мне не сделал. Даже наоборот. Заставил почувствовать какую-то необъяснимую радость от того, что я, держась с ним за руку (кстати, довольно приятную), убегала от преследующей нас полиции.

И все это я, девчонка, которую в двадцать один год все еще контролируют родители.

К вечеру субботы я сидела на своем подоконнике и от нечего делать смотрела в окно на проходящих по двору людей, перекидываясь сообщениями с Олесей, с которой у нас намечалось паломничество на квартиру Вилены этой ночью. Туда я, кстати, все же смогла отпроситься у мамы, сказав, что за этот праздник буду полностью убирать всю квартиру еще целую неделю. В принципе я и так все это делала сама, но для галочки стоило предложить хоть что-то.

«Ты уже заказала шарики?» - поинтересовалась Леся в очередном сообщении.

«Да, к одиннадцати они будут у тебя. Смотри, чтобы Вилька ничего не заметила», - написала я в ответ, продолжая разглядывать прохожих, которые разбредались кто куда.

Всегда было жаль, что мои окна не выходят на двор. Из них было видно разве что гаражные боксы, по которым мы с подругами любили бегать в детстве, небольшая парковка, из-за которой временами любили ругаться соседи, и несколько старых лавочек, у которых ошивались разного рода неприглядные личности. И уж лучше бы там были милые бабули, о которых мне так часто рассказывали знакомые, чем залетевшие с криминального Восточного района гопники.

Леся: «Ты лучше позвони ей и заболтай в это время. А я приму шары. Ты же знаешь, насколько она становится невнимательной, если знает, что ее кто-то слушает».

И это, в самом деле, было так. О любви Вилены к разговорам по душам я была уже давно осведомлена, и порой даже могла не спать всю ночь, слушая ее рассказы о новомодных трендах в Соединенных Штатах Америки. И хотя мне было абсолютно фиолетово, кто и как там одевается, для Вилены это было важно, а потому мне снова и снова приходилось ее выслушивать. И если она вновь перед своим тайным от нас поздравлением решит заговорить меня, то план точно пойдет насмарку, потому как все это может затянуться на несколько часов.

Я уже хотела написать Елагиной ответ, когда заметила, как на парковку одна за другой въезжают две машины. В одной из них я признала Мустанг Ромы Аморского, чью милую рожицу я, к сожалению или к счастью, не могла лицезреть эти несколько дней. Второе же авто, ехавшее следом, оказалось совсем непримечательным. Такие тысячами проезжают мимо меня каждый день. Возможно, это был кто-то из местных. Я не особенно следила за теми, кто живет по соседству.

Глава 12.

Мы с Олесей стояли перед дверью квартиры, в которой жила наша подруга и пытались поочередно жать на звонок.

- Она там что, уснула? – возмутилась Елагина, сердито ударяя кулаком об косяк. Время шло, а Вилена все не открывала.

Я попыталась совершить очередную безуспешную попытку дотянуться до звонка, но почти сразу бросила эту затею и несколько раз хорошенько пнула ногой повидавшую виды входную дверь.

- Может она решила поехать к родителям? – предположила я, барабаня изо всех сил. – Это все-таки праздник и ее мамы тоже.

- Но мы…

- Ты же знаешь ее, Лесь, - выдохнула я, и в который раз попыталась развести в стороны шарики.

- Знаю, - вздохнула подруга, пару раз скромно стукнув вместо меня по двери.

- Да чтоб тебя, - неслышно выругалась я, окончательно запутавшись в нашем неудачном подарке. – Надо было заказать их прямо в клуб.

Озарение словно кувалдой ударило меня по голове. Не может ли быть такого, что мы с Олесей все перепутали, и наш поход в клуб был намечен именно на эту ночь? И теперь сидела одиноко Вилена на блестящем барном стуле и размышляла о том, как бы изощреннее нам отомстить за свой сорванный праздник.

- Лесь, - позвала я осторожно подругу.

- А? – с некоторой нервозностью отозвалась она.

- Как думаешь, Вайтович может сейчас ждать нас в клубе?

Глухой стон отчаяния вырвался из уст Елагиной.

- Не-е-ет! – протянула она. – Да как так? Мы же не могли…

Резкий звук открывающейся двери прервал ее посреди фразы.

- Вот вы неугомонные, - с протяжным зевком недовольно произнес кто-то очень похожий на Вилену. – Люди вообще-то в такое время спят.

От столь неожиданного упрека и разрушения моей только что выстроенной теории мы с Лесей даже как-то растерялись.

- Поздравляем! – очнулась я первой, протягивая свою копну шариков куда-то вперед.

- С днем рождения! – тоже придя в себя, вторила мне Леся.

Громкий смешок, смешанный с шебуршанием кипы воздушных шаров раздался в ответ.

- Спасибо, девчонки, - рассмеялась сонная Вайтович. – Ну, вы и сумасшедшие, конечно. Что это за шариковый бум? Куда мне все это девать?

- Эй, - делано возмутилась я. – Кто бы жаловался с таким количеством свободных квадратных метров!

Хотя эта девчонка и любила частенько сетовать на свою «тяжелую» судьбинушку, жила она вот уже несколько лет одна в просторной двухкомнатной квартире, которую ей оставили родители после переезда. Только Вилене все равно всегда было мало. И к этому мы тоже уже давно привыкли. Таким уж она была человеком.

- А кто это там мяукает? - веселилась тем временем именинница, распахивая пошире дверь и приглашая нас внутрь. – Что-то я никого не вижу.

- Мы думали ты не дома, - произнесла Леся, первой проходя в квартиру. Я услышала, как ее партия шариков глухо ударилась о натяжной потолок.

- Поэтому издевались над моим звонком и пытались выбить дверь?

- Ну, нет, мы просто… И вообще, почему ты нас не ждала? Зачем легла спать так рано?

- Это вы чего заявились? Мы же договаривались в этот раз начать праздник с обеда. Нам нужно хорошо выспаться, чтобы завтра быть бодрячком.

Слова Вилены ввели меня в еще большее недоумение. Честно говоря, я уже и забыла, кто из нас о чем договаривался. Неделя выдалась настолько ненормальной, что я попросту не успевала укладывать все события у себя в голове. Да, и у Леси имелись свои причины забыть об этом. Она ведь постоянно была завалена какими-нибудь бумажками. Будто бы только ее одной на этой фирме и дожидались.

- Если что, меня обратно уже не пустят, так и знай, - хмыкнула я, просачиваясь в узкий дверной проем.

- Ла-а-адно, - протянула в ответ Вайтович, принимая из моих рук шарики. – Так и быть, я сделаю вид, что вы ничего не забыли.

Вскоре, когда наши руки, наконец, снова оказались свободны, а я все же смогла разглядеть виновницу торжества, я добралась до нее, обняла и даже толкнула целую речь о том, как она мне дорога и сколько воспоминаний нас связывает. И связывало нас действительно многое. Хоть мы и были с девчонками безумно разными, мы всегда умели найти общий язык. Мы никогда не делили парней. Никогда не ругались из-за какого-то элемента гардероба. Нам просто нравились разные вещи, и все мы лишь делились своей точкой зрения на тот или иной счет. Наверное, мы с самого детства хорошо дополняли друг друга, и именно это держало нас вместе такое долгое время.

После небольшого чаепития и длительного обмена положительными эмоциями, было решено, как и в детстве расстелить на полу в Вилькиной комнате пару мягких одеял и спать на них всем вместе, на утро хихикая и обсуждая, кто сколько раз кого толкнул и кому спалось лучше всех. Обычно лучше всех спалось как раз хозяйке комнаты, так как она выбирала для себя самое комфортное место, и разбудить ее было довольно сложно.

Глава 13.

Следующим утром я проснулась от того, что чья-то нога нагло расположилась поверх моей, и, пуская по нервам тысячу маленьких иголочек, давила на нее своей тяжестью. Беспринципным завоевателем чужих территорий оказалась не Леся, как я сначала подумала, а Вилена, которая во сне перекатилась на ее освободившееся место, и спала теперь, раскинув ноги и руки в разные стороны. Я же в свою очередь оказалась лежащей на ковре без таких роскошных деталей, как одеяло или подушка. Все было отвоевано именинницей.

Ее будущему мужу я никогда не завидовала. Думаю, нужно иметь очень сильную любовь, чтобы научиться спать с ней в одной кровати. Наверное, лучше его сразу предупредить о том, что стоит задуматься над тем, чтобы застелить всю комнату матрасами, дабы спать с Виленой в разных ее концах. Хотя, я уверена, что даже в таком случае к утру она так или иначе достигнет своей цели, и закинет на своего избранника стройную ногу.

Приподнявшись на нашей импровизированной постели, я сбросила с себя конечность лучшей подруги, не особенно заботясь о том, чтобы сделать это аккуратнее, и едва сдержала стон. К затекшей ноге прибавилась еще и ноющая шея, которую я тут же принялась растирать.

- И тебе с добрым утром, - недовольно произнесла я, глядя на продолжающую спать, как ни в чем не бывало, Вайтович и, встав, отправилась на кухню.

Первым, что я увидела, войдя в небольшую столовую зону, стала парующая чашка кофе, аромат которого распространялся по всей квартире. Олеся, крепко державшая ее в ладонях, уставившись на нее, не шевелилась. Словно кто-то заморозил время, а я была единственной, кто остался в сознании.

- Лесь? – позвала я ее, останавливаясь около стола. – Ты чего?

Девушка не отреагировала. Мне лишь удалось уловить, как еле заметно дрогнули ее светлые ресницы.

- Леся! – сделала я еще одну попытку, произнеся чуть громче.

- А? – все же подняла на меня свои воспаленные глаза Елагина, тут же утирая их тыльной стороной ладони. – Не говори Вайтович, - быстро вытерла она дорожки от слез, и вымучено мне улыбнулась.

Она пыталась обмануть меня, но потухший взгляд ее выдавал.

Что такого успело произойти за эту ночь? Еще вчера вечером она такой не была. Хотя, быть может, это я, зациклившись на мыслях об Аморском, чего-то не заметила.

- Это из-за него? – спросила я, понимая, что без руки Влада здесь явно не обошлось.

Леся отчаянно замотала головой, а потом сложила ее на подставленные ладони, и тихо всхлипнула.

Если любовь – это на самом деле так паршиво, то я отказываюсь любить. Прям так ей и скажу, когда она постучится ко мне в дверь и скажет «приветик».

- Чего тогда плачешь? Еще все у вас будет, не переживай.

