Дюна. В кадре

Глава 25.

— Жаль, что вы уже уходите, — сетовала миссис Галлахер, пока гости, вставая из-за столов, вновь смешивались в одну большую толпу.

— После небольшого перерыва продолжится развлекательная программа… — добавила дочь мистера Фредерика, владельца телекомпании. Девушка сидела за нашим столиком и стреляла в Иэна глазами весь вечер.

— У нас завтра ранний подъем. Съемки, — ответил за нас двоих Сомерс, и это было правдой. Сейчас я была рада такому жесткому графику.

— До свидания, была рада познакомиться, — на автомате проговорила я очередному гостю, подошедшему к нам, но, прежде чем покинуть зал, бросила взгляд туда, где стояла еще одна красивая пара.

Нолон разговаривал с одним из владельцев медцентра, Стефания стояла рядом и поддерживала светскую беседу, а я грустно улыбнулась.

“Прощай, Нолон. Спасибо, что ты был в моей жизни”, - мысленно произнесла я и, отвернувшись, посмотрела на Сомерса.

— Ты хочешь остаться? — спросил он, видимо, поймав мой взгляд.

— Нет. Я со всеми попрощалась, — кивнула я и, взяв Иэна под руку, направилась с ним к выходу.

Вместе с другими желающими покинуть этот вечер мы пробирались к двери, выбрасывали в толпу улыбки и светские фразы, и я уже больше не оборачивалась.

Слыша звук собственных каблуков, я отсчитывала шаги, сначала по холлу, потом по тротуару, где нас уже ждала машина, и, чувствуя предплечье Сомерса, была рада окончанию этого бесконечного вечера.

Едва мы сели в в лимузин, я стерла улыбку с лица и, устало откинувшись на просторном сиденье, посмотрела на Сомерса. Посмотрела по-настоящему. Без маски.

— Ты знал, что Нолон мой бывший бойфренд, — тихо произнесла я.

— Да.

— Как?

— Навел справки, — ответил он, и я не удивилась.

— Давно?

— Прежде, чем предлагать тебе во второй раз то, от чего ты отказалась в первый.

— Зачем? — я внимательно смотрела на Иэна.

Сомерс усмехнулся.

— Можешь мне не верить, но я глубоко не копал. Лишь официальные сведения. Он меня не интересует. Мне только нужно было понять, стоит ли с тобой иметь дело, — пожал он плечами. — Опасался, что он мог передумать, позвать тебя обратно, и ты бы вновь сорвала проект.

— Ясно, — кивнула я, принимая его объяснения.

Я была уверена, что Сомерс говорил правду и не следил за Нолоном. Иначе бы знал, что тот появится на празднике, и отреагировал бы как-то по-другому. Да и сам Андерсон просчитал бы слежку.

— Если ты все же предложил мне сниматься, значил, сделал правильные выводы, — усмехнулась я.

Даже Ноллоновское “присоединяйтесь с Иэном к поездке по Европе” было лишь данью вежливости. Не больше. Я это читала в его глазах.

В салоне повисла тишина, наш лимузин аккуратно прокладывал путь к Голливудскому бульвару, а я, чувствуя усталость, закрыла глаза и про себя прошептала “поскорей бы уже приехать”.

— Надежда… паршивое чувство, — внезапно произнес Сомерс, и я повернула к нему голову.

Он тоже устал и сейчас сидел с закрытыми глазами. Но я понимала, он догадывался обо всем, что со мной сегодня произошло.

— Я сделала такие же выводы, — усмехнулась я и добавила: — Моя сестра обычно говорит “убила бы надежду первой, потому что после этого ты начинаешь действовать”. Знаешь, я долгое время не могла понять этой фразы, но сегодня отчетливо ощутила ее на своей шкуре.

— Я нашёл свободу. Утрата всяких надежд была свободой… “Бойцовский клуб” Паланика, — процитировал Йэн, не меняя позы.

— Хорошая цитата. Главное, верная, — тихо произнесла я и бросила на него внимательный взгляд.

Он все понимал. Он меня чувствовал. Возможно, сопереживал. И я была ему благодарна за то, что он так достойно повел себя на мероприятии. Ни одного неверного движения, ни одной неверной реплики. Он был идеален в той ситуации.

— Спасибо, — тихо произнесла я.

Иэн открыл глаза и, повернув ко мне голову, протянул руку, видимо, чтобы успокоить, но мне вспомнились слова Нолона, и я покачала головой.

— Я благодарила тебя за твое поведение на мероприятии. Ты повел себя очень достойно. Но не надо применять на мне эти методы, — тихо, но уверенно проговорила я.

— Какие? — Иэн внимательно смотрел на меня.

— “Что нужно девушке в отношениях, особенно на начальном этапе или в положении, когда ее бросили? — начала я цитировать. — Окружить заботой, вниманием, развлекать, не забывать про ревность, защиту и страсть. Включить сюда элемент ответственности. Дать ощущение нужности…”

Видимо я была первая, кто так реагировал на дружескую поддержку, потому что Иэн внимательно посмотрел на меня, и в его зеленых глазах мелькнуло недовольство.

— Я не собираюсь извиняться перед тобой за свою человечность. Или ты упрекаешь меня в неискренности?

— Нет. Прости, неправильно выразилась… — вздохнула я. — Ты действовал искренне. И я уважаю твою человечность. Но мне не нужны твои слова успокоения. И мне не нужна твоя жалость. Со мной это не работает.

