Дядюшка из провинции

2

…Дом был охвачен яркими языками жаркого пламени. Сверху виднелись крошечные фигурки людей, снующие, словно муравьи, взад и вперед. Шарлотта ясно различала их возбужденные голоса, но люди не смотрели вверх и не видели ее. Внимание зевак привлекла пожарная машина, которая, бешено сигналя, показалась в это время из-за поворота.

Машина неслась по улице, издавая пронзительный, действующий на нервы звон. Шарлотта заткнула уши и натянула на голову подушку, но звон не прекращался…

Застонав от злости, девушка сбросила подушку и открыла глаза.

На столике рядом с кроватью оглушительно трезвонил телефон. Шарлотта перевернулась на живот, протянула руку и схватила трубку.

— Хелен, Хелен, это ты? — услышала она знакомый голос.

Шарлотта непроизвольно охнула, пальцы ее разжались, и трубка упала на подушку. В ту же секунду девушка окончательно проснулась.

Шарлотта снова лихорадочно прижала трубку к уху, ожесточенно протирая глаза свободной рукой.

— Доброе утро, дядя Дэвид!

— Доброе утро, — раздался голос на противоположном конце провода. — Я понимаю, что это звучит очень непоследовательно, но я хочу, я просто должен еще раз тебя увидеть. Мы не могли бы встретиться сегодня во второй половине дня?

— Ну, конечно же! — крикнула Шарлотта в трубку. — Когда и где ты будешь меня ждать?

Послышался теплый сердечный смех Дэвида.

— В три часа тебя устроит? — бодрым голосом произнес он. — Около Музея джаза. А оттуда, если у нас будет настроение, мы можем двинуться завоевывать Нью-Йорк.

— Это прекрасная идея, — согласилась Шарлотта с сильно бьющимся сердцем. — Я очень рада твоему звонку.

— Я и сам рад, что позвонил. — Попрощавшись, Дэвид повесил трубку.

Блаженно улыбаясь, девушка положила трубку на рычаг и встала с постели. Было забыто все: раздражение на Хелен, недовязанный свитер для миссис Фортунас, головная боль по поводу квартирной платы за следующий месяц. Дэвид хочет ее видеть! Все остальное совершенно неважно.

Напевая веселую песенку, Шарлотта направилась в ванную и с удовольствием приняла душ.

До трех часов время тянулось нестерпимо медленно. Хотя Шерли изо всех сил старалась чем-нибудь занять себя, стрелки на старинных стенных часах, казалось, приросли к циферблату.

Едва дождавшись, когда пробило два часа, Шарлотта вышла из дома.

На метро доехала до Пятьдесят третьей улицы, потом села в автобус, который довез ее до перекрестка Пятьдесят пятой и Авеню Америк, откуда было уже рукой подать до входа в музей.

Дэвид уже ждал ее. Шарлотта вовремя сумела подавить желание броситься «дядюшке» на шею. Выражение его лица подсказало ей, что он не хочет сближения и даже побаивается его. «Ну что ж, — подумала она, — с этим придется пока смириться. Может быть, сегодня представится возможность все объяснить и рассказать», — обнадежила себя Шарлотта, когда они с Дэвидом влились в людской поток, направлявшийся в Берлингтон-хаус.

Очевидно, Эллисон решил за один вечер галопом обскакать весь Нью-Йорк. Когда они добрались до Рокфеллеровского центра, обоим страшно захотелось подкрепиться булочками с кофе.

— Мне кажется, что ты устала, — произнес Дэвид, испытующе заглянув в глаза Шарлотты.

— Это и неудивительно, — обессиленно простонала она. — Ты протащил меня по всему Манхэттену. У меня уже ноги гудят.

— Ты меня огорчаешь. — Дэвид отпил кофе из чашки и поставил ее на стол. — Но мне очень хотелось перед отъездом посмотреть в Нью-Йорке как можно больше достопримечательностей. Спасибо, что ты согласилась сопровождать меня.

— Мне это доставило большое удовольствие, — пробормотала Шарлотта.

— А ты не помогла бы мне еще в одном деле? — смущенно попросил Дэвид. — Я должен привезти какой-нибудь подарок Чарлин. — Хотелось бы купить ей маленький красивый сувенир. Где лучше всего это сделать?