Я подошла к подруге и осторожно погладила ее по спине.

- Да-да, конечно, - забормотала она тут же, пытаясь обмануть нас обеих. – Просто я так скучала по нему… знаешь… я не могла осознать того, что произошло. Я не хотела этого принимать, а теперь все. Точно все.

- Тебе снова найти чай с ромашкой? – чуть приподняла я уголки губ.

Олеся снова мотнула головой, а потом как-то резко подскочила на ноги и подбежала к крану. Плеснула себе в лицо холодной воды, оперлась руками о края раковины и тяжело выдохнула.

Я и представить себе не могла глубины того чувства, что она испытывала, пряча его за улыбочками ради нас с Виленой.

- Пообещай, что не расскажешь Вайтович, - повторила еле слышно Елагина. – Я знаю, она не поймет.

Груз еще одного секрета свалился мне на плечи. И эта новая ноша показалась мне гораздо тяжелее прежней. Потому что она не была моей.

- Хорошо, - прошептала я в ответ, слегка приобнимая подругу со спины и четко осознавая, что наша искренняя детская дружба без тайн и секретов уже давно в прошлом. – Когда ты проснулась? – решила я перевести тему, вновь выпрямляясь и отходя в сторону кухонного островка.

- Часа два или три назад, - неискренне улыбнулась она. – С вами ведь невозможно выспаться, - у нее вырвался невольный смешок.

Уже хорошо. Говорят, если больше улыбаться, можно обмануть свой мозг и все будет казаться более позитивным, чем есть на самом деле.

- А сколько сейчас?

Леся возвела глаза к потолку, и что-то прикинула в голове.

- Должно быть чуть больше одиннадцати.

- Ты это сейчас своим внутренним локатором определила?

Я оглядела кухню на предмет появления часов. Нет, так и не забрели они сюда одиноким гостем, хотя я считала, что на кухне без часов обойтись невозможно. Вилена, не умевшая готовить и не видящая в этом смысла, моего мнения не разделяла.

- Нет, просто прикинула. Я недавно говорила по телефону, и видела время.

Я снова осмотрелась вокруг. Никакого сотового.

Поймав мой вопросительный взгляд, Олеся кивнула в сторону распахнутого настежь окна.

Глава 14.

За свою не особенно длинную жизнь я видела много зеркал – маленьких и больших, старинных и новых. Разных. И очень редко какое-то из них могло показать мне истинную меня. Ту, какой я себя на самом деле чувствовала.

Сейчас это было что-то очень близкое. Девчонки, решившие, что мне пора выбираться из образа милого ангелочка, создали для меня что-то, как им казалось, совершенно новое. Яркий макияж с акцентом на глаза, небрежно взбитые белокурые локоны с небольшим начесом. Я выглядела, словно рок-звезда, на которую всегда в тайне мечтала равняться.

- Кажется, мы превзошли сами себя, - с восторгом произнесла Вилена, оглядывая меня с ног до головы. – Я даже не подозревала, что ты можешь быть такой…

- Дерзкой? – хмыкнула я, поправляя на себе облегающее синее платье с открытыми плечами.

- И сексуальной, - добавила подруга. – Почему ты раньше не давала мне себя красить?

- Я думала, мне будет некомфортно в таком виде, - соврала я, не моргнув глазом, и снова перевела взгляд на свое отражение.

Мне было действительно комфортно, и от этого становилось только тоскливее.

Отбросив в сторону ненужные мысли, я широко улыбнулась Вилене и поблагодарила ее за старания.

- Не за что, - небрежно отмахнулась она. – И знаешь, я думаю, что макияж все равно не в силах что-то изменить. Когда ты вот так улыбаешься, розовые рюшечки и плюшевые мишки все равно пробиваются наружу.

Леся, расположившаяся неподалеку от нас на полу со своей косметикой, задорно рассмеялась, с легкостью запустив цепную реакцию из искрометных шуточек и поднимая всем нам настроение еще на пару градусов.

Клуб под названием «Небо» считался одним из самых крупных увеселительных заведений в нашем городе. Здесь проводились всевозможные концерты, мероприятия и шоу. Здесь встречались впервые, и в сотый раз напивались до беспамятства. Это было место притяжения всех слоев общества, потому как несколько уровней этого заведения позволяло, как делить людей на привычные всем классы, так и объединять одной для всех клубной атмосферой. Все от богатеньких мальчиков с верхних этажей до не самых обеспеченных студентов с полуподвального помещения бились в общем экстазе от гремевшей отовсюду музыки. И кто-то из тех, кого мы встретили на входе, уже настолько насладился этой ночью, что не стоял на ногах и двое громил-охранников несли его на свежий воздух. А ведь на дворе едва ли пробила полночь.

Холл этого заведения, оформленного в сине-голубых оттенках, был украшен какими-то цитатами на иностранном языке. Итальянском или французском. Я точно не смогла разобрать, так как сносно знала один лишь английский. Но наверняка там было что-то о веселье и удовольствии. И, конечно же, о деньгах, которые мы просто обязаны были здесь отставить на радость владельцу.

- Все готовы? – обернувшись, спросила именинница. От толпы разгоряченных тел, беснующихся на танцполе, нас разделял лишь один поворот.

Мы с Елагиной синхронно кивнули, и проследовали дальше за подругой, чье черное платье сверкало в лучах прожекторов, бегающих световыми точками по всему помещению, словно яркая звезда. И это было лучшее сравнение из всех в этот самый вечер. Вилена была звездой, и это не обсуждалось.

Как только мы оказались в зоне танцпола, мои глаза непроизвольно закрылись. Громкая музыка, заполнявшая все помещение, прошла сквозь меня, отдаваясь вибрацией в области груди.

«Забудь обо всех, - будто шептал кто-то мне на ухо. – Они – никто. Их нет».

- Эй, не спи, - услышала я гораздо более четкий голос Вилены. – Идем к бару.

Снова открыв глаза, я кивнула.

«Они есть. Они здесь».

- Нам два «Темных рыцаря» и… - прокричала Вилена, наклоняясь через стойку к бармену.

- И один безалкогольный «Мохито», - закончила я за нее.

Бармен, высокий и худощавый парень с симпатичной мордашкой вскинул брови, глядя на меня. Видимо у него не часто просили безалкогольные коктейли.

- Она у нас трезвенница, - сладко улыбнулась соблазнительная как никогда Вилена. – Точно больше ничего не будешь? – обернулась она. – Пользуйся случаем, пока угощаю.

Я мотнула головой, и бармен тут же испарился. Мы же уселись на высокие стулья, ожидая своего заказа.

- Здесь круто, да? – слегка покачиваясь в такт музыке, спросила Вайтович.

- Ага, - ответила за нас обеих Елагина. Ей, кажется, тоже здесь нравилось. Возможно, это было проявлением следующей стадии ее истерики, но я была рада и этому. Ей стоило отвлечься от ненужных мыслей и немного расслабиться. К тому же раньше с подругами в клубе мы бывали лишь раз. Нам тогда едва исполнилось по восемнадцать, и мы отправились в первое попавшееся ночное заведение в нашем районе, о чем потом сильно пожалели, и зареклись появляться в таких местах, предпочитая им домашние посиделки и походы, например, в караоке, где тоже могли от души оторваться.

Здесь все было иначе. Мы не были в vip-зале, где у богатеев имелся собственный танцпол, но и не находились в той части клуба, где чаще всего собирались парни, желавшие лишь хорошенько надраться и устроить массовую драку. Мы находились где-то посередине. Там, где люди действительно отдавались хорошему настроению и непрерывно танцевали. Они растворялись в музыке, как и я временами, и забывали обо всем на свете. Они двигались так, как хотели и позволяли себе то, что хотели. И я ждала момента, когда смогу оказаться там, рядом со всеми ними.

Глава 15.

Этим же вечером Рома Аморский, зацепившийся на входе в ночной клуб «Небо» со своей головной болью в лице Германа Белованова, заходил в окрашенный синим цветом холл в ужасном расположении духа. Этот тип снова встретился ему на пути. Рома просто хотел немного отдохнуть с друзьями, а он снова бросился на амбразуру, начал тявкать как неуемный щенок и задирал нос как нелепый мальчишка. Это было ужасно глупо и ребячливо, но, не сдержавшись, Аморский все же заехал тому пару раз в челюсть. Однако в раж войти не успел – рядом вдруг оказалась его верная шавка, дружок, который, тоже успел отхватить от него в этот вечер. И, может, если бы не тот самый друг, отвлекший на себя внимание Аморского, Германа бы уже везли в больницу. С такими придурками как Белованов у Ромы был разговор короткий. Ему просто сносило крышу и он бил. Сильно.

И вот когда он уже вроде бы остыл, и решил все же зайти в клуб, на его пути появилась девчонка, которая, не глядя по сторонам, налетела на него, таща за собой какого-то худощавого светловолосого парня. На ней было красивое облегающее платье с оголенными острыми плечами, а на лице красовался броский макияж, привлекающий внимание всех вокруг. Она была яркой. Цепляющей. Такой, что в первый момент Рома даже не понял, кого только что увидел. Он просто обернулся ей вслед, и только тогда узнал. Это была она. Его скромный и сдержанный Одуванчик. Только очень преобразившаяся и слишком для своего невинного образа сексуальная. Даже какая-то преступно сексуальная. Ей нельзя было носить такие вещи. Они сводили мужчин с ума и заставляли их совершать гнусные поступки. А он не для того приходил этой ненормальной на помощь, чтобы она вновь навлекала на себя беду подобными нарядами.

И вообще, что это за хрен с ней был? И куда она его за собой потащила?

- Романыч, ну где ты ходишь? – вскричал появившийся откуда ни возьмись Толян.

- А? – повернулся Рома к другу, мыслями уже снова оказываясь на улице, там, куда направились эти двое.

Вот значит, какие парни ее привлекают. Гребаные метросексуалы без единого намека на мужественность.

- Пошли, говорю, - рука друга оказалась на плече Аморского и потянула его за собой.

Постаравшись переключить свое внимание на происходящее вокруг, Рома огляделся. Яркие вспышки разноцветных лазеров освещали дергающуюся под современные биты толпу, официанты бегали от столика к столику с алкоголем, еле удерживая на своем лице неискреннюю улыбку, девушки, находящиеся на танцполе, крутили задницами так, будто прямо сейчас решалась их судьба. Все это было привычно для Ромы, но никак не вязалось с образом ангелоподобной Нелли, место которой было дома на подоконнике с романтичной книжкой в руках. Возможно, он просто ошибся. Возможно, это была не она, а кто-то другой. Но также возможно, что это, в самом деле, была она, и у нее в голове водилось намного больше миленьких чертиков, чем Роме изначально показалось.

