Дюна. В кадре

Глава 43.

Уже перед выходом из отеля, проходя по коридору, битком забитому журналистами и операторами с видеоокамерами, я бросила взгляд наружу, откуда доносились крики, и мое сердце вновь учащенно забилось.

Служба безопасности дала знак остановиться, подготавливая для нас проход, и я замерла, бросая взгляд на Иэна. Он казался совершенно невозмутимым, что было понятно — он уже привык к такой реакции на свое появление. В отличие от меня.

Поймав мой взгляд, Иэн улыбнулся. Его улыбка говорила “все будет в порядке”, и я едва заметно кивнула, отвечая таким образом “верю”.

Внушительного вида джентльмен из службы безопасности пригласил нас к выходу, мы с Иэном взялись за руки и направились вперед.

Шаг. Еще шаг. Открывается дверь. Кожу обжигает мягкий вечерний ветер. И на нас обрушивается волна криков и вспышек фотокамер.

Я знала, что вся улица битком забита людьми, но когда ты сталкиваешься с реальностью лицом к лицу, на расстоянии вытянутой руки, получаешь такой букет противоречивых эмоций, о которых даже не подозревала.

Мы пробираемся по узкой дорожке к нашей машине. Живой щит из службы безопасности сдерживает напирающую толпу за металлическим ограждением. Но и это не помогает. Кто-то вытянул руку, прорываясь через плечо безопасника, и пусть она никак меня не достанет, но Сомерс на автомате прикрывает меня спиной.

“Иэн, мы тебя любим!” “О Боже! Иэн Сомерс и его жена Злата!” “Вы красивая пара!” “Иэн, зачем ты женился!” — слышатся выкрики, а у меня закладывает в ушах и темнеет в глазах от ярких вспышек фотокамер.

Сзади тянется шлейф моего платья, до нашей машины всего несколько метров, но они кажутся мне вечностью.

Наблюдая за толпами людей, которых сдерживало железное ограждение, ловя их восхищенные взгляды, я поняла простую истину. Все время, проживая в Лос-Анджелесе, погрузившись в любимую работу, тайно выйдя замуж за Иэна, я даже не представляла глубины кроличьей норы, куда прыгнула и теперь неслась со скоростью света.

Вынырнув из пластмассового мира Голливуда, с его декорациями и горизонтальностью, попав под обстрел пристальных взглядов многотысячной толпы вертикального Нью-Йорка, где каждый тебя знал, я по-настоящему почувствовала истинное значение слова “celebrities”.

Перед нами разъехалась дверь странного автомобиля — гибрида лимузина с микроавтобусом, где нас уже поджидал Кевин, и Иэн, подхватив меня под попу, помог взобраться на высокую ступеньку. Ощущая его горячую ладонь на своей пятой точке, я улыбнулась, и мое волнение немного отошло на второй план.

Я, не чувствуя ног, прошла внутрь авто. Помощница помогла мне уместить мой цветочный шлейф, и дверь наконец закрылась, отгораживая нас с Иэном от внешнего мира. Пусть ненадолго. Пусть всего на поездку до музея. Но мы в тишине.

Наш “лимузибус” объехал блок, завернул на Мэдисон-Авеню и, пробираясь сквозь толпу, повез нас до следующего пункта назначения. А я стояла, держась за поручень и Иэна, и ловила себя на странных, не самых приятных ощущениях.

— Чем недовольна? — Иэн тут же ухватил мое состояние.

— Мне не нравится их реакция…

— Привыкай. Ты не должна обращать внимание на реакцию толпы, — голос Иэна звучал жестко. Ему не понравилось мое нытье.

— Нет. Не об этом речь, — я замолчала, подбирая слова. — Я всего этого внимания и восхищения не заслужила. Пока не заслужила.

— Не говори глупостей, — Иэн по-прежнему смотрел на меня с недовольством.

— Но так оно и есть. Меня оценивают только по моим внешним данным, возможно, по моим ответам, и смотрят с интересом не потому, что видят во мне личность. Я — красивое приложение к тебе. Они пытаются понять, как мне удалось выскочить замуж за самого Иэна Сомерса. Дают сами же ответ "из-за красивой внешности", и за этим всем даже не хотят рассмотреть меня. Это напрягает.