— Может быть, у Тиффани? — предложила Шарлотта, не скрывая раздражения. Просьба Дэвида почему-то привела ее в ярость. — Там ты определенно найдешь вещицу, которая удовлетворит тонкий вкус Чарлин.

— Ага, — улыбнулся Дэвид, — ты вылитый Гордон. Он тоже не особенно жалует Чарлин. Она и правда с чудинкой, но я ее люблю. Так все же помоги мне выбрать ей подарок.

— Хорошо. — В голосе Шарлотты не прозвучало никакого энтузиазма, но Дэвид, казалось, не обратил на это никакого внимания.

Они вышли на улицу и направились к Пятой авеню, которая великолепием и роскошью своих витрин способна затмить самые шикарные магазины мира.

Увидев, что Дэвид действительно идет в магазин Тиффани, Шарлотта почувствовала себя преступницей.

— Кажется, это очень приятное место, — прошептал он, входя вслед за Шарлоттой в прохладное чрево магазина.

Он лишь посмеивался, глядя на ценники с поистине астрономическими цифрами.

— Как тебе нравится эта вещица? — Дэвид показал Шарлотте украшенный сапфирами браслет, стоивший десять ее месячных зарплат.

— Очень красивый браслет, — пролепетала Шарлотта онемевшими губами.

Эллисон жестом подозвал продавца. Великолепный браслет оказался на запястье Шерли.

Некоторое время Дэвид внимательно разглядывал украшение.

— Да, — удовлетворенно произнес он. — Да, я его покупаю.

Шарлотта, сняв браслет, только молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова. В глубине души она пожелала неизвестной Чарлин загнуться от чумы. Ну почему этой женщине так повезло? За что привалило ей такое счастье? Она не только окрутила самого красивого мужчину в Соединенных Штатах, но еще получает и подарки, на которые иной ухажер не заработает и за год.

— Хелен, — окликнул ее Дэвид, — эй, я спрашиваю, как тебе нравится эта вещь?

Только теперь Шарлотта заметила в руке Дэвида маленький кулон с изумрудом. Изумительный цвет и совершенная форма камня делали излишней какую бы то ни было оправу.

Вместе с золотой цепочкой кулон стоил целое состояние, но Дэвид готов был купить и его для своей возлюбленной Чарлин, чтоб ей пусто было!

— Он… он… просто прекрасен, — с трудом выдавила из себя Шарлотта. Она чуть в голос не завыла, когда представила себе эту прелесть на шее сумасбродной невесты Дэвида. — Думаю, что тебе стоит купить и это.

— Отлично, — согласился Дэвид, положив золотой кулон рядом с браслетом, и достал из кармана кредитную карточку.

Пока он расплачивался, задетая до глубины души Шерли смотрела в окно на несущиеся по улицам Нью-Йорка машины.

Ну почему судьба всегда так несправедлива к ней? Почему одним счастье сыплется, как из рога изобилия, а другие, как она, вечно прозябают в тени? Шарлотта с удовольствием заняла бы место под солнцем, но, видно, ей это не светит.

Вдруг на ее плечо легла теплая сильная мужская рука. Девушкой овладела сладкая истома от ласкового прикосновения пальцев Дэвида.

— Пошли, — сказал он, склонившись к уху Шарлотты.

Она издала какой-то неопределенный горловой звук и повернулась к «дяде».

Торопливо, словно спасаясь бегством от обуревавших их чувств, они вышли из шикарного магазина на вечернюю улицу.

Все было так же — тот же шум, та же суета и те же запахи, но настроение Шерли безнадежно испортилось.

Ничего не видя перед собой, она плелась рядом с Дэвидом по Пятьдесят седьмой улице. Погруженная в свои невеселые мысли, девушка не заметила, как он взял ее под руку и повел на Мэдисон-авеню. Шарлотта очнулась, лишь когда они подошли к небоскребу, где был известный ресторан.

— Может быть, выпьем? — стараясь говорить непринужденно, предложил Дэвид, увлекая за собой девушку сквозь стеклянную вращающуюся дверь. — Это будет прощальная выпивка. Завтра рано утром я улетаю обратно в Денвер.

— Что? — От неожиданности она остановилась посреди холла. Ведь Хелен говорила, что дядя Дэвид пробудет в Нью-Йорке три дня!

— Я закончил свои дела раньше, чем планировал, — объяснил он. — К тому же, меня ждет Чарлин, и, честно говоря, я тоже очень рад, что скоро увижу ее.

Превозмогая себя, Шарлотта справилась с охватившим ее чувством ревности. Как ни крути, а официально она была всего-навсего племянницей Дэвида Эллисона. Не могла же она ожидать, что он станет объясняться ей в любви.

— Конечно, — хрипло согласилась она. — Нам будет лучше, если ты завтра улетишь в свой Денвер.

— Пойдем, — произнес Дэвид, взял Шарлотту за руку и, придав своему лицу подчеркнуто веселое выражение, повел ее в красиво обставленный зал ресторана.

— Забудем печали, отметим наше родство. Я очень рад, что после столь долгого перерыва мы все-таки встретились. Думаю, что к нашей следующей встрече ты будешь уже заместителем директора какого-нибудь привилегированного женского колледжа.

«Вряд ли это когда-нибудь случится, мой дорогой», — с оттенком сарказма подумала Шарлотта.

— Да, наверное, — вслух проговорила она и попыталась улыбнуться.

Время пролетело незаметно. Все было буднично и просто: к столику подошел официант, они выпили и снова вышли на оживленную Мэдисон-авеню. На улице Дэвид и Шарлотта пристально посмотрели друг другу в глаза.

— Давай простимся здесь, — волнуясь, пробормотал мужчина. В его черных глазах горел страстный огонь, который проник в самое сердце Шерли и вызвал там настоящий пожар.

— Пусть у тебя все будет хорошо, моя радость, и вспоминай хоть иногда своего доброго старого дядю Дэвида.

— Обязательно, — только и смогла вымолвить девушка. В горле стоял ком, она была готова разрыдаться. Невыплаканные слезы душили ее.

— Я передам Гордону, что у него просто чудесная дочь, — продолжал Дэвид. — Он может тобой гордиться.

Какое дело было Шарлотте до мнения Гордона Эллисона! Словно во сне, она ощущала аромат хвойного одеколона Дэвида, чувствовала прикосновение его губ и объятие сильных рук на своих дрожащих плечах.

Дэвид что-то вложил ей в ладонь. Она машинально сжала в пальцах маленький пакет. Какую-то долю секунды мужчина прижимал Шерли к себе, потом разжал объятия и отступил.

— Желаю тебе огромного земного счастья, — тихо произнес он.

Дэвид круто повернулся и почти бегом устремился в самую гущу людского водоворота Мэдисон-авеню. Шарлотта тут же потеряла его из виду.

Хлынувшие из глаз слезы ослепили ее. Она же должна была рассказать Дэвиду всю правду. Девушка бросилась догонять его, но Дэвида и след простыл.

Разочарованная Шарлотта вернулась на Пятьдесят седьмую улицу.

— Эй. — Кто-то окликнул ее в тот момент, когда она собиралась переходить на другую сторону. Чья-то рука схватила Шерли за рукав плаща. Рядом стоял молодой чернокожий парень и что-то протягивал ей. — Вы только что обронили этот сверток, — сказал он.

— О, благодарю вас. — Шарлотта взяла маленький пакет и одарила парня дружеской улыбкой.

Тот усмехнулся, приложил два пальца к козырьку своей бейсболки и исчез в толпе.

Уже в метро Шарлотта достала из сумки пакетик, который был сделан из плотной бумаги нейтральных тонов. Шерли аккуратно развернула его и увидела коробочку с тисненной золотом монограммой «Тиффани». Девушка торопливо завернула коробочку и снова сунула ее в сумочку.

Всю дорогу она страшно боялась потерять дорогую вещицу. До боли сжав пальцами сумку, Шарлотта выбежала из метро, подлетела к своему подъезду и, не переводя дыхания, ввалилась в квартиру.

— За тобой что, черти гнались? — поинтересовалась Хелен, которая вольготно расположилась в любимом кресле Шарлотты.

Присутствие подруги не вызвало у Шерли особой радости.

— Черт бы тебя побрал! — набросилась она на нее. — Что тебе здесь нужно? У тебя что, нет своей квартиры?

— Есть, конечно, — ответила Хелен и попыталась поудобнее устроиться в кресле, что в ее положении удалось ей с очевидным трудом. — Но у тебя тут намного уютнее. Кроме того, я жду отчета о визите своего обожаемого дяди Дэвида.

Это был первый залп разыгравшейся канонады. Шарлотта подскочила к креслу, в котором сидела Хелен, и встала, возвышаясь над своей злосчастной подругой, подобно богине мести.

— Это самое паскудное предприятие из всех, в которые ты меня успела втравить, если не считать уик-энда, проведенного со Свеном Бальмином и устройства на работу в «Персонал лайт», — обрушилась Шарлотта на Хелен. — Мало того, что ты навязала мне на шею своего дядюшку, так еще и ввела его в заблуждение. Ты, оказывается, плохо разбираешься в своей собственной родне. Тот, кого ты мне описала — это твой дядя Сэмсон из Миннесоты. Дэвид лет на пятнадцать моложе и работает менеджером на заводе в Денвере.

— Ну, видишь, город-то я назвала правильно, — невозмутимо отозвалась Хелен. — Ты знаешь, у меня такая прорва родственников, что в них путается даже мой отец.

— И не только это, — продолжала бушевать Шарлотта. — Ты вообще все наврала. Ты — просто огромный мешок лжи. — Шарлотта развела руки, чтобы показать, сколько вранья умещается в Хелен. — Если уж подставляешь меня вместо себя, так хоть снабжай правдивой информацией.

В ответ подруга лишь равнодушно пожала плечами.

— Я уверена, что ты прекрасно справилась со своей ролью, — произнесла она. Сложив руки на огромном животе, Хелен откинула голову на подголовник кресла, устроившись еще удобнее. — Я надеюсь, по крайней мере, что мой любезный дядюшка оказался щедрым? — криво ухмыльнувшись, поинтересовалась она.

Вопрос напомнил Шарлотте о сверточке, лежащем в сумочке. Она торопливо извлекла его оттуда и развернула бумагу.

Коробочка была запечатана золотистой печатью. Отковырнув ее, Шерли открыла крышку и, увидев содержимое, остолбенела. Там лежал чудесный кулон с изумрудом.

— Вот это да! — вырвалось у Шарлотты.

С величайшей осторожностью она достала дорогую вещицу и разложила кулон на круглом столе гостиной.

Хелен тут же встрепенулась, глаза ее загорелись.

— Ну-ка, покажи, — потребовала она.

Шарлотта не обратила на подругу ни малейшего внимания. Взяв в руки тонкую золотую цепочку, она подняла ее на уровень глаз и стала внимательно рассматривать в лучах заходящего солнца.

Какое благородное воспоминание оставил ей Дэвид! Шарлотта даже не решалась надеть на шею такую дорогую вещь.

Хелен подобная щепетильность была незнакома. Пока подруга, трепеща, разглядывала кулон, она выплыла из кресла и тоже подошла к столу.

— Ух ты! Это же от Тиффани, — восхитилась она и с видом знатока стала вертеть украшенную золотым тиснением коробочку. — Не какая-то там безделушка. Ну-ка, покажи мне кулон. Вот это да! На одну эту штучку мы сможем прожить недели две, ни в чем себе не отказывая.

— Ну вот еще! — Шарлотта поспешно спрятала украшение в карман брюк. — Этот кулон принадлежит мне, и только мне. Я не собираюсь делить его с тобой, а тем более продавать ради несчастных гамбургеров и кока-колы.

— Интересно узнать, а на какие шиши я буду рожать? — Хелен похлопала себя по округлому животу.

Шерли бросила на подругу уничтожающий взгляд.

— Обратись к Патрику, автору этого произведения. Кажется, наступает время, когда вам обоим придется подумать о своем отпрыске и позаботиться о его будущем.

— Ты же знаешь, что у Патрика нет денег, — процедила сквозь зубы Хелен. Но, кажется, ничто не могло вывести эту женщину из равновесия. Мысль об отсутствии денег нисколько ее не расстроила. Она вообще никогда ни о чем не думала и ни о чем не заботилась. Иногда Шарлотта в лоб спрашивала подругу, на какие средства та живет. Сама она была постоянно чем-то занята и старалась разумно планировать свою жизнь.

Хелен же все было, как говорится, до лампочки. Ее не заботил даже ребенок, которого она носила. По мнению Хелен, все само собой как-то устроится. Единственное, что ее беспокоило, так это перспектива необходимости рассказать родителям о рождении внебрачного ребенка. Одна эта мысль будила в ней дикий страх.

— Оставь меня одну, — потребовала Шарлотта. В ее голосе появились холодные злые нотки, каких Хелен еще не приходилось слышать.

Она озадаченно поморгала, нерешительно прикусила губу и, помедлив, собралась уходить.

Однако, все еще не веря своим ушам, она обернулась и увидела красноречивый, не оставляющий сомнений взгляд Шарлотты. Делать было нечего — надо уходить.

Как только дверь за подругой захлопнулась, Шерли снова торопливо достала из кармана прощальный подарок Дэвида и медленно подошла к круглому настенному зеркалу.

Оттуда на нее взглянула совершенно незнакомая женщина. В больших зеленых глазах было недоумение… Медленно, не спеша, Шарлотта надела на шею кулон, решив отныне никогда с ним не расставаться.

Патрика Свободы не было ни в его любимой пивной, ни в кинотеатре.

Шарлотта послала Томаса, Джона и Мэри во что бы то ни стало отыскать молодого художника, но тот как сквозь землю провалился, словно почувствовал, что его ищут.

До сих пор Патрику всегда удавалось ускользнуть от ответственности в подобных обстоятельствах. Почему ему не должно повезти и на этот раз?

Когда из Бронкса вернулась насквозь промокшая под проливным дождем и смертельно уставшая Мэри, Шарлотта решила действовать без Патрика.

Она затолкала стонущую и жалобно плачущую Хелен в первое попавшееся такси и повезла ее в Госпиталь Святого Луки. Это была не слишком престижная клиника, но работали там добротно и профессионально.

— Ой, как больно, — хныкала Хелен, когда машина медленно тронулась с места. — Одно могу твердо тебе сказать — в следующий раз я буду пить таблетки. Ты не представляешь, это такая зверская боль!

— Смотри, не забудь, — равнодушно посоветовала ей Шарлотта. Она так пристально смотрела на улицу через окно машины, словно надеялась силой взгляда разогнать вечные нью-йоркские пробки.

Дорога до Тринадцатой Восточной улицы заняла почти час. Хелен стонала все громче и все чаще. Промежутки покоя стремительно укорачивались. Если бы водитель не свернул через известную ему одному лазейку на Тринадцатую Восточную, то ребенок, пожалуй, родился бы прямо в машине. Такая перспектива способна заставить любого мужчину найти выход из практически безвыходной ситуации.

— Вы не представляете себе, что видел на своем веку этот многострадальный автомобиль, — сказал шофер, когда Шерли в сотый раз обратилась к нему с просьбой поспешить. — В этом такси заключали торговые сделки, договаривались о свадьбах и разводах и десятки раз делали детей, так пускай для разнообразия один здесь родится.

— Лучше пусть это произойдет в клинике, — возразила Хелен между приступами боли. — Меня успокоит сам вид шприцев и белых халатов.

— Моя жена родила мне целую футбольную команду без этих врачебных глупостей. Не суетясь, она произвела их на этот свет.

— Как, у вас одиннадцать детей? — У Хелен, несмотря на боль, округлились глаза. — Вы не шутите? Их действительно одиннадцать? — Она снова обессиленно откинулась на подушки сиденья. — Тогда, значит, она не рожала их, а просто «выплевывала».

— Каждому свое, — торопливо прервала Шарлотта излияния подруги. — Может быть, вы все же попробуете ехать хоть немного побыстрее? — снова попросила она водителя.

— Если вы не против, то я сейчас протараню идущий впереди нас грузовик, — ехидно усмехнувшись, произнес водитель.

Шарлотта решила больше не приставать к нему.

Наконец впереди показались красные кирпичные стены клиники. Они поспели как раз вовремя, у Хелен начались схватки.

— Держись! — крикнула Шарлотта подруге, прекрасно понимая всю нелепость этого призыва.

Казалось, роды продолжались целую вечность. Хотя уже через час Шарлотта сидела у изголовья кровати, на которой лежала Хелен, и гладила дрожавшую руку подруги.

— У меня родился мальчик, — прошептала Хелен, и на ее лице появилась счастливая улыбка. — Я так рада, что все это наконец позади.

— Я тоже, — вздохнула Шарлотта и ласково улыбнулась ей. — Я тоже очень рада, а теперь постарайся расслабиться. Сегодня, если врач разрешит, я заберу вас домой.

— Ладно, — согласилась Хелен, повернула голову набок и прижалась щекой к мягкой подушке. Рядом с ней мирно спал ее Роджер, не подозревавший о том, какая судьба его ждет. Бросив прощальный взгляд на маленький сверток с новорожденным, Шарлотта на цыпочках покинула палату.

Яркое солнце ослепило девушку, когда она вышла из здания клиники. Она успела настолько привыкнуть к лампам дневного света в коридорах и палатах, что совершенно забыла, что на улице яркий светлый день и с небес сияет солнце. Постояв несколько мгновений у входа в клинику, Шарлотта бесцельно побрела по улице. В своих мыслях она была далеко, очень далеко — в маленьком городке, где нет ни этой сумасшедшей гонки, ни безымянных обезличенных людей.

Может быть, настало время вернуться домой? Перед мысленным взором Шерли возник аккуратно побеленный деревянный домик ее родителей. Справа от веранды растут в круглых горшках фуксии, а на перилах вьются мамины любимые бегонии.

По телу Шарлотты пробежала дрожь, ее словно что-то ударило. Она же грезит наяву, фантазирует! У нее сейчас есть более важные дела, чем попусту размышлять о родительском доме.

Девушка ускорила шаг и, перебежав дорогу перед носом какого-то «датсуна», вскочила в автобус, идущий к Пятнадцатой Западной улице. Поднявшись на свой этаж, она позвонила в соседнюю квартиру, где жил Патрик. На сей раз он был дома. Опухший, расхристанный и, как обычно, небритый, Патрик появился в проеме разболтанной двери и с довольной улыбкой приветствовал Шарлотту.

Она выместила на бедняге все свое напряжение и накопившуюся за последние дни злость.

— Эй, ты! — без лишних слов набросилась девушка на дружка Хелен. — Я не знаю, за что тебе оказана такая честь, но ты стал отцом совершенно очаровательного сына. Не хочешь взглянуть на своего мальчика?

Не прикрывая рта, Патрик нервно зевнул и закрыл глаза.

— О Боже мой! — простонал он. — Это что, шутка? Ну ладно, ладно, — добавил примирительно, видя реакцию Шарлотты и почти физически почувствовав ее гнев. — Значит, я теперь папочка. Когда Хелен возвращается домой?

— Сегодня вечером. — Шарлотта еле сдерживалась, чтобы не обрушить на голову Патрика самые отборные ругательства. — Она в Госпитале Святого Луки. Роды прошли нормально.

— Ну, тогда… — Патрик высунулся из своей двери и нагло улыбнулся Шарлотте. — Я могу еще немного потерпеть… А на обратном пути вы купите бутылочку вина… Это дело мы спрыснем…

— Да пошел ты… — крикнула в бешенстве Шарлотта. Резко развернувшись на каблуках, подошла к своей квартире и стала открывать дверь. За спиной она услышала издевательский убийственный смех.

Что же это за жизнь? Почему Хелен совершает такие глупости? Как она вообще живет?

Шарлотта приблизилась к окну и невидящим взглядом уставилась на серые фасады соседних домов. «Зачем мне все это нужно?» — спрашивала она себя.

С того дня, когда Дэвид Эллисон подарил ей кулон с изумрудом, в ее жизни началась полоса везения, пусть маленького, крошечного, но везения. Шерли стала зарабатывать чуть больше и после многих неудач, нескольких лет непрерывной нищеты почувствовала прилив сил и ощутила полноту жизни.

Начинала она с крошечной роли в театре Лоуэра.

Конечно, это было, скорее, кабаре, чем настоящий театр. В маленьких пьесках, которые шли на подмостках балаганчика, пародировалась американская действительность, и на этом незамысловатом юморе зиждилось благополучие театра.

Вскоре после истечения срока контракта Шарлотте позвонила ее агент Ребекка Тэлбот и предложила место в рекламном агентстве компании, производящей кремы для бритья. С начала сентября Шерли, улыбаясь телезрителям с экранов телевизоров трижды в неделю, намыливала кремом лицо черноволосого актера.

Реклама приносила неплохие деньги, что вкупе с ангажементом у Лоуэра и фотографиями на титульном листе одной рабочей газеты позволило ей худо-бедно просуществовать в течение трех месяцев и даже исправно вносить плату за квартиру.

Шарлотта, кроме того, прекрасно понимала, что предстоит оплатить расходы, связанные с родами Хелен. Это ей стало ясно еще в августе, когда она увидела, что подруга совершенно не стремится упорядочить свою безалаберную жизнь.

«Мне надо срочно уехать отсюда»! Эта мысль явилась внезапно и поразила Шарлотту с такой силой, что у девушки закружилась голова.

Она закрыла глаза и прижалась разгоряченным лбом к холодному стеклу. «Да, — уже спокойно подумала она. — Мне надо уехать отсюда. Если я буду брать в голову проблемы Патрика и Хелен, если стану все за всех решать и делать, то в конце концов опущусь точно так же, как Патрик. С какой стати я должна ухаживать за ребенком Хелен? Почему она сама не думала о том, что скоро станет матерью? Я стерла ноги, покупая детскую кроватку и пеленки, а Хелен? Разве она об этом позаботилась? Или ее любовник? Этот тип вообще, видимо, не способен ухаживать за собственным ребенком. Нет, надо уезжать, и чем быстрее, тем лучше».

Шарлотта оторвалась от окна и подошла к телефону. Пальцы ее, не дрогнув, набрали номер агентства. Трубку взяли сразу, и в ней раздался знакомый, вечно хриплый голос Ребекки.

— Что случилось, дорогуша? — Это было излюбленное обращение Тэлбот.

— Мой контракт с театром закончился, — напомнила Шерли своему агенту. — Мне нужно что-нибудь новенькое. Ты, кажется, хотела что-то предложить?

Шарлотта слышала, как Ребекка прикурила сигарету, затянулась и с шумом выпустила дым.

— Конечно, — снова прозвучал хриплый голос. — Но здесь, в большом городе, это не так легко. Есть работа в одном ночном клубе на Второй авеню, однако это не для тебя — там надо танцевать без верха, ну и все такое…

— Что еще? — спросила Шарлотта, не клюнув на сомнительное предложение.

Ребекка глубоко вздохнула.

— Есть еще провинция, — ответила она, и Шерли услышала, как ее агент с шуршанием перебирает на столе бумаги. — Ты же понимаешь, что сезон кончился. Могу предложить тебе два экспериментальных театра. Спектакли по четвергам и воскресеньям. Зарплата зависит от сборов.

— Этим я занималась последние три года, — прервала ее Шарлотта. — На телевидении для меня ничего нет?

Снова послышалось шуршание бумаги. Потом раздался странно зазвеневший голос Ребекки:

— Я сейчас тебе перезвоню.

Прежде чем Шерли успела что-нибудь ответить, Тэлбот повесила трубку.

От ее звонка вряд ли можно было ожидать чего-нибудь путного. Ребекка прекрасно знает, что Шарлотта хочет получить нечто большее, чем третьеразрядные роли в каком-то погорелом театре. Шерли изучила мастерство актрисы до тонкостей и хорошо разбиралась в хитросплетениях закулисной жизни. В скольких дурацких и немыслимых театрах она работала! Теперь наступило время попробовать себя в серьезном деле. Пусть уж Ребекка постарается и пустит в ход все свои связи.

Но, с другой стороны, Шарлотта хорошо знала цену успеха, она понимала, как это тяжело — пробиться наверх. В Нью-Йорке актеров и тех, кто хочет ими стать, больше, чем песка на берегах Гудзона.

Взгляд девушки упал на неоконченный свитер, который она начала вязать для весьма тучной миссис Фортунас. Такой работой, чтобы не голодать, приходилось Шарлотте зарабатывать хлеб свой насущный. В крайнем случае, если она получит ангажемент на Бродвее, то довяжет его во время антрактов. И по-прежнему будет ограничивать свои расходы. Но квартиру надо поменять обязательно. Это задача номер один. Чтобы подбодрить себя, девушка кивнула своему отражению в зеркале и гордо вскинула голову.

Только она собралась отойти от зеркала, как раздался пронзительный телефонный звонок.

Звонила Ребекка. Кажется, за эти несколько минут она успела глотнуть виски. Речь ее стала несколько сумбурной.

— Прости, дорогая, но мне пришлось просмотреть пару договоров. Но теперь я освободилась и займусь тобой, тем более что я уже успела присмотреть кое-что вполне приличное.

Это звучало многообещающе, и Шарлотта плотнее прижала трубку к уху.

— Ты говорила, что ничего не имеешь против провинции? — осведомилась Ребекка. — Так вот, в Альберт-Ли ищут актрису на роль Джульетты. Представления ежедневно, кроме вторника. Жить можешь прямо у театра, в вагончике.

— Дальше, — проговорила Шерли. Она слишком хорошо знала Тэлбот. Наверняка самое интересное она приберегла на потом.

Ребекка тихо рассмеялась.

— В Салисе освободилось место юной инженю. Кажется, их исполнительница беременна. Спектакли три раза в неделю, а по субботам, воскресеньям и в праздники — дополнительные представления. Платят там неплохо. Найти что-то лучшее довольно трудно. Думаю, тебе стоит попробовать.

Шарлотта почувствовала, как у нее забилось сердце.

— В Сэмпорте, в Скалистых горах, ищут пару свежих лиц для съемок на местном телевидении. Там снимают что-то на провинциальный сюжет. — Было ясно, что Ребекка прямо-таки лопается от гордости за это последнее предложение. — Я уже все разузнала. Ты понимаешь, они не взяли саму Олли Холлуэй. Лапочка, зайчик, для тебя это настоящий шанс! Ты уже набралась практического опыта. Теперь иди и попытай счастья!

— Ни слова больше, — крикнула в телефон Шарлотта. — Через десять минут я буду у тебя в кабинете, и мы подпишем договор. — Она с размаху бросила трубку на рычаг (Ребекка не успела даже слова сказать), сорвала с вешалки плащ и через три минуты была уже на улице.

Офис Ребекки находился на пересечении Седьмой авеню и Авеню Америк, по соседству с телевидением и несколькими фешенебельными отелями Манхэттена.

Не всем удавалось заполучить Ребекку в менеджеры: лестница, ведущая в ее кабинет, была лестницей к известности и славе. Однако работать с Тэлбот было непросто.

Все это нисколько не интересовало Шарлотту, когда она два часа спустя снова ехала в метро со сценарием и кучей инструкций в руках.

Основные роли были уже распределены, но требовались актрисы на второстепенные роли: Кэнди Колл — молоденькой девушки, Меллис Джонс — больничной медсестры и Кэролайн Смолл — женщины, которая, по сценарию, развелась с мужем и вынуждена кормить двух малолетних детей.

Собеседование планировалось на следующий четверг, и Шарлотта была полна решимости принять в нем участие.

Всю дорогу до Сорок второй улицы она читала сценарий. В сущности, это оказалась банальная мыльная опера, но девушку это совершенно не волновало. За свой короткий артистический век Шарлотте приходилось играть все: классику, модерн, она работала на режиссеров, зацикленных на театре абсурда, и просто психопатов-экспериментаторов. Уж с одной из тех ролей, которые предлагает сценарий, она как-нибудь справится.

На Сорок второй улице надо было сделать пересадку. Поездка на Юг требовала времени, и Шерли вспомнила, что вместо Сто четвертой линии ей надо пересесть на Сто вторую, чтобы заехать в госпиталь за Хелен, которая уже с нетерпением ее ждет. Это последняя услуга, которую она окажет своей непутевой подруге.

Шарлотта твердо решила радикально поменять все в своей жизни.