- Ты чего там завис? – спросил насмешливо Ишутин. – Уже нашел кого-то? – слегка толкнул он Рому в плечо. – Засмотрелся? Ничего, мы там еще круче девчонок нашли. Самый сок.

- И где же вы их нашли?

- Так прямо здесь. Но они нормальные, зуб даю. Одна из них – старая знакомая Власа. У нее тут точка.

От этих слов Рома скривился. Он понимал, что самый частопосещаемый клуб города не могли обойти стороной темные дела Лина, в которые он никогда старался не лезть.

- Ты знаешь мое отношение к этому, - серьезно произнес Рома, вызывая новую волну глупого смеха у Анатолия. Подняв обе руки перед собой, он покачал головой, как бы говоря, что он вовсе здесь ни при чем.

Подойдя к нужному столику, Аморский пожал руки всем мужчинам, и коротко кивнул девушкам.

«Еще одни!» - вздохнул он, присаживаясь рядом с одной из красоток, потягивающей свой коктейль.

- Привет, - произнесла она, изящно перекинув через плечо шелковистую прядь волос.

- Здравствуй, - не особенно приветливо ответил парень. Желания общаться с подобными ей не было никакого. Он думал, что идет на встречу к друзьям, а они снова нашли на свою голову каких-то размалеванных идиоток.

- Я Роза, а ты? – представилась тем временем девушка, закидывая одну ногу на другую и случайно задевая коленкой Рому. Она знала тысячу способов соблазнения мужчин, и это был один из них.

- Рома, - никак не отреагировал на нее парень. Он только отвернулся и начал искать глазами ту, с кем столкнулся у входа. Возможно, она уже вернулась, и он мог разглядеть ее получше.

- Ты тоже гоняешь? – и не думала униматься девушка.

Рома кивнул, взглянув в сторону выхода. Никого не было видно. Ее не было видно, и Аморского это злило.

- Ты кого-то потерял? – Роза положила свою изящную руку на плечо парня. – Уже хочешь сбежать от нас? Может, лучше пойдем, потанцуем?

Аморский, не сдержав неприязни, повернулся к девушке, взглядом говоря, что это плохая идея.

- Ты что, не любишь танцевать? – будто не замечая того как напряглись плечи парня, спросила она, запуская пальцы в его шевелюру на затылке.

Что ей двигало? Жажда денег? Желание хорошо отдохнуть за чужой счет? Почему она вела себя так, будто была готова вешаться на шею любому в этом клубе?

Глава 16.

Уже спустя пару минут я оказалась на улице, по пути столкнувшись с парочкой человек, направлявшихся в клуб. Одним из них был тот смолящий возле входа парень, желавший отведать меня на обед. Он даже было пошел за мной, но когда заметил, как я забежала за угол и наклонилась над землей с явным намерением выплеснуть наружу все, что было съедено и выпито за этот вечер, решил ретироваться и все же меня не трогать. А я в свою очередь продолжила стоять, опершись руками на колени и жадно ловя ртом воздух. Спазмы в желудке все больше нарастали, а сердце билось так бешено, что мне казалось, будто оно сейчас убежит вслед за тем парнем.

Позади меня раздавались чьи-то шаги, и в мой адрес летели какие-то шуточки, которые прекратились в тот момент, как меня все же вывернуло наизнанку. Тогда я услышала лишь знакомый звук, выражающий крайнюю степень отвращения, и перестала окончательно воспринимать реальность. Меня волновало только то, что ладони стали совсем уж ледяными, меня трясло как последнего невротика, а желудок подкидывал яркие напоминания о своей невосприимчивости к спиртному. Ему явно не нравилось, что хозяйка так беспечно относилась к своему здоровью. И как в этот момент мне могло стать еще хуже, я уже не знала.

Когда извергать моим внутренностям стало нечего, меня начал бить жуткий озноб, а на плечи навалилась ужасная слабость. Я осела прямо на голую землю возле грязной кирпичной стены, и облокотилась на нее спиной. Прижавшись затылком к прохладной поверхности, я закрыла глаза, и стала считать до десяти в надежде на то, что скоро меня отпустит.

«Чтобы я еще хоть раз в жизни решила напиться… да ни за что».

Продолжая глотать ртом воздух, я вспоминала все, что только что произошло, и думала, что это, наверное, самый ненормальный из всех Виленкиных дней рождения. Мне захотелось достать свой телефон и позвонить девчонкам, чтобы узнать, где они, но я быстро поняла, что сумочка вместе с наличностью и мобильником осталась лежать на барной стойке, которую я слишком стремительно покинула. Оставалось только надеяться на то, что Костя – парень порядочный и отдаст ее мне без особых проблем.

А еще мне очень хотелось спать, но делать это, сидя возле стены клуба, желания не было. Поэтому приходилось держаться и заставлять свой мозг работать, решая, что мне теперь делать дальше.