— Перестань заниматься самобичеванием. Ты талантливая актриса. И, как только выйдет картина, все в этом убедятся и начнут воспринимать тебя, как ты того заслуживаешь.

— Ты и правда так считаешь?

Я сама не знала, зачем завела этот разговор именно сейчас. Вот так. Стоя в полупрозрачном платье, по дороге на яркую вечеринку. Вернее, знала. Мне предстояло познакомиться вплотную с бомондом, съехавшимся со всего мира, и мне нужны были слова подтверждения, что я здесь не просто так. Не просто потому, что я выскочила замуж за знаменитость. Что я попала в этот мир потому, что талантлива.

— Да. Иначе бы не женился на тебе, — уверенно ответил он и добавил: — Потерпи. И все будет.

Я посмотрела на него, и в груди вновь разлилось теплое чувство.

Внимательно рассматривая зеленые глаза мужа, чувствуя его уверенность, я улыбнулась. Именно этих слов мне и не хватало. Он говорил правду, а не то, что я хотела бы услышать и что поддержало бы меня на плаву.

— Ты прав. Я слишком тороплю события.

— Именно.

— Как бы справиться с этим проходом по красной дорожке… — я не скрывала своих страхов от Иэна.

— Пусть для тебя эта дорожка станет сценой. Сделай покерфейс. Играй и наслаждайся шоу, — улыбнулся он, а наш автомобиль замедлился, и я не могла понять — приехали мы или планируем остановиться на светофоре — все окна были затемнены, а я плохо ориентировалась в Нью-Йорке, погружённом в вечерний сумрак и забитым людьми, прибывшими посмотреть на шоу.

Наконец машина остановилась, и Кевин кивнул, давая знак, что мы на месте.

Дверь поехала в сторону, и снаружи показался очередной безопасник, протягивающий мне руку.

Сейчас было проще — нас привезли сразу к пункту назначения. К временно установленному входу, больше напоминавшему длинный шатер, где нас уже встречали пиарщики и мой кутюрье, ехавший перед нами в другой машине. Пока мы продвигались по широкому туннелю к началу красной дорожки, нам давали указания, но я уже с трудом их разбирала во всеобщем гомоне менеджеров, пиарщиков, операторов и безопасников.

Внезапно телефон Иэна зазвонил, и я напряглась, ожидая дурных новостей.

— Да, Генри. Мы уже на подходе. Жди нас наверху. Через десять минут встретимся, — Иэн спрятал смарт и посмотрел на меня.

— Я уж думала, что-то случилось, — понимая, что это звонит его друг-принц, нервно улыбнулась я, успокаивая дыхание перед выходом.

Наконец мы остановились, и я, видя начало красной дорожки, вновь замерла.

— Вы следующие, — кивнул нам пиарщик с гарнитурой в ухе.

— Продемонстрируй мое творение, так, как ты танцевала в Сан-Фране, — улыбнулся кутюрье, пряча за улыбкой волнение. — Я подойду позже. Не хочу нарушать вашу пару. Вы гармонично смотритесь вместе.

— Я не подведу, — уверенно кивнула я и протянула ладонь к руке мужа.

Крепко держась за руки, мы вышли с Иэном на красную дорожку, и я бросила взгляд вверх, на лестницу. Она показалась мне символичной. Эти ступеньки, вымощенные нежно-молочным покрытием с золотым тиснением, я воспринимала, как вызов. Как шаги на вершину к своей самореализации, к своему успеху.

Я слышала очередные возгласы фанатов, но теперь уже не напрягалась. Напротив, я уверенно смотрела вверх, переводила взгляд в объективы фотокамер и улыбалась.

“Пусть для тебя эта дорожка станет сценой. Сделай покерфейс. Играй и наслаждайся шоу”, - я повторяла совет мужа, бросала уверенный, слегка надменный взгляд по сторонам и позволяла себя фотографировать. Сейчас я была моделью, демонстрируя красоту своего полупрозрачного наряда. Я не просто играла, я была королевским цветком и наслаждалась шоу, пока сотни камер фотографировали нас с Иэном с разных сторон.

Сомерс, так же, как и я, позировал на камеру, иронично приподняв уголок рта, и я, чувствуя его руку на талии, была уверена — мы все делаем правильно.

