Дюна

* * *

Зуфир Хават, магистр убийств его отца, как-то объяснил ему — Харконнены с Арраки их смертельные враги. Сама планета их — феодальное владение для обогащения по контракту с СНОАМ. Теперь Харконнены удалились, чтобы быть замененными домом Атридесов — явная победа Герцога Лето. Да, говорил Хават, этот человек — грозная опасность для всех, потому что он пользовался большим расположением в доме Ландсраат. Человек, пользующийся таким расположением, желает все больше и больше власти, сказал Хават.

Арраки — Дюна — пустынная планета. Пол снова заснул. Ему снились арракинские пещеры, молчаливый народ, движущийся вокруг него в тусклом свете осветительных шаров. Там было угрюмо, похоже на церковь, и он слышал слабый шум воды. Даже во сне Пол помнил, что будет вспоминать его, когда проснется. Почему-то сны всегда исполнялись. Пол это хорошо знал.

Сон растаял. Пол проснулся и ощутил теплую постель. И все думал, думал. Мир Кастля Келадана без игр, без друзей не принесет ему печали при расставании. Доктор, его учитель, намекал на то, что на Арраки ему будет свободнее. Люди, нашедшие приют в пустынном краю, жили без власти над ними Кейдосики башаров. Люди песков называли себя Свободными, они не были зарегистрированы в Империал Регенте.

Почувствовав насколько все в нем напряжено, Пол решил воспользоваться одним из уроков, которым обучила его мать. При быстрых вдохах сопровождающихся концентрацией воли, он впадает в состояние прострации… направленное сознание, сосредоточенное по желанию… кровь, обогащенная кислородом, устремляется в самые отдаленные области тела… безопасность не достигается одним лишь животным инстинктом… животное сознание не имеет власти над данным моментом, ни над мыслью, ни над телом, животные удовольствия не захватывают власть над сознанием… человек нуждается в изначальном устройстве, которое дает ему возможность увидеть самого себя… концентрирует сознание по своему выбору.

Когда заря желтым светом тронула окна комнаты, Пол ощутил луч света веками. Он открыл глаза, потом услышал звуки суматохи и беготни в замке.

Дверь, ведущая в холл, отворилась и в нее проскользнула мать. Черная лента поддерживала на затылке волосы цвета бронзы, ее лицо было бесстрастным, глаза зеленого цвета — серьезны.

— Ты проснулся? — спросила она. — Хорошо ли ты спал?

— Да.

Вынув из шкафа полуформенную куртку, она повернулась к нему. Над нагрудным карманом был вышит красный ястребиный клюв — герб Атридесов.

— Поторопись, — сказала она. — Преподобная Мать ждет.

— Я как-то видел ее во сне. Кто она?

— Она была моей учительницей в школе Бене Гессери. Сейчас она Предсказательница Правды Императора. Ты… — заколебалась она, — ты должен рассказать ей о своих снах.

— Ладно. Это из-за нее мы едем в Арраку?

— Мы не получили еще Арраки. — Она встряхнула брюки и повесила их рядом с курткой. — Поторопись, не заставляй Преподобную Мать ждать.

Пол сел, потирая колени.

— Кто такой Гом Джаббер?

И снова он уловил ее почти незаметное колебание, нервное напряжение, в котором он почувствовал ее страх.

Джессика подошла к сыну, отдернула шторы и посмотрела в сад.

— Ты скоро о нем узнаешь.

Он уловил страх в ее голосе и удивился. Джессика, не оборачиваясь, проговорила:

— Преподобная Мать ждет.