Дюна. В кадре

Глава 44.

Нам улыбