Двуликие

Глава 3 Повстанцы

– Онтфорк пал! – раздалось с порога.

Ветер ворвался в открытую дверь. Пламя свечи дрогнуло, тени заплясали по стенам. На пол оседали залетевшие снежинки. В этом году зима в Эфлее выдалась снежной. Все улицы были в высоких сугробах, между которыми горожане протоптали узкие дорожки, больше напоминающие траншеи. Среди небольших строений возвышалось здание таверны, занесенное снегом, как и вся улица. Внутри на единственном занятом столе горела свеча, и Мираби, юная служанка, весь вечер обслуживала гостей.

– Холодно, закрой дверь! – шикнула она на вошедшего.

Тот хмыкнул, но приказ девушки выполнил. Стряхнул с одежды снег и широким шагом направился к столу и занял место по правую руку от главаря, Нэйта-Вояки. Мираби вынесла бутылку и стаканы.

– А где Лютер? – с беспокойством спросила она. – Вы разве не вместе должны были прийти?

– Тебя только он и интересует, – усмехнулся Викт по прозвищу Коршун. – Придет сейчас, не волнуйся. Так вот, о чем это я. Онтфорк пал! – повторил он.

Мираби вздохнула. Она села на табурет в темном углу и, опершись подбородком на кулаки, наблюдала за собравшимися. Этой ночью она работала одна: хозяин таверны уехал, оставив ее за главную. Остальных помощниц девушка сама отпустила по домам. Нэйт-Вояка попросил об этом, чтобы собрать в таверне своих друзей и не волноваться, что их подслушают. Нэйт планировал восстание, а Мираби, хоть и не поддерживала эту идею, волей случая оказалась посвящена в их дела.

Девушка беззаботно болтала ногой. Повстанцы отодвинули поднос и развернули на столе карту Амиррийского континента. Капля талой воды упала с бороды Викта на бумажное море. Эта карта уже устарела: королевства, которые когда-то были свободными, давно захватил Калледион, а теперь и Онтфорк, судя по последним новостям, лишился своего суверенитета. Несколько веков назад на континенте было одиннадцать королевств, на которые распалась Великая Амиррия. К сегодняшней ночи их осталось всего четыре, остальные поглотил Калледион. Его власть безудержно расползалась по всему северу.

Коршун камушками обозначил на карте войска Онтфорка и Калледиона. Мираби зевнула, когда повстанец начал описывать финальное сражение между ними.

«Ожидаемо, как же это ожидаемо», – то и дело бормотал Нэйт-Вояка, качая головой. «Дурень он, этот молодой король!» – возмущался он в те моменты, когда Коршун особенно красочно описывал поражение Онтфорка. Со слов Нэйта-Вояки Мираби знала, что исход битвы был предрешен еще тогда, когда молодой король Эфлеи, тот самый «дурень», отказался поддержать Онтфорк и оставил теперь уже поверженное королевство на растерзание жадному до новых земель Калледиону.

– Все ясно, – подытожил Нэйт. – А что насчет того дела?

Коршун хитро улыбнулся. По его самодовольному виду стало ясно, что дело кончилось успешно.

– Все как ты просил. Мы с Лютером связались с… – начал он.

За дверью таверны раздались шаги. Повеяло холодом, и на пороге появился молодой человек. Смуглое лицо блестело от тающего снега, щеки раскраснелись. Он расстегнул теплый плащ и потряс головой, стряхивая с волос снег.

– Лютер! – Мираби вскочила с табуретки и кинулась ему навстречу.

Только его она считала настоящим другом. Не всех этих заговорщиков, которые собирались в таверне, а именно его. Лютер привез девушку сюда из Дакхаара, помог найти жилье и работу, попросил друзей защищать Мираби от преследовавших ее Покровительниц. Так он отблагодарил ее за то, что она спасла ему жизнь. Пару лет назад, еще в Дакхааре, девушка нашла его раненым в лесу. Лютер выполнял задание Нэйта, искал оружие для повстанцев, но нарвался на разбойников. Мираби выходила его. Если бы не она, Лютера ждала бы верная смерть.

– Твоя подруга тут вся извелась, пока тебя не было, – как-то особенно противно скривив рот, произнес один из повстанцев.

– Я бы тоже волновался, если бы остался наедине с такими, как вы, – парировал Лютер.

С конца стола послышалось еле сдерживаемое хрюканье, кто-то захохотал, и компания оживилась. Лишь Нэйт-Вояка, сложив руки на груди, напряженным и недовольным взглядом смотрел на товарищей. На хмуром лице, тронутом светлой щетиной, от подбородка до уголка глаза пролегал глубокий шрам – память о службе в королевской гвардии. Кисть левой руки была в кожаной перчатке, скрывавшей обезображенную конечность – еще одна «награда» за военную службу.

– Отставить смех! – громко произнес вожак.

Возбужденные голоса слышались еще пару секунд, потом замолкли, отступив перед суровостью Вояки.

– Вернемся к делу, – кивнул он Викту-Коршуну.

Тот, уже давно забыв, на каком месте своей истории остановился, решил сразу перейти к ее финалу. Он достал из кармана горсть золотых монет и кинул на стол.

– В общем, вот.

С разных концов стола к монетам потянулись руки. Монеты были увесистые, с особой чеканкой: на одной стороне был изображен континент, на другой – большая буква «К».

– Калледионские, – удовлетворенно объявил Нэйт, рассмотрев монеты.

– Я же говорю, что все получилось, – самодовольно отозвался Викт. – Калледион обещает поддержку. Сам король дал нам монеты! Не сам, конечно, передал через своих людей. Сказал, если мы поднимем восстание и убьем эфлейского короля, то заплатит еще.

– Дурни вы, лучше бы оружие у него попросили. Организовать восстание без денег можно, а вот без оружия нет, – назидательно сказал Вояка. – И Эфлея, и Калледион покупают оружие в Заморье – там все новинки. Слышали про новые пистолеты?

Повстанцы молча помотали головами. Нэйт вздохнул.

– А надо бы. Ими всех гвардейцев вооружили. Нам бы тоже такие, да кто ж продаст… Неужели ты, Лютер, не мог догадаться попросить оружие?

– Но ты назначил главным Коршуна, а не меня, – невозмутимо заметил Лютер.

Вояка снова обозвал приятелей дурнями.

– Мираби! Принеси поесть и будь поблизости.

Мираби ушла на кухню, но дверь оставила приоткрытой.

«Неужели они правда собираются убить короля?» – девушка стала прислушиваться к оживленному обсуждению. Намерения повстанцев до сих пор оставались лишь планами, но с каждым разом они обсуждали свой замысел все серьезнее. Мираби подкралась к выходу из кухонной каморки и выглянула в зал. Вояка, попеременно указывая пальцем здоровой руки то на карту, то на какой-то рисунок, раскрывал подробности только что разработанного плана. Остальные внимательно слушали и кивали в знак того, что они все понимают и одобряют. Только Лютер отчего-то кривился.

– Мираби! – прогремел голос Нэйта-Вояки.

Он заметил ее в дверном проеме. Его глаза блестели от восторга. Вояка жестом подозвал Мираби и указал на стул, она села.

– Мираби, мы ведь хорошо тебя приняли, когда ты сбежала из Дакхаара? – Сейчас он старался казаться добрым и говорил вкрадчивым голосом.

«Не сказать чтобы очень», – подумала девушка, но нехотя согласилась и произнесла:

– Да.

Вояка улыбнулся и посмотрел на Лютера особенным взглядом, смысл которого был понятен только им двоим. Мираби тоже взглянула на Лютера, пытаясь понять, чего от нее хочет Нэйт.

– И мы, как и обещали, защищали тебя от Покровительниц? – продолжил Вояка.

– Ну да.

– И мы всегда с тобой хорошо обращались, не правда ли?

– Ну-у, да.

– Никогда не давали тебя в обиду?

Мираби кивнула.

– И никому не раскрыли твою тайну? Всегда держали в секрете твои… особенные способности, верно?

– Верно.

Вояка задавал такие вопросы, на которые девушка по-другому ответить не могла. Удовлетворенный ответами, он снова посмотрел на Лютера, словно желал ему что-то доказать. Лютер глядел исподлобья.

– Получается, ты должна быть нам за все благодарна, верно? – улыбнулся Вояка. – И поможешь исполнить наш план? – покачивая головой в такт словам и будто бы добродушно обнажая зубы в улыбке, произнес он.

– Нет, не поможет, – вмешался Лютер.

– Не лезь! – Вояка раздраженно посмотрел на Лютера, потом снова повернулся к девушке. – Так ты поможешь?

Мираби растерянно переводила взгляд с натянутой улыбки Нэйта на взволнованное лицо Лютера. С разных концов стола на нее выжидающе смотрели остальные повстанцы, которые явно желали услышать от нее «да». Напряженность царила в полутемном зале, тишина стояла такая, что было слышно дыхание каждого, и лишь пламя свечи весело прыгало, подбадриваемое сквозняком.

Лютер встал, взял свечу и подошел к девушке.

– Посмотри, Нэйт, ей нельзя!

Свет коснулся Мираби: лица, косынки, длинных волос бледно-розового цвета. На континенте розовыми волосами могли похвастаться либо ведьмы, либо девушки из таверн и борделей, которые красили волосы в разные цвета ради особого внимания у богатых господ. Мираби лучше предпочла бы второе, но… Нет. Ей суждено было родиться ведьмой. Из-за этого прокля2тые Покровительницы забрали Мираби к себе на воспитание и обучение, а в обмен хотели лишь использовать ее «особенные способности» в целях, которые девушку не устраивали. Потому она сбежала с Лютером и оказалась здесь, с повстанцами.

– Если что-то пойдет не так, любой дурак, который увидит ее среди нас, легко опознает. Вы вообще понимаете, как сильно ее волосы привлекают внимание? – возмущенно разъяснял Лютер. – Нельзя ей!

На Вояку его вдохновенная речь не подействовала. Нэйт с непроницаемым видом выслушал протест Лютера, но лицо его слегка побагровело.

– Все сказал? – грубо спросил Вояка.

– Да.

– А теперь слушай меня. Тебя никто ни о чем не спрашивает. Не твое дело, будет девчонка помогать нам или нет. Это выбор Мираби. – Он повернулся к ней. – Решай, девочка, решай.

Мираби совершенно не хотелось ничего решать. Она устало посмотрела на Нэйта, тот прищурился, ожидая ответа. Она понимала, что отказ не предусмотрен. Отказ означал бы, что повстанцы перестанут ее поддерживать и придется искать новую защиту от Покровительниц, а как это сделать, девушка не представляла. И она кивнула:

– Я помогу.