Двойное дыхание (ЛП)

Лиз Реинхардт Двойное дыхание

Мама впорхнула в мою комнату ранним утром. Это было первое утро после моего возвращения в старшую школу[1] в округе Сассекс, Нью-Джерси. Год я провела в Дании. Когда мама поцеловала меня в лоб, словно вместо похода в школу, мне предстоит впервые отправиться в детский сад, я вздохнула с облегчением.

— Доброе утро, Бренна, — она разгладила мою короткую, прямую челку. В Дании такая считалась очень крутой, но когда мы покупали вещи для школы в универмагах «Волмарт» и «Таргет», здесь я ни у кого ее не видела. Меня немного покоробил вид девушек с большими бантами, повязанными вокруг высоких «конских хвостов». Не хватало только юбок «пудель» и туфель с цветными союзками [2]. Судя по тому, что на меня смотрели с открытым ртом, я предположила, что моя челка равносильна неоновому ирокезу.

— Доброе, мам, — я взглянула на нее краем глаза. Люди часто говорят, что в детстве думали, будто их мама — самая прекрасная женщина на свете. Я думаю так до сих пор. Моя мама не была красавицей в стиле «слишком много лака для волос», женщин из категории «вся из себя». Тех, которые отказываются иметь детей и тратят все силы на то, чтобы выглядеть идеально физически. У моей мамы нежная, покрытая веснушками кожа, ямочка на подбородке и серо-голубые глаза— словно летнее небо, затянутое грозовыми облаками. У нее нежнейшие, чувствительнейшие руки, любые хорошие духи на ее коже приобретают необыкновенный аромат. Я отчаянно люблю ее, и чтобы не расстраивать, сдержала нервные слезы, комом вставшие в горле.

— Не нервничай, — мама была провидицей по части чтения моих мыслей.

— Я и не нервничаю, — я подняла брови, в основном для того, чтобы не дать слезам политься из глаз. — Ведь я путешественница.

Забавно, что наша маленькая шутка до сих пор звучала очаровательно. Как будто мы загорали на пляжах Ривьеры или прогуливались по Парижу, как было модно в последнее время. На самом же деле, большую часть времени мы проводили на старинной причудливой молочной ферме, читая книги. Много книг.

— Как будто я не знаю, — от улыбки в уголках ее глаз появились морщинки. Я улыбнулась в ответ.

— Мы уже осилили «Алую Букву»[3]. Что еще они могут мне подкинуть?

Мама помогала мне пройти датскую программу домашнего обучения, поскольку не было никаких гарантий, что я смогу выучить датский настолько хорошо, чтобы быть допущенной до занятий хотя бы в младшей школе. Проскочив небольшой курс девятого класса, я принялась за десятый, чтобы занять себя чем-то еще, кроме осмотра полей вокруг дома. Технически, я была второкурсницей в старшей школе. Но опережать — еще не значит легко справляться с программой, поскольку в этом году мне предстоит посещать две школы.

Мама поджала губы и немного прищурилась.

— Ты уверена, что технический колледж — хорошая идея?

— Это подготовительная программа, мам, — отметила я.

Это означало, что половину дня я буду проводить в обычной старшей школе, а другую — в профессиональном техническом колледже, находящемся дальше по улице. Студенты подготовительной программы, или «технари», выпускаются с обычным дипломом. Однако технари могут также носить большую алую букву «Т» на своих рубашках, что всегда интересовало учеников старшей школы, и я старалась не зацикливаться на этом сильнее, чем следовало.

— Это технический колледж, — мама высунула язык, будто пытаясь избавиться от противного привкуса во рту.

Она оканчивала школу, будучи на шестом месяце беременности мной. Ей хотелось продолжить учиться, но она отложила это на время, чтобы вырастить меня. С дипломом или без, мама всегда была одним из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречала.

— Не говори так, — я дернула ее за миниатюрную кисть, но потом не убрала свои пальцы: длинные и костлявые, с короткими плоскими ногтями, и неровными костяшками. — Это только на половину дня. Утром у меня будут нормальные академические предметы. Мне действительно нравилось заниматься фотографией и шелкографией в Дании. Техническое искусство — это навыки, которые останутся с тобой навсегда. Они пригодятся, когда я буду искать работу. Гораздо больше, чем призы за метание или умение плести макраме. Ведь ты никогда не возражала, когда я посещала кружки по искусству. Не ты ли всегда учила меня быть самодостаточной?

— Да, да, да, — она закрыла глаза и крепко поцеловала меня за ухом. — Будешь завтракать? — я незаметно вздохнула с облегчением. На сегодня разговор о техникуме окончен.

— Как насчет овсянки? — раньше горячая овсянка никогда не была в топе моих любимых блюд, но я пристрастилась к ней в Дании и теперь не могла от этого избавиться.

Я выползла из кровати и застыла посреди своей собственной комнаты, словно ошеломленный чужестранец. С одной стороны, она была такой знакомой: я могла закрыть глаза и все равно знала бы расположение каждой вещи. С другой — это был иной мир. Комната не изменилась с тех пор, как мама оформила ее, когда мне было девять. Это был тот самый год, когда она вышла замуж за Торстена. Каждая деталь была такой, какой я помнила, вплоть до кружевной льняной занавески. Мне всегда было здесь уютно, комната была частью меня. Но все изменилось, когда мы сошли с трапа самолета, и я, открыв дверь, шокировано разглядывала свое личное пространство новыми глазами. По-настоящему новыми глазами.

Сиреневые стены оттенялись лоскутными покрывалами. Над кроватью висели три картины с изображениями котов, мило и беззаботно играющих с девичьими юбками. Черно-белый клетчатый ковер на деревянном полу. Высокий белый комод, набитый вещами, которые я не носила больше года.

Я открыла ящик и стала медленно, по очереди, доставать свою одежду, удивляясь тому, какие чувства она вызывает. Неужели мне нравились эти шмотки? И, что гораздо важнее, как они могли мне нравиться? Это были, в основном, простые трикотажные поло и отвратительные джинсы с блестками и крупными логотипами. Еще у меня были две пары кед и пара мокасин. Все эти вещи казались мне чужими, словно я копалась в шкафу маленького ребенка.

Я вытащила чемодан из-под кровати и дала себе обещание, что, наконец, распакую его. В ближайшее время.

Вещи из моего чемодана казались единственной настоящей частью моей комнаты. Желудок сводило от волнения, пока я искала в нем одежду, идеально подходящую для первого дня в новом учебном году в новой школе. Я выбрала узкие темные, как ночь, джинсы, пару черных кедов-конверсов, любимый свитер в черно-фиолетовую полоску и обтягивающую черную тенниску с V-образным вырезом под него.

Быстро расчесывая свои длинные русые волосы, я представляла, как бы они выглядели, будучи жгуче красными или дерзко черными. К счастью, мама сама подстригает мне челку, но когда речь заходит об окрашивании, она говорит, что я слишком юна для подобных ошибок. Зубы я чистила медленно и размеренно, пыталась подавить подступающую к горлу тошноту.

Я накрасилась и вознесла хвалу Одину за время, проведенное в Дании за городом, имея в наличии мамин «Космополитен» и без доступа к газировкам. Моя кожа, которая была немного шероховатой и неприятной на вид в средней школе, разладилась и стала прекрасной почвой для многочасовых косметических экспериментов. Если когда-нибудь, как пророчит «Космополитен», стиль ретро-диско станет популярным, у меня будет фора, заключающаяся в длительной практике с тенями цвета «металлик» и накладными ресницами.

Мой отчим как раз ставил на стол миску с овсянкой.

— Привет, па, — я поцеловала его в щёку. Датские дети называют своих отцов "па".

Учитывая, что Торстен — датчанин и не совсем мой отец, "па" — удачный выбор.

— Готова к новому дню, Бренна? — у Торстена крупные, прямые белые зубы без вмешательства стоматолога. Иногда этот факт заставляет меня жалеть, что он не мой биологический отец. Это позволило бы мне избежать болезненного знакомства с брекетами.

— Думаю, да, — ложь была настолько огромной, что в моем желудке не осталось места для овсянки.

— Хочешь, я подвезу тебя? — предложил он.

— Нет, па, все нормально. Тебе далеко добираться до работы, так что я без проблем доеду на автобусе, — я размазывала по тарелке остывающую овсянку. — Думаю, мы живем достаточно близко к школе, чтобы я могла доехать и на велосипеде, — я умоляюще посмотрела на Торстена, а он — вопросительно на маму.

— Ты же знаешь, мне это не по душе, — вздохнула та. — Бренна, датчане привыкли к велосипедистам, но мы не в Дании. Водители и предположить не могут, что встретятся с чем-то подобным. А если тебя собьют? Или кто-то схватит тебя и увезет?

Я сказала единственное, что еще могло сработать:

— Ладно, — я постаралась, чтобы голос звучал лишь немного расстроенным. — Мне будет не хватать физической нагрузки, но я справлюсь.

Чувствуя, что мама колеблется, я не подняла на нее взгляд. Это бы свело на нет все усилия, а этого я допустить не могла.

— Бренна, ты сможешь ездить на велосипеде всего пару недель, потом похолодает и выпадет снег, — в ее голосе явно звучала тревога.

Она замолчала, ожидая, что я буду умолять, просить или плакать. Но я не собиралась этого делать. Мама— мастер убеждения, она всегда получает то, что хочет, так что я училась у профессионала. Наконец, она громко вздохнула:

— Хорошо. Но выйти тебе нужно прямо сейчас, тогда у тебя будет достаточно времени. И не вздумай включать iPod, когда едешь, и не вытаскивай телефон из кармана.

Я стиснула ее в объятьях и чмокнула в щёку.

— Я люблю тебя!

Моя куртка и рюкзак уже были в руках, и, отправив Торстену воздушный поцелуй, я поспешила уйти, пока она не передумала.

— Удачного дня, па!

— Тебе тоже, — он пытался спрятать улыбку, делая вид, что поглощен своим iPad, но я все равно ее заметила.

— Будь умницей! Береги себя! Я люблю тебя! — мама дошла со мной до гаража.

Я отстегнула свой велосипед и взяла шлем. iPod был спрятан глубоко в кармане. Я не могу ездить без музыки, но маме незачем об этом знать. Она притянула меня и поцеловала так, словно догадывалась, что я нарушу ее условия.

— Я буду в полном порядке, — заверила я ее. — Позвоню, когда буду выходить из школы.

Мама выглядела так, словно сейчас заплачет, точно так же, как и каждый первый учебный день в году на протяжении всей моей жизни. Впервые я почувствовала, что тоже готова расплакаться, поэтому поспешила скорее уехать, чтобы не появиться в школе с опухшими красными глазами.

Я села на велосипед и поехала. От моего дома до школы было около пяти миль, но меня это не пугало. Велосипедные прогулки давали мне обожаемую свободу, мне нравилась возможность передвигаться свободно. День рождения у меня 11 октября, в этом году мне исполнится шестнадцать. Но, даже если я и получу разрешение, до получения водительских прав еще далеко[4]. До тех пор, велосипед останется лучшим вариантом.

Я ехала довольно быстро, потому что не хотела опаздывать в свой первый день. Я глотала чистый холодный воздух с привкусом увядающих листьев и едким дымом костров, концентрируясь на пульсирующей в ногах крови и учащенном сердцебиении. До грандиозной поездки в Данию, я была не очень активным ребенком, но мое детство осталось позади, и я стремилась распрощаться и со старыми привычками.

До школы я добралась быстрее, чем предполагала. Она была трехэтажная, из камня песочного цвета, с широкими ступенями крыльца и внутренним двориком с деревьями, кустами и лавочками. Стоянка для велосипедов была совершенно пуста. Без проблем оставив свой велосипед, я вошла в главный корпус, смотря прямо перед собой.

Школа казалась такой же знакомо-чуждой, как и моя комната. В восьмом классе я бывала и здесь, и в техническом колледже, но тогда я была настолько взволнована самим фактом пребывания в старшей школе, что с трудом это осознавала.

Я еще не знала тогда, что через несколько месяцев уеду на целый год. Только несколько моих друзей знали о том, куда именно я еду. Поэтому, сомневалась, что кто-то меня узнает. Я нервничала так сильно, что не могла ни на кого смотреть.

— Бренна? Бренна Бликсен? Это ты?

Я обернулась и увидела девушку с ярко-красными губами и вьющимися черными волосами. Несмотря на небольшую полноту и большой нос, она была жизнерадостной и улыбчивой. У нее тоже был большой бант в волосах, но я постаралась не обращать на него внимания.

— Мэг Якови? — внезапно я оказалась в крепких объятьях.

— Да! Ты отлично выглядишь! Ты действительно была в Германии со своими родителями и Корпусом Мира? — кудряшки колыхались вокруг ее удивленного лица.

— Нет, я была в Дании. Мой отчим получил в наследство там небольшой участок земли и дом, мы ездили туда, чтобы уладить все формальности, — я зашевелилась в ее крепких объятиях, и она отпустила меня.

— Ох, — выражение ее лица сменилось на разочарованное, вероятно от осознания того, что я не была в Корпусе Мира и Германии. — И что, ты познакомилась там с какими-нибудь горячими голландскими парнями?

— Датскими, — исправила я. — Хм, нет. Я жила в Ютландии. Там много ферм и всего такого. Соседей моего возраста у нас не было.

В ее глазах заблестели слёзы сочувствия.

— Это, наверное, было так ужасно — только ты и твои родители, — она прикрыла глаза и содрогнулась. — Я бы себя убила.

— Ну, все было не так уж плохо, — я месяцами не общалась со своими сверстниками, но, по-моему, она слишком драматизировала.

— Что ж, ты действительно выглядишь чудесно! Ты непременно должна прийти на пробы в драмкружок. Сейчас мы ставим «Сотворившую чудо»[5]. Это будет великолепно.

Вместо «великолепно» она выдохнула что-то вроде «великоле-ах-пно», и снова содрогнулась. Несмотря на это, я осталась совершенно равнодушной.

Точно. Мэг и драматический кружок. Как я могла забыть, что когда в седьмом классе ей дали роль Энни[6], она постоянно распевала «Завтра»?

— Хм, я подумаю об этом, — перспектива выступать на сцене была для меня так же желанна, как и раскаленная кочерга в глазах. Однако я не хотела, чтобы меня возненавидел первый же человек, заговоривший со мной. — Ну, была рада повидаться, мне нужно зарегистрироваться в администрации.

— Хорошо, — она еще раз обняла меня, покачавшись из стороны в сторону. — Было очень приятно увидеть тебя, Бренна. Я ужасно рада, что ты вернулась! — еще одни теплые объятья, принесшие аромат духов.

Мэг славная. В моем ежегоднике за восьмой класс она написала «ХЛОП» (аббревиатура «Хорошего Летнего Отдыха, Подружка») и добавила обязательное «увидимся в старшей школе». Помимо этого, я не могу вспомнить почти ни одного случая, когда она разговаривала со мной. Возможно, старшая школа сделала ее еще более дружелюбной?

Я добралась до администрации незамеченной и встала в очередь за учениками, которые были недовольны своим расписанием. Им объяснили, что у них нет другого выхода, кроме как смириться и отправиться на занятия. Жестко, но зато очередь значительно сократилась.

— Здравствуйте, — я облокотилась на стойку и широко улыбнулась. В Дании мне пришлось хорошо поработать над своей улыбкой. Я знала по-датски всего несколько элементарных фраз и поняла, что широкая дружелюбная улыбка (идентифицирующая во мне американку) расценивается, как попытка завязать разговор. — Меня зовут Бренна Бликсен, и сегодня мой первый день. — Я протянула даме за стойкой формуляр, пришедший мне по почте.

— Бренна Бликсен, — у секретаря были рыжие кучерявые волосы и добрые глаза, которые меня успокоили. — Я слышала о тебе. Это ты на какое-то время улетала с семьей в Австрию?

— В Данию, — вздохнула я.

Ну почему Торсен принадлежит к наименее узнаваемой нации во всей Европе?

— Ну что ж, добро пожаловать во Франкфорд Хай, — она широко улыбнулась. — Я миссис Пост, и ты можешь обращаться ко мне, если тебе что-то понадобится. Ого, да у тебя сумасшедшее расписание, — она обратила внимание на листок, который мне протягивала. — Ты собираешь посещать подготовительные курсы?

Я не смогла угадать, что означает тон ее голоса, поэтому решила сделать вид, что услышала в вопросе обычное любопытство, даже если это было не так.

— Да, курсы графического дизайна.

— Да, думаю, косметология тебе не подходит, — она протянула мне бумагу.

Я не знала, как мне на это реагировать, поэтому просто пожала плечами.

— Спасибо, — махнув ей рукой, я ушла.

— Бренна! Бренна!

Мое сердце подпрыгнуло, потому что я узнала этот голос.

— Келси! — крикнула я, и мы обнялись. На этот раз объятия были искренними. Келси Джордан осталась такой же изящной, темноволосой девушкой, с очаровательными глазками. Еще у нее была аппетитная попа, которую она ненавидела, а я считала соблазнительной и сексуальной.

— Ты потрясающе выглядишь. Я не имела в виду, что ты плохо выглядела в восьмом классе, но сейчас ты выглядишь реально круто, — она заправила волосы за ухо, и ее серебряные сережки-колокольчики мелодично зазвенели.

Стиль Келси тоже претерпел изменения. Помню, мы обе одевались в поло, блестящие джинсы и кеды. Сегодня она была в рубашке в стиле хиппи, темных джинсах и сандалиях. На длинные темные волосы был повязан цветастый платок. Мама всегда говорила, что у Келси слишком низкая линия роста волос, что делает ее менее симпатичной, но мне кажется, дело просто в том, что Келси ей не нравится. Глядя на нее, такую счастливую, сияющую, я даже не могла предположить, что можно не считать ее красавицей.

— Ты тоже! Я имела в виду, классно выглядишь. Так странно вернуться сюда, — я поправила рюкзак и обтянула край свитера. — Как будто я знаю каждого, но на самом деле это не так, понимаешь?

— Звучит безумно. Давай посмотрим твое расписание, — Келси выхватила его из моих рук.

— О, у нас совместный урок труда, — она подняла голову. — Бренна, ты записана на подготовительные курсы!

Судя по голосу, она совершенно точно была шокирована.

— Ну да, графический дизайн, — я забрала свое расписание и положила его в папку, которую крутила в руках.

— Но ты всегда была умной, — она растерянно всплеснула руками, — зачем тебе технический колледж?

— Это просто курсы, — я прямо чувствовала, как у меня на лбу загорается алая «Т», и надоедливый внутренний голос интересуется, не лучше ли было прислушаться к маме. — Мне нужно идти, а то я опоздаю. Ты не знаешь, где 204 кабинет?

Келси махнула рукой, унизанной серебряными и янтарными кольцами, вереницами браслетов из бисера, шелестящих у нее на запястье.

— Иди до конца холла, потом поверни налево. Это кабинет английской литературы, он будет слева. Напротив будет кабинет искусств, встретимся там на третьем уроке?

Мы минутку помолчали, затем она быстро обняла меня еще раз, но на этот раз немного неловко.

Я побежала через пустеющий холл, решив, что не собираюсь опаздывать на урок. Звонок прозвенел, когда я уже села. Мистер Доуэс был приземистым упитанным мужчиной с сердитым взглядом и программой, разработанной с целью свести нас с ума в первый же день. Я многое прочла в прошлом году, но и сейчас читала не меньше. Воннегут стал мне почти родным, а от одного названия пьес О’Нилла меня бросало в дрожь. Разве можно не любить «Траур — участь Электры»? Я увидела имя Джейн Остин, и у меня возникло забавное ощущение, что мы станем отличными друзьями. Обнаружив «Гроздья гнева», я вздохнула с облегчением. Эта книга пылилась у меня на полке в течение двух лет, так и не сумев меня впечатлить, но я была уверена, что ее должен прочитать каждый американец.

Я быстро оглядела комнату и поняла, что нахожусь среди незнакомцев. Франкфорд Хай принимает детей из четырех районов, а поскольку школа, которую я посещала в младших классах, была очень маленькой, было бы странно увидеть много знакомых.

— Мы изучаем великий английский язык, дети, — прогремел мистер Доуэс, заставляя меня сесть ровнее и закрыть ручку колпачком. — Я не принимаю работы, сданные позже окончания сроков. Никогда. И не предупреждаю заранее, что буду проводить тест или письменную работу. Будьте готовы всегда.

Он был немного похож на одного из старых добрых эльфов Санты, находящегося в дурном настроении. Он раздал нам копии «Повелителя мух» Уильяма Голдинга, и мы передали по кругу таблицу, в которую вписали свои имена и состояние книги. Последнее — скорее всего для того, чтобы он мог соответственно штрафовать нас, когда мы будем их возвращать. Я пролистала книгу, которую уже читала раньше. Несмотря на то, что книга была об убийцах школьного возраста, я не смогла ей проникнуться. Однако это был мой первый год в старшей школе, и мне стоило дать всему происходящему шанс, даже если раньше мне это не нравилось. Сидящий передо мной парень повернулся и уставился на меня, словно на рыбку в аквариуме.

— Я могу чем-то помочь? — спросила я. Его пристальный взгляд заставил меня заерзать на стуле.

— Ты кто такая? — его манера общения была настолько отталкивающей, что мне почти стало смешно.

— Бренна Бликсен. А ты?

— Девон Коннер, — он моргнул и пошевелил своими большими ногами. — Новенькая?

— Вроде того, — он прикусил внутреннюю часть щеки.

— Мистер Коннер, мисс Бликсен, почему бы вам не начать молча читать, как вашим одноклассникам? — проворчал мистер Доуэс.

Я быстро склонилась над своей книгой, Девон последовал моему примеру. Рассердить учителя в первый же день, на первом уроке. Прекрасно.

Я сосредоточилась на истории о мальчиках на загадочном острове, потерянных и запутавшихся, придерживающихся правил, продиктованных их образом жизни в школах Англии. Через какое-то время мне почудилось, что это я держу в руках священную раковину, что я стою на белом прибрежном песке, а Джек и Ральф смотрят на меня с двух сторон, и в этот момент звонок вернул меня в шумный класс. Мистер Доуэс махнул рукой, отпуская нас.

Мне пришлось буквально пробежать через всю школу, останавливаясь несколько раз, чтобы спросить дорогу, прежде чем я нашла кабинет следующего урока. Я снова вошла в класс последней, проскользнула за парту под грохот звонка. Учитель даже не поднял глаз.

Это был урок ГУА — государственного устройства Америки, на котором мне предстояло быть самой младшей из учеников. Мои одноклассники проводили меня ледяными взглядами, как группа акул, ждущая наживку.

В кабинете находилось восемь учеников и учитель — огромный седеющий мужчина в абсолютно закрытой одежде, который что-то писал по линейке, сидя за дугообразным столом. Учитель равнодушно и быстро записал наши имена в свой ежедневник, не переставая держать линейку под ручкой. Мне это показалось странным, но остальные не придавали этому значения, занимаясь подготовкой к уроку: приводили в порядок блокноты, выкладывали ручки, напряженно вглядывались в тетради. С ума сойти, передовой класс.

За исключением одного человека.

Чернильно-черные волосы, что выглядели так, словно он только что встал с постели, несомненно, были тщательно уложены. Он быстро обвел класс темно-карими миндалевидными глазами, явно не оставшись в восторге. Оливковая кожа лица была гладкой, за исключением темнеющей на подбородке щетины. Почти черные глаза остановились на мне, и его губы изогнулись в поддразнивающей улыбке, заставившей меня бороться с желанием усмехнуться в ответ. У него не было рюкзака, он не доставал никаких бумаг и даже не казался хоть немного заинтересованным в поиске своей тетради.

На фоне творящегося вокруг хаоса, он выглядел фантастически спокойным, особенно когда с сонным видом начал покачиваться на стуле.

— Сядь ровно, пока не сломал себе шею, Саксон, — прогремел учитель. Темноглазый парень, не отрывая от меня взгляда, резко отсалютовал ему и поставил стул на все четыре ножки. Во рту у меня пересохло, сердце колотилось.

— Для тех, кто не знает, моя фамилия — Санотони. Кто у нас новенький? — учитель бросил взгляд в журнал, потом глазами нашел меня. — Бликсен? Как северный олень? — вместе с ним захихикали ученики. Я прочистила горло.

— Как датская писательница, более известная под именем Исак Динесен.

— Мне нравится, — мистер Санотони указал на меня своей линейкой и издал странный звук, что-то среднее между лаем и воем, по всей видимости, олицетворяющий смех. Все присоединились к нему, кроме Саксона.

Санотони достал и положил на стол карту Соединенных Штатов.

— Мы разделимся на партии и устроим небольшой кокус[7], — распорядился он. — Давайте изобразим трехпартийную систему в честь чудаков, которые верят, что это когда-нибудь может сработать, — он снова засмеялся-залаял, быстро пересчитал нас и протянул брошюры, дав указание начать работать. В тетрадях, которые он нам раздал, мы должны были ответить на вопросы для вступления в партию. Миниатюрная девушка посмотрела на Саксона, потом на меня, закатила глаза и направилась ко мне, вздыхая и пыхтя.

Саксон неторопливо подошел к нам, бросил тетрадь на стол и упал на стул с ленивой улыбкой, предназначенной исключительно мне.

Эта улыбка почему-то напомнила мне хищников, и я вздрогнула. Воспоминание об излишней драматичности Мэг Якови начисто стерлось из моей памяти.

— Меня зовут Бренна Бликсен, — сказала я немного неуверенно из-за того, что Санотони высмеял мое имя. Кто-то из нас должен был завязать знакомство, и, судя по сексуальному взгляду Саксона и нарочито угрюмому виду девушки, это предстояло сделать мне.

— Я — Линн Орр, — огрызнулась темноволосая, пронзая меня взглядом. — А это — Саксон Маклин. Саксон, не хочешь позаниматься в этом семестре?

— Линн, почему я должен заморачиваться, если ты знаешь ответы? — он растягивал слова, как горячую карамель. Он перенаправил свою ленивую улыбку Линн и заулыбался шире, когда она зарычала в ответ:

— Какой же ты придурок. Даже представить не могу, почему ты попал в этот класс! — у нее было очень недовольное лицо, когда она раскрыла свою тетрадь.

Опустив длинные руки, Саксон пододвинулся к ней ближе и неспешно проговорил, не скрывая торжества:

— Ну, уж точно не благодаря тому, что моя мамочка — большой толстый мэр. Ведь ты здесь именно поэтому?

— Пошел ты, неудачник, — прошипела она, вцепившись руками в края книги и скалясь.

— Гм, думаю ответы на вопросы с первого по третий на странице восемнадцать, — повысила я голос. — На странице восемнадцать есть про регистрационные требования. Здесь, — я ткнула указательным пальцем в страницу, надеясь отвлечь их от планов наброситься и перегрызть друг другу глотки.

— Ты права, — Линн усмехнулась мне, но взгляд ее был прикован к Саксону. Тот скрестил руки и ссутулился, демонстрируя выступающие бицепсы. Явно наслаждаясь, видя кипящую от ярости Линн.

— Не хочешь записать это, Саксон?

Он послал ей улыбку, пожав плечами.

— Почему бы нам всем не заняться своим делом, не отвлекаясь ни на что другое? — в отчаянии предложила я.

— Ага, гений, а если у нас будет групповая оценка? — Линн выплеснула на меня свою злобу. — Ты хочешь, чтобы твой средний балл резко снизился благодаря этому идиоту?

Не ожидая ее открытой враждебности, я только моргнула в ответ.

— Ну, если оценка будет групповой, то будет оценен только один листок, — отметила я. — Так давайте его и сделаем.

— Чушь собачья, — пробормотала Линн и начала записывать свои ответы, неистово водя ручкой.

Саксон подмигнул мне и придвинул свой стул так, что наши плечи соприкоснулись. От него пахло одеколоном. Я миллион раз чувствовала запах одеколона от парней, но аромат, исходивший от него, заставлял меня хотеть уткнуться головой в его грудь и вдыхать, пока мои легкие не заполнятся им. Ручка задрожала в пальцах. Саксон склонился над моей открытой книгой, словно просто проверял страницы. Его горячая рука прижалась к моей, щека почти касалась моего лица.

— Ты приехала на велосипеде, — его голос был настолько тихим, что Линн даже не взглянула на нас.

Он заметил, что я приехала на велосипеде? Как? Когда? Почему я не заметила его утром? У меня закружилась голова. Сказать. Мне нужно что-то сказать.

— Ага, — наконец-то выдавила я, — я приехала сюда на велосипеде.

— Ты не сможешь ездить на нем долго. Зимы в Нью-Джерси долгие и холодные. И выпадает очень много снега, — его голос резонировал где-то в моем животе. Он казался большим мурлычущим лесным котом.

Ох, о чем я думаю? Я что, Маугли? Необходимо было сосредоточиться на том, чтобы не завалить задание, а не на приятно пахнущем мурлычущем лесном парне. Я откинула назад челку, села ровнее и решила выполнять свою работу, дыша ртом. Нельзя было думать об этом парне, заставляющем глухо стучать мое сердце.

— Знаю. Я прожила в Нью-Джерси большую часть своей жизни. Слушай, я уже выслушала эту лекцию сегодня утром от мамы. Но я не поняла, какой процент держателей бенефиции побеждает на северо-востоке в течение пяти лет. Может, это обсудим? — я посмотрела на него взглядом, выражающим исключительно рабочий интерес, молясь, чтобы он не догадался, как сильно я хочу целый день вдыхать его аромат и смотреть на губы.

Глаза Саксона заискрились, хотя большую часть времени радужка была неотделима от зрачков. Он наклонился ко мне еще ближе, облизал губы и прошептал:

— На странице двадцать один, внизу.

Мне потребовалась минута, чтобы освободиться от его гипнотизирующего взгляда. Я в отчаянии смотрела на страницу двадцать один, видела цифру, но не осознавала ее. Мне вдруг стало жарко, очень жарко, меня просто лихорадило.

— Спасибо, — только и сумела пробормотать я, записывая ответ. — Не хочешь заполнить свою таблицу? — предложила я, надеясь, что он перестанет на меня смотреть.

— Ну уж нет, спасибо, — его глаза даже не шелохнулись, золотистые блики играли на радужке. — У меня фотографическая память, — его улыбка стала самодовольной.

Я прищурилась и склонила голову.

— Серьезно? — протянула я. — И как именно это происходит?

Клянусь, когда он улыбнулся мне, его зубы сверкнули, как клыки огромного злобного волка.

— Я смотрю на страницу, — он провел пальцем по странице в моей книге, — в течение двадцати секунд. И вся информация уже здесь, — он коснулся головы, — и никогда оттуда не исчезнет. Вообще никогда.

— Везунчик, — прохрипела я, заставляя исчезнуть из моих мыслей образ Саксона, проводящего пальцем по мне. Что сегодня творится с моей головой?

Парень покачал головой.

— Это проклятье, — я нахмурилась, и он пожал плечами. — Такое ощущение, что мой мозг никогда не выключается.

Я подняла одну бровь, все еще сомневаясь, и он выхватил книгу из моих рук. Проведя глазами вверх-вниз по странице, захлопнул книгу.

— Шансы держателя бенефиции на успех увеличиваются благодаря трем важным факторам. Первый…

Саксон продолжал неторопливо и спокойно говорить. Забрав книгу, я открыла ее и стала листать, ища нужную страницу. Когда я ее нашла, то обнаружила, что он повторял слово в слово. Всю страницу. Он остановился на середине предложения, потому что страница закончилась. Я покачала головой.

— Теперь эта страница навсегда в твоей голове? — я перевела взгляд с его прекрасного лица на черно-белую распечатку.

— Ну да, — он недовольно скривился.

— И, если мы в семьдесят лет встретимся в доме престарелых, и я попрошу: «Саксон, расскажи мне двадцать первую страницу нашей книги о политике», ты сможешь это сделать?

Он рассмеялся над моим старческим голосом и кивнул:

— Конечно, смогу.

— Думаю, я не стану уделять этому много внимания. На твоем месте, мне бы хотелось разговаривать о чем-то еще, кроме феноменальной памяти, — я провела пальцем по той же линии, по которой путешествовал его палец по этой странице.

Он смотрел на меня, как на алгебраическое уравнение для переменной x, не имеющее решения.

— Именно.

— А как насчет того, что ты воспринимаешь на слух? Ты — специалист по запоминанию песен? — пошутила я, чтобы разрядить обстановку.

Он улыбнулся, но в этот раз его улыбка была совсем другой — счастливой, а не провокационной или скрытной. Это было так красиво, что я не могла вздохнуть.

— Нет, с этим дела обстоят неважно. Знаешь «The Cranberries», ирландскую группу? — спросил он.

— Обожаю их, — я действительно люблю «The Cranberries», они потрясающие. В связи с этим, я принципиально уважаю все ирландские музыкальные коллективы с женским вокалом, исполняющих музыку в стиле «пост-грандж».

— Помнишь их песню «Зомби»? Когда я был ребенком, то думал, что они поют «Томми». И я громко и серьезно пел ее, пока мой отец не прервал меня словами: «Дурак! Ты неправильно поешь!» — рассмеялся он.

У него был очень заразительный смех, и я засмеялась в ответ.

— Забавно, — наши глаза встретились, по-настоящему встретились, так, как это описывается в книгах и фильмах. В моем животе запорхали бабочки, как будто овсянка, которую я так любила, стремилась покинуть мой желудок. Школьный звонок вырвал меня из транса.

— Завтра! — заорал Санотони. — Закончим завтра!

Послышались стоны, и я увидела, как Линн прошла в начало кабинета и стала что-то говорить учителю, шипя и размахивая руками. Санотони слушал ее в пол уха, потом рявкнул:

— Хорошо, занимайся отдельно, но ты должна все успеть.

— Судя по всему, эта стерва нас покинула, — Саксон взял книгу и протянул ее мне. — Теперь только мы с тобой, Бликсен.

Я никогда не ходила на свидания и точно не думала, что урок ГУА можно расценивать, как нечто подобное, но все равно была взволнована. Именно так, как по моему представлению, должна быть взволнована девушка, собирающаяся на свидание.

— Да, отлично. До завтра. Хм, постарайся случайно не забить голову чем-нибудь бесполезным.

Он остановился как вкопанный и осмотрел меня с ног до головы. А я смотрела прямо на него. На нем была облегающая черная футболка, темные джинсы с едва заметными выцветшими пятнами, выглядевшие изрядно поношенными, и какие-то цветные Найки, которые уже в прошлом году безнадежно вышли из моды. Рюкзака не было, только одна свернутая трубочкой тетрадь и ручка.

— Например? — его голос прервал мое изучение.

— Например, списком ингредиентов с коробки хлопьев. Или инструкцией с флакона кондиционера, — я толкнула его плечом, и мы рассмеялись, как два идиота. Это что, флирт? Я, Бренна Бликсен, сейчас флиртовала?

Я попрощалась, но прошло всего несколько секунд, и Саксон догнал меня, двигаясь задом наперед в том же направлении, что и я.

— Направляешься сюда, Бликс? — он поманил меня пальцем и улыбнулся, когда я закатила глаза.

— Ага. Урок труда, — я знала, что мне следовало проигнорировать его жест, но мне хотелось увидеть золотистые искорки в его глазах еще раз.

— Чудесно. У меня там как раз назначена встреча с одним человеком. Я тебя проведу, — он помахал нескольким парням в конце коридора и, когда опускал руку, она скользнула по моему бедру. Меня словно током ударило.

— Ты действительно считаешь, что мне нет необходимости знать, из чего состоит «Коко Пафс»? — он взял меня за локоть и заставил обогнуть стайку болтающих девушек. Я придвинулась ближе, стараясь как можно сильнее растянуть этот момент.

— Ты что, это ешь? — я с отвращением сморщила нос. — Какой отвратительный завтрак!

— А что ешь ты? Половинку грейпфрута? Ведь именно так должна завтракать девушка?

— Только не эта, — я ткнула себя в грудь большим пальцем. — На завтрак я ем овсяную кашу.

В его темных глазах отразился интерес.

— Ты что, из пятнадцатого века?

— А ты? Третьеклассник? «Коко Пафс», — усмехнулась я.

Когда мы завернули за угол, направляясь к кабинету искусств, он все еще смеялся.

— Боже, Бликс, я давно так не смеялся. Для новичка у тебя неплохо получается.

— О, отлично. Надеюсь, завтра утром тебя порадует Спанч Боб, нарисованный на коробке с твоими мюсли, — я закатила глаза.

В ту же минуту я почувствовала, что его внимание переключилось с меня на что-то другое. Как у собаки, которая учуяла желаемое и могла концентрироваться только на этом, я посмотрела в том же направлении.

— Келси, — его голос стал хриплым.

Не важно, что говорит моя мама, но эта ее потрясающая попа притягивает парней, как магнит. Она тепло улыбнулась и беззаботно обняла его, шелестя браслетами.

— О, привет, Саксон, — сказала она и повернулась ко мне. — Бренна! Здорово, что у нас совместные уроки труда. Надеюсь, мы начнем с глины.

— Вы знакомы? — Саксон удивленно поднял брови.

Я посмотрела на его лицо и почувствовала, как мое сердце разбивается. Я встряхнула головой, едва об этом подумав. Мое сердце! О чем я думаю? Я не влюблена в этого парня! Это больше похоже на ущемленное чувство собственного достоинства. То, что мы с Келси знакомы, его озадачило, потому что он не хотел, чтобы девушки, с которыми он флиртует, пересекались друг с другом. Это было написано у него на лице.

— Мы с Бренной вместе ходили в школу, — Келси обняла меня за талию, ее кольца впивались в мой бок, пока она меня не отпустила. — Потом она на год уехала в Швецию, а теперь снова здесь.

— В Данию, — поправила я, фальшиво улыбаясь. — Я уезжала в Данию.

Саксон смотрел на меня своими почти черными глазами. Я была настолько близко, что могла видеть каждый золотистый блик, поэтому я преднамеренно сделала два больших шага назад.

— Уезжала в Данию? — глуповато повторил он.

— Ага. В Данию.

— Урок начинается, — выдохнула Келси, потянув меня за руку. — Пока, Саксон. Увидимся позже.

— О, я хотел спросить, как насчет сегодня в семь? — его глаза молниеносно метнулись ко мне и обратно на Келси, я даже не была уверена, что мне это не привиделось.

— Отлично. Заедешь за мной, да? — Келси утащила меня прочь от Саксона, за дверь, где я угодила прямо в ее объятья. Она хихикала и подпрыгивала.

— Он ужасно сексуальный, не правда ли? — прошептала она, склоняясь ко мне.

Мне нравилось, что ее голова касалась моей, но мне было необходимо сказать хотя бы самой себе, что Саксон не такой.

— Он ничего. Думаю, он отлично осознает, что девушки считают его очень сексуальным.

— Ага, — она хихикнула, отмахиваясь. — Но он все равно мне нравится. О, у них есть стекло, Бренна! Не могу больше ждать.

Я пошла вслед за Келси к стенду со стеклянными изделиями, но не смогла на них сосредоточиться. У Келси и Саксона сегодня вечером свидание. Ну и хорошо. Я знала его буквально сорок пять минут, поэтому то, что я чувствую, не может быть серьезным. Обыкновенная влюбленность, простое влечение. То, от чего я с легкостью смогу избавиться.

Я почти не слушала лекцию по ремеслам. Нам предстояло пройти гончарное дело, поработать с медью, стеклом и заняться макраме. Я с трудом подавила стон. Это, должно быть, какая-то ошибка. Мне было сложно представить себя, занимающуюся чем-то, вроде ткачества. В итоге, я весь урок наблюдала на Келси. Она действительно хорошенькая. И творческая. Я слышала, как она рассказывала соседней девушке об ожерелье и сережках из бисера, которые она смастерила. Они были довольно сложные с точки зрения дизайна; было очевидно, что надо обладать талантом, чтобы сделать их.

Я прекрасно осознавала, что это не тот случай, когда тебе нравится парень, а еще он нравится той ужасной девушке, и в итоге парень остается с тобой, потому что ты вся такая замечательная и чудесная. В реальной жизни все иначе.

В этой реальной жизни была потрясающая и прекрасная Келси, и Саксону повезло, что она обратила на него внимание. Они будут счастливы вместе. В реальной жизни мне необходимо принять серьезное решение.

Когда прозвенел звонок, я направилась к кабинету единственного предмета в расписании, вызывающем у меня волнение.

Я шла на физкультуру. Нью-Джерси требует, чтобы уроки физкультуры были ежегодно включены в школьную программу. Существовали три кита, на которых зиждилась моя полная неспособность преуспеть в этом предмете, пока я училась в средней школе: полное отсутствие координации, слабые рефлексы и проблемы с пониманием правил большинства игр. И я была абсолютно уверена, что, несмотря на все время, проведенное мной за рулем велосипеда, мои недостатки никуда не исчезли.

В дополнение к этим генетическим проблемам, я еще и поздно зарегистрировалась. Из-за того, что все выбрали виды спорта в конце прошлого года, мне достался бег по пересеченной местности.

Тренер Данн была загорелой мускулистой женщиной, с собранными в конский хвост длинными блестящими светлыми волосами и уничтожающим взглядом. Передо мной была невероятно огромная беговая дорожка. Тренер раздала нам таблички с номерами, которые мы прикололи к нашим футболкам. Всякий раз, когда мы пробегали круг, она ставила пометки рядом с нашими номерами. Для учителя физкультуры, она была довольно спокойна: никаких подбадривающих криков, никакого свиста, размахивания кулаком и хлопков.

Один из парней гонял мяч с невероятной скоростью и ловкостью. Он был невероятно быстр и, судя по всему, высокомерен, потому что выполнял обратное сальто всякий раз, забивая гол. Он посмотрел на беговую дорожку, и наши глаза встретились, несмотря на разделяющее расстояние. Я чуть не запуталась в собственных ногах.

Саксон.

Он помахал, давая понять, что узнал меня. Я ответила, и сердце забилось сильнее. Я сконцентрировалась на ритме своего дыхания, боли в мышцах и побежала быстрее. Легкие саднило от холодного воздуха, я судорожно дышала, что сильно затрудняло бег. Я бежала, стараясь забыть глаза Саксона — черные с золотистыми бликами и его невероятный смех, который меня притягивал.

Мне вдруг стало любопытно, может ли Келси заставить его так смеяться, и я в то же мгновение почувствовала себя предательницей.

Келси милая и смешная, и если Саксон не смеется над ее шутками, он идиот. Я стиснула зубы и побежала быстрее, не оглядываясь на поле, несмотря на крики и свист, которые слышала. Я не хотела думать о нем, не хотела снова встречаться с ним взглядом. Я полностью сосредоточилась на беге; мои руки взлетали, ноги двигались с ними в такт, дыхание разрывало саднящие горло и легкие. Я бежала прочь от всей неразберихи, которая приключилась со мной в первый же день в школе.

— Номер двенадцать! — прокричала тренер Данн. — Номер двенадцать!

Оглядевшись, я поняла, что беговая дорожка пуста. Я была на ней последней.

— Простите, тренер! — я подбежала к ней, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Я задумалась, или что-то вроде этого.

— Двенадцатая, ты пробежала четырнадцать кругов за один подход, — сказала тренер Данн, скрестив руки на груди. Я не понимала, поздравляет она меня, или плюет в лицо. — Лучший бегун из всех учеников, которых я видела, пробежал тринадцать. Что ты на это скажешь?

— Это хорошо? — Я была не уверена в том, что мне следует говорить.

— Мне кажется, да. Я хочу, чтобы ты подумала об участии в забеге. Хочу, чтобы ты была в команде, — говоря это, она пристально смотрела на меня, но, думаю, сказала это с максимальной дружелюбностью, на которую была способна.

— Я подумаю об этом.

Она кивнула, и я направилась в раздевалку, чтобы потом присоединиться к ученикам, толкающимся в холле в ожидании звонка.

Я почувствовала его присутствие еще до того, как увидела. Аромат лосьона после бритья проник в мои ноздри, сбивая меня с толку.

— Слышал, ты бегаешь, как Форрест Гамп, — в голосе слышалась усмешка.

— Четырнадцать кругов, — я скрестила руки и грозно взглянула на него. — Что скажешь?

— Срань Господня! — засмеялся Саксон. — Ты совсем, как старушка Данн. Чертовски здорово, — он легонько ударил меня по плечу, что на языке мужчин означало поздравления. — Ты собираешься участвовать в забегах?

— Не знаю. Во второй половине дня меня здесь не будет, — я лихорадочно щелкала застежкой рюкзака, ожидая, когда на лбу появится алая буква «Т».

— У тебя одно из этих «убирайся отсюда после обеда» расписаний? Ты ведь еще не в 11 классе, — он протянул руку и дернул замок, закрывая его, прерывая раздражающие щелкающие звуки.

— Нет, у меня подготовительные курсы, — я начинала бояться второй половины дня, потому, как все реагировали, стоило мне об этом упомянуть. Во что я вляпалась?

Даже Саксон — ученик Франкфорд Хай и плохой парень — выглядел немного шокированным:

— Подготовительные курсы? Хочешь меня обкорнать?

— Это не косметология. Веришь или нет, но это не единственное занятие, о котором может мечтать обыкновенная женщина.

— Что же тогда? — он сократил пространство между нами и прижал меня к стене. Я почувствовала, как мир вокруг растворился, оставив нас наедине.

— Курсы по графическому дизайну, — бросила я, голос прозвучал как на исповеди.

— Зачем? Ты пропустила год. Тебе не дадут возможности их окончить, — он перекинул через плечо прядь моих волос, и я взглядом проводила его руку.

— Я буду посещать еще два летних семинара, — не ожидая от себя таких слов, я почувствовала облегчение, потому что сказала хоть что-то, несмотря на то, что не была уверена, о чем именно мы сейчас говорим.

— Ты, как я вижу, — его рука опустилась и лениво обхватила мою, — смышленая.

— Один урок ГУА, и ты уже меня раскусил? — мне было интересно, не было ли видно сквозь рубашку, как колотилось мое сердце.

— Нет, дело не в ГУА. Дело в тебе. Это ты меня раскусила, — его темные глаза исследовали мое лицо, сверкая золотистыми искорками. — Я вижу то, что не смогу забыть. Знаешь как это, Бликс: когда видишь что-то, что тебя притягивает? Сквозь все напускное дерьмо, видишь то, что скрыто внутри.

Я попыталась сглотнуть, но горло пересохло.

— Я тебя не раскусила, Саксон. Для тебя во мне есть еще уйма непонятого. Как и для меня — в тебе.

То, что он держал меня за руку, было потрясающе: его длинные теплые пальцы, контраст цвета моей и его кожи. Моя бледная, как у призрака, рука выглядела очень гармонично на фоне его смуглой кожи. Мы дополняли друг друга, и глубоко в душе я чувствовала, что мы каким-то образом связаны.

В моем разуме вспыхнул образ Келси. И я освободила свою руку из его хватки.

— Что еще я должен знать о тебе? — он посмотрел на наши разъединившиеся руки.

— Я хороший друг, — решительно проговорила я, — когда это касается Келси. Она мне действительно нравится, очень милая и хорошенькая, да?

Я словно произнесла заклинание, разрушившее хрупкую оболочку, отгораживающую нас от мира. Саксон отшатнулся, и его глаза снова стали замкнутыми и насмешливыми.

— Келси лучшая, — согласился он, его голос звучал почти сексуально.

Прозвенел звонок.

— Ну, мне пора обедать, — сказала я.

— Я тоже туда иду, — он огляделся. — Мне пойти с кем-то другим?

Он испытывал меня, пытаясь понять, как я буду реагировать.

— Зачем тебе идти с кем-то другим, когда прямо перед тобой вся такая удивительная я? — спросила я, и мой голос был солнечным и легким. — Вот еще кое-что обо мне: я всегда голодна. Думаю, я укушу тебя под столом.

— По рукам, — он шутливо улыбнулся, и эта улыбка была не такой проникающей в душу, как та, что я видела раньше. Я решила, что эта мне нравится больше, надеясь, что не ошиблась.

Он провел меня в столовую, к столику в углу, находящемся в крыле для старшеклассников.

Мы сидели с большой компанией друзей Саксона, которые безоговорочно приняли меня. Мне нравилось слушать, как они спорили и поддразнивали друг друга. Саксон, по большей части, молчал, но в конце обеда он посмотрел на мой поднос, заваленный пустыми обертками, и произнес:

— Должен признать, меня впечатлила твоя способность столько съесть.

— Я всегда много ела, — пожала я плечами, теребя в руках обвертку от сэндвича.

— Поэтому ты бегаешь, как Форрест Гамп, — он бросил банку из-под газировки на мой поднос. — Возможно, я перейду на овсянку, следуя твоему примеру, старушка.

Я поднялась и отнесла поднос на мойку, он догнал меня в коридоре.

— Говорят, детсадовские ребятишки ее не едят, но, думаю, тебе она пойдет на пользу, — мы подошли к двери, ведущей на улицу. Надев и застегнув куртку, я указала на дверь. — Мне туда.

Саксон толкнул дверь и вышел вместе со мной. Он смотрел, как я отстегивала велосипед, надевала шлем. Я никогда бы не стала ездить без него, но было совсем не обязательно, чтобы Саксон об этом знал.

— Холодно, — он засунул ладони в карманы и прижал руки ближе к телу. Дул колючий ветер, высекающий слезы из глаз Саксона. — А до технического колледжа три мили.

— Прохладно, — возразила я. — И всего две с половиной.

— Зимой ты замерзнешь до смерти, — он нагнулся, поднимая упавшую перчатку, и протянул мне. Я надела ее.

— Тут все избалованы. Датчане ездят на велосипедах в любую погоду, и я так смогу.

— Бликс, у них другой ландшафт, и снега выпадает не так много, — мне нравилось придуманное им прозвище. — Когда погода испортится, я буду за тобой заезжать.

Мое сердце взволновано затрепетало.

— Да, да, да, — захохотала я. — Да ни за что, — сказала я, отсмеявшись. — Я буду ездить на автобусе. Плюс ко всему, ты понятия не имеешь, где я живу.

— Нет, — на его лице снова появилась волчья ухмылка, — не будешь. Я тебя найду.

Он протянул руку и взял прядь моих волос.

— Будь осторожна, — он неохотно выпустил мои волосы, и они упали мне на плечи. Не сказав больше ни слова, он развернулся и вернулся в школу.

Я медленно спускалась по лестнице, подпрыгивая на каждой ступеньке, пока не добралась до дороги и начала стремительно крутить педали. Через несколько минут я была возле колледжа, убеждая себя в том, что сердце колотится, как сумасшедшее, из-за скорости, а не Саксона. Я пристегнула свой велосипед к старой ржавой велосипедной стойке. Здание колледжа было низким, приземистым, без растительности возле заднего входа, хотя мне показалось, что у главного входа что-то растет. Коридор был низким и темным, казалось, все лампы в нем мерцают. Отыскав карту на стене в коридоре и, полагаясь на нее, я нашла администрацию. Мне улыбнулась милая пожилая дама.

— Здравствуй, дорогая. Чем я могу тебе помочь?

Странно было делать это второй раз за день, но это было мое решение.

— Здравствуйте, — улыбнулась я благодарно. — Меня зовут Бренна Бликсен. Я новенькая.

— Отлично, а я — миссис Олсен, — она подмигнула. — Какая же ты хорошенькая. На косметологию?

— Нет, — я заставила себя продолжать улыбаться, — на графический дизайн.

— О, — миссис Олсен подмигнула мне еще раз. — Искусство. Я поняла, — она протянула мне тонкий бумажный пакет. — Здесь твои данные и расписание. Кабинет мистера Джайлса вниз по коридору, по правую руку. Он твой учитель на первом занятии.

— Спасибо, миссис Олсен.

Я попятилась из комнаты, нервничая гораздо больше, чем в Франкфорд Хай.

Возможно, потому что там я сразу встретила Мэг, а здесь я вообще никого не знаю.

Я дошла до конца коридора, рассматривая таблички по правой стороне, пока не увидела кабинет мистера Джайлса. Другие ученики уже сидели за партами и неторопливо рисовали.

Мистер Джайлс, благородно улыбаясь, махнул, позволяя мне войти, одновременно вводя в курс дела.

— Мы изучаем перспективу. Эта группа уже училась у меня в прошлом году, они знают, что делать, но тебе придется начать сначала. Если понадобится, мы тебя подтянем, — у него была большая борода и круглые щеки, как у садового гнома. — А зовут тебя..?

— Бренна Бликсен.

— Бренна Бликсен, — он взглянул на свой список. — Ты можешь сесть с … Джейком Келли. Этот ученик — один из лучших в классе, он на продвинутом курсе, поэтому это все уже делал раньше. Уверен, он поможет тебе, если появятся вопросы. Или просто зови меня, — он указал на стол, стоящий позади.

Из стопки, которую показал мне мистер Джайлс, я взяла бумагу и карандаш и направилась к задней парте. Там сидел паренёк, который очень мило улыбался, и я почувствовала, как мое сердце заколотилось.

Бесстыдная девчонка! Я только что успокоила свое сердце, сбежав от Саксона, и теперь этот парень улыбнулся мне, и я уже разваливаюсь на части?

— Привет. Меня зовут Джейк, — у него был очаровательно низкий, но нежный голос. Я ухватилась за его протянутую руку. Она была грубой на ощупь, и я подумала, что все, чем он занимается, можно узнать по его огрубевшим ладоням. — Ты — Бренна?

Я пожала руку и улыбнулась в ответ:

— Ага. Бренна Бликсен.

— Рад познакомится с тобой, Бренна, — у него светло-каштановые волосы и чудесные серые глаза, такие сияющие, что кажутся серебряными. Высокий и крепкий — я могла видеть очертания его мышц. Он указал в центр стола, на набор деревянных фигур, — Просто нарисуй что-нибудь в перспективе, справишься? — испытующе спросил он.

Его взгляд скользил по моему телу, но не был пошлым; Джейк просто оценивал меня, запоминал, чтобы потом на что-то ссылаться.

— Да, спасибо. Извини, что нарушила твой мир и спокойствие.

Он улыбнулся своему рисунку. На одном из передних зубов у него был маленький скол, и верхний клык с левой стороны был немного кривоват. Но улыбка была великолепной — теплой и спокойной.

— Не нужно извиняться. На тебя намного приятнее смотреть, чем на эти деревянные кубики, — он на секунду поднял глаза, напоминающие расплавленное серебро.

— Еще бы, — парировала я. — Со мной всегда так. Если бы я получала 5 центов каждый раз, когда мне говорят, что я лучше куска дерева, я бы очень быстро разбогатела.

Его легкий смех, казалось, шел от самого сердца. Он покачал головой.

— Симпатичная и смешная. Кажется, я влип. Надо быть осторожнее, иначе влюблюсь еще до конца этого дня.

— Соберись! — в этот раз я отшутилась торопливо, чувствуя, как кровь отхлынула от головы. — Такое я тоже слышу часто.

Мне требовалось заставлять себя дышать, как будто Джейк выкачивал кислород из комнаты.

— Ага, но не надейся, я очень настойчив, — он указал на меня карандашом. — Когда рядом со мной сажают идеальную девушку, я просто не могу позволить нескольким тысячам поклонников похитить ее у меня.

— Как Пенелопу, — ляпнула я, не подумав, что он может не понять отсылки к «Одиссее». Это не то, что читают технари.

— Как думаешь, я смогу натянуть тетиву? — он выставил свой бицепс.

Я засмеялась, восхищаясь как его мускулами, так и тем, что он знал «Одиссею».

— Обожаю эту книгу.

— Я тоже.

Я снова поймала себя на том, что смотрю на очень привлекательного парня и чувствую, как по моему телу бегают мурашки.

«Соберись», — напомнила я себе. Я здесь, чтобы учиться, а не пускать слюни на очередного парня. Как будто мне мало сложностей с Саксоном, теперь для самоистязаний появился еще и Джейк. Мы с Джейком делали и стирали наброски, периодически молча поглядывая друг на друга, пока не прозвенел звонок.

Джейка не было на двух других моих уроках — черчении и рисовании натюрморта, — но последней парой было проектирование, и — вот он, облокотился на компьютерный стол и провожает каждый мой шаг взглядом.

Даже не думая о том ноги сами привели меня к нему.

— Привет, — он засветился. — Как прошли другие уроки?

— Хорошо, — меня порадовала его радость. — Ты тоже ходишь на подготовительные, или только здесь?

— Я полноценный технарь, — он постучал пальцами по столу. — Я паршиво учился в средней школе.

— Правда? — если бы кто-нибудь спросил, что первое приходит мне в голову, когда я думаю о Джейке, я бы ответила… ммм, сексуальный. И милый. Но в пятерку точно входили «сосредоточенность» и «трудолюбие».

— Ага. У меня дислексия[8]…— Джейк растеряно почесал затылок. — Я знаю, многие так говорят, но это довольно редкое явление.

— Ты не обращался к специалисту?

— А, да. У меня были замечательные учителя, но читать для меня — непосильная задача. Я вроде как ненавижу это, — он рассеяно пнул ножку стола.

— А как же «Одиссея»? — я была озадачена. Я ведь ее обожала.

Он криво улыбнулся.

— Некоторые книги великолепны в аудиозаписи. Это одна из них.

— Это ничем не отличается от чтения, — возразила я.

Он посмотрел на меня, и его улыбка растянулась на все лицо.

— Ага, действительно. А черчение то же самое, что и плотничество. Я тупица, Бренна, и не важно, хочешь ты это признать или нет.

Мне понадобилась минута, чтобы понять, что он не шутит.

— Тупицы не говорят так, как ты. Даже судя только по нашей беседе, я могу сказать, что ты умный.

Он слегка покраснел, и мы смущенно заулыбались, возвращаясь к работе. Каждый раз, когда я смотрела в его сторону, по телу разливалось тепло. Когда прозвенел звонок, Джек пошел за мной до конца длинного коридора и, наконец-то, положил руку мне на плечо.

— Куда направляешься? — спросил он. — Парковка в той стороне.

— Я приехала на велосипеде.

Он и глазом не моргнул.

— Клёво. Где ты живешь?

— Огаста. Я живу на улице Диккенсон. Съезд с Плеинс Роуд.

— О. А я живу на Озере.

«Озеро», или Озеро Ниполин являлось объектом многих шуточек округа Сассекс. По слухам, это было самое грязное озеро в стране, и в нем никто никогда не плавал. Озеро окружали, как правило, ветхие дома, которые в 50-х были крохотными очаровательными летними домиками, но в 80-х стали использоваться для постоянного проживания. То, что раньше было очаровательными летними домиками, ветшало и забрасывалось.

— Ну, увидимся завтра. — Я по-дружески помахала ему. Джейк улыбнулся своей кривоватой улыбкой, и сердце в моей груди забилось быстрее.

Я просто не могла перестать улыбаться.

Я вспомнила, что нужно позвонить маме, перед тем как ехать домой. Я подумывала заехать во Франкфорд Хай, чтобы поговорить с тренером Данн, но в последний момент передумала. Нужно было ехать как можно быстрее, у мамы на счету каждая секунда. Если я буду ехать слишком долго, завтра она заставит поехать на автобусе. Она наблюдала из окна кухни за мной на подъездной дорожке.

Наша кухня была потрясающе оформлена. Она была соединена со столовой, всю фасадную стену дома занимали огромные окна, так что можно было увидеть весь передний дворик и тонкую линию деревьев на границе владений. Наш дом выходил на небольшую тихую улицу. Только половина улицы была заасфальтирована, вторая половина была все еще грунтовой, даже без гравия. Людей всегда веселил факт, что мы до сих пор живем на грунтовой улице, но меня все устраивает, ведь тут меньше движения. Люблю кататься в уютных, уединенных местах.

Я зашла через гараж, скинув у двери кеды.

— Привет, мам! — изобразила я удивление, что вижу ее стоящей там. — О, ты меня ждала?

Она не сказала ни слова, только подошла ко мне, схватила лицо и сжала уши.

— Ай! — завизжала я. — Мам, что ты делаешь?

— Ты замерзла, — она покачала головой, — у тебя будет обморожение. Так не пойдет, Бренна. Мне не верится, что в сентябре может быть так холодно. Зима в этом году будет ужасной.

— Мне всего лишь нужно начать носить шапку. Мам, мне нравится ездить на велосипеде. Ты должна быть счастлива. По крайней мере, я не какой-то ленивый подросток, страдающий ожирением. Представь, что я вешу четыре сотни фунтов, и тебе нужно обучать меня дома, потому что я не могу пройти сквозь школьную дверь.

Я схватила со стола яблоко и впилась в него зубами.

— Ты бы расстроилась, — добавила я, в перерывах между укусами.

— Я расстроюсь, если тебя собьет машина, или твои уши почернеют и отвалятся от обморожения. Хочешь сэндвич?

Мама не была сильна в готовке, и с возвращением в Штаты стало только хуже. В Дании я всегда была рядом, чтобы помочь с приготовлением еды и уборкой, но теперь все это легло на ее плечи. Не то, чтобы моя мама была ленивой или что-то вроде того. Просто ей было скучно делать все в одиночестве.

— Ага. Сама сделаю. Иди, отдохни, — предложила я.

— Все нормально, малыш, я отдыхала весь день. Торстен сегодня поменялся сменами с другим парнем, поэтому уехал в командировку, а у меня было время на себя. Думаю, он вернется завтра.

Торстен работал в шоу «Субботним вечером в прямом эфире» на ЭнБиСи, поэтому ему приходилось ездить в Нью-Йорк и ночевать там. Большую часть времени я видела его только утром и иногда по субботам. Я очень переживала, как мы сможем жить с ним в Дании целый год, но он умел располагать к себе людей и мы быстро нашли общий язык.

— У меня был хороший день. Некоторые девчонки из младшей школы узнали меня и были очень милы. Ты помнишь Мэг и Келси?

— Девочка, игравшая Энни в школьном спектакле? — спросила она, и я кивнула. — И, конечно же, я знаю Келси. Очень плохо, что у нее такая низкая линия роста волос. Она могла бы быть очень красивой.

Я закатила глаза, но она этого не увидела.

— У меня довольно интересные уроки. Мы сейчас читаем «Повелителя мух».

Мама застонала.

— Разве ты уже не прочитала эту книгу?

— Ага. Это не так уж и плохо. Всегда интересно узнать, что новый учитель говорит насчет произведений. И сегодня я бежала кросс по пересеченной местности. По-видимому, я побила какой-то неофициальный рекорд количества кругов за период.

— Ничего себе, — подняла брови мама. — Я не знала, что ты так быстро бегаешь.

— А я и не бегаю, — я с недоумением рассматривала свое яблоко. — Думаю, дело в том, что я выносливая. Я имею в виду — я не спринтер. Тренер Данн хочет, чтобы я попыталась попасть в команду по бегу.

— Это может быть весело, — мама искоса посмотрела на меня, чтобы увидеть, согласна ли я.

Я достала все для сэндвичей и положила на разделочный стол. Взяв тарелки, поставила одну из них напротив мамы, и мы начали готовить наши сэндвичи, добавляя помидоры, листья салата и разное мясо.

— Может быть, — пожала я плечами. — Мне кажется, или это выглядит так, словно они все хотят заставить нас жить на беговой дорожке или на поле, или где — то еще?

— Мне кажется, они думают, что важна практика, — она погрозила мне пальцем. — Ты не обязана, Брен. Ты должна развивать в себе умение говорить «нет».

Это была одна из любимых маминых тем для поучительного разговора. Она всегда напоминала мне, что у меня есть право говорить «нет» всему тому, чего я не желаю делать. Не пресловутое «скажи «нет» наркотикам» и даже не «скажи сексу нет», а в более широком смысле. Например, «нет», когда кто-то предлагает вам съесть то, что вы не хотите, или «нет», когда друзья предлагают сделать вместе с ними пирсинг в носу, или «нет» учителю, который просит тебя быть его помощником, а ты не хочешь. Говорить «нет» — довольно полезный навык, особенно с кем-то, кто убеждает согласиться. Вроде тренера Данн.

— Так, — мама откусила от своего сэндвича с индейкой со швейцарским сыром и двойной порцией помидоров. — Какие-нибудь парни крутятся рядом?

Я пожала плечами, молясь, чтобы не покраснели щеки.

— Возможно. Ты же знаешь, я новенькая, это всегда так.

— Только не забывай — лучше просто ходить на свидания. Не стоит зацикливаться на одном человеке.

Мама была по уши влюблена в старшеклассника, который сделал ей ребенка, а потом повел себя как подонок. Мама разорвала с ним все связи, дала мне свою фамилию и даже не упомянула его в моем свидетельстве о рождении. До того момента, пока не встретила Торстена, она растила меня в одиночку. Мне кажется, она осталась с ним по большому счету из-за того, что когда на их первом свидании она рассказала обо мне, он попросил привести меня на вторую их встречу. Он повел нас в отличную пиццерию, а потом мы смотрели детский фильм в кинотеатре под открытым небом. Я сидела, втиснутая между ними, как будто уже была их общей дочерью. С того дня мамины глаза засветились. Торстен был принят, и он знал это, но я знаю, что он сделал это не для того, чтобы подобраться к маме. Просто он считает, что семья — это здорово и важно, а он, моя мама и я мгновенно стали хорошей семьей.

— Я даже не думаю об этом, мам. Школа и без этого будет настоящим сумасшествием. Но, думаю, мы с Келси снова начнем тусоваться.

— Умница, — улыбнулась мама. — У тебя всегда была голова на плечах.

Я помогла ей убраться на кухне и поднялась в свою очень фиолетовую комнату, чтобы немного подумать. Я думала о необыкновенных глазах Саксона, его гениальности и о том, как он понимал все мои шутки. Я думала и о Джейке — о том, каким он был робким, милым и добрым. Мне было немножко стыдно из-за того, что я не могла уделить больше внимания занятиям и расписанию, но как это можно сравнивать?

Я достала папку и навела в ней порядок. Пробила отверстия в рабочих листках и добавила эти маленькие разделяющие цветные вкладки.

В общем, я утопала в дурацкой любви к организации школьных принадлежностей. Я довольно быстро выполнила домашнюю работу и как раз выписывала цитаты из «Повелителя мух», когда услышала легкий стук в дверь. Я ожидала увидеть маму, но это был Торстен, выглядевший очень неуверенно. Он не часто появлялся в моей комнате, и было странно, что он появился так внезапно, словно из воздуха.

— Привет, Бренна, — он не мог скрыть нетерпеливой улыбки. — Знаю, что твой день рождения только через несколько недель, но я хотел отдать тебе это, чтобы ты могла правильно начать школьный год, — он протянул мне большую сумку на длинном ремне.

— Спасибо, па, — я потянулась за ней, но как только взяла ее, у меня чуть рука не оторвалась. — Что там?

— Открой ее, — как правило, Торстен был очень спокойным человеком, поэтому было странно слышать в его словах такое нетерпение.

— О Боже, — выдохнула я, — ты купил мне ноутбук? Правда?

— Я подумал, что он понадобится тебе в школе. Знаю, ты заполняешь свои школьные блокноты очень быстро, так что теперь все записи будут у тебя в одном месте. Если тебе не нравится эта модель, мы можем поменять ее. Я провел небольшое исследование и думаю, эта модель достаточно хороша.

— Достаточно хороша? Па, это лучшая модель в линейке. Спасибо. Огромное! — я встала, и мы немного неуклюже подошли друг другу. Я обвила его своими руками и крепко сжала.

— Спасибо. Я собираюсь использовать его по максимуму.

— Ну, я знаю, что тебе нелегко было бросить всех своих друзей и школу, чтобы поехать в Данию. — У Торстена светло — голубые глаза, очень светлые волосы, так что он всегда выглядит достаточно молодо и неуверенно, но сейчас он выглядел еще моложе, чем обычно. — Просто хотел, чтобы ты знала, как сильно я ценю то, что ты сделала для меня. Без всякого нытья и всего прочего.

— Па, ты замечательный. Я тебя люблю. И не собираюсь ныть. Спасибо большое.

На секунду я задумалась о своем биологическом отце и порадовалась, что мама не осталась с ним только из-за меня. Потому что нет человека лучше на роль отца, чем Торстен.

Мама появилась сразу за ним, и мы несколько минут с вожделением рассматривали новое устройство и все то классное программное обеспечение, которое установил Торсен. Я не сильно разбиралась в компьютерах, но знала, что этот стоил кучу денег. Мама погладила меня по голове и поцеловала в щеку, а потом внезапно замерла.

— Только взгляни на эту комнату, Бренна! — вскрикнула она.

— Я уберусь в ней чуть позже, — я удивилась, что она расстроилась из-за разбросанных школьных принадлежностей. Обычно она относилась к этому спокойно.

— Да нет же, Бренна, посмотри на эту комнату! — она вскинула руки и драматически затрясла ими. — Это комната маленькой девочки. Это не комната подростка, путешествовавшего по миру. Вот и все.

— Что все? — спросила я, но тут же почувствовала внезапный прилив энергии. Мамин энтузиазм был заразителен.

— Это будет мой подарок тебе на день рождения. Мы переделаем твою комнату, — она взмахивала руками, мысленно изменяя комнату, словно сравнивая в своей голове картинки до и после, и я видела, как сильно она хочет приступить к этому. — Все, что тебе понравится. Все, что ты захочешь.

— Даже если я захочу черные стены? — Это была проверка.

— Даже если ты захочешь украсить их изображением стекающей крови, — спокойно сказала мама.

Она знала, что я никогда не стану красить комнату в черный цвет, но даже если бы я так решила, она нашла бы способ заставить ее выглядеть восхитительной. Моя мама могла взять самую уродливую вещь и сделать ее прекрасной.

— Спасибо, ребят. — Я была рада предстоящему ремонту своей комнаты. Возможно, дело в том, что я единственный ребенок в семье, но мне всегда нравилось находиться рядом с мамой и Торстеном. Нам было весело вместе, но они никогда не посягали на мое личное пространство. Я могла заниматься чем угодно, зная, что они не дышат в спину.

— Я отдыхаю на этих выходных. Пойдем в IKEA, — предложил Торстен.

— У меня есть каталог! — загорелась мама. — Ты можешь просмотреть его вечером, милая, потом мы пойдем и все подберем. Это будет так весело! Мы можем посмотреть образцы краски в том маленьком магазинчике в торговом центре.

— Звучит здорово. — Я улыбнулась, когда Торстен мне подмигнул. Мама принесла каталог и измерила комнату и окна перед тем, как поцеловала меня на ночь.

Когда я осталась одна, то была поражена тем, что компьютер имел беспроводной доступ в интернет, и, более того — он отлично работал. Еще будучи в Дании, я завела страницу в Фейсбуке, но не искала американских друзей. Мне казалось странным отправлять запросы друзьям, которых я не видела несколько месяцев, и которые могли даже не помнить меня или не хотеть отвечать на мой запрос. Большинство моих добавленных друзей составляли кузины и родственники, но сегодня вечером я провела поиск. Отправила запросы Келси, Саксону и Джейку.

Профили всех троих были закрыты. У Келси был очень красивый аватар[9], не похожий на большинство девчачьих аватаров в Фейсбуке. Она не делала утиное лицо в объектив и не надувала губки, а просто улыбалась, и эта улыбка была живой и восхитительной. У Саксона на аватаре был только его силуэт, плюс ко всему на нем он был одет в толстовку с капюшоном, так что я с трудом могла различить его лицо. Джейк на аватаре прислонился к мотоциклу, скрестив руки на груди. Он улыбался, все его лицо было покрыто пятнами грязи. Поскольку мне нужно было ждать ответ на мои запросы, прежде чем я смогла бы просмотреть их страницы, я вышла из системы и отправилась спать.

Той ночью мне снились Джейк и Саксон. Во сне они гоняли на мотоциклах. Мы были на арене, очень похожей на средневековую, и я поняла, что они состязались из-за Келси. Она была принцессой, и победитель должен получить ее руку и жениться на ней. Я обезумела, наблюдая за ними, но не подала вида.

Утром, не успели ноги коснуться пола, как я уже была в паршивом настроении. Приняв душ, я собралась в школу в крайне угрюмом настроении, которое была не в силах изменить. Мама ждала меня с овсянкой и кучей идей для комнаты. Мы немного поболтали, и она щелкнула языком, когда я пошла за своим велосипедом.

— Это полезно, — проговорила я, — и мне это нравится.

— Холодно. Говорят, что это внезапное похолодание бьет все рекорды, — для пущего эффекта она обхватила себя за плечи и задрожала.

— Я буду в шапке и шарфе. Обещаю.

— Одень шлем, — надулась она.

— Я всегда его надеваю, — я поцеловала ее и отправилась в путь и, даже если и была немного взволнована предстоящей встречей с Саксоном, то не признавала этого. Во-первых, он встречался с Келси, а она была моим единственным другом. Во-вторых, он был «плохим парнем». Чувствовалось, что он из тех, кто целует тебя, но при этом не упускает возможности поразглядывать другую хорошенькую девушку. Я быстро крутила педали, выстраивая достаточно прочные аргументы против него. К тому времени, как добралась до школы, во мне жила уверенность, что я смогу смотреть ему в глаза с ненавистью.

Когда я увидела его, прислонившегося к стойке для велосипедов, вся эта тщательно возведенная ненависть испарилась из головы, сменившись теплым радостным не подавляемым волнением. Я засунула iPod в карман и постаралась не выглядеть полной идиоткой, пока пристегивала свой велосипед.

— Привет, Саксон, — я не собиралась его игнорировать или быть грубой.

— Я хочу встретиться с тобой, — заявил он внезапно, без предисловия. Его темные глаза сосредоточились на мне с животным интересом.

— Я думала, ты встречаешься с Келси, — я стянула шапку и пригладила спутанные волосы.

— Это всего лишь одно свидание, Бликсен. Нам не обязательно жениться после этого, — его голос звучал резко, как лезвие бритвы.

— Ты скажешь Келси, что позвал меня на свидание? — с вызовом спросила я.

— Никого не касается, чем мы с тобой будем заниматься, — его голос был похож на тихое рычание. Я заправила волосы за уши и долго смотрела на него.

— Нет, спасибо, — я повернулась на пятках и направилась в сторону класса английской литературы.

— Погоди! — ему пришлось пробежаться за мной по коридору, и могу с уверенностью сказать, что ему это совсем не понравилось. Не думаю, что Саксон когда-либо за кем-то гнался. — Мы можем просто тусоваться вместе, да? Как друзья? — на последнем слове он стиснул зубы.

— Зачем? — спросила я. — Ты не кажешься очень дружелюбным.

— Я могу быть дружелюбным, когда захочу. — Он досадливо провел рукой по волосам, как будто я раздражала его. Мы стояли около моего шкафчика, он опирался на него рукой.

— Мне нужно пройти, — я указала на его руку.

— Согласись на дружескую встречу, — он понизил голос до шепота. — Я не мог перестать думать о тебе вчера вечером.

Сердце подскочило к горлу. Я не хотела признавать, что тоже думала о нем, хотя было бы забавным рассказать, что я думала как о нем, так и о другом парне.

— Может, найдешь себе хобби? — предложила я, расширяя глаза. — Собирать модели самолетов? Кататься на скейте? Может, музыка? Ты мог бы научиться играть на гитаре.

— Шутница, — пробурчал он. — Мне нужно перестать думать о тебе.

Я знала, что в этот момент Саксон чувствовал нечто большее, чем хотел, или чем готов быть признать. Ему не нравились эти чувства ко мне, так что он хотел от них избавиться. И он мог испортить все, что было мне дорого. Я не собиралась позволить ему использовать меня как развлечение, а потом бросить, когда ему надоест.

— Фигово для тебя. Я не доступна и не заинтересована. Так что иди донимать кого-нибудь еще, — даже когда я говорила это, часть меня хотела, чтобы он схватил меня и поцеловал прямо здесь. Он выглядел одновременно рассерженным и жаждущим, и мне это нравилось.

— Хорошо, — снова заговорил он тихо. — Но я не дурак, Бренна. Это взаимно. Я знаю — ты что-то чувствуешь ко мне. Скоро мы будем вместе. Если ты слишком труслива, чтобы признать это, то это твои проблемы.

Он ушел так, словно был единоличным властелином этого коридора, а я зашла в класс настолько злая, что чувствовала, как пылает лицо. Что он о себе возомнил? Очевидно, что он — Божий дар для женщин. Никогда не встречала кого-нибудь столь надменного и самовлюбленного. Я стремительно вошла в класс и упала на свое место. Мистер Доуэс уже заполнял доску надписями о жизни и карьере Голдинга. Я достала свою синюю тетрадь и папку (для английской литературы все было синим, и да, я знаю, что цветовая кодировка — полный идиотизм), когда повернулся Девон Коннер.

— Ты ходишь в техникум? — он моргнул, как будто что-то попало ему в глаз.

— Да, — прошипела я. — А что?

— Ну, здесь изучают продвинутый уровень английской литературы, — сказал он, как ни в чем не бывало. — Я не знал, что технари могут посещать такие предметы.

У него был большой нос. У меня появилась мысль, что это прекрасная цель для кулака.

— Слушай, придурок, может тебе стоит отвернуться и сделать эти чертовы пометки, пока они тебя не послали в техникум к другим грязным подонкам, вроде меня?

— Я просто спросил, — заныл Девон.

— Чертовски глупый вопрос, — пробормотала я.

— Какие-то проблемы, мистер Коннер? Мисс Бликсен? — спросил мистер Доуэс.

— Нет. — Я подняла на него свой лучший ангельский взгляд. — Девон не видит доску. Он просил переписать мои записи после урока.

Я была так доброжелательна, что могла бы растопить лед.

Мистер Доуэн кивнул.

— Мистер Коннер, повернитесь и сосредоточьтесь. Мисс Бликсен — не ваш персональный стенографист. Если Вам нужно пересесть, принесите справку от окулиста, — прогремел он. Я усмехнулась, когда мистер Доуэс отвернулся.

— Блин, да я же просто спросил, — по-детски надулся Девон.

Ну да.

Остаток дня прошел также паршиво. На ГУА мне пришлось сидеть рядом с Саксоном и работать над ошибками в нашей таблице. Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь, и это очень сильно меня раздражало.

— Мы же должны быть партнерами. — Я в бешенстве строчила по листу, как вдруг у меня высохли чернила.

— Не каждое партнерство подразумевает равенство, — он подло улыбнулся, вырвал ручку из моей руки, облизал кончик и протянул мне. — Думаю, у нас не взаимовыгодные отношения.

— То есть, ты не маленькая птичка, питающаяся мясом из моей крокодильей пасти, а большой жирный глист, медленно убивающий меня? — выплюнула я, очень раздраженная тем, что чернила плавно растеклись по бумаге.

— Ты уже изучаешь биологию?

— Мы с мамой занимались по домашней школьной программе, когда были в Дании. Нам очень понравился раздел науки о Земле, так что мы занялись биологией после его окончания.

Я специально говорила монотонным голосом.

— Так ты чокнутая, которая круглосуточно работает над научными гипотезами? — он дернул ногой, задев стол, и предложение, которое я писала, поплыло к низу страницы. Я уставилась на него.

— Вообще — то, если отсечь всю эту хрень с записями и необходимость иметь дело с двадцатью пятью другими обезьянами, то на урок, длящийся сорок пять минут, требуется совсем немного времени, — я против воли повышала голос. — Например, таблица по ГУА, на заполнение которой мне бы потребовалось полчаса, заполняется в три раза дольше, когда напарник каждые несколько минут донимает тебя идиотскими вопросами.

Он схватил со стола свой лист, вытянул ручку из кармана и кивнул мне.

— Готова? — спросил он.

— К чему?

— Ты делаешь с четвертой по шестую страницы. Я — с седьмой по девятую, — он поднял брови, глядя на меня. — Готова? — повторил он.

Я ничего не могла с этим поделать: мне нравились темные всполохи в его глазах. И я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравится то, как сквозь его футболку с изображением Black Lips[10] прорисовываются мышцы. Я позволила себе маленькую слабость: просто не могла перестать пялиться на его серые рабочие штаны, сквозь дырки в которых просматривались его смуглые, покрытые волосами ноги. В отличие от моих гладких белых ног, они выглядели так по-мужски.

— Я буду готова, как только ты тоже будешь готов, — я выжидающе подняла ручку.

— Страница семь, тридцать первый вопрос. Пиши: «Судебная система позволяет правительству штата решать для себя, должны ли избирательные лица…», — его голос продолжал жужжать. Он ответил на каждый вопрос, не останавливаясь и не заглядывая в книгу, чтобы проверить. И я готова была поспорить на собственную жизнь, что его ответы были абсолютно правильными. Особенно отвратительно было осознавать, что я была запредельно счастлива, слушая голос Саксона, диктующего мне ответы по ГУА весь урок.

Что со мной не так?

— Готово, — он пролистал свою наполовину заполненную таблицу на столе.

Руку свело судорогой. Я потрясла ею.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Ты сделала остальную работу, — я знала, он хотел быть справедливым.

— Ага, бьюсь об заклад, тебе это очень помогло, — мой голос был пропитан сарказмом. — Я имею в виду: сомнительно, что кто-то, имеющий фотографическую память, действительно нуждается в помощи ученика младшего класса для изучения вопросов, необходимых для запоминания.

— Так может это ты — большой и толстый ленточный червь? — он надулся, и я улыбнулась, несмотря на свое решение не делать этого.

— Назови меня паразитом, и мы квиты.

Он потрепал меня за рукав.

— Мне нравится твоя футболка.

Он смотрел на нее около минуты. Я закатила глаза, уверенная, что он рассматривал то, что находится под футболкой, но могла ли я возмущаться? Я все утро на него пялилась.

— Спасибо. Я сама ее сделала.

У меня ушла неделя на то, чтобы перевести фотографию моей мамы, танцующей на дне рождения Торстена на ткань. Мне кажется, она в тот день переборщила с водкой в пунше, и это стало причиной появления этой безумной фотографии. С помощью цифровой программы на компьютере Торстена, я сделала изображение выцветшим, заполнила его красными и черными волнами, вокруг сделала розовый ореол, затем напечатала ее и с помощью утюга перенесла на черную футболку. Завершающим штрихом было то, что поверх изображения я разбрызгала зубной щеткой белую краску. Мама лопнула со смеху, когда увидела:

— Бренна, ты превратила меня в какую-то рокершу! Ради всего святого, я же под Битлов танцевала, — смеялась она.

— Ты шутишь? — он присмотрелся. — Ты, типа, краску добавила?

— Нет, — медленно произнесла я. — Если бы я просто слегка побрызгала ее краской, стала бы я говорить, что сделала ее? — Я покачала головой. — Я сделала фотографию, поколдовала над ней и перевела на ткань с помощью утюга. О да, и потом я нанесла на нее немного краски.

— Вау, — Саксон явно был впечатлен. — Серьезно, вау. Мне нравится.

— Спасибо. Изначально это было фото моей мамы, танцующей под «Yellow Submarine», — уточнила я, даже несмотря на то, что не хотела делиться с ним этой историей. Мне казалось, он найдет это нелепым.

— Твоя мама? Правда? — он самоуверенно усмехнулся. — Жду не дождусь, когда познакомлюсь с ней.

— Ты ей не понравишься, — я даже удивилась тому, насколько была в этом уверенна.

— Все мамы меня любят, — его лицо было крайне надменным.

— Моей маме не нравится ни один, — парировала я. — Она очень строгая.

— Ну да, я уверен, что она не глупа. Если бы у меня была такая дочь как ты, я бы закрыл ее в чулане и никогда не выпускал, — его голос стал на несколько октав ниже.

— Я ребенок, заслуживающий доверия, — пропустила я его намек мимо ушей, — и мои родители знают это.

— Я бы не о тебе беспокоился, — Саксон прожигал меня долгим пристальным взглядом. — Любой парень, имеющий глаза, заставил бы меня беспокоиться.

— Да, — мне удалось сохранить легкость в голосе, в то время как мое сердце заколотилось так сильно, что я была уверена — оно вот-вот выскочит через мою «супер-клевую» футболку. — Ручаюсь, я до нелепости прекрасна.

Он потянул локон моих волос.

— Ты шутишь. А я говорю серьезно. Ты дьявольски красива. Это, вообще-то, сбивает с толку.

Мне так сильно хотелось ответить ему что-нибудь очень колкое, но никакие силы не помогли бы мне сейчас заговорить. Слава Богу, и не пришлось: прозвенел звонок, и все начали собирать свои вещи.

— Сдайте таблицы! Мне все равно, если вы их не закончили! У Вас была масса времени! — вопил Санотони. — Завтра в классе письменная работа! Это ГУА, ребята, привыкайте!

Саксон шел со мной до кабинета труда, и я почувствовала облегчение, когда заметила Келси. Она была преградой между нами, а мне нужно было живое дышащее напоминание, почему лучше держаться подальше от Саксона Маклина.

— Бренна! — она подскочила к нам и импульсивно обняла меня. — Я искала тебя перед уроками!

— Я сегодня немного опоздала, — я пробежала пальцами по ее замысловатому колье из бисера. — Мне нравится.

Колье было из слоев мелкого стеклянного бисера, переплетенных друг с другом и скрученных.

— Спасибо! — она с гордостью прикоснулась к нему. — Я сама сделала! Хочешь такое же?

— Ты не шутишь? Но, Келси, ты не должна их просто раздавать. Серьезно, если будешь продавать их, то у тебя накопиться достаточно денег, чтобы уйти на пенсию еще до конца года.

Она схватила и сжала мою руку:

— Ты лучшая, Бренна. Я так рада, что в этом году ты не в Германии.

В этот раз, я не потрудилась ее исправить.

— Кстати, мне нравится твоя футболка. Это «Urban Outfitters»[11]?

— Бренна сделала ее сама, — вмешался Саксон.

Я почти забыла, что он стоял рядом. Почти.

— Ты должна сделать мне такую же, — распорядилась она.

— Это будет честный обмен, — согласилась я.

Саксон и Келси посмотрели друг на друга. Келси подняла бровь и холодно отвела взгляд.

— Я иду на урок, — я сделала шаг назад, отдавая себе отчет в том, что мой голос звучит неловко и неестественно.

— Увидимся через минуту, — Келси не отводила глаз от Саксона.

Уверена, они не знали о том, что их голоса будут доноситься из коридора. Хотя, возможно, все дело было в том, что я прислушивалась к разговору, потому что больше никто в классе не повел и ухом.

Голос Келси был напряженным и сердитым.

— Это было довольно жалкое свидание, Саксон. Полчаса в ужасной китайской забегаловке? В чем дело?

— Я говорил тебе, что мне было немного не по себе, — он явно защищался. — Дай мне передохнуть.

— Слушай, мы должны были развлечься, Саксон. Если все пойдет так и дальше, давай просто остановимся. У меня нет на это времени. — Голос Келси звучал как ультиматум.

— Если ты так считаешь, ладно, — слова Саксона звенели, как лед в стакане.

Секундой позже Келси гордо вошла в класс.

Мы сели за стол друг напротив друга, перед каждой из нас лежал комок глины. Келси яростно ее мяла.

— Он такой кретин, — она ритмично ударяла глину.

Я сочувственно улыбнулась ей. Я понимала, что лучше не соглашаться с девушкой, когда она говорит подобные вещи про парня, который ей, скорее всего, еще нравится.

— Вчера у нас было свидание, я месяц этого добивалась. Полчаса, Бренна! Как будто он вообще не слушал, что я говорю, он вообще не обращал на меня внимание. Я не хочу быть какой-то отчаянной молоденькой девочкой, навязывающейся взрослому задумчивому парню. — Она сморщила нос. — Он этого не стоит. В любом случае, за всей этой его загадочностью скрывается одна пустота.

Руки Келси сформировали из глины две симметричные равные части и автоматически сделали из них нечто прекрасное. Я не смогла бы сделать такого, даже если бы была полностью сосредоточена и усидчива.

Она сердилась и жаловалась на Саксона, а я сидела и издавала звуки, обозначающие согласие с ее чувствами, но не делала ни одного замечания, касающегося его. Мне было стыдно из-за возникшего чувства облегчения от осознания, что теперь Саксон свободен.

И я знала, что Келси права насчет того, что за его загадочностью не скрывается ничего, кроме кучи дерьма.

Разве Саксон сам не говорил о том, что я могу видеть вещи такими, какими они являются на самом деле? Хотя, если я приняла теорию о том, что он полон дерьма, тогда его оценка моих способностей тоже вылетала в трубу.

— Фух! — пробормотала Келси и превратила свою глину обратно в комок.

— Келси! — заорала я. — Ты с ума сошла? Это было нечто восхитительное!

— Сделаю еще, — она покачала головой. — Мне срочно необходим девичник. Бренна, ты согласна сегодня потусоваться? Будет весело. Мы можем взять фильм напрокат и сделать друг другу педикюр, — взмолилась она.

Честно говоря, я недолго раздумывала, потому что мне очень нравилась Келси, и мне нужна была подружка, с которой я могла бы проводить время. Плюс ко всему, если мы сблизимся, Саксон будет держаться от меня подальше.

И у меня остался Джейк Келли. Я почувствовала, как мое сердце затрепетало при мысли о нем: о его изогнутой улыбке и серебристых глазах, о том, как он цитировал мне «Одиссею». Ну, ссылался на нее. Мне нравились его грубые мозолистые руки и тихий глубокий голос. Он не красовался.

И не был пустышкой.

— С удовольствием. Ты уже думала о том, какой взять фильм? Мама, скорее всего, будет рада поехать в «Касл Видео» и взять что-нибудь.

— Как насчет какого-нибудь действительно попсового девчачьего кино? Такого, которое заставит нас рыдать? Как «Дневник памяти»[12], например, — она вздохнула.

Я загорелась:

— Давай сделаем ужасно попсовую ночь-фестиваль имени Николаса Спаркса[13]. Давай еще возьмем «Спеши любить» и «Дорогого Джона».

— Отличная мысль! — Келси была в восторге. — И никому не расскажем об этом.

— Никогда, — я пальцем нарисовала крест над моим сердцем.

Прозвенел звонок, и я заторопилась в спортзал, возбужденная планами на пятничный вечер, который должен был включать в себя что-то еще, кроме датского телевидения, моих родителей и хорошей книги.

Я заметила его, когда выбегала из раздевалки, опаздывая на дорожку.

— Беги, Форрест, беги[14], — прокричал он. Толпа ребят рядом с ним смеялась и подталкивала друг друга. Я не была уверена в том, какой смысл он вложил в эти слова. Он шутил или издевался надо мной? Я решила, что лучшим выходом станет то, что советовала мама: игнорируй, и они отстанут.

Вероятно, моя мама никогда не проверяла свою теорию на школьных фанатах забегов. Будто бы я приличный бегун, и у меня есть собственная небольшая группа поддержки. После каждого завершенного круга я слышала свист оттуда, где играли в футбол.

Я выкинула это из головы. Ученикам вообще-то не разрешалось иметь при себе iPod во время физкультуры, но я натянула капюшон своей толстовки и включила его. Я включила музыку и продолжила бежать, наслаждаясь чувством напряжения и расслабления мышц, прохладным воздухом, будоражащим мои легкие.

В средней школе я не была ни толстой, ни худой. Я была средненькой, но рыхлой, какой-то несформировавшейся и быстро уставала. Мое тело было словно гигантский неуклюжий робот, в которого кто-то внедрил мозг, и им было тяжело управлять. Когда я переехала в Данию, у меня был небольшой выбор занятий в свободное время, вдобавок вокруг все катались на велосипедах, так что я тоже стала кататься.

Велосипед стал для меня путем к свободе, и скоро мама и Торстен стали отправлять меня с поручениями в продуктовый магазин, на почту, в пекарню и к мяснику. Я покончила с монотонным однообразием дней. Через некоторое время они позволили мне ездить на железнодорожную станцию, где я могла сесть с ним на поезд, поставить его в багажный отсек, это делало возможным перемещаться по всей округе. Иногда я ездила на пляж, иногда — в большие города, чтобы посмотреть кино или походить по магазинам.

Дело было не только в физических изменениях. Торстен уговорил меня купить одежду — много одежды.

— Я не хочу хвастаться, — он именно хвастался, — но Дания широко известна отличным качеством своей одежды. Ты должна закупиться, Бренна. В Штатах ты не найдешь таких вещей.

Он был прав, и я купила кучу вещей, что объясняло мой отличающийся от других девушек гардероб. Я знала, что местные ребята это оценили, но я все еще была новенькой, поэтому насчет этого мне еще никто ничего не говорил. В мою голову стала закрадываться мысль о том, что есть определенный недостаток в том, что я стала намного круче, чем была до отъезда. Как будто люди стали считать меня такой только потому, что я стала лучше одеваться. Внезапно я почувствовала раздражение.

На самом деле, я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, и у меня было это тянущее чувство, что мне не будет места в старшей школе, особенно после того, как я записалась на дополнительные курсы.

Я так погрузилась в размышления, что врезалась в тренера Данн, стоявшую на дорожке.

— Эй! — взревела она. Я почти сбила ее. — Тебе что, уши заложило, Бликсен?

К счастью, когда я наскочила на нее, наушники выпали у меня из ушей и упали за пазуху толстовки.

— Простите, тренер Данн, — я заметила, что она стала обращаться ко мне более почтительно, называя меня по фамилии, а не по номеру.

— Пробы через неделю. Тебе лучше на них присутствовать, — она сурово смотрела на меня.

— Я серьезно об этом размышляю, — прокричала я, пока бежала к раздевалке.

— Бликсен!

Я оглянулась.

— Ты побила вчерашний рекорд! — она качала головой, словно не могла в это поверить.

Я задумалась о том, что совершенно неожиданно стала хорошим бегуном из-за того, что, будучи в Дании, привыкла делать любимые вещи (абстрагироваться и зацикливаться), пока выполняла физические упражнения (точнее, каталась на велосипеде). Как только во мне начинает пульсировать кровь, я мысленно перемещаюсь куда-то и позволяю мыслям бродить всюду, где им заблагорассудится. Это станет ужасной помехой в любом виде спорта, требующего внимательности и принятия решений, но дайте мне повод для размышлений, когда я на беговой дорожке — и я непобедима.

Саксон ждал меня в коридоре.

— Почему ты не одеваешь для бега коротенькие шортики, как показывают в кино? — его голос был низким и сексуальным, и он знал об этом.

— Потому что это не кино. Я знаю, это сбивает с толку, так как ты, очевидно, днями и ночами живешь в «Шоу Саксона». Но, знаешь, некоторые из нас хотят жить скучной, старой, нормальной, жизнью старшеклассника.

— Насколько я могу представить, ты очень далека от скуки, — он потянулся и заправил прядь волос мне за ухо. Я фактически ощутила, как поднялись волоски на моих руках, когда он провел кончиками пальцев по моему уху.

Прозвенел звонок, и он вернул свою руку туда, где она должна была быть. Я не удивилась, когда мою голову посетила идея схватить и облизать его руку.

Последние несколько дней мои мысли были такими странными, я не осознавала и половины того, что происходило в голове. Мы шли по коридору.

— Ну, потусуемся сегодня? — вдоль моего позвоночника побежали мурашки.

— Нет, — просто сказала я. Лучше не дразнить мой мозг такими предложениями.

— Боже, просто как друзья, Бренна! — огрызнулся он.

— Вау, звучит здорово, но я — пас, — огрызнулась я. — У меня другие планы.

— С кем? — спросил он напряженным голосом.

— Не твое дело, Саксон. — Меня раздражало то, что он был таким собственником. — Знаешь, ты не мой парень, и даже если бы был им, то я все равно не из тех людей, которые любят отчитываться о том, как они проводят свое свободное время. Тебе нужно найти кого-нибудь другого, кого ты будешь раздражать.

— Но мысль о том, что я буду раздражать тебя, буквально заставила меня сегодня утром подняться с кровати, — он одарил меня своей лучшей очаровывающей улыбкой, но я сжала рот. Он проворчал:

— Хорошо. Гуляй с кем хочешь. Но это не значит, что я буду ходить куда захочу. Я все еще надеюсь, — я слегка ударила его по руке.

— Если хочешь, можешь купить мне еще одно мороженное. Вчера после обеда, я все еще оставалась голодной.

— Это свидание, Бликсен. Я знаю, что футболисты едят в два раза меньше, чем ты поглотила вчера за обед.

— У меня здоровый аппетит.

— Ну как, тебе понравилось в техникуме? — спросил он, пока мы продвигались по заполненной столовой и встали в очередь за едой.

— Понравилось. Я познакомилась с отличными людьми, и мы выполняли интересные задания.

Мои мысли вернулись к лицу Джейка, и я почувствовала легкое головокружение.

— Я подумал, что это безумие, когда ты сказала мне об этом, — признался он. — Я не знаю никого, кто бы посещал техникум, имея более чем двузначное IQ.

— Глупо так говорить, — спокойно сказала я, снова думая о Джейке. — Люди, посещающие техникум, учатся выполнять действия, которые мы воспринимаем как должное. Я имею в виду, ты смеешься над девушками, стригущими тебе волосы, но если тебе придется делать это самому, это будет ужасно, не так ли?

— Тогда я буду их отращивать, — он отказывался поддаваться мне.

К сожалению, он говорил правду. И скорее всего, выглядел бы еще сексуальнее.

— Хорошо. Как насчет студентов-электриков? Плотников? Кулинаров? Авто-мастеров?

— Возможно, я изменюсь и вступлю в секту амманитов[15], — он поднял брови.

— Да, это не лишено смысла, — я положила два йогурта и банан рядом с сэндвичем с индейкой и болезненного вида салатом. — Покинь современный мир, чтобы присоединиться к секте людей, которые закончили образование в восьмом классе, чтобы очень хорошо изучить технические навыки, — я одарила его своим лучшим саркастически удивленным взглядом. — Ой, погоди! Так оказывается, это группа технарей, а? Только тебе также придется отрастить бороду, носить смешную шляпу и молиться. Много молиться.

— Ладно, Бликс, — он схватил два сливочных мороженых с фруктами. — Никто не любит хвастунов, — он ухмыльнулся мне, и я не смогла побороть в себе чувство радости и гордости из-за того, что смогла впечатлить его.

— Ты любишь хвастаться, да ты все время это делаешь, и все без ума от тебя, — ляпнула я, когда мы садились за его столик. Он бросил мне мороженое, и я едва поймала его.

— Думал, ты отличный атлет, — захохотал он.

— Я бегун, Саксон. И никогда не заявляла, что у меня отличная координация. Спасибо, — добавила я, поднимая чашку с мороженым. Я поглощала свой обед с невероятной скоростью, взволнованная поездкой в техникум и послеобеденными уроками. И, да, я была очень взволнована предстоящей встречей с Джейком Келли.

Странно было думать об одном парне, когда напротив меня сидел другой, развлекающий группу классных старшеклассников, и изредка поглядывающий на меня, убеждаясь, что я его слушала. И не важно, как сильно я старалась не смотреть в его сторону, складывалось впечатление, что он ловит каждый мой взгляд. Возможно, дело было в том, что я постоянно на него смотрела. Или потому, что он постоянно смотрел на меня.

Когда прозвенел звонок, Саксон проводил меня до дверей, а потом вышел со мной на улицу. Я надела и застегнула куртку и натянула шапку. Поскольку я обещала маме носить и шарф, то обмотала его вокруг шеи.

Он потянулся и заткнул кончик шарфа под куртку.

— Ты выглядишь абсолютно безумно, — то, как он это сказал, заставило меня думать, что он имел в виду не совсем это.

— Можешь отвернуться, — предложила я.

— Не-а. Мне всегда нравились немного сумасшедшие люди. Холодно, черт возьми. Такая странная погода. Скоро я начну подвозить тебя в школу.

— Саксон, я уже говорила тебе, что так не пойдет. Мне нравится мой велосипед, и когда совсем похолодает, я буду ездить на автобусе, — я посмотрела на него, пытаясь выглядеть очень серьезной, но это довольно сложно сделать, когда на тебе шапочка с крошечным лосем и подходящий к ней шарф.

— Слушай, мое свидание с Келси… — он остановился и провел рукой по волосам. — Не думаю, что оно повторится.

— Отлично, — я заметила надежду, вспыхнувшую в его глазах и почувствовала удовольствие, лишая его ее. — Отлично для Келси, — я поставила одну ногу на педаль. — Она заслуживает лучшего. Мне пора ехать, Саксон. Я опаздываю.

И я поехала, не желая видеть выражение его лица, и в то же время, боясь остаться и продолжить говорить, потому что я могла сказать то, что на самом деле хотела сказать. О том, что я хочу пойти на свидание, на котором в темноте ресторана или театра будем только я и Саксон, время от времени рассказывающие друг другу истории и шутки.

Находится рядом с Саксоном, было сродни одному позволенному мне бокалу вина на День Благодарения — чрезвычайно опьяняющее состояние, особенно для человека, никогда не пробовавшего алкоголь.

Я знала, что лучший способ избавиться от мыслей о Саксоне, — это крутить педали на пределе возможностей, направляясь к техникуму. И Джейку.

Когда я добралась, то была приятно удивлена, увидев Джейка, стоящего перед велосипедной стоянкой. Он был одет в куртку от Кархарт[16] и шапку, натянутую поверх бейсболки. Его джинсы были чистыми, но довольно старыми и поблекшими; не просто состаренные, которые можно купить в магазине. Я была уверенна, что на Джейке они выглядели так, потому что он носил их так долго, что ткань истерлась. На нем были рабочие ботинки, забрызганные грязью. Я задалась вопросом, было ли это из-за езды на мотоцикле.

— Привет! — окликнул он меня.

Я пристегнула свой велосипед и улыбнулась ему:

— И тебе привет! Почему ты ждешь здесь?

Он пожал плечами:

— Может, я очень хотел тебя увидеть, — сказал он немного застенчивым голосом. Его слова проходили волнами тепла сквозь меня. Он кинул взгляд из-под прекрасных, длинных и шелковистых ресниц. Я задумалась, обращали ли мальчишки внимание на свои ресницы.

— Тебе не нужно мерзнуть. Увиделись бы в классе.

— Тогда как бы я смог предложить понести твои книжки?

— Ты сумасшедший, — сказала я со смехом, невольно отражая мнение Саксона обо мне, высказанное несколько минут назад. — Я ношу рюкзак, — заметила я.

— Хорошо, потому что я не ношу рюкзак. Пошли, пока какой-нибудь более симпатичный парень не стал приставать к тебе, и мне не пришлось лезть в драку. — Он потянулся к рюкзаку, и даже учитывая, что находила это желание странным, я отдала ему его. Закинув рюкзак на плечо, он притворился, будто шатается под его тяжестью. — Вау! Да во Франкфорде действительно заставляют читать книги и делать прочую фигню.

— Разве в техникуме не нужно читать?

— Нет. Разве ты не слышала? Мы тут все неудачники. Нам не нужно читать, — он подразнивал, но я видела, что он частично верил в то, что говорил, также как и я.

— Это не смешно, Джейк. Ты умный. Если ты не будешь хоть немного шевелить своими мозгами, они начнут выскальзывать из твоего уха.

Он издал грубый хлюпающий звук и наклонил голову. Я посмеялась.

— Так какие книги у тебя тут? — спросил он, пока мы шли по коридору.

— У меня там учебник по государственному устройству и «Повелитель мух» по английской литературе. Это по академической программе. Оу, там еще мой новый ноутбук. Поэтому он такой тяжелый.

— Покажешь на последнем уроке? — попросил он.

— Конечно, — я даже не упомянула о ноутбуке в разговоре с Саксоном. Он не был человеком, с которым можно было говорить о повседневных вещах. С Саксоном всегда было волнительно, и иногда это странно разочаровывало.

— У тебя был день рождения или как? — спросил Джейк. Мы вошли в класс, и он аккуратно положил мой рюкзак на стол. Мне понравилось, как уважительно он обращался с моими вещами.

— Нет, будет через несколько недель, 11 октября, но мой папа захотел подарить мне ноутбук для школы.

— Славный папа, — произнес он.

— А когда твой день рождения?

— 3 ноября. Мне будет семнадцать.

— Правда? — удивилась я. — Я думала мы ровесники.

— Да. Я кажусь незрелым? Меня оставляли в детском саду на второй год.

— Детский сад. Зачем?

— Я был необщительным, — рассказал он.

— Типа ты ни с кем в доме не играл? — задала я вопрос, на что он пожал плечами:

— Я точно не знаю. Долго был тупицей. Трудно вспомнить все детали.

Я цыкнула на него.

— Ты не тупица, Джейк!

Он просто избегал контакта с моими глазами. Я никогда не встречала человека, который бы так стремился унизить себя. Мне это не нравилось. Джейк был гораздо умнее, чем верил сам, и я ненавидела, что он активно отказывался принимать полностью заслуженные комплименты.

Мы вытащили свою бумагу и начали делать набросок. Его был намного точней моего, гораздо подробней. Мне бы хотелось думать, что у меня лучше выходят тонкие элементы, тени, игра света, но, кажется, было очевидно, что Джейк лучше.

Во время работы мы почти не разговаривали. Джейк работал с усердием, очень сосредоточенно. Он не торопился и снова, и снова оценивал работу. Пару раз наши руки соприкасались, когда мы тянулись за одним и тем же ластиком или листом бумаги. Когда это случалось, он смотрел на меня и улыбался своей кривоватой улыбкой.

На последнем уроке, он стал более расслабленным. На этом занятии был запланирован проект, и это означало, что мы должны будем придумать самостоятельный дизайнерский проект и работать над ним несколько недель. Первым заданием была визитная карточка. У меня уже было несколько набросков.

— Эти великолепны, — я подвинула их к нему так, чтобы можно было лучше рассмотреть новые изменения в проекте. Его брови нахмурились, когда он изучал эскиз визитки для моей вымышленной кампании по дизайну футболок.

— Мои намного скучнее.

— Дай посмотреть, — я видела его набросок вверх тормашками, но не могла хорошо рассмотреть.

Он подвинул ко мне свой альбом для рисования, и я пролистала его аккуратные, симметричные, остроумные образцы.

— Джейк, это потрясающе. Простое — не значит скучное.

Он отмахнулся от комплимента:

— Так как насчет того, чтобы показать мне новый ноутбук? — я так разволновалась, что едва расстегнула замок на своем рюкзаке.

— Он классный, правда?

Он издал слабый свист.

— Не то слово! — он благоговейно провел руками по покрытию, перевернул, проверяя нижнюю часть, и взволнованно прочел. — «Вперед. Папа».

Открыв крышку ноутбука, он взглянул на меня испуганно:

— Прости. Ничего, если я взгляну?

— Конечно.

В Джейке было что-то такое, что я не могла распознать. Он был нерешителен, и я не знала, с чего бы ему таким быть. Нам было комфортно друг с другом с первой же минуты знакомства, но он был все время такой осторожный. Он уважительно ко мне относился, но чувствовалось, что он нервничал и был всегда самокритичен.

— Это довольно хорошенькая вещица, — я наклонилась и показала ему несколько приложений.

— Потрясающе! — под конец произнес он и закрыл крышку. — Я рад, что у тебя это есть. Ноутбук намного облегчит учебу.

— Нам придется делать много ерунды на компьютере?

— Да, — ответил он. — Здесь даже лаборатория есть. Я хожу туда, чтобы делать свои задания.

— Иногда легче работать в школе, — я положила ноутбук обратно в рюкзак.

— Да, особенно по сравнению с моим домом, — скривился Джейк. — Кстати, несколько месяцев назад мне достался грузовик дедушки.

Меня не покидало ощущение, что он хотел сказать намного больше.

— Это здорово. Мне еще рано думать о вождении чего-либо, кроме моего велосипеда, поскольку мне исполнится шестнадцать только в октябре.

— Тебе только пятнадцать? — спросил он, округлив глаза.

— Я осенний ребенок, так что мне остается пятнадцать в первый месяц школы, а шестнадцать будет через месяц. Это только кажется, что я очень маленькая, но это нормально для второкурсницы.

— Ну да, — произнес он и нервно облизнул губы. — Согласен. Это, конечно, не обязательно, но так как я все равно за рулем, то мог бы подвозить тебя до дома, когда станет очень холодно.

— Джейк, ты живешь около получаса езды от моего дома. Мне по дороге к Огаста.

— О, Огаста? Я ведь работаю там неподалеку, и я почти всегда на работе.

— Работаешь? Где? — мысль о том, чтобы работать прямо сейчас была так далека от меня. Мама хотела, чтобы я проводила свое время за учебой, а летом отдыхала. К тому же, у меня нет никаких навыков.

— Я работаю на ферме Зинга. — Он вытащил бумажник из заднего кармана и показал свое удостоверение. Фотограф отлично уловил его слабую улыбку. Я прижала к ней палец на карточке, пока он не положил ее обратно.

— Так что ты там делаешь? — поинтересовалась я, заинтригованная этой информацией.

— Я вожу тракторы и помогаю чинить их. Гружу и упаковываю фрукты для перевозок. Помогаю в магазине. Осенью работаю на тыквенных участках, езжу на тракторе и тружусь в яблоневых садах. В Рождественское время я занят на лесной ферме. Весной мы обрабатываем почву, мульчируем[17] и сажаем цветы. Лето — время сбора ягод. Скукотища.

— По мне, так звучит неплохо, — сказала я, все еще оставаясь под большим впечатлением. — Ты на что-то копишь деньги?

— Ну да, есть кое-что. Мне нужно много новых деталей для грузовика, и я хочу новый мотоцикл.

— Да, я видела твою фотку на Фейсбуке.

Его лицо засияло.

— Ты смотрела меня на Фейсбуке?

— Да. Я послала запрос на дружбу. Ты не проверял?

— Черт, проверю сегодня, — улыбнулся он и облокотился о спинку стула.

— Не наклоняйся так, — предупредила я. — А то перевернешься и разобьешь голову.

— Там все равно нечего повреждать, — ответил он, однако опустил стул со стуком. — Так, напомни, что ты там читаешь по английской литературе?

— «Повелителя мух» Уильяма Голдинга. Читал ее? — я сомневалась в этом и могла только представить, как мучительно слушать в записи эту особенную книгу. Язык, которым написана книга, мог поразить вас до глубины души, если бы сюжет не вращался вокруг жестокости английских детей.

— Стоит почитать?

— Да, то есть, я так думаю. Она про мальчиков из Англии, которые попали в авиакатастрофу и остались без взрослых на острове, спятили и стали преступниками.

— Звучит интересно. «Повелитель мух»… почему такое название?

— Не могу сказать, — я кинула на него свой фирменный взгляд искоса. — Тебе просто нужно почитать ее.

Он ничего не ответил, но когда нагнул голову, чтобы продолжить работу над своим дизайном, я заметила его улыбку. Мне нравилось, что он серьезно воспринимает мое мнение, что хочет почитать то же, что и я, что так явно обрадовался моему запросу дружить.

— Итак, ты собираешься идти на свидание или еще куда-нибудь сегодня вечером? — спросил он, сохраняя концентрацию на аккуратных линиях, которые чертил.

— Ты пытаешься спросить, нет ли у меня парня, Джейк Келли? — подразнила я, дернув уголок его бумаги.

Он застенчиво засмеялся, но все еще не поднимал глаза.

— Возможно, — его губы двигались вперед и назад, будто он говорил что-то еще. — Ты можешь не отвечать, — его голос снова стал сдержанным, чему я удивилась.

— Я не ФБР, Джейк. — Я нарисовала крошечную звездочку на его бумаге, но затем стерла ластиком. Он кончиком пальца стряхнул стружки. — Ты можешь спрашивать меня о чем хочешь. Да, у меня есть планы на вечер. — Я почувствовала злорадство и ликование, когда его лицо слегка поникло, так как он подумал, что я собираюсь на свидание. — С моей подругой Келси. Мы собираемся красить ногти и смотреть сопливые девчачьи фильмы.

— Мне нравится, как это звучит, — он судорожно протянул руку и схватил мою ладонь. У меня перехватило дыхание. Он разглядывал мои ногти. — Выглядят неплохо.

До меня дошло, что на них все еще были остатки слегка потрескавшегося голубого лака.

— Они выглядят ужасно. Тебе не нужно врать мне, чтобы быть милым, Джейк. Ты мог просто сказать: «Оу, твои ногти выглядят паршиво», — сказала я, подражая мужскому голосу.

— Ну, это отстойная имитация моего голоса, — он улыбнулся так широко, что я могла увидеть из-за стола его выступающий верхний клык. — Но ты должна знать, что чертовски привлекательна, даже с потрескавшимся лаком. — Он покраснел как свекла: весь до кончиков волос. — Черт, Бренна, ты вынуждаешь говорить такие неловкие вещи, — он потер рукой шею.

— Эй, не надо обвинять меня, когда испытываешь желание сделать странное заявление, — я прикусила щеку, чтобы подавить смешок. Я была польщена и, набравшись храбрости, добавила, — тебе следует знать, что ты очень привлекательный, Джейк.

Румянец, который исчез, вновь вспыхнул ярко-красным.

— Спасибо, — ответил он, не встречаясь с моими глазами, но улыбаясь и тряся головой.

— Тебя это озадачило? — я легонько толкнула его локтем.

— Нет, — его голос стал очень серьезным, — просто дает мне пищу для размышлений.

Я наклонилась так близко, что могла почуять свежесть лосьона после бритья.

— Я знала, что почувствую что-нибудь горячее, — вызывающе наклонила я голову.

Он засмеялся, и учитель взглянул на нас с предупреждающим блеском в глазах, так что мы оба быстро пригнули головы и вернулись к работе.

Несколько минут спустя я передала ему записку:

«Где ты катаешься на своем мотоцикле?»

Я написала это без задней мысли, так как сделала бы с кем-то, сидящим рядом со мной в школе, с кем я тысячу раз хотела поговорить. Как только я повернула листок и увидела нервный блеск в его глазах, то вдруг почувствовала себя огромной дурой. Он сказал мне в первую нашу встречу, как тяжело ему читать и разбирать написанное.

Он достал ручку и нервно облизнул губы.

«Вернон».

Он выводил буквы медленно и аккуратно.

«Ты соревнуешься?» — написала я, потому что не хотела, чтобы он думал, что я считаю его тупым или не умеющим что-то делать.

Он читал внимательно, губы при этом двигались, беззвучно произнося слова. Он снова взял ручку:

«Да. И побеждаю».

Я сморщила нос и написала:

«Так ты большая шишка? Может быть, я как-нибудь приду и посмотрю на тебя?»

Я подвинула ему листок и отвернулась, пока он читал. Я не хотела давить на него, но краем глаза наблюдала, как он прищуривается, как двигается его рот. Это напомнило мне как, будучи в Дании, я пару раз встречала реально крутого парня, который пытался завязать разговор. Многие люди в Дании тратят годы на изучение английского языка, но не всегда используют его, особенно в сельской местности как Ютландия. Поэтому я болтала, взволнованная тем, что было с кем поговорить, а парню приходилось прикладывать большие усилия, чтобы поддерживать разговор и выдавать связные ответы, не лишенные смысла. Сначала это было весело, но затем посещало чувство вины. Ведь для них это была всего лишь изнурительная работа.

«Ты в деле. У меня гонка через 3 недели», — написал он изящно и массивно, словно маленький ребенок в прописи.

«Я приду. Где это будет?» — написала я.

«Трасса в долине Вернон[18]».

«Со снегом? Насколько я знаю, они покрывают ее снегом для катания на лыжах».

«Не…» — он остановился, и я увидела, как он пишет «о», затем «с», потом снова остановился, стер все и, наконец, дописал:

«осенью».

Я просто кивнула, и его плечи с облегчением опустились, когда я больше ничего не написала. Когда он думал, что я не вижу, Джейк подвинул листок на край стола и сложил его в передний карман. Я заметила.

Мы молча работали, пока звонок не вырвал нас из спокойного маленького мирка.

Никогда не думала, что когда-нибудь в жизни почувствую грусть, услышав в пятницу последний звонок, но в тот день я определенно это ощущала. Подошло к концу мое время с Джейком, и я не увижу его до понедельника.

Он схватил мой рюкзак и спустился по длинному коридору, заполненному толкающимися людьми.

— Остановимся возле моего шкафчика? — качнул он головой, обгоняя на несколько шагов, и я последовала за ним, отделившись из потока давящей толпы.

Мы остановились, и он открыл дверь шкафчика так, что я могла видеть папки, аккуратно сложенные друг на друга и накрытые рисунками. Он вытащил несколько книг, затем схватил свою куртку и две шапки.

— Мне нравится комбинация твоих шапок, — я шлепнула по козырьку его надетой бейсболки.

Сверху он натянул шапку.

— Подходит как для солнца, так и для снега.

Мы вышли, и он ждал, пока я отстегивала цепочку со своего велосипеда.

— До встречи, — я взялась за руль и пнула переднее колесо.

— Да, — он поправил шапку и опустил козырек. Никто из нас не хотел расставаться, но что бы мы делали, оставшись здесь, дрожа от холода?

— Черт, холодно. Эта погода сошла с ума. Я слышал, на следующей неделе у нас будет буря, — сказал он, едва разжимая губы и с трудом выговаривая слова.

— Я бы убила за возможность иметь водительские права прямо сейчас.

— Ты когда-нибудь замечала, что в старых грузовиках самое лучшее отопление?

В грузовике Торстена я обливалась потом, когда он включал зимой печку.

— По технической причине, — он подмигнул мне. — Когда-нибудь я объясню тебе.

А потом, просто потому что он был самым лучшим парнем, и мне нравилось, как он улыбался, когда говорил, и потому что я уже начала скучать по нему, я наклонилась и поцеловала его прямо около рта, но не в губы. От него пахло мятой, и уголок его рта был сухой и теплый с небольшой колючей щетиной.

— О, черт, — произнес он, как только я отстранилась. Он сморгнул и снова покраснел. Я села на свой велосипед.

— Ты точно будешь моим другом на Фейсбуке, как только я доберусь до сайта.

— Я собираюсь преследовать тебя на Фейсбуке. — Снова слегка показался краешек его зуба. Его лицо вдруг опустилось. — На самом деле я немного расстроен, ведь мы не увидимся в школе в понедельник.

— Не увидимся? — недоумевая, спросила я и выдохнула. Нет школы — значило нет встречи с Джейком.

— Это День Труда[19], — он провел пальцами по рулю, по моим рукам в рукавицах. — В такую «прекрасную» погоду трудно представить, да? Ты не готова к приятному времяпровождению?

— Да ты что! Думаю, мои мозги уже отмерзли. Но это отличная новость.

Я медленно протянула пальцы в перчатках к его руке, и он коснулся своими пальцами моих.

— Думаю, это зависит от того, с нетерпением ли ты ждешь похода в школу. Возможно, я получил лучшую награду за посещение ее в этом году.

Его пальцы прошлись по полоске кожи между перчаткой и рукавом моей куртки, и у меня по руке поползли мурашки.

— Не беспокойся за меня. Я всегда пропускаю несколько дней в году.

Я прикусила нижнюю губу и показала ему лицо бунтаря:

— Позвони мне. Без тебя школа будет очень мрачной.

Он убрал от меня руку, потом снял ее с руля и отошел на несколько шагов, чтобы я могла нажать на педали.

— Пока, Джейк, — глянула я на него из-за плеча.

— Будь осторожна, Бренна! — прокричал он.

Когда я в последний раз оглянулась, он все еще смотрел мне вслед.

Ветер был холодным, но по непонятным причинам мне было так хорошо. От улыбки болели щеки. Саксон был загадочным, а в Джейке было что-то настоящее и хорошее. Я начала быстрей крутить педали, думая о маме, ожидающей у окна, а затем остановилась на минутку и натянула шарф на нос. Я была счастлива, что собираюсь рассказать ей, что у меня с Келси планы на вечер. Мама хотела, чтобы я проводила больше времени с ровесниками.

Но мне не хотелось рассказывать ей о Джейке. Она имела те же предрассудки о технарях, что, казалось, и все остальные. А я чувствовала над ним некое покровительство и не хотела, чтобы кто-то говорил вещи, якобы характерные для него: неспособность к учебе, что он ничего не добьется в жизни, что он не так серьезно относится к успеваемости, как я. Все это могло бы быть правдой о Джейке, но я знала, что это не так. Он был гораздо большим, чем могло показаться на первый взгляд. Он был скромным, работящим и решительным. Он был не уверен в себе, но имел увлечения, неплохие мысли и был собран. Он мне нравился.

Он по-настоящему мне нравился.

Что делало отношения с Саксоном еще более запутанными. Почему я не могла выкинуть его из головы? Тем более, когда обещала себе хорошо заботиться о Джейке? Даже если мой мозг хотел оттолкнуть Саксона, тело не могло. Что-то в его манерах, когда он смотрел или двигался, заставляло меня чувствовать прилив тепла, пробирающий до мозга костей.

Я ненавидела это, но могла остановить это не больше, чем прекратить смущение или дрожь. Я крутила педали быстрее, усерднее, сосредоточившись на дыхании, так как быстро двигалась вдоль дорог, взбивая колесами красные, оранжевые и желтые листья. И наслаждалась холмистой местностью, которая вынуждала меня усердно работать на подъеме, но позволяла расслабиться на спуске. В Дании холмы не были частью ландшафта, поэтому я все еще привыкала к трудностям, связанным с их покорением.

Я свернула на свою дорогу и чуть не влетела в припаркованную машину.

Это был Чарджер[20], одна из новых моделей, что занимала слишком много места на дороге и рычала как громадный хищник, но, тем не менее, она мне нравилась. Или может она мне именно потому и нравилась.

— Осторожней! — заорала я, слетев с велосипеда при попытке затормозить.

Тут тонированное стекло со стороны водителя опустилось.

— Сама будь осторожней, Бликсен, — невозмутимо произнес Саксон. — На тот случай, если ты не заметила, что я за рулем машины, а ты на велосипеде. И меня не волнует, кто прав в этом случает, ибо ты все равно в проигрыше, — он зажег сигарету. Я дала задний ход.

— Забирайся в машину. — Он не просил или умолял. Он просто ожидал немедленного исполнения.

— Ни за что! — я вернулась к своему велосипеду.

— У тебя красный нос, — непринужденно сказал он.

— И что?

— Ну, твоя мама будет в ярости. Садись и погрейся. Нам не нужно никуда ехать. Мы просто поговорим, — он невинно распахнул руки в объятиях. Его лицо было таким красивым, а глаза темными и дьявольскими.

— Я не могу. Мама убьет меня, если буду пахнуть дымом. — Я поставила одну ногу на педаль.

Он бросил сигарету и раздавил пяткой.

— Да ладно тебе. Я пытаюсь помочь с нелепым фиаско с вождением велосипеда.

Я положила велосипед на бугристую сторону дороги и забралась в машину, ругая себя за это решение.

— Не надо меня так ждать, — сказала я, несмотря на то, что мое тело радовалось теплому воздуху из печки. Он слушал музыку, что-то из панк-рока.

— Что ты слушаешь?

— «Folly», — он сделал звук немного громче. — Знаешь их?

Я потрясла головой.

— Там барабанщик — выпускник Франкфорда. Они играют на следующей неделе. Здесь. — Он вытащил диск из проигрывателя. — У меня есть другая копия. Послушай. Если понравится, мы можем сходить на них.

Я не могла ответить, хочу ли идти; он просто предположил, что я поймаю его на слове. Я потрясла головой.

— Нет, спасибо.

— Что? Тебе не нравится музыка? — спросил он низким и насмешливым голосом.

— Мне нравится музыка. Я… я никогда не была на концерте. — Я сильнее включила печку и наслаждалась теплом, надеясь, что смогу сохранить его до дома.

— Ты шутишь? — Он в недоумении поднял брови. — Скажи, что ты не серьезно. Никогда?

— Нет. Не в переполненных залах. — К тому времени моя кожа возможно уже стала розовой от жары. Мне следовало выйти и пойти домой. Но я не могла сделать это. Не сейчас.

— Что это значит? — Он откинулся на сиденье и уделил мне все свое внимание.

— Это значит, что я видела однажды группу, но только в одиночестве. — Я сняла перчатки и развязала шарф. Воздух становился очень горячим, и это было не только из-за печки.

Саксон уменьшил тепло, не взглянув на панель управления, и потер пальцы.

— Типа твои родители выложили целый миллион, и ты уговорила Бейонсе[21]

, музыкальный продюсер

, актриса

. потанцевать с тобой в твоей комнате?

Я фыркнула.

— Бейонсе не собирается трястись ни в чьей комнате за миллион. Она не какая-нибудь дешевая танцовщица. Мой папа работает в шоу «Субботним вечером в прямом эфире» на ЭнБиСи, и однажды «Green Day»[22]

, основанная в 1987 году

. были там с живым выступлением. Я попала на репетицию. Мой папа — большой фанат, и он привел меня на них. Но это было не только для меня. Там была я, мой папа, съемочная группа и звукооператоры.

— Вау, — он потряс пачкой сигарет, затем с досадой постучал по коробке, которая, судя по всему, была наполнена табаком.

Это было чрезвычайно раздражающе. Я хотела сказать ему, чтобы он просто покурил, если так хочется. Не устраивая шоу. Но в таких чувствах я не могла перестать наблюдать за его действиями. Я ненавидела курение, но признавала, что некоторые люди делают это завораживающе, как например старый Голливудский актер Джеймс Дин. Типа того.

— Так ты познакомилась с ребятами из «Green Day»? Нереально. Ты разговаривала с ними? — он отклеил с упаковки пленку.

Я хотела, чтобы моя история была более впечатляюща, но ничего подобного не было. В то время я была совсем юна, абсолютно глупа и под большим впечатлением от встречи.

— Нет. Не совсем. Я сказала им, что я фанатка, ну ты знаешь, банальную чепуху вроде этого. Впрочем, они были очень милыми и дали мне автографы и это все.

— Круто, — кивнул Саксон. — Кстати, — продолжил он, и я не услышала в его голосе ни капли волнения, присущего голосу Джейка при разговоре со мной, — я рассказал парню из «Folly» про твою футболку.

— Мою футболку? — переспросила я.

— Да. — Он положил сигарету в рот, не зажигая ее. Когда он говорил, его губы шевелились вокруг сигареты. Это было неприятно, особенно потому, насколько сильно мне нравилось наблюдать за его действиями.

— Он тоже подметил ее. Он в твоем классе по труду и интересовался, не можешь ли ты придумать что-нибудь и для «Folly». Но если не хочешь делать, не беспокойся об этом.

— Ладно, — ответила я все еще шокированно. — А почему этот парень просто не сказал мне?

Он на минуту вынул сигарету изо рта.

— Его имя Крис Холкомб. Просто он считает, что ты моя девушка, и он подумал, что я смогу уговорить тебя согласиться. — Саксон положил сигарету обратно в рот и пожал плечами, будто его слова ничего особо не значили. Мое сердце глухо стучало в груди.

— Почему он думает, что мы пара? — уставилась я на него.

— Может быть, потому что ты всегда с обожанием пялишься на меня, — сказал он с раздражающей ухмылкой. — Да, ладно, серьезно. Последние два дня он видел нас после спортзала. Что я мог сказать, Бликс? Мы очень привлекаем внимание. — Он склонился надо мной, и, скользнув рукой по моему животу, распахнул дверь. — Ладно, я продержал тебя довольно долго, — произнес он, но не откинулся назад.

Я не успела среагировать, как он вытащил сигарету изо рта, подтянул меня к себе и прижал губы к моим. Его губы сначала были мягкими, потом стали более настойчивы и язык плавно проник в мой рот. Я приоткрыла его, пробуя на вкус неприятный запах табачного дыма и отчетливый апельсиновый аромат «Тик-Так»[23]

, выпускаемые итальянской кондитерской компанией «Ферреро

«. Впервые появились в 1969 году

и сейчас продаются более чем в ста странах. Название «tic-tac» произошло от характерного звука, который доносится при открытии упаковки… Его рука скользнула к моей челюсти, и это чувство было таким прекрасным, огромным, теплым и сильным. Резко весь мир сузился вокруг меня и Саксона в этой огромной хищной машине, наших губ и языков. Мне вдруг стало тепло, тело было готово к чему-то, чего я не могла сразу понять.

Затем я вспомнила Джейка и наш скромный поцелуй возле школы. Вспомнила Келси и наши планы на вечер и резко отстранилась.

— Нет! — Я схватила свою сумку. — Я не хочу тебя, Саксон, — отрезала я, но голос гулко прозвучал в собственных ушах.

— Я бы сказал, что это не совсем правда, Бренна, — он поднял сигарету и небрежно закурил. На конце начал скручиваться дым. — Теперь беги, пока мамочка не учуяла запах, и ты не попала в неприятности. — Он выдохнул широкое кольцо изо рта и лениво махнул рукой.

Я так разозлилась, что хлопнула дверью машины настолько сильно, насколько было в человеческих силах. Я сказала себе, что всего лишь пыталась выкинуть его из головы, но от того чувствовала себя еще большей дурой.

Зайдя в дом, я увидела, как дернулись шторы, значит, мама гадала, где я пропадала. Она дернула меня за нос, ущипнула за уши, но они были нормальными после горячего воздуха из печки Саксона. И рта.

— Келси предложила провести у нее вечер. Я сказала, что мы с тобой могли бы зайти в видеопрокат и подобрать несколько киношек. Ладно?

Она крепко поцеловала меня в голову:

— Конечно. Я так рада, что ты возобновила отношения со старыми друзьями. Тебе надо чаще проводить время с какими-нибудь милыми девочками твоего возраста.

Я почувствовала волну стыда. Как я могла так поступить с Келси? Ощущение губ Саксона все еще вибрировало во мне, и это заставляло меня чувствовать себя немного мокрой и горячей. Я вздохнула, стыдясь и удивляясь, как за несколько дней я стала такой испорченной.

— Пойду, соберу на вечер сумку. Может, когда вы с Торстеном приедете за мной завтра, мы сможем зайти в IKEA? Я бы хотела, чтобы Келси пришла ко мне, но немного странно, что моя комната все еще цвета лаванды. Хотя, я никогда не была в комнате Келси. Возможно, она в розовом стиле Барби.

— Да, было бы весело. Возьми с собой каталог IKEA на тот случай, если захочешь просмотреть его вечером.

Я засунула в сумку сменные вещи на следующий день, пижаму, зубную щетку с пастой и какой-то лак для ногтей, свой iPod и подушку. Мама ждала на кухне, мы сели в машину, готовые ехать в видеопрокат.

— Так, как дела в школе? — Мама так сильно давила на педаль газа, что я следила за спидометром, чтобы могла предупредить ее, если будет выше десяти[24]

км/ч

..

— Хорошо. У меня на самом деле неплохие занятия. В этом году мне даже нравится физкультура, — призналась я.

— Я всегда чувствовала, что ты можешь быть скрытой спортсменкой. Это хорошо для тебя, Брен. С недавних пор ты буквально светишься.

Я тускло улыбнулась. Если бы она только знала, что я отличилась сегодня поцелуями с двумя разными парнями.

В видеопрокате я схватила фильмы по романам Николаса Спаркса. Также уговорила маму взять парочку для нее и Торстена, а она купила два больших стаканчика попкорна и немного газировки для меня и Келси.