Внезапно рука Сомерса исчезла, и я посмотрела на мужа.

— Пусть на тебя полюбуются, — тихо прошептал он, целуя меня в висок, и этот момент, уверена, тоже был запечатлен камерами.

Я скользнула внимательным взглядом по лицу Иэна и, несмотря на волнение, улыбнулась. Я понимала, почему он сделал такой маневр. Он помнил о моем недовольстве, что меня воспринимают, как приложение к нему, и дал мне возможность самовыразиться на этом импровизированном подиуме.

“У тебя все получится”, - сказал его взгляд, и в следующую секунду Иэн, разворачиваясь ко мне спиной, отошел на другую сторону дорожки.

И я осталась одна. В первую секунду я почувствовала пропасть, словно у меня выбили почву из-под ног. Но я понимала, что эта минута — моя, и только моя, когда я могу показать всему миру, кто я есть на самом деле. Я сделала глубокий вдох, прошептала “Дюнина, у тебя все получится” и, улыбнувшись, посмотрела вперед на нацеленные на меня объективы.

Мой взгляд был уверен и немного надменен. Но это был правильный образ. Я бросала вызов. Я всем своим видом говорила, что я, Злата Дюнина, есть личность, а не приложение к Иэну Сомерсу. Я не стою на месте, развиваю свой талант, и мне есть что сказать миру.

Сейчас, демонстрируя свое полупрозрачное платье, я была уверена в том, что выбрала правильное направление. Уже не стесняясь своего откровенного образа, я не боялась выпадов в свою сторону — я знала, что мой наряд, который осмелилась надеть, был совершенен и точно выражал суть. Сейчас я показывала всему миру свой талант модели — демонстрировать не просто полуголое платье и себя в нем, а творение высокой моды. Королевский геральдический цветок. Хрупкий, как хрусталь, но прочный, как сталь. Сейчас, стоя на красной дорожке, я выворачивала душу наизнанку и вдыхала в это платье жизнь, передавая ему свою энергетику.

Вновь почувствовав на талии руку мужа, я повернулась к нему.

“Я тобой горжусь. У тебя получилось”, - говорил его взгляд.

“Надеюсь”, - улыбнулась я ему в ответ.

— Посмотрите, какая идиллия! Какая шикарная пара! Ребята, ну поцелуйтесь! Мы так и не увидели вашей свадьбы! — слышались отовсюду голоса гостей, которые разделили с нами красную дорожку, и мы не возражали. Иэн улыбнулся и, обхватив меня за талию, немного наклонил и приник к моим губам. Легко. Без языка. Но так поцелуй показался еще интимнее. Он будто говорил, что это преддверие к страсти, к чему-то запретному, не на камеру.

Послышались аплодисменты, и нас вновь накрыла волна щелчков фотокамер.

— Нам пора наверх, — послышался голос Сомерса, и я кивнула.

Мы шли по просторной лестнице, нас продолжали фотографировать, а я, слыша ритмичное биение сердца, улыбалась — у меня все получилось.

На следующем пролете лестницы нас встретил Джефри, и Иэн на минуту уступил место рядом со мной — право художника на свое творение.

— Детка, твиттер “Vogue” разрывается, — шепнул он мне на ухо. — Пишут, что несмотря на воздушность и полупрозрачность наряда, он не затерялся в блеске золота и драгоценностей. Напротив, выделился своим изяществом и силой. Как и хрупкая балерина, которая его представила!

— Я счастлива, — улыбнулась я, в очередной раз убеждаясь, что меня начали воспринимать не просто, как приложение к знаменитому мужу.

— Возвращаю этот цветок законному владельцу, — пошутил он, передавая мою руку Иэну, и мы продолжили свой путь наверх.

Уже на последних ступеньках я обернулась, чтобы проконтролировать свой шлейф, и бросила взгляд вниз.

“Красная дорожка пройдена”, - облегченно выдохнула я, когда услышала чей-то незнакомый голос с акцентом.

— Иэн, я наблюдал за вами весь проход. Что сказать, корону можно снять, но Королева останется.

Я резко повернула голову и наткнулась на острый взгляд.

Передо мной стоял молодой мужчина, на его губах мерцала ироничная улыбка, и это и был Генри. Друг Иэна и принц из Европы.