Рома остался один на один с окружавшей его толпой, и не думавшей останавливаться в эту ночь. Он стоял и смотрел прямо перед собой, туда, где только что в его руках была Нелли. Эта девчонка смогла его очень сильно удивить своим порывом и этим откровенным танцем. Он смог заметить, что в отличие от той же Розы, Нелли не раздражала его своими прикосновениями. Ему хотелось держать ее в своих руках, всем телом ощущала ее хрупкость и нежность. А еще ему действительно хотелось поцеловать ее. Прижать как можно крепче, и очень жестко поцеловать. Сдержаться он бы не смог. У нее слишком хорошо получилось завести его в эту ночь. И теперь этот несостоявшийся поцелуй горел на его губах, словно клеймо. Она, как и большинство девчонок, поманила перед его носом пальчиком и нагло сбежала. Как будто бы он был нелепым мальчишкой, который любит играть в салочки.

Постаравшись снять свое наваждение, Рома перевел глаза туда, где еще пару минут назад сидела девчонка в окружении незнакомых ему мужчин. Первым порывом стало желание хорошенько вмазать им за то, что смели приставать к девушке, но он сдержался. Не стал ничего с ними делать.

Пока не стал.

Еще раз взглянув на барную стойку, он заметил одиноко лежащую там маленькую сумочку. Кажется, он уже видел ее в руках Нелли этой ночью. Значит, эта пьянчужка ее забыла. А вместе с ней наверняка и целое свое состояние.

Недолго думая, Аморский вернулся туда, где весело беседуя о чем-то, сидели все те же два взрослых мужчины с опустошенными рюмками в руках.

- О, парень. А ты хорош, - заявил один из них, более пьяный на вид. – И девчонка твоя, что надо. Мы ваш танец вценили.

«Только это вам теперь и остается», - подумал Рома, хватая со стойки маленькую сумочку-клатч.

- Слышь, парень, мы это, извиняемся! Не знали, что девочка занята, – прокричал вдогонку второй. Тот, чьи руки Роме особенно сильно хотелось сейчас оторвать.

Но вопреки обжигающему изнутри желанию Аморский даже не обернулся. Он только несколько раз сжал руку в кулак и громко выдохнул. Он не знал, что бесило его во всем этом больше: то, что эти двое пытались облапать Нелли или то, что занята она была вовсе не им. На месте ее парня он бы не оставил ее сидеть у бара в одиночестве. Он бы не сводил с нее глаз, даже если бы она сказала, что больше не хочет его видеть. Становиться рыцарем Роме было уже поздно, но постараться остаться в своих глазах настоящим мужчиной он все еще мог. И делал это так, как умел.

Из клуба в поисках девчонки парень выскочил спустя минут пять. Он замотал головой из стороны в сторону, не зная, куда белокурая бестия могла деться и докуда ее могли донести ее непослушные от алкоголя ноги.

«Надеюсь, она еще не успела вляпаться в очередные неприятности», - подумал Рома, чувствуя как раздражение распространяется по телу все больше.

Решение свернуть направо оказалось верным. Нелли сидела около стены прямо за углом. Ее тело заметно потряхивало, и она, пытаясь хоть как-то унять свои пальцы, теребила их, держа перед собой, положив запястья на колени. Глаза ее были закрыты, а веки трепетали как крылья бабочки. Похоже, ей было реально фигово. И характерная лужица, растекшаяся неподалеку возле дерева, служила тому подтверждением. От этого парню на удивление стало немного легче. Значит, она сбежала не от него. Она просто слишком много выпила. Наверняка не умела пить, как следует, а уже решила взяться за стакан. Совсем глупый из нее выходил Одуванчик. Хотя именно такими они, скорее всего, и бывали.

Глава 17.

Рома уложил умиротворенно спящую девушку поверх заправленной пледом постели и вытащил из-под него подушку, чтобы подоткнуть ее под голову незваной гостьи. Сам в этот момент он думал о том, что ей бы, наверное, не понравилось, что он не сменил наволочку и подложил ей грязное постельное белье, но честно говоря, ему было откровенно не до этого, потому что близость девчонки в коротком платье до сих пор затуманивала его мозг. Она действовала на него не так, как остальные и он прекрасно это осознавал, хоть и сбрасывал все на тот факт, что у него слишком давно не было девушки в физическом плане, а ее юбка норовила задраться настолько высоко, что взору открылось бы все то, что видеть постороннему вовсе не следовало.

К тому же тот факт, что Нелли делала все это не специально, а лишь находясь в бессознательном состоянии, заводил Рому еще больше. Он терпеть не мог доступность. Хотя, наверное, сделай она это самостоятельно, попробуй еще раз закинуть так же руки, как и в клубе и реши она соблазнить Рому, не будучи при этом пьяной, он непременно бы поддался ей. Он не понимал, почему, но он бы проиграл в этом сражении добровольно, и даже получил бы от своего поражения удовольствие. Ведь он отнюдь не был монахом и иногда позволял себе быть с теми, кто этого желал. Только в этот раз девушка, сама протянувшая к нему руки, неприятна ему не была. Даже будто наоборот. И это парню отчего-то совершенно не нравилось.

Рома любил во всех вопросах держать себя в руках и не терять голову. Он умел скрывать свои эмоции, умел сдерживаться, когда того требовала ситуация, умел управляться с автомобилем в любом состоянии и виде. А симпатии к каким-то там девчонкам всех его друзей всегда только подкашивали и сводили с ума, не давая быть самим собой в угоду эмоциям. И пусть он пока даже не думал о том, что он может влюбиться в этого странного Одуванчика, он все равно подсознательно стал ее опасаться. Поэтому-то, едва он уложил Нелли на свое спальное место, вышел на балкон и закурил, что делал довольно редко, по сравнению, например, с его друзьями, которые смолили множество раз за сутки. Рома же тянулся за своей пачкой только когда нервничал. И именно по запаху сигаретного дыма можно было понять какое у парня на данный момент настроение.