Она высадила меня у Келси и быстро поцеловала:

— Оставайся на связи. Люблю тебя, детка.

— И я тебя люблю, — крикнула я в ответ пока шла к двери дома Келси. Ее мама помахала моей маме, прежде чем она уехала.

— Так приятно снова тебя видеть, Бренна, — сказала мама Келси.

— Я тоже рада вас видеть, миссис Джордан, — мне нравилась ее теплота и доброта. Она оставляла Келси личное пространство и не задавала много вопросов.

Келси с грохотом спустилась с лестницы:

— Привет, Бренна! Проходи!

Я улыбнулась ее маме и последовала за Келси в ее комнату, которая явно не была в стиле Барби. Она была темно-фиолетовая, покрытая плакатами рисунков Сальвадора Дали, постерами Дженис Джоплин и черно-белыми фотографиями здешних мест и дикой природы, которые, я была уверена, сделала Келси. Ковер был накрыт покрывалом, похожим на индийское сари, такое же шелковое покрывало было и на кровати. У Келси везде стояли растения, свет около окна и потолка был белый и мерцающий. Это делало комнату теплой и уютной.

— Мне нравится твоя комната. — Я стояла в середине и медленно крутилась, осматривая все в ней.

— Спасибо. Смотри. — Она указала на картинку, приклеенную в углу ее комода. Там были мы с Келси в восьмом классе на наших танцах. Я одета в короткое черное платье с металлическим блестящим рисунком, волосы накручены. Келси в коротеньком фиолетовом платье с лямкой на шее и с причудливой прической. Я обхватила ее рукой, и мы широко улыбаемся.

— Вау, — засмеялась я. — Мы были большими дурочками.

— О, да, — согласилась она. — А что у тебя там? — Она указала на стаканчик с попкорном, который я все еще сжимала в руках.

— Мама подумала, мы захотим перекусить.

— Твоя мама лучшая, — высказала Келси, и я почувствовала волну вины, вспоминая то, как моя мама отзывалась о ее попе или низкой линии волос… — Так как тебе катается на велосипеде до школы? Должно быть, жутко холодно в последнее время?

— Да, но, мм… все в порядке. — Я так не хотела, чтобы мои мысли беспорядочно бродили вокруг того, что делать с Саксоном и его глупой идей насчет нас. Я решила, что лучший способ окончательно выкинуть его из головы, — это поговорить о ком-то намного лучше него. — В моем классе в техникуме есть один парень.

При слове «парень» глаза Келси загорелись.

— Да? — оживленно спросила она.

Я почувствовала головокружение, во мне закипело волнение.

— Он такой симпатичный. У него красивые глаза. Они странного цвета, похожего на серебро. Короче, он получит в ноябре права и предложил подвозить меня до дома, когда станет холоднее.

— Это так мило, — запищала Келси. — Он строит планы на тебя в ноябре? Это восхитительно! Как его зовут?

— Джейк Келли. — Мое сердце просто упало, когда я увидела лицо Келси. — Что? Ты знаешь его?

— Нет. Не совсем. Я имею в виду, год или два назад у него была такая репутация… это даже не важно. Это было давно, и это всего лишь слухи. — Она упала на разбросанные по кровати подушки.

— Келси. — Я посмотрела ей в лицо. — Это твой дружеский долг рассказать мне, что ты знаешь об этом парне. Я его знаю всего пару дней. Если он подозрительный, мне нужно знать, чтобы я могла держаться от него подальше. — Но я надеялась, что останусь невозмутимой, что бы Келси не сказала, потому что знала, что не смогу просто так бросить Джейка.

— Нет! Я расскажу тебе, что слышала, но хочу, чтобы ты знала, я не знакома с этим парнем, и это все могло быть сильно преувеличенно, всего лишь слухи. — Она сделала глубокий вдох, затем продолжила. — Я слышала, он был со многими девчонками. Как все. И он считается большим бабником. Очевидно, девчонки в техникуме борются друг с другом, избавляясь от конкуренток, чтобы заполучить его. Потому он считается, ну ты знаешь… — Келси неловко взглянула.

— Ну? — Я села на край стула.

— Ладно. Хорошим любовником. Реально хорошим. — Она подняла брови.

— Ого… — Одна часть меня разрушалась от представления Джейка со многими другими девчонками, с которыми он занимался сексом. Это делало его низким и мерзким. Другая часть меня запуталась и хотела поговорить об этом с ним. Все было непонятным. Джейк, которого я знала, определенно хорошо выглядел, но он казался застенчивым, не таким, как описывала Келси. Но мы мало знакомы. А третей части меня, в которой я неловко смущалась, было очень любопытно. Что же он делал? Как много девушек у него было? Хочет ли он того же со мной? Это было возбуждающим и унизительным одновременно.

— Не делай такое лицо, Бренна. Это слухи. Они обычно сильно преувеличены, ты это знаешь. Не воспринимай это всерьез, ладно? Просто можешь поговорить с ним, прежде чем вы… ну ты знаешь. — Она слегка подтолкнула меня локтем.

— Нет. — Я потрясла головой. — Я знакома с ним пару дней, Келси, и даже не уверена, нравлюсь ли ему.

Она фыркнула:

— Да ладно. Ты серьезно? Да каждый парень во Франкфорде может сказать такое о тебе.

— Что? Это очень унылый фермерский городишко, если я в нем — горячая новость.

Келси закатила глаза.

— Да брось, Бренна. Ты горячая. — Она захихикала от моего смущения. — Ты сексуальная, сексапильная девушка, и ты знаешь об этом! Ты умная. Ты загадочная из-за своего путешествия в Европу на год, клевого гардероба и своих особенностей в общении.

Я сильно взмахнула руками.

— Дурочка, — прошептала я, и мы обе упали на кровать, заливаясь смехом. Потом мы смотрели фильмы и разговаривали о знаменитых парах, которые были просто нелогичными, и о том факте, что главные актеры из «Дневника памяти» должны встречаться в реальной жизни[25]

и Рэйчел МакАдамс

Актеры и впрямь встречались долгое время.

— Меня не волнует, даже если они не расставались на протяжении миллиона лет. Они такие идеальные, — вздохнула Келси, нанося тонкий слой черного лака, делая мне педикюр. Я спокойно относилась к покраске ногтей, а вот Келси была художником. Она могла нарисовать всевозможные маленькие штучки, что в итоге выглядело как наклейка. На моих ногтях она рисовала крошечные розовые черепа, они были с причудливыми деталями и одинаковыми, как с конвейера. Было даже немного страшно, как хорошо у нее получилось.

— Они на самом деле мило смотрятся вместе. Так, а что у тебя на любовном фронте, Мисс Секс-богиня? — Казалось, с Саксоном все было покончено, у Келси всегда были любовные страсти в средней школе, поэтому я надеялась, что здесь уже кто-нибудь новый привлек ее внимание.

— Да! Ты знаешь Криса Холкомба? Он занимается с нами на уроках труда.

— Да. — Я старалась сохранить спокойствие в голосе. — Он не из группы «Folly»?

— Да! Тебе нравится «Folly»? — Она подпрыгнула на кровати, так что все флакончики лака затрещали, а ядовито-розовый лак чуть не разлился на простынь.

Я подхватила розовый флакончик и закрыла колпачок.

— Эмм, у меня просто есть их диск, но я его не слушала. Они тебе нравятся?

— Я их обожаю. И Крис такой милый. Ты его не замечала? — Она потрясла меня за плечи и снова подпрыгнула.

— Кое-кто за ланчем упомянул, что он заинтересовался моим дизайном футболки. Он спрашивал, могу ли я сделать что-нибудь и для «Folly». — Меня не радовало, как Келси могла бы отреагировать на мою новость, но как обычно, она была в восторге.

— Это же так здорово! Я подойду к Крису в понедельник и скажу ему, что ты моя лучшая подруга, и он спросит, могу ли я поговорить с тобой насчет футболок, и все. Дело будет сделано! — Она плюхнулась на кровать и запищала.

Мы взорвались от смеха, и Келси запищала на меня, чтобы я не портила ее художественную работу. Я была рада слышать, что страсти вокруг нее и Саксона утихли, что позволило мне чувствовать себя не так виновато из-за моего поцелуя.

Нет, я не была в порядке из-за поцелуя с Саксоном. Это было большое предательство по отношению к Джейку Келли. Но Келси зародила семя сомнения насчет Джейка. Может быть, я воспринимала его отношение ко мне слишком серьезно. В конце концов, он был просто очередным парнем из моего класса. Может быть, он просто хотел поговорить со мной на уроках.

Когда Келси пошла в спальню готовиться ко сну, я вытащила из сумки свой ноутбук. Интернет был подключен, и, войдя в сеть, я открыла страничку на Фейсбуке. Аватарка Джейка светилась в небольшом списке моих друзей, и когда я кликнула на нее, открылась довольно стандартная страничка парня. Его стена была наполнена видео с YouTube[26] про мотогонки и клипы орущих групп вперемешку с множеством приглашений в шпионские игры. Я зашла в его фото. Их было четыре. Первая, фото профиля, где он стоял перед своим мотоциклом. Также там был один большой голубой грузовик, который выглядел будто со свалки и один из тракторов Джейка, стебелек соломы высовывался изо рта, его глаза щурились от слишком яркого солнца. Все было именно так, как я и ожидала.

Еще одно фото было с пометкой «вас отметили». На ней был Джейк, выглядевший пьяным. Он сидел между двумя девушками, обнимая их. У них был яркий черный мейк-ап, обе опустили руки и вытянули губы на камеру. Внизу под фото одна из девушек написала: «Хорошие были времена, Джей! Позвони мне, когда снова будешь неподалеку! XOXO[27]»

Я просматривала фото, когда вошла Келси. Я инстинктивно захлопнула ноутбук, но это всегда порождало в людях еще большее любопытство. К сожалению, Келси, и так была очень любопытной.

— Дай мне посмотреть, — потребовала она. Я повернула экран, и она взглянула на картинку с прищуренными глазами. — Это красавчик Джейк?

Я кивнула. Она схватила ноутбук и снова, и снова пролистала его четыре фотографии.

— Почему у парней всегда так, по две фотки? — проворчала она.

— Не знаю. — Моя проблема была не в недостатке фото, а в том, что за люди на них. Кто все эти девчонки с Джейком? И был ли компанейский парень на той фотографии настоящим Джейком? Или настоящий Джейк — это парень, с которым я смеялась, на кого заглядывалась в классе?

— Тут есть комментарии под фото. — Она щелкнула, не спросив меня. Полагаю, мне следовало бы разозлиться, но с Келси это было невозможно, так что я просто позволила ей делать то, что она хочет, и была рада компании. Ее брови поднялись. — Привет, Джейк, — пробормотала она.

— Что там? — я почти не хотела смотреть, но любопытство, как обычно, взяло верх.

В профиле было несколько моих фото из Ютландии. Келси щелкнула на одну, где я была на пляже и в бикини. Я знаю, большинство девушек сходят с ума из-за подобного рода чепухи, но я думала, что выгляжу хорошо, поэтому выложила эту фотографию. Там был комментарий от Джейка.

«Горрряченькая!!!!» — я почувствовала странное тепло внизу живота.

— Он не мог такое написать, — неубедительно сказала я.

— Да нет, не думаю, что это опечатка, — хихикнула она. — Ты действительно выглядишь горячей, Мисс Бренна Сексуальная Мамочка. Горячая с тремя «р».

Она щелкнула на другое фото, где я стояла перед замком в Дании, в котором должно было быть одно из мест из «Гамлета»[28]. На ней была просто я, ничего особенного. Он написал:

«Ты сексуальная».

— Эмм, он здесь не такой, как в классе. — Я засмущалась от его открытых игривых комментариев и еще больше от его ужасной орфографии. Фу! Я была скромницей и грамматическим снобом в одно и то же время!

— Мальчишки всегда в сети смелее, — понимающе сообщила Келси. — Вот еще один.

Там была фотография, где я читаю книгу. Она также была сделана в Дании. Я читала книгу «Над пропастью во ржи», одну из моих любимых книг на все времена. Когда я поняла, что оставила свой экземпляр в Штатах, Торстен обошел все английские книжные магазины в Дании. Я прочла ее за один день, и они с мамой подумали, что было здорово сфотографировать меня, свернутую калачиком в кресле за «марафонским чтением». Джейк подписал под ней:

«Умная девочка, молодец».

— Женщина, да ты ему нравишься! Очень! — вспыхнула Келси.

Я пожала плечами.

— Если он дорожит своей репутацией, то наверняка пишет подобную ерунду под каждой фотографией каждой девчонке, с которой дружит.

— Мы могли бы проверить какие-нибудь странички, которые открыты, — предложила она.

— Келси, — возмутилась я. — Это так низко. Кроме того, большинство из них будут закрыты.

— Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, — пропела она.

В итоге мы попытались, многие были закрыты, но Келси была в друзьях у четырех девушек из его огромного списка друзей.

— Давай посмотрим, — счастливо сказала она, выходя с моей странички и заходя на свою. — О, запрос на дружбу от Бренны Бликсен. — Она взглянула на меня широкими глазами. — Принимать?

— Не стоит. Эта девчонка сумасшедшая. — Мое сердце ухнуло в яму в животе. Саксон должно быть сволочь, но, по крайней мере, он открывался для каждого, кто видит. Джейк, казалось, скрывал другую жизнь, о которой я ничего не знала. Я ненавидела это.

— Ммм. — Келси кликнула на строчку «Принять». — Люблю сумасшедших. Ладно, вот первая девчонка. Фу, почему я ее друг? Она будто клон «калифорнийской девушки»[29].

— Мы живем на севере Джерси. Почему она калифорнийская девушка? — сказала я в защиту девушки.

— Она блондинка с пустой головой, — машинально ответила Келси. — Оо, а вот и фотография ее с Джейком.

Мне не хотелось смотреть, но я быстро повернулась в сторону Келси. Как же можно было не посмотреть? Устоять перед соблазном не было ни единого шанса.

Он пялился в камеру полностью опухшими глазами, как и на другой его фотографии. Он, несомненно, был пьян или еще хуже, его рука лениво обвилась вокруг девушки, будто ему было очень удобно рядом с ней. Заголовок фото гласил:

«Я и один из моих парнееей!»

— Что это значит? — спросила я. — Почему так много «е»?

— Это значит, что она мега-шалава с целым гаремом парнеееей, — протянула Келси, — и Джейк один из них. Бренна, не парься, эта фотография с прошлой весны.

Под фото была целая куча комментариев по поводу того, как прелестно выглядит девушка, другая девушка с рыбообразным лицом, без грамматических способностей и с огромным количеством макияжа написала, что они с Джейком хорошая пара. От этого меня замутило. Мне захотелось никогда больше не появляться на этой страничке.

Но Келси всецело наслаждалась. Там еще были подобные фото Джейка на страничках двух других девчонок, что опять меня очень расстроило. Как это произошло? Как «мой Джейк» мог быть полупьяным мужиком со шлюхами? Это были разные кусочки мозаики, но как ни старалась, я не могла соединить их вместе.

Келси зевнула:

— Тебе нравится плохой, очень плохой парень. — Она задела меня ногой, когда потягивалась. — Пойду, принесу тебе надувной матрас. — Она вышла за ним, а я вернулась к страничке Джейка, к его первой фотографии, к тому Джейку с серыми глазами и кривоватой улыбкой, облокотившегося на свой мотоцикл. Это фото было понятно для меня. Была ли я глупой, если думала, что это был настоящий Джейк?

Мы постелили для меня постель, и Келси быстро вырубилась. А я никак не могла уснуть. Мои ощущения изменились от «свободной женщины» к «ничего не замечающей неудачнице». Что у меня было с Саксоном? Несколько поцелуев? Что было с Джейком? Что он делал прямо сейчас? Что делал Саксон? Это ведь вечер пятницы. Где они могли быть? Таковы были мои последние мысли, пока я не провалилась в глубокий сон.

Я думала, что всю ночь буду видеть сумасшедшие сны, но не видела ровным счетом ничего. Спокойно проспала до самого утра. Встав, я спросила Келси, могу ли воспользоваться душем, на что она только закатила глаза и махнула рукой:

— Конечно. Дай мне поспать.

Я приняла душ, причесалась, накрасилась и оделась для предстоящего дня. IKEA находился в сорока минутах езды отсюда, поэтому мама и Торстен заехали рано.

— Не вставай. Моя мама только что позвонила, она будет здесь через пять минут. — Келси улыбнулась и спросила, уверена ли я. Я поцеловала ее в лоб. — Уверена. Повторим как-нибудь это снова. — Она показала мне большой палец вверх, и я спустилась на крыльцо.

Округ Сассекс состоял из холмов и множества больших старых деревьев. Он считается фермерской территорией, и большинство ферм — молочные, поэтому он по-прежнему прекрасен. Многие люди работают в Нью-Йорке, как Торстен, там больше платят, и люди с деньгами покупают эти старые фермы, превращая их в достойные места. За исключением в действительности хорошо сохранившихся ферм с лошадьми для верховой езды. Это выглядело как на модных картинах с изображением городов, где они вывозят мусор, все прибирают; гиперреализм.

Я села на ступеньки в ожидании мамы и Торстена, которые вот-вот должны были прибыть. Лицом я ощущала холодный ветер с его морозным запахом. Я любила осень в Нью-Джерси. Мама Келси была на кухне. Я коротко попрощалась, поблагодарила и отказалась от ее предложения позавтракать. Если бы я завтракала субботним утром без Торстена, это разбило бы ему сердце. Через открытое окно я слышала миссис Джордан, работающую на кухне, но в остальном я чувствовала себя одной в мире, наедине со своими любимыми ощущениями.

Сидя здесь на ступеньках, наслаждаясь покоем, я задалась вопросом, что если мне стать отшельником. Или монашкой. Убрав парней из своей жизни, я бы могла значительно облегчить жизнь.

Когда подъехал грузовик, я была настолько счастлива видеть родителей, что сердце бешено барабанило в груди. Мама и Торстен махали из окон. Как же прекрасно быть любимой!

— Как все прошло? — спросила мама.

— Было очень весело, — я стянула с ноги ботинок и носок и покрутила пальцами ног, хвастаясь новым педикюром.

Мама с восхищением покачала головой:

— Келси — настоящая художница.

— Откуда ты знаешь, что это не моя работа?

— Потому что кожа вокруг ногтей не покрашена, — взъерошила она мои волосы.

— Умираю с голода, — проговорил Торстен. — Твоя мама не дала мне поесть, Бренна. Ничего, если мы остановимся перекусить?

— Конечно, — засмеялась я. Я так сильно привязалась к Торстену, что было даже смешно.

Мамино хорошее настроение было заразительно, я даже стала подпевать песням радиостанции классического рока, которую мама и Торстен обожали. Даже в плохой день ни одно живое существо, имеющее душу, не смогло бы сопротивляться «Джек и Дайан»[30]. Но, конечно, все шло слишком хорошо. Я постаралась скрыть панику, когда мы подъехали к ферме Зинга.

— Мы остановимся здесь? — я прижалась лбом к окну и застонала.

— Ты не против? — спросил Торстен. — Я страсть как хочу их яблочный пирог. Но если хочешь, поедем в другое место.

— Нет, — натянуто улыбнулась я и отпрянула от оконного стекла. — Тут отлично.

Я не смогла бы всегда избегать его. Кроме того, не было гарантии, что он не был занят прополкой каких-нибудь тыкв, или что там они делают на фермах, и мы даже не встретились бы. Мама уже восхищалась маленькими странными штуковинами, которые можно было здесь купить.

— Дорогой, посмотри! — позвала она Торстена, и я заметила его борьбу между тем, кому уделить внимание прежде — жене или желудку. К счастью, выбирать не пришлось, потому что мама уже мчалась прочь от фонтана в виде писающего в раковину мальчика к огромной Деве Марии в зеркальном стеклянном шаре.

Я рассеяно побрела к куче бахчевых в гигантском контейнере, мысли были далеко.

— Привет, — прозвучал такой мучительно знакомый голос, и у меня закружилась голова.

Я бы солгала, если б сказала, что не рада его видеть. Я чуть не выложила ему все, что увидела прошлой ночью в Фейсбуке. В любом случае, я предпочитала выяснить все, пока не втрескалась по уши.

— Привет, — вымучила я полуулыбку. Ничего не могу с собой поделать. Я никогда не умела прятать настоящие чувства.

Он обеспокоено прищурился, глядя на меня. Это был тот же Джейк, с его сломанным зубом и застенчивой улыбкой.

— Ты в порядке? Выглядишь какой-то уставшей или что-то типа того.

— Я была на твоей странице в Фейсбуке, — выпалила я, подняв неровную зеленую тыкву и медленно покрутив в руке.

Его глаза увеличились, он дважды сглотнул.

— О.

Он переступал с одной ноги в грязном ботинке на другую. Одет Джейк был практически также как и в пятницу. Мне показалось странным, что он носил одну и ту же одежду на работу и в школу.

— Та фотка с девчонками… они не были моими девушками. Они не мои девушки. Я имею в виду, что ни с одной из них не встречался.

— Ага, мне так не показалось, — выгнула бровь я, и его лицо осунулось. Я знала, что не нужно говорить это, но ничего не могла с собой поделать.

Он стянул рабочие перчатки и огляделся вокруг, а затем схватил меня за руку и потянул в теплицу в нескольких шагах. Закрыл дверь, мы остались совершенно одни в этом светлом и теплом пространстве.

— Это не то, что ты думаешь, — он нагнулся, чтобы поймать мой опущенный взгляд. — Бренна, это совсем не то.

— И о чем же я думаю? — на этих словах мой голос дрогнул.

— Что я… — Джейк был в замешательстве, — распутник, наверное. Как будто я снимаю девушек? — казалось, ему было стыдно за такие слова.

— А что же это тогда? — я была намного больше расстроена, чем имела на то право. Я едва знакома с ним. Мы не встречались. Я целовалась с Саксоном через полчаса после того, как оставила Джейка в школе. Я не слышала его версии истории. И не важно, как я объясняла ситуацию, мне все равно было больно.

Он напряженно сглотнул, мышцы на его горле заметно натянулись.

— Я не ангел. Я совершал ошибки, и поверь мне, учился на них. То, что я чувствую к тебе, Бренна… — он остановился и глубоко вздохнул, — … я раньше подобного не чувствовал. Как будто я знаком с тобой всю свою жизнь. И в то же время, как будто ничего о тебе не знаю. Пожалуйста, не осуждай меня, пока я все тебе не объясню.

Как я могла сказать ему «нет»? Это правильно. То, что он просил, было абсолютно честно.

— Это справедливо, — сказала я вслух. — Я сейчас не могу говорить. Родители, скорее всего, уже волнуются, куда я пропала.

— У тебя есть мобильный? — он достал свой из кармана.

Я кивнула.

— Можно мне твой номер? — он говорил медленно и осторожно, как будто ожидал услышать отказ.

Я медленно назвала каждую цифру и заставила его повторить.

— Можно я позвоню тебе сегодня вечером? — мышцы его челюсти были сведены в ожидании ответа.

— Конечно, — мой голос дрожал.

— Можно я… — он замолчал и его челюсть расслабилась. — Можно тебя поцеловать?

Я не ответила, а он и не ждал ответа. Его нежные руки оказались на моем затылке, и он прижался ртом к моему, мягко, но крепко. Затем одной рукой обнял за талию и притянул ближе. Когда пространство между нами совсем исчезло, он углубил поцелуй, побуждая меня открыть рот, чтобы проскользнуть в него языком. На вкус он был как чистый, прохладный осенний воздух и мятная жвачка. Я обняла его и поцеловала в ответ. Тепло и безмятежность его поцелуя расслабили мои мышцы, колени задрожали. Он на дюйм отстранился и несколько секунд стоял с закрытыми глазами. Мое сердце снова забилось учащенно, и вся кровь разом прильнула к голове так, что я увидела, как перед моими глазами взрываются фейерверки.

— Ого, — он покачнулся на пятках, смеясь и немного краснея. — Очень жду нашего вечернего разговора.

Я кивнула скорее машинально, ибо голова все еще шла кругом, его слова достигли моих ушей, но не сознания. Я хотела, чтобы он поцеловал меня снова, но мы уже шли к дверям. Он выглянул из теплицы, прежде чем мы вышли на свежий воздух.

— Джейк! Давай, парень, трактор заведен! — Мужчина во фланелевой куртке помахал ему.

Джейк схватил меня и легонько поцеловал в губы, затем улыбнулся и запрыгнул в трактор, приводя его в движение и направляя в поле.

— Бренна, — позвал Торстен, появляясь в поле зрения, как только Джейк уехал на тракторе. — Я взял тебе яблочный пирог и немного яблочного сока.

Он вложил пакет и стакан в мои руки.

— Твоя мама уже заполнила наш багажник безумными штучками для двора. Боюсь, у нас даже не хватит места для твоих вещей.

— Спасибо, па, — я убеждала себя не смотреть, как искусно Джейк ведет трактор. — Наш двор будет выглядеть как итальянский дворец, — пошутила я.

Мы хохотали всю дорогу до машины. Я знала, что Джейк не позвонит до вечера, но включила на телефоне виброзвонок. Лучше не привлекать лишнее внимание.

Мама и Торстен всю поездку обсуждали, где поставить мамин новый фонтан, купальню для птиц и статуи, у меня же было время подумать.

В основном о поцелуе Джейка.

Он определенно целовался как опытный парень и знал, что бесподобен в этом. Не скажу, что это не было до дрожи приятно. Но поцелуй не помог разобраться с его положением кобеля. В конце концов, если у него был такой опыт, не опасно ли было быть с ним? Ждал ли он, что я буду спать с ним, если мы стали бы встречаться? Я не была уверена, что готова к этому.

Но еще я знала, что слишком торопила события.

Мы припарковались возле IKEA, и я с удовольствием сосредоточилась на чем-то, кроме парня. Или двух.

Мы с мамой просматривали одеяла, лампы, коврики, кровати, шкафы, гардеробы и другие штуки. Я наугад выбирала вещи, и Торстен перетаскивал их. Затем мы поставили мебель вместе и расставляли до тех пор, пока все части не приобрели значение в глазах мамы. У мамы был просто талант, и когда она одобрила все, я знала, что комната будет выглядеть отлично. Мы приобрели кое-какие рамки, зашли в магазин с постерами в торговом центре прикупить репродукции. Затем остановились в малярном магазине и поспорили о цветах краски. В конце концов, заехали в любимое место Торстена, чтобы поесть на ужин хот-догов.

— Эта комната будет удивительной, — мама закрыла глаза рукой, будто видя немыслимую картину в своем воображении. — Не пугайся, Бренна, но мы с Торстеном вчера вынесли вещи из твоей комнаты.

— Да все нормально, мам. Где я сплю?

— Мы оставили матрас на полу, — ответила мама. И я почувствовала облегчение, потому как уже начала переживать, что не будет возможности поговорить с Джейком наедине. Я убивала себя жалкой одержимостью этим парнем.

Мы договорились подняться с первыми солнечными лучами и начать работать в моей комнате. Стало уже совсем поздно, когда мы добрались домой в полном измождении. И хотя меня подмывало начать ремонт в комнате прямо сейчас, я решила не бежать впереди паровоза.

Мама с Торстеном пожелали спокойной ночи и ушли в свою комнату наверху. Я поблагодарила их обоих, мы пошутили о том, какой ужасный ждет нас день, и, наконец-то, я осталась одна на матрасе, брошенном на пол в комнате с лавандовыми стенами. Мама вычистила в ней все, подмела и помыла стены, так что здесь не было даже жуткой паутины или отвратительных пыльных пучков в тех местах, где им следовало быть. Я не знала, когда конкретно позвонит Джейк, так что достала свой ноутбук, зная, что это будет плохой идеей.

Я открыла свою страничку в Фейсбуке. Келси оставила комментарий на моей стене:

«Привет, подруга! Держи меня в курсе дел с плохим парнем!!! Вчера вечером было очень весело. Будь готова сделать для меня несколько футболок, чтобы заарканить этим парня. Люблю, целую. Келси».

Мне нечего было написать в ответ, так что я просто зашла на страничку своих друзей и увидела, что Саксон был одним из них. Красное всплывающее уведомление говорило, что для меня было сообщение. Я нажала на него.

«Привет. Спасибо за поцелуи в машине. Не волнуйся насчет этого, Бликс. Ты слушала диск? Не думаю. Сделай себе одолжение. «Folly» крутые, и ты одеваешься почти как их фанатка. До встречи, друг. Саксон».

Его сообщение, конечно, должно было взволновать меня. Как же иначе? Было такое ощущение, что он собирался использовать это против меня, и, Боже, неужели он мог это сделать? Я подумывала ответить ему, когда завибрировал телефон. Номер был незнаком, но я и не ждала другого звонка.

— Алло?

— Привет, — сказал Джейк, и я почувствовала небольшое напряжение в районе живота, но так приятно было снова слышать его голос.

— Как отработал сегодня? — я легла на свой матрас, размышляя, где он мог находиться. Если он был в своей комнате, мне интересно было, как она выглядела.

— Паршиво. Особенно после нашей встречи.

— Ну, спасибо!

Он приглушенно засмеялся.

— Было паршиво, потому что было похоже на подколку, Бренна. Весь остаток дня я мечтал провести с тобой.

Мое сердце учащенно забилось.

— Прости. Я все равно сегодня была занята.

— Как прошли твои закупки? — его голос был теплым и добрым. Можно было легко раствориться в нем, забыть о вещах, подсмотренных в Интернете, и сплетнях, которые рассказала Келси.

— Думаю, удачно. Мама собирается помочь мне переделать комнату в качестве подарка ко дню рождения, так что у меня пока что в наличие сырье, и нам просто завтра нужно все совместить и посмотреть, что получится, — как бы я ни старалась говорить тихо, мой голос все равно отражался от голых стен комнаты.

— Ручаюсь, комната будет выглядеть здорово. Я хотел бы прийти помочь вам. Я неплохой маляр, — паника зародилась во мне. Я не хотела, чтобы мама с Торстеном знали что-то о моих парнях. Он словно почувствовал и не стал напрашиваться, — но в это воскресенье у меня есть работа.

Я зажала рот рукой, чтобы заглушить облегченный выдох.

— Ничего. Уверена, мы справимся. Нас трое, а у меня не очень большая комната.

Затем последовала довольно долгая тишина. Я могла слышать, как Джейк откинулся назад и устроился удобнее, было до странности интимно слышать это, но не видеть.

— Ну, думаю, мне есть что объяснить, — промолвил он, наконец.

— На самом деле нет, — ответила я немного строго и чопорно. — Если не хочешь рассказывать о фотографиях, не надо.

Я услышала, как он втянул воздух и медленно выдохнул, как будто подготавливал себя к чему-то трудному.

— Даже если ты не видела чего-то, что вызвало твои подозрения, я бы все равно рассказал тебе о себе все. Просто не люблю об этом говорить. Типа… — он остановился на минутку, — Фигово звучит: «Привет, меня зовут Джейк, я сильно облажался».

— Все в чем-то ошибаются, — дипломатически произнесла я. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он ответил:

— Не так как я, скорее всего, — в его словах слышался темный, зловещий оттенок. — Я не буду плакаться у тебя на плече, но у меня было непростое детство. — Он замолчал, и когда я ничего не ответила, продолжил: — мама умерла, когда мне было семь, и отец начал пить. Много пить.

— Мне жаль, — меня наполнило сожаление, и я хотела, чтобы он почувствовал его на расстоянии.

— Все нормально, — произнес он дежурную фразу. — Отец перестал пить несколько лет назад. И не смотря на то, что я ненавидел, когда он напивался и как вел себя после этого, я начал пить, когда пошел в старшую школу. Так же как раньше пил отец и, наверно, даже больше.

— Ох…

— Я очень запутался. Я тусовался с разбитной компанией, многие из ребят были уже из старшей школы, и мы просто уходили в отрыв каждые выходные, — его дыхание прервалось. — Прости. Звучит, наверное, очень странно. Я никогда не говорил об этом ни с кем, и я действительно не хочу, чтобы мы еще раз возвращались к этому разговору.

— Я очень рада, что ты рассказываешь мне, — заверила его я, все еще не уверенная, так ли это. Высокий неприятный голос в голове кричал мне остановить его. Я не хотела больше слышать о нем ничего, что могло бы настроить меня против него или сожалеть о чем-то. Но в благодарность за его смелость и откровения я сказала:

— Не скрывай от меня ничего.

Он выпустил длинный выдох, как будто задержал дыхание в ожидании ответа.

— Хорошо. Не знаю, как сказать это лучше, но… я переспал с кучей девчонок. Я очень долго пил запоями. Но ни одна не была моей подругой. На протяжении долгих лет меня приглашали на свои вечеринки девчонки старше меня. У меня была своего рода репутация, — неуверенно завершил он и добавил: — я действительно не горжусь этим.

— Все хорошо, — мое тело дрожало, но я приложила все усилия, чтобы ее не было слышно в голосе, — просто дай мне немного времени.

— В один уикенд я напился, очень напился, — его голос звучал глухо. — Я проснулся в чьей-то кровати и не смог найти обувь. Даже не знал, где я. Зуб был сколот, но я понятия не имел почему. Я осознал, что пал ниже некуда. В те выходные я бросил пить. Это было год и четыре месяца назад.

Значит, даже восхитительный скол на его зубе был частью той беспорядочной жизни. Я почувствовала, будто из моего тела выкачали всю энергию, мои кости и мускулы превратились в вялое и бессильное застывшее месиво. Мне нечего было сказать.

— Пожалуйста, — он перешел на шепот, — скажи хоть что-то, Бренна.

Мне удалось собраться и высказать что-то нейтральное, не выдав эмоции, которые бились и взрывались в моем мозгу:

— Спасибо, что рассказал, — мой голос был глух, как и его.

Он откашлялся:

— Я знаю, что у меня теперь нет никаких шансов с тобой…

— Что? — слова вылетели изо рта прежде, чем я успела обдумать их. Было очевидно, что он чувствовал себя дерьмово, и я не помогала ему. Но я не хотела этого. Больно было слышать, как он страдал, чувствовалось, что он очень сожалел о том времени и всех тех девчонках.

— Нет шансов встречаться открыто. Люди, все эти слухи, — он засмеялся, но в голосе его не было счастья.

— Не лги мне никогда. Я не виню тебя за те поступки, что ты делал до встречи со мной, — или даже много, много деяний. Он был прав. Это многое меняло.

— Боже, Бренна, — его голос дрогнул, — Я чувствую себя так, будто пережил ужасный год, и теперь начинается настоящая жизнь. Я могу попытаться, как бы сложно это не было. Год был волнительный, но я не смог бы сделать лучше.

— Джейк, это самое тупое, что я когда-либо слышала. Ты совершил несколько ошибок. Так? Больших ошибок. Но, конечно же, я все еще не против встречаться с тобой. — Слова вырвались из моего рта, выдав все смятение, гнев, разочарование и влечение, что кружились, как водоворот в моей голове.

— Ты серьезно? — оживился его голос. — Я не прошу тебя сейчас принимать решение. Я не имею в виду, что не хотел бы этого. Но ты серьезно? Ты подумаешь об этом?

Я подумала о поцелуях, хотя помнила, что их было так много у него до меня. Смогла бы я покончить с этим?

Затем я подумала о Джейке. О его глазах, проникающих в душу, его сладости и умопомрачительных поцелуях, предназначенных только мне. Я знала это, несмотря на его прошлое.

Я глубоко и протяжно вздохнула:

— Да, я рассмотрю твое предложение. Определенно.

И в моем животе запорхали бабочки.

Его голос стал радостным, он явно улыбался, и слова прозвучали с облегчением:

— Это лучшие новости, которые я когда-либо слышал.

Я хотела подразнить его, сказать ему, чтобы особо не надеялся, но чувствовала, что мы были словно в открытом море, и шутка не удастся. Я не знала, что тогда сказать.

Он откашлялся:

— Я понимаю, что слишком много вывалил на тебя сегодня.

— Да. — Это прозвучало раздраженно, хотя и было не совсем тем, что я чувствовала. Свернувшись на кровати, я положила трубку рядом с ухом. Телефон мерцал в тусклом свете моей пустой комнаты.

— Ты представить себе не можешь, как жалко, но у вас завтра много работы. Нам стоит попрощаться.

Но я знала, что на самом деле он не хотел, чтобы я вешала трубку, это бы причинило его сердцу боль. И также как Джейк Келли сводил меня с ума, я чувствовала, будто держу в руках его хрупкое, словно яйцо, сердце.

— Не сейчас. Почему ты так прокомментировал мои фотографии? — я постаралась придать своему голосу «допятничное» звучание, то, которое было сразу после того, как я его поцеловала.

Его смех был так робок, что я словно видела, как он покраснел.

— Я почувствовал себя храбрым. Это то, что я думаю. Ты только… — он снова замолчал. — Ты — та девушка, которую я всегда мечтал встретить, и когда в один из дней ты просто села в школе за мой стол, я понял, что это мой единственный шанс, и я не хотел облажаться. Я не знаю, как это сказать, но ты великолепна, умна и весела. И ты не осуждала меня. Ты словно всегда знала Джейка, что живет внутри меня, как бы я себя не повел и какие бы сумасшедшие вещи не сказал.

Это было в сущности то, что когда-то Саксон сказал обо мне, и мне стало неловко, что Джейк незаслуженно настолько доверял мне.

— Джейк, ты меня слишком идеализируешь, но…

Он перебил меня:

— Ты и есть мое совершенство, как ни крути.

— Я очень далека от совершенства, — я ударила рукой по пятке.

— Знаю, я не из твоей лиги, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Да ты… — я засмеялась и села на матрасе, скрестив ноги. — Ты просто мастер на комплименты.

— Нет, я абсолютно серьезен.

— Надеюсь, — призналась я низким голосом и нагнулась вперед, сильно прижимая телефон к уху, — так или иначе. Продолжай и не скромничай. Очень красиво, — я слышала, как он зашумел, и остановила его возможные слова. — Ты очень много работаешь. Ты умный и даже не отрицай это. Я не трачу время на тупых, Джейк. Есть одна очень важная вещь, — я сделала паузу ради драматического эффекта.

Он смущенно засмеялся:

— Доверься мне.

— Ты замечательно целуешься, — прошептала я.

Он громко и заливисто рассмеялся:

— После этих слов, думаю, ты еще больше запала мне в душу. — Когда он смеялся, его голос становился глубже и очень сексуальным. — Так ты думаешь, я хорошо целуюсь?

— У тебя была большая практика, — пошутила я. Одно воспоминание о нашем поцелуе участило мое дыхание и вызвало покалывание на губах.

Его голос вдруг стал серьезен:

— Нет, серьезно, Бренна, — признался он, — это было… без чувств. Это не было… — он помолчал несколько секунд и завершил мысль, — это не было хорошо. Когда мы вместе, все было по-другому.

Мое предательское тело вздрогнуло и скорчилось от того, что я действительно не знала, как реагировать.

— Какое-то время я не планирую заходить дальше поцелуев, — сказала я осторожно, борясь с волнами чего-то горячего и голодного, разбивающихся об меня.

— Я имел в виду не это, — бросил он, и его голос был так сексуален, что по коже побежали мурашки. — Я имел в виду поцелуи. Поверь, с тобой сегодня было в десять раз лучше, чем со всеми вместе взятыми, с кем я был раньше, и это только один поцелуй, — вздохнул он резко и неровно. — Или может, я почувствовал то, чего не было?

— Нет, — я улыбнулась так широко, что заболели щеки. — Я тоже почувствовала это, Джейк. Я чувствую больше, чем ты. С самой минуты нашей встречи.

— У меня ощущение, что мы будем безумно счастливы вместе, Бренна Бликсен. — Голый оптимизм в его голосе задел мою совесть.

Если я решила быть с Джейком Келли, лучше было бы поставить точку в отношениях с Саксоном Маклином. Иначе мне были обеспечены самые страшные ночные кошмары.

— Я… хочу увидеть тебя снова. Как можно скорее, — вырвались слова из моих уст прежде, чем я смогла осознать их в полной мере.

— Обязательно! А теперь, я собираюсь пойти поглазеть немного на твои фотографии в Фейсбуке, а ты ложись спать. Сладких снов, Бренна.

— И тебе, — сказала я, и мы отключились.

Чувство одиночества, сгустившееся вокруг меня, как только мы отключили телефоны, подавляло. Обычно мне нравилось бывать в одиночестве, особенно поздно вечером, когда я могла подумать обо всем. Но сейчас все было по-другому. Мне хотелось снова услышать его голос. Впервые в жизни я представляла, каково это делить кровать с кем-то, как Джейк лежал бы здесь со мной. Одни мысли об этом заставили меня провести рукой по пустой половине кровати. Я всегда спала здесь одна, и даже сложно было представить себе, что когда-то было бы по-другому.

Я верила Джейку, когда он говорил мне сумасшедшие вещи, как например то, что поцелуй со мной лучше секса, что у него был. Но мое убеждение было скорее связано с тем как я его ощущала, нежели реальными знаниями, потому что я ничего не знала о физических аспектах. Я просто должна положиться на слова Джейка в надежде, что он говорил то, что на самом деле думал, а не то, что я хотела услышать.

Потребовалось достаточно много времени, чтобы уснуть в пустой, гулкой комнате, и я даже подумывала позвонить Джейку, но подавила в себе эту мысль. Никогда еще быть наедине с собой не было столь невыносимо.

Следующий день начался ярче, чем я ожидала. Мама и Торстен открыли мое окно прежде, чем я застелила матрац. Я надела старые вещи, убрала волосы в небрежный конский хвост и приступила к работе.

Мы с мамой подобрали бледно-голубую краску для акцентной стены перед моей новой кроватью, которая была из темного дерева с высоким изголовьем, сильно выступающим вперед. Постельное белье было с яркими красными маками на кремовом фоне с коричневой отделкой и такими же подушками. Другие три стены мы выкрасили в карамельный цвет. На пол расстелили большой коричнево-голубой ковер с россыпью цветов. У меня теперь был новый письменный стол с выдвижной крышкой и несколько полок со стеклянными дверцами. Еще у меня была высокая полка для книг со стеклянными дверцами и ящиками. Мы установили организационную систему в шкафу и повесили туда новые вещи. Старая одежда, которая засоряла шкаф, была собрана для передачи на благотворительность. Торстен повесил люстру кремового цвета с длинными свисающими полосками красных кристаллов. Я выбрала несколько легких лампочек, немного продолговатых и круглых, и развесила их на потолке, они ярко освещали пол и давали мягкий свет по всей комнате. Мы развесили репродукции картин Кассата «Девочка в голубом кресле» и Шагала «Свадебный портрет». Мама помогла мне выбрать произведения, которые бы мне понравились и подходили по цвету. Также мы повесили бамбуковый карниз и шторы с крупными красными и кремовыми цветами.

К вечеру мы, наконец, закончили и просто стояли посреди комнаты.

— Спасибо, мам. — Я крепко обняла ее. — Спасибо, па.

— Давайте сфотографируемся! — Мама схватила фотоаппарат и присмотрела несколько выигрышных позиций. Мы сделали несколько кадров, и я спросила, могу ли одолжить фотоаппарат.

— Конечно, дорогая. А для чего?

— Я рассказала некоторым ребятам в школе, что мы тут делаем, и им стало очень интересно, как это будет выглядеть. Я просто хочу разместить фото на сайте. — Я пролистала кадры на экране.

— А это не опасно, размещать фотографии? — Будучи мамой, она сильно переживала из-за Интернета, видя в нем огромный бассейн, где обитали педофилы и заманивали доверчивых детей в свои маленькие лодочки, где те нашли бы свой ужасающий конец.

— Это всего лишь фото комнаты, мам. — Я старалась говорить успокаивающе. — Я никогда не дам адрес или еще что-то.

— Ладно. — Она выглядела немного виноватой. — Дорогая, Торстен и я подумали сходить на свидание сегодня вечером. Ты не обидишься, если мы оставим тебя одну все тут раскладывать?

— Ну что вы, нет! Тут же все готово, осталось только разложить те новые книги, что я заказала. Идите. Веселитесь. Все будет в полном порядке. И помните, завтра выходной, так что можете гулять допоздна.

Торстен улыбнулся и показал мне за маминой спиной поднятый большой палец. Я ответила ему также, словно сообщник. Мама беспокоилась, и мы оба любили ее за это, но это иногда осложняло жизнь. Бедный Торстен! Мама все еще вела себя так, будто я в начальной школе. Она даже отпрашивалась на свидание.

Я загрузила фото на Фейсбук. В сети ничего интересного не было, поэтому я отключила ноутбук и взяла новую книгу. Меня ждала большая, толстая книга Барбары Кингсолвер[31]. Я пообещала себе, что через несколько часов перечитаю заданные главы «Повелителя мух». Не позднее утра понедельника.

Мама заказала пиццу и крутилась вокруг меня, пока они с Торстеном собирались. Было приятно наблюдать за ними. Они хорошо смотрелись вместе, любящие, уважительные, добрые. Вселяло надежду, что люди могли бы пожениться и спустя годы все еще любить друг друга.

Я выбросила из головы любовь! Я не хотела думать о чем-то таком. От разговора, который был у меня с Джейком прошлым вечером, кружилась голова, и, чтобы не сойти с ума мне не следовало думать об этом слишком много. Я легла в своей комнате, которая была прекрасна в новом, изысканном дизайне. Я полностью ушла в мир Кингсолвер, когда услышала под окнами рев двигателя. Это было похоже на газонокосилку… но ведь в Нью-Джерси не используют их осенью…

За доли секунды я испытала панику, возникающую у наивных простаков при просмотре ужастиков. Я говорила себе тысячу раз, что задача фильмов ужасов — попытаться напугать зрителя. Я наблюдала за сценической чепухой и читала интервью действующих актеров, рассказывающих об экранной окровавленной смерти, но они по-прежнему до смерти пугали меня, и от этого некуда было деться.

Потом я подумала, что рев мотора, который я слышала, производила бензопила, и тысячи кровавых картинок прокрутились в моей голове.

Затем я увидела мотоцикл. Он подъехал к деревьям позади дома и аккуратно остановился на заднем дворе. Водитель припарковался под окном и снял шлем.

Джейк!

Я открыла окно и высунула голову наружу. Моя спальня была на первом этаже, но нижний подоконник был все еще в добрых пяти футах[32] от земли.

— Что ты здесь делаешь? — крикнула я. — Скажи, что не объезжал всю округу от озера?

Он улыбнулся мне, и сердце в груди растаяло. Я любила его сладкую улыбку, его вечно взъерошенные волосы, грубую кожу на руках. Я не собиралась заходить настолько далеко, чтобы сказать Джейку о любви, но если сложить вместе все, что мне в нем нравилось, получались довольно-таки сильные эмоции.

— Я закончил работу и решил заглянуть. Не хочу беспокоить тебя или твоих родителей. — Он огляделся по сторонам и прикусил щеку, явно нервничая от перспективы быть обнаруженным.

— Моих родителей нет дома. — Слова вылетели из моих уст, прежде чем я поняла, что они прозвучали как стандартная фраза в мире подростковой романтики «заходи и проведи со мной время». Я вовсе не это имела в виду.

Что-то промелькнуло в глазах Джейка, но я не могла сказать что именно.

— Я просто хотел поздороваться, — произнес он с кривоватой улыбкой.

— Жди здесь, — я вернулась в дом, сердце стучало как сумасшедшее от принятого решения. Мама и Торстен точно не одобрили бы, и я пообещала себе, что это было только чтобы убедиться, что Джейк был здесь ненадолго. Открыв переднюю дверь, я махнула ему.

Он остановился в прихожей и осмотрелся:

— Милый дом. — Его глаза медленно осматривали наше жилище.

У меня появился шанс рассмотреть его. Я вдруг заметила, как под его одеждой бугрились мышцы. Я увидела, что он стряхнул грязь с ботинок прежде, чем войти; по тому, как нервно он переставлял ноги, ему хотелось, чтобы я попросила его разуться, чтобы он не наследил в доме, но я ничего не сказала. Просто если вдруг мама и Торстен вернулись бы раньше, и Джейку пришлось бы без лишних вопросов вылезать через окно, в доказательство его присутствия не останется обуви.

— Мама заказала мне пиццу перед уходом, — сказала я. — Хочешь немного?

— Если ты собиралась есть в одиночестве, то я съем немного, чтобы составить компанию.

Я схватила коробку с пиццей, газировку, два стакана и повела его в свою комнату.

— Вау, это твоя комната? — это была простая констатация факта, но Джейк произнес это так, что можно было услышать, что он хотел добавить в начале что-то типа: «Я, наконец, здесь, в твоей комнате, что удивительно».

— Мы закончили ремонт всего несколько часов назад. Поэтому тут все еще немного пахнет краской. Мило, правда?

— Да, — согласился он, и мы сели на пол. Он налил в стакан газировки сначала мне, лишь потом себе, что показалось очень милым. Потом мы приступили к еде, и Джейк уплетал пиццу так быстро, что мне хотелось засмеяться. Я была рада, что мама купила большую порцию. Они с Торстеном знали, что если хотела, я могла съесть большую часть пиццы в одиночку. Так что их не удивило бы, если бы в коробке не осталось ничего, кроме жира и крошек на дне.

— Тебе нравятся «Folly»? — спросила я. Он кивнул с набитым ртом.

Я поднялась, включила свой iPod и нажала на проигрывание альбома «Folly», который дал мне Саксон. Было странно слушать музыку Саксона с Джейком, даже предательски по отношению к нему, но этого-то я и добивалась.

Мы ели в счастливой тишине, и когда больше уже не могли запихнуть в себя ни кусочка, я убрала остатки в холодильник, оставив Джейка одного в комнате. Думаю, это было довольно тактично с моей стороны. Мне всегда нравилось спокойно оглядеться в чьей-нибудь комнате, просто чтобы почувствовать, какие у хозяина предпочтения. Конечно, Джейку было непросто понять это в моей комнате, где все переделано, аккуратно, и особо ничего не было, но он мог просто посмотреть мои книги, ознакомиться с фотографиями.

Когда я вернулась вполне уверенная, что он разглядывал полку с книгами, его руки были спрятаны в передние карманы выцветших джинсов.

— Ты все это прочла? — Он указал подбородком на мои книги, аккуратно расставленные по высоте и размеру.

Я покачала головой.

— Справа на верхней полке новые книги, а слева те, которые, я думаю, следует прочесть, но пока не было времени. — Пока говорила, я подошла к нему ближе. С тех пор как он пришел, это был первый раз, когда мы стояли так близко.

Я приблизила нос к его шее и сделала глубокий, длинный вдох. Он пользовался каким-то хорошо пахнущим мужским одеколоном, с запахом чего-то резкого и чистого. Но еще от него пахло свежим воздухом и немного потом, что было сексуально, хотя я не могла понять почему.

— Ты нюхаешь меня? — Он оглянулся через плечо и усмехнулся.

— Я думала, что делаю это незаметно. Выходит, нет?

— Нет. — Это прозвучало низко и сексуально. Он осторожно потянулся ко мне, словно я была диким животным, которого нужно поймать. Через минуту он подобрался очень близко. Я вцепилась в него и позволила притянуть ближе. На самом деле, если бы я могла стать специальным магнитом для Джейка, я бы с легкостью им стала. Может быть потому, что он казался мне привлекательным. Он положил руки мне на талию и притянул еще ближе.

Комната пропала, свет, музыка — все это отошло на второй план.

— Ты собираешься поцеловать меня? — пробормотала я глупо.

— Я собираюсь с духом, — сказал он еле слышно. Его футболка была слишком тонкой и тусклой. Я могла видеть линии его плеч и груди. Его обветренные губы нуждались в гигиенической помаде. Но кожа была приятной и гладкой, загорелой и чистой.

Я вздохнула:

— Твои сборы сводят меня с ума. Я просто поцелую тебя.

И поцеловала. Рот Джейка Келли был горячий и сладкий. Наконец он взял все на себя и прижался губами к моему рту. Складывалось ощущение, что он тренировал способность держать себя в руках. Я приоткрыла губы и просунула язык в его рот.

Следующее, что я почувствовала, было то, что он приподнял меня за попу и подтолкнул на новую кровать с красными маками, пока его рот жадно и быстро исследовал мой. Мы целовались и отстранялись, целовались снова и останавливались, чтобы отдышаться. Я чувствовала его длинное, сильное тело, прижимающее меня к кровати, и это было так хорошо, так возбуждающе, что я не могла сопротивляться. Его пальцы пробегали по моему лицу, натягивали волосы. Он провел по моим бровям и легко прикоснулся к губам, что стало щекотно. Он изучал мое лицо, будто пытался запомнить с помощью рук.

Я, наконец, притянула его к своим губам, крепко поцеловала и провела руками по спине и ребрам. Его тело было твердым и теплым.

— Бренна, нам нужно остановиться. — Я почувствовала, что ему становилось тяжело, и он все сильнее прижимался ко мне. — Я не привык делать это медленно. Я не хочу навредить.

Меня шокировали и потрясли его слова. Я и представить не могла, что смогла завести парня до головокружения.

— Хорошо. — Я слегка оттолкнула его, но он крепко схватил меня, пока я не оказалась слишком далеко.

— Ты не против, если я обниму тебя?

Я расслабилась рядом с ним и осознала, что мое вчерашнее желание было отчасти исполнено. Он был безумно теплым, и быть в его руках — означало быть полностью окруженной им; я чувствовала запах его кожи, слышала биение сердца, вдохи и выдохи, видела его лицо, такое красивое, что становилось понятно, почему его жаждала целая армия девчонок. В нем появилось что-то не очень похожее на привычного для меня Джейка Келли.

— Мне это нравится, — произнесла я, и он в ответ прижался ближе. Я почувствовала счастье, словно тысячи пузырьков лимонада, разрываясь, вот-вот выскочили бы из меня.

— Я прочитал твою книгу. — Его дыхание щекотало мне ухо.

— Какую мою книгу? — Было так странно вести этот полу-нормальный разговор в его объятиях. Как мы смогли бы вернуться назад, чтобы просто сидеть друг напротив друга в классе?

— Ты знаешь. «Повелитель мух».

— Тебе понравилось? — я заглянула в его серебристо-серые глаза. Они смотрели на мои губы. Я улыбнулась, и он отразил мою улыбку, затем заглянул в глаза, и я напомнила себе о дыхании. Вдох-выдох, один вдох за раз.

— Да. Она немного длинновата, и парень на кассете читал медленно, но мне понравилась сама идея острова как микромира.

— Мой учитель по английскому сказал, что эта книга была написана на основе мира во время Второй Мировой войны, или это одна из версий. — Я велела себе не удивляться тому, что Джейк знал такое слово как «микромир». Не я ли всегда защищала его интеллект?

— Это вполне оправдывает страшные вещи. — Он гладил мое бедро: вверх и вниз, снова и снова.

Я провела пальцами по его лицу, также как он ранее. Погладила его брови, слегка коснувшись ресниц, обвела вокруг носа и приблизилась к губам.

— Тебе нравилась хоть одна девчонка, с которой ты спал?

Его глаза широко раскрылись:

— Как мы перешли от «Повелителя мух» к этому?

Моя рука лежала на его подбородке. Я убрала ее и вместо этого взялась за край одеяла:

— Я просто хотела узнать, и все.

Он с трудом сглотнул, избегая контакта с глазами, и слегка кивнул, будто ему грозил расстрел.

— Они не были плохими девчонками, — наконец сказал он. — Они не были шлюхами, или как бы там люди их не называли. Они просто хорошо проводили время неправильным путем.

— Значит секс — это не «хорошо проводить время»?

Он взял мою руку в свою, переплетя пальцы с моими:

— Нет, — он пожал плечами. — Нет, когда ты не любишь человека.

— А ты когда-нибудь занимался сексом с тем, кого любил? — я пыталась оттолкнуть ревность, пронизывающую меня.

— Нет. — Глаза Джейка задержались на мне. — Не могу дождаться, когда это случится, — произнес он хрипловатым голосом, неуверенно и едва слышно. — Я знаю, это однажды произойдет и превратит все, что было, в еще более ничтожное, чем есть сейчас.

Мне пришло на ум, что Джейк на самом деле хотел оказаться правым на этот счет. Быть может, секс не был для Джейка всем. Быть может, он возлагал надежды испытать секс на основе искренней любви. Быть может, Джейк думал, что я была его настоящей любовью. Волнующий и нервный страх вцепился и завертелся в моем сердце.

— Не то, чтобы это было не здорово. — В одном предложении, он разрушил мое разгорающееся волнение. Здорово? — Это просто ничего не значит, — добавил он.

— Вряд ли такое возможно, — я попыталась вырвать у него руку, но он сжал ее крепче.

— Что ты имеешь в виду?

— Раз ты захотел сделать что-то подобное, ну я не знаю, уединиться с кем-то, разве ты сам не должен что-то чувствовать? — Я давила на него. Представить себе не могла, понравился бы мне его честный ответ. Было немного по-мазохистски спрашивать его об этом.

— Иногда так и случается. В определенный момент, кажется, что чувствуешь себя очень хорошо, но затем ты просто сильно сожалеешь обо всем, понимаешь? И ты думаешь, что не сделаешь это снова, но физически не можешь остановиться. — Он в упор смотрел на меня, желая, чтобы я поняла.

Я опустила глаза от его прямого взгляда. Не являлось ли это тем, что происходило между мной и Саксоном? А учитывая интимное освещение и кровать, я могла попасть в кучу неприятностей, о которых сожалела бы больше, чем могла вынести.

При холодном свете дня, мысль о том, чтобы снять одежду перед кем-то и не потерять самообладание от мокрой, жесткой, грязной перспективы, казалась сумасшествием. Но тогда совать свой язык в чей-то рот, падать в его объятия и целовать — тоже было сумасшествием. А я только и делала это без особых намерений. Возможно, это не отличалось от того, о чем говорил Джейк.

Его голос перебил мои мысли:

— Я знаю, ты не понимаешь этого до конца.

— Гораздо лучше, чем ты думаешь. Послушай, я была с…

И тут мой мобильник зажужжал и чуть не упал со стола. Собравшись ответить на звонок, я подумала предупредить Джейка вести себя тихо, но заметила по панике в его глазах, что он уже готов бежать в окно.

— Привет, дорогая, — сказала мама, и у меня все перевернулось внутри.

— Привет, мам! — Я практически закричала, но затем подумала, если она что-то услышала бы в моем голосе, то думала бы, что я что-то замышляла. Паранойя накрывала меня.

— Мы с Торстеном только вышли из кино. Я собираюсь прихватить что-нибудь в Dairy Queen[33] для него. Ты же знаешь папу, он вечно голодный! Ты хочешь чего-нибудь?

Мой бурлящий живот успокоился. Dairy Queen был в 15 минутах от нашего дома.

— Спасибо, мам, но я съела много пиццы и наелась.

— Ладно. Люблю тебя, детка. Скоро увидимся.

— И я тебя люблю, — я отключилась.

— Мне лучше уйти. — Джейк быстро поднялся. — Не хочу доставлять тебе неприятностей.

Я уже ненавидела его задумку уйти. Моя кровать казалась слишком большой и пустой без него. Я поплелась до двери, но затем на ступеньках притянула его к себе.

— Пять минут, ну, пожалуйста, — я не стыдясь, прикусила губу и опустила брови. Это было самое лучшее грустное лицо, которое я могла сделать.

— Если меня увидят здесь, твои родители возненавидят еще больше, чем уже собираются. — Несмотря на слова, он стоял около меня и проводил рукой по талии.

— Почему это они должны тебя возненавидеть? — спросила я, хотя могла без труда придумать сотню причин. Я положила голову на его плечо и закрыла глаза, несмотря на все сомнения и возможные проблемы.

— Если бы я был на месте твоих родителей, то не позволил бы ни с кем встречаться. Я бы запер тебя в комнате. — Он прислонился губами к моим волосам.

— Почему? — Я старалась не особо обращать внимание на его пальцы, двигающиеся по моим бедрам. Это было так похоже на то, что говорил мне Саксон. Было странно, как они могли быть такими разными, но при этом говорить одинаковые вещи.

— Потому что ты умная, удивительная и по-настоящему прекрасная, — произнес он, и мое сердце бешено заколотилось. Я повернулась, чтобы заглянуть в его глаза, которые в сумерках казались темнее и жадно уставились на меня. — За одно то, что я о тебе думаю, меня могут убить твои родители, если узнают.

— А что ты думаешь? — осмелилась я, нервничая, что узнаю его тайные мысли обо мне.

Вместо ответа, он поцеловал, лизнул мои губы и прижался так, что из горла вырвались небольшие стоны, дающие некоторые ответы на вопросы о его сокровенных мыслях.

Он со стоном оторвался от меня. Я прикоснулась рукой к своим губам, которые припухли и стали горячими от поцелуя.

— Я пошел. — Он запнулся. — Можно я позвоню вечером?

— Да. — Я не хотела выпускать его руку.

— Береги себя.

Я знала, что он хотел сказать гораздо больше, но не сказал. Он еще раз прикоснулся ко мне губами и затем быстро умчался на своем мотоцикле по лесам и полям за моим домом.

Я вернулась в комнату, она казалась необычайно пустой без него. Отложив книгу Кингсолвер в сторону, я бережно взяла Голдинга. Я читала и делала пометки, стараясь сохранить запах и ощущение Джейка в голове, но это оказалось непросто. Было ощущение, словно весь мой мозг обмирал при мыслях о Джейке. Я пыталась заняться чем-то другим, но его образ продолжал появляться в голове. Я подумала, что если бы он зашел настолько далеко, насколько я допускала в мыслях, что бы он подумал о маниакальном влечении им, что бы он подумал о моей комнате, о поцелуе.

Я заставила себя вернуться к Голдингу и еще полчаса делала записи, пока не услышала, как открылась дверь, и вошли мама с Торстеном.

— Привет! — Я обняла их. — Что вы смотрели? — Даже когда они описывали кино, смеялись и вешали пальто, я продолжала ждать, что один из них неожиданно посмотрит и скажет: «Где он? Мы знаем, ты приглашала мальчика, Брен».

Но, конечно, они не спросили. Мы были на кухне, и мама делала нам чай.

Я пробежала пальцами по деревянному столу, моя рука скользила по закручивающимся узорам и конструкциям.

— Я видел одного из членов Ротари-клуба[34] в Dairy Queen, — сказал Торстен.

— Что это за Ротари-клуб? — Я потягивала свой сладкий чай с молоком.

Мама подошла к Торстену, ее глаза заискрились, и что-то во мне перевернулось. Мама явно была в восторге.

— Это группа общественных лидеров, — добавила мама, — и у них есть обучающие программы за границей.

Торстен взял большой конверт и протянул мне.

— Это просто брошюра, — объяснила мама. — У нас еще несколько копий в машине. Но мы в списке адресатов для получения полного буклета.

Я открыла конверт и полистала страницы глянцевого каталога, просматривая фотографии детей на горнолыжных склонах, плавающих в реке и одетых во что-то похожее на немецкие кожаные штаны-ледерхозен[35].

— Выглядит довольно круто, — сказала я, немного откинувшись. — Но не думаю, что могу потерять еще один год в старшей школе.

— У них есть летние программы. — Торстен пролистал и указал мне на страничку с ее описанием. — Это немного похоже на лагерь. Один из них в Ирландии — это лагерь литературных писателей. Другой в Иране — по археологии.

Мама сморщила нос.

— Я не знаю насчет Ирана, — сказала она, не обращая внимания на политкорректность. — А Ирландия — разве это не здорово?

Они начали воодушевлять меня.

— Тут есть сайт. Я посмотрю его перед сном.

Мы улыбались, разговаривали, смеялись еще некоторое время, и когда они, наконец, собрались спать, я пошла в свою комнату, прижимая конверт.

С одной стороны я хотела поехать так сильно, что в голове уже практически все упаковала. Другая частичка, небольшая часть меня задавалась вопросом, что я могла пропустить, если бы уехала на все лето. Было множество обычных подростковых вещей, которые я хотела сделать. Например, погулять в поле или по берегу, или провести умопомрачительные часы, целуя моего нового парня.

Если бы он был, то это был бы Джейк.

Или будет.

Я посмотрела веб-сайт и почитала отзывы, которые были в диапазоне от «полная дрянь» до «это опыт, изменяющий жизнь». Мне показалось это симпатичным.

Я переоделась в пижаму, почистила зубы, умылась и попыталась выдавить прыщик на подбородке. К несчастью он был не только большой, но и болящий. Я намазала немного крема, реклама которого обещала избавления от прыща в течение 24 часов, но никогда не срабатывала, и постаралась расслабиться. Мой мозг явно не собирался помогать мне.

Я вернулась к книге Голдинга, теперь еще более сосредоточенно заставила себя прочесть необходимые главы, сделать заметки, прежде чем закрыть и положить в сумку. Я посмотрела на обложку диска «Folly», пытаясь получить вдохновение, но ничего не выходило. Мне представлялось просто название группы и по всей спине зеленые брызги на черном фоне. Я прослушала еще несколько их песен, пытаясь почувствовать, какой бы я хотела видеть футболку, если все же смогла бы разработать хоть одну.

Наконец, раздался звонок. Я не хотела признаваться даже себе, как сильно ждала его. Мне и в голову не пришло потянуть время, не сразу снимать трубку или говорить сдержанно, так как мне ничего не нужно было скрывать от Джейка или притворяться.

— Джейк!

— Какое замечательное приветствие, — даже через телефон я слышала его улыбку.

— Я рада твоему сегодняшнему визиту, — я услышала звук металла и удара обо что-то. Я ясно представила, как он достал из кармана ключ и уронил его.

— Я тоже.

— Тебе так далеко добираться до дома? — я подошла к окну и положила руки на замерзающий подоконник. Я вздрогнула, когда представила его летящим на мотоцикле по полям и лесам сегодня вечером.

— Нет, — ответил он быстро и сменил тему. Я знала, что он лгал мне, но позволила это. Он понимал, что если бы я знала, что это так, то не позволила бы ему морозиться и велела больше не приезжать. Но ни один из нас не хотел этого.

— В Ньютоне есть кинотеатр, — он сделал паузу и сказал со вздохом, — там показывают кино, вышедшее в прошлые годы. Завтра там будут «Свободные»[36] и «Грязные танцы»[37].

Я возбужденно завизжала:

— Джейк! Какая прелесть! Как ты узнал, что я обожаю их?

— Потому что ты — девушка, — ответил он. — А также потому, что у тебя на полке стоят диски с саундтреками к обоим «Грязным танцам».

Я немного смутилась:

— Я и забыла о дисках, — я перенесла многие записи к себе в iPod, но оставила их из сентиментальности.

— Я, к сожалению, не смогу забрать тебя из дома, — произнес он сухо, — но если бы твои родители смогли подбросить тебя до кинотеатра, я бы купил билеты, попкорн и сладости. Конечно, если ты захочешь. — Он помолчал с долю секунды и добавил. — Или нет.

Свидание! Мое первое свидание!!!

— Нет, я хочу. Очень хочу. Во сколько надо быть?

Я танцевала по комнате и беззвучно кричала от волнения.

— Первый сеанс начинается в 2 часа.

— Я буду. Что если я приду с подругой Келси? — я села на кровать и прислонилась спиной к подушке. Келси бы это понравилось.

— Келси Джордан? — спросил он, и я почувствовала боль в животе от воспоминаний, как я узнала о прошлом Джейка.

— Она самая. Вы знакомы? — Я затаила дыхание и ждала его ответа словно стоя на краю пропасти.

— Просто виделись в компании. — Его голос не был странным или расстроенным. — Приводи ее. Думаю, будет весело.

По его тону чувствовалось, что он немного разочарован тем, что я разрушила наше свидание.

— Просто если я попрошу родителей подвезти меня в кинотеатр, они спросят, с кем я иду. Если расскажу о свидании, они сойдут с ума. Это же свидание, не так ли? — уточнила я.

— Ты это серьезно, Бренна? Думаешь, я приглашаю тебя встретиться со мной в общественном месте только ради того, чтобы посмотреть два девчачьих танцевальных фильма? Это все исключительно для того, чтобы произвести на тебя впечатление.

Я зажала рукой рот, чтобы заглушить безумные смешки, грозящие вырваться из меня. Мне пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем я смогла спокойно произнести:

— Я уточню у Келси и перезвоню, хорошо? Или ты устал? Я знаю, ты работал весь день, потом пришел сюда.

— Все нормально. Я буду ждать твоего звонка. Даже если будет слишком поздно, я буду ждать.

Он отключился. Дрожащими от нетерпения пальцами я набрала номер Келси. Гудки шли и шли, пока она, наконец, не сняла трубку.

— Эй, привет, — прозвучал ее бодрый голос. — Я пыталась дозвониться. Где ты была?

— О, мы целый день были заняты ремонтом в моей комнате. И просто не слышали телефон. — Или может, потому что я заперлась в комнате с Джейком Келли?

— Слушай, в Ньютоне показывают хорошее кино, и пара человек идет, — я улыбнулась. — Но он так далеко. И потому я звоню тебе. Увидев мои диски с «Грязными танцами» Джейк пригласил меня на свидание.

— Ты пойдешь? О БОЖЕ МОЙ, ты пойдешь с плохим мальчиком!

Ее визг чуть не разорвал мне барабанную перепонку:

— Я знала!! Я так и думала!

Хотя и прыгала от счастья, я постаралась сохранить спокойный голос и сказала Келси:

— Я собираюсь встретиться с ним там, но надеюсь, и ты будешь тоже.

— Конечно, я приду. Теперь, когда я знаю, что Джейк пригласил тебя на свидание, я буду шпионить. Ты рада? Взволнована? До сердечного приступа?

— Да! Мне надо многое рассказать тебе, но прежде надо позвонить и сказать Джейку, что мы будем. Я позвоню тебе завтра.

Я открыла шкаф и стала перебирать одежду, прикидывая, что бы надеть.

— Звучит отлично. Это будет интересный разговор, — Келси зашлась в приступе смеха.

— Позвоню, — сказала я, не желая хихикать вместе с ней.

Я набрала номер Джейка, он сразу же ответил:

— Хей, Бренна, — его голос был медлительный и сонный.

— Келси сказала, несколько человек собирается в кино. Ты придешь?

Я бросила рубашку и брюки к юбке и платью, уже лежащим на моей кровати. Как лучше одеться? Не будет ли это слишком нарядно.

Когда Джейк заговорил, его голос был собран и замкнут.

— Знаешь, тебе не обязательно идти именно со мной. Ты можешь сидеть с друзьями.

— А может, я хочу пойти с тобой. И ты сможешь шептать мне на ухо все партии Джонни. — Я шлепнулась на кровать и подтянула колени к груди.

Он улыбался.

— Его играет Патрик Суэйзи? Я бы мог шептать тебе все диалоги, если бы мы смотрели «Дом у дороги»[38], — он откашлялся. — Помню, Джонни говорит, что нельзя ставить детей в угол.

Я закрыла глаза и прониклась всем этим.

— Ох, какая сюжетная линия. У тебя усталый голос.

— Думаю, так и есть. Ненавижу работать в выходные за двоих, — зевнул он в телефон.

Я хотела рассказать ему о Саксоне и поцелуе, чтобы очистить душу перед нашим первым свиданием. Но что-то мне подсказало пока не делать этого. Но было еще кое-что, о чем мне хотелось знать его мнение.

— Я хочу спросить у тебя еще кое-что. Родители предлагают мне поехать на лето в другую страну, чтобы учиться там. — Я затаила дыхание в ожидании его ответа. В его голосе прозвучало предупреждение:

— Как студент по обмену?

— Да, но не на целый год, а только на лето. — Я закрыла глаза и представила нас вместе летом, может, проводящими дни напролет на пляже, обедающими в Dairy Queen, прижимающимися друг к другу в кино. Я наполовину надеялась, что он будет упрашивать меня остаться.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты поедешь.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? — Я была в шоке.

— Нет, — честно сказал он. — Я скучаю, когда ты в получасе езды от меня. Я, наверное, сойду с ума от мысли, что ты через океан от меня. Но я хочу, чтобы в твоей жизни были такие вещи. Ты слишком умна, чтобы гнить в этом маленьком округе. Тебе это нужно. Ты заслуживаешь этого.

— Так теперь тебе известно, что лучше для меня? — подразнила его я.

— Мне нравится так думать. — Его голос был мягок и медленен. И мне нравилось это. — Жаль, что я не рядом с тобой.

— Мне тоже, — вздохнула я. — Все, выключай телефон. Тебе нужно поспать.

— Я могу выспаться завтра, — отметил он. — Но ты права. Нам обоим следует отдохнуть. Сладких снов, Бренна.

— И тебе.

Он смиренно усмехнулся:

— Без сомнения.

Мы оборвали связь, но как бы сильно я не устала за день, работая с мамой и Торстеном, я была слишком взволнована, чтобы спать. Если только не свалюсь совсем без сил. Я погасила свет и смотрела на картины на стене, которые в лунном свете выглядели жутко и странно. Прежде чем осознала это, я открыла глаза в утреннем свете, что струился через мои новые занавески. Пришло время, чтобы подготовиться к первому свиданию.

В туманном времени между сном и пробуждением, первое, о чем я подумала, был Джейк. Я мечтала о его поцелуях. Когда я проснулась, даже мой заспанный ум был возбужден. Все, о чем я мечтала — бесконечные, длинные поцелуи и кувыркание по моей кровати. Я потянулась и вздохнула, потом встала, чтобы спросить маму, можно ли мне было сходить в кино. Она зашла ко мне до ухода Торстена на работу и сочла, что это была отличная идея, и часть меня была разочарована ее простым ответом. Я почти хотела, чтобы она захотела знать, кто именно был бы со мной, когда и где, таким образом, что я была бы вынуждена сказать ей, что на самом деле это было свидание. Но я понимала, что столь же сильно, сколь я хотела бы поделиться, лучше было пока держать Джейка в секрете.

Я пошла в ванную и умылась, долго расчесывала волосы, пока они не заблестели. Потом нанесла косметику, уделяя особое внимание глазам. Прежде чем, наконец, выйти из ванной, я убедилась, что выглядела сексуально и привлекательно. Вернувшись в комнату, чтобы переодеться, я заметила пропущенный вызов. Джейк!

Я перезвонила ему.

— Привет, прелестница, — он был взволнован. — Я просто позвонил поздороваться.

— Привет. — Я покрепче сжала губы, чтобы не захохотать в телефон, как лунатик. — Ты хоть поспал?

— Немного. К сожалению, не могу говорить долго. Папе нужна помощь с хламом. Но я не могу дождаться нашей встречи.

— Я тоже хочу тебя увидеть как можно скорее. Иди, помогай отцу. — Я маниакально накручивала круги по комнате, так что была рада, что он не видел меня.

— Увидимся позже, — пообещал он.

У нас должно было быть свидание. Свидание! Не надо было звонить каждые несколько часов, проверяя человека, хихикать в телефон и мечтать поцеловать его, как это бывало, если люди не встречались.

Но он не просил меня быть его девушкой. И я ничего не спросила. Я всегда была независимой, но были определенные правила, которых я считала нужным придерживаться, прежде чем идти на свидание.

Но я вовсе не собиралась просить парня быть моим бойфрендом.

Я три раза пересмотрела всю свою одежду и, наконец, выбрала черное платье с воротником поло и розовый пояс вокруг талии. На ноги надела серые леггинсы и розовые низкие кеды Converse[39]. Также взяла серое полупальто с фланелевой подкладкой, розовый кашемировый шарф и шляпу, которые мама купила мне, когда они с Торстеном были в Париже, пока я гостила у бабушки в Мичигане.

Мне нужно было заняться чем-то, чтобы не продырявить пол в спальне своей бесконечной ходьбой. Я решила поработать над эскизами футболок для «Folly», слушая их музыку в фоновом режиме. Я начала по кусочкам собирать некоторые вещи, которые выглядели бы круто. Мне, наконец, удалось забыться, и я даже вздрогнула, когда в дверь постучал Торстен.

— Я на работу, Бренна.

Я поднялась ему навстречу и поцеловала в щеку:

— Веди осторожно, па.

— Повеселись сегодня, — сказал он, положив в мою ладонь 20 долларов. — На кино и закуски.

— Спасибо, — я быстро обняла его.

Когда, наконец, пришло время ехать, я спрыгнула с кровати, взяла сумочку, шапку и шарф и пошла к маме.

— О, дорогая, ты прекрасно выглядишь, — произнесла она, беря ключи.

— Спасибо, — я надеялась, у Джейка было бы такое же мнение.

Мы подъехали к кинотеатру, мама поцеловала меня, напомнила поставить телефон на вибро и позвонить, когда надо было бы меня забрать, если вдруг я бы собралась перекусить где-нибудь с друзьями. Я не знала, как много времени смог бы провести со мной Джейк.

Выйдя из машины, я огляделась. Джейка не было видно, зато прислонившись к стене, курил Саксон. С ним была Келси и парень по имени Крис из нашего класса по труду, солист «Folly». Еще с ними были два незнакомых мне парня и девушки.

Мы встретились с Саксоном глазами, и он медленно прошелся взглядом по моему телу, но не поприветствовал или не окликнул меня. Я ненавидела себя за теплую волну, что прошла по телу от его оценивающего взора. Я бы хотела исправить то, что было у нас вечером в пятницу. Я видела, что он думает о том же.

Келси помахала рукой:

— Бренна! Иди сюда!

Я махнула маме, которая с улыбкой уехала, и пошла к Келси, пытаясь не смотреть на Саксона и одновременно незаметно разыскивая глазами Джейка.

— Где он? — Она прикоснулась к моему платью. — Ты очаровательно выглядишь. Я почти закончила для тебя ожерелье. Оно идеально подойдет к этому платью, если есть синий пояс. Есть?

— Не знаю, где он, — уточнила я. — У меня есть синий пояс. Спасибо за ожерелье. — Моя голова кружилась. — Не думала, что Саксон будет здесь. И Крис.

— Я знаю. — Она впилась пальцами в мою руку. — Их всех привел Саксон.

— О. — Я что-то заподозрила. И подумала, мог ли он спросить у Келси про меня. Можно было узнать у него, но я определенно не хотела этого делать.

— Он придет. — Келси схватила меня за руку и подвела к компании.

— Все в порядке, — сказала я, хотя это было не так. Где он был? Что, если он не пришел бы?

Он был тут. Я не видела, как он приехал, но, как только он подошел, я, не заботясь ни о чем, прижалась губами к его. Где-то в глубине сознания я знала, что Саксон видит, но попыталась оттолкнуть эту мысль.

Джейк слегка смутился, когда увидел толпу. Он заслонил меня от их взоров, прежде чем поцеловать голодным, но быстрым и не слишком неприличным поцелуем. Мне понравилось, что Джейк не хотел демонстрировать чувства перед всеми. Одно дело в уединении комнаты, другое — перед кинотеатром Ньютона.

— Великолепно выглядишь, — его взгляд прошелся по мне с головы до ног. — Мне очень нравится твоя шикарная одежда.

— Спасибо, — я подтянула его ближе и поцеловала в нос. — Это называется «платье».

Он улыбнулся и, сняв шапку, пробежался пальцами по спутанным волосам.

— Ты поняла, что я имел виду. Это твои друзья? — он кинул взгляд на группу людей, старающихся не наблюдать за нами слишком явно.

— Привет, Джейк, — помахав, улыбнулась Келси. — Это Крис, Аманда, Джоуи и Меган, а это Саксон.

Джейк кивнул и вежливо улыбался каждому, пока не увидел Саксона. Его рот сжался в твердую линию.

— Саксон.

— Эй, Джейк, — Саксон затянулся сигаретой и проговорил сквозь валящий изо рта дым: — Как дела?

— Хорошо. — Джейк властно притянул меня поближе.

Знали ли они друг друга? Было ли враждебностью то, что трещало в воздухе? Я кинула на Джейка вопросительный взгляд, но он слегка покачал головой, давая знать, что здесь не место для разговора.

Странные вибрации погрузили нас в неловкое молчание.

— Может быть, пойдем и купим билеты? — предложила я.

— Хорошая идея. — Келси подняла брови, оглядев огромную очередь у билетной кассы. — Похоже, здесь куча сумасшедших поклонников.

Хохочущие женщины среднего возраста стояли у билетной кассы в самодельных футболках с надписью «Нельзя ставить детей в угол!».

— Возьму нам билеты. — Джейк сжал мою руку.

Я достала 20-ку из кошелька.

— Вот, — предложила я.

— Нет. — Он поднял руки и покачал головой. — Это свидание, Бренна. Я не позволю тебе ни за что платить.

— Но тебе нужны деньги на запчасти для грузовика. — Я снова протянула купюру. — Тебе они и так достаются не просто.

— Я хочу тратить их на тебя, так позволь мне это. — Он накрыл рукой деньги и подтолкнул ко мне.

Он пошел за билетами, а Саксон тут же занял его место и приблизил рот к моему уху:

— Так вот почему ты убежала из машины? — Сигареты уже не было, но он сильно пах дымом. — Для Джейка Келли ты очередное завоевание. Где твое самоуважение, Бренна?!

Джейк повернул голову и хмуро посмотрел на Саксона, было очевидно, что он бы вмешался, но не мог оставить свое место в очереди. Саксон послал ему волну злобы.

— Я вышла из твоего автомобиля, потому что устала от твоей компании. Вот и все, Саксон. Что и с кем я делаю — не твое дело.

Я помахала Джейку, и он облегченно вздохнул. А Саксон протянул руку и сжал мой шарф, как на днях в школе:

— Ты могла бы, черт возьми, сделать выбор намного лучше, чем Джейк Келли. Я мудак, но даже я лучше него.

Я видела, как напряжено тело Джейка, он наблюдал, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Я отбросила прочь руки Саксона и перебросила концы шарфа через плечо:

— Джейк отличный парень, и я не хочу говорить о нем с кем-то вроде тебя. — Я сузила глаза и отступила. — Отойди.

— Он ходячий ЗППП[40], Бликс. — Он сократил расстояние между нами. — Он спал с большим количеством девочек, чем я встречался. И он идиот. Он даже не может читать.

Он меня вынудил:

— Заткни пасть! — прошипела я. Джейк купил билеты и спешил ко мне. — То, что у него нет фотографической памяти, не делает его менее умным, чем ты. На самом деле, он в десять раз умнее и интереснее тебя.

Он бросил мне снисходительную улыбку, как будто я была истерящим малышом:

— Это твоя жизнь, — пожал он плечами. Когда Джейк был почти рядом, он притянул меня и поцеловал в щеку, не сводя глаз с Джейка. Я увернулась, и он подмигнул. — Она настоящая ведьма, да, Джейк?

— Пойдем, Бренна. — Джейк сплел пальцы с моими и повел меня внутрь кинотеатра. От него пахло так хорошо и чисто, особенно по сравнению с дымным, мускусным запахом Саксона. — Он такой мудак, — пробормотал Джейк. — Он тебя не тронул?

— Нет, — солгала я. — У нас просто общие уроки в школе.

Рот Джейка поджался:

— Ох. Это круто, — сказал он, хотя очевидно, интерес в нем не остыл.

— Мы не друзья. — Даже сейчас, когда слова вылетели изо рта, я задавалась вопросом, почему сказала это. Даже если бы Джейк и я встречались, не думала, что он просил бы меня отказаться от дружбы только потому, что ему не нравился этот человек. Не то, чтобы я пыталась сохранить дружбу с Саксоном, это было скорее дело принципа.

— Он — ходячая неприятность. — Джейк заглянул мне в глаза. — И он адски очарователен. Он опьяняет тебя прежде, чем ты осознаешь это. — Он покачал головой. — Не бери в голову. Какие ты хочешь конфеты?

Я была рада смене темы разговора:

— Может «Raisinettes»[41]?

Он скорчил гримасу.

— Что? — Я ткнула его локтем в бок. — Не любишь «Raisinettes»?

— Это как поддельные конфеты. Я всегда думал о них как о конфетах, которыми взрослые обманывают детей. Посмотри, Бренна, — сказал он высоким голосом, — это не изюм! Это вкусные конфеты!

Я засмеялась, но не потому, что мне понравилась его глупая шутка, а потому что была рада, что странность с Саксоном осталась позади:

— Ну, я их люблю…

— Тогда ты получишь их. — И вдруг, прямо в очереди, он притянул меня и поцеловал. — Никогда не думал, что буду так взволнован перед просмотром возможно двух самых глупейших в мире фильмов.

Я ударила его по руке:

— Это культурные иконы! Они установили планку для всех остальных танцевальных фильмов!

— Ничего себе. Я так рад, — сухо сказал он. Мы были уже у прилавка, но прыщавая продавщица даже не посмотрела в мою сторону. Она захлопала ресницами на Джейка, для виду черпая попкорн, и спросила, могла ли она помочь ему.

— «Raisinettes», «Mike and Ikes»[42], большой попкорн и большой… что ты будешь пить?

— Большую «Coke»[43], — сказала я, изучив варианты. — А как тебе «Cherry Coke»[44]? Любишь?

— Да, это круто. — Он не сводил с меня глаз. Девушка за прилавком кинула на меня взгляд, острый как кинжал. — Вишневую колу, пожалуйста.

Он, наконец, посмотрел в ее сторону, и она улыбнулась, прежде чем пошла за напитками, бросив на меня взгляд.

— Что это значит? — спросила я Джейка, когда он принес наши конфеты, стаканы попкорна и напитки. Мы отошли от прилавка, но девушка по-прежнему бросала ему тоскливые взгляды.

— Что? — Он пытался удержать все в руках, когда засовывал ​​бумажник в задний карман.

Я взяла попкорн и газировку, бросила попкорн в рот, чтобы насладиться идеальным соленым хрустом, которым попкорн обладал только в кинотеатре.

— Девушки западают на тебя всякий раз, когда ты куда-то выходишь?

— О чем ты говоришь? — спросил он, искренне озадачен.

— Джейк, да продавщица бы запрыгнула в твой карман и пошла с тобой домой, если бы ты только посмотрел в ее сторону. Как можно не видеть? — Я предложила ему зернышко попкорна. Он открыл рот, и я скормила его ему, в восторге от прикосновения его языка к кончикам пальцев.

— Не знаю. Она показалась мне неплохой. Если честно, я даже не заметил ее. Зачем мне смотреть на другую девушку? — Он обнял меня.

— Верно. А ты очень умен, — сказала я и подарила ему быстрый маслянистый, соленый поцелуй.

Мы нашли Келси с компанией в зале кинотеатра и попытались выяснить, смогли бы мы сидеть все вместе. Мы прошли туда и обратно вдоль ряда, чтобы найти места рядом. Все впустую, рядом со мной оказался Саксон. Я старалась не думать об этом, но не могла.

Хотя я и не знала их предыстории, я чувствовала, что Джейк разозлился. Саксон был настолько неприятен, и я вполне могла понять раздражение каждого, кто находится с ним просто в одной комнате.

Джейк обнял меня и прижал к себе, как только погас свет, и начался фильм. Я положила голову на жесткие, горячие мышцы его плеча. Он был в выцветшей футболке и выцветших джинсах с сапогами и той же куртке. Внезапно мне пришло в голову, что это не было из-за моды. Просто у него было мало одежды.

Я бросила на него косой взгляд в свете мерцания фильма на экране, где шла панорама холмов и блестящего озера Келлермана. Он был всегда чист, но было в нем что-то, что до боли вызывало желание помочь. Видно, что у него было всего ровно столько, сколько нужно — еды, одежды — но ничего сверх того. Похоже, никто никогда не баловал его. У него было только то, что нужно, и ничего более.

Мне хотелось увидеть, где он жил. Каково было в его доме Рождественское утро? Пек ли ему кто-то торт на день рождения? Ездил ли он куда-то на отдых? Одно размышление об этом вгоняло меня в депрессию. Я немного скорчилась, когда подумала о том, сколько денег он потратил на это свидание. Он мог бы купить себе что-нибудь приятное. Или, может, его деньги не шли в расчет. Может, он тратил их только на самое необходимое. Я понятия не имела, кем работал его отец.

— Что случилось? — прошептал Джейк. — Не комфортно сидеть?

— Кресла немного жестковаты, — с удовольствием схватилась я за протянутую им отговорку.

— Иди сюда, — он поставил напиток на пол и поднял подлокотник между нами. — Обопрись на меня.

Теперь можно было устроиться удобнее и оказаться полностью в его руках. Я подтянула ноги на сиденье и прижалась к нему. Мне было настолько хорошо физически, что я мысленно успокоилась.

И вдруг я почувствовала странное ощущение. Будто кто-то проводил пальцем по моей лодыжке. Они были голыми, так как леггинсы едва доставали середины икр, а носки были супер коротки.

Я надеялась, что это просто мурашки. Я молилась, чтобы этому было разумное объяснение. Потому что, если бы его не было, это означало бы, что Саксон намеренно касается меня. Я разрывалась. Если бы я признала это, Джейк был бы в ярости, и Саксон получил бы удовлетворение от развернувшейся драмы. Если бы я проигнорировала его, Саксон мог принять это за знак, что я хотела его или любила. Я прижала ноги поближе к груди, убрав в сторону, но Саксону все же удавалось незаметно скользить одним пальцем вдоль чувствительной кожи моей лодыжки.

Я сконцентрировалась на Джейке. Саксон видел, как я свернулась в руках Джейка. На особо ярких моментах я наклонялась и с чувством целовала его. Он улыбался мне, и я знала, как неприятно было наблюдать за нашим милованием со стороны. Когда на экране в очередной раз начался танец, я резко дернула ногу назад и пнула Саксона. Сильно пнула.

— Ох, — вскрикнул он и посмотрел на меня толи с уважением, толи с раздражением.

— Ой, прости, Саксон. — Я старалась быть серьезна. — Ногу свело судорогой. Я и не видела, что ты так близко сидишь.

— Ничего. — Его взгляд выражал сдержанное уважение.

Когда начались титры, я сказала:

— Джейк, сходим перекусить? Выйдешь, пока я отлучусь в туалет? Я ненадолго.

— Конечно, — сказал он и подарил мне короткий поцелуй, заставивший меня желать большего.

Это было превосходно.

Как только он ушел, я схватила Саксона за руку и потащила в вестибюль. Не было никакого смысла устраивать сцену перед всеми нашими друзьями, как он любит.

— Что ты делаешь? — прошипела я.

Он посмотрел на меня, подняв брови, явно наслаждаясь ситуацией.

— Ты вытащила меня в холл, потому что мой палец коснулся твоей лодыжки? — спросил он вкрадчивым голосом.

— Не делай этого, — я покачала головой и ткнула в него пальцем. — Не превращай все в шутку.

— Так что же случилось? — Он протянул руку, чтобы убрать прядь моих волос за ухо. Я схватила ее и отодвинула подальше от себя.

— Это. — Я подняла его руку высоко вверх. — Ты не можешь прикасаться ко мне, мы не вместе. — Я стиснула зубы.

— Не знал, что ты стала абсолютной собственностью Джейка. — Саксон развернул и медленно опустил ладонь так, что мы почти держались за руки.

— Я сама себе хозяйка. — Я отстранилась от него. — И прошу тебя — остановись.

— Мои прикосновения к лодыжке заставляют тебя, — сказал он, придвинувшись ко мне как можно ближе, но не касаясь всем телом, — представлять, будто мы вместе.

— Ты идиот, — выплюнула я за неимением лучшего ответа.

— Просто говорю правду, детка. — Он смеялся за моей спиной, когда я, повернувшись, направилась в уборную.

Там была Келси.

— Это ты! — Она нанесла новый слой туши и сосредоточилась на своем отражении в зеркале. — Как твое свидание?

— Все хорошо. — Я все еще не отошла от разговора с Саксоном в холле. — Как у вас?

— Он очень крутой. — Она подмигнула мне. — У тебя есть с собой помада?

— Да, вот. — Я вытащила ее из сумочки и протянула Келси.

— Спасибо. Она делает твои губы мягкими, будто не накрашенными. — Она аккуратно накрасилась и вытянула губы. — Как я выгляжу?

— Великолепно, — я поцеловала ее в щеку. — Увидимся позже?

— Могу подождать тебя, если хочешь, — заверила она. В ее глазах светилось дружелюбное участие.

— Спасибо, но лучше иди. Скажи Джейку, где я, если он уже потерял меня.

— Хорошо. — Она чмокнула меня в щеку. — Такое ощущение, что вы давно сложившаяся пара.

Я округлила глаза.

— Знаю, мы настолько очаровательны, что даже противно.

Когда Келси ушла, я подумала о борьбе с Саксоном и поняла, что это, вероятно, именно то, на что он и рассчитывал. Саксон жил играми разума, в его прикосновениях к моей лодыжке не было ничего особенного, он просто дразнил. Я покраснела и подошла к раковине. Положив руки на холодный белый фарфор, я посмотрела на свое отражение.

Я — хорошенькая. Особенно с косметикой, хорошей прической и милой одеждой. Но мне не нравилось думать, что Саксон пытался соблазнить меня, проводя кончиком пальца по моей лодыжке, только из-за искусно подведенных глаз или умопомрачительного стиля. Мне хотелось верить, что я нравилась ему лишь потому, что не брала его в расчет. Может быть, для него это было в новинку, а может, это было просто пагубной привычкой. Даже если бы я решила вступить в серьезные отношения с Саксоном, игры разума вряд ли бы закончились; скорее наоборот. Каждое сказанное слово, каждое движение он делал только чтобы уличить во лжи, держать меня под каблуком. И я была уверена, что он получал от всего этого удовольствие, извращенное или реальное.

Кто хочет быть постоянно под каблуком у своего парня?

Я помыла руки и побрызгала воду на лицо, уверенная в своей косметике.

Выйдя из уборной, я уткнулась в грудь Джейка. Мои руки инстинктивно обхватили его, так что я ощутила насколько прохудилась ткань его футболки.

— Ты в порядке? — Он сжал мое лицо в своих больших ладонях. — Тебя так долго не было.

Я улыбнулась ему, потому что он был прав в своем паническом беспокойстве. И я поняла, что он был тем, кого я хотела, он один.

— Мне не нужно «Pepto»[45], если ты поэтому кружишь здесь.

От улыбки его глаза сузились, и мне нравилось это.

— Пойдем?

— Знаешь, я думаю, они сделали большую ошибку, поставив сначала показ «Грязных танцев». Не думаю, что на фильм «Свободные» останется много народу.

— Чем хочешь заняться?

— Не откажусь от китайской еды, — подмигнула я как можно сексуальнее. Не буду скрывать, я не раз репетировала у зеркала.

— Я могу купить тебе обед. — Его предложение прозвучало немного с вызовом.

Я знала, что мой тон получился еще более вызывающим:

— Не понимаю, почему ты не принимаешь от меня еду, — фыркнула я. — Ты каждый раз собираешься быть таким неблагодарным, когда мы идем куда-то? Потому что в этом случае я больше не приду. — Я очень медленно подняла одну бровь, осознавая, что он был озадачен, не знал, как реагировать.

— Хорошо. — Он потер шею, затем покачал головой и обнял меня за плечи. — Твои друзья будут беспокоиться?

— Я напишу Келси, что они могут встретиться с нами после сеанса, если захотят, — сказала я, набирая большим пальцем смс на телефоне. Удовлетворение от заговора против Саксона, оставшегося в кинотеатре, жгло мою душу. Я забуду о нем на следующие два часа. — Готово. Поехали.

— Где это место? — Он застегнул куртку.

— Направо, за углом. — Я натянула шапку и повязала шарф.

— Минуточку, — он достал из кармана телефон и, направив на меня, начал настраивать. — Ты выглядишь потрясающе. Я хочу тебя сфотографировать. Улыбнись.

Он сфотографировал и повернул экран, чтобы показать мне.

— Я действительно мило выгляжу. Твоя очередь. — Я вытащила свой телефон. — Улыбнись, — приказала я. Он так и сделал. Фото вышло совершенным.

— Вау. — Он посмотрел на экран через мое плечо. — Скол на моем зубе такой огромный.

— Это не так, — я поцеловала его в щеку, — это твоя изюминка.

— Ну что же, наслаждайся, пока он есть. Однажды, я заработаю денег, чтобы сходить к стоматологу и убрать его. — Он вышел из холла кинотеатра, прежде чем я успела спросить, почему его папа не оплатил поход к зубному, и когда он вообще в последний раз там был.

Я начала осознавать, что все, о чем думала, что хотела спросить у Джейка, я, вероятно, не спрашивала не только потому, что не хотела слышать ответа, но и потому, что он не хотел говорить об этом со мной.

Мы побежали по улице. Мне нравилось, как ветер раздувал мои волосы, мне приходилось придерживать шапку рукой. Сапоги Джейка стучали по тротуару рядом со мной, и если бы могла, я навеки сохранила бы эти несколько секунд в своей памяти. Они были в значительной степени ближе к совершенству, чем что-либо в моей жизни. Мне казалось, что я бежала по линии, разделяющей детство и зрелость. Я чувствовала себя свободной, счастливой, легкомысленной, что я любила и хотела, и хотела всего сразу. От воздуха в легких наши сердца бились сильно и быстро, а кожа порозовела и охладилась.

Все кончилось, почти не начавшись. Внезапно мы перешли невидимый рубеж и стали ближе к взрослости, в которой была своя привлекательность.

Ресторан был тускло освещён и романтичен. Пузырьки горного фонтана были приправлены маленькими фарфоровыми зданиями пагод[46] и китайских рыбаков и женщин. Красные бумажные фонарики с золотыми символами и кисточками свисали с потолков, по обеим стенам находились крошечные кабинки, несколько столов были посередине зала. Девушка с блестящими черными волосами и большими желтыми зубами привела нас к одной из кабинок и положила перед нами меню.

Джейк стянул куртку с плеч, и я с интересом, который отражал более глубокие вещи, которые я хотела и чувствовала, наблюдала, как он это делал.

— Ты часто здесь бываешь? — Он посмотрел на свитки на стенах и глянцевое меню.

— Нет. Только, когда была младше. Торстен говорит, здесь подают мясо кошек. — Я раскрыла меню и подумала, что я хотела из деликатесов, не думая о кулинарных предрассудках отца.

— Торстен?

— Мой папа. — Я назвала па так, не раскрывая подробностей. Ведь, на самом деле, это было то, что я о нем думала.

— Он твой настоящий отец? — Джейк пальцами перебирал серебряные приборы.

Я почти обиделась, но вовремя напомнила себе, что это спрашивал Джейк. Не было никого, кто заслуживал знать обо мне больше, чем он.

— Нет. Я никогда не видела своего настоящего отца. Мама и Торстен поженились, когда я была в начальной школе. Он удивительный. — Мои слова против воли вышли отрывочными. Две ночи назад Джейк открыл мне сердце; я, безусловно, должна была рассказать ему все подробнее.

— Бьюсь об заклад, он крутой. Ведь он выбрал тебя и твою маму. Невероятно умно. — Он с серьезным взглядом изучал меню.

— Ты никогда не встречал мою маму, — заметила я.

— Я видел ее сегодня. — Он даже глаз не оторвал от меню.

— Нет, — покачала я головой. — Ты же приехал значительно позже, чем она уехала. Ты не мог ее видеть.

Он, наконец, оторвал взгляд от меню и посмотрел на меня:

— Я был там.

— Но ты не подошел встретить меня, — я немного картавила от злости. — Я искала тебя.

— Я наблюдал за тобой. — Его глаза были темны и серьезны.

— Но почему?

— Потому что ты невероятно хороша собой. — Он произнес это так, как нечто само собой разумеющееся. Я чувствовала, как по телу разливалось тепло. — Потому что я люблю твою походку, и как развеваются твои волосы.

— Как это? — подразнила я.

— Они длинные и всегда в движении. Как волны. Или трава. Длинная трава. Прозвучало не лестно, вовсе не так как я представлял. — Я видела по его лицу, что он был разочарован своим объяснением.

— Я очень польщена, — покраснела я, было непросто честно говорить о некоторых вещах. — Обожаю, когда дует ветер и колышет траву. Это красиво.

— Прости, что тебе приходится принимать мои странные комплименты и делать вид, что они хорошо звучат. — Он откашлялся и указал на меню. — Ты когда-нибудь ела здесь блинчики с начинкой?

— Я, и правда, люблю твои странные комплименты. — Я изучала меню, немного щурясь, как будто от этого самые вкусные вещи могли выскочить из бумаги. — Блинчики с начинкой здесь лучшие. Давай закажем разные блюда.

— Хорошо.

— А потом поделимся. Я хочу вонтоны[47] со сливочным сыром и сладко-кислую курицу. Чего хочешь ты? — Я посмотрела на Джейка, но он выглядел так неловко, словно никогда не заказывал еду в ресторане. — Порекомендовать что-то?

— Просто закажи для меня, — заговорил он низким голосом, перегнувшись через стол, его глаза умоляюще блестели.

Я подозвала официантку.

— Принесите нам, пожалуйста, две тарелки. Я буду вонтоны со сливочным сыром и сладко-кислую курицу. Джентльмен будет блинчики с начинкой и говядину с брокколи. Пить мы будем колу. Спасибо.

После ухода официантки его тело заметно расслабилось.

— Спасибо, в ресторанах я жутко волнуюсь.

— Серьезно? — Я удивилась его признанию. — Ты не боишься ездить на грязном мотоцикле, но не можешь заказать еду?

— Я езжу на мотоциклах с 4-х лет, но почти никогда не был в ресторане. — Он развернул салфетку и скомкал бумажный держатель. — Поэтому там я чувствую себя комфортно.

Мама и Торстен брали меня с собой как минимум раз в месяц. Я была в нескольких самых модных ресторанах страны. Тех, в которых были чрезвычайно серьезные, обученные официанты, профессионально и быстро приносящие пищу, и люди, чьей единственной работой было подливать воду.

— Хорошо, значит, когда мы придем в следующий раз, ты попрактикуешься. — Я сложила руки на столе, словно делая серьезное бизнес-заявление.

— Ты так спрашиваешь о втором свидании? — Он скрестил руки и откинулся на стуле с широкой улыбкой на лице.

— О, да. — Я сузила глаза и одарила его злой усмешкой. — Но только в благотворительных целях. Взять невежественного парня и научить его, как заказывать еду в ресторане. Ты для меня — практически общественные работы.

Он засмеялся, и когда официантка поставила перед нами тарелки, разорвал упаковку палочек[48].

Было приятно кушать с ним, угощать его едой из своей тарелки и показывать, как правильно держать палочки для еды. Я смеялась каждый раз, когда они выскакивали из его рук и летели на стол.

— В Китае я бы умер с голоду. — Он в тысячный раз взял тонкие деревянные палочки.

— Да брось, ты не так уж и плох! — Я видела, как он захватил кусок брокколи и открыл рот, но тот выскользнул. Я потянулась через стол и крепко схватила палочками этот кусочек, затем подняла к его рту. Он услужливо съел.

— Я смогу не голодать, если ты будешь рядом. — Он салфеткой вытер со рта капли соевого соуса.

— Я хотела бы делать это для тебя. Вот как сильно ты мне нравишься. — Я ткнула в него палочками. — Будь готов сделать в ответ что-то для меня.

Я увидела блеск в его глазах и поняла, что он имел в виду нечто совсем другое, чем то, что я подразумевала.

— О, думаю, я мог бы сделать что-то.

— Может быть, в Китае ты будешь мужским аналогом гейши? — предложила я и подняла брови.

— Что такое гейша? — Его лицо было восхитительно подозрительным.

— Это как женщина для развлечений, но на самом деле они японки. Те, что красят лицо белым и носят кимоно. Они общаются с важными людьми, поют, шутят и играют на музыкальных инструментах.

— Но это же девочки, — сказал он неуверенно.

— Да, — вздохнула я. — Но они должны быть действительно привлекательными, люди платят хорошие деньги, чтобы они были рядом. Вот почему ты бы был хорош. Потому что ты немного мужчина-шлюха.

Он рассмеялся:

— Уже нет. Гейши спят с парнями?

— Нет. Я имею в виду, они не монахини, но никто не ждет, что они будут спать с клиентами, если они того не хотят. — Я аккуратно положила палочки на край тарелки, где оставалось всего несколько зерен риса, пропитанного соевым соусом.

Официантка принесла нам счет и два традиционных китайских печенья с предсказаниями. Я перехватила счет, зная, что он позволил бы мне заплатить, потому что я раньше на этом настояла. Положив 20 долларов, я встала, чтобы выходить из ресторана.

— Так что ты будешь делать в Китае, пока я буду мужчиной-гейшей? — Он помог мне надеть пальто и обернул шарф вокруг моей шеи.

— Буду учить маленьких китайских детей говорить по-английски. — Натянув шапку, я в сопровождении Джейка вышла за дверь.

— Звучит несправедливо. — Он положил руку мне на поясницу, удерживая на обочине дороги. Никогда еще я не была так защищена.

— Посмотрим, чем из того, чем тебя наградила твоя мама, ты можешь потрясти, во всех смыслах. Ты настолько хорошо выглядишь, так что мне придется поработать мозгами. Или мышцами. — Я сжала ладонь в кулак и показала ему свой маленький бицепс. Джейк оценивающе сжал его.

— Думаю, ты могла бы уложить несколько головорезов. — Он обнял меня и телом защитил от холодных порывов ветра.

Мы как раз собирались поцеловаться, когда услышали голос Келси.

— Бренна! Джейк! Что случилось? Вы нормально себя чувствуете? — Китайский ресторан был направо вниз по улице от кинотеатра, мы должны были встретиться там после окончания фильма.

— У Бренны закружилась голова, и я подумал, что от голода. — Джейк обнял меня за плечи.

— Было так мило с твоей стороны позаботиться о Бренне, — сказала Келси сладчайшим голосом. Я нахмурилась. Ее улыбка стала еще шире.

— Без проблем, — пробормотал он.

— Ребята, знаю, вы поели, но мы все вместе собирались перекусить в закусочной. Не хотите пойти поболтать с нами? — Я увидела Криса и другого парня, имя которого не могла вспомнить. Келси перехватила мой взгляд. — Саксон с двумя девушками свалил еще до начала второго фильма. Мы думали, они с вами, но вижу, что нет. — Она пожала плечами. — Так вы с нами?

— Я могу остаться подольше. — Джейк посмотрел на меня.

— Я тоже предупредила маму, что возможно мы посидим в кафе после кино. — Я все еще была немного расшатана от новости об уходе Саксона. Может он видел, как мы с Джейком уходили? Или он так и планировал с самого начала? Кто кого все же перехитрил?

Мне было противно больше, чем немного. Я старалась не думать о нем вообще, чтобы потом позлорадствовать по этому поводу.

Мы шли по тротуару к закусочной. Ребята обсуждали предстоящее выступление группы «Folly».

— Послушала ваш ​​альбом на днях, — сказал я Крису. — Думаю, то, что вы делаете, действительно хорошо.

— Потрясающе. — Он указал на меня. — Я слышал, ты невероятный художник.

— Возможно. Слышала, что вам нужен дизайнер. — Я испытала гордость, когда подумала о себе как о художнике. И это очень мне понравилось.

— Да, люди спрашивают на наших концертах, нет ли в продаже футболок. Если мы отправим тебе эскиз или цифровое изображение, ты сможешь сделать трафаретную печать? Мы бы дали тебе весь имеющийся материал. И роялти[49]. — Крис поправил очки на переносице, и я увидела, что в нем привлекло Келси. Он привлекал своим худым серьезным лицом, художественным образом.

— Я принесу вам свои наработки к концу недели. — Работа! Меня взволновал сам факт того, что у меня будет работа.

— Круто, — он посмотрел на меня с уверенностью, что я сдержала бы обещание. — В школе я познакомлю тебя с группой.

Он ответил на какие-то слова Келси, когда я заметила, как Джейк откинулся назад.

— Ты в порядке? — Я взяла его за руку.

— Да, — он сжал мою ладонь. — Так ты скоро станешь знаменита?

— Возможно, мой дизайн станет знаменитым, — ответила я беззаботно. — Так ты уже сгибаешься под давлением от мысли, что станешь частью звездной пары?

Упс. Слова вылетели изо рта, прежде чем я подумала. Честно говоря, это было просто смешно. Я посмотрела на Джейка, интересно, что я сейчас должна была сказать. Мы были уже у закусочной, и я жестом показала Келси заходить пока без нас.

— Так ты просишь меня быть твоим парнем, Бренна? — Лицо Джейка было слишком радостным.

— Нет. — Я повернулась к нему лицом. — Я никогда не прошу парней.

— В самом деле? Потому что я думаю, что ты попросила меня.

— Нет, я этого не делала. Ты неверно все истолковал. Так часто бывает. Мои шутки просто очень высокоинтеллектуальные.

— Или просто не смешные.

Я ткнула его локтем, и он рассмеялся.

И вот когда я точно поняла, что мы должны встречаться.

— Я не прошу тебя. Но я бы не стала перебивать тебя, если бы ты попросил меня. Красиво. — Я должна была хотя бы попытаться сохранить свою гордость.

Он взял обе мои ладони в свои:

— Бренна Бликсен, пожалуйста, будь моей девушкой. — Он поднял одну руку и поцеловал костяшки моих пальцев. — Ну, пожалуйста. Не отказывай.

— Это было действительно хорошо. — Я пыталась сохранить голос легким и спокойным, но в горле образовался узел. — Я буду твоей девушкой.

— Давай праздновать, — предложил он, его голос стал низким и совершенным. Он притянул меня к себе и поцеловал, его губы были теплы и мягки, особенно на фоне резкого осеннего ветра. О Боже, мы же на тротуаре у закусочной!

— Мне понравился праздничный поцелуй, но праздничный торт был бы лучше. Но я разбита. — Я сходила с ума.

— Хорошо, что твой новый парень крупный игрок[50]. — Улыбка Джейка была настолько большой и счастливой, что я начала забывать выражение его лица без нее. Мы сидели за столом с другими, и молодая официантка в очень узких брюках поспешила к нам, как только увидела Джейка.

— Могу я вам помочь? — Она наклонилась так низко, что ее откровенное декольте стало еще глубже.

Он посмотрел прямо на меня и подмигнул. Затем глубоко вдохнул и улыбнулся официантке:

— Леди и я будем по кусочку яблочного пирога «a la mode»[51]. И две колы, пожалуйста. — Он протянул ей меню с широченной улыбкой на лице.

Келси послала мне любопытный взгляд, но все, что я могла сделать, — это беззвучно произнести слово «потом». Под глянцевым черным столом, Джейк схватил меня за руку и крепко сжал. Мы ели наш праздничный пирог и шутили с другими, но вскоре пришло время расставаться. Я должна была позвонить маме, хотя и мечтала просто провести с Джейком весь день. И всю ночь, тоже, если быть честной.

Но это было невозможно, я знала, что мама уже была одна дома большую часть дня. Мне было грустно думать, как она ест в полном одиночестве. Так что я сказала Джейку, что должна была позвонить ей.

Она была рада слышать меня и сказала, что забрала бы меня из закусочной через пятнадцать минут. Остальные тоже засобирались по домам.

Мы с Джейком дожидались маму в холле закусочной, сидя лицом к окну, чтобы заметить, когда подъедет мама. Он обнимал меня за плечи.

— Отличный день, — он глубоко дышал и выглядел очень самодовольно.

— Очень хороший, — согласилась я и сжала его в объятиях. — Увидимся завтра в школе.

— Ты не позвонишь мне вечером? — Он выглядел удивленным.

— Позвоню, но мы будем недолго разговаривать. Я смогу набрать тебя только после того, как мама ляжет спать. Обычно мы смотрим вечерами телевизионные шоу и болтаем, я не могу подвести ее. — У меня было чувство вины за одни только такие мысли. Мама воспитывала меня пятнадцать лет, а Джейка я знала меньше недели. Если бы мне пришлось выбирать между ними, мама бы выиграла без вопросов. Но к Джейку меня тянуло с огромной силой.

— И не надо. — Вдруг он отодвинулся от меня. — Мама здесь. — Он быстро поцеловал меня в щеку. — Иди.

— Как ты доберешься домой? — спросила я, наматывая шарф и надевая шапку.

— Прокачусь, — неопределенно сказал он. — Береги себя, Бренна. Поговорим позже.

Мне не понравился его ответ, но в этом не было ничего нового. Джейк всегда давал мне ответы, которые мне не нравились, или я всегда приходила к грустным неправильным выводам.

— Береги себя. — Я обхватила его лицо ладонями и быстро поцеловала в губы, прежде чем выскочить на улицу к машине мамы. Когда я оглянулась в стекло витрины, то не увидела ничего из того, что было внутри. Только свое отражение. Это было хорошо с точки зрения конфиденциальности, значит, мама точно не видела нас, но мне так хотелось видеть, что делал Джейк после моего ухода.

— Повеселилась? — спросила мама, когда я села в машину и надежно закрепила ремень безопасности.

— Да. Было очень здорово видеть любимые фильмы на большом экране.

— Кто был? — ​​ задала вопрос мама.

— Келси и ее знакомые из школы. Мы не особо много разговаривали, потому что были в кинотеатре. — Лгать маме было легко, ибо что-то из сказанного все же было правдой.

— Очень рада, что ты общаешься с друзьями, — мама сделала паузу, — Брен, есть кое-что, о чем я думаю, и что бы хотела обсудить с тобой.

— Хорошо. — По тому, как сильно она сжимала руль, я поняла, что она нервничала.

— Думаю, я могла бы работать в местном колледже. — Мама поймала мой взгляд в зеркале заднего вида.

— Мам, это же замечательно. — До отъезда в Данию мама получила степень магистра в области истории искусств, и она довольно-таки много времени посвятила работе над PhD[52]. — Может быть, ты даже сможешь работать над диссертацией.

— Я думала об этом. Но дело в том, что мне придется взять вечерний класс или два, а я ненавижу, когда тебе приходится оставаться в одиночестве после школы. — Ее прекрасные брови нахмурились.

— Мам, это ерунда, — заверила ее я. — У меня все равно вечерами много домашней работы. И я думала присоединиться к команде по бегу.

— Но ты все равно нуждаешься во мне, — сказала мама, и я почувствовала комок в горле, потому что знала, как она любила этот аспект наших отношений.

— Ты моя мама. — Я хотела показать, как сильно любила ее. — Я буду нуждаться в тебе всегда. Но я же не нуждаюсь в тебе ежеминутно. И у нас есть сотовые телефоны. Да и колледж всего в 20-ти минутах езды от дома. И я знаю всех соседей. Мама, ты должна сделать это. Ты отличный учитель, и студентам местного колледжа нужны действительно хорошие профессоры.

Ее лоб, наконец, разгладился и побратимы ее серо-голубых глаз — брови, словно крылья птицы, вернулись на свои законные места.

— Ты самая лучшая, Брен. И за что мне достался такой ​​превосходный ребенок?

— Хорошие гены?

Она потянулась через центральную консоль и похлопала меня по колену.

— Ты заслужила.

Мы вернулись домой, и я немного почитала книгу Кингсолвер. Моя комната выглядела удивительно. Я была так впечатлена тем, насколько было приятнее находится в уединении красивой комнаты. Не то, чтобы был особый повод. Я любила быть одна в комнате прежде, чем у меня появился парень. Я открыла свой ​​ноутбук и скинула фото Джейка с телефона на компьютер, а затем пропустила его через программу Photoshop. Я очистила фотографию и сделала черно-белой, потому что настоящий цвет был ужасен. А затем подключила ​​ноутбук к фотопринтеру и распечатала.

Один вид фото Джейка заставил меня почувствовать себя легкой и игривой. Я положила его в книгу в качестве закладки, не желая оставлять на виду, в случае если бы зашла мама или Торстен. Было много причин, почему я не хотела говорить с ними о Джейке, но на самом деле главная причина заключалась в том, что я просто не знала, как они отнеслись бы к самой идее появления у меня парня. Так что я пошла по пути наименьшего сопротивления и не упоминала о нем.

Мы ели в гостиной легкий ужин, поставив тарелки на журнальный столик. Потом посмотрели несколько детективных сериалов, к которым пристрастилась мама, но не очень нравились мне. Наконец она потянулась и, зевнув, сказала мне, что хотела перед сном почитать хорошую книгу в постели.

— Люблю тебя. — Она поцеловала меня. Я сказала ей, что тоже ее любила, и пождала с минуту, прежде чем выключить телевизор и поставить тарелки в посудомоечную машину. Я старалась не торопиться, идя в свою комнату, потому что хотела насладиться моментом перед звонком. Это было почти мучительно. Я умылась и переоделась в пижаму, а потом уселась на кровать, с нетерпением уставившись на телефон.

— Бренна. — Его голос звучал уже сонно.

— Эй, Джейк. — Я свернулась калачиком на своей постели. — Как дела?

— Довольно здорово. Я получил согласие удивительной девушки встречаться со мной.

— В самом деле? Она что, очень отчаянна? — подразнила я.

— О, да. В течение всего свидания она не могла не прикасаться ко мне. Бедняжка. Думаю, она одержима.

Мне нравилось то, что мы вместе могли шутить о нас. Я боялась одной только мысли, что все могло стать слишком серьезным или слишком глупым. Я действительно мало знала о знакомствах или наличии бойфренда. Для меня все было в новинку.

— У тебя усталый голос, Джейк.

— Я не настолько устал, чтобы не говорить с тобой, — сказал он и зевнул.

— Думаю, ты слишком устал, чтобы вообще бодрствовать. — Я раскрыла книгу и посмотрела на его улыбку на черно-белой фотографии.

— Ты слишком долго не звонила мне, — обвинил он сладким голосом.

— Я хотела смаковать этот момент, — сказала я спокойно и смутилась.

— Ты очаровательна. — Потребность во сне заставила его вдруг стать пробивным.

— Ты совершенно неотразим, — прошептала я. — Пора спать, Джейк.

— Скажи мне, что не можешь без меня, — настойчиво попросил он.

— Я не могу дышать, не смотря на твое фото, — я лгала, но эта ложь была во благо.

— У тебя есть мое фото? — он был удивлен.

— Одно. Сегодняшнее. То, из холла кинотеатра.

— Ах, то самое, где виден скол на моем зубе. — Его голос был невнятен, сонлив.

— Оно самое.

— Тебе оно нравится? — Он казался удивлен.

— Ты хорошо там получился.

— Бренна. — Мое имя было вздохом на его губах. — И как это ты видишь во мне только хорошее?

— Потому что ты хороший, — просто сказала я. — И это все. Спокойной ночи, Джейк.

— Если я хорош, то ты в тысячу раз лучше, чем самая лучшая, — сонно сказал он.

— Добрых снов, Джейк, — повторила я, думая о его голове на подушке и телефоне, лежащем в расслабленной руке.

— Спокойной ночи, Бренна. Я завтра буду в техникуме.

— Хорошо. Я тоже. Спать. — Я нажала на телефоне отбой.

Итак, мой мир начал медленно вращаться вокруг Джейка Келли. Он был моим парнем, но больше, чем мог бы быть друг, о котором я когда-либо думала. Не только с физической стороны, хотя я любила и этот аспект. Джейк всегда уважительно относился к тому, что у меня не было опыта, к моей осторожности, не торопил. Школьная жизнь сосредоточилась для меня вокруг Джейка, и я с нетерпением ждала встреч с ним. Саксона же я избегала.

После уикенда в кино Саксон был скрытен и холоден со мной. Мы больше не ходили вместе из кабинета в кабинет, а то, что я продолжала сидеть за ланчем за одним столом с ним и его друзьями, так это только от нежелания заводить новые знакомства. Я мало кого знала, да и ученики еще в первый год высшей школы давно уже разбились на группы.

Лучшая часть моего дня начиналась после ланча, когда я садилась на свой велосипед и ехала в техникум, хотя погода становилась все холодней, и ветер продувал даже сквозь несколько слоев одежды. Я толкала ногами педали, желая поскорее доехать до Джейка. В отличие от Саксона, с ним всегда работалось легко. Я любила, когда мы сидели напротив друг друга в молчании, улыбаясь, когда встречались глаза над столом. Иногда он ловил мою ногу под столом носком ботинка и проводил им вдоль нижней части моей голени, вверх и вниз. В это время он никогда не смотрел на меня, и это делало его еще более очаровательным. Мне нравилось ощущение от скольжения его немного жесткого ботинка по мягкому изгибу моей ноги.

Морозным вечером четверга он проводил меня к велосипеду.

— Холодает. — Его зубы немного отстукивали.

— Не страшно, лучше иди. — Я плотно обмотала ​​шарф вокруг рта и носа, натянула шапку на уши.

— Ты похожа на снеговика. — Он протянул руку, чтобы спрятать мои торчащие волосы обратно под шапку.

Я знала, он волновался обо мне, но порой это казалось смешным. Это он ходил в потертой куртке и дырявой шапке. Его ботинки протерлись, шнурки износились, а ткань джинсов стала настолько мягкой, словно шелк. Я понятия не имела, как он добирался на работу или домой и каков его дом — место, куда он возвращался. Я не знала, где он спал, и была ли у него своя комната. Или кровать. А может быть, он спал на диване. Или еще хуже.

Я моргнула от этой мысли, заставляя себя посмеяться его шутке. Я была рада, что он не мог видеть большую часть моего лица из-за «антихолодного» наряда.

— Этому снеговику лучше ехать скорее, пока Мама Снеговик не вылила на него свою ледяную ярость.

— Не могу поверить, что твоя мама все еще разрешает тебе ездить в школу таким образом, — уклонился Джейк.

Я вздохнула:

— О-о-о, только не ты! Мне нравится ездить на велосипеде. Это заставляет меня чувствовать себя независимой.

— Это самая холодная зима, которую я только помню, Бренна. Ты наверняка слышала жалобы братьев Зинга на то, что некоторые культуры побило морозом. Не могу дождаться, пока смогу отвозить тебя домой. — Он, прищуриваясь, посмотрел на небо. — Похоже, будет снег. Даже пахнет снегом. — Он взволнованно посмотрел на меня.

— Мама запрещает ездить на велосипеде по снегу. Если завтра пойдет снег, я сяду на автобус, — пообещала я.

— Точно будет снег, — сказал он, зажав ногами переднее колесо моего велосипеда и сжав руками руль. — Скорее езжай домой. — Он опустил шарф и быстро, с небольшим голодом, поцеловал меня.

Я прильнула к нему, пытаясь найти баланс между спокойным поцелуем со смаком и страстным порывом чувств, которые должна была держать внутри. Если бы я отпустила его, отодвинулась, как того просило мое тело, в голове Джейка сработал бы переключатель, и он бы совсем отступил. Я должна была играть правильно, управляя им и заставляя забыть, что мы делали.

Мы сплелись вокруг холодной металлической рамы велосипеда, наши руки и грудные клетки плотно прижались друг к другу, наши рты, губы лизали и сосали… И вдруг я вздрогнула.

Просто пробежала мельчайшая дрожь.

— Поезжай, — рявкнул Джейк. Он отстранился, оставив меня тяжело дышащей. Даже сейчас, когда я надулась и огрызнулась, что он не был моим хранителем, я наблюдала за ним из-под ресниц.

Я понимала, почему каждая девушка на расстоянии десяти футов так и норовила прижать грудь ему в лицо, хлопала ресницами, как будто у нее был спазм лица. Он был идеальной смесью ангелоподобного хорошего мальчика и горячего опасного плохого парня. Он был милым, воспитанным и романтичным, но в то же время было в нем что-то такое, что заставляло меня щетиниться и в то же время замирать. Замирать, как Скарлетт О'Хара[53]. Я легко могла себе представить, как он помогал старой леди донести до машины продукты, но так же он легко представлялся и в кулачном бою. Даже не знала, какой образ интриговал меня больше.

Болезнь, наваждение. Я не могла лгать. В груди становилось горячо и туго при одной только мысли о нем. Я по уши влюблялась в Джейка Келли, и это чувство было лучше, чем что-либо, что я когда-нибудь раньше чувствовала.

— Пока, — я щелкнула языком, посмотрела на него, сузив глаза, а потом сделала вид, что собралась уезжать. Я ждала, когда он притянул бы меня обратно.

— Не сходи с ума. — Он отодвинул мой ​​велосипед назад, как я и хотела. Потом снова осторожно поцеловал меня в губы, закрыв шарфом мой рот и нос. — Бренна, ты сумасшедшая, знаешь? — Его улыбка была настолько широкой, что сузились его серые, как небо до снега, глаза.

— Думаю, это часть того, что притягивает тебя ко мне. — Я была не в состоянии противостоять ему ни минуту. Когда Джейк включал свое обаяние, я становилась беззащитна.

— Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. — Он потер красной потрескавшейся рукой оголившийся участок кожи над моей перчаткой. — Смотри, куда едешь, и не делай никаких остановок.

— Я не идиотка, Джейк, — сказала я через шарф.

— Я этого никогда и не говорил, — ответил Джейк спокойно. — Даже умные девушки могут попасть в шторм. Езжай.

Я оторвала руки от велосипеда, заставляя балансировать его между ног, быстро сжала его в объятиях и бросилась прочь. Не любила оглядываться назад, потому что точно знала, что Джейк стоял, дрожа от холода, наблюдая, как я мчалась прочь от него, пока не скрылась бы из виду. И так было каждый раз, а я не хотела видеть это.

Джейк был прав на счет погоды. Как только я доехала по улице до школы, повалил шквалистый снег, и поднялся вихрь. Я почувствовала покалывание от раздражения. Ведь это даже еще не было зимой. В Нью-Джерси всегда было холодно, но это просто безумно. Похоже, даже погода пыталась удержать меня от езды в школу на велосипеде.

Ехать стало так сложно, что приходилось смотреть исключительно на дорогу. Я проезжала мимо Франкфорда, когда ко мне слишком близко подъехал автомобиль. Мне даже не пришлось поворачиваться, чтобы понять, кто это был.

Я махнула рукой в сторону, призывая отъехать, но он продолжал ехать в опасной близости от меня, отказываясь отступить. Пришлось остановиться, я рисковала упасть в глубокую, заполненную листьями канаву на обочине дороги.

От разочарования я ударила рукой по теплому капоту машины, и Саксон удивленно усмехнулся, выглядывая из салона. Дым от сигарет смешивался со снежинками и показался мне странным сочетанием чего-то настолько чистого, холодного и свежего с чем-то тлеющим, грязным и удушливым.

— Я довезу тебя. — Это не была просьба. Как обычно. Так похоже на Саксона.

— Нет, спасибо. Погода ухудшается, так почему бы тебе не освободить мне дорогу и дать уехать скорее домой?

Он глубоко затянулся, а затем выкинул все еще тлеющую сигарету в окно. Я поморщилась. Пожалуй, не было ничего ужаснее, чем вид земли, заваленный коричневыми фильтрами от сигарет.

— Мамочка разозлится. — Он жестом пригласил меня в салон машины. — Садись.

— Моя мама будет еще больше злиться, если я приеду в твоем автомобиле. Мне не разрешают ездить с идиотами. — Я вернулась к велосипеду.

Я слышала, как Саксон издал звук, средний между воплем и разочарованным рычанием, открыл дверь со стороны водителя и с треском хлопнул ею. Я ехала по дороге, но она была гладкой, снег налипал так, что шины болтались, велосипед норовил выскользнуть. Саксон легко догнал меня и схватил ​​велосипед так, что ноги соскользнули с педалей, а я повалилась на тротуар.

— Ты собираешься убить себя. — Он зло сжал руль, противоположно тому, как ранее нежно держал его Джейк. — Садись в машину. — Он увидел каменное выражение на моем лице, и его глаза смягчились, но я все равно не доверяла ему. — Я не буду клеиться к тебе, Бликс. Если я позволю тебе убиться, кто будет выбивать из меня дерьмо?

Я не хотела признавать, каким красивым он был, даже когда я пыталась противиться его обаянию, он привлекал меня.

Снег теперь валил еще быстрее, на дороге не осталось даже следа от колес моего велосипеда. Ехать было опасно. Мама была бы в бешенстве.

— Хорошо. — Я подняла велосипед. — Открой багажник.

Он проигнорировал мою просьбу, выдернул велосипед из моих рук и кивнул в сторону пассажирской двери:

— Забирайся.

Не дожидаясь, пока я сяду в машину, он открыл багажник. Он был полностью уверен, что я бы в любом случае села в его машину. Не знала, что заставило меня злиться больше — его высокомерие или тот факт, что я делала именно то, что он ожидал.

Я скрестила руки на груди, когда он сел на свое место, включил печку и направил вентиляционные отверстия в сторону моих заледеневших рук.

— Позвони маме.

Я не хотела послушно делать то, что он говорил, но выбора особого и не было. Если бы я не позвонила маме первой, то она села бы за руль и поехала искать меня или отправила бы Национальную гвардию. Мама сразу обращалась к людям из властных структур, и я, набирая ее номер, просто молилась, чтобы она еще не вызвала полицию.

Она взяла на втором гудке:

— Бренна! Где ты? — В голосе была паника.

— Я в порядке, мама. Один из моих одноклассников из-за непогоды предложил подвезти меня домой.

— Слава Богу. — Я представила, как она приложила дрожащую руку к сердцу. — Просто езжайте медленно. Не спешите. Не забудь поблагодарить ее.

— Э-э, хорошо. — Я решила проигнорировать путаницу с местоимением. — Люблю тебя.

Саксон ухмыльнулся, когда мама сказала, что любила меня.

— Скажи ей, что я тоже люблю ее, — сказал он театральным шепотом.

Я сжала телефон:

— Скажешь сам, когда доберемся до моего дома, — я осмелела. Он замолчал.

Некоторое время мы ехали в тишине. Я замкнулась в себе, но Саксон и виду не подал, что ему было странно мое молчание. Его, казалось, все устраивало.

— Сумасшедшая погодка, а, Бликс? — Он знал, что было нелепо говорить на такие общие темы, как погода, когда между нами витали такие сильные эмоции.

— Полный отстой. — Мама сказала бы, что я капризничала. И что с того, что я была похожа на бревно? Вот так я себя чувствовала.

— Думаю, это судьба. — Он откинулся на спинку сиденья. Он выглядел хорошо и знал это. Его черные, как смоль, волосы были немного длинноваты и засалены. Глаза были темными и понимающими, а рубашка и брюки явно были слишком легки для погоды, но по его коже даже не пробегали мурашки. И хотя я не хотела замечать его, трудно было игнорировать его скульптурные мышцы, выпирающие через футболку с «Sex Pistols»[54], и брюки в тонкую полоску.

— Думаю, судьба тут ни при чем. Ты раздражаешь меня всякий раз, когда мы встречаемся мимоходом, — сказала я слишком твердо. Я, как правило, была суеверной и твердо верила в судьбу. Но я не хотела, чтобы так было в этой ситуации.

— Думаю, ты лжешь. Не будь такой мрачной, Бликс. Ты никого не обманешь, если мы покатаемся. Даже если предлагаю я.

— Джейка это не волнует, — горячо сказала я, меня бросило в жар, потому что я все-таки немного нервничала, что он заботился, и его это бы раздражило.

Саксон пожал плечами.

— Думал, тебя это больше заботит сейчас, когда ты девушка Джейка.

— Я уже говорила тебе раньше, — щелкнула я, — я принадлежу только себе. И никому больше!

Независимо от того, насколько мне нравился Джейк, я бы никогда не стала думать о себе, как принадлежащей ему. Сама идея заставляла меня немного содрогнуться.

— Так что там с «Folly»? — Саксон перевел беседу в нейтральное русло. — Я слышал, ты дала им несколько образцов дизайна футболок, довольно удивительных к тому же. Мы должны пойти на их шоу в следующую субботу. — Он снова заговорил на неудобную тему.

— Нет, спасибо, — ответила я автоматически.

Его улыбка клубилась на лице, как дым от сигареты:

— Нежели не интересно как будут продаваться футболки с твоим дизайном?

Еще как было интересно. И я любила «Folly». Мне удалось проигнорировать тот факт, что Саксон сделал для меня микс песен «Folly», которые я слушала столько ночей подряд. Мне определенно нравилась их музыка.

— Я и не говорю, что не пойду. Я не пойду с тобой.

Саксон наклонился и увеличил мощность печки до максимума. Я начала потеть.

— Ну, однако, я тоже буду там, так что фактически это будет свидание.

Я отреклась от своих слов и с трудом подавила желание снять куртку.

— Это абсолютно бессмысленно.

— В самом деле? — Он бросил мне вызов. — Я просил тебя пойти со мной на концерт «Folly». Если ты будешь там в субботу, значит, приняла мое приглашение на свидание.

Я взглянула на спидометр и увидела, что машина ползла со скоростью не более пятнадцати миль в час. Этой поездке не было бы конца.

— Я пойду с Джейком. — Я размотала шарф, сняла шапку, сложила на коленях перчатки, и мне все еще было душно. Не знала, что было более неудобно: жара в салоне автомобиля или медленный горячий ожог ярости от нелепых игр Саксона.

— А разве он будет не на мотогонках в долине в следующую субботу? — подразнил он.

Мои уши загорелись. Я забыла! Джейк в последние дни больше не говорил об этом. Я уже сказала ему, что хотела бы прийти. Я хотела быть там. Как я доберусь туда?

Мне стало хуже, а Саксон целенаправленно поехал еще медленнее. Он никогда не ездил так медленно, даже в метель. Он просто хотел помучить меня.

— Можем ли мы поговорить о чем-нибудь другом? — проворчала я. Я ненавидела его высокомерную улыбку и то, что он знал за какие нужно было тянуть ниточки.

— Конечно, — протянул Саксон. — О чем ты хочешь поговорить, Бренна? — То, как он назвал мое имя — тепло и медленно, спиралью отозвалось внизу моего живота.

— Ты занимаешься каким-нибудь видом спорта этой осенью? — спросила я преувеличенно заинтересованно.

— Да. — Он улыбнулся мне. — Я нападающий.

— В футбольной команде? — Он не был похож на командного игрока, тем более на играющего в одной из самых важных позиций в футболе.

— Именно. А ты выбрала какой-то вид спорта? Чирлидинг[55]? — спросил он, усмехаясь. — Шучу, — добавил он, и я непроизвольно улыбнулась.

— Я думаю о беге, — призналась я.

— Ты должна. Ты же бегаешь, как Форрест Гамп.

Я закатила глаза:

— Да, знаю. Слышала, как ты с друзьями пел, подбадривая меня.

— Ты вдохновляешь меня, Бликс. — В его тоне больше не было шутливости. Он посмотрел на меня с выражением невооруженного удовлетворения от того, что я заметила его тогда. Саксон и не пытался скрыть это, когда смотрел на меня так. Он явно хотел, чтобы я его увидела.

— Уверена, ты делаешь все, чтобы девушки сгорали от желания, когда ты на поле, — пожала плечами я, полностью разбитая от жары печки автомобиля. — Сначала я не думала, что позиция футбольного нападающего подходит тебе, но это действительно имеет смысл. Ты в центре внимания, забиваешь голы, все поклоняются тебе. Прекрасно.

— Ты хочешь назвать меня дивой? — Саксон достал из кучи оберток, пустых пачек от сигарет, мятых бумаг, разбросанных на приборной панели, пачку драже «Tic-Tac» и предложил их мне.

— Я говорю то, что вижу, — приняла я его крошечное апельсиновое драже в виде перемирия. — Я была бы дома десять минут назад, если бы поехала на велосипеде.

— Или была бы мертва. Велосипеды не предназначены для метелей. — Он протянул руку, чтобы я могла вытряхнуть себе на ладонь больше «Tic-Tac». — Ты невыносима.

— Рада, что ты так думаешь. — Я опустила вентиляционные отверстия вниз, чтобы горячий воздух шел к ногам. — Давай не будем дружить.

— Друзья, — с издевкой сказал он и бросил драже в рот. — Мы так похожи, что должны создавать альянсы. Два самых неприятных человека на Земле стали бы истинной силой, с которой нельзя не считаться.

— Мы не такие. — Я действительно так думала.

Он ехал, держа на руле одну руку, и повернул ко мне голову:

— Как думаешь, почему мы сводим друг друга с ума? Почему нечто особенное витает в воздухе, когда мы вместе? Мы похожи. Нас тянет друг к другу. — Его голос звучал низко и прокурено.

Я покачала головой:

— Нет.

— Не важно, что ты говоришь. Так и есть. — Он поднял руку с руля и пожал огромными плечами. — Ничего не могу с этим поделать. Поверь, мне не нравится это больше, чем тебе. Просто я не так хорошо лгу себе, как ты.

— Я не обманываю себя, — солгала я.

Мы рассмеялись, и я поняла сразу две вещи. Первая состояла в том, что мы въехали на подъездную дорожку моего дома. Вторая — что я почему-то расстроилась. Какая-то часть меня хотела побыть подольше с Саксоном — тем Саксоном, который настаивал, что мы были похожи, хотя и были слишком разными. Потому что я была уверена, что мы были и всегда будем в разных мирах.

Вопросительный знак.

Я положила руку на ручку двери еще до полной остановки:

— Спасибо.

Он заглушил мотор и потянулся к ручке двери.

— Нет, — покачала я головой, делая акцент на своем слове.

— Да. — Он вышел из машины и направился в мою сторону, а затем открыл передо мной дверь. Я почувствовала, как покраснело мое лицо.

Я очень не хотела, чтобы он заходил. Одно дело пикироваться словами с Саксоном в классе или машине. Теперь я была дома, рядом с любящей мамой, и не была уверена, как быть с ним. Еще меня удручало то, что он собирался встретиться с моей мамой, стать официальным гостем до того, как такой шанс появился бы у Джейка. Это было место Джейка, а не Саксона.

Или это была точка судьбы?

Я двинулась к дому, Саксон шел рядом. Колыхание шторы, за которой обычно стояла мама, когда наблюдала, как я подъезжала к дому, заставило мое сердце биться быстрее. Мы с мамой ни разу не обсуждали подобный вопрос. Прежде чем приглашать кого-то, я бы попросила разрешения. У меня не было привычки знакомить парней с мамой, и я нервничала, представляя ее разочарование. Я переживала, интерпретировала бы она Саксона как нечто большее, чем то, кем он был. И, самое главное, одобрила бы его, или, возможно, даже он понравился бы ей, и она связала бы нас в своей голове, в месте, которое должно было принадлежать Джейку, хотя она еще не была в курсе.

Снег покрыл нашу подъездную дорожку, погребя под собой блестящие куски кварцевого гравийного покрытия. Я провела Саксона через вход в гараж и попала в распростертые объятия мамы.

— Больше никаких велосипедов. — Она мягко потрясла меня за плечи, прежде чем крепко обняла. Она повернулась к Саксону. Ее взгляд не был приветственен, но не был и укоризнен. — Спасибо, что подвез Бренну домой. Мы обычно не позволяем ей ездить с подростками, но я понимаю, что это была исключительная ситуация.

Я позлорадствовала над Саксоном. Мне нравился четкий, даже страшный голос мамы. Она могла поставить на место любого мальчика, даже если его глаза были черными, как грех, а улыбка заставляла чувствовать себя так, словно кто-то схватил и сжал твой живот.

— Я понимаю, миссис Бликсен. — Голос его стал скромным. — Рад, что смог помочь Бренне. Ее друзья были обеспокоены тем, что она поедет домой на велосипеде, тем более при такой непредсказуемой погоде.

Я хотела фыркнуть от его глупости, но от одобрения во взгляде мамы перехватило горло. Саксон не только очаровал мою маму!

— Я ценю ваше беспокойство. Мы чувствуем то же самое. — Она еще раз встряхнула меня. — Я бы хотела просить тебя остаться…

— Саксон Маклин, мадам. — Он протянул руку.

Она пожала его руку и очаровано посмотрела на него.

— Саксон, мы бы хотели, чтобы ты остался, но погода все ухудшается, на дорогах становится опасно. Дать тебе наш телефон, чтобы ты мог позвонить своим родителям и сказать, что едешь домой?

У Саксона были родители? Это казалось немыслимым.

— Нет, благодарю, — ответил Саксон с безупречными манерами. — У меня есть сотовый. Был рад знакомству, миссис Бликсен.

— Взаимно, — мама, казалось, была довольна лапшой, которую он навешал ей на уши. — Надеюсь, ты сможешь поужинать у нас, когда погода станет менее причудливой.

— С удовольствием. — Он повернулся ко мне и подарил сладкую, доброжелательную улыбку, а в глазах танцевал дьявольский триумф. — Увидимся завтра в школе, Бренна. Может, я позвоню тебе попозже, если потребуется помощь по государственному устройству Америки. — Он посмотрел на мою маму невинными глазами, похожими на свежесобранные ягоды ежевики. — Бренна хорошо разбирается в этом предмете, хотя одна из самых молодых в классе.

Мне хотелось расхохотаться. Мама раздулась от гордости, словно наседка.

— Хорошо, она будет дома, если тебе понадобится помощь. У нее очень светлый ум.

— Думаю, я даже знаю, в кого у нее такие мозги. — Он улыбнулся и подмигнул. Он действительно подмигнул! — Доброго вечера, дамы.

— Веди осторожно! — Мама была взбудоражена. Мне пришлось подавить стон.

Как дозорный, она пошла к своим любимым шторам.

— Он, кажется, очень милый. И воспитанный.

— Угу, — промычала я неразборчиво.

— И он положил на тебя глаз, Брен. — Мама отошла от окна. Ее глаза проводили отъехавшую машину. — Он действительно хорош собой. Даже слишком хорош. Он твой парень? — Ее голос прозвучал чуть нервно.

— Нет, — я сделала паузу. — Мы просто друзья. Думаю, ему нравится Келси. — Это не полностью было ложью. Ведь когда-то же он симпатизировал Келси.

Мама сморщила нос:

— Я так не думаю. Не пойми неправильно, Келси хорошая. Но она и в подметки тебе не годится, дорогая.

Я слегка улыбнулась маме и попыталась придумать, как же завершить эту неудобную беседу.

— Есть новости из колледжа?

— Я принята на работу! — воскликнула она. — Мне дали вечерний класс во вторник и четверг, все остальное в течение дня.

— Это потрясающе, мама. — Я подошла к ней, чтобы обнять. — Тебе дали преподавать то, что тебе нравится?

Она крепко сжала меня и, пожав плечами, выпустила, наконец, из рук штору.

— История искусств 105 и 106. Приятно снова посвящать свое время искусству. Никаких жалоб. — Она улыбнулась мне, ее серо-голубые глаза красиво сморщились по краям.

— Я так счастлива за тебя. — Мы смотрели на красиво валивший хлопьями снег за окном. — Как думаешь, завтра будет так же заснежено?

— Кто знает. Не могу поверить, что столько снега, и это еще в начале октября! Не припомню, чтобы зима начиналась так рано, как в этом году. Слушай, я знаю, что тебе это не нравится, но тебе придется начать садиться на автобус, Брен.

— Я буду очень поздно приезжать домой. — Я закусила губу от того, что моя возможность ездить на велосипеде ускользала от меня. Я была уверена, что смогла бы ездить вплоть до начала декабря, но эта причудливость погоды разрушила все мои блестящие планы.

— Почему?

— До техникума он доезжает, сделав петлю в Сассексе и Верноне. Я буду добираться на автобусе больше часа-полутора.

— Что? Это не может быть единственным вариантом!

— Так сказано в моем конверте. — Я указала на конверт, прицепленный мамой магнитом к верхней части холодильника. Я, как правило, хорошо заполняла все, что она должна была знать в ведомости, потому что мама сходила с ума, читая каждое письмо от администрации.

— Не могу поверить, что это единственный вариант. — Мама сердито пролистала бумаги. Она нашла номер телефона, попыталась дозвониться, но из-за снега администрация, похоже, уехала. — Я знаю, что обычно не разрешаю это, но может Саксон сможет подвозить тебя туда и обратно. Просто в школу и домой. Он, кажется, очень ответственный. Хотя от него пахло дымом. Он курит?

Я подавила панику. Мама никого не ненавидела сильнее, чем курильщиков.

— Да. Я буду просить его тушить сигарету прежде, чем я сяду в машину.

— Хорошо, пока он не курит когда ты рядом, не страшно.

Когда мы вечером, как обычно, готовились к ужину, и мама наполняла чайник водой из-под крана, временно отключилось электричество. Ей пришлось нарушить с полдюжины собственных твердо установленных правил и велеть, чтобы я ездила в школу и обратно на черном, как акула, автомобиле Саксона Маклина, если я бы пообещала, что он не курил бы в моем присутствии.

Я открыла и закрыла рот несколько раз, пытаясь найти разумные аргументы, но тратить два часа на поездку на автобусе домой я не могла. Путь до школы и обратно на автомобиле занимал около десяти минут. Саксон не смог бы расстроить меня, если я бы не позволила это.

Да, верно.

После того как закончился ужин, и мы посмотрели вместе несколько телепередач, я извинилась, сказав, что задали много домашней работы, и пошла в комнату. Оставшись одна, я попыталась дозвониться до Джейка. Звонок перешел на его голосовую почту. Я знала, что он был на работе, вероятно, делал что-то трудоемкое в этой ужасной снежной буре. Я понимала, что если я дозвонилась бы до него, чтобы просто пожаловаться или поделиться чем-нибудь, то сделала бы его рабочий день более хреновым, чем он уже был. Я не могла так поступить с ним.

Но мне нужно было поговорить с кем-то. Жизнь Келси полностью крутилась вокруг Криса, трудно было говорить с ней о чем-то другом, но в моем случае это было даже хорошо. Когда Келси обращала на что-то внимание, то становилась проницательна, а у меня слишком много всего происходило, о чем я бы не хотела, чтобы знала она.

Мой телефон зазвонил прежде, чем я успела подумать. Номер на экране был не знаком, но что-то подсказывало мне, что это был он.

— Алло? — Когда я услышала голос, который и ожидала, мое раздражение возросло.

— Бликс, мне действительно нужна помощь с этой главой о гражданской обязанности быть присяжным. Я запутался. — Саксон мягко рассмеялся. — Не сходи с ума.

— Ты грязный лгун. — Я несколько раз взбила подушку, прежде чем плюхнулась на кровать. — Моя мама думает, что ты отличный друг. — Я спихнула ногой рюкзак с кровати на пол. — Ты не можешь просто так врываться в мою жизнь.

— Я и не врываюсь. — Его голос был как сладкое принуждение. — Слушай, некоторые девушки назвали бы то, что я делаю, современной формой рыцарства. У меня свои способы покорять сердца. Если бы ты ехала по дороге, и я ничего бы не сделал, чтобы остановить… — Он выжидательно понизил голос.

— Тебе будет некого беспокоить? — Я была в нетерпении. — Я просто не хочу играть в твои игры.

— Какие игры? — Его голос прозвучал немного удивленно. Но я знала Саксона достаточно хорошо, так что это могло быть просто видимостью. Игры. Ух!

— Понимаю, что ты, наверно, и не интересуешься моим здоровьем или благополучием… — начала я, но он перебил меня.

— Слушай, что за дерьмо. — Саксон, как правило, не выказывал раздражение, но определенно сейчас именно оно звучало в его голосе. — Я не знаю, почему, и поверь мне, хотел бы знать, как остановить это, но я не могу не сходить по тебе с ума. Я знаю, что ты с Джейком, но это не значит, что я могу просто выключить то, что я чувствую. И это не значит, что я хочу, чтобы ты ездила на этом дерьмовом велосипеде в метель.

— Это хороший велосипед. — Но мой голос понизился. Я изо всех сил старалась проглотить то, что он только что сказал. — Любая девушка была бы счастлива пойти с тобой на свидание, — сказала я через несколько долгих секунд.

— Я понимаю это. — Его голос стал раздражен. — Думаешь, я не знаю?

— Почему нет? — Я встала и выглянула в окно, глядя в порочный вихрь снежинок, крутящихся за моим окном. Я беспокоилась о том, как там работалось Джейку, как он бы вернулся домой в этом беспорядке.

— Разве ты не чувствуешь этого к Джейку? — спросил он колючим голосом. — Или ты просто еще одно его завоевание? Несколько дней назад ты выглядела чертовски самодовольно. Все прошло?

— Нет. Я забочусь о Джейке. Речь не о физической фигне. Я имею в виду, не только об этом. — Мое лицо стало горячим от одного только разговора. Я не могла удержаться. Я знала, что должна как можно скорее прекратить разговор, но что-то в честности Саксона, его голосе удержало меня. Я прислонила горящее лицо к морозному стеклу окна спальни.

— Я… Иисусе, — пробормотал он, затем глубоко вздохнул. — Я забочусь о тебе. Я даже не могу поверить, что мы говорим об этом.

— Как ты можешь заботиться обо мне? — Я была в отчаянии, чтобы отменить то, что он только что сделал с нами четырьмя маленькими словами. Мое дыхание оставило на стекле затуманенное пятно.

На линии повисла тишина, и я проверила, чтобы убедиться, что он не отключился. Еще через несколько секунд, он произнес трескуче и разочаровано:

— Как может быть иначе? Это было дерьмовое зрелище. Я хотел убрать тебя из своих мыслей, и я все еще надеюсь, что это у меня получится. Хотя с каждым днем, крутясь вокруг тебя, сомневаюсь все больше и больше.

— Это не похоже на игры разума, — решилась я осторожно сказать. В кругу конденсата на окне я пальцем начертила сердце.

Он фыркнул:

— Ты уже догадалась, Бликс. Все это является частью продуманного мной плана, чтобы быть коронованным королем выпускного вечера. Да брось ты. Думаешь, мне это нравится? Ты думаешь, я не пытался игнорировать тебя? Думаешь, я не хотел бы крутиться вокруг Карен Таннер? Этого просто не происходит. И все из-за тебя.

— Карен Таннер? — глупо спросила я, повторив это имя как попугай. Приложила палец к стеклу и стерла нарисованное сердце.

— Капитан чирлидеров. — Он глубоко вздохнул и выдохнул на едином дыхании. — Горячая и в моем вкусе. Но я не могу быть серьезен с ней. Я не могу выбросить тебя из моей проклятой головы. Это хреново.

— Я с Джейком. — Я вцепилась в телефон так сильно, что задрожала рука.

— Я знаю это. И не прошу его бросить. Я просто объясняю, почему кручусь вокруг, как какой-то несчастный старый извращенец.

Я рассмеялась.

— Предполагаю, это будет хреново, — признала я.

— Да. — Его голос стал ниже.

Мы с минуту сидели в тишине, обдумывая, что заставило нас сказать все то, что мы не были готовы или не способны сказать. Наконец я прорвалась через водоворот недосказанных эмоций с мыслью:

— Давай просто дружить. Может, ты просто думаешь обо мне в романтическом смысле только потому, что привык получать это от девушек. — Откуда все это происходило? Наверное, из того факта, что он смягчил мое отношение к нему своими неловкими признаниями. А может быть, был крошечный кусочек обычного влечения; не интенсивного влечения типа влюбленности, что я чувствовала к Джейку, а просто влечения.

— Я думаю, это довольно хреновая идея, но давай попробуем. На данный момент, это хоть что-то.

— Карен Таннер будет крутиться вокруг тебя, прежде чем ты это осознаешь, — пообещала я. — Во мне ​​нет ничего особенно удивительного, Саксон. После того, как я перестану быть такой недостижимой, ты отступишь.

— Я надеюсь на это. Слушай, давай вместе поедем на гонки Джейка, а затем все вместе пойдем на «Folly». Как друзья, — прибавил он и усмехнулся.

Я не хотела рассматривать это предложение, не обдумав как следует:

— Вы с Джейком не друзья. Не будет ли это выглядеть странно?

— Уверен, ему в любом случае нужно будет как-то туда доехать. Его старик не станет тратить время на то, чтобы подвезти его. Есть кое-какие нерешенные дела между мной и Джейком. Возможно, пришло время, решить их.

— Что заставляет вас ненавидеть друг друга? — Это беспокоило меня с похода в кино, но я не смогла добиться ответа от Джейка. Одно лишь упоминание имени Саксона практически гарантировало, что он был бы в дурном настроении.

— В основном то, о чем мы никогда не говорили, кое-что неправильное. Ничего серьезного. Ничего, что я не смог бы сгладить. — Его слова были дерзкой бравадой. Я слышала намек неопределенности под ними. Как ни странно было привлекательным то, что Саксон мог быть и таким, а не только высокомерным и самодовольным. Это было странно, но человеческая версия его была еще более интересной. Это было, как будто Саксон снял слой и дал мне увидеть плоть и кровь, что не показывал никому другому. Мне очень нравилось делить с ним какую-то тайну.

— Не думаю, что он обрадуется, увидев, что ты везешь меня. — Я осторожничала с его приглашением. — Я на самом деле не хочу расстраивать его перед большой гонкой. Это важно для него.

— Может быть, следует просто поговорить с ним об этом, — бросил Саксон с вызовом.

Это было именно тем, о чем я думала. Чистая проблема. Он знал, что мне было неудобно говорить об этом, и попытался поймать меня «на слабо».

— И поговорю. — Я поймала себя на том, что осознавала, насколько легко Саксон манипулировал мной, заставлял делать то, что он хотел. Это было не самое приятное осознание. — В любом случае, скоро мы с ним созвонимся. Нам есть о чем поговорить и кроме этого. — Я просто хотела завершить разговор с Саксоном. Он заставил меня думать слишком о многом, и это нервировало. В беседе с ним было не очень удобно, даже если и было интересно. Я отключила звонок телефона так быстро, как могла, но все же услышала смех в его голосе. Он точно знал, что делал, и наслаждался этим.

Я набрала номер Джейка, хотя и знала, что он, скорее всего, буквально только переступил порог дома после работы. Мне не нравилось звонить ему, прежде чем он успел бы принять душ или немного расслабиться. Это казалось как-то отчаянно. Но сегодня я сделала исключение. И в типичной для Джейка манере, он, казалось, вовсе не был расстроен услышать меня.

— Привет, Бренна! Ты сегодня рано звонишь.

— Прости. — У меня упало сердце. Как я собиралась сказать ему это? Саксон уже поймал меня в старую ловушку; если бы я не спросила и просто сказала Саксону «нет», он считал бы, что я струсила. Если же я спросила бы… ну, это было бы особым сумасшествием.

— Не извиняйся. Я люблю слышать твой голос. Звони, когда захочешь, в любое время.

— Спасибо, — сказала я. Затем, неловко добавила: — Я не очень много деталей знаю о твоей гонке. Что там с ней?

Я будто открыла шлюзы водохранилища. Джейк говорил быстрее, чем я когда-либо слышала. Он сказал, что готовился в свободное время, что эта гонка — огромная сделка, и он был действительно взволнован тем, что я была бы там, чтобы посмотреть его. Что это значило так много для него, что я присутствовала бы там, чтобы поддержать его.

И вот, когда я должна была сбросить бомбу на него.

— Итак, как мне добраться туда? — Я закрыла глаза и разочарованно вздрогнула от его молчания.

В конце концов, он сказал очевидное:

— Ты не сможешь доехать туда… — Он не предлагал подвезти, потому что не мог. Я никогда не встречала человека, который бы так волновался по поводу того, что у него еще нет водительских прав.

— Не совсем так. Я смогу приехать…

Он ждал с присущим только Джейку терпением.

— С Саксоном. — Даже сейчас, когда слова слетели с моих уст, я подумала, стоило ли упоминать его. Мама все еще могла наложить на все это вето, но концерт во второй половине дня придал мне уверенности, что этого не произошло бы. Она действительно симпатизировала Саксону. Это и ее желание видеть меня с друзьями, побудило бы маму согласиться. Как странно было быть расстроенной, что мама, скорее всего, дала бы мне разрешение на то, чтобы я могла болтаться где-то весь день в субботу.

Джейк выдохнул длинно и раздраженно. Но ничего не сказал.

— Скажи хоть что-то. — Я действительно не знала, что хотела услышать от него. Я не хотела, чтобы он раздражался, но могла бы понять такую реакцию. Я знала, было бы странно ожидать, что он был бы рад, но это был огромный шанс для меня спросить, что же произошло между ним и Саксоном.

И тогда он сказал что-то настолько нетипичное для Джейка:

— Я предпочел бы, чтобы ты не приходила вовсе, чем показалась с Саксоном.

Не ожидала, что он зашел бы так далеко, я чувствовала себя кипящей от гнева, казалось, он шипел прямо под моей кожей.

Наконец мне удалось соединить вместе несколько слов:

— Ты, правда, не хочешь, чтобы я приезжала, если меня подвезет Саксон? — уточнила я, пытаясь сохранить голос ровным, контролировать себя. Потому что еще несколько фраз и контроль бы ушел, я знала это.

— Так точно. — Его голос был тверд словно гранит.

— Я не знаю, что за страшная тайна между вами, но мне неприятно все это. Просто скажи мне!

— Это не важно. — Он никогда раньше не говорил так резко. — Выбирай сама, что ты хочешь, Бренна. Я не могу указывать тебе, что делать.

Я почувствовала раздражение, приторное тепло в горле и поняла, что еще чуть-чуть, и я бы заплакала.

— Это важно. — К полному моему унижению мой голос задрожал. — Мы спорим об этом, Джейк, поэтому думаю это очень важно. Что произошло?

Он застонал, а потом я услышала легкий стук в дверь:

— Я перезвоню. — Я спрятала телефон и внимательно посмотрела на горы бумаг и книг, сложенных на моей кровати так, что казалось, я была занята домашним заданием.

— Я зашла попрощаться перед сном. — Мама вошла и поцеловала меня в голову.

— Люблю тебя, мама. — Я постаралась придать ​​голосу и лицу нормальное выражение. И попыталась обмануть ее материнский инстинкт.

— В чем дело, Брен? — Ее глаза вглядывались в мое лицо.

— Просто много задали в школе, — солгала я.

— Не слишком ли много? Может, следует пересмотреть решение учиться параллельно сразу в двух школах? Ты очень устаешь. Я знаю, ты любишь то, что делаешь в техникуме, но давай посмотрим правде в глаза, ты собираешься поступать в медицинский колледж. Тебе стоит сосредоточиться на академических предметах. — Мама села на кровать и убрала с моего лица волосы. Я прислонилась щекой к ее руке, наслаждаясь мягкостью ладони на моей коже.

— Это не так. Думаю, я просто еще не привыкла. — Эти слова имеет власть. Они дали мне время и свободу действий.

— Ну, подумай о том, что я сказала. Предполагалось, что в школе будет весело. Мне не нравится, что в последнее время ты всегда о чем-то беспокоишься.

— В последнее время? — удивилась я.

— Я только что заметила, что ты, кажется, немного отвлеклась. — Она улыбнулась мне с пониманием того, что было ей недоступно. То, что мама видела, на самом деле было эффектом от Джейка.

— Все еще немного странно быть новичком. — Я ненавидела лгать маме, но в данном случае недомолвки были во благо.

— Завтра ты сможешь расслабиться. Из-за снега объявили штормовое предупреждение, — просияла мама.

— Неужели? — Как правило, власти ждали до раннего утра, чтобы сообщить нечто подобное.

— Это сообщили в новостях, прежде чем я поднялась к тебе пожелать доброй ночи. Думаю, это, скорее всего, из-за того, что у них нет ресурсов бороться со снежной бурей в октябре. Какая-то причуда погоды. — Она прижала меня к себе. — Ты заскучаешь за эти три дня выходных.

— Не думаю, что когда-нибудь будет что-то лучше, чем целый год выходных, — указала я.

— Отличная точка зрения. А теперь я пойду спать. Завтра мы можем устроить себе свидание с какао при свечах. — Она снова поцеловала меня и ушла.

Я держала телефон в руке, размышляя обо всем замечательном, что произошло со мной в прошлом году. Мы с мамой отдыхали и немного путешествовали по Дании. Торстен был счастлив снова быть на родине. Я была немного одинока, но в то же время безумно счастлива.

Эта жизнь казалась теперь такой далекой. Мне было грустно, что все прошло, и ничего не вернуть. То, что было сейчас, с Джейком, изменило само мое определение счастья. Если бы я никогда не встретила его, все могло бы быть по-другому. Но теперь, когда я знала его, было немыслимо думать, что я могла бы не знать его больше, не быть рядом с ним или позволить ему узнать меня еще лучше. И это заставило меня снова набрать его номер, хотя ранее я и была близка к тому, чтобы заплакать.

— Бренна? — Его голос звучал странно и сдержанно, как и у меня. Я не могла себе представить, что он плакал, но никогда и не слышала, чтобы его голос звучал так раньше.

— Я должна была идти. Маме нужно было поговорить со мной.

— Вы говорили о том, как избавиться от бойфренда-неудачника? — Казалось, он немного жалел себя.

Это раздражало.

— Нет. Веришь или нет, но у нас куча тем для разговоров, кроме тебя, Джейк. — Я хотела сбить с него немного спеси, даже если единственная причина, по которой я не говорила маме о нем, потому что боялась ее умозаключений о существовании Джейка, кем он являлся для меня.

— Прости, Бренна, — сказал он в порыве. — Мне жаль, что я был так зол раньше, и что предположил, будто твой мир вращается вокруг меня. Это долбанный беспорядок.

— М-да, — Слова замерли у меня во рту. Теперь, когда он взял всю вину на себя, я была полностью готова позволить ему принять все это. Если бы он просто сказал, что произошло между ним и Саксоном, мне не пришлось бы играть с ним в угадай-игры.

— Так как это исправить? — Его голос был усталым.

Нехотя я почувствовала крошечный укол жалости. Думаю потому, что я знала Джейка как милого, заботливого и хорошего. Я знала, что у них с Саксоном все было запутанно. Так что я просто сказала:

— Ты должен мне больше доверять. То, что мне придется ехать с Саксоном, не означает, что он мой парень или даже друг. Я хочу посмотреть на тебя в гонке, но мама не знает еще о нас, так что будет немного странно просить ее подвезти меня.

От последнего обстоятельства на линии повисла гнетущая тишина.

— Ох, — уныло протянул Джейк. — Ты собираешься сказать ей?

— Я хочу. — Мы оба знали, что это была слабая реакция.

— Думаешь, она не одобрит меня?

Нет, я знала, что нет. Даже если каким-то чудом ей бы понравился Джейк, она все еще была бы против, чтобы у меня вообще был парень. Как только она узнала бы, что у меня кто-то был, появилась бы новая проблема — она начала бы еще больше контролировать меня. Если мне было бы грустно, она винила бы его; если бы я разозлилась, она тоже обвинила бы его. Я просто хорошо знала свою маму. Ее любовь была невероятной, но и немного удушающей.

У меня даже не было сил или слов, чтобы объяснить все Джейку.

— Моя мама пока против того, чтобы я встречалась с парнем, — не стала уточнять я.

— О. — Его голос смягчился. — Так она ненавидит любого парня?

Мне вспомнилось ее икарное поведение с Саксоном.

— Да, — солгала я.

Он тихо засмеялся:

— Наверное, я сошел с ума, раз чувствую от этого себя лучше?

— Нет. — Я схватила книгу с его фотографией внутри и, открыв, взглянула на его улыбку.

— Все в порядке, Бренна? Если бы я мог забрать все слова обратно… — Он больше ничего не сказал, но я слышала в его голосе напряжение.

— Ты ничего не сделал, — заверила я. — Расскажешь мне о Саксоне, когда будешь готов. Знаю, тебе сразу станет легче. Я уверена в этом.

Джейк вздохнул:

— Как и во всем, что связано с Саксоном. — Его слова прозвучали горько. — Я расскажу тебе эту историю, но не смогу объяснить, что именно у нас за проблема. Он умеет усложнять все так, как никто другой.

— Думала, что я могла бы понять тебя лучше, чем ты думаешь, — сказала я, вспоминая прикосновение кончика пальца Саксона к моей лодыжке.

— Помнишь, я тебе рассказывал, что позапрошлым летом много пил? — Я ответила утвердительно. — Однажды я остановился, прежде чем бросить пить навсегда. Я был с девушкой, она думала, что мы собираемся пойти куда-нибудь, и была очень расстроена. Она была обычной девчонкой, знаешь. Я просто не хотел вести ее на свидание.

Я чувствовала, как нерегулярно стучало мое сердце:

— Окей.

— Я решил завязать, потому что понял, что смогу обидеть даже едва знакомых людей. Саксон был моим лучшим другом. Был им в течение многих лет. Алкоголем его впервые напоил двоюродный старший брат. Когда я сказал, что хочу, перестать пить, он обозвал меня пи*дой, сказал, что я мягче шлюхи. Так или иначе, я попал на вечеринку, и он был там. Я сказал себе, что не стану напиваться, решил, что пропущу всего стаканчик или два. — Он тяжело дышал.

— Можешь не рассказывать мне. — Большая часть меня хотела, чтобы он остановился. Был огромный элемент нездорового любопытства, я хотела знать чистую правду, даже если это было бы больно. Но я хотела покончить со всем этим, у меня было отчетливое чувство, что я утонула бы во всем этом.

— Я должен. — Его голос тяжело дрожал. — Знаю, я должен был обрубить все это. — Он остановился и отрывисто вздохнул. — В ту ночь, Саксон был там, и я не мог не пить. Он ничего не делал, но я хотел доказать ему, что у меня есть сила воли, что я могу себя контролировать. Сейчас это звучит так чертовски глупо. Но я очень, очень напился. И проснулся в чьей-то постели без обуви, со сколотым зубом. Девушка сказала мне, что это Саксон ударил меня и сломал зуб. Она сказала мне, что это он снял мою обувь и велел ей забрать меня к себе в дом, или он убьет меня.

— Почему? — Мне стало немного грустно, как бы потрясена я не была.

— Понятия не имею, клянусь. Больше я никогда не говорил с ним. Никогда не отвечал на его звонки, никогда не ходил на другие вечеринки. И никогда не пил после той ночи.

— Джейк, — вздохнула я.

— Да, я понимаю. Мне он не нравится, потому что я напился, и он, возможно, украл мои ботинки и сломал зуб. Это и впрямь звучит смешно.

— Нет, это не так. — Я упала на кровать и уставилась в потолок, не видя его вообще. — Саксон не так прост, и он хитер.

Мы погрузились в тишину, думая о том, как Саксон управлял нами, заставлял нас чувствовать или делать то, что мы не хотели.

— Ты нравишься ему, Брен. — Голос Джейка стал едва слышен. — О Боже, он проделывал подобное сотни раз с сотнями девушек, но до сих пор я никогда не переживал об этом.

— Думаешь, я променяю тебя на Саксона? — В моем голосе зазвенели нотки ярости.

Наконец, Джейк рассмеялся:

— Ну, теперь, когда ты в курсе, смею надеяться, этого не произойдет.

— Мне не нравится Саксон, Джейк. — Я спорила с собой, стоило ли ему рассказывать ему о том, как меня раздражало присутствие Саксона, о поцелуе, о поездке. Но, в конце концов, я почувствовала, что достаточно было признаний. Или, может быть, я просто струсила.

— Он умеет пробираться людям под кожу, — предупредил Джейк.

— Как грибок, — проворчала я. Он снова засмеялся.

— Итак, что же мы будем делать с субботой?

— Только не злись, — начала я.

— Бренна, — сказал он, и его голос дрогнул. — Я никогда не злюсь на тебя. До сих пор я действительно был несправедлив, но ты удивительная. Не сдерживай себя. Обещаю, что не буду злиться, что бы ты ни сказала.

— Для Саксона это своего рода рыбалка. Пусть он увидит, что мы сильнее. Ему кажется, что он действительно скучает по гулянкам с тобой. Почему бы нам не позволить ему увидеть, что мы можем быть вместе, но рядом с ним, на наших условиях?

До того как произнесла эту мысль, я увидела красный предупреждающий сигнал в голове. Джейк и я были любителями. Саксон же был королем по части игр разума, пытаться переиграть его — это было словно напрашиваться на неприятности.

Несмотря на здравомыслящие причины, я хотела сделать это. И не собиралась признаваться себе почему.

— Мне не нравится, что ты будешь наедине с ним. — Слова, словно подрезанные, вылетели из его рта.

— Так давай попросим Саксона забрать в первую очередь тебя? — предложила я. — Тогда вы сможете заехать за мной, и мы все вместе поедем в Вернон.

— Для него получится большой крюк, — сказал неуверенно Джейк.

— Ты беспокоишься о том, сколько он потратит бензина? — рассмеялась я.

— Думаешь, он согласится? — спросил Джейк, не поддержав мой смех.

— Думаю, да.

Ему потребовалось несколько секунд.

— Хорошо. Это выход. — Он снова затих. — Не возражаешь, если мы поговорим о чем-нибудь другом?

— Хорошая идея.

— Хотел бы увидеть тебя прямо сейчас.

— Разделяю твои чувства. — Я поерзала на подушках.

— Что на тебе надето? — Его низкий голос завибрировал глубоко в моих ушах.

По моей коже побежали мурашки.

— Голубая майка и черное нижнее белье.

Он шумно выдавил воздух из легких.

— Идет снег, Бренна, — поругал он, его голос прозвучал немного неуверенно.

— Мама держит отопление на высокой температуре. — Я провела рукой по коже между маечкой и трусиками. Как жаль, что это была не рука Джейка. — Так во что одет ты?

— Только в боксеры. — Я прямо через телефон почувствовала, как он покраснел.

— Джейк Келли, идет снег, — ругнулась я в ответ. Я представила, как он выглядел в своих боксерах. Думаю, в этом и был смысл всей этой игры. Мы должны были задаваться вопросом, как выглядел другой, чувствовал себя. Я фактически никогда не видела его грудь и живот, но знала, что они рифленые от мышц, потому что чувствовала это через его старые рубашки.

— У меня нет пижамы или чего-то подобного. Я не знаю. Если бы они были, мне пришлось бы надевать их. Этот дом пропускает столько ветра, что можно подумать, что ты на улице.

Я почувствовала уже знакомую мне жалость к Джейку, ту, что просыпалась, когда я слишком много думала о том, где он жил, и какой была его жизнь вне школы.

— Тебе не холодно?

— Не-а. У меня есть одеяла. Помогло бы, если бы ты была здесь.

— Как сегодня на работе? — Я не хотела уходить от темы, но от нее у меня кругом шла голова, бешено колотилось сердце, и я не знала, как с этим бороться.

— Дрянно и холодно. Руки отваливаются.

— Ты не надевал перчатки? — Я вспомнила, какими красными и шершавыми были его руки, когда мы шли сегодня после техникума.

— Не всегда удается. Сегодня я вел трактор, трудно держать руль и рычаг переключения передач в перчатках. Хотя, я просто жалуюсь тебе, Бренна. На работе все в порядке, потому что на этой неделе я получаю большую зарплату. — Его голос светился от гордости.

— Что для тебя значит зарплата? — Как обычно, его энтузиазм был заразителен, и я возбудилась вслед за ним.

— То, что я смогу починить грузовик. Думаю, ее хватит на сборку двигателя, и как только это произойдет, я буду готов к сдаче на водительские права.

Я засмеялась, потому что он говорил, как счастливый маленький ребенок:

— Не можешь дождаться, чтобы получить права, да?

— Конечно, жду не дождусь. Имею в виду, я всегда ждал, но теперь, когда у меня есть ты, я действительно не могу ждать. — Я слышала улыбку в его медленном, глубоком голосе.

— Почему я изменила положение вещей? — Я представляла, каков был бы его ответ, но это не значило, что я не хотела услышать это от него.

— Потому что я буду в состоянии отвезти тебя домой. Мне не придется так беспокоиться, как ты добираешься в школу и обратно. И я собираюсь пригласить тебя на настоящее свидание. Свидание, где я заберу тебя и отвезу в какое-нибудь хорошее место. — Его голос наметил столько восхитительных возможных планов, в которых мы могли бы проводить больше времени наедине.

— Джейк, ты же знаешь, мои родители еще не готовы отпускать меня на свидания. — Хотя я была готова ездить с Джейком, и в то же время нервничала, что скоро это стало бы возможным. Я представила себе, как сидела бы рядом с ним, ставила компакт-диски, мы целовались бы на парковке. Но еще я представляла себе, как сказала бы маме и Торстену, что встречалась с Джейком, и просила бы разрешения приехать забрать меня. Я была в отчаянии от одного столь же сильно, сколь боялась другого.

— У тебя целых два месяца, чтобы подготовить их к этому. Я не переставал думать о тебе сегодня. — Я слышала, как на его конце заскрипели пружины — он повернулся на кровати.

— В самом деле? Почему это? — Я перевернулась на живот.

— Не знаю. Я помогал собирать в снегу тыквы, но не мог настроиться на работу.

— Ты хочешь сказать, даже тыквы в снегу не смогли отвлечь от меня? — подразнила я.

Он рассмеялся:

— Умница. Я имею в виду, что не мог думать о работе. Я думал о том, как сильно хочу поцеловать тебя снова. И я безумно волновался, как ты добралась домой.

— Все хорошо, — солгала я быстро.

— В ближайшее время все изменится, — пообещал он. — Тогда я смогу приехать и забрать твой ​​милый маленький зад и бесконечно целовать тебя в своем грузовике.

Я почувствовала теплое покалывание:

— У тебя одно на уме.

— Ты мне нравишься больше, чем просто физически, Брен, — сказал он вдруг серьезно.

— Нет, не я. — Я почувствовал головокружение. — Грузовик.

— Ну, она отличная машина.

— О-о-о, — простонала я. — Ты имеешь в виду, что твой грузовик — это «она»?

— Ты бы тоже так подумала, если бы видела, как она красива. — Нота грусти в его голосе была наполовину милой, наполовину расстроенной.

— Этот разговор слишком романтичен для меня, со всеми тыквами и любви к грузовикам. Я иду спать. — Я улыбнулась и скользнула на подушку, готовая к сладким снам о Джейке.

— Не сейчас, — сказал он, снова понизив голос. — Я пытался сказать тебе, что весь день не мог выбросить тебя из головы.

— Ты мне снова жалуешься?

— Не на что. Я говорю, что действительно забочусь о тебе. Постоянно переживаю за тебя. Ты нравишься мне. Мне нравится говорить с тобой по телефону. Я никогда раньше не получал от этого наслаждения. Мне нравится смотреть, как ты работаешь в классе. Нравится читать книги, которые читаешь ты. Я просто чувствую, что нам хорошо вместе.

В моем горле встал ком.

— Спасибо, Джейк. — Мой голос дрожал. — Я чувствую то же самое. Чувствую, как нам хорошо вместе.

— Согласен. И теперь, когда я поделился с тобой тем, что у меня в груди, я попрошу свою полуголую сексуальную девушку сниться мне до тех пор, пока мы не увидимся завтра в техникуме.

— О, завтра не будет уроков, Джейк. Штормовое предупреждение из-за снега, — вспомнила я новость, принесенную мне накануне мамой.

Он застонал:

— Не могу поверить, что говорю это, но это отстой. Ладно, это страшно.

— Что это? — спросила я, не в силах перестать улыбаться. Я слышала, как он встал, через несколько секунд открылся холодильник, он открыл банку и выпил. — Ты пьешь газировку?

— Да, — рассмеялся он. — Это все, что покупает папа. Ты так потрясена​​.

— Уже середина ночи, Джейк. Это же плохо. — Мне стало плохо только от одной мысли о газировке перед сном.

— Ну, мне не привычно говорить такое. — Он сделал паузу, и я слышала, как он залпом пил и глотал жидкость. — Во рту пересохло. И я в шоке, что мне так грустно, что будет снежная буря.

— Соскучился уже по мне?

— Не шути по этому поводу. Это правда.

— Я тоже соскучилась. — Я пробежалась пальцами по широкой, пустой кровати. Я вдруг почувствовала себя такой усталой, что не могла даже держать открытыми глаза. — Ничего себе, я устала.

— Спи. Сладких снов, Бренна.

— Тебе тоже, — сказала я после длинного зевка. — Скоро увидимся.

И потом, мне показалось, что я что-то слышала, но, возможно, это было во сне. Может, это было лишь последствием стресса от всего, что Джейк вывалил на меня за одну ночь. Но это могло бы быть реальным.

Думаю, я слышала, как Джейк сказал: «Я люблю тебя».

На следующее утро солнце светило слепяще ярко, а снег стремительно таял. Погода снова кардинально изменилась, холодный, сырой день теплел с каждой минутой.

— Эй, милая. — Мама заглянула в мою комнату. — Мне надо ехать в офис, устроиться, познакомиться со всеми. Я знаю, что рановато, но там не помешает помощь, мне могут поручить серьезную работу. Ты не против побыть одна несколько часов?

Я протерла глаза и моргнула.

— Конечно. Езжай! Знакомься. Помощь нужна?

— Может, позже, на следующей неделе, — размышляла вслух мама. — Но не сегодня, милая. Ты действительно не против провести весь день в одиночестве?

— Мам! — застонала я. — Я люблю тебя, но ты слишком сильно беспокоишься. Я просто схожу за овощами и посмотрю телевизор, почитаю новую книжку. Да, и у меня есть сотовый. — Я подняла его, чтобы она увидела.

Она поцеловала меня, велела запереть двери и держать телефон рядом, затем ушла. Я пошла на кухню и смотрела в окно на ее удаляющуюся по улице машину. Безумно была рада, что у нее появилась работа, но в то же время от этого было немного одиноко. Весь прошлый год мы были вместе весь день: только я, мама и Торсен. Теперь у нас обеих были свои дела в наших раздельных жизнях, и было немного грустно, что ничего не вернуть, несмотря даже на то, как меня тянуло к Джейку. А может, и к Саксону.

На некоторое время я выкинула мальчиков из головы. Сварила себе овсянку, поела и включила телевизор. Минут через пятнадцать я не выдержала и выключила его. И как это люди не могли без этого дерьма? Абсолютно ничего интересного.

Я долго стояла под душем, потом оделась и привела в порядок комнату. Я только подумала о том, чтобы позвонить Джейку, когда услышала тарахтение двигателя, который испугал меня несколько дней назад. Я проверила макияж и побежала к двери, в объятия Джейка.

— Джейк! — воскликнула я и поцеловала его. Он обнял меня и вернул поцелуй. Открыв рот, словно голодный до вкуса моего рта, парень углубил поцелуй.

— Как приятно тебя видеть, детка! — Оторвавшись от меня, он немного задыхался. — Родители рядом?

— Нет. — Я почувствовала чуточку вины за то, что была так счастлива, что это так. — Заходи. Если хочешь, конечно.

— Серьезно? — Он сжал мою руку и последовал в дом.

Я завела его к себе в спальню, и мы упали на недавно заправленную кровать. Я лежала на спине, а он опирался руками по обе стороны от моего тела, просто глядя сверху вниз.

— Привет, — сказала я и вдруг застеснялась.

— Эй, — он улыбнулся, я положила палец на сколотый зуб. Джейк отстранился. Он провел пальцем по моему носу. — Ты такая красивая.

Я с трудом сглотнула:

— Ты тоже, — он рассмеялся. — Ну, или симпатичный.

— Как скажешь, — он пожал плечами. — До тех пор, пока тебе нравится то, что ты видишь, я буду думать, как мне повезло. — Тогда он опустил голову и нежно поцеловал меня в губы. Я потянулась к нему ближе, но он отстранился и стал целовать меня в щеку, потом в подбородок, ухо, шею, потом дошел до ключицы. У небольшой ямочки между ключицы он остановился. Его дыхание участилось.

— Трудно быть со мной? — Я не знала, что делать дальше, как далеко зайти.

— Нет, — сказал он слишком быстро.

— Я имею в виду, трудно ли целоваться и дурачиться, даже если знаешь, что это не приведет к сексу?

— Нет. — Он так сильно покачал головой, что волосы упали ему на глаза. — Я хочу, чтобы с тобой все было медленно.

— Ты не спросил, чего хочу я. — Я пристально посмотрела в его светло-серые глаза.

— Не делай этого, Брен, — прошептал он, опершись лбом на мое плечо.

— Почему?

— Не соблазняй меня, — сказал он сдавленным голосом, который был приглушен моей рубашкой.

— Я не пытаюсь, — подразнила я.

— Я знаю. — Он посмотрел на меня. — Просто так легко сделать больше, чем ты имеешь в виду. Я не хочу этого. Но скажи мне, чего хочешь ты. — Он закрыл глаза и сжал рот.

Забавно было видеть, что он был так серьезен. Я не собиралась делать глупости.

— Я хочу видеть тебя… — начала я и почувствовала, что начала краснеть. — Я хочу видеть тебя без рубашки.

Он посмотрел с облегчением. Потом спрыгнул с кровати и стянул ботинки. А затем приподнял подол рубашки, показывая мне ровный, жесткий живот. К своему стыду, я почувствовала, как рот наполнился слюной.

— Выглядит хорошо. — Я приподнялась на локтях.

Джейк рывками покачал бедрами, словно танцуя сексуальный танец. Я рассмеялась так сильно, что едва могла дышать.

— Готова ли ты к этому? — Он указал на меня и приподнял брови.

— Я родилась готовой, — поерзала я на кровати.

Он повернулся ко мне спиной и странным образом снял рубашку, так, как это делали только ребята: взялся за воротник сзади и сдернул ее через голову.

У него была красивая спина с твердыми, выпуклыми мышцами. Его плечи и бицепсы тоже были мускулисты и имели мощный вид. Когда он повернулся, его лицо было ярко-красное, но мой взгляд быстро спустился вниз. Грудные мышцы Джейка были твердыми, от совершенного живота вниз убегала тонкая линия волос.

— Ох, — вздохнула я. — Такие рельефные мышцы пресса.

Он улыбнулся и полез на кровать, обхватил меня сильными руками. Я провела рукой по его торсу. Он закрыл глаза. Я не закрыла. Всем привет, у меня был самый горячий парень в мире! Я собиралась все как следует рассмотреть.

Я скользнула ладонями по коже его груди вниз, к линии его боксеров. Было немного странно прикасаться к нему так, как я представляла тысячи раз. Лишь одно слово могло передать все, что я чувствовала — «наконец». У него были узкие и немного щуплые бедра. Я видела выпирающие косточки на краю слишком низких штанов. Я не удержалась и поддела пальцем резинку его боксеров, чуть выше той области, куда я знала, не должна была лезть. Он вздохнул сквозь зубы, и я провела пальцами по упругому животу. Я не собиралась заходить дальше, и это было хорошо. Я уже зашла достаточно далеко.

Когда я убрала руки, он лег на меня всем телом и поцеловал меня глубоко и жадно. Я застонала в его рот и почувствовала, как мой стон отразило его тело.

Он отстранился и с трудом оперся на руки. Он все еще прижимал меня, и это было прекрасно. Мне понравилось то, что ему было тяжело, а особенно то, что это было из-за меня.

Его руки скользнули под мою рубашку, под грудь, где заканчивался бюстгальтер. Его пальцы, пробежавшие по животу и груди, были такие горячие, обжигающие. Один палец, потом другой прошелся по коже прямо под косточками.

— Все нормально? — спросил он неразборчиво, но я точно знала, чего он хотел, и так как я хотела этого же, я кивнула.

Его пальцы скользнули под чашки лифчика, и от контраста нашей кожи перехватило дыхание. Его руки были грубыми, твердыми и обветренными. Кожа моей груди была очень мягкой. Он начал гладить и потирать мою грудь. Никогда раньше не думала, что можно было чувствовать себя так хорошо. Он поцеловал меня в шею и за ухом. Я подняла бедра и потерлась об него. Он усилил давление и скорость уверенных пальцев, а губы пробежались вниз по шее и ключице.

От его движений я стала теплой и влажной, извивалась под ним. Его руки продолжали двигаться по моей коже, и мое дыхание стало прерывистым, во мне поднялось желание посильнее прижать к нему свои бедра. Когда я почувствовала его мозолистые пальцы на сосках, меня между ног вдруг свело спазмом. Мне показалось, это чувство излучалось, наполняя меня теплом и судорогой. Тело вдруг отвердело, и я прижалась к нему и застонала. Джейк прижал рот к моему и снова яростно поцеловал.

Потом он закрыл глаза и, как будто прилагая все силы, медленно вытащил руки из-под рубашки.

Он скатился с меня, так что теперь мы лежали рядом.

Тяжело дыша, Джейк уставился в потолок.

— Ты кончила?

— Я не знаю. — Я удивилась, что он заметил небольшое дрожание в моем теле. — Как узнать наверняка?

Он засмеялся, потянулся к моей руке и крепко сжал:

— У парней все по-другому. Я имею в виду, я знаю, когда это происходит со мной.

— Приятное ощущение. — Я слышала, что мой голос звучал мечтательно.

— Очень рад, что смог помочь. — Я посмотрела на его профиль, веселую кривую ухмылку, его растрепанные волосы и поцеловала в ухо.

— А ты кончил? — спросила я его шепотом.

— Нет. — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Не нужно.

— Думаю, ты можешь передумать. — Я посмотрела прямо на штаны, где, очевидно, он был все еще большой и твердый.

— Я позабочусь об этом позже.

— Есть, гм… есть то, что я могла бы сделать? — И я хотела этого. Когда мои пальцы были почти там, где они не должны были быть, я хотела, пойти дальше. Его тело вызывало любопытство, и я хотела немного власти, что появлялась, когда я прикасалась к нему. Я думала, мечтала о нем и я хотела прикоснуться к нему, так все было просто и ясно.

— Бренна. — Он простонал и прикрыл глаза рукой. — Не поступай так со мной.

— Почему? Я хочу помочь. — Я провела губами по его скулам, предплечью и закрытым глазам.

— Ты уверена? — спросил он оторопело.

— Конечно. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Он взял мою руку и направил вниз к штанам, и оставил там, где я остановилась прежде. Потом расстегнул пуговицу джинсов и расстегнул молнию. Подцепив резинку боксеров, он спустил их и вытащил пенис.

Я старалась не смотреть слишком потрясенно, но такое было со мной впервые. Не могла судить точно, но он выглядел слишком большим для меня. А еще, он был удивительно розовый. Я слегка провела по пенису рукой, и он немного вздрогнул. Было удивительно, что можно быть одновременно твердым и гладким, мягким и настолько теплым.

— Как тебе нравится? — спросила я.

Он все еще закрывал глаза ладонью.

— Я пользуюсь лосьоном, — сказал он и покраснел. Не понятно, то ли он чувствовал себя смущенным, то ли просто ошеломленным. — И я только… хм… потираю его.

Я встала с кровати и сходила за лосьоном для рук. Затем побрызгала немного на ладонь и неуверенно обхватила пальцами пенис. Затем провела вверх и вниз.

— Примерно так? — спросила я.

Он положил ладонь на мою и сжал крепче. Не думала, что ему было так комфортно. Он помог мне войти в ритм и через несколько секунд убрал руку. Это была все та же я, в тиши своей комнаты касалась Джейка в самых интимных местах. Я наблюдала за его лицом, его рот приоткрылся. Он опустил руки вдоль тела, сжал пальцы в кулаки. Глаза плотно закрыты, так что казалось, будто ему было больно. Вскоре он немного дернулся вверх бедрами, и я задвигалась быстрее, когда он вдруг резко сел и, убрав мою руку, быстро прикрыл конец пениса своей ладонью. Он упал и застонал, держа руку на паху.

— Бренна. — Он покачал головой и улыбнулся.

Во мне поднялось странное чувство гордости и неопределенности. Думаю, это было вполне нормально, ведь мы впервые сделали что-то новое вместе.

— Принести салфетки или что-то еще? — спросила я, возвращая улыбку. Он покраснел и кивнул.

Я пошла в ванную за коробкой салфеток, решив, что отныне держала бы ее под кроватью. Даже не хотела задумываться о том, почему я взяла всю упаковку, а не просто несколько штук. Думать об этом было равноценно признанию своей истинной и полной девиантной[56] трансформации. Я остановилась перед зеркалом.

В детстве я иногда смотрела на собственное отражение в день рождения, ожидая увидеть изменения. Глядя на себя после того, как мы делали это с Джейком, я испытывала то же чувство. Вроде это была та же старая я, но теперь все по-другому. Хотя внешне все было по-прежнему, все та же старая Бренна.

Я передала Джейку коробку, и он пробормотал «спасибо», вытерся и выбросил использованные салфетки в корзину для бумаг, а затем снова натянул рубашку.

Он казался угрюмым и тихим.

— Джейк, что-то не так? — Я была удивлена, что он не стал счастливее.

— Нет, — он сел на край моей кровати и свесил голову между ног. — Я просто чувствую себя немного плохо. Не слишком быстро для тебя?

— Я получила больше, чем сделала, — призналась я. Потом села рядом с ним и, обняв за талию, поцеловала в шею. — Если бы не хотела, я бы так и сказала. Веришь?

— Да. — Он криво улыбнулся. — Ты очаровательно откровенна. Ты на самом деле очень прямая. — Его голос изменился, будто он был в шоке от моей «прямоты».

— Это плохо? — Я почувствовала себя немного обиженной.

— Нет. Ничуть! Просто, раньше, я всегда контролировал себя, если так можно сказать. Потому что всегда был пьян. И, насколько знаю, девушка тоже.

— Так, ты впервые дурачился трезвый? — Это была сумасшедшая мысль.

— Да. — Он обнял меня и подтянул к себе на колени. — Но, что более важно, это первый раз, когда я делал это с тобой. С тобой все по-другому.

— Потому что я командую тобой? — Я прищурено посмотрела. Но при том чувствовала прилив счастья. Я хотела, чтобы со мной это было лучше.

Он рассмеялся:

— Я имел в виду это как комплимент. Было ли это на самом деле… гм, для тебя, правда, все впервые?

— Да! Я была ужасна? — не успокаивалась я. На самом деле я чувствовала себя довольно-таки неловко.

— Нет, — сказал он, торжественно качая головой. — Вовсе нет. Я никогда в жизни не был так возбужден.

Я поцеловала его, и вскоре мы снова лежали на кровати, целуясь и обнимаясь. По сравнению со временем, когда он только пришел, теперь он уже не был агрессивен. Но мне нравились оба его лика.

Отчасти я была удивлена, что он так сильно мне нравился. Когда Джейк впервые рассказал мне о том, как много в его постели побывало девушек, я думала, что это могло бы быть дешево или разочаровывающе. Но думаю, что разница была в том, что я действительно заботилась о Джейке, так что вместо неловкости, это чувствовалось как освобождение и безопасность, и это было хорошо. Действительно хорошо.

Он просто держал меня, и я вдыхала его запах, когда он резко сел.

— Сколько времени, Брен? — Он схватил ботинок.

Я проверила прикроватные часы.

— Три тридцать. А что?

— Черт возьми, мне пора идти. — Он натянул ботинки. — Мне сегодня на работу.

Просьба не ходить на работу вертелась у меня на кончике языка, но я решила этого не делать. Как бы ни хотела, чтобы он был рядом, я знала, что его работа была действительно важна, он нуждался в деньгах.

Я проводила его до двери и подождала, пока он надевал куртку и шапку. Солнце уже было низко, и с каждой минутой все холодало. Я немного вздрогнула, и Джейк, прижав к себе, поцеловал меня.

— Иди внутрь, Бренна. Не хочу, чтобы ты замерзла. — Он потер мои руки.

— Хорошо. — Но я не могла уйти от него.

Он снова поцеловал меня.

— Я так рад, что увидел тебя. Мне было очень хорошо.

— Если не будет метели, увидимся завтра. — Я поцеловала его.

— Созвонимся сегодня вечером?

— Да, конечно. Позвони мне, когда после работы примешь душ и ляжешь в постель. — Не любила, когда я звонила в то время, когда он ел. Он никогда бы не скинул мой звонок, который был важен, но так не вовремя.

— Позвоню. — Он выглядел так, будто что-то хотел сказать. Я подумала о последних услышанных вчера ночью словах.

Мое сердце было настолько полно чувствами к нему, что будто разрывалось в груди. Слова, которые он хотел сказать, были теми же самыми, которые хотела сказать я. Я чувствовала себя храброй, хорошей и свободной одновременно.

Обняв его за шею и притянув к себе, я просто сказала:

— Я люблю тебя, Джейк. — Это было в каждом ударе моего сердца.

Его глаза расширились, и он замер, просто глядя на меня. А потом произнес дрожащим голосом:

— Я люблю тебя, Бренна, — а затем наклонился и снова крепко поцеловал меня.

В следующее мгновение он уже был на своем мотоцикле. Пролетев через лесистую местность позади нашего дома, он направился на ферму к Зингам и от меня на данный момент. В комнате без него было печально и пусто. Я свернулась на кровати, где совсем недавно была не одна.

Остальная часть дня прошла быстро. Я чувствовала себя немного в оцепенении. Позвонила мама, чтобы сказать мне, что она почти закончила дела и собиралась захватить китайскую еду. Я была рада, что скоро она составила бы мне компанию, но еще чувствовала невероятное чувство вины, когда вспоминала о Джейке. Как своего рода добровольное покаяние, я прибрала в гостиной и на кухне и даже прошлась по полу пылесосом и шваброй.

Когда зазвонил телефон, я понимала, что Джейк не стал бы звонить так рано, но я была взвинчена и жаждала снова услышать его голос. От голоса Саксона мое забившееся в счастливом предвкушении сердце упало.

— Привет, Бликс. Ну что, едем в субботу?

— Я должна проговорить с мамой, — честно ответила я.

Он усмехнулся:

— Не набралась смелости поговорить с Джейком?

— Джейк считает, что это круто. — Я полностью отдавала себе отчет, что серьезно привирала. — Он интересовался, не мог бы ты забрать его первым, чтобы помочь загрузить его мотоцикл и все такое.

На линии на некоторое время повисла тишина, а затем голос Саксона, горячий и глубокий, произнес:

— Помочь с мотоциклом, да? Давно ли ты видела Джейка? Он довольно измучен. Думаю, он просто хочет, чтобы ты не была со мной наедине. Я прав?

— Я думала, ты хочешь, чтобы мы были друзьями. Почему ты все время ищешь причины, чтобы взять вверх? — То, что произошло между мной и Джейком, дало мне ощущение защитной оболочки, сквозь которую Саксон прорваться не мог.

— Успокойся. — Саксон был явно расстроен, и я почувствовала острые ощущения триумфа. Может, в конце концов, у Саксона были все козырные карты на руках. Возможно, и я смогла бы играть в эту игру так же хорошо, как и он. — В субботу утром я отвезу Джейка на гонку. Хочешь, чтобы я помог с мамой? Может быть, попросить отпустить тебя?

Я с трудом подавила злость.

— Не беспокойся об этом. — Может быть, оболочка была не совсем толстой, как мне бы хотелось. — Кстати, — вдруг сказала я. — Обещают, что завтра будет солнечно и тепло, так что не приезжай за мной.

— Мы с твоей мамой заключили сделку. — Его голос стал резок.

— Мама не хочет, чтобы я ездила с тобой в хорошую погоду. Весь вечер после твоего отъезда она твердила о вреде курения, — искусно лгала я. — Я знаю, моя мама кажется супер классной, но она очень старомодна, когда речь заходит о манерах.

Я слышала, как на линии Саксон пытался понять, судила ли о нем мама как о дерьме или нет. Но Саксон не был мной. Видеть сквозь все дерьмо было моей специальностью. Класть дерьмо — его.

— Я не проверял прогноз погоды, — сказал он, наконец.

— Ничего себе, не представляла, что ты можешь опуститься до ежедневной проверки прогноза погоды. Может, я просто позвоню тебе, когда будет нужно? — Я не могла немного не позлорадствовать, как эффективно я все провернула.

Он усмехнулся:

— Ты обманчиво хороша, Бликс. Стервозность так сексуальна.

Мои уши загорелись.

— Как бы там ни было, Саксон, увидимся завтра в классе, — и я бросила ​​телефон на кровать.

Мы с мамой проболтали весь ужин, а потом она ушла спать, даже не дожидаясь своего любимого полицейского шоу. Думаю, для нее выдался долгий день. Я пошла к себе в спальню и сделала небольшое дополнительное домашнее задание по Голдингу. Потом наперед почитала задания по ГИА, чтобы быть уверенной, что не отстала бы от Саксона. Я не хотела давать ему дерзкое удовлетворение от того, что он знал предмет лучше меня. Еще я решила сделать для Келси футболку «Folly» специального дизайна. Для нее я использовала ее фотографию с Крисом, которую сделала несколько дней назад. И полностью погрязла в работе. Я знала, что если бы не загрузила свой мозг сумасшествием английских мальчиков и шаблонами голосования Миннесоты, то думала бы о Джейке Келли, и о том, насколько хорошо мне сегодня было в его руках.

Когда, наконец-то, зазвонил телефон, мое сердце забилось от чистого счастья.

— Привет!