— Я понимаю тебя, — внезапно произнес Иэн уже спокойным голосом. — Но ты ставишь меня в странное положение.

— Почему? — я непонимающе нахмурилась.

— Потому что сейчас за этой улыбкой я вижу твою боль и глаза побитой собаки, и мне это не нравится. И я хочу это изменить.

— Это никак не отразиться на…

— Знаю, что это не отразится на работе, — перебил он меня.

— Это пройдет, — усмехнулась я, а про себя добавила “знать бы только, когда…”

Иэн внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.

— Эмоции — это наш профессиональный инструмент, Веснушка, — внезапно произнес он.

— Наш инструмент? — удивилась я.

— Да. Актерский. И мы должны им владеть в совершенстве. Ты должна научиться им управлять. И на съемочной площадке, и в жизни. Даже если очень больно.

— Даже если очень больно, — задумчиво повторила я, принимая его доводы.

— Где ты видела столяра, которым бы управлял молоток или рубанок.

Я усмехнулась.

— Красивое сравнение.

— Главное, верное, — кивнул он, а я бросила на него внимательный взгляд.

— А как быть с любовью?

— Этой сукой тоже нужно научиться управлять, — улыбнулся он.

— И как? У тебя получается?

— Не всегда, — честно ответил он, — но самое неправильное в такой ситуации будет отгородиться от мира и эмоций. По крайней мере, со мной это не работает.

Я внимательно изучала его зеленые и такие живые глаза и понимала, что сейчас он давал мне совет, как справиться с болью.

— Спасибо тебе, — улыбнулась я, и теперь он меня понял правильно.

— Не за что, — ответил он, а я, устало откинувшись на спинку сиденья, решила переключиться на другую тему. — В любом случае, я рада, что этот вечер закончился. У меня еще тонна работы. Текст заучить. Настроиться на правильную волну. У нас завтра совместный диалог…

“Надо только сил поднабраться эмоциональных”, - пронеслась мысль, но я не стала озвучивать ее, не желая жаловаться.

Иэн промолчал, но внимательно посмотрел на меня и, не отводя взгляда, потянул руку к карману. Вытащив телефон, он нажал на кнопку вызова и приставил смарт к уху.

— Тино? — обратился он к собеседнику, и я поняла, что он звонил Корзано. — Злата не сможет завтра работать…

Услышав эти слова, я в ужасе зажестикулировала, но Иэн, поймав мои ладонь, сильно ее сдавил, будто говоря “так надо”, и уверенно продолжил: — Да, ты угадал. У нее нервы шалят. Слишком большая нагрузка с непривычки. Давай, она завтра отдохнет, а потом с новыми силами отработает этот день. Качественно отработает. Ты же понимаешь, что лучше до рехаба не доводить. Сегодня она выложилась на все сто и не подрасчитала силы. Поснимайте завтра без нас… — в трубке заговорили, а я вновь замотала головой, да так интенснивно, что почувствовала головокружение. От неожиданности я растерялась, не зная, как реагировать, однако Иэн уже уверенно добавил: — Спасибо, Тино. Я редко тебя о чем-либо прошу. Но сегодня именно такой день… Если продюсер будут сильно цепляться, нарисую больничный… Спасибо. Я твой должник, — добавил Сомерс и через секунду усмехнулся. — Почему-то не удивлен, что ты заговорил о сценарии. Обсудим это позже.

Попрощавшись с режиссером, Сомерс уже набирал на телефоне текст нашим помощникам, а я задумалась. Уверена, я смогла бы продолжить завтрашнюю съемку, потому что любимая работа помогала переключиться. Поддерживала во мне баланс. Но в то же самое время Сомерс был прав. Мне нужна была передышка. Перезагрузка, как сказал бы Андерсон. Чтобы с новыми силами продолжать путь. Потому что сейчас, вымотанная жестким графиком съемок и неожиданной встречей с Нолоном, я чувствовала усталость. Не физическую. Эмоциональную. Правда, был момент, о котором я беспокоилась.

— Надеюсь, это никак не отразится на моем профессиональном реноме. Очень бы не хотелось, чтобы за мной закрепилась репутация капризной актрисы, срывающей съемки.

Иэн усмехнулся и посмотрел на меня:

— Твоя репутация не пострадает. Даже крепкие профессионалы иногда болеют.

— Ты прав, все болеют. Пока я работала статисткой, наблюдала подобное с ведущими актерами. Но все равно чувствую вину перед командой. Надо потом перед ребятами извиниться за изменение графика. И как-то их отблагодарить…

— Проставишься им в баре, — уверенно бросил Сомерс и, наконец оторвавшись от телефона, посмотрел на меня.

— Спасибо, — поблагодарила я и, вспомнив замечательную морду ротвейлера, добавила: — Возможно, мне и правда нужна небольшая передышка. Отосплюсь. Подумаю о будущем. Твой ручной суперзлодей составит мне прекрасную компанию.

— Я знаю, что Джокки будет счастлив провести с тобой день, он прямо исходит на слюну, когда тебя видит, — усмехнулся Сомерс и внезапно добавил: — Но у нас другие планы, Веснушка.

— В смысле? — не поняла я.

— Тебе нужно переключиться. И мне тоже… — произнес он.

— Перезагрузиться… — грустно усмехнулась я.

— Называй это, как хочешь, — пожал он плечами и добавил: — Поедем в одно место, которое мне помогло и не раз.

— Куда мы едем?

— Увидишь, — улыбнулся Иэн и, нажав на переговорное устройство, бросил водителю: — Мы меняем маршрут.