Рома вышел на незастекленный балкон и вдохнул в себя свежий ночной воздух, приподнимая к губам сигарету и поджигая ее. Едкий табачный дым тут же направился прямиком в легкие, принося некоторое расслабление организму и успокаивая нервы, которые в последнее время шалили все чаще. А все началось с того, что однажды поздним вечером он решил помочь одной беззащитной девчонке. И теперь ее голова покоилась на его подушке, оставляя на ней запах своих духов. Кстати очень приятных. Каких-то сладких, не таких, какими привыкла пользоваться его мать. У нее они были горькими и невкусными, но все равно родными, так что он за всю свою жизнь так ничего и не сказал ей о том, что пора бы сменить парфюм. Он делал попытки подарить его ей, но раз за разом отмечал, что флакон, подаренный им, стоит годами, а тот запах, что ему так не нравился, все еще наносится женщиной каждое утро.

Однажды он спросил ее, почему та не хочет менять духи, на что та только замкнулась в себе и ушла от ответа, предложив сыну пройти за стол и отведать горячих пирожков. Больше к подобному вопросу он не возвращался, как не возвращался и к теме о том, почему она всю жизнь растит его в одиночку. Он просто привык, что папы рядом нет и маме об этом напоминать не стоит. Иначе она будто бы от него закрывается, и уходя в ванную, тихо плачет. Слез своих мать старалась сыну никогда не показывать. И за это он был ей благодарен, потому что, даже слыша, как они прорываются всхлипами через дверь, мальчик не мог найти себе места. Уходил к себе в комнату и ругал за то, что, не желая того, напомнил, о чем-то ей неприятном.

Сейчас духов матери рядом не было, зато до сих пор где-то поблизости ощущался аромат Нелли, который перебивался сигаретным дымом. И едва слышные всхлипы матери тоже были заменены чьим-то очень эмоциональным разговором. Он доносился откуда-то снизу. Как раз оттуда, где должна была располагаться квартира одной из подружек, что не хотела открывать Роме и Нелли дверь.

Рома, облокотившись на ограждение и затянувшись очередной порцией никотина, опустил взгляд на соседский балкон, находившийся прямо по диагонали. Там он заметил молодую парочку. Светловолосая девушка, чье лицо выглядело очень решительным, и еще более белокурый долговязый парень, повернутый к нему спиной. Очень бурно ведя диалог, они выясняли отношения. Девушка то срывалась на крик, то начинала что-то шептать. Парень же только молча ее слушал, ни разу не отвернувшись. И что в этот момент было написано на его лице, понять было невозможно. Да и Роме это было, в общем-то, не интересно. Он никогда не был любителем собирать сплетни о своих соседях. Вот и сейчас просто стал нечаянным свидетелем.

Девушку эту он узнал сразу. Это ее он видел еще вчера, когда вернулся домой около полуночи. Он видел ее мимоходом, но почему-то запомнил. Наверное, потому, что она напомнила Роме девчонку, которую как-то раз преследовал его друг детства по имени Марк. Рома тогда только посмеялся и сказал, что тот полный болван, а Марк отшутился и сказал, что играет в шпиона, а девчонка совершенно обычная и ему не знакомая. И тогда они пошли следом за ней вместе, стараясь не привлекать к себе внимания и сливаться с местностью. Все это настолько впечатлило любящего фильмы про спецагентов Рому, что он даже запомнил имя той малышки, когда ее подозвала к себе бабушка.

Но это точно была не она. Рома понял это в тот момент, когда, не выдержав, долговязый, взяв девчонку за плечи, выкрикнул только одно – ее имя. Леся. А затем, притянув к себе ближе, обнял за плечи, повернув в сторону Аморского свой профиль. И тогда у брюнета все смешалось в голове еще больше, потому как это был тот самый незнакомец, которого тянула за собой Нелли еще в клубе.

Глава 18.

Я вертела в руках один из замысловатых рисунков с изображенными на нем губами и не могла поверить в то, что видела. Стоило мне немного наклонить листок, как крохотные веснушки трансформировались в пыльцу, а волосы, будто ниспадающие на лицо в творческом беспорядке, превращались в букет небольших изящных лилий, только-только начавших раскрывать свои бутоны. И это показалось мне настолько волшебным, что я не могла оторвать глаз и все крутила и крутила плотный лист в разные стороны, разглядывая его под разными углами.

- Нравится? – оторвал меня от размышлений хриплый мужской голос.

От неожиданности я вздрогнула.

Переведя взгляд на глядящего на меня снизу вверх парня, произнесла искренне:

- Очень.

Рома скупо улыбнулся, и поднял голову со своих рук.

- Ты сам это нарисовал?

Парень лениво отложил карандаш в сторону и принялся разминать шею.

- А что, ты видишь тут кого-то еще? – ответил, зевая. – Я вроде бы нет. Хотя, говорят, с похмелья бывают глюки.

Его насмешливый тон меня возмутил. Я только начала думать о нем хорошо, как он сразу же все испортил. У него был талант зарывать весь свой шарм одной фразой.

- Конечно, я, - вдруг посерьезнев, добавил он. – Что, правда, нравится эта мазня?

Я аккуратно закусила изнутри щеку. Нельзя было ему поддаваться и терять над собой контроль. Я должна была быть хорошей девочкой и не использовать своих любимых колкостей, хотя мне и очень хотелось. Поэтому вместо ответа я только кивнула, вновь начиная разглядывать замысловатый перевертыш.

- Дарю, - произнес парень небрежно. – Пусть напоминает тебе о том, что ты не умеешь пить.

Легко поднявшись из-за стола, Аморский направился к окну и сладко потянулся, разминая косточки. Мне сразу же захотелось хорошенько ткнуть ему пальцем под ребра, как это любил делать мой брат, когда я его доставала. Это было не больно, но неприятно. И теперь у меня чесались руки сделать то же самое с Ромой. Но, конечно же, я не поддалась своему порыву. Я ведь не такая.

- Спасибо, - процедила я сквозь зубы, слегка сминая в руках рисунок.

Рома усмехнулся. Повернулся ко мне лицом и как-то странно посмотрел. Долго, заинтересованно, но в то же время весело. Будто бы был уверен, что оказался посвящен в мою самую большую тайну и теперь ждал, что я буду умолять его никому о ней не рассказывать. Только я этого делать не собиралась. Не сказать, чтобы во мне было много гордости. Но то, что от нее осталось, я предпочитала беречь.

- Кстати, тебе тут одна сумасшедшая звонила, - произнес как бы между прочим Рома, вновь отворачиваясь.

- Какая еще сумасшедшая? – удивилась я, тут же бросаясь к телефону, лежащему на столе.

Все о чем я теперь могла думать, так это о том, что он поднял трубку посреди ночи, а это оказалась моя мама. Если это действительно была она, то мне конец.

- А у тебя что, много сумасшедших знакомых? – веселился брюнет, не замечая, как от злости вытянулось мое лицо. – Белка твоя звонила. И голос у нее был воинствующий.

- Зачем ты взял трубку? – взвыла я.

Снова ругаться с ней из-за этого болвана мне совсем не хотелось. У меня было к ней много других вопросов.

- А что мне, по-твоему, нужно было делать? Сидеть и слушать твою заунывную симфонию? – возмутился Аморский. – Кстати, может, сменишь мелодию звонка? Тебе ведь не семьдесят.

За Бетховена стало даже немного обидно. Я бы, может быть, и поставила на звонок что-нибудь из репертуара Nirvana, но, думаю, это породило бы еще больше вопросов, на которые мне совсем не хотелось сейчас отвечать. Бетховен всегда казался мне более безопасным вариантом. Но на каждый десяток человек, как говорится, всегда найдется один ценитель искусства, который выскажет свое «авторитетное» мнение. Сегодня им оказался Аморский, который с самого утра явно нацелился на то, чтобы испортить мне настроение.

Чертов музыкальный критик.

- Ты мог просто отключить звук или отклонить звонок. А если бы ты написал смс, что со мной все в порядке, она бы не стала больше звонить. Да ты мог разбудить меня, в конце концов, - завелась я не на шутку. – Что я теперь должна ей говорить?

- Ничего не говори, - спокойно ответил Рома, включая в розетку электрический чайник. – Я и так уже все сказал. А ты садись, - он кивнул на то место, где еще недавно спал. – Можешь выпить со мной чаю. Полегчает.

- Да мне и так вообще-то было неплохо. Пока тебя не встретила, - произнесла я негромко, но все же присела с краю на маленький коричневый диванчик.

Уткнувшись лбом в свои ладони, я думала о том, как все объяснить Вилене. Я так много лгала ей в последнее время, что уже просто не знала, что сказать. Может быть, стоило начать с обвинения? Было бы вполне логично. Это ведь они с Лесей кинули меня там в одиночестве. Из-за них я решила сама разнообразить свой вечер, поддавшись на уговоры Кости. Я легко могла бы пойти в наступление, если бы захотела. Но я не хотела. Как, в общем-то, и искать себе оправдание, хотя не сделала ничего ужасного.

Когда обещанный Ромой чай оказался разлит по кружкам, мы принялись за наш скромный завтрак. Аморский, усевшись напротив меня, начал рассуждать о том, какая мелодия должна была, по его мнению, стоять у меня на звонке. Оглядев меня, он предположил, что это должна была быть песенка какого-нибудь зарубежного бойсбенда со слащавыми голосами. Они обязательно должны были исполнить приторно-сладкую песенку про любовь, а я была обязана таять, как молочный шоколад на солнышке каждый раз, когда бы мне кто-то звонил. По его словам, имидж у меня со стороны был именно такой – зефирной милашки с наивными глазами. Как раз то, что хотела во мне видеть мать. Как раз то, что я больше всего ненавидела.

- Думаю, еще вчера тебе бы подошел кто-нибудь по типу тех пареньков, которые зажигали в двухтысячных. Не помнишь, как их там звали? – Рома несколько раз задумчиво пощелкал пальцами. – Ах, да, Backstreet boys. Моя мама раньше часто о них говорила. В детстве я всерьез думал, что меня стошнит, если я еще хоть раз услышу их песню.