— Бренна, — голос Джейка в моих ушах еле сдерживал смех. — Как прошла остальная часть дня?

— Скучала по тебе. Но убрала дом и сделала домашнюю работу. Как ты?

— Просто работал. Было чертовски холодно, и я не мог перестать думать о тебе. — Я услышала, как он расстегивал молнию.

— Снимаешь куртку?

— Да-а, и как ты все слышишь?

— Джейк, тебе стоит сначала принять душ и подготовиться ко сну. Почему ты не сделал этого прежде, чем звонить? — Даже думать не хотелось, что он по-прежнему был замерзшим и нездоровым. — И что насчет ужина?

— Прямо сейчас я на кухне, буду готовить еду. — Я слышала, что он делал в фоновом режиме. Слышала, как его ключи упали на столешницу, как шумно открывались шкафы, как он достал тарелку. — Это так мило.

— Что? — требовательно спросила я.

— Твои немного властные приступы гнева. — Я услышала лязг. — Долгое время никому не было дела до того, что я делаю.

— Что на ужин? — Мое сердце сжалось от мысли, что Джейк был совсем один.

— Хот-доги и бобы. И газировка.

— Ты так умрешь, — выдавила я. — Это самый отвратительный ужин, который только можно себе представить.

— Это мой вторничный ужин. — Я слышала, как он вскрывал пакет.

— Каждый вторник?

— Да. — Послышалось громкое шипение. — В понедельник яйца, в среду день бутербродов, в четверг — паста и в пятницу ужин ТВ-ночи. Так каждую неделю с тех пор, как я себя помню.

— Ты серьезно? — Это было так отвратительно и грустно.

— Да. Я отвечаю за покупку продовольствия. Папа просто высаживает меня с деньгами у магазина и возвращается, чтобы забрать. Так что я точно знаю сколько можно купить на те деньги, что он оставляет. Для меня это довольно легко.

— А как насчет выходных? — Я и представить не могла, каково было есть такое ограниченное количество пищи. А как же фрукты? Свежий хлеб? Вкусные сыры? Десерты?

— Иногда мы выходим в «Arby’s»[57]. Или я просто что-то нахожу. Раньше ел у друзей. — Я слышала, как он ел. Должно быть, еда была горячей, потому что он часто дул.

— Мне плохо за тебя. — Я пыталась оставаться спокойной, но шутка была слишком близка к истине. Мне действительно было грустно, когда я думала о его жалких ужинах.

Он рассмеялся:

— Не скажу «нет», если ты захочешь приехать и испортить меня своим приготовлением пищи. Но в целом, не чувствую себя плохо. Это не совсем нездорово. Я живу на этой еде, ее легко приготовить. И она все еще не убила меня.

Не могла точно сказать, что беспокоило меня больше. Возможно, просто то, каким одиноким и однообразным это было. Я-то, по крайней мере, всегда ужинала с мамой. Компания — скорее всего, более точная причина, по которой Джейк позвонил мне именно во время еды, а не после.

— Может, время от времени ты мог бы есть какие-то салаты. И хоть иногда переключаться на сок или воду, — порекомендовала я.

— Я сделаю это, если ты считаешь, что так надо, — легко согласился он. — Но я действительно не хочу говорить о том, что я ем.

Я легла на кровать и глубоко вздохнула. Я все еще чувствовала на подушках его запах.

— Итак, о чем ты хочешь поговорить? — спросила я и уткнулась носом в подушку.

— Ты и я. Сегодня мне было хорошо. — Когда он закончил последнее предложение, у меня появилось чувство, что он хотел добавить «но»… Я ждала, но продолжения не последовало.

— Мне тоже, — вздохнула я.

— Но нам не следует повторять это какое-то время, — сказал он твердо.

Значит, я не ошиблась. Было то самое «но».

— Что? — Мне стало так дурно, что хотелось бросить трубку. Я сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорила снова. Мне хотелось знать, почему эта идиотская идея пришла в его голову.

— Это было потрясающе. Но слишком рискованно. У тебя нет опыта, ты не знаешь, чего просишь. Я никогда еще так не терял самоконтроля. Когда я с тобой, я не доверяю себе.

— Итак, теперь ты решаешь, что я хочу и не хочу? — Я обнаружила, что обе мои ладони сжались в кулаки.

— Нет! — сказал он слишком быстро. — Ну, может быть. Я просто вообще знаю об этом больше.

— Ты знаешь больше о пьяном, ужасном сексе. — Я был так зла, что не в состоянии была мыслить разумно. — Мне понравилось быть с тобой сегодня. Я не чувствовала давление, и я определенно не жалею о том, что произошло. — Я чувствовала, как в центре груди разливалась свинцовая тяжесть. — Не думаю, что тебе стоит командовать мной. — Я знала, что голос немного дрожал, но мне было все равно. Я должна была высказать свою точку зрения.

— То, что мы сказали, перед моим отъездом…

— То, что мы любим друг друга, Джейк. Это то, что мы сказали. — Теперь я разозлилась по-настоящему. Теперь он бы ставил границы наших отношений, не имея даже храбрости произнести слово «любовь»!

— Право. Это. — Он неловко запнулся. — Я имел в виду это. Так и есть. Я люблю тебя. И я не хочу, чтобы это было как в другие времена.

Я потерла пальцами глаза:

— Джейк, ты говорил, что раньше всегда предохранялся.

— Да. — Я слышала разочарование в его голосе.

— Тогда это действительно не имеет ничего общего с сексом, не так ли? — Я размышляла логически. — Речь всего лишь о заботе. И о том, что ты делаешь выбор на трезвую голову, потому что хочешь, а не потому, что пьян.

Как он мог спорить с этим?

— Ты не понимаешь, Бренна, — заявил он предательски терпеливо. — Ты новичок в этом.

Я представила, как открыла рот и кричала в телефон.

В действительности же я побоялась разбудить маму.

— Это так тупо. Ты смешал меня в кучу с этими другими девушками, которых использовал до настоящего времени. Это несправедливо. — Звучало по-детски, но мне уже было все равно.

— Бренна, я просто хочу защитить тебя. Сегодня наши отношения пошли намного дальше и быстрее, чем я ожидал. Мы просто должны быть осторожнее. — Теперь он говорил властно. Я знала, что технически у него больше опыта, и в этом деле он понимал больше меня.

— Хорошо. — Но все было далеко не в порядке. Все было далеко от «хорошо». Это был неприятный, грязный, запутанный узел, который теперь стал еще путанее.

— Ты в порядке?

Я бы сказала «в порядке». Но разве он не знал, что «в порядке» всегда значило, что все далеко не «в порядке»? Обычно я была более прямолинейна. Разве не это Джейк сказал мне всего несколько часов назад? Но он не слушал доводов. Было даже забавно, что он все время пытался повесить на меня свои сожаления.

— Ты жалеешь, о том, что мы сделали. — Реальность дошла до меня в ту же минуту, как слова выскочили из моего рта. Его чувства были противоположны моим, и от этого было больно.

— Только то, что мы пошли так быстро. — Он сделал глубокий вдох.

— У нас не было секса! — Я заплакала.

— Между тем, что мы сделали, и сексом остается совсем немного, — со знанием дела сказал он.

— Я не идиотка, Джейк! — Слезы снова готовы были политься. То, что произошло, было замечательно, удивительно. Никакого стыда или сожаления. — Если я решу заняться сексом, то я это сделаю. И, если я решу не заниматься сексом, — меня не заставить.

— Ты не готова принимать такие решения, — сказал он все еще раздражающе спокойным голосом.

— Я готова! — Я практически кричала. — Я готова сама выбрать, не нужно принимать решения за меня.

— Бренна, я не хотел тебя расстроить.

— Да-а, хорошо… Пойду-ка я спать. Увидимся завтра. — Горло жгло, я плотно закрыла глаза, пытаясь остановить слезы, цепляющиеся за мои веки.

— Подожди…

— Я завтра с тобой поговорю, — отрезала я и выключила телефон.

Как он мог быть таким упрямым? Почему он считал себя вправе решать за меня? Я лежала на кровати, но знала, что уснула бы не скоро.

Я ворочалась, шесть раз брала телефон и проводила пальцами по экрану с намерением набрать его номер. И каждый раз останавливала себя. Мы бы просто кружили на том же месте, разговора бы все равно не получилось.

Наконец я закрыла глаза и стала считать вдохи и выдохи, пока не заснула.

На следующее утро я оделась с особой тщательностью. Уложила волосы и подправила немного челку. Ярко накрасила глаза и надела собственноручно сделанную удлиненную футболку с жестким V-образным вырезом, любимые джинсы и конверсы. Открыв окно комнаты, я высунула голову. Ну что ж, было прохладно, но не холодно.

— Доброе утро, мама! — позвала я, заслышав шум на кухне.

— Привет, Брен. — Она улыбнулась мне. — Овсянка на столе. Хорошо спала?

— Да, спасибо. Читала в Интернете, что погода должна остаться довольно хорошей. Ничего, если я возьму велосипед? Я сказала Саксону, что позвоню в случае необходимости, только не думаю, что стоит.

Она многострадально вздохнула.

— Проехали, — покачала головой она. — На работе в компьютере есть программа, я буду отслеживать прогнозы погоды, поэтому можешь не ехать с ним, если тебе это так противно.

— Обещаю, не буду. — Я поцеловала ее и направилась в школу своим ходом.

Мое сердце прогнало кровь, воздух наполнил легкие. Я думала про Джейка и его секс-заявления. Думала о том, как Саксон пытался заставить меня ехать с ним. К черту их обоих!

Оставив велосипед у входа во Франкфорд, я побежала на английский. Мистер Доуэс раздал вопросы викторины. По классу прокатился ропот и стоны.

— Английские достижения, — прогудел мистер Доуэс. — Я вам не нянька. Если сказал прочитать до десятой главы ко вторнику, думаю, более чем справедливо в среду устроить викторину по прочитанному.

Плаксивая девушка подняла руку и спросила, как быть, если в ночь на понедельник ты оставила книгу в школе.

— Мисс Хенсон, вы бы в любом случае не были готовы во вторник, не так ли? Несколько советов: берите с собой книгу домой. Каждый день. — Злая улыбка блеснула на его лице, и девушка фыркнула.

Девон что-то пробормотал себе под нос. Я посмотрела ему в спину, но решила не связываться. Девону не был нужен сломанный нос, потому что мой парень был идиотом. Я закончила тест, дважды проверила ответы и перевернула его на рабочем столе. А потом жестом позвала к себе мистера Доуэса. Он оценивал его, пока я стояла рядом, это была та самая сумасшедшая, неловкая вещь, которые иногда делали учителя.

— Класс! — произнес он, и каждый второй поднял взгляд мутных глаз с недовольным бормотанием. — Мисс Бликсен завершила свою викторину на идеальные сто баллов. Принимая во внимание разрушенную кривую. — Он жестоко засмеялся, и я, крадучись, вернулась на свое место и открыла книгу, чтобы почитать немного больше. Если класс собирался ненавидеть меня, то, по крайней мере, я могла бы получить лучшие оценки и по-настоящему заслужить свою ненависть.

Пока мы писали тест, мистер Доуэс собрал документы и разместил на доске заметки, готовя аттестацию. Мы начали переписывать их, когда другой учитель просунул голову в дверь, и мистер Доуэс вышел поговорить с ним.

Девон Коннер обернулся на стуле и посмотрел на меня.

— Я получил семьдесят пять, — заявил он.

— О чем ты? — Я перевернула пальцем страницы книги.

— Викторина. — Девон указал на мою работу. — У тебя сто.

— И что с того? — огрызнулась я. — Я умная, Коннер. Прими это. И смирись с тем, что я правильно распределяю время. Очевидно, многие умные люди делают так. Почему это так поразило тебя?

— Я собирался сказать, что ты, наверное, много работаешь, чтобы иметь нормальные оценки здесь, совмещать учебу в техникуме и получать сотни. — Он смотрел на меня широко, немигающим взглядом.

— Оу, — сказала я неловко. — Ну, больше учись. Я много учусь. И я уже читала эту книгу.

— Не скучно? — Его плечи незначительно расслабились.

Я закатила глаза.

— Она немного глупая, но вовсе не значит, что скучная. Я имею в виду то, что мальчики сходят с ума и убивают друг друга на острове. Не совсем скучно.

Он кивнул:

— В конце блока у нас будет групповой проект по этой теме. — Он принял выжидательный вид.

— И-и-и?

— Будешь в моей группе? — выпалил он.

Я хотела сказать что-то, чтобы избежать этого, но было что-то странно симпатичное в Девоне Коннере. Может быть, его прямота. Он немного напоминал меня.

— Конечно. Только не думай, что я сделаю всю работу за тебя. Мне не нужны оценки «C»[58].

— Спасибо. — Он посмотрел на меня маленькими глазами, несколько раз нервно моргнул, потом развернулся и вернулся к чтению. Он отставал на три главы от меня. Это делало его «C» довольно неплохой отметкой, возможно Девон Коннер был не так уж и плох.

Саксон не сводил с меня глаз, пока я шла на наши места на ГУА. Мы работали над предвыборным опросом населения.

— У всех есть мобильные телефоны! — рявкнул Санотони. — В пятницу мы будем обзванивать респондентов. Выиграет команда с наибольшим количеством ответов.

— Что мы выиграем? — Спросила Линн сварливо.

— Поездку на избирательный участок на следующей неделе, — ответил Санотони. — С освобождением от уроков на весь день.

Я собиралась поднять руку и спросить о графике. Не хотелось в случае выигрыша пропускать занятия в техникуме. Да и провести день наедине с Саксоном было не самой лучшей идеей, независимо от того, что я могла бы желать втайне. В конце концов, я решила, что проще всего убедиться, что я не выиграла. Это было бы достаточно легко; я просто не дозванивалась до респондентов.

— Эй, друг. — Саксон разглядывал меня сверху вниз.

— Что смотришь? — огрызнулась я.

Он улыбнулся, медленно, широко.

— Когда немного взбешена, ты выглядишь горячей штучкой, Бликс. Идем. Садись. Учись.

Он писал! В его руке на самом деле была ручка, и он работал.

— Что ты делаешь? — Не могла оторвать глаз от пера в его пальцах. Видела ли я хоть раз, чтобы Саксон с охотой держал ручку во время занятий? Не припомнила ни раза.

В его глазах плескалось злое отчаянье.

— Выигрываю свидание с тобой. Конечно, это самое хреновое свидание на Земле, но я все равно выиграю его.

— Опрос? — спросила я тупо.

— Я увидел твое лицо, когда Санотони объявил его. Ты собираешься уменьшить наши шансы, — догадался он. — Но я использую все-все-все свои навыки, чтобы победить.

— В нашей группе только два человека, — указала я. — Ты же выгнал Линн в первый же день.

— Эта ворчунья только замедлила бы нашу работу, — сказал он с абсолютной убежденностью. Он посмотрел на нее и покачал головой. — С ней у нас не было бы шансов. Я, конечно, могу быть неправ насчет тебя. — Он снова посмотрел на меня и улыбнулся блестящей, волчьей усмешкой.

— Что ты имеешь в виду? — выдавила я, сильно сжав ручку.

— Трусиха, Бликс. — Он сжал мои пальцы. Я выронила ручку, металлическое стаккато было оглушительным. — Я не могу прочитать твои мысли. Ты не сможешь отказаться от встречи со мной при всем желании. Свидание со мной может быть большим, чему ты можешь сопротивляться.

— Во-первых, Саксон, это не будет свиданием. — Я попыталась вырвать пальцы, но его хватка была крепка. Тогда я расслабила руку, и он отпустил палец за пальцем. Вырвав руку, я уставилась на него. — Во-вторых, у меня нет времени на поездки в избирательный участок. В-третьих, я не заинтересована в том, чтобы проводить с тобой больше времени, чем должна.

— Лгунишка, — пробормотал он себе под нос.

Я стиснула зубы и начала работу. Я настолько сильно злилась на Джейка, что не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы разбираться с Саксоном. К концу урока мы закончили писать опрос общественного мнения и получили штамп одобрения от Санотони.

Он хлопнул по спине нас обоих.

— Посмотрите на эти могучие мозги! — сказал он с грубым смехом. — Изменение правил. Любая команда, закончившая работу до завтра, получит на обзвон четверг и пятницу.

Наши одноклассники по ГУА зло огляделись вокруг. Я чувствовала их жесткие взгляды. Волосы на шее встали дыбом. Это была война.

— Отлично, — пробормотала я Саксону. — Теперь целый батальон блестящих вундеркиндов жаждет нашей крови.

— У них есть драйв, но нет харизмы. — Он положил руки за голову и откинулся, приподнявшись на задних ножках стула. — Мы обыграем всех с большим отрывом. — Он позволил стулу с грохотом опуститься на все четыре ножки.

Прозвенел звонок, все пошли на выход, и Саксон положил на мое плечо руку. Это был своего рода простой, дружеский жест, которым все время обмениваются люди. Когда они друзья. Но мы ими не были. Кровь быстрее побежала по венам от ощущения его большого сильного тела. Я чувствовала мускусный чистый запах его дезодоранта, мое лицо уткнулось в твердое плечо. По телу побежали мурашки.

Он посмотрел на меня сверху вниз и одним грубым рывком притянул ближе, так что мы оказались лицом к лицу. Теперь обе его руки лежали на моих плечах. Его рот оказался в нескольких сантиметрах от моего. Так, что я чувствовала его запах: сигареты и апельсиновые драже «Tic-Tac».

— Мне пора. — Я попыталась вырваться из его объятий. Он прижал меня ближе, и я почувствовала его мускулы.

— Не надо. — Его бархатистый голос заполнил мои уши. Это было приглашение, которое я почти хотела принять. Почти.

— Я должна. — Наши глаза пересеклись, и его зрачки расширилась настолько, что глаза стали совершенно, бесконечно черные. — Отпусти меня.

— Пропусти урок труда. — Его глаза тлели, как горячие угли. Он притянул меня еще немного ближе.

— Нет, — отрезала я. Затем уперлась ладонями в его твердую мускулистую грудь. — Нет, Саксон. Иди.

Он пожал плечами, но в глазах блеснул гнев.

— Хорошо, Бликс. Я уйду.

Он пошел по коридору, приобняв по пути Карен Таннер, капитана группы поддержки. Улыбнувшись, он что-то прошептал ей. Она улыбнулась в ответ и практически потерлась об него. Он даже не оглянулся, прежде чем выйти в боковые двери, волоча за собой Карен.

Я пошла в класс труда и села с Келси и Крисом. Голова кружилась, и я обрадовалась, что они полностью сосредоточены друг на друге, что не замечали, что я сидела тихо, полностью уйдя в свои мысли.

— Бренна! Бренна! — Келси махнула рукой перед моим лицом. — Ты в порядке?

— Все хорошо. — Я изобразила подобие улыбки, чтобы убедить их. — Просто сонная из-за снежной бури.

— Точно? — Она отклонилась от Криса, чтобы мы смогли поговорить наедине. Я кивнула. Она посмотрела на меня долгим взглядом, а затем полезла в рюкзак. — Ну, у меня есть то, что может разбудить тебя. Сегодня утром мы забрали футболки «Folly»!

— Ничего себе, — выдохнула я. Так классно видеть мой дизайн футболки и знать, что в ближайшее время их будут носить многие. Моим последним решением был силуэт всех четырех участников группы на фоне взрывающихся букв названия группы. Каждую фигуру я окрасила в неоновые цвета, что делало рисунок ярким, но и четким. — Здорово вышло, правда? — спросила я.

Келси кивнула, открыла рот, закрыла и просто махнула на футболку, как бы говоря: «Сама видишь!».

— О. — Я взволновано наклонилась к ней. — Совсем забыла. Дома я сделала кое-что специально для вас.

Я вытащила из рюкзака футболку. На ней были изображены профили Келси и Криса на фоне взорвавшегося сердца и крошечными буквами «Folly» с сердечками вместо буквы О.

— О, мой Бог, — завизжала Келси и быстро, энергично задвигалась. — Круто! Крис, посмотри на это!

— Брен, это круто, — произнес Крис. — Серьезно. У тебя сохранился этот проект? Такая футболка подошла бы нашим фанатам, которые немного… романтичнее.

Келси взглянула на него, и Крис быстро поцеловал ее в лоб, получив в ответ улыбку.

— Да, он сохранен на диске. — Я порылась в рюкзаке. — Здесь он под именем сердца «Folly».

— Это любовь. — Крис вскочил, чтобы пойти к компьютеру в углу класса. — Спасибо, Брен. — Проходя мимо, он потрепал меня за волосы.

— Крис такой милый. — Я наблюдала за Келси, которая смотрела, как Крис шел по кабинету, на ее лице светилась любовь. Точно таким был взгляд, который я видела в зеркале, когда думала о Джейке.

— Да, — вздохнула Келси. — Он подавал мне знаки внимания в прошлом году, но я ему отказала.

— В самом деле? — Казалось, они так хорошо подходили друг другу, что странно было даже думать, что Келси когда-либо могла отказать ему.

— Я просто не была готова встречаться с ним тогда. — Она пожала плечами, и десятки ее серебряных браслетов загремели. — Он был слишком напорист, так, словно хотел сразу, чтобы мы стали парнем и девушкой. Мне казалось, что веселее просто встречаться.

— Так ли это? — Моя мама всегда поощряла «ознакомительное свидание».

— И да, и нет. — Келси двумя цветными карандашами заколола свои темные волосы в импровизированный пучок. — На свидания ходить было весело, но ребята, которые, как правило, ходят на «ознакомительные свидания» обычно не разговаривают об искусстве и музыке, если ты понимаешь, о чем я. — Она подняла брови и широко раскрыла глаза.

— Я слышу тебя. — Келси вернулась к своему проекту керамики, а я несколько минут потратила на попытки распутать макраме. — Келси?

— Да? — Она была сконцентрирована на глине.

— Насколько ты и Крис, гм, далеко зашли? — Мне было неловко задавать такие наглые вопросы, что я прикрыла глаза.

Келси отложила инструмент, но не выглядела так, словно упадет в обморок или что-то еще.

— У нас не было секса.

— Ох, — я закусила губу.

— Мы делали другие вещи. — Келси тряпкой вытерла глину с рук и сложила их перед собой.

— То есть… вы, ребята, заранее оговорили, как далеко готовы зайти? — Я посмотрела на жесткие узелки своего макраме кремового цвета, которое было очень плохо и некрасиво завязано. Оно было в беспорядке, как и наши отношения с Джейком.

— У Криса уже был секс, так что… Он не давит. Никогда. Но иногда я хочу пойти дальше, мне любопытно. Но это очень большой шаг, и я хочу убедиться, что делаю это с кем-то, кто меня действительно волнует, а не просто из любопытства. — Она закусила нижнюю губу. — А почему это Сексуальная мамочка мисс Бликсен задает такие вопросы?

— Джейк и я дурачились на днях. И мне действительно было хорошо. Но когда позже мы говорили по телефону, он сказал, что не чувствует себя комфортно и хочет, чтобы в конечном итоге все было как раньше. — Я отложила макраме и потерла виски, пытаясь уменьшить медленно пульсирующую головную боль.

— И что ты ему сказала? — ​​ Келси наклонилась ко мне, в ее глазах блестел интерес.

— Я сказала ему, что он не имеет права говорить мне, как далеко мне стоит заходить, это мое тело, и чтобы он не бежал от отношений. И я повесила трубку, — закончила я робко с полуулыбкой.

Келси завизжала, очевидно, в восторге от меня:

— Святое дерьмо! Брен, ты такая классная! Это именно то, что я бы сказала на твоем месте. Умница! Тот факт, что у Джейка есть гребаный опыт в этом деле, не означает, что ты должна иметь с ним дело. Он не должен сбрасывать на тебя свои проблемы.

— Он никогда не перезвонит. — Я кусала губы и постаралась не думать о том, что наша маленькая борьба, возможно, запутала все в такой узел, распутать который будет невозможно.

— Джейк, кажется, очень нервничает рядом с тобой, Бренна. — Келси медленно растерла кусок глины между кончиками пальцев. — Ты знаешь, что его мама умерла, когда он был очень маленьким?

— Да. Как ты узнала? — В носу защипало.

— Джейк раньше был… с одной из двоюродных сестер Криса. Она сказала, что он был всегда супер эмоционален во всем, что связано с его мамой, и большой бой с Саксоном у него был из-за нее.

— Что случилось? — Я верила Джейку, когда он рассказывал мне свою версию той ночи. Очевидно, что раз он был столь пьян, как сказал, некоторые детали вспомнить просто не мог.

— Она не сказала. Только то, что это было связано с мамой Джейка. Во всяком случае, вероятно, есть проблемы. Как с женщинами. — Я посмотрела на нее с любопытством. — С женщинами, что бросили его. — Она кивнула головой.

— О. — Я вдруг почувствовала себя как спущенный мяч, словно вся сила вдруг вышла из меня. — Значит я, скорее всего, была чрезмерно резкой с ним?

— Нет. Просто потому, что у него есть прошлое, не означает, что ты должна стать своего рода ковриком, об который можно вытирать ноги. Я горжусь тем, как ты ответила ему. — Она положила ладонь, покрытую глиняной коркой на мою, и похлопала. — Если Джейк действительно заботится о тебе настолько, насколько он говорит, то обдумает твои слова.

Я кивнула. Как только урок закончился, я пошла к спортивному залу. Вид Саксона на футбольном поле после неожиданного ухода с Карен Таннер удивил меня, но он был там, как обычно ухая и подбадривая меня в конце каждого круга; между нами все снова было прекрасно. Тренер Данн попыталась привлечь мое внимание, спросив, готова ли я была влиться в команду, но я убежала от ответа. Половину ланча я просидела задумчивая.

— Что случилось, Бликс? — Саксон прожигал меня взглядом. — На твоей тарелке все еще есть еда. Что с тобой?

Я обдумывала все, что произошло. Вспомнила, как Джейк рассказал мне о своем зубе. Я посмотрела на Саксона, его черные глаза смеялись, рот кривился в самоуверенной улыбке, и я почувствовала жгучую ненависть к нему.

— Что ты сказал Джейку той ночью, прежде чем ударил его? — вдруг спросила я.

Все, сидящие за столом, вдруг погрузились в мертвую тишину. Саксон встал, схватил меня под локоть и вывел из столовой, мимо учителей, которые находились при исполнении служебных обязанностей.

— Она говорит, что ее, кажется, сейчас вырвет! — сказал он им, и нас пропустили. На улице он подвел меня к велосипедной стойке. Сегодня было теплее, но все еще слишком холодно, чтобы стоять на улице без куртки. — Что, черт возьми, это было? — прокричал он мне в лицо.

Я вздрогнула, но не хотела, чтобы он видел, как меня трясло, так что покрепче сжала зубы:

— Я просто хочу знать, что ты сказал Джейку. Той ночью, когда сломал ему зуб. — Я скрестила руки на груди.

— Я ничего не говорил! — крикнул он, затем провел рукой по волосам. Саксон тоже дрожал от холода. Он даже не пытался этого скрыть.

— Врешь! — крикнула я дрожащими от холода губами, мой голос эхом отдавался в холодном воздухе. — Ты лжец, — повторила я уже более спокойно.

Он посмотрел на меня и облизнул губы, открыл рот и снова закрыл его.

— Я не говорил Джейку ничего, чего он и так уже не знал. Я просто предупредил его. — Его глаза умоляли меня поверить ему.

— О чем? — Ветер трепал волосы по моему лицу и сбивал меня из равновесия, заставляя быть ближе к Саксону, чем я бы того хотела.

— О том, что он кончит как его отец. — Саксон стиснул зубы.

— Ты имеешь в виду выпивку? — Я вспомнила рассказ Джейка о том, что его отец пил, но это не помешало и ему стать таким же. Но я думала, что Саксон был тем, кто дал ему спиртное.

— Да, — прорычал он. — И глупые девочки. — Он сжал волосы в кулаки и с ворчанием отпустил. Он выглядел совершенно дико и хищно. Таким я его еще не видела.

— Что ты имеешь в виду? — «Глупые девочки». Речь, должно быть, шла о многих из них. Джейк был со многими другими девушками. От одной только мысли об этом мое лицо стало горячим.

— Я говорил тебе, что Джейк спал с каждой девушкой, которая смотрела на него и улыбалась. Этот парень не мог держать свой член в штанах. И он все время пил. В постели с девушками, которые просто искали такого, как он. — Он холодно посмотрел на меня, вгляделся в мое лицо, чтобы увидеть, собиралась ли я отвечать.

— Я знаю это. — Я была рада, что могла списать дрожь на холод. — Джейк рассказал мне все, что помнит.

Саксон фыркнул:

— Ну, это еще не все, поверь мне, Бликс. В ту ночь с ним была девушка. Ничего хорошего. Она хотела забеременеть. Она хотела залететь от Джейка.

— Откуда ты знаешь? — Я очень старалась не выглядеть слишком потрясенной. Забеременеть? Кто хотел бы забеременеть в средней школе? Если бы это случилось?

Он покачал головой:

— Тебе не понять. Ты приехала из совершенно другого мира. Она хотела охомутать Джейка. Он спал с ней и раньше, но даже не помнил ее имя. Она рассказывала об этом. Как она пыталась проткнуть презерватив другому парню. Даже не смотря на то, что она была страхолюдиной. — Саксон насупил брови.

— Какое это имеет отношение к маме Джейка? — Голова закружилась так сильно, что хотелось сесть или опереться обо что-то. Но рядом ничего не было, за исключением Саксона, на которого я не собиралась опираться.

— У него была худшая мама, какую только можно себе представить, — практически выплюнул Саксон. — Она была более заинтересована в своей выгоде, чем заботе о Джейке. Однажды она напилась и сказала папе Джейка, что даже не знает, его ли это сын.

— О, мой Бог. — Не потому ли у Джейка с папой были такие напряженные отношения?

— Во всяком случае, ее смерть — самое лучшее, что могло случиться с Джейком. Но как только она умерла, он опять начал вести разгульный образ жизни. Как своего рода чертова дань худшей матери на Земле. — Саксон покачал головой и стиснул зубы. — Я сказал Джейку, что он собирается переспать с такой же шлюхой, как его мать.

— Саксон! — воскликнула я. Не было важно, что у тебя были хорошие побуждения, или каким крутым ты мог бы быть, никто не должен был пересекать «линию матери». Я могла только вообразить ярость Джейка, когда Саксон так отозвался о его матери. Матери, которая умерла такой молодой. — Не важно, что сделала его мама. Она все еще его мама, и ты не имел права ничего говорить о ней.

— Фигня! — закричал Саксон, тыкая мне в глаза пальцем. Его дыхание потяжелело, а глаза заблестели от ярости. — Никто не заботился о нем в детстве так, как я! Никто! Он был мне как брат, и я не собирался смотреть, как он разрушает свою жизнь!

— Что ты сделал? — ​​Я закрыла глаза в ожидании его ответа о событиях той ночи. Он был единственным человеком, который действительно все знал. Появилось чувство, что мне не понравилось бы то, что я услышала бы.

— Я ударил его в лицо, пытался выбить дурь из его задницы. — Голос Саксона стал грубым. — Но все сложнее, чем выглядит. Я просто попал ему по зубам. Потом украл его ботинки, чтобы он не смог уйти пешком, и одну из моих подруг, чтобы не позволить ему переспать с ней. — Он посмотрел мне в лицо. — Что, не нравится, Бликс?! Когда он проснулся, я позволил ему обвинить во всем меня: за ночь, выпивку, его блядство. Я рад, что сделал это. С тех пор он перестал общаться с неудачниками, в том числе и со мной. Он не пьет, получил работу, подтянул учебу. Это все, что я когда-либо хотел для него. — Саксон опустил голову. — Так лучше всего.

— Но ты должен был дать ему подняться. — Меня трясло, но явно не из-за температуры на улице. Мне хотелось обнять Саксона. Я знала, что боль и потеря, которые переполняли его, были совершенно реальны. И никто не понимал это лучше, чем я, заботящаяся о Джейке и опасающаяся, что он мог бы уйти.

— Да. — Саксон уставился на носки своих ботинок. — Но если бы я этого не сделал, кто знает, в какое еще глупое дерьмо он мог бы вляпаться? Я не должен был так говорить, я перегнул палку. Неважно…

— Тебе его не хватает. — Мысль пронзила меня, словно молния. — Ты не ненавидишь Джейка. Ты скучаешь по нему.

— Мы были друзьями с дошкольного возраста. Конечно, я скучаю по нему. Но так проще всего. Я ни на что не променяю это. — Он посмотрел на меня и схватил за плечи. — Не крути с этим, Бликс. Пусть лучше он не общается со мной и ненавидит меня до кишок, но не знает всю историю. Ты единственная, кто все знает, так что я знаю, чью задницу пинать, если он вернется к прежнему образу жизни.

Но он не держал меня так, как будто хотел надрать мне задницу. Потер пальцами мои плечи, притянул к себе и прижался лбом к моему.

— Мы не можем сделать это, Саксон. — Я чувствовала волны боли, шедшие от него, и хотела облегчить ее. Хотела обнять его покрепче и сказать, что все было бы хорошо. Но если бы это сделала я, то снова все стало бы плохо.

— Я знаю. — Его руки отяжелели и продолжили гладить мои плечи, но останавливать его я не собиралась. — Ты — лучшее, что когда-либо могло случиться с Джейком. Ты так чертовски хороша для него.

— Я действительно забочусь о нем, — сказала я, тяжело дыша. Мускусный, острый запах Саксона против воли одурманивал меня.

— Ты была бы… ты была бы так хороша для меня, Бренна. Быть с тобой — это как изменить правила игры. Кто знает, что мы были бы в состоянии сделать? — Его голос стал настолько низок, что почти не слышен. — Я отказался от Джейка. Теперь я должен отказаться и от тебя?

— Мы можем быть друзьями. — Я закрыла глаза, чтобы не видеть разочарование на его лице.

Я знала, что он хотела поцеловать меня. Я знала, что он хотел большего.

— Я не хочу быть твоим чертовым другом, — сказал он, тщательно выговаривая каждое слово.

— Это все, что я могу предложить, — сказала я и сильно оттолкнула его, разорвав объятья. Я не взяла куртку и рюкзак, мне было очень нужно просто выбраться оттуда. Я увидела свой велосипед и отцепила его.

— Бренна, не будь идиоткой! Бренна! Ты без куртки! Бренна! — закричал Саксон. Я слышала длинный, громкий поток его ругательств, который быстро стих вдали.

Я как маньяк крутила педали, пытаясь окончательно не замерзнуть. Чем быстрее и труднее было ехать, тем лучше я себя чувствовала. В техникум я приехала в кратчайшие сроки. Раньше, чем обычно. Бросив велосипед на стоянке, я побежала в столовую. Столы были переполнены, студенты ели и шутили. Джейк сидел в стороне, скрестив руки на груди с угрюмым лицом. Он, казалось, почувствовал мой взгляд. Его голова дернулась, он отодвинул свой ​​стул и быстро подошел ко мне.

— Бренна, ты замерзла. — Он снял толстовку и через голову натянул на меня, а потом потер ладонями мои руки. Он был в одной из его изношенных футболок. — Что ты здесь делаешь так рано?

И тогда я заплакала, спрятав лицо на его груди. Джейк обнял меня и вывел из переполненной столовой, где мы привлекали слишком много внимания. Он привел меня в пустынный коридор, с отчаянием убрал мои волосы назад и хрипло произнес:

— Что случилось, Бренна? Не плачь, детка. Что не так?

— Мне очень жаль! — заплакала я. — Я не хотела, чтобы так получилось!

Он обнял меня и провел рукой по затылку.

— С ума сошла? Это я во всем виноват. Не плачь, тсс. — Он поцеловал меня быстро и тепло. — Не плачь, детка. Мне очень жаль. Я не должен был вываливать все на тебя. Если ты захочешь станцевать на шесте… я буду стоять на страже с пистолетом, но поддержу тебя. Ты не сделала и малой части моих ошибок. Я один запорол все перспективы.

— Это не так, — сказала я, хотя во многом он был прав. — Но я должна сказать тебе кое-что и не знаю как.

— Просто скажи мне. — На его лице читалась вера в меня. — Просто скажи. Я не буду сходить с ума. Обещаю.

Я коротко рассмеялась:

— Ты не можешь обещать, Джейк. Как ты можешь предсказать свою реакцию?

— Что бы ты ни сказала мне, я не разозлюсь, честно. — Он провел большими пальцами по моим щекам, вытирая выкатывающиеся слезы.

— Саксон и я… — Я начала разговор, даже не зная, что именно сказала бы.

Глаза Джейка стали жестче, в них вспыхнула глубокая ненависть, гораздо более сильная, чем я ожидала. Его ладони сжали кисти мои рук.

— Джейк, ой… Мои руки…

— Прости. Мне так жаль. — Он потер их, в глазах горело бешенство. — Так что там между тобой и Саксоном? — Его слова были словно острые ножи.

— Мы учимся в одном классе, — начала я неубедительно. — И он сказал мне, что вы были хорошими друзьями. — Почему я снова недоговаривала? Я должна была сказать ему всю правду!

— Не страшно. — Сумасшедший блеск пропал из его глаз. Было такое облегчение снова видеть его лицо нежным, что я решила, что частичная правда была лучше всего.

— Думаю, он хочет снова дружить с тобой. Он хочет, чтобы вы снова ладили. Я так думаю. — Я хотела сказать ему больше. Я хотела раскрыть свое сердце и душу, но на карту было поставлено слишком много, слишком много, чтобы проиграть.

— Почему ты так расстроилась по этому поводу? — Джейк опустил голову, чтобы посмотреть на меня.

— Потому что… — Я словно балансировала на линии между правдой и ложью. Не хотела, чтобы Саксон вставал между мной и Джейком, не хотела, чтобы Джейк взрывался. Они должны были заключить мир. — Потому что я не думаю, что настолько симпатична Саксону. Скорее, я для него как путь к тебе.

Он смотрел на меня в течение долгой минуты, мне даже показалось, что он уличил меня во лжи и сейчас ушел бы. Но вместо этого он улыбнулся. Я посмотрела на его сколотый зуб, столь обожаемый мной, и подумала о кулаке Саксона, который его оставил.

— Ты такая неправильная, — засмеялся Джейк. — Ты нравишься Саксону. Очень. На самом деле, намного больше, чем бы меня это устраивало. Я вижу это во взглядах, что он бросает на тебя. Он привык получать все, что хочет. Но ты моя. — В его глаза снова вернулся блеск, на сей раз не маниакальный, а просто чертовски тревожный.

— Может быть, мы сможем просто прийти к перемирию? — умоляла я.

— Если это осчастливит тебя, — сказал Джейк с легкой улыбкой. — Оставим это. У меня большой сюрприз для тебя.

Мы вышли из школы и пошли на автостоянку. Джейк подвел меня к большому синему грузовику с огромными шинами, поколотой краской и трещинами на лобовом стекле, огромным многоместным сиденьем без барьера между водителем и пассажирами. Я оглядела его и вспомнила, где я его видела. Он был на одной из немногих фотографии на страничке Джейка в Фейсбуке.

— Твой грузовик? Но как он сюда попал?

— Всю последнюю неделю я работал на ферме Зинга на полный рабочий день. — Он вытащил бумажник из заднего кармана и достал небольшую пластиковую карту. Я взяла ее из его рук и увидела фотографию Джейка, с нехарактерно суровым для него взглядом.

— Это водительские права, — тупо сказала я.

— Водительские права для фермеров, — пояснил он. — Их дают, только если ты сможешь доказать, что занят на полном рабочем дне на ферме, или твоя семья управляет одной из них. Вот почему мне пришлось убежать вчера утром. Я хотел… — Он застенчиво провел рукой по волосам. — Я хотел забрать тебя сегодня утром, но знал, что ты, скорее всего, довольно зла на меня.

— Джейк, — вздохнула я и обняла его. — Я так рада за тебя. Ты бы умер за водительские права!

— Знаю. — Он улыбнулся той широкой кривой ухмылкой, что я так любила. — Всего месяц до моего дня рождения, но я рад, что получил их немного раньше. — Он прижал меня со стороны пассажирской двери. — Я знаю, ты не плохая девочка… — Его голос низко грохотал в моих ушах. — Но ты бы не отказалась один раз пропустить со мной школу?

— Ты просишь меня прогулять, Джейк Келли? — От него вкусно пахло свежестью, мылом, мятой и немного потом — Джейком. Любила его запах. Не могла сопротивляться ему. Столь же легко, как я оттолкнула от себя Саксона, я притянула Джейка еще ближе. — Думаю, я сделаю это.

— Где твоя куртка? — Джейк открыл мне дверь со стороны пассажира.

— Я оставила ее в школе.

Джейк посмотрел на меня вопросительно, но не стал уточнять.

— Так давай поедем и заберем. — Он подсадил меня в грузовик и залез на водительское кресло. Было что-то сексуальное в том, как он вел машину. Джейк словно был рожден для движения. Вероятно, быть удивительным водителем — это то, что заложено на генетическом уровне. Мы остановились у школы, он припарковался, выскочил и положил мой ​​велосипед в кузов. Потом мы поехали в Франкфорд, и Джейк вошел со мной. Он вручил мне письменное разрешение от учителя на отлучение из класса во время урока.

— Где ты его взял? — ​​Я посмотрела на маленький зеленый пропуск.

— Во всех учебных заведения графства они одинаковы. — Он застенчиво улыбнулся. — Я украл его в головном офисе техникума в начале года.

Я покачала головой. Не стоило волноваться об этом. Залы были пусты. Мы направились в задний холл к моему шкафчику и две минуты спустя уже готовы были ехать, когда в тишине коридора по стенам эхом прокатился знакомый голос.

— Эй, Джейк. — Саксон лениво прислонился к стене. Его взгляд скользнул по мне. — Бликс.

Он словно появился из небытия. Джейк бросил на него каменный взгляд.

— Мы просто пришли за вещами, Саксон. — Я засунула руки в рукава куртки и выхватила из рук Джейка рюкзак. У Джейка странно блестели глаза, словно у Джекила и Хайда[59].

— Подожди. Мне есть, что сказать Саксону. — Джейк подошел к нему. — Держись подальше от Бренны, лживый ублюдок.

Саксон даже не поежился, хотя Джейк выглядел большим и жестоким.

— Уверен, Бренна сама в состоянии решить, с кем хочет быть, Джейк. Или ты не доверяешь ей? — Он посмотрел на меня с широкой угрожающей улыбкой. — Я имею в виду, вы двое всегда честны друг с другом, не так ли? Никакой лжи. Никакой полуправды.

— Закрой свой чертов рот! — закричал Джейк и толкнул Саксона на шкафчики. — Тебе всегда это удавалось, да? — Он был прав, и Саксон поднялся с хищным рычанием. Невозможно сказать, кто был более неистов. — Ты умеешь любую ситуацию обратить в свою пользу. Можешь любого заставить проглотить твою чушь и поверить, что это правда. Но не меня. Меня больше не проведешь.

— Ты не знаешь всего, — выпалил Саксон, отталкивая Джейка. Его злость полностью остыла, сменившись странной зыбью эмоций. — Я прикрывал твою спину, брат. Я защищал тебя от неприятностей. — Саксон снова пихнул Джейка.

— Ты познакомил меня с каждой глупой вещью, которую я когда-либо делал, — прорычал Джейк, схватив Саксона за грудки и сильно сжимая. — Мне давно стоило избавиться от тебя. Ты паразит. — Джейк развел руки, позволив Саксону отойти.

Через несколько тяжелых вздохов, к Саксону вернулась дерзкая улыбка. Он одернул рубашку, откинул волосы с глаз и с головы до пальцев ног пробежался по мне взглядом, который словно прожигал мою кожу.

— Как бы там ни было, не думаю, что ты должен мне указывать, кто мне должен нравиться, а кто — нет. В конце концов, решать леди. Победит сильнейший!

Его взгляд стал полон чванливым высокомерием. Я разрывалась между страхом, что он раскрыл бы Джейку наши секреты, и желанием сделать это самой. Я ненавидела это нагромождение лжи. Джейк в ярости сжал кулаки.

— Давай, Джейк, — попросила я. — Если нас увидит учитель, нам всем попадет. Пойдем.

— Я позвоню тебе позже, Бренна. — Саксон усмехнулся и потянулся губами к моему лицу.

Джейк в долю секунды оказался рядом, его кулак просвистел прямо в челюсть Саксона. Я услышала звук сдвинувшейся кости и разрыва кожи.

— Джейк! — воскликнула я.

И именно в этот момент в конце коридора появился учитель.

— Что там внизу происходит?

Саксон тяжело встал и несколько раз подвигал челюстью вперед и назад.

— Ничего. Я просто иду на математику, — ответил он и ушел, сплюнув на пол зуб.

— Эй, вы двое, поторопитесь! — закричал учитель, рассеянно глядя среди проходов. Я нагнулась и схватила зуб, прежде чем он бы его заметил. Мы нырнули на лестничную клетку, подождали для верности с минутку и выскользнули через боковые двери. К счастью, никто нас не искал.

Мы с Джейком побежали к грузовику. Он, как и раньше, сначала распахнул дверь передо мной, хотя я предпочла бы, чтобы он поспешил.

— Ты говорила с Саксоном? — спросил Джейк холодно.

Я вздохнула. Пришло время для правды:

— Я хочу сказать тебе…

Джейк вмешался:

— Неважно, Бренна. Это именно то, что хотел бы Саксон. Чтобы я начал сомневаться в тебе. — Он покачал головой. — Это укол. Он знает, что на пять шагов впереди всех остальных. Не признавайся, я ничего не буду спрашивать.

Я сжала рот покрепче. Что еще я должна была сделать?

— Ты сильно ударил его, — сказала я тихо.

— Мне очень жаль, Брен. — Он склонился лбом на руль и помотал головой. — Я перегнул палку. Знаю. Ты в порядке?

— Вроде того. — Я почувствовала, как слезы закололи глаза. — Никогда не видела, чтобы ты так терял самообладание. — Я раскрыла кулак. Блестящий белый зуб Саксона был в моей руке.

— Зуб Саксона. — Джейк тяжело сглотнул.

— Это так по-библейски, Джейк. — Мы оба смотрели на белый эмалированный кусочек Саксона.

— Зуб за зуб… Святое дерьмо. — Джейк покачал головой. — Мне очень жаль, что у вас общие занятия. Я все тебе испортил, черт. — Он медленно тронул машину с места, фокусируясь на дороге, но его мысли явно были не тут.

Отстегнув ремень безопасности, я скользнула к середине сидения и пристегнулась поясным ремнем. Потом прислонилась к плечу Джейка. Так было приятно чувствовать его твердые мышцы под щекой. Зуб я отправила в ржавую пепельницу.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. — Я надеялась, что так и было бы. Так хотелось рассказать Джейку о проекте по ГУА, но не знала, стоит ли. Может, стоило просто похоронить все наши с Саксоном секреты… Трудно было решить.

Какое-то время мы ехали молча, пока не въехали в местный парк. В это время здесь было абсолютно пусто. Над нами смыкались кронами деревья, золотая, красная и оранжевая листва горела на послеполуденном солнце. Джейк заглушил двигатель и вытащил из-за спины старое одеяло. Расстегнув ремень безопасности, он уложил мою голову себе на колени, голова прижалась к упругим мышцам его бедра. Рукой он чертил линии по моему лицу.

— Через несколько дней моя гонка, — промолвил он в тиши кабины.

— Волнуешься? — Я подняла лицо, чтобы видеть его.

— Да, — сказал Джейк нарочито скучающим тоном. — Не знаю, готов ли.

— Может, стоит потренироваться? Как это там работает? — Я скользнула ладонью под его рубашку, прошлась вдоль горячей, нежной кожи живота.

— Да. — Он приглушенно рассмеялся. — Но у меня не так много времени. Ради водительских прав мне пришлось устроиться на полный рабочий день на ферме Зинга. Выходной день мне дали только для гонки.

— Значит, какое-то время нам придется обойтись без совместных выходных? — Мое сердце немного упало.

— К сожалению, Брен. Но теперь я могу возить тебя в школу и обратно. — Его шершавая ладонь погладила мою щеку, и я прижалась к ней ближе.

— Джейк, я не могу ездить туда и обратно с тобой.

— Почему? — Его голос оборвался, потому что он знал ответ.

Я вздохнула:

— Мама не будет довольна. Да и тебе придется делать крюк. А это добавит к твоему и так не простому дню слишком много времени за рулем.

Его рука остановилась на несколько секунд, а затем снова продолжила гладить меня по голове.

— Ты злилась на меня больше, когда я сказал, что не хочу идти дальше, ну, физически.

— Да, — я густо покраснела. — Прости.

— Не извиняйся. — Он посмотрел на меня с широкой улыбкой. — Все в порядке. Я должен был больше думать о твоих чувствах.

Я приподнялась на локтях и вытянула шею, чтобы посмотреть на него.

— Это не извинение, правда?

Он покачал головой и сказал:

— Нет. Это точка. Если я собираюсь пытаться учитывать твои желания, хотя это иногда заставляет меня чувствовать себя неудобно, разве ты не должна делать то же самое для меня?

— Итак, ты хочешь, чтобы я не переживала? Что ты недосыпаешь и тратишь целое состояние на топливо для грузовика? — Я раздраженно скрестила руки.

— Да, Брен. И я постараюсь сделать все, чтобы ты бросилась мне в объятья.

Я ударила его по руке, и он рассмеялся. Я обвила его руками и ногами, усевшись к нему на колени. Руль упирался мне в спину, так что пришлось плотно прижаться к Джейку.

— Я позволю тебе забрать меня завтра. — Я провела пальцем по его носу и губам, а затем надавила на них, чтобы успокоить. — Но ты должен ждать меня в конце улицы. Я не хочу ссориться с мамой. И обещаю, я спрошу у нее, можно ли тебе забрать меня в субботу.

Он поцеловал меня в палец.

— Спасибо.

— Не благодари, — предупредила я. — Это торговля.

Он закрыл серые глаза и застонал:

— Чего ты хочешь?

— Многие парни были бы рады иметь такую бесстыдную подругу, — отрезала я.

— Хорошо, значит я не один из многих, — прорычал он. — Не стоит торопить события. У нас много времени.

За его осторожностью я видела предупреждение для себя. Мне действительно никогда не приходило в голову, что это могло заставить его нервничать.

— Ты нервничаешь? — Так держать, супер-прямая Бренна.

— Может быть, — сказал он, немного смущенно улыбаясь. — Когда ты пьян, то всегда чувствуешь себя мужчиной. Но, возможно, я не мужчина, знаешь? Может быть, все это было просто иллюзией. — Он провел руками по моей спине, рисуя широкие круги на моих волосах и рубашке.

— У меня мало опыта, но думаю, ты лучше иллюзии, — честно сказала я.

Он нежно поцеловал меня.

— Спасибо, я хочу быть достаточно хорошим для тебя.

— Ты и так хороший! — Я надавила ему на грудь.

— Но? — спросил он хрипло.

— Ты всегда можешь стать лучше. Попрактиковавшись. — Я склонила голову и поцеловала его. Мои волосы упали вперед, и я коснулась его лица. Его руки пробежали по моей спине, по шее, под волосами. Он прижал мою голову, целуя меня нежно и уверенно.

А потом отстранился:

— Чего ты хочешь, бесстыжая? — Он поцеловал меня в нос.

— То, что я сделала для тебя, — потребовала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. Потому что, конечно, я нервничала.

Он поцеловал меня глубже, потом засунул руки мне под рубашку, дотянулся до бюстгальтера. Я всем телом прижалась к нему, и поцелуи получились беспорядочными, губы скользили по лицу, щекам, шее. Затем он чуть приподнял мою рубашку и посмотрел на меня. В его глазах светился вопрос. Я только кивнула.

Он через голову стянул мою рубашку, расстегнул лифчик и в холодном дневном свете подтянул меня на коленях ближе к себе. Его руки были на моей спине. Он медленно провел вверх-вниз, и по коже пробежали мурашки.

Он с жаром посмотрел на мое тело. Его рука задрожала, когда он поднес ее к моей груди, осторожно коснувшись кожи пальцами. Я почувствовала дрожь от его прикосновений. Не глядя в сторону, Джейк потянулся к одеялу и накинул его на плечи. Я видела, как он с трудом сглотнул, прежде чем повернуть голову и поцеловать меня в грудь. Он прислонился лбом, и я почувствовала его теплое дыхание на своей коже. Он целовал и целовал меня, и это было действительно хорошо. Я прижалась к нему, и именно тогда, когда мне подумалось, что лучше уже и быть не может, он открыл рот и вобрал мой сосок. Между ног вдруг стало мокро и горячо, это было уже мне знакомо. Его руки обхватили мою грудь, рот то лизал, то целовал меня; он трудно сглотнул и со стоном отстранился.

Я потерлась об него всем телом, не совсем уверенная в том, что делала. Просто от этого мне становилось хорошо, более того, лучше.

Его рот все еще был на моей груди. Джейк провел рукой вниз и расстегнул кнопку на моих джинсах, и потянул молнию. Он провел своей большой, грубой ладонью под линией моих трусиков. Когда я почувствовала, как его пальцы скользнули в меня, мои глаза широко раскрылись. Он толкнул их в глубину, туда, где я была полностью мокрой, а затем выскользнул и потер самое чувствительное место. Оторвав рот от груди, он внимательно посмотрел на меня. Его пальцы задвигались, вызывая то чувство дискомфорта, то нереальный кайф, что я просто закрыла глаза. Он продолжал гладить меня между ног, и я снова стала извиваться в его руках. Вскоре он вошел в определенный ритм. Его рука была ключом, который открывает что-то, что я всегда хотела почувствовать, но не знала, как это сделать. А потом появилось ощущение, которое я уже испытала вчера, но на этот раз оно потрясло все мое тело. Мне казалось, что каждый мускул туго сжался и растаял. Я вскрикнула и бросилась Джейку на грудь.

Он вытащил руку, и я, тяжело дыша, налегла на него.

— Ты в порядке? — спросил он меня в волосы.

— Думаю, скоро буду. — Было такое ощущение, словно я только что вышла из теплой ванны, съехала по крутой горке, съела самый вкусный кусок шоколадного торта с взбитыми сливками, или, может быть, все сразу и даже лучше. Это было странно и в то же самое время удивительно.

Он рассмеялся:

— Да. Можно так сказать.

Я тоже рассмеялась:

— Я люблю тебя, Джейк.

— Я тоже тебя люблю. — Он поцеловал меня, потом нашел мой лифчик и в полном недоумении поднял его. — Гм, я понятия не имею, что с ним делать.

Я засмеялась и пожала плечами, потом взяла из его рук бюстгальтер, надела и защелкнула застежку за спиной.

— Ты профи в снимании их, да?

— Не могу поверить, что ты застегнула его так быстро. — Его руки оказалось на моих плечах, он удивленно рассматривал застежку.

— Я ношу его каждый день, Джейк. Большинство девушек, когда надевают его впервые, застегивают застежку впереди, а потом поправляют как надо.

— Но ты уже профи. — Он провел пальцем под моим ремнем.

— У меня сиськи уже около четырех лет. — Я обхватила грудь в розовом в горошек бюстгальтере. — Они не такие большие, но меня устраивают.

— Они действительно хороши, — сказал Джейк с румянцем на лице. Он улыбнулся моему смеху. — Серьезно, это самые совершенные сиськи, которые я когда-либо видел.

Я легкомысленно рассмеялась. Я любила Джейка, мне было так хорошо с ним. Мое тело чувствовало себя новым, как после нескольких месяцев в Дании с другой диетой и физическими упражнениями, но это изменение было почти мгновенным. Я чувствовала себя гораздо лучше.

— Тебе все еще трудно. — Я поцеловала его в шею.

— Ничуть. — Он поднял меня с колен и усадил обратно на сиденье. — Не всегда должно быть хорошо только мне. Я не всегда был в состоянии остановиться, когда нужно. Это хорошая практика.

Я закатила глаза:

— А ты не любишь рисковать.

— Потому что ты такая соблазнительница? — тихо сказал он, положив руку на мою щеку. — Боже, ты такая красивая, Бренна.

И это определенно была самая прекрасная вещь, сказанная им. Потому что я тут же растаяла и перестала с ним спорить. Мы просто сидели и долго целовались. Я полностью потеряла счет времени.

— Сколько времени, как думаешь? — Я моргнула, щурясь в лучах низко висящего солнца.

Он посмотрел на ​​сотовом телефоне.

— Ничего себе. Пора ехать. Сейчас.

Мы переставили сиденья в нормальное положение. Джейк повернул ключ зажигания, и двигатель с громким гулом замурлыкал. Он начал выезжать с парковки, потом посмотрел на меня:

— Куда ехать?

— Минуточку. — Я вытащила телефон и набрала номер мамы. — Привет, мам. — Я подумала, вдруг ее «мама-радар» уже уловил, что я провела день, давая мальчику целовать мою грудь вместо занятий.

— М-м-м, детка, — сказала она рассеянно. — Я еду в офис, чтобы подготовить кое-какие материалы. Занятия начнутся в понедельник.

— О, езжай и готовься. Я как раз собиралась сказать, что все-таки соглашусь участвовать в команде по бегу на пересеченной местности. Сегодня как раз тренировка.

— Хорошо, дорогая. Я рада, что ты выбрала спорт. Думаю, ты получишь от бега наслаждение.

— Надеюсь. — Я остановилась. Мне было неловко перед мамой, женщиной, которую я любила и уважала больше, чем кого-либо. Но теперь между нами образовалась пропасть. Мы больше уже никогда не будем так близки, как были. Было так грустно осознавать, что все из-за меня, но, с другой стороны, я знала, что это была всего лишь часть взросления. — Скорее всего, я вернусь последним автобусом. Сотовый с собой.

— Милая, я могу забрать тебя. Не буду задерживаться здесь, если нужна буду тебе. — Голос мамы на линии был сладок и приятен.

— Не волнуйся об этом, мама. Я еще не знаю графика, так что даже не могу сказать точное время.

Мама вздохнула:

— Хорошо, дорогая.

— Что случилось, мама?

— Ничего, — сказала она, ее голос стал высоким и хриплым. — Иногда я просто хочу, чтобы ты снова была маленькой девочкой, и мы проводили вместе весь день.

Я сморгнула слезы:

— Мамуля, я так тебя люблю.

— И я, — сказала она, и я услышала, что она улыбалась. — Я люблю тебя, Бренна.

— Давай проведем все воскресенье вместе. — Я действительно хотела провести некоторое время только с ней одной.

— Это было бы здорово, солнце.

Мы распрощались, и я откинулась на сиденье. Джейк выжидающе посмотрел на меня:

— Ты в порядке?

— Просто грустно. Сейчас уже нет возможности быть с мамой все время, как раньше. Но это глупо. Имею в виду, я довольна тем, как все теперь. Так глупо. — Я быстро промокнула рукавами глаза, чтобы впитать слезы.

— Ничуть не глупо. Я знаю, как много для тебя значит семья, и мне впрямь очень жаль, что теперь вы не можете проводить вместе столько времени, как раньше. Это полный отстой. — Он посмотрел вперед, чтобы дать мне время высушить слезы.

— Я собираюсь во Франкфорд, — сказала я, чувствуя необходимость сменить тему. — Я вступлю в команду по бегу на пересеченной местности.

Он посмотрел на меня и улыбнулся:

— Значит, решилась? Попробуешь?

— Да. Я очень хороша на дистанции. В любом случае, ты, мама и Торстен работаете все время, так что и мне нужно чем-то себя занимать.

— Звучит хорошо. — Джейк скользнул по мне взглядом, полным сексуальных шалостей. — Ты действительно надеваешь короткие шорты?

Я вспомнила, что Саксон задавал мне тот же вопрос, и закатила глаза:

— Нет! Сейчас не 1970-е годы. По крайней мере, я надеюсь, нет. — Я вдруг поняла, что не помнила, видела ли я официальную школьную беговую форму и даже не представляла, на что она была похожа.

Мы остановились у Франкфорда.

— Я буду на работе до семи. Возможно, ты освободишься раньше. Звони, если нужно будет ехать.

Я наклонилась и поцеловала его.

— Спасибо за сегодня. Мне очень понравилось с тобой прогуливать.

— Мне тоже. — Он на секунду задержал мою руку.

Я вышла из машины и обошла ее, чтобы забрать велосипед.

— Оставь, — Джейк высунулся из окна и помахал мне. — Я заброшу его к тебе домой по пути на работу.

— Спасибо! — Я смотрела, как он выруливал на дорогу, счастливая, что мы провели вместе день, и, нервничая, направилась к тренеру Данн. Я даже не была уверена, когда именно должны были быть экзамены в команду. И надеялась, что Джейк не зря привез меня сюда.

Я действительно хотела вступить в команду. Если бы не школа, мне бы приходилось что-то делать, чтобы держать тело в форме, и бег казался мне хорошей альтернативой. Но прежде, я все же хотела убедиться, что мне не пришлось бы прыгать в длину или бегать с барьерами.

Я проверила свой карман. В нем лежал зуб Саксона. Я просто не смогла оставить его в пепельнице Джейка. Саксон определенно спровоцировал удар, но у меня было чувство, что он давно ждал этого момента. Мол, если бы Джейк нанес ему такой же удар, то они были бы квитами.

Я направилась к спортивному залу, не зная, куда идти и что делать. Тренер Данн сразу нашла меня.

— Бликсен! — заорал она. — На тренировке всегда носи одежду из стрейтча[60]. Убедись, что у тебя все есть. Не хочу, чтобы ты что-нибудь потянула. Переодевайся и иди работать.

— Можно я приму участие в отборе в команду?

Она посмотрела на меня с минуту.

— Будем считать, что ты прошла отбор на уроках. Ты в команде. Тренировки каждый день после школы до пяти. Сможешь справиться с этим? — Она широко расставила ноги и уперла руки в бедра. Несмотря на свое мускулистое, рельефное, загорелое тело, она была удивительной золотистой блондинкой с блестящими волосами, что, однако, не выглядели сказочными и мягкими.

— Да. — Я побежала в раздевалку. — Переоденусь, — прокричала я через плечо.

Переодевалась я в пустой раздевалке. На тренировочном поле было довольно-таки много народу: кто бегал по кругу, кто отжимался, кто бегал с ускорением. Трасса проходила вокруг футбольного поля. На нем сейчас тренировались футболисты: они, кряхтя, отбивали мячи головой, коленями, грудью, и в середине всей этой кучи был Саксон. Мне подумалось, что возможно он все еще не отошел от полученного удара в лицо.

Игнорировать его, вероятно, было лучше всего. Я воткнула наушники от iPod, натянула капюшон и побежала. Вскоре мое дыхание убыстрилось, все вокруг словно исчезло. Я думала о Джейке в моей постели, в его грузовике, разговорах с ним по телефону, в классе. От мыслей о нем мое сердце так сильно стучало, что вскоре мне пришлось остановиться, согнувшись и задыхаясь на краю дорожки.

— Что такое, Бликсен? — прокричала тренер Данн.

— Выбилась… из… дыхания… — пробормотала я.

Она быстро подошла ко мне и присела на корточки, чтобы видеть мое лицо.

— Попробуй двойное дыхание. — Я покачала головой пытаясь сказать, что не понимала о чем речь. — Двойное дыхание. Два вдоха, один выдох. Два вдоха, один выдох. На дистанции это убережет тебя от гипервентиляции легких. — Она хлопнула меня по спине. — Давай, попробуй!

Я разогнулась, мышцы все еще были теплыми, и бежалось легко. Два вдоха, один выдох.

Мои мысли вернулись обратно к Джейку, но на этот раз я следила за дыханием. Два вдоха, один выдох. Мне удалось набрать темп, тело летело, в то время как мозг полностью сосредоточился на моем парне.

Я была в эйфории, мой мозг словно посылал мне кучу разных картинок, прежде чем перешел к менее пикантным вещам. Я подумала о маме, что я вечно лгала ей, кралась и скрывала важные вещи. Еще несколько недель назад мы были так близки, не было человека в этом мире, кому я бы могла довериться больше, а теперь все так изменилось. На моей груди словно лежала тяжелая наковальня вины за наши планы на воскресенье. Потому что, хотя я и хотела провести с мамой время, я не могла не думать о Джейке и желании быть с ним.

Это как безумная наркозависимость. Я жаждала его, и чем больше получала, тем больше становилась тяга.

После выработки стойкого чувства вины по отношению к маме, мой мозг вернул меня к моей любви/ненависти и одержимости к Саксону Маклину. Я подумала о том, как ожесточенно Джейк настаивал, что Саксон просто играл в одну большую игру разума, но сердце не верило в это. Не до конца верило. Он открылся мне. Он сделал то, что не имело никакого смысла, сделал то, что не свойственно Саксону — бессмысленные вещи с точки зрения пользы, которую они могли бы принести ему самому. Зачем все это было?

Когда он говорил о Джейке, как их дружба развалилась, он не действовал. Я знала это наверняка. Даже Саксон не был настолько хорош. Он позволил себе быть козлом отпущения перед Джейком. Даже сегодня. Он мог бы выйти и рассказать Джейку о нашем поцелуе, поездках домой, но он просто сыграл на ненависти Джейка и позволил все повернуть в другое русло. Если в Джейке и зарождался гнев на меня, то Саксон умело перевел его на себя.

Стал бы он это делать, если бы действительно не заботился о Джейке?

Я совсем запуталась. Я был озабочена его звонками и попытками добиться свидания на уроке ГУА. Я никогда не видела Саксона таким. Если он хотел выиграть, то у него бы все легко получилось. Я надеялась, что теперь Саксон меня отпустил бы, но не думала, что так было бы.

Из задумчивости меня махом руки вывела тренер Данн.

Я положила руку на поясницу и тихонько выдернула из ушей наушники.

— Простите, тренер, — я тяжело дышала.

— Отличная работа, Бликсен. — Она нахмурилась и покачала головой. Мне даже показалось, что это был сарказм. — Действительно хорошее время. С каждым кругом ты улучшаешь время. — Она похлопала меня по плечу. — Увидимся завтра.

Я зашла в раздевалку и переоделась. Не любила принимать душ нигде, кроме собственной удобной домашней душевой с хорошим шампунем и мылом. Кроме того, ненавидела наступать голыми ногами на грязную и грубую поверхность, как бетон в душевой кабине школы. Я направилась на выход с мыслями о том, как долго пришлось бы ждать автобуса, и тут столкнулась с Саксоном.

Если быть точнее, то я врезалась в него. Он поймал меня за талию, и я застыла в его руках на несколько секунд, пока моя голова не очистилась, и, попятившись, я не разорвала обьятия.

— Иисусе, смотри куда идешь, Бликс. — Он немного встряхнул меня. — А впрочем. Я ждал.

— Меня? — Я смутилась. — Мне некогда, Саксон. Я опаздываю на последний автобус.

— Да брось, ты не поедешь на дерьмовом последнем автобусе.

Он не смотрел на меня, просто шел рядом. А я шла за ним потому, что у меня был миллион вещей, о которых нам следовало поговорить, потому что в моем кармане лежал его зуб, потому что я хотела дать понять, что раскусила его дерзкое притворство, потому что знала, что он любил Джейка так же, как и я. Я последовала за Саксоном вниз по длинному коридору, по разрушающимся каменным ступеням на нижнюю парковку, вплоть до большой черной машины. Он залез в салон и изнутри распахнул передо мной пассажирскую дверь, я села рядом.

— Видел, как ты работаешь. — Он закурил сигарету и глубоко затянулся. А потом выдохнул на одном дыхании.

— Я не смотрела на тебя. — Я отогнала сигаретный дым от лица, и он взмахнул рукой.

— Знаю. — Он еще раз затянулся и выпустил дым подальше от меня.

— Как твой зуб? — Или отверстие на месте, где был зуб до того как его выбил Джейк. Не думаю, что он был бы очень признателен за уточнение.

— Отсутствует. Осталась только эта хренова головная боль. — Он откинулся на подголовник и глубоко затянулся. — Он должен был сделать это.

— Не думаю. — Я понимала, почему Саксон сделал то, что сделал, но все равно хотела услышать это от него самого.

— Что еще более важно, — сказал он, сделав еще одну затяжку, — мне нужно было, чтобы он это сделал.

— Ты мог бы сказать ему правду. — Я знала, что Саксон и Джейк никогда снова не стали бы друзьями, но худой мир лучше горькой лжи.

— А почему не ты? — спросил он в ответ, напоминая, как много было оттенков у правды, когда дело касалось меня, Саксона и Джейка.

Несколько минут мы просидели в полной тишине. Никогда не видела, чтобы так быстро выкуривали сигарету.

— Я могла бы. — Если бы не была такой слабачкой… Как же это все так быстро запуталось?

— Ты же знаешь, что речь вовсе не об истине или лжи. — Он закурил еще одну. — Речь о восприятии Джейка. В настоящее время нас с тобой объединяет еще одна вещь.

— И что же это? — Я вцепилась в кожаное сиденье.

— Мы оба защищаем Джейка. — Он потер большим пальцем между глаз.

— Иди сюда. — Я поманила его рукой.

— Куда? — По тому, как он прищурился, я видела, что его голова раскалывается от боли.

— На колени. — Прозвучало бесстрастно и горячо, тогда как на самом деле это была просто моя лучшая попытка наладить мир. И, надеюсь, это был конец всем играм разума.

— Для этого нам придется пересесть на заднее сиденье, Бликс. — Он постарался сказать это как можно более сексуально, но поморщился от боли.

— Не для секса. — Он сделал вид, что дулся, и я бросила ему свой самый свирепый взгляд. — Я потру тебе голову.

Его брови насупились.

— Хорошо. — Я знала, он раздумывал о причинах моей внезапной доброты, но видно был не в состоянии ничего придумать. Он выкинул сигарету в окно прямо под знаком «не курить» и кивнул.

Мы переместились на заднее сиденье, и его голова легла на мои колени, словно в колыбель. Я откинула со лба его блестящие черные волосы. Он прижался головой к моим бедрам и издал низкий жужжащий звук, словно мурлыканье. Я вспомнила о первом дне нашего знакомства, что он напомнил мне тогда камышового кота.

Я терла ему виски, гладила волосы и лицо, кожу вокруг глаз. Он низко и глубоко вдохнул, словно уснул. Все мышцы его лица наконец-то расслабились. Красивый парень. У него все было прекрасным: кожа, телосложение, волосы. Он был достаточно плохим, чтобы быть интересным, замечательным, веселым. Футбольный нападающий, хороший студент, задира и любитель помучить меня.

Я убрала от него руки, но он пальцами обхватил мои запястья. Его глаза по-прежнему оставались закрыты. Он провел пальцами по моим предплечьям.

— Пожалуйста, Бренна, — его голос звучал так не по-Саксонски, что даже не верилось. — Не останавливайся.

Мои руки дрожали, когда я положила их обратно на голову Саксона, поглаживая волосы и пропуская через них пальцы. Я гладила черты его лица, проводила рукой по коже лица и шеи. Пока он не сместился немного, и я увидела то, что мои прикосновения делали с нижней частью его тела.

— Мне пора домой, Саксон. — Мой голос напряженно повис в воздухе.

— Ты права. — Он сел и перебрался на водительское сиденье, пока я скорчилась на пассажирском.

Мы выехали с пустой стоянки и по извилистым дорогам двинулись к моему дому.

— Ты скажешь Джейку? — Мне представилась еще более глубокая яма, что я выкопала сама себе.

— О чем? Что ты гладила меня по голове? Не вижу в этом ничего криминального, Бликс. — Его голос был гулок, как будто он говорил слова и играл в игру, потому что знал, что должен, а не потому, что хотел.

— Обо всем. О поцелуе, о поездках, о телефонных разговорах. Обо всем этом.

— Я хочу, чтобы что-то оставалось только между нами, Бренна, — наконец сказал он. — Я не буду лезть в то, что у тебя с Джейком. Я приму любую твою ласку, буду подвозить домой, я готов жить как собака, просящая под столом жалкие кусочки еды. Но это будут только мои жалкие огрызки.

— Если ты скажешь ему…

— Вы оба возненавидите меня. И я в любом случае не получу твою руку.

При одной только мысли о том, чтобы быть подругой Саксона, по мне пробежала дрожь. Все это было тревожно и непривлекательно, но отчасти увлекательно.

— Я видела, как ты тогда ушел с Карен Таннер. — Я надеялась, что они теперь были вместе, но знала, что если бы это было правдой, то того, что произошло в последние полчаса, никогда бы не произошло.

— Она отсосала у меня, Бликс. — Он рявкнул на меня в надежде шокировать и вызвать отвращение. — Это было достаточно хорошо. Она достаточно хороша. Она не впервой оказывает подобные услуги парням из команды. Мы просто провели вместе немного времени.

— О. — Я постаралась не быть сильно потрясенной от мысли о том, что девушка могла зайти так далеко с кем-то, с кем не собиралась быть постоянно.

— Как правило, со мной просто коротают время. — В его словах было немного жалости к себе, но по большей части так и было. Мы оба знали это, так что предпочли больше не затрагивать эту тему.

Мы въехали на подъездную дорожку моего дома. Мамы еще не было.

— Спасибо за поездку. — Мое дыхание участилось, и голова пошла кругом. Я последовала совету тренера Данн: два вдоха, один выдох.

— Спасибо за то, что погладила меня по голове. — Он повернулся ко мне, на лицо вернулась ленивая, опасно великолепная улыбка. — Но есть и другие части, которые нуждаются в поглаживаниях. У тебя замечательные руки, Бликс.

Я закатила глаза, даже не потрудившись ответить. Затем открыла дверцу машины и начала выходить, когда Саксон схватил меня за руку.

— Пригласи меня зайти. — Я видела что-то отчаянное в его глазах. Он шутил только наполовину.

— Нет, — я подчеркнуто покачала головой.

— Мы никому не скажем. Обещаю, тебе понравится.

Я не чувствовала себя обиженной или сходящей с ума. Прежде всего, я чувствовала усталость. И грусть. От того, что из всех людей именно Саксон должен был так упасть в моих глазах. От того, что он и Джейк не могли быть друзьями. От того, что он был храбрым, хорошим и умным, и так облажался. От того, что он был уязвим. Глубоко в сердце я знала, что он был как-то сломан, и от этого было очень больно.

Вне зависимости от того, насколько он был опасен, я не была готова к его выходкам. Но и не могла остаться в стороне.

— Нет, Саксон. — Я наклонилась в машину и поцеловала его у рта. — Езжай домой.

Он сильно стиснул зубы и, как только дверь закрылась, съехал с моей подъездной дорожки так быстро, что поднял пыль и гравий.

К тому времени, как мама вернулась домой, я едва могла держать глаза открытыми. Она зашла ко мне в комнату и села на край кровати:

— Тебя как будто били, Брен.

— Да. Тренировка вымотала меня. — Я потянулась, и мои мускулы протестующе заныли.

— Ты попала в команду? — Она пальцами убрала волосы с моего лица.

— Даже не пришлось пробовать. Тренер Данн сказала, что зачтет за вступительные испытания мои результаты с уроков. Бег пока выматывает, но думаю, скоро начну получать удовольствие.

— Поздравляю, дорогая. Скажешь мне потом свой окончательный ​​график. Мы с Торстеном хотим посмотреть на тебя в беге. — Она пальцами распутала узел в моих волосах.

— Мам?

— Да, дорогая?

— В субботу будут гонки. — Не знала, как лучше сказать ей.

— Ты хочешь пойти с друзьями? — помогла она.

— Да. На самом деле, в начале дня будут гонки по мотокроссу, а потом, вечером, концерт той группы, «Folly». Ну, для которой я разрабатывала дизайн футболок. Они собираются продавать их там.

— Звучит весело, милая. Сейчас ты настоящий подросток со всеми этими захватывающими планами. Никаких больше игр в своей комнате по субботам, — сказала мама, и ее глаза стали чуть-чуть грустными.

— О, мама, — прохныкала я.

— Не обращай внимания. — Она помахала рукой перед лицом и часто заморгала. — Я рада за тебя. Думаю, просто в прошлом году я делала вид, что ты все еще моя маленькая девочка, а теперь ты стала взрослой. Расскажи о субботе, — настаивала она.

Если уже разговоры об общих планах сделали ее такой грустной, что бы она сказала, если б я завела речь о Джейке?

— Мой друг, тот, что будет участвовать в гонках, предложил забрать меня по пути. Если ты не против.

Мама вздохнула:

— Брен, я действительно не хочу, чтобы ездила со всеми этими подростками.

— Все в порядке. Я могу остаться. — Я должна была быть там ради Джейка, но не собиралась рисковать.

Она пристально посмотрела на меня:

— Позволь мне в субботу сначала встретиться с ним. Мне нужно посмотреть, ответственный ли он. Мне не нравится сама эта идея.

Я схватила ее за руку.

— Не люблю, когда тебе что-то не нравится, — сказала я ей. Это была правда.

— Это то, что делает тебя таким замечательным ребенком. — Она покачала головой. — И именно поэтому, я не люблю говорить «нет», когда знаю, что это важно для тебя.

— Спасибо, мам. Серьезно, я ценю это.

Она сжала мою руку и поднялась, чтобы уйти. В дверях она обернулась:

— Брен?

— Да, мама?

— Он твой парень?

Я так устала ото лжи, от чувства вины, что не доверила маме самое сокровенное.

— Да, — сказала я. — Он замечательный. И я действительно хочу, чтобы вы с ним познакомились.

Она сжала губы, будто стараясь сдержать слезы:

— Хорошо. Я люблю тебя, милая.

Когда она вышла, я не придумала ничего лучше, чем просто лежать и смотреть в потолок. Дети всегда жаловались на то, как ужасны были их родители, что они унижали их, кричали на них, подозревали во всем, что даже становилось противно. Но я и представить себе не могла, что могло быть так плохо. У меня были удивительные, любящие родители, которые заботились обо мне, и от каждой лжи меня сводило от чувства вины.

Наконец-то зазвонил мой сотовый. Я так устала, что едва дотянулась до него. Приняв звонок, я зевнула.

— Бренна? — рассмеялся Джейк.

— Привет, — ответила я. — Как работа?

— В аду намного лучше. Я отморозил задницу, тренируясь на мотоцикле[61].

— Разве это законно, Джейк? — спросила я сонно.

— Только если поймают. — Я слышала его улыбку. — Спасибо за игру в прогул вместе со мной.

— Я бы сказала, что готова повторить в любое время, но тогда ты сможешь убедить меня никогда не делать этого снова. — Я рассмеялась, зевая.

— Ты очаровательна, когда усталая. Поспи.

— Не сейчас, — пролепетала я. — Мне надо тебе кое-что сказать.

— Что-то случилось? — Я услышала, как он открывал банку с содовой.

— Я сказала маме. Я сегодня рассказала ей о тебе. И она хочет познакомиться. В субботу. — Я зевнула.

— Круто, — сказал он, его голос немного дрожал. — Все прошло хорошо?

— Она чуть не плакала. Как я и говорила, Джейк, ей грустно от самой идеи, что у меня кто-то есть, а не от того, что я встречаюсь с тобой. — Я почувствовала, что проваливалась в комфорт подушки.

— Я очень рад. Спасибо, что рассказала ей. Я положил твой ​​велосипед в гараж. Вам стоит закрывать его на замок.

— Это все Торстен. В Дании никто не запирает двери.

— Завтра утром я буду ждать тебя в начале улицы. В какое время ты обычно выезжаешь? — Он казался очень рад.

— Обычно в 7:30. — Я свернулась под одеялом. — Джейк, не стоит.

— Мне просто психологически необходимо видеть тебя каждое утро, Бренна. — Он чем-то хрустнул.

— День сэндвичей?

— С тунцом и соленьями. Я люблю тебя, детка. Отдыхай.

— Люблю тебя, Джейк Келли, — мечтательно пробормотала я и выронила телефон из рук на кровать, провалившись в одно мгновение в глубокий сон.

На следующее утро я проснулась очень рано, вероятно, потому, что заснула еще до восьми часов вечера. У меня было время принять душ, высушить волосы, сделать макияж. Даже три раза переодеться. К тому времени, как мама поставила на стол мою овсянку, я бодрствовала уже почти два часа.

— Отлично выглядишь, дорогая. — Мама поцеловала меня в голову и сделала глоток кофе.

— Вот, смотри, мам. — Я приподняла любимую черно-белую полосатую водолазку и показала ей свою футболку «Folly», ту, что с Келси, Крисом и сердцами.

— Брен, это так красиво. — Она наклонилась, чтобы разглядеть элементы дизайна. — Шрифт просто совершенен. ​​И цветовой контраст красивый. — Ее глаза светились гордостью, и она обхватила мое лицо руками. — Я люблю тебя, моя талантливая доченька.

Я улыбнулась сжатыми мамой щеками.

— Я тебя тоже люблю.

Когда мама отпустила меня, я направилась к выходу, зная, что она смотрела вслед, как я ехала по улице. Это заставило меня почувствовать себя плохо и подло за то, что я согласилась ехать с Джейком. Может, стоило просто спросить ее. Я решила, что спросила бы ее об этом после субботы. А до тех пор были и другие поводы для беспокойства.

Я остановила велосипед в конце улицы у синего грузовика Джейка. Он вышел из машины и забросил мой транспорт и шлем в кузов.

— Привет, красавица. — Он наклонился поцеловать меня, и мне стало так хорошо, что по телу пробежала дрожь. Похоже, мне никогда не наскучило бы целовать его. — Ты поела?

— Да, — сказала я, все еще не оправившись от ощущения его губ. — Я всегда завтракаю.

— Я не знал и принес это, но можешь просто съесть позже. — Он протянул мне упаковку апельсинового сока и бублик со сливочным сыром.

— М-м-м. Чувствую, мой аппетит возвращается. Спасибо, Джейк. Это так мило.

Он был до смешного счастлив ехать за рулем. Джейк всегда был счастливым парнем, но на деле однажды он от обычного счастья перешел бы к глупому, фантастически полному счастью.

— Я немного волнуюсь, понравлюсь ли твоей маме, — признался вдруг Джейк. — Но я рад, что ты сказала ей. Знаю, тебе было нелегко сделать это.

Я тщательно жевала.

— Дело не в тебе, Джейк. — Я надеялась, что говорила достаточно аккуратно. Моя мама собиралась немного помучить его, и Джейк, скорее всего, давал бы неправильные ответы. Но не хотела натаскивать его заранее. Я решила, что лжи уже довольно. Мне хотелось рассказать Джейку правду обо всем, но я просто не могла этого сделать. Ложь свила большое гнездо, постоянно угрожающе шипящее в задней части моего мозга. Больше я этого не хотела.

— Надеюсь, ты права. У меня есть рубашка на кнопках.

Я улыбнулась:

— Ты передумал участвовать в гонках по мотокроссу?

— Нет, я смогу переодеться в грузовике. — Он посмотрел на меня, его глаза были почти скрыты под козырьком бейсболки. — Я хочу произвести хорошее впечатление. Думаешь, это слишком?

— Рубашка на кнопках? — подразнила я. — Думаю, моя мама сможет справиться с этим.

— Умница. — Он улыбнулся и положил руку мне на плечи. — Может быть, мне стоит взять академические предметы, — сказал он, когда мы остановились на стоянке. Он взял мою ладонь.

— Ты мог бы, Джейк. — Я старалась не слишком радоваться. Не могла даже вообразить его вне техникума[62], на академических курсах[63]. — Мы живем в одном образовательном районе. Я могла бы помогать с домашним заданием.

— Посмотрим на следующий год. — Он застенчиво улыбнулся. — Как думаешь, у нас могли бы быть общие классы[64]?

Я знала, что Джейк был умен, но не могла себе даже представить его на уроке по государственному устройству США или в продвинутом классе[65] по английскому языку. Я закончила математические требования за рубежом. Была неплоха в математике, но для меня этот предмет был скучен, поэтому я подумала, что было бы лучше сделать его. Я была немного впереди по естественной науке, но в следующем году обязательно вернусь на физику.

— Может быть. Возможно, я возьму какие-то старшие классы на следующий год. У меня немного странное расписание, потому что весь прошлый год я провела на домашнем обучении. Но когда решу, я обязательно скажу тебе, что возьму на следующий год.

— Так поэтому у тебя в этом году классы с Саксоном? — вдруг спросил Джейк.

— Один класс. В нем в основном юниоры[66], — осторожно сказала я. Саксон все еще был чувствительной темой между нами. — Но я еще не полностью на втором курсе старшей школы. Я как студент-полуторокурсник.

— Значит, ты только в некоторых юниорских классах?

— Только по ГУА. С Саксоном. Так же как и у нас в техникуме[67]. — Я стянула шапку с его головы и убрала волосы с глаз. — Тебе нужно подстричься.

— Не хочешь говорить об этом?

— Не хочу говорить вообще. — Я скользнула на его сторону грузовика. Сиденье машины было длинным, так что мне пришлось передвинуть зад на добрых два фута, чтобы оказаться рядом. Затем обхватила его лицо и глубоко поцеловала. Руки я закинула ему на плечи. Мне нравилось чувствовать его — большого и мускулистого. В ответ он провел руками по моей спине и обнял за талию. А затем резко притянул меня, и вскоре наши тела сплелись довольно плотно. Мне очень нравился его вкус, я любила чувствовать его рот. Мне просто очень нравился Джейк Келли.

Наконец, я оторвалась:

— Мне пора идти. Сегодня у нас групповой проект по «Повелителю мух».

— Я закончил слушать книгу! — сказал Джейк и провел рукой по растрепанным волосам. — Святое дерьмо, они всего лишь запутавшиеся дети!

— Знаю, — воскликнула я. — Ненавижу того прихвостня Джека. Он жуткий.

— Мальчики с палкой, заточенной с обоих концов[68]? — усмехнулся Джейк. — Вот придурки.

— Как тебе концовка? — Я пристально вгляделась в его лицо.

Его лоб сморщился от раздумий:

— Не думал, что будет такой поворот событий. Думал, что будет просто Армагеддон. Но концовка, написанная Голдингом, даже более удручающая.

Я с минуту смотрела на него.

— Думаешь это более удручающе, чем конец Света[69]? — спросила я. Мне стало интересно, как он пришел к такому выводу.

— Да. — Его глаза были серьезны. — Потому что это просто правда. Знаешь, нет больше войны, чтобы обвинить ее во всем этом, или что-то еще. Просто грустная фигня, в которую поверили все мальчишки… Думаю, потому что Джек создал для них мир, где Повелитель мух стал всем[70]. — Джейк грустно улыбнулся, его сколотый зуб сверкнул в утреннем свете.

Я покачала головой.

— Что? — смутился он.

— Не скромничай. Ты анализируешь Голдинга как студент, изучающий английский по расширенной программе. Думаю, тебе стоит серьезно подумать о переводе, Джейк. Мне нужен умный человек, чтобы было с кем обсуждать книги на занятиях по английскому. — Моя голова кружилась. Я явно недооценивала знания Джейка. Я поцеловала его и надела шапку. — Увидимся после ланча!

— Бренна! Хм, не хочешь встретиться перед ланчем? Мы могли бы поесть вместе. Если хочешь.

Ах да. У нас же было общее время ланча.

Это значило, что больше не было бы совместных трапез с Саксоном и его друзьями. И я не была уверена в своих чувствах по этому поводу.

Но перспектива кушать с Джейком привлекала и соблазняла меня.

— Мне действительно пора.

Он сверкнул улыбкой:

— Как знать, Бренна? Переходишь на темную сторону?

— Ты на меня плохо влияешь. — Я наклонилась и снова поцеловала его. — Буду ждать тебя здесь. Не опаздывай. В школе много камер наблюдений.

— Я никогда не опаздываю. — И он поехал в техникум, а я вошла в Франкфорд.

Саксон ждал в холле. Некоторое время он просто молча шел рядом.

— Джейк за рулем. — Это заявление было больше, чем просто констатация факта. То, что раньше только Саксон мог отвезти меня, было для него сродни золотому билету.

— По фермерским водительским правам, — объяснила я. — Через месяц он сможет получить полные.

— Вас не нужно будет подвозить на гонки, — сказал Саксон, поводив бровями.

— Нет. — Я закусила губу. — Так лучше, Саксон.

Он грубо и глухо рассмеялся:

— Да, лучше для тебя, Бликс.

— И тебя. — Я положила руку ему на плечо. — Признай, Саксон, что все нереально. Ты и я, это все игра, не так ли? Почему бы просто не остановить ее?

— Я не могу. — Он схватил меня и потащил в нижний зал, где постоянно были пустые кабинеты для занятий. Мы оказались в маленьком, темном пространстве. Его глаза поблескивали от гнева. — Это не просто чертова игра. Независимо от того, что я чувствую к тебе, это более реально, чем все, что я когда-либо чувствовал раньше.

— Потому что ты не можешь меня иметь, — настояла я высоким голосом. — Потому что я с Джейком. Это просто твой тестостерон, Саксон. А, может, твое большое эго.

— Это все наносное. Я думал, ты хорошо видишь через все это.

Я видела вены, вздымающиеся на его шее, чувствовала запах дыма, мускуса — запах мужчины. Я знала, каков был его рот на вкус, знала, каково было чувствовать его объятия. Я знала его странную лояльность, достойную восхищения. Знала, что он принял удар в челюсть, как покаяние за вред, нанесенный другу. Я знала так много о нем, и в то же время не знала его вообще.

Я поняла, что он собирался поцеловать меня. Когда мы целовались в последний раз, Джейк и я не были официально вместе. Так что формально я могла быть прощена. Теперь, ничего такого не было. Если он поцеловал бы меня, это было бы оскорблением для моих отношений с Джейком, и у меня не осталось бы выбора, кроме как рассказать ему об этом.

И если мне пришлось бы сказать Джейку, все выплыло бы наружу. Это не должно было случиться. Не сейчас.

Я повернула голову так, что его губы скользнули по моей щеке.

— Ты хочешь. Не будь трусихой. — Его дыхание обжигало ухо.

Но я все еще продолжала держать лицо отвернутым от него. Он смотрел на меня в течение нескольких секунд, его грудь вздымалась от возбуждения.

А затем приложил губы к моему уху:

— Трусиха. Все это фигня. — Он оттолкнулся от стены и пошел прочь, а я прислонилась к двери и села, пока не прошла нервная дрожь.

Потом медленно побрела в класс, понимая, что, скорее всего, опаздывала, но меня это не волновало. Когда я вошла в дверь через несколько секунд после звонка, весь класс гудел. И только один человек сидел в полном одиночестве, выглядя, как олень в свете фар, мчащегося навстречу автомобиля.

Девон Коннер.

Мой партнер.

Все остальные разбились на пары или группы, но Девон сидел в одиночестве, тупо уставившись на страницу с заданием. Мистер Доуэс читал за столом бумаги. Он был из тех учителей, которому не было дела, что у Девона не было группы. Когда дело доходило до социальной политики в классе, стиль руководства Доуэса становился зеркальным отображением Джека в «Повелителе мух»: убить или быть убитым.

Я вошла и села на ближайший пустой стул около Девона. Он посмотрел на меня с облегчением.

— Думал, ты пропустишь занятие. — Он провел рукой по лбу.

— Нет. — Я достала книгу, блокнот и ручку. — Какое задание?

Девон схватил бумагу и посмотрел на нее.

— Мы должны разбить Франкфорд наподобие острова. Нам нужно поговорить о том, как различные клики[71] представляют разных людей или группы. — Он поднял взгляд, и его маленькие глаза посмотрели на мое лицо. — Думаю, ты не соответствуешь никому на острове.

Я оторвалась от записной книжки:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не психотически жестока, как Джек, иначе не согласилась бы быть моим партнером. — Девон чертил квадратики на краю своей записной книжки. — Ты не добрячок, как Ральф, потому что учишься в техникуме и встречаешься с Саксоном Маклином.

— Я не встречаюсь с Саксоном, — перебила я. Он удивленно поднял густые брови. — Я не встречаюсь с ним, — повторила я.

— Странно. Я видел, как он вчера после немецкого дал по голове парню, когда он назвал тебя сексуальной. — Девон продолжал царапать квадратики.

Мое лицо покраснело:

— Мы… не встречаемся, — наконец сказала я.

— В любом случае, ты не добрячок. Но и не жалкая, как Хрюша[72]. Это, скорее, люди, подобные мне.

— Ты не жалкий, — сказала я без особой уверенности. Я просто чувствовала жалость, когда сказала это. И это, надо признать, было довольно жалко.

— Жалкий. Знаю, я немного странный. Я всегда был такой в социальном плане. Я просто не могу понять все это. Как Хрюша. Или Саймон. Может быть, я их сочетание.

Я съежилась. Эти два персонажа всю книгу терпели издевки.

— Ты не как Сэм и Эрик, потому что ни с кем не близка. Ты не так популярна. Ты не Роджер.

— Если ты встретишь кого-то, как Роджер, быстро беги в другую сторону, — сказала я. Он улыбнулся. Это была нервная улыбка, с опаской, но все же улыбка. — Ты узнаешь его. У него будет палка, заточенная с обеих сторон.

Он громко рассмеялся, как рев осла, смешанный с хрипом, но это заставило засмеяться и меня.

— Так что, думаю, в первую очередь мы должны все записать. — Девон достал чистую, без квадратиков бумажку. — Как насчет Хрюши и Симона?

— Не объединяй их, — предупредила я и достала свои бумаги. — Хрюша вдумчивый и верит в руководство. Саймон, скорее, свободного духа, и он единственный, кто напрямую общается со Зверем.

Девон и я разделили школу на клики, разбив на группы по назначению. Мы отнесли к персонажу Хрюше праведников и нытиков/социальных неудачников, эти люди, например, в вашем классе по ГУА напоминали учителю, что должен был быть опрос, когда все остальные молились, чтобы учитель об этом забыл. Саймона мы записали в группу полных придурков: еще социально присутствуют, но нервничая, паникуя, склонны видеть больше, чем есть. Сэм и Эрик — спортсмены и их поклонники, счастливы вместе, симпатичные, ни одной самостоятельной мысли. Ральф — моральные интеллектуалы, что считали успеваемость за благодетель, которые выносили все испытания и беспокоились за судьбу каждого человека в мире. Роджер — тихая ярость: любители ужастиков, составляющие списки людей, которых они хотели бы убить и пытать.

Остался Джек.

— Джек — Саксон, твой «не парень». — Девон написал имя Саксона рядом с Джеком прежде, чем мы даже обсудили это.

— Эй, Девон, думаю это немного преждевременно. — Я постучала ручкой по его книге.

Девон посмотрел на меня исподлобья.

— Думаешь? Он высокомерен, да? — Я кивнула. — С виду очаровательный? Вдохновляющий? Бывает злой? С виду манипулятор? — Я кивала, чувствуя себя игрушкой-болванчиком.

— Но это только некоторые из его черт, — сказала я, но неубедительно. Почему это беспокоило меня так сильно? Это было всего лишь задание по английскому. Разве я не хотела просто сделать его? Не лучше ли было просто дать Девону заполнить все и закончить?

— Ну, это только суть Саксона. — Девон положил ручку и посмотрел на меня. Он был ярким и симпатичным парнем. Я задалась вопросом, почему он стал Хрюшей класса. Почему он никому не нравился?

— Что, по-твоему, является сутью Саксона? — У Девона Коннера были секреты, о которых я не подозревала, и мне стало интересно узнать его лучше.

— То, что он может взять совершенно нормальную ситуацию и выкрутить ее так, как ему надо. Это все о нем. — Девон снова взял ручку и снова начал писать имя Саксона. — О, нам нужны кодовые имена. Доуэс сказал, что мы можем использовать инициалы, но нельзя использовать настоящие имена.

— Хорошо. — На самом деле я не слушала Девона. Что он подразумевал под играми разума Саксона? — Девон?

— Да? — Он оторвался от своих записей.

— Это все, что ты хотел сказать о Саксоне?

— Ну, да, но не совсем. — Я подняла брови, требуя объяснений. — Он науськивал детей в средней школе, пытался довести меня до исключения из школы.

— Что он сделал? — ​​Мне хотелось знать, что же было хуже, но было такое ощущение, что ответ не сильно бы удивил меня.

— Это звучит так глупо. — Девон покачал головой и пожал плечами. — Всякий раз, проходя мимо, он просто говорил «пидор». Постоянно. Всегда. Даже если рядом был учитель. Он никогда не смеялся или не говорил что-то другое. Но это сделало из меня неудачника, а затем все остальные просто возненавидели меня.

— Отстойно. — Я представила себе все ужасы, через которые проходил изо дня в день Девон, сражаясь с мастерскими манипуляциями.

— Знаю, звучит глупо. Не спрашивай, как это работало. Это магия Саксона. Он действительно умеет тонко посеять хаос. — Девон отчаянно барабанил по столу карандашом.

— Как Армагеддон. — Я повторила утренние слова Джейка и посмотрела на Девона — умного, разумного, доброжелательного парня. Почему он никому не нравился? — Но Саксон не остановился?

— О, да. — Девон забарабанил карандашом с большей силой. — Однажды вместо того, чтобы сказать «пидор», он просто полностью проигнорировал меня. Не знаю даже почему он все это начал. С седьмого класса он даже никогда не заговаривал со мной. Но все, что он уже сделал, стало моим проклятием.

— Девон. — Я схватила его за руку, и карандаш выпал у него из пальцев. Он панически посмотрел на меня. — Он ужасен. Ему фигово от того, что он сам не знает, чего хочет в жизни.

Он посмотрел на мою руку, лежащую на его руке, и улыбнулся:

— Но это уже определило мою жизнь. Не смотри так расстроено. Это не так уж и плохо.

Теперь он чувствовал себя со мной совсем по-другому, более комфортно. До этого он глядел на меня взглядом дикого кролика, выпаливал глупости, но теперь я знала, что это были просто нервы. Он все еще был под проклятием Саксона, даже если все остальные уже и забыли об этом.

— Ты ходишь на вечеринки? — Я знала, что углублялась в опасную территорию.

— Нет, и меня это устраивает. — Его челюсть напряглась ото лжи.

— В субботу будет концерт. Наша компания собирается пойти на него. — Я убедилась, что мой голос звучал обыденно.

— «Folly»? — Он старался не смотреть прямо на меня, но я видела, что он был заинтересован.

— Да. Хочешь пойти? Мой парень может подвезти тебя. — Я чувствовала, что любое неверное слово могло спугнуть его.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

— Даже не знаю.

Я пожала плечами:

— Не такое уж это большое дело. У тебя есть мобильный? — Он кивнул. — Вот. — Я написала свой ​​номер на бумажке. — Это мой номер. Позвони, если решишь пойти. Ох, вот еще. — Я вытащила одну из футболок «Folly», разработанную и сделанную мной в домашних условиях. Я планировала отдать ее Крису, чтобы он мог в будущем рассмотреть ее для продажи, но, оказалось, это был достойный подарок, чтобы доказать Девону, что я не собиралась на концерте обливать его ведром свиной крови, как в фильмах, где было бы много наших сверстников. — Я разработала ее для концерта, но это первый экземпляр, так что такой еще ни у кого нет.

Он рассматривал футболку.

— А что делать, если я не пойду?

— Это футболка, Девон. Ты можешь просто носить ее в школу. — Я вернулась к письменной работе, хотя мой разум разлетался в тысячу разных направлений.

— Я подумаю об этом, — сказал Девон, как будто делал мне большое одолжение. — И, гм, спасибо.

Я улыбнулась ему, и мы оба не проронили больше ни слова, уйдя в свои мысли.

К тому времени, как прозвенел звонок, мы продвинулись дальше, чем другие группы. К счастью, мистер Доуэс не счел необходимым сообщить об этом на весь класс. Девон и я спокойно дошли до кабинета, где будет мое занятие по ГУА.

— У меня сейчас государственное устройство. — Я указала на дверь. — А ты куда?

— Биология. — Он внимательно посмотрел на плакат на стене, сообщающий о театральных прослушиваниях.

— Это на другой стороне школы. Девон, не стоило идти со мной.

— Мне нравится быть в компании. — Он оторвал взгляд от плаката и улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ:

— Круто. Подумай о субботе. Думаю, будет довольно весело.

Он кивнул, потом неловко попрощался и повернулся в другую сторону. Я зашла в кабинет, где Саксон угрюмо стучал ногой, держа сотовый телефон в одной руке и лист опроса в другой. Когда я вошла, он посмотрел на меня.

— Помнишь Девона Коннера? — Мои слова вылетели изо рта с нескрываемой яростью.

Он, постукивая ногой, остановился:

— Кто ты, Призрак прошлого Рождества? Отстань, Бликс. Я не в настроении.

— Так как? — настояла я, игнорируя его комментарий.

— Какая часть фразы «не в настроении» вводит тебя в заблуждение? — Он встретился со мной взглядом и пристально посмотрел на меня, но я не собиралась позволить ему выиграть «в гляделки». Он сдался и с отвращением покачал головой. — Он был каким-то придурком в средней школе. Давно с ним не разговаривал.

— Знаешь ли ты, что твои одноклассники организовали его травлю?

Прищурившись, он посмотрел на меня.

— Да, я тогда сжег крест на лужайке перед его домом. Может, успокоишься уже? Мне было двенадцать, когда в последний раз у нас были общие занятия. Я не собираюсь сейчас просить прощение за сделанное. — Он стал постукивать ногой.

Пришел Санотони и смешно рявкнул, когда увидел, что сотовые телефоны выключены. Он потер руки.

— Ну, хорошо, молодые социологи. Давайте начнем. — Он посмотрел на часы. — У вас час. Приступайте!

Все принялись быстро набирать номера, и в течение следующих сорока пяти минут в кабинете стоял бесконечный хаос: одновременно происходил набор номера на телефонах и десятки коротких бесед. Саксон был вежлив, прям и быстр. Он в кратчайшие сроки прошел половину нашего списка. Он сумел справиться даже с несколькими болтунами, выйдя из ситуации без грубости. Я планировала потянуть время, но как только дозвонилась до первого респондента, ко мне подкрался азарт конкуренции. Я решила сделать все возможное. Когда прозвенел окончательный звонок, Саксон и я были в числе первых с тридцатью опрошенными.

— Завтра продолжим. Свободны, — сказал Санотони.

— Давай не будем стараться победить, — умоляла я Саксона в коридоре. — Это только вызовет новые проблемы.

Он рассмеялся:

— Не пытайся мной манипулировать. Я не Джейк. И постарайся не облажаться, когда мы выиграем. Через день. К тому же, — прошептал он, приблизив рот близко к моему уху, — ты же знаешь, что хочешь провести день наедине со мной. Теперь не придется лгать Джейку. Скажешь ему, что это по школьным делам. Не вдаваясь в подробности. Не хотелось бы путать его.

Саксон повернулся и зашагал против потока движения. Мне осталось только кричать ему в спину гневные реплики. В художественном классе я ворчала из-за беспорядка в макраме, в тренажерном зале бежала так тяжело, что по окончании едва могла дышать, а потом протопала на выходе мимо Саксона к грузовику Джейка.

Он ждал, прислонившись к пассажирской двери, и, увидев меня, открыл дверь и помог мне залезть внутрь. Вот, подумала я про себя, в чем разница между свиданием с кем-то, как Саксон, и кем-то, как Джейк. У Джейка были отличные манеры. Он был вдумчив и добр. Джейк не сеял Армагеддон в жизни невинных людей только ради развлечения.

Может быть, он и переспал с половиной женского населения графства Сассекс. Но, на самом деле, теперь это меня мало волновало. Он любил меня, был добр, и от одних только мыслей о нем я чувствовала, как мое сердце расцветало.

Он улыбнулся мне с водительского места:

— Как здорово, что я могу видеть тебя во время ланча. — Он подтянул меня на середину сиденья и забросил руку на плечо. Я положила голову ему на плечо и вдохнула его свежий запах.

Мы остановились у техникума и направились в столовую. Он почувствовал мою сдержанность.

— Что случилось, Брен?

— Просто… Кажется, я здесь никого не знаю. — Было такое чувство, что я снова была новичком, хотя с начала учебного года прошло больше месяца.

— Ээ, а я… — Он потер большим пальцем костяшки пальцев. — К тому же, я познакомлю тебя со своими друзьями.

Мы подошли к круглому столу, за которым я видела Джейка днем раньше.

— Привет, ребята, — сказал он. — Бренна, это Лу, Джесси, Эллен, Аарон и Хлоя.

Все они доброжелательно улыбались и махали рукой.

— Так это и есть та знаменитая Бренна? — спросил Лу. Его худое лицо светилось доброжелательностью. — Мы много слышали о тебе. Много. Бесконечно много​​.

Все засмеялись.

— Заткнись, — пробормотал Джейк, кидая дорито[73] с подноса Эллен на Лу. Они рассмеялись.

— Хотя это вовсе не плохо, — добавил Лу.

— Буду знать, — сказала я и улыбнулась им всем.

Джейк повел меня к линии раздачи. Выбор блюд отличался от Фракфорда, но не в лучшую или худшую сторону, он просто был совсем другим. Я загрузила ​​поднос.

— Как тебе здесь? — Джейк тревожно потрогал мои два йогурта.

— Хорошо. — Я сжала его руку, удерживая поднос одной рукой.

Когда мы добрались до кассы, Джейк заплатил за нас обоих.

— Не хочу, чтобы ты это делал. — Нахмурившись, я положила бумажник в карман.

— Ты моя девушка. Я хочу платить за тебя. Знаю, ты думаешь, что я бедняк, но я работаю полный рабочий день.

— Я не считаю тебя бедняком, — сказала я, немного лукавя. — Просто родители дают мне деньги на ланч. Что я буду делать со всем этим?

Он схватил мой поднос и переставил всю мою еду на свой.

— Хочешь сказать, не знаешь, что делать с дополнительными деньгами?

Я пожала плечами. Я не ходила за покупками, комната меня полностью устраивала, да и в Дании я накупила много вещей.

— Прекрасно. Потрачу их на что-то другое. — Я подумала о том, что могла бы подарить Джейку на день рождения. Интересно, он обиделся бы, если я бы купила ему одежду? Деньги были его точкой преткновения.

Вернувшись за стол, Джейк так часто касался моей руки и бедра, словно проверял, здесь ли я. Одной из причин, почему он хотел, чтобы я обедала с ним, явно было небольшое желание покрасоваться. Он хвастался мною перед своими друзьями, которые заставляли меня краснеть, а их смеяться. Было странно наблюдать, как он говорил обо мне. Это было похоже на подслушивание мыслей или чтение его дневника. Если бы, конечно, Джейк вел дневник. Это было очень лестно.

Остальная часть дня прошла гладко. Мы почти готовы были представить проекты. Наборы визитных карточек наших фиктивных фирм вышли даже лучше, чем я ожидала. Работа Джейка была более обыденная, но дотошность и внимание к мелким деталям сделали ее совершенной, мой материал — более творческим. Любила рисковать и играть с идеями, новыми или различными. Учительница была впечатлена.

— Следующий партнерский проект вам следует сделать вместе, — сказала она, пролистав наши папки. — Вы оба создали отличный дизайн, ваши работы — полная противоположность и этим сильны. Думаю, вы хорошо сработаетесь.

Джейк с уважением кивнул мне и под столом погладил мою ногу.

— Думаю, вместе мы довольно хороши, — прошептал он мне на ухо позже.

— Это то, что она сказала? Я думала, она имела в виду, что ты мог бы многому научиться от меня.

Хотя он и не любил публичность в отношениях, Джейк крепко обнял и поцеловал меня у своего шкафчика. Я повисла на его плечах и ответила на поцелуй, отталкивая мысли о том, что я сделала или не сделала, всю ложь или полуправду. Совесть все же грызла меня по поводу Джейка.

Пятница стала самым длинным днем в моей жизни. Саксон ничего не сказал мне. Он не ловил меня в коридоре, не ходил со мной и даже не разговаривал. Я была рада, что на ГУА мы продолжили телефонный опрос, и нам не пришлось разговаривать друг с другом.

Мы выиграли. Естественно. Но ни один из нас и словом не обмолвился о победе или дне на следующей неделе, который мы провели бы вместе.

Девон решил пойти на концерт. Он отклонил мое предложение подвезти его, я назвала ему время, и мы спланировали нашу встречу на месте. Все это время он нервно кусал губы. Когда мы шли по коридору, я увидела Криса с Келси и целенаправленно остановилась рядом. Упомянув концерт, я представила им Девона. Девон расположил к себе Криса, когда отметил, что его любимой песней у «Folly» была «Slow Dog».

— Эту песню написал я! — воскликнул Крис. Никогда не видела его таким взволнованным. — Ты мой личный любимый фанат, Девон.

Келси ударила его по руке.

— Эй, а я?

— Ты мой личный любимый человек, — уточнил он.

Мы рассмеялись, и Девон перестал жевать губы.

Келси протянула мне ожерелье из синего стеклянного бисера.

— Под цвет твоих глаз.

Я обняла ее.

— Так красиво. Когда-нибудь это прославит тебя.

— Нас обеих.

На беговой дорожке сегодня мне бежалось трудно и нудно. Но тренер Данн была в восторге и выражала свои эмоции, колотя меня по спине чуть ли не до тряски в легких. В четверг я вернулась домой поздно и сказала, что приехала на последнем автобусе, так что в пятницу за мной приехала мама.

— Как вчера вечером прошли твои занятия? Я не слышала, когда ты вернулась.

— Просто говорили о пышнотелых каменных богинях плодородия. — Она улыбнулась мне. — Готова к кино и мороженому? Похоже, три раза в неделю эти студенты собираются таскать мне «Ben and Jerry’s»[74].

— М-м-м, классно.

У нас с мамой было мороженое «Chunky Monkey»[75] и «Cherry Garcia»[76], по пути домой мы взяли в видеопрокате любимые фильмы — «Моя большая греческая свадьба» и «Клетка для пташек»[77]. Мы сидели рядышком на диване, смеялись, ели наш абсолютно не питательный ужин и чувствовали себя как в старые добрые времена.

Я знала, что Джейк не позвонил бы до поздней ночи. Он работал сверхурочно, чтобы компенсировать часть своего субботнего времени. Чтобы убедиться, что мотоцикл был в хорошем рабочем состоянии, он собирался сделать на нем несколько кругов вокруг дома.

К тому времени, как фильмы закончились, мама с трудом держала глаза открытыми.

— М-м-м, мам?

— Да, дорогая. — Она отнесла наши миски на кухню, а я выключила телевизор.

— Мой друг… — Я сделала глубокий вдох и подошла к ней на кухне. — Мой парень, Джейк, приедет завтра. Я просто хотела напомнить.

Моя красавица мама с серо-голубыми глазами и красивыми скулами, которые я, к сожалению, не унаследовала, обернулась и посмотрела на меня. Она заправила прядь светлых волос за ухо и несколько раз сморгнула. Это были слезы. Мое горло сжалось.

— Мамуль, — я взяла из ее рук миски и положила их на стойку, — если ты не чувствуешь себя комфортно, то вы с Торстеном можете подвезти меня.

— Нет, — она положила руки мне на плечи. — Ты хороший ребенок, Брен. Я хочу встретиться с этим Джейком. Если он нравится тебе, должно быть он — кто-то особенный.

Я почувствовала, что должна была сказать ей что-то, чтобы ей стало легче.

— Я заполнила анкеты для обучения за рубежом по программе «Ротари Клуба». И, пока ты была на работе, отправила вчера их по электронной почте.

— О, детка. — Мама вздохнула и крепко обняла меня. — Ты отлично проведешь время.

— Ну, сначала они должны принять меня. Возможно, претендентов много, и я не пройду.

Мама только фыркнула. Потом улыбнулась и сделала комплимент:

— Бренна, сладкая, да тебе никто и в подметки не годится! Ты же путешествовала по миру.

Потом в комнате я разложила разные наряды. Хотелось выглядеть круто, но не замерзнуть. Не хотелось надевать что-то слишком шикарное. В конце концов, Джейк участвовал в мотокроссе. Но хотелось выглядеть хорошо, потому что я не думала, что перед концертом «Folly» мы вернулись бы переодеться.

Я, наконец, остановилась на паре узких джинсов и специальной футболке «Folly». На ней были Келси и Крис, но я сделала рисунок на черной футболке с длинными рукавами с V-образным вырезом, так что она немного отличалась от тех, что продавались бы на концерте. Волосы я решила оставить распущенными, а на ноги надеть темно-синие высокие кожаные сапоги на шнуровке, купленные в Швеции, потому что они великолепно выглядели, но легко выдерживали грязь. К одежде я приготовила ожерелье Келси, все еще находясь под впечатлением от кропотливой работы и невероятного таланта подруги.

Перед сном я намочила и подровняла свою челку. В первый раз стричь ее самой было немного страшно, но ходить в салон раз в две недели не хотелось. Я просмотрела несколько видео на YouTube, прочла две статьи в Интернете об укорачивании челки онлайн. И все получилось. Челка выглядела действительно хорошо. Это придало мне еще больше уверенности в том, что завтра все было бы хорошо.

Наконец, заняться стало абсолютно нечем. И, когда я уже начала впадать в отчаяние, зазвонил телефон.

— Джейк, — сказала я автоматически, но это был не Джейк.

— Бренна. — Голос на другом конце был невнятен.

— Саксон? — вскинулась я. Почему он звонил так поздно? Я слышала музыку, смех и крики на заднем фоне. — Где ты?

— На вечеринке. — Он тяжело выдавливал из себя слова, словно со злобой. — Я хочу тебя.

— Перестань, — прошипела я. — Я с Джейком, и я люблю его. Я не люблю тебя.

Он жестко засмеялся:

— И я не люблю тебя. — Очевидно, что он был пьян. — Я просто хочу тебя.

— Сейчас я повешу трубку. — Я была раздражена тем, что не посмотрела, кто звонил, прежде чем принимать звонок.

— Что, если я передумаю и расскажу все Джейку? — пригрозил он.

Я подумала о том, как храбр был Джейк, рассказывая мне о вещах, которые он сделал, но которых так стыдился. Я выслушала его, и Джейк поблагодарил меня за то, что я не осуждала его. Но я была отчаянна.

Я осуждала его. Я смотрела на него сверху вниз, в то время как делала то же самое, даже хуже. Когда Джейк спал с теми девушками, у него не было никого, о ком он должен был заботиться. У него не было меня.

Но у меня-то был Джейк. И я была безвольна. Я позволила отношениям с Саксоном зайти слишком далеко. Я позволила моему увлечению кем-то больным и извращенным потенциально разрушить лучшие отношения, которые у меня когда-либо были.

— Расскажи! — Я больше не боялась. Я даже посмеялась над ним. — Но я знаю, ты не сделаешь этого. Ведь тогда у тебя не будет никакой власти надо мной, не так ли? Ты рассчитываешь, что Джейк настолько разозлится на меня, что мы разойдемся. Но этого не будет.

— Джейк разозлится, — невнятно пробормотал Саксон. — А я буду рядом.

— Ты всегда недооценивал Джейка. — Я отрицательно покачала головой. — Не будь так глуп. Джейк сильнее, смелее и честнее нас с тобой. Я боялась сказать ему, потому что думала, он отреагирует так же, как это сделала бы я.

Саксон громко рассмеялся:

— Он будет зол, Брен. Джейк всего лишь человек, и не важно, насколько сильно ты хочешь сделать из него проклятого святого. Он поступит так, как поступил бы любой парень. Он тебя бросит. — Последние слова он произнес с насмешкой.

— Ты не прав. — Я не позволила Саксону проникнуть в мою голову. Это была его любимая игра, но теперь я умела противостоять этому.

Его голос стал ниже, он словно растекался:

— Попробуй. И когда все у вас будет кончено, я буду здесь. Ждать тебя. Потому что ты и я, мы подходим друг другу. И мы стоим друг друга.

Я отключила телефон и швырнула на кровать. Я ненавидела, что позволила ему сделать это снова. Ненавидела, что он заставлял меня сомневаться в Джейке.

Но я сомневалась. Да и как не сомневаться? Я предала доверие Джейка, не была достаточно честна с ним, хотя мы с Саксоном технически ничего особенного и не сделали, но я все же пересекла линию, за которую заходить было нельзя. Если бы Джейк сделал то же самое с другой девушкой, я была бы убита горем.

Я использовала прошлое Джейка против него. Заставила его чувствовать себя виноватым за то, что он делал, и использовала, чтобы оправдать свое собственное недостойное поведение.

Я поняла, что должна уже была принять решение. Должна была быть храброй, как Джейк.

Когда снова зазвонил телефон, я сняла трубку и почувствовала, что горло стянуло от подступающих слез.

— Алло? Бренна? — Это был голос Джейка. — Бренна, ты там? — Его голос сбился от волнения.

За меня.

— Джейк. — Слезы сами полились из глаз. — Мне нужно поговорить с тобой.

— Давай, детка, — сказал он тихо. — Я слушаю.

— Не думаю, что смогу сделать это по телефону. Я должна сказать тебе… Я должна сказать тебе кое-что, что я не… я не… — Слезы полились так сильно, что я не могла говорить.

— Успокойся. Буду через десять минут, — и он повесил трубку. Это стали самые длинные десять минут в моей жизни. Когда я уже начала набирать номер Джейка, чтобы сказать, чтобы он не волновался, послышался легкий стук в окно.

Я открыла его Джейку, на его лице и одежде была грязь. Он явно был встревожен.

— Я приехал так быстро, как только мог. Что-то случилось? Скажи мне, что случилось?

— А где твой грузовик? — Я выглянула в окно.

— Я припарковался вначале улицы, в стороне от домов. Никто не увидит. — Он поежился от холода.

— Зайдешь? — Я решила рассказать ему все, но ему не нужно было висеть в окне на ночном холодном воздухе.

— Я весь в грязи. Не хочу замарать твою комнату.

— Оставь одежду под окном, за азалией.

— Где? — Раздался голос Джейка в нескольких футах от меня.

— Кусты. — Я слышала, как он ходил вокруг, а потом он в одних только боксерах, сгорбившись и дрожа от холода, поднялся в окно моей спальни так тихо, как только мог. Я принесла из ванной полотенце, вытерла его и подвела к моей кровати. Мы стояли рядом.

— Ты уверена? — Его взгляд говорил мне, что он не стал бы винить меня, если я отправила бы его обратно в холодную ночь.

Я кивнула, хотя каждый нерв в моем теле кричал, что это было рискованно, глупо и могло плохо кончиться. Торстен мог заглянуть в комнату и проверить меня, мама могла проснуться и захотеть увидеться со мной. Но риск не перевешивал мою выгоду.

Я приподняла покрывало, села на кровать и потянула его за руки. Джейк устроился рядом со мной, его кожа была липкой и холодной. Я обняла его, прижалась к нему, пытаясь отогреть своим теплом. Потом рукой провела по его волосам, убрав упавшие на лицо пряди.

— Что случилось, малыш? — спросил он. — Почему ты такая грустная?

Тогда я поняла, что к глазам снова подступили слезы. Влажные неаккуратные ручейки потекли по моему лицу. Джейк пальцами стал стирать их.

— Я лгала тебе, — проговорила я медленно.

Он ждал дальнейших слов, его серые глаза доверчиво смотрели на меня. Единственным светом в моей комнате было голубое свечение от моего плеера Ipod.

— Так расскажи мне. Не держи все в себе.

Несмотря на молодость, он был мудр. Он был добрым, понимающим и мудрым, а я полностью недооценивала его. Слезы побежали быстрее, чувство страха вызывало удушье. Я так боялась, что то, что я сказала бы, изменило бы эти глаза. Не знала, смогла бы я выдержать гнев или разочарование в них. Что делала бы, если бы он не захотел больше быть со мной? Что, если он рассвирепел бы и ушел? Я заплакала еще сильнее, и слезы превратились в удушающее рыдание.

— Бренна. — Он пригладил мои волосы своими большими огрубевшими руками. — Я здесь ради тебя. В любом случае, я не буду злиться на тебя.

— Ты… ты не можешь знать это. Ты не можешь… Ты не можешь знать это. — Я дышала с трудом.

— Тсс, — прошептал он мне на ухо. — Не волнуйся. Я знаю это. Я люблю тебя. И совсем не могу злиться на тебя.

Я ухватилась за его слова, решив принять их за чистую монету. Но руками все же прикрыла лицо, не в состоянии смотреть на него, когда рассказывала все с самого начала, с того дня, когда встретила Саксона. Я не пропустила ни детали. Ничего не сгладила. Я рассказала ему все, что чувствовала и думала. Меня окутала тяжелая пелена стыда. Я так сильно ушла в свой рассказ, что даже не обращала внимания на реакцию Джейка. Последнее, о чем я рассказала ему, — звонок Саксона, как раз до его прихода. Я слышала, как он судорожно вздохнул, но не сказал ни слова.

Когда я закончила, в комнате наступила тишина, оглушительная, полная тишина. Я убрала руки от глаз и в тусклом свете посмотрела на него, затаив дыхание от худших опасений.

Мой голос сбился:

— Джейк?

— Да? — Его голос немного дрогнул. Я не видела его лицо четко, но надеялась, что он не был сильно зол.

— Ты хочешь меня бросить? — Я слышала, как жалко прозвучал мой голос, но мне было уже все равно. — Я не обвиню тебя, если ты так решишь.

— Нет. — Он грустно усмехнулся, определенно сглотнув слезы. — Я, э-э, просто знаю, каково тебе знать, что я был с другими.

— Но мы не были тогда вместе. — Несмотря на то, что в темноте он не мог видеть мое лицо, я стыдливо спряталась за ладонями. — Прямо сейчас ты вправе на меня злиться.

— Я немного зол, но я отлично понимаю тебя. Даже лучше, чем ты думаешь. Я не был ни с кем с тех пор, как встретил тебя. — Я протянула руку, чтобы дотронуться до него. Моя ладонь легла на его грудь, и я почувствовала быстрое биение его сердца. — Но я безумно влюбился в тебя, Брен.

— Я тоже очень сильно влюблена в тебя, даже слишком. Я не виню в чем-то Саксона, но было много странных ситуаций, в которых я не знала, как быть. Я дала слабину, Джейк, и он воспользовался этим. Он думает, что я не решусь сказать тебе, и потому угрожает.

Я почувствовала, как напрягся Джейк.

— Он мудак. Никогда не думай, что не можешь рассказать мне. Клянусь Богом, я никогда не отвернусь от тебя. И неважно, почему.

— Я попала в его сети. Вот и все, что я думаю. Думала, что умнее его, но все гораздо сложнее. — Я сделала глубокий вдох, потому что признаваться Джейку оказалось труднее всего. — Я… недооценила тебя, Джейк. Я должна была сразу рассказать тебе всю правду. Ты честно рассказал мне обо всем, что у тебя было с другими девушками. Я обвиняла тебя в отсутствии самоконтроля, но все это время делала то же самое. Но не была пьяна.

Он подтянул меня еще ближе к себе. Наши лица теперь были всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Я люблю тебя. И рад, что ты доверилась мне, рассказала все. Не могу сказать, что в восторге от всего этого, но я не хочу, чтобы ты когда-нибудь чувствовала, что лучше солгать или не сказать мне что-то.

Я прижалась губами к его губам, почувствовав вдруг настоятельную потребность поцеловать его и почувствовать его всем телом. Когда мы были вместе, в моей постели, под одеялом, было такое чувство, что мы — единственные люди на Земле. Я забыла обо всех остальных, полностью забыла о Саксоне, даже забыла о маме и Торстене. Остались только я и Джейк, в нашем собственном маленьком мирке.

— Так здорово быть здесь, с тобой. — Его голос стал хриплым и глубоким. Он снова медленно поцеловал меня. — Ты такая теплая. — Он вздохнул и поцеловал меня в шею.

— Ты тоже теплый. Теперь. — Я обняла его.

— Не хочу уходить, — сказал он, и его голос дрогнул.

— Останься, хотя бы еще немножко, — умоляюще прошептала я.

Он попытался встать, но я удержала его. Затем поцеловала и прикоснулась к нему, хотя он просил не делать этого. Вскоре наши руки скользили по телам, губы ласкали друг друга. От одной только мысли о том, что мог уйти, я чувствовала, что не могла дышать. Мы тихо перешептывались, медленно гладя друг друга. Он не мешал, когда я просунула руку под его боксеры, и когда он кончил, просто перевернул меня на спину: его руки заставили меня извиваться под ним, пока тело не разлетелось на тысячу осколков, и я не застонала от невероятного совершенного чувства. Мы заснули, прижавшись друг к другу, как две части одного целого.

Когда я открыла глаза, небо за окном было серо-розовым. Рассвет. Джейк вылезал в окно.

— Хотел уйти не попрощавшись?

Он обернулся на мой голос, потом вернулся и присел рядом со мной.

— Да. Мне потребовалось пятнадцать минут, чтобы достаточно себя напугать и, наконец, встать с кровати. Не хочу попасться в окне в тот день, когда предстоит знакомство с твоей мамой. — Он наклонился ко мне и нежно поцеловал. Кровать еще сохраняла тепло на той стороне, где он спал. — Кажется, я немного пристрастился к тебе. Так трудно уходить.

— Когда вернешься домой, поспи. — Я погладила его по лицу. — Сегодня мотокросс.

— Черт бы побрал эти гонки. — Он улыбнулся и поцеловал меня в нос. — Это была лучшая ночь в моей жизни. — Он погладил меня по волосам и снова поцеловал.

— Когда вернешься? — Я крепко прижала его к себе.

— Так сложно уходить. Гонка в десять, так что буду здесь в девять, если все будет в порядке. — Он подошел к окну и посмотрел на свою грязную одежду. — Просто плакать хочется, как представлю, что придется надеть ее.

— Боюсь, у меня нет того, что подошло бы тебе. Могу взять что-то из одежды Торстена.

— Ни в коем случае. Слишком рискованно. — Он выпрыгнул в окно. Потом быстро оделся и запрыгал от холода. — Увидимся через несколько часов. Я люблю тебя, Брен.

— Люблю тебя, Джейк. — Я высунулась из окна и поцеловала его, а потом он побежал прочь.

Даже думать не хотелось о том, чтобы снова заснуть, но мне пришлось провести на ногах весь день, так что я легла и стала практиковаться в двойном дыхании: два вдоха, один выдох. Моя грудь поднималась и опускалась, пока я не задремала. Когда я проснулась как от толчка, было уже восемь. Остался всего час, чтобы подготовиться.

Я заправила кровать; казалось невозможным, что Джейк совсем недавно был здесь со мной. Я чувствовала себя так хорошо и светло после того, как все ему рассказала. Саксон больше не стоял между нами, и я, наконец, почувствовала, что мне легче дышалось. Мне все еще было немного стыдно, что я сомневалась в Джейке, и что позволила Саксону ввергнуть меня в паутину лжи.

Я приняла душ, подготовилась особенно тщательно и предпочла сосредоточиться на том, чтоб нанести тушь без комочков, чем представлять себе, что было бы, если бы Джейк, Саксон и я снова оказались бы в одном месте.

Прежде чем мои мысли успокоились, я услышала знакомый гул грузовика Джейка и хруст его шин на гравийном покрытии нашей подъездной дорожки. Мое сердце забилось быстрее, и я замерла на несколько секунд, ухватившись за край раковины, пытаясь набраться смелости, чтобы выйти и встретиться с ним.

Я услышала, как мама открыла дверь. Услышала низкий голос Джейка, и мамины слова:

— Спасибо, Джейк. Это так мило с твоей стороны.

Я как трус выползла из ванной и увидела, как Джейк передал маме букет цветов. Он был в синей рубашке с застежкой на кнопках, которая придавала его обычно серым глазам синеватый оттенок. Его волосы были зачесаны назад и немного уложены гелем. Видно, что он очень старался, чтобы хорошо выглядеть, но не была уверена, что знала, чего именно он хотел добиться. Может быть, «ответственный мальчик, который не разобьет сердце вашей дочери»?

Торстен спустился по лестнице и пожал Джейку руку. Я была так счастлива, что па сегодня был здесь. Его скандинавское спокойствие, как правило, компенсировало естественную сумасшедшую нервозность мамы. Джейк неловко переминался с ноги на ногу, когда я спустилась в холл.

Все трое сразу перевели взгляд на меня. Торстен выглядел счастливым и добрым, как обычно, мама — так, словно пыталась сдержать слезы, а Джейк улыбнулся до боли широко.

Джейк двинулся было ко мне, но остановился. Он, казалось, почувствовал территориальные вибрации моей мамы.

— Ничего себе. Потрясающе выглядишь, Бренна. — Джейк дергал одну из кнопок на рубашке.

Моя мама кинула на него оценивающий взгляд.

— Как обычно, правда?

— Тебе придется держаться подальше от трассы. Там слишком грязно. — Джейк выглядел немного взволновано.

— Это опасно, Джейк? — спросила моя мама.

— Нет, мэм, не для Бренны. Иногда гонщики падают, но трек огорожен.

— Вижу, вы готовы. — Моя мама бросила на Джейка длинный пронзительный взгляд. — Давно ли ты ездишь за рулем?

— Да, мэм. Я работаю на ферме с четырнадцати лет, езжу на тракторе с первого же дня. А через несколько месяцев смогу ездить и на рабочих грузовиках. Я никогда не превышаю скорость, — поспешно добавил он.

— Ты работаешь на ферме? — спросил Торстен. Он вырос на ферме, так что ему был близок дух сельскохозяйственного товарищества. — Где ты работаешь?

— Ферма Зингов, сэр. — Он бросил на меня быстрый взгляд, но я увидела, что он нервничал.

— Обожаю их яблочные пироги! — с энтузиазмом сказал Торстен.

Напряженность была сломлена. Все засмеялись.

— Па любит поесть, — сказала я.

— Я должен быть очень толстым. — Торстен выпятил живот, будто беременный. — Мне приходится ходить пешком, чтобы не стать безразмерным.

Мама рассмеялась и похлопала его по плоскому животу.

— Ну, дети, вам пора идти. Бренна, мобильный телефон с собой?

— Конечно. — Я взяла ее за руки и крепко сжала их. — Я так тебя люблю. Спасибо.

— Ну, он очень вежливый, — прошептала она, обняв меня. — И, конечно, он очень хорошо выглядит, — громче сказала она. — Не расстегивай ремень безопасности всю дорогу, без исключений. Позвони мне, когда приедешь на концерт и когда освободишься. Не важно, как поздно это будет.

Мы договорились, я поцеловала и снова обняла ее, поцеловала па и схватила за руку Джейка. Я чувствовала себя даже легче, чем после того разговора с Джейком накануне ночью. Джейк открыл мне дверь, я залезла в старый грузовик и увидела знакомое колыхание занавески на окне, от чего в груди разлилось тепло.

Джейк очень медленно и осторожно выехал с подъездной дорожки. Он немного перестарался с осторожностью, но я сказала себе, что мама оценила бы его усилия произвести на нее впечатление.

— Ничего себе. Твоя мама немного пугает. — Джейк расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и глубоко вздохнул.

— Думаю, она была хорошей. — Я встала в оборонительную позицию, которая появлялась всегда, когда кто-то нелестно отзывался о моей маме.

— Я не говорю, что она не хорошая. Я сказал, что она способна запугать. — Он был немного бледен. — Она все время смотрела на меня, будто пытаясь решить: ударить ли меня в лицо или дать уйти с тобой.

Я рассмеялась:

— Ты преувеличиваешь. Она сказала мне, что ты горячий.

Он посмотрел на меня бегающими глазами.

— Не может быть!

— Когда обняла меня. — Я протянула руку и немного взъерошила его прекрасно уложенные гелем волосы.

— Ничего себе. — Он покачал головой.

— Что?

— Твоя мама выглядит как супер страшный супер горячий профессор. Думаю, я просто польщен. — Он поднял брови. — Как думаешь, я горяч?

— Несомненно. — Я наклонилась к его плечу. — Особенно в этой рубашке. Мне нравятся все эти кнопки.

Мы легко рассмеялись. Было так хорошо, что мне было настолько комфортно с ним. Я думала, что после того как мы спали в одной постели, между нами могла появиться какая-то неловкость, но ничего подобного не произошло. Он держал руль одной рукой, а с другой начал снимать рубашку.

— Немного нервничаю из-за гонки, — признался он.

— Не стоит. Все будет замечательно, — сказала я, хотя, конечно, ничего об этом не знала.

— Я обычно не боюсь проигрывать, но не хотелось бы делать это перед тобой. — Он нервно постучал руками по рулю. — Не вернись домой с победителем вместо меня. — Он хотел, чтобы это прозвучало как шутка, но я не смогла заставить себя рассмеяться.

— Не сходи с ума. Думаешь, меня интересует кто-то еще? Во всяком случае, может быть, ты выиграешь, — предложила я. — Более того, уверена, так и будет. Ты всегда так пессимистичен по отношении к себе, что не знаю, стоит ли верить твоим суждениям.

— Ну что ж, узнаем достаточно скоро. — Не в состоянии успокоиться он быстрее забарабанил пальцами по рулю.

Когда мы остановились на парковке, там были уже сотни других автомобилей. Я почувствовала, как моя челюсть отвисла. Я ожидала несколько десятков человек и грунтовую дорогу. Это же пространство было огромно. Трек был огромен, и сейчас по нему неслись действительно маленькие дети. Настолько маленькие, что, казалось, они еще ходили в детский сад.

Джейк посмотрел на них и улыбнулся:

— Я был в их возрасте, когда выиграл свою первую гонку.

Я вспомнила, что он рассказывал, что ему было четыре года, когда он начал кататься.

— Часто выигрывал?

Он засмеялся и потер шею.

— Часто, но смотря с чем сравнивать. — Он протянул руку на заднее сиденье и вытащил толстовку с длинными рукавами, а поверх надел специальную майку для мотокросса. Затем вылез из машины и переодел штаны, надел высокие сапоги, наколенники и налокотники. Когда он повернулся со шлемом под мышкой, от острых ощущений я почувствовала возбуждение. Он выглядел очень спортивно и жестко.

В задней части грузовика, под брезентом, лежал его мотоцикл. Он был большего размера, чем я ожидала, и был очень чистым.

— Ты моешь его перед гонкой? — Я провела пальцем по блестящему металлу крыла.

— Конечно. — Он удивленно посмотрел на меня, когда я рассмеялась. — Что в этом смешного?

— Джейк, ты отмываешь всю грязь с мотоцикла перед большой гонкой по грунтовой дороге. Не думаешь, что это смешно? — Чем больше я думала об этом, тем больше хихикала, до тех пор, пока не рассмеялась в полную силу.

Джейк вздохнул:

— Ты, — сказал он и поцеловал меня между хихиканьем, — просто не понимаешь.

Он открыл кузов и вытолкал мотоцикл. А затем поставил на него шлем. Так мы пошли к палатке, где сидели люди с блокнотами и числовыми плакатами.

Тут звук был интенсивнее. Постоянный вой десятка мотоциклов смешивался с криками толпы и гудением объявлений из четырех больших динамиков.

— Джейк Келли. — Джейк улыбнулся пожилой женщине за столом.

— Джейк! Как приятно видеть тебя! Надеюсь, в этом году ты выиграешь один из главных призов. — Она улыбнулась и протянула ему номера с цифрой «78» для мотоцикла и майки.

— Спасибо, — застенчиво поблагодарил он, и мы двинулись дальше.

— Итак, ты знаменитость в мире мотокросса? — Он пытался закрепить номер на спине. Я убрала его руки в сторону и сама это сделала, убедившись, что прикрепила ровно.

— В мире любительского мотокросса округа Сассекс я как Бог. — Он подмигнул мне.

Именно тогда стайка девочек назвала его имя. Когда он поднял голову, одна из них сфотографировала его на телефон и, хихикая, убежала.

— О, нет. — Я положила руки на его сильные широкие плечи. — Это будет один большой праздник любви к Джейку Келли?

— Надеюсь, один большой Джейк Келли выиграет фест. — Он притянул меня ближе и наклонился, чтобы прошептать на ухо: — Я предпочту личный праздник любви Джейка Келли позже, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Он как раз собирался поцеловать меня, что было бы замечательно, когда к нам подошла группа парней, одетых в такую же форму для мотокросса.

— Эй, Джейк, — сказал парень с зачесанными черными волосами и кривыми зубами. — Готов проиграть?

— Меня это на самом деле мало беспокоит. — Он крепко обнял меня.

Я заметила, что каждый парень кинул на меня жадный взгляд.

— Кто ты, девушка рядом с Джейком? — спросил парень с кривыми зубами.

— Ребята, это Бренна. Не обращай внимания, дорогая, — весело сказал он мне. — Они в основном идиоты, и плюс тебе не нужно знать здесь никого, кроме меня.

Ребята загудели:

— Он просто испугался, что ты поймешь, что есть кто-то лучше, чем старый деревенский мотокроссер, — полушутя сказал кривозубый.

Я тупо улыбалась, потому что не знала, как реагировать. Его тон был немного злее, чем мне было бы комфортно. К счастью, ребята быстро ушли дальше, оглядываясь на свисток вызова.

— Это было странно. — Я положила ладонь на его, и Джейк притянул ее к губам и поцеловал костяшки пальцев.

— Они подонки. Слушай, не разговаривай ни с кем из них, а я быстро вернусь, ладно? — В его глазах был странный маниакальный блеск, что появлялся только тогда, когда он не на шутку обижался.

Мое лицо бросило в жар.

— Я знаю, что не в том положении, чтобы обижаться на то, что ты только что сказал, но ладно, Джейк.

— Я о тебе беспокоюсь. — Он нежно меня поцеловал. — Просто они как проклятые собаки. Окажи им хоть знак внимания и не сможешь отвязаться от них.

— Когда твой заезд? — спросила я.

— Через двадцать минут. У меня будет несколько минут между гонками, чтобы запустить двигатель. Я отведу тебя на трибуны, ладно? Хочешь содовой или перекусить? — Вдоль трассы стояли небольшие палатки продавцов, словно небольшой город с продуктами питания и одеждой, а еще плакаты ремонтных станций и спонсоров.

Я была немного голодна, но не хотела, чтобы Джейк упустил время потренироваться.

— Я поем с тобой после окончания гонок.

— Хорошо. — Он прищурился на солнце и улыбнулся. — Я так рад, что ты здесь. Никто никогда не видел меня до гонок.

— Никогда? — Не могла поверить, что его отец никогда не хотел быть здесь, когда Джейк участвовал в мотокроссе.

Он заколебался:

— Только мама, до того как она умерла. И Саксон. В то время, когда мы еще были друзьями.

— О, — сказала я. Он поежился, и я переключила внимание на трек. — Рада быть здесь.

— Хорошо. — Он снова улыбнулся мне, но немного сдержанно. Мы пошли на трибуны. Он прошел настолько далеко, насколько мог пойти с мотоциклом, и показал мне, куда сесть, чтобы он мог меня видеть.

— Это важно. — Он держал меня за локти. — Я хочу иметь возможность видеть тебя, ладно?

— Поняла. Подожди. — Я достала фотоаппарат из сумочки. — Встань рядом с мотоциклом. — Он сделал, как я попросила, и дерзко улыбнулся. Я щелкнула пару кадров и снова поцеловала его. — Удачи, будь осторожен.

Он рассмеялся:

— Люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю! — ответила я. Затем развернулась и поднялась на трибуны. Оказалось, это была центральная трибуна для поклонниц мотокросса. На всех сиденьях сидели девушки, говоря по сотовым телефонам, читая журналы, наблюдая за треком, болтая или просто смеясь. Я села с краю. Никто не говорил со мной, и я наслаждалась, просто наблюдая за гонкой.

— Эй! — окликнула меня блондинка, одетая во что-то напоминающее корсет. Это настолько шокировало меня, что я подумала, что, может, это был просто такой фасон кофты, но, присмотревшись, убедилась, что это был определенно корсет. Как корсет из черного и красного кружева от Victoria’s Secret, который обычно носили под одеждой или просто в спальне. Но эта девушка надела его вместо рубашки с узкими джинсами. — Ты новая подружка Джейка Келли? — Она рассмеялась и дернула за руку рядом сидящую симпатичную девушку.

— Да, — ответила я. — Это я.

— Ну, наслаждайся им, пока он с тобой. — Она рассмеялась, обнажив десну. — Он довольно быстро меняет девушек. — Она скорчила неприятную мину.

— Спасибо, — сказала я с большой фальшивой улыбкой, широко раскрыв глаза. — Кажется, одна из девушек только что вышла. — Я указала на ее грудь.

Она прижала обе руки к скудно прикрытым сиськам и отчаянно посмотрела вниз. Я вернулась к гонке, когда услышала ее «сука», брошенное в мою сторону. Я вздохнула. Было бы хорошо, если бы все здесь не были искоса смотрящими идиотками или «хотим быть проститутками».

В довершение всего, я ничего не знала о мотокроссе. Не знала, сколько кругов они должны были проехать, не знала, какие бывали классы, что означали различные подразделения. Честно говоря, никогда и не думала, что все тут было так сложно.

В то же время, как только эта мысль промелькнула в моем мозгу, девушки зашушукались и захихикали, как стая гиен. Должно быть, подошел какой-то парень.

Уверена, так и было.

— Саксон. — Мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Только не это, только не сейчас, когда Джейк и так нервничал и волновался.

В руках у него была картонная коробка. Он надел темные солнцезащитные очки-авиаторы и свои обычные поношенные джинсы с шипованным ремнем.

— Привет, Бликс. — Он подошел ко мне.

Я была практически оглушена шипением десятка девок за моей спиной.

— Ты должен уйти. — Я подняла руки вверх и покачала головой.

Но он проигнорировал меня и сел рядом. Он был бледен, губы были сухими, потрескавшимися, а щеку пересекал длинный багровый синяк.

— Я принес кое-что. Мир?

— Что случилось с твоим лицом? — Выглядело болезненно.

— Забудь об этом. Вот. — Он подтолкнул в мою сторону коробку.

В ней лежали хот-доги и ледяная кола, фри с солью…

— Картошка в уксусе? — спросила я с нетерпением. О чем я думала? Это был Саксон, парень, который чуть не разрушил все, что у меня было с Джейком.

— Да. — Он положил коробку на колени. — Думаю, ты из тех девушек, которые любят жареное.

Это было… приятно. Он выглядел виноватым. Но раньше я уже глубоко увязла в его дерьме. Я была не настолько глупа.

— Спасибо, но я не голодна, — сказала я, пытаясь не привлекать внимания к урчавшему желудку. — Просто оставь. — Я передвинула коробку к нему.

— Мне нужно поговорить с Джейком. Я должен извиниться. — Он посмотрел в мою сторону, но за зеркальными очками я не видела его глаза.

— Не сейчас. Я сижу, там, где он может меня видеть. У него скоро заезд. Не надо лишний раз его нервировать.

Саксон снова поставил мне на колени коробку еды. Он смотрел на Джейка, который явно заметил его и направился к нам.

— Я все рассказала ему, — прошептала я на ухо Саксону до того, как Джейк подошел достаточно близко, чтобы заметить это. Я до сих пор слишком заботилась о Саксоне, чтобы просто бросить его на съедение волкам.

— Что случилось с тем, чтобы сохранить хоть что-то между нами? — прорычал он сквозь зубы.

— Там не было достаточно места для всех. Пришлось выбросить тебя за борт.

Он с болью улыбнулся разбитой губой.

— Как я уже сказал: горячая лучше, чем злая. Очко, Бренна.

Джейк уже был на трибунах, выпучив от ярости глаза.

— Пришел, чтобы получить дополнительные зубные услуги, Саксон? — Он взбирался к нам.

Саксон поднял руки.

— Остынь, убийца. Я здесь, чтобы сказать, что я большой мудак. И мне очень жаль. Прошу прощения за то дерьмо с Бренной. И прошу прощения за то, что сказал о твоей маме. Вот и все. Я просто сожалею.

— Хорошо. — Джейк пожал плечами и указал прочь от трибун. — Теперь убирайся отсюда и держись от нее подальше.

Я почувствовала себя куском мяса. Мне точно не нравилось, что Джейк сократил меня к одному местоимению, но я знала, что его гнев происходил из стремления защитить и доказать свою веру в меня.

— Я думал остаться на гонку, — сказал Саксон. — По старой памяти.

Джейк и я посмотрели друг на друга.

— Ты принес Бренне еды? — Он посмотрел на коробку в моих руках. Я почувствовала, что должна была поставить или уронить ее.

— Да. Думаю, она не понимает, сколько времени может занять гонка. — Саксон улыбнулся Джейку. Тот вернул усмешку.

Джейк посмотрел прямо на меня:

— Ешь, Брен. Я буду гонять минут десять, ладно?

Я положила коробку на скамейку и обняла его.

— Ты можешь доверять мне, Джейк, — прошептала я.

— Я знаю, — прошептал он в ответ. А потом поцеловал меня, бросив косой взгляд на Саксона. Перепрыгнув через парапет, мой парень направился обратно на трассу.

Девушки позади меня практически зашипели.

Саксон кинул на них полный отвращения взгляд. Некоторые даже встали и спустились вниз по трибуне.

— Так ты выложила ему все? — Он взял фри, болезненно посмотрел на нее и положил обратно.

Я почувствовала себя менее виноватой, поедая его еду, после того как убедилась, насколько ему было плохо. Основываясь на телефонном разговоре предыдущей ночи, могла с уверенностью сказать — у него было жуткое похмелье.

— Раньше Джейк уже рассказал мне все свои секреты. Я лишь сделала то же самое. — Я укусила один из хот-догов. Саксон позеленел, и я укусила еще смачнее. Прикольно.

— Что ты ему сказала? — ​​Саксон смотрел прямо перед собой, вероятно, чтобы избежать тошноты от запаха соуса чили и лука.

— Я рассказала ему каждую мелочь, Саксон, — призналась я. — Каждый взгляд, разговор и поцелуй, и даже все мои чувства.

— И что ты чувствуешь? — Он откинулся на трибуну и кинул на меня долгий взгляд.

— Я была заинтригована. Не знала, чего стоит дружба. — Я отпила из одного из стаканов кока-колы. Несмотря на то, что их было два, Саксон взял именно стакан из моих рук и отпил из него. Я точно знала, зачем он это сделал, но понятия не имела, что я при этом чувствовала.

— Используешь прошедшее время, Бликс. Так ты больше не находишь меня интригующим или нашу дружбу достойной?

— Нет, — я положила недоеденный хот-дог в коробку. — Я должна была использовать настоящее время. Ты хорош для кого-то. Только не для меня. Но, несмотря на все твои хорошие качества, есть одно плохое, которое перекрывает все.

— Просвети меня. — Он покачал стаканом, сделал глоток, и на его зубах хрустнул лед.

— Ты токсичен. — Это звучало ужасно и противно, но это была чистая правда. — Ты отравляешь хорошие вещи, но думаю, что делаешь это не нарочно.

— Ты так думаешь? — Он дразнил меня, но в голосе слышалось напряжение.

— Я надеюсь, что это так. Потому что в противном случае ты просто социопат[78]. — Я увидела, что ребята на мотоциклах уже выстраивались, и сощурилась, чтобы лучше разглядеть Джейка. Диктор что-то мямлил, и кто только поставил объявлять важные вещи всей аудитории того, кто говорил так невнятно!

— Он пятый от внешнего края. — Саксон наклонился вперед, наблюдая.

— Я так и думала. Так они будут ехать один круг?

Саксон рассмеялся.

— Нет. Двадцать.

— Ох. Что он делает? — Я смотрела, как Джейк возился с мотоциклом. Было ли это безопасно?

— Нервная привычка. Он включает клапан топлива.

— Он не у всех включен? — От ворот шел низкий гул.

— Если у кого и выключен, то заработает в течение минуты или двух. Никто не хочет быть говнюком, который потеряет начальное преимущество, потому что переключающий топливо клапан выключен. Он машет тебе. — Голос Саксона смягчился на последних словах.

Но я увидела взмах рукой Джейка до того, как об этом упомянул Саксон. Я уже вскочила на скамейку, размахивая рукой, как идиотка.

— Давай Джейк! Удачи! — закричала я.

Саксон нежно стащил меня вниз.

— Хорошо, Бликс. Энтузиазм достоин восхищения, но он тебя не слышит.

— Он знает, — уверенно сказала я. Я прожевала кусочек фри, вымоченный в уксусе. — Ты участвовал в гонках?

— Да, — Саксон поморщился и потер виски. — Но я устал от унижений, ведь Джейк обходил меня на каждом соревновании. Так что я просто перестал участвовать в гонках и стал его группой поддержки. Я делаю на него ставки.

— Ты ставишь на Джейка деньги? — Я понятия не имела, делали ли на мотокроссе ставки.

— Всегда! — Саксон снова наклонился вперед. — Сегодня я поставил тысячу. У меня есть предчувствие, что на этой гонке он будет грандиозен.

Я почувствовала, как сжалось горло.

— Тысячу долларов?

— Каждый из этих горячих парней думает, что он станет темной лошадкой. Но не тогда, когда на трассе Джейк Келли. Он профессионал.

Флаг упал, и из ворот рванули мотоциклы. Джейк сразу вырвался вперед на несколько футов.

— Это мой мальчик! — На лице Саксона расцвела медленная улыбка. — Он взял лидерство на ранней стадии и будет держать его.

Я стояла, прикрыв рукой рот, а Джейк ехал все быстрее и сохранял свое первенство.

— Расслабься и отдохни нескольких кругов, — посоветовал Саксон. Он откинул голову и застонал. — Думаю, нет смысла просить, чтобы ты потерла мне голову?

— Да. — Я только на секунду оторвала глаза от Джейка. — Разумеется.

Он рассмеялся:

— Ты каменная сука. И это комплимент.

Мы наблюдали за Джейком на очередном круге. Он пролетел с горки, сняв обе руки с руля.

— Джейк! Ты идиот! Джейк! — заорала я.

Думаю, Саксона это застало врасплох. Он сел, и очки соскользнули у него с переносицы.

— Что случилось? — сонно спросил он.

— Джейк глупит. — Я внимательно присмотрелась, он снова крепко держался за руль. — Он сделал какой-то трюк.

— Что за трюк? — зевнул Саксон.

— Убрал руки с руля во время прыжка, — горячо ответила я.

Саксон издал короткий резкий смешок.

— Успокойся. Он очистил пленку на очках.

— Что?

— Очки, что на нем. Они, похоже, покрылись слоем грязи. Он почистил их, так что теперь может все видеть. — Он снова усмехнулся. — Не волнуйся. Джейк любит выигрывать. Он не будет делать никаких трюков.

— О. — Я почувствовала себя невероятно глупо. — Я не очень много знаю о мотогонках.

— Мотокросс, — поправил меня Саксон. — Это так называется. Разве вы не говорили о нем до гонок?

Я почувствовала волну смущения, когда подумала о том, чем мы так часто занимались, вместо того, чтобы говорить о внедорожных мотоциклах. Или говорить вообще.

Вместо ответа Саксону, я сделала глоток кока-колы и посмотрела на Джейка. Он был очень быстр. За ним было интересно наблюдать, но в то же время и немного страшно. Очень нервно. Не хотела, чтобы он попал в аварию, мне стало казаться, что если бы я отвела взгляд, то с ним бы случится что-то плохое.

— Ребята, вы идете сегодня вечером на концерт «Folly»? — Саксон отчаянно потер виски, и я могла только представить себе боль, которая должно быть стучала в его голове.

— Да. Сегодня вечером будут продаваться мои футболки. — Я была горда собой, но это было вполне закономерно. Я много работала над ними.

— Куплю, чтобы убедиться. Люблю вкладывать деньги в хорошую благотворительность.

— Тебе приходится упорно трудиться, чтобы быть мудаком, или это выходит само собой? — спросила я весело.

Он улыбнулся мне и снял солнечные очки.

— Саксон, — я не отнимала глаз от гонки и попыталась то же время взглянуть в его лицо. — Серьезно. Что случилось с твоим глазом? Ты видел свое лицо?

— Я специально вел себя как мудак. Я немного работал над этим. И вот что получилось. — Он вернул очки на место и поморщился.

— Кто это сделал? — Я почувствовала прилив гнева и ничего не могла с этим поделать. Саксон мог быть невменяемым сумасшедшим, но я не могла избавиться от ощущения, что он сломан, и ему была нужна моя защита.

— Кое-кто постарше не был особенно счастлив от того, что я делал с его подругой.

— Она была особенной? — Я надеялась, что для этого мог бы быть целый ряд причин.

— Да, Брен. Я предъявил на нее права после того, как она отдалась мне в ванной на чьей-то домашней вечеринке. Это было волшебно.

— М-да, — пробормотала я и снова полностью сосредоточилась на заезде Джейка. Если Саксон специально набивался на драку, то это было его дело.

Это были мои последние слова, и я отодвинулась подальше от Саксона. Достала фотокамеру и сделала кучу фотографий Джейка. Когда мы были в Дании, Торстен подарил мне на Рождество высокоскоростную камеру. Одной из ее особенностей была возможность выбрать отличный кадр. Так я смогла, например, сделать то фото мамы, раскачивающейся под песню «Yellow Submarin». Но до сих пор у меня не было возможности попробовать ее в реальном спорте. До сих пор я была довольна результатами и уже представляла фото в шелкографии.

— Последние два круга, — сказал Саксон, садясь. — Давай!

Мы вскочили с мест и спустились к ограждениям, у которых мотоциклы пролетали так быстро и так близко, что можно было почувствовать тепло двигателей.

Мы с минуту наблюдали молча, потом Саксон указал на башню, на которой кто-то махнул белым флагом.

— Начинается последний круг. Он по-прежнему впереди, но этот ублюдок на желтом мотоцикле висит прямо на его заднице. — И тогда Саксон сделал кое-что, что потрясло меня. — Давай, Джейк! — вдруг закричал он. — Не будь размазней! Следи за хвостом!

— Я думала, он не может нас слышать. — Никогда не видела, чтобы Саксон проявлял так много чувств, был так рад.

— Он слышит, — он посмотрел мне прямо в глаза. Затем снова повернулся к трассе. — Победи эту суку, Джейк! Д-А-В-А-Й, Джейк!

Я закричала вместе с Саксоном. Джейк вошел в первый поворот, а желтый мотоцикл плотно сидел у него на хвосте. Я нервно приложила руку ко рту. На следующем прыжке Джейк резко рванул вперед и пронесся мимо других. Должно быть это было рискованно, так как передняя часть его мотоцикла вышла из-под управления.

— О Боже, не будь дураком, Джейк, — смиренно сказал Саксон.

— Что он делает? — Меня окатило волной паники.

— Он слишком быстро летит, чтобы наверстать упущенное время. Но если он неправильно приземлится, то разобьется и сгорит. — Саксон схватился за ограждение, костяшки его пальцев побелели. — Самоубийство.

Он по-настоящему переживал за Джейка. Я положила ладонь на его руку, он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Не волнуйся, Бликс. Джейк приземлится. Смотри, — сказал он с надеждой.

Мотоцикл был на спуске, и, когда приземлился, резина и металл оказались все в грязи. Дыхание в моих легких перехватило от вида, как сильно занесло мотоцикл. Было такое ощущение, что не было никакого способа, которым бы Джейк мог остановить неизбежный крен в сторону.

На трибунах стало необычно тихо, все взоры сосредоточились на трассе. Вопреки законам гравитации, Джейк сумел выпрямить мотоцикл и помчался вперед. Он обогнул последний поворот, и клетчатый флаг опустился вниз, оповещая об окончании заезда. Остальные мотоциклы пролетели следом.

Джейк выиграл гонку.

Саксон взглянул на меня и, подняв руки вверх, триумфально закричал. Затем схватил меня, поднял в воздух и начал трясти, крича от переполняющего его счастья. Потом с глухим стуком поставил на землю и закричал еще громче.

Джейка объявили победителем. Он подъехал к трибунам, спрыгнул с мотоцикла, снял шлем и, запрыгнув на железные ограждения, притянул меня к себе, грязному и потному. Но мне был не важен его внешний вид.

— Ты выиграл! — Я обхватила его лицо ладонями.

— Да, — усмехнулся он. — Ведь ты здесь.

А потом поцеловал. Его руки крепко прижимали меня, и толпа позади нас заревела. Я чувствовала его волнение от победы, и весь адреналин он словно выплескивал через рот. Он подержал меня еще несколько секунд, снова поцеловал и соскочил вниз к мотоциклу.

Саксон схватил меня за руку.

— Пойдем. Ему нужна будет помощь с мотоциклом.

Мы пошли к грузовику. Саксон объяснил мне, что Джейк забирал свой ​​приз — чек на сто долларов.

— Он может зарабатывать намного больше. Его легко взяли бы в команду профессионалов. — Саксон вытащил сигарету.

— А он этого хочет? — спросила я.

— Я ничего не знаю о том, чего хочет Джейк. — Рот Саксона сжался. Джейк даже не посмотрел на него, когда запрыгнул на трибуны. Я поняла, что Саксону от этого было больно.

Я осматривала толпу в поисках Джейка.

— Почему ты здесь, Саксон?

— Чтобы поставить ставки, естественно. — Он глубоко затянулся.

Я положила руку ему на локоть.

— Почему ты ставишь на него?

— Я же сказал тебе, потому что уверен в его победе, — прорычал он. Он не убрал мою руку, но по его взгляду я поняла, что играла с огнем, и одернула ее.

Я больше ничего ему не сказала. Через несколько минут подошел Джейк. Он тяжело дышал и выглядел вымотано.

— Позволь мне помочь. — Саксон подошвой погасил окурок.

Джейк явно был не в состоянии протестовать. Его потные волосы прилипли к голове, плечи поникли, а глаза покраснели.

Он и Саксон затолкали мотоцикл в кузов грузовика.

— Хорошая работа, мужик, — сказал Саксон.

Джейк покосился на него:

— Спасибо.

Они стояли в неловком молчании.

— Увидимся позже, ребята. — Саксон повернулся на каблуках и зашагал прочь, держа руки в карманах.

Я смотрела, как уходил Саксон, а Джейк не сводил глаз с мотоцикла.

— Он поставил на тебя.

Он повернул голову и посмотрел на меня.

— Сколько?

— Тысячу долларов. Или он выиграл тысячу долларов. Может быть, и тебе стоит ставить на себя иногда, — предложила я.

Джейк пристально посмотрел на меня.

— Это он тебе сказал?

— Да, когда мы были на трибунах. Он объяснил мне некоторые моменты о гонке. Я даже не понимала, как много не знаю. — Я посмотрела ему в лицо, пытаясь понять был ли он зол, но Джейк просто выглядел усталым.

— Не возражаешь поехать ко мне, чтобы я мог помыться? — спросил он, наконец, отбросив все сомненья.

— Конечно. — Я притянула его к себе и снова поцеловала. — Безумно горжусь тобой. Ты замечательный.

— Спасибо. — На несколько долгих секунд он крепко сжал меня в своих объятьях.

По дороге к нему домой, Джейк высоким голосом начал подпевать песням с радиостанции классического рока. Я рассмеялась и присоединилась.

Мне было очень любопытно увидеть его ​​дом. Мы доехали до озера и ехали еще несколько минут, петляя по маленьким дорожкам, пока не уперлись в аккуратный скучный белый дом. В нем явно поддерживали чистоту, но в нем не было какой-то теплоты. Никакого озеленения, орнамента и художественного оформления. Просто белая коробка.

Он припарковался и, обойдя машину, открыл мне дверь.

— Я увижу твоего отца? — спросила я.

Он покачал головой:

— Сегодня суббота, он в боулинге с друзьями будет смотреть всю ночь ESPN[79].

— Он пошел в боулинг вместо того, чтобы быть на твоих гонках? — Я сплела пальцы с пальцами Джейка.

В его глазах вспыхнула злость, и я пожалела, что на этот раз не удержала свой рот на замке.

— Да. — Он открыл входную дверь и пропустил меня вперед. Мы оказались в небольшой, удручающе простой гостиной. Стены здесь были совершенно белые. Коричневый ковер, два старых кресла Lazyboy[80] и диван, покрытый пледом. Я прошла за Джейком на кухню с белыми потемневшими шкафами и темно-желтой ламинированной столешницей.

Маленькая обеденная зона состояла из стола темного дерева и четырех стульев с прямой спинкой.

— Хочешь пить? — спросил Джейк. — Правда, у нас только содовая.

— Иногда я пью и ее, — улыбнулась я и осмотрелась вокруг. Дом Джейка был скучен. — Подойдет.

Я совершенно не разбиралась в содовой. Она вся для меня на вкус была как сладкие пузырьки. Он привел меня к себе в спальню.

Половину комнаты занимала двуспальная кровать с синим покрывалом. В углу был поцарапанный стол с лампой и простой стул. На комоде в углу примостился довольно-таки старенький телевизор с Xbox и PS3[81]. На стене были аккуратно прикреплены несколько плакатов на тему мотокросса, Джейк распечатал мою фотографию из кинотеатра и повесил ее рядом с кроватью.

— Я знаю, — он виновато улыбнулся. — Здесь довольно скучно.

— Это так, — согласилась я. — Но мы могли бы кое-что переделать, если хочешь. Ну и если твой папа не против.

Он пожал плечами.

— Я в основном только сплю здесь. Отец никогда не заходит сюда, так что не думаю, что для него есть разница. — Я села на кровать, он опустился рядом со мной. А потом притянул меня и со смехом повалил на матрас. Он начал целовать меня, но я отстранилась. — Что случилось? — спросил он.

— Прости. Но ты пачкаешь меня. — Грязь на его снаряжении высохла и теперь осыпалась.

— Сейчас все исправлю. — Он соскочил с кровати и снял всю одежду, вплоть до боксеров.

— Ты очаровательно комфортно раздеваешься передо мной. — Я не могла оторвать от него глаз.

— Умеешь ты вытащить меня из одежды, — обвинил он. Затем аккуратно положил вещи в корзину и понюхал подмышку.

— Джейк! — заорала я. — Это отвратительно.

— Что? — отозвался он. — Я воняю. И делаю это из уважения к тебе. — Он набросился на меня и прижал к кровати. — Я как раз собирался сказать тебе, что мне нужно в душ, пока не отравил тебя своей вонью. Я довольно хороший парень, правда?

Я сделала вид, что у меня во рту кляп:

— Не могу думать. Ты пахнешь слишком отвратительно.

Он пробежался поцелуями по всему моему лицу, и я захихикала. Его хорошее настроение было заразно. Он вскочил и направился прочь из комнаты.

— Пять минут. Постарайся не попасть в какие-нибудь неприятности.

Как только я услышала шум душа, без малейших угрызений совести начала тщательно рассматривать его комнату. Шпионить — мое право как девушки Джейка.

Но это занятие меня разочаровало.

Его шкаф оказался отвратительно аккуратен и опрятен. Одежды было очень мало, но вся она была чиста, выглажена и аккуратна. В ящиках стола лежали обычные вещи: швейцарский армейский нож, канцелярские кнопки, ножницы, бритвенный нож, линейка, канцелярский клей и клей для резины. Рядом с кроватью была небольшая тумбочка. Я не удивилась, обнаружив бутылку лосьона и коробку салфеток. Под кроватью стоял маленький ящик. Он единственный заставил меня почувствовать себя виновато, но я все равно заглянула в него.

Там я увидела несколько патчей[82] бойскаутов, старую фигурку паука, немного лент за первое место в MiniMotocross и несколько фотографий. В основном это были нечеткие фотографии Polaroid[83]. На одной — женщина с длинными коричневыми волосами в больших солнцезащитных очках с ребенком на коленях. Она улыбалась. Малыш был похож на Джейка, но я не была уверена. Как по мне, то все младенцы выглядели одинаково. Было еще несколько фотографий маленького Джейка, несколько действительно милых школьных фотографий и фото с Хэллоуина, где он был одет как Дракула. На одном фото, где Джейку было шесть или семь лет, его обнимал за плечи мальчик с темными глазами и колючими черными волосами. Саксон?

На самом дне коробки была сложенная записка. Открыв ее, я почувствовала, как через меня полился теплый, сладкий тепловой поток. Это была записка, что я написала ему в классе, та, в которой он пригласил меня на гонки. Он держал ее в коробке с самыми ценными вещами. Я бережно провела пальцами по загнутым краям.

Услышав, что Джейк вышел из ванной, я быстро сунула коробку обратно под кровать и села на кровать с самым лучшим своим невинным лицом.

— Успела пошпионить? — спросил Джейк, добродушно улыбаясь.

Я открыла рот, чтобы отрицать все, но передумала. Больше никакой лжи.

— Немножко. Мне было любопытно.

— Все в порядке. — Он обвел рукой свою маленькую комнату. — Извини, тут не так много простора для шпионства.

— Мне было интересно. — Я оперлась локтями об кровать.

Кроме полотенца, обернутого вокруг талии, на нем ничего не было. Его глаза с жадностью ощупывали меня.

— Я все время видел тебя на трибунах. — Он подошел и сел рядом со мной.

Его кожа была еще теплой и ​​влажной, от него так замечательно пахло мылом и его особенным запахом. Гель из волос вымылся, так что пряди неаккуратно спадали на лоб, чуть ли не попадая в чудесные серые глаза. Когда он улыбнулся, я уловила запах мяты от зубной пасты, и мое сердце бешено забилось.

— Я видел тебя всю гонку. И это придавало мне храбрости.

— Много скудно одетых девушек были не рады видеть меня.

Он подтянул меня к себе и поцеловал.

— Зато как я рад, — сказал он глубоким голосом. А затем целовал меня, пока я не легла на спину, схватившись руками за его почти голое тело. Он тяжело задышал.

— Я знаю, где твой лосьон, — прошептала я.

Он рассмеялся:

— Бесстыжая, — прошептал Джейк и снова поцеловал.

Я взяла все в свои руки, и когда удовлетворила его, он вернул должок. А потом мы просто наслаждались тем, что могли лежать в объятиях друг друга, глядя на слишком белый потолок.

— Все-таки немного странно, что я до сих пор полностью одета, а ты совершенно голый, — сказала я в уютной тишине.

— Ты умеешь манипулировать мной, девушка. Всегда можешь убедить меня раздеться, хочу я этого или нет. — Он поцеловал меня в нос. — Но, говоря о моей наготе, мне пора одеваться, если мы хотим вовремя попасть на концерт.

Я села и стала смотреть на него. Его тело было мускулистым и худым, раньше он мог бы позировать для греческих статуй. Никогда ранее не видела, как одевался парень. Он даже не смотрел на свою одежду. Она вся была мягкой, поношенной и одинаковой. Он мог запросто вытащить первую попавшую рубашку с вешалки, и она подошла бы к любой паре его штанов. У Джейка было всего две пары рабочих ботинок. Одна пара была грязной, с потрепанными шнурками. Другая пара была еще грязнее, с клейкой лентой на носке. Он выбрал просто грязную пару.

В носках я заметила дырочки, боксеры тоже были жутко изношены.

— Джейк, — предложила я. — Может быть, стоит потратить призовые деньги на носки без дырок?

Джейк покачал головой:

— Не могу. Если я куплю себе носки, папе нечего будет подарить мне на Рождество.

— Он кладет их в твой чулок? — Я чувствовала себя немного по-детски, но хотела знать. Будучи единственным ребенком в семье, я была избалована подарками, мой чулок всегда был набит журналами, косметикой, конфетами и смешными маленькими подарками. Под елкой меня всегда ждала целая куча коробочек — продуманные, замечательные подарки от мамы и Торстена.

— Нет, под дерево. Я всегда получаю два мешка носков, фонарик и пятьдесят долларов, — сказал Джейк обыденным тоном.

— Это все, что ты получаешь? — Я пыталась уместить себе в голову такие скучные, повторяющиеся подарки. — Каждый год?

— Да. Это немного странно, но я каждый год получаю фонарик. Мой отец покупает фонарики действительно хорошего качества, так что они у меня накапливаются. — Джейк открыл дверь шкафа и указал на верхнюю полку. Там была целая коллекция одинаковых черных фонарей.

— Это так бездумно и уныло, — проворчала я, Мне стал еще больше не нраится отец Джейка.

— Я получаю и пятьдесят баксов, Брен, — отметил он. — Так что могу пойти и купить себе что-то, что мне понравится. Не жалей меня. — Он притянул меня к себе. — У нас есть дерево, папа покупает индейку, и мы устраиваем ТВ ужин. Даже смотрим вместе «Эту прекрасную жизнь»[84]

(англ. It ' s a Wonderful Life) — кинофильм режиссёра Фрэнка Капры, снятый в 1946 году по рассказу Филипа Ван Дорен Стерна «Величайший подарок». Главный герой фильма, не выдержав череды проблем, решает совершить самоубийство, но ангел-хранитель помогает ему увидеть, насколько его жизнь помогла другим людям. Главные роли исполняют Джимми Стюарт и Донна Рид.

Классический фильм мирового кинематографа, каждый год (начиная с 1970-х) показываемый по ведущим телеканалам США в канунРождества… У нас есть Рождественские традиции.

Я покачала головой. Вся семейная жизнь Джейка казалась настолько жалкой и угнетающей. Как, кто-то настолько творческий, страстный и любящий, мог появиться в этом бездушном месте? В голове не укладывалось.

— Все это выглядит…

— Депрессивно? — закончил он. — Только если ты ожидаешь еще чего-то. Я — нет. Все в порядке, честное слово.

Это просто был один из многих вопросов, касающихся Джейка, которые лучше было избегать. Казалось, все это беспокоило больше меня, чем его, так к чему же было спорить об этом? Я заставила себя не думать об этом.

— Эй, у меня есть кое-что для тебя на вечер. — Я радостно кардинально сменила тему. Его заношенная футболка заставила меня вспомнить об этом, и, схватив сумку, я вытащила свернутую футболку. — Это один из видов, что будет продаваться сегодня вечером, но я немного изменила ее для тебя.

— Спасибо, детка. — Он сразу натянул ее на себя. — Что думаешь?

— Сексуально. — Ему она очень шла. Я никогда не видела его в чем-то, кроме скучной одежды нейтральных тонов или синей рубашки на кнопках (которая была самым необычным предметом в его гардеробе), ну и наряда для мотокросса.

Некоторое время мы самозабвенно целовались, что я даже почти стала жалеть, что надо было куда-то ехать. Несмотря на общую стерильность дома, уединение и расслабленность позволяли нам спокойно побыть вместе. Но он был полон решимости вовремя добраться до концерта.

— Это твоя большая ночь, Брен. — Он помог мне встать с постели.

— На самом деле это большая ночь для «Folly», — заметила я и снова развалилась на кровати, спрятав голову под подушку.

— Твоя, ведь на концерте все будут в твоих крутых футболках. Так что пойдем скорее.

Я застонала, когда он поднял меня с кровати, и рассмеялась, когда он взвалил меня себе на плечо. В кино это выглядело захватывающе, но на самом деле это было довольно неудобно.

— Ой! — заскулила я. — Твое костлявое плечо упирается мне в кишки.

— Тебе стоило оторвать от постели свою ленивую задницу, — сказал Джейк, все еще неся меня на себе — из комнаты и дальше по дороге. Он взял меня на руки как ребенка и отпустил только в машине. — Уф. Какое счастье, что я так много поднимаю свой мотоцикл. Ты гораздо тяжелее, чем выглядишь.

Я ткнула его в руку.

— Ты просто слаб. Может, тебе стоит чаще заниматься спортом? Ты становишься большим ленивым водителем.

— У меня нет времени на спорт. — Он застегнул на мне ремень безопасности. — Если, конечно, не считать видом спорта поднимание тыкв.

— И как это только я умудрилась найти такого парня? — проворчала я счастливо. Джейк рассмеялся, завел двигатель, и мы поехали в молчании, прерываемом лишь моими поисками хорошей радиостанции. Когда Джейк снова заговорил, то высказал то, что явно беспокоило его в течение всего дня.

— Так что, Саксон подкатывал к тебе на трассе? — Его рот плотно сжался в жесткую линию.

— Нет. — Я подумала о признании Саксона, которое он сделал, когда мы отошли от трассы, пока ждали Джейка. — Джейк, я знаю, что он сумасшедший, но Саксон действительно заботится о тебе.

— Он втянет тебя в это еще раз, Брен, — предупредил Джейк. — Не поддавайся на его провокации. Сколько раз он еще будет пытаться сделать это, прежде чем ты поверить, что все это лишь игра?

Я кивнула.

— Ты прав, — сказала я, хотя вообще-то так не думала. — Просто на гонках он действительно беспокоился о тебе.

— Он, скорее всего, на каждом прыжке молился, чтобы я сломал шею, и ты была бы с ним. — Он посмотрел на меня и пошевелил бровями как злодей в плохом спектакле.

— Как бы там ни было, — вздохнула я, — я была там. И видела его.

— Ты видела его убедительную игру «я беспокоюсь за друга». Поверь мне, ему нет дела до меня. Он был тем, кто в десять лет дал мне первую сигарету.

— Ты курил?

— Да, как паровоз, до того как перестал общаться с Саксоном. Он налил мне мой первый бокал алкоголя, свел меня с первой девочкой старше меня, с которой я… эээ… — Он немного покраснел. — Просто он заинтересован в тебе и старается быть рядом. Он подл, но ты умна. Не позволяй ему сбить тебя с толку.

Концерт «Folly» проходил в местном баре под названием «Красный Пони». Обстановка была невзрачна, но, главное, имелась сцена, и к ней было легко подойти. К тому времени, как мы с Джейком подъехали к бару, автостоянка была уже почти заполнена.

И всюду были люди, одетые в мои футболки!

Я увидела Келси, которая работала над картонными коробками с маркировкой «S», «M», «L» и «XL»[85]. Я потащила Джейка за мной к горам моих проектов.

— Как круто! — Джейк поднял одну и держал на вытянутых руках. — Что думаешь?

— Думаю, что ты носишь такую же футболку, очаровательный дурашка, — весело сказала я.

Он поцеловал меня

— Да ты 2 в 1 — предприниматель и сладкая-сладкая женщина.

— Да-а-а, это все я. — Я поцеловала его в ответ.

— Бренна, они продаются с сумасшедшей скоростью! — вмешалась Келси. — У нас осталось только пять футболок среднего размера!

— А было? — Я провела рукой над грудами футболок.

— Семьдесят! — возбужденно ответила она.

Ничего себе. Келси снова отвлекли, и мы с Джейком направились к входу в «Красный Пони», когда запищал мой сотовый. Я проверила смс и объяснила Джейку:

— Это мой друг — Девон. — Мы вернулись на стоянку, где Девон как раз выходил из машины матери, которая продолжала кричать ему вслед предостережения. Я помахала ей, и она, перестав кричать, помахала в ответ. Может быть, это расслабило ее, потому что машина, наконец, отъехала.

— Привет, Девон! — Я быстро неловко обняла его. — Как дела?

— Хорошо. — Его улыбка был немного напряженной.

— Это Джейк, мой парень, — представила я.

— Привет, — Джейк протянул ему ладонь, и они обменялись крепким рукопожатием.

— Ничего себе, Бренна, все в твоих футболках. — Девон вытянул шею и огляделся.

— Круто, да? — Джейк сжал меня за талию. — Может, зайдем уже?

— Давай, только сначала я позвоню маме. — Сумасшедшая мать Девона напомнила мне о собственной хорошей, здравомыслящей, ожидающей меня дома маме. Я позвонила и рассказала ей о футболках, а она порадовалась и пожелала веселого времяпровождения, а напоследок напомнила, чтобы я позвонила позже. Я в полной мере оценила прохладное отношение моей мамы, особенно после того, как я стала свидетелем относительного безумия мамы Девона.

Мы направились к двери, заплатили по пять долларов за вход, получили красные браслеты и направились внутрь. Те, кто был достаточно взрослый, чтобы пить, получали зеленый браслет, но фанаты «Folly» были молодыми, так что таких тут было относительно мало. Я оставила Джейка и пошла поговорить с Келси, которая наконец-то освободилась от гнета продаж, когда заметила, что брюнетка с зеленым браслетом подошла к моему парню и безбожно начала флиртовать с ним.

Келси покачала головой:

— Джейк прямо притягивает к себе девушек, как магнит. — Джейк, демонстративно игнорируя девушку, пытался поговорить с Девоном. — С ним рядом Девон Коннер? — спросила Келси.

— Да. — Я смотрела, как они общались, было видно, что Девону стало комфортнее. Может быть. Немного.

— Он такой хороший парень. Помог мне на днях за ланчем с моим заданием по алгебре.

— Да, он молодец, — улыбнулась я, когда услышала ослиный смех Девона и увидела, что Джейк смеялся вместе с ним.

— Крис так волнуется, — прошептала она. — Ох, ты надела мое ожерелье! Отлично гармонирует с цветом твоих глаз. Ты выглядишь так мило!

— Ты тоже, — сказала я. — Кстати, я была сегодня на небольшой мотогонке Джейка, и он выиграл.

— Мотокросс? — Келси посмотрела на меня с удивлением.

— Да. На самом деле очень интересно. Не думала, что мне так понравится.

— Не любительская ли это гонка долины Вернон? — спросила Келси. — Джейк выиграл там этап?

— Да. Ты знаешь эти соревнования? — Глаза Келси широко распахнулись, и я в очередной раз пожалела, что не знала о мотогонках больше. — Он был восхитителен. Разве это важно?

— Думаю, очень. Мой младший брат говорил, что это самая большая мотогонка на северо-востоке США. Не думаю, что речь идет о больших деньгах или чем-то подобном, но этот мотокросс супер конкурентоспособна.

Я снова была впечатлена:

— Он постоянно меня удивляет. — Группа девушек вокруг моего парня увеличивалась. — Думаю, я должна идти, пока его не увели.

Я вернулась к Джейку и Девону. Девон разговаривал с ребятами из Франкфорда, а Джейк облегченно вздохнул, когда увидел меня.

— Бренна! — Девушки вокруг него нахмурились и отошли в сторону.

— Я разговаривала с Келси. — Я локтем отодвинула его почитательниц и скользнула, сев рядом с ним. — Она сказала, что твоя гонка довольно крупная. На весь северо-восток.

Он улыбнулся:

— Может быть, немного.

— Мог бы объяснить мне немного больше. — Я сузила глаза.

— Ты никогда не была заинтересована в разговорах, когда мы находимся наедине, — тихо сказал он и поцеловал меня.

— Джейк! — послышался плаксивый женский голос. Это была та девушка в корсете. Неужели ей не было холодно в осеннюю непогоду Нью-Джерси? Ее яркий загар странно контрастировал на фоне бледнокожей толпы. — Я видела твою победу, — сказала она, игнорируя меня. — Твой рывок в последнем этапе был невероятен.

— Спасибо, Шейла. — Джейк вытолкнул меня немного вперед, как будто хотел убедиться, что я находилась рядом. Или использовал меня в качестве личного щита против поклонниц. — Познакомься, это моя девушка Бренна.

— Привет, — сказала она, бросив на меня короткий взгляд, но почти сразу же снова сосредоточилась на Джейке. — Итак, на следующий набор ты поедешь в Дигман? Думаю, это немного бессмысленно, потому что ты уже выиграл в Верноне, но будет весело. Все очень рады видеть, что ты снова участвуешь в гонках. Особенно я.

Джейк пожал плечами:

— Мы с Бренной еще не обсуждали это. Пока, Шей, нам пора. — И он потянул меня к сцене. — Прости. Это просто девушка из моего далекого прошлого, которое, похоже, не уйдет никогда.

— Все в порядке. — Я натянула свою лучшую маску толерантности. — В округе Сассекс должно быть довольно много девушек из твоего прошлого. — Я улыбнулась, и он немного расслабился.

В эту минуту «Folly» вышли на сцену. Толпа сошла с ума, топая и подбадривая музыкантов.

Гитарист наклонился к микрофону. У него был синий ирокез, а на лице столько пирсинга, что металлоискатель начал бы пищать за пять метров.

— Привет, ребята. Благодарим вас. Мы, «Folly», просто хотим сказать спасибо всем, кто пришел поддержать нас сегодня вечером. — Толпа ответила криками и приветствиями. — Мы видим здесь много людей в наших футболках. Хотим обратиться к Бренне Бликсен. Бренна, ты здесь?

— Прямо здесь! — крикнул Джейк и указал на меня.

Гитарист «Folly» дьявольски улыбнулся:

— Она горячая, — сказал он Крису, и толпа еще больше загудела, послышались свистки. — Спасибо за твой дизайн. Мы продали сегодня все футболки, но обещаем, что к нашему следующему выступлению в следующем месяце, который состоится в Летнем коттедже Вернона, сделаем еще больше. Хорошо, давайте начнем. Мы посвящаем эту песню истинному ценителю музыки, нашему человеку Девону. — Они начали играть первые аккорды «Slow Dog», но визг толпы почти заглушил начало песни.

Я никогда прежде не была на концертах, и было так удивительно ощущать энергию и драйв. Так много людей было собрано в не приспособленном для этого месте. Все подпевали хором, выкрикивали слова и танцевали под музыку, которая их объединяла.

Джейк обнял меня и наклонился к уху:

— Так ты нравишься гитаристу, — сказал он.

Я повернулась к нему лицом, обняла за талию и сжала его в объятиях.

— Да мы с тобой самые горячие штучки графства Сассекс.

— Через несколько лет мы навсегда уедем отсюда. Только ты и я, никаких поклонниц, рокеров… — Он снова поцеловал меня, шокированную его словами.

Конечно, вероятно это были просто слова, сказанные в продолжение моей шутки. Или же он на самом деле думал о далеком будущем? Эта одержимость была отчасти смешна. Надо было быть реалистами — я знала Джейка меньше месяца.

Этот факт оказался самым шокирующим. Возможно ли, что всего несколько недель назад я жила совершенно свободно, без зависимости от Джейка? Мое сердце заболело от одной только мысли об этом. Такое чувство, что он всегда был где-то в моей жизни, ожидая подходящего времени.

Я повернулась к сцене и облокотилась на Джейка. Чуть повернув голову, я вдохнула запах его тела, который так любила. Я любила Джейка Келли, он заставлял мое сердце биться. Весь концерт я наслаждалась его объятиями, пока «Folly» не объявили перерыв. Джейк предложил сходить за содовой, я видела, что некоторые ребята подходили и заговаривали с ним. Я так увлеклась шпионажем за Джейком, что не заметила, как кто-то подошел. Саксон схватил меня за руку и потянул к двери.

— Скорей, — кинул он через плечо.

— Ни в коем случае, Саксон! Нет! — Я упиралась ногами. — Джейк будет искать меня.

— Пять минут, — попросил Саксон.

Против голоса разума я последовала за ним в холодную ночь.

— Что тебе нужно? — Меня все еще тянуло к нему. Несмотря на то, что он злоупотребил доверием — моим и Джейка, было что-то хорошее в его сущности, что каждый раз мне хотелось давать ему еще один шанс.

— Я должен признаться, Бренна. — Он водил руками по волосам и тяжело дышал. Я посмотрела на его синяки, шрам на лице. — Я никогда никому этого не говорил, но мне нужно сказать кому-то об этом. Мне нужно, наконец, разделить этот ношу. Мне нужно сказать тебе. — Он остановился и снова схватил меня за руку, и повел меня еще дальше от шума «Красного Пони».

— Саксон, что такое? — вздрогнула я. Он потянул меня в свои объятья, но я быстро попятилась. Кряхтя от разочарования, он пнул камень.

— Я не знаю, почему все должно быть так херово. — Он снова провел рукой по волосам. — Я облажался с Джейком, я не могу оставить вас в покое, а теперь вот собираюсь сказать тебе это.

Я снова попятилась.

— Не говори мне. — Голос прозвучал тише, чем бы мне хотелось. — В любом случае, мне не нужно этого знать.

— Я должен. Это большее, что я могу сделать. — Он подошел ко мне и крепко сжал меня за плечи. — Когда я вижу твое лицо, когда чувствую твой взгляд, я хочу что-нибудь сломать, Бренна. Но ты сможешь понять всю дерьмовость этой ситуации, если просто будешь знать кое-что.

Я хотела отвернуться, но в его черных глазах читалось отчаяние. Он порылся в заднем кармане и вытащил старый кожаный бумажник. Он достал выцветшую, потертую по краям фотографию и молча передал ее мне.

На ней был тот самый черноволосый мальчик с фотографии Polaroid Джейка. Так что это точно был Саксон. Еще на ней была женщина с черными волосами и глазами, на ее лице была злорадно-сексуальная улыбка. И мужчина.

Он выглядел в точности так, как выглядел бы через несколько лет Джейк.

Огни, звуки и холод ночи — все исчезло. Отец Джейка был на семейном фото с Саксоном? У него был роман? Что это значило?

— Кто на этом фото? — Я слегка провела пальцем по трем уголкам фотографии.

— Ты скажи, — приказал он, и его голос дрогнул.

— Малыш — это ты, — произнесла я. Он кивнул. — Женщина — твоя мать. — Он снова кивнул. — Мужчина — отец Джейка.

Глаза Саксона выглядели опустошенно. Он только покачал головой:

— Не совсем так.

Я вздохнула с облегчением.

— Кто он такой? Дядя Джейка?

Саксон прерывисто вздохнул:

— Этот мудак на фото — мой отец, Бренна. И у него был роман с матерью Джейка. Джейк не знает.

Я крепче сжала фото.

— Мужчина, с которым живет Джейк, — не отец Джейка?

— Нет, — Саксон сунул руки в карманы. — Мама Джейка забеременела от моего отца и вышла замуж за другого, сделав вид, что ребенок того парня.

— Так это значит, вы с Джейком…

— Сводные братья. — Саксон огласил приговор и опустил голову. — Я знаю это уже несколько лет. Клянусь, я старался быть ему хорошим братом. Мой отец никогда не признавал его. Когда он признался в этом, то велел мне присматривать за Джейком. Хотя я просто завелся и все испортил.

Я посмотрела на Саксона, не зная, что сказать. Теперь я знала, как назвать то неопределенное, что появлялось, когда Саксон смотрел на Джейка. Это была любовь.

— Ты скажешь Джейку? — Я снова посмотрела на снимок.

Саксон покачал головой:

— Нет. Я говорю тебе. Вот и все. И я действительно не хочу, чтобы ты говорила Джейку. Это останется между нами.

— Нет, — я топнула ногой. — Нет больше тебя и меня, Саксон. Ты должен сказать Джейку. Вы братья. Он должен узнать. От тебя.

— Почему? Чтобы было больше людей, которых можно ненавидеть. Если я просто его друг, то я не должен напрягать его своими делами. Но если я его брат? И мужик, который его вырастил, — холодный робот, но он рядом и каждое Рождество покупает Джейку чертовы фонарики. Что я скажу ему об отце, который даже не признает его? Будет лучше, если все останется между нами, Бренна.

— Но почему я? — Я поймала его взгляд, в глубоких черных глазах плавала печаль. — Почему просто не сохранил тайну для себя?

— Потому что я знаю, что ты поймешь. — Он протянул руку к фотографии, но когда я протянула ее, схватил меня за руку. Затем провел пальцами по моей коже и, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Он сунул фотографию обратно в бумажник. — Я знаю, что ты видишь во мне хорошее, даже если больше никто не видит этого. Это чертовская редкость. Если бы Джейк не был моим братом, я бы сделал все, что мог, чтобы отбить тебя. Но я уже достаточно навредил ему. Он заслуживает тебя. Я знаю, вы хороши друг для друга. — Саксон запрокинул голову и сделал длинный выдох. — Но это не значит, что я хочу, чтобы ты ненавидела меня. Я знал, что ты видишь мою заботу о нем, но не понимаешь мотивы. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не полный говнюк.

Он притянул меня к себе еще ближе, и я позволила ему это. Его глаза стали полностью черными от отчаяния.

— Позволь мне обнять тебя. Просто на минуту, Бренна, позволь мне почувствовать себя гребаным человеком.

Я обняла его, а он сжал меня так сильно, что чуть ли не раздавил. Затем зарыл лицо в мои волосы, вдохнул и немного застонал, прежде чем поднял руки, как будто сдавался.

— Иди, — сказал он грубо. — Возвращайся к нему.

Он пошел прочь.

— Саксон, — окликнула я. — Куда ты идешь?

— Мне нужно подумать. — Нечестивая улыбка вернулась на его лицо. — Но у меня это не очень хорошо получается. Так что, наверное, в конечном итоге я напьюсь и подерусь. Держи пальцы скрещенными, чтобы у меня получилось и потрахаться.

Я подняла руку со скрещенными средним и указательным пальцами.

— Ты знаешь, я люблю тебя больше всего, когда ты становишься сукой, Бренна. — Он скользнул в машину и, даже не обернувшись, сдал назад.

Я смотрела ему вслед, пока не осела пыль. И даже не заметила, как подошел Джейк.

— Иисусе, Брен! Ты напугала меня до чертиков! — В его глазах светилось беспокойство. Он снял шапку и провел рукой по волосам. — Скажи мне, если соберешься уехать, ладно? Я даже не буду говорить, что происходит в моей голове.

Я бросилась в объятия Джейка и крепко прижалась к его груди:

— Мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста.

— Все хорошо, Брен. — Он наклонился и нежно меня поцеловал. — Что ты здесь делаешь?

Я смотрела в его серые глаза, на его сколотый зуб, добрую улыбку и любила его таким, какой он был. Я не знала, насколько долго смогла бы держать от него в тайне то, что узнала, но этой ночью я просто хотела быть с ним и наслаждаться моментом.

— Думаю, — солгала я.

— О чем?

— Какой же чудесный, большой сегодня день для нас обоих. Так много всего произошло так быстро, что непросто это осознать. — Это была правда. Я обрадовалась его улыбке в ответ на мое признание.

— Нам хорошо вместе, Брен. — Он посмотрел мне в глаза. — Думаю, дальше будет только лучше.

— Так и будет, — сказала я с таким большим пылом, что даже убедила себя, что между нами не было этой большой лжи.

Я проснулась утром 11 октября раньше, чем должна была. Главным образом, потому что Джейк растянулся на моей кровати, перекинув через меня ногу. Я провела рукой по волосам, вспомнив планы по празднованию моего дня рождения. Торстен пригласил нас всех на обед в знаменитый китайский ресторан, а потом мы пошли бы в музей Метрополитен, который мы с мамой обожали, но не были там с тех пор, как вернулись в Штаты, а Джейк и вовсе никогда не был. Джейк припарковался в начале улицы, пробрался в мою комнату и переночевал со мной, чтобы сделать приятное на день рождения. А теперь ему было пора уходить, чтобы успеть вернуться домой и, переодевшись, приехать обратно, прежде чем мои родители пришли бы разбудить меня.

— Просыпайся, Джейк, — прошептала я.

Он приоткрыл глаз.

— Привет, красавица. — Он притянул меня к своей груди и стал целовать мое лицо и шею.

— Тебе пора идти. Рассвет.

— С днем ​​рождения, — прошептал он.

— Спасибо. — Я провела ладонью по его лицу. Он поцеловал мою ладонь и пальцы, затем встал с кровати и схватил штаны.

— Хорошо. — Даже если это не было действительно хорошо, часть меня почувствовала облегчение. Ему стоило уехать прежде, чем бы его поймали. — Некогда дурачиться…

Он вернулся с крошечной коробочкой. Упакована она была в отличную бумагу — ярко-розовую, с крошечными золотыми звездами. На вершине был прицеплен миниатюрный золотой лук.

— Джейк! Не стоило.

— Просто открой. — Он поцеловал кончик моего носа.

Я разорвала бумагу и сняла с коробочки крышку. В ней оказался кулон с буквой «Б» с тремя капельками жемчуга на черной ленте.

— Помнишь книгу об Анне Болейн, которую мы читали? Ну, ты читала, а я слушал? — ​​спросил он нетерпеливо. — Такое ожерелье было на ней в фильме.

— Ты нашел мне ожерелье Анны Болейн? — спросила я, точно не зная, что чувствовала по этому поводу. — Ей… э-э… отрубили голову, Джейк.

— Да, знаю. Но она была сильной, умной и сексуальной, так что я подумал, что мы могли бы просто забыть об обезглавливании и сосредоточиться на хороших вещах. Тем более твоя фамилия и имя начинаются с «Б».

Одно то, что он приготовил подарок, что думал о нем, делало его удивительным, даже если, нося его, я всегда думала бы об обезглавливании.

— Спасибо, Джейк. — Я обняла его. — Это так красиво и с литературно-исторической подоплекой. Мне очень нравится!

Он взял ленту и завязал вокруг моей шеи. Встав с кровати, я посмотрела на нее в зеркало и еще больше влюбилась в свое ожерелье. В конце концов, я ведь могла просто вспоминать нашу поездку и думать о своих желаниях, когда носила бы его, вместо обезглавливания.

— Рад, что тебе нравится, — усмехнулся он. — Мне очень жаль, детка, но я должен идти.

Он натянул джинсы и ботинки, быстро через голову надел рубашку и набросил куртку.

— Не могу дождаться сегодняшнего праздника. Не нервничай. — Я обхватила его за бедра.

— Я надену рубашку на кнопках, — пообещал он.

— Я так люблю тебя. — Я глубоко поцеловала его. — Люблю тебя, люблю, люблю.

Он рассмеялся:

— И я люблю тебя, Брен. Вернусь через четыре часа.

Он выпрыгнул из окна и убежал. Я высунула голову и смотрела, пока он не скрылся из виду. А когда собиралась вернуться обратно в тепло, в пустую кровать, увидела на подоконнике пакет, завернутый в коричневую бумагу. Я улыбнулась. Джейк должно быть оставил что-то еще.

Я вытащила пакет и развернула его. Это была книга в твердом переплете — «Разум и чувства» Джейн Остин. Я читала «Гордость и предубеждение» после «Повелителя мух» и влюбилась в Остин, но еще не имела возможности прочитать «Разум и чувства»[86]. На титульной странице шла надпись красивым аккуратным почерком, который не принадлежал Джейку. Я точно знала, чей он был.

«Бликс, это великая, недооцененная Остин. Мне нравится этот роман, потому что люди, которые должны в конечном итоге быть вместе, будут прокляты. Уиллоуби козел, но он по-настоящему любит Марианну, до дна его черной души. Но все не имеет значения. Остин знает, что в конечном итоге надо быть с человеком, у которого есть разум, а не с мудаком. Придерживайся плана Остин.

С Днем Рождения. Люблю, Саксон».

Мое сердце забилось быстрее, а голова пошла кругом. Я сосредоточилась на двойном дыхании: два вдоха, один выдох, два вдоха, один выдох. Бессознательно я села на кровать и открыла книгу. Я читала, когда несколько часов спустя мама и Торстен ворвались в мою комнату, чтобы пожелать мне счастливого дня рождения.

— Бренна! — Мама бросилась к кровати. — Почему ты плачешь, дорогая?

— Просто книга, — прорыдала я.

Мама склонила голову и посмотрела на обложку.

— «Разум и чувства»? Дорогая, это романтика. Я не помню ничего печального в этой книге.

— Я еще не дочитала. — Я неловко вытерла слезы. — Мама, почему в конечном итоге с Марианной не Уиллоуби?

— Тебе не интересно будет читать дальше, сладкая. — Мама смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Пожалуйста. — Я схватил ее за руку.

Она села на кровать и убрала волосы с моей шеи, нежно поцеловав меня, рассказала о том, о чем я ее спрашивала:

— Он заставляет ее поверить, что имеет серьезные намерения в отношении нее, но вынужден выбирать между бедностью с ней или женитьбой на нелюбимой женщине ради денег. Он женится на той, которую не любит.

— Получается, он просто большой идиот? — спросила я, успокаиваясь.

— Да. — Мама наклонила голову и объяснила: — Он, правда, любил Марианну, но просто выбрал человека, который реально был правильным для него, и позволил ей выйти замуж за человека, который был правильным для нее. Он понял, что любовь — не самое главное. Реалии жизни совсем другие. — Мама вздохнула. — В свое время я написала большую статью об этой книге. — Она выглядела мечтательно.

— Прости, что была такой странной. — Я протерла глаза и кинула ей виноватую улыбку.

— Все в порядке, детка. Спускайся когда будешь готова, Торстен делает свои знаменитые вафли. — Она поцеловала меня в лоб и ушла. Я услышала, как она говорила па «… эмоции Бренны, когда у нее период…», когда они шли по коридору.

Я прочитала книгу позже, чтобы у меня сложилось о ней свое мнение. И я с треском захлопнула роман. Между вымыслом и реальной жизнью была большая разница. Я могла кричать все, что хотела, читая Остин, но, несмотря на всю фигню, мысли о предстоящем дне рождения вызывали счастливую улыбку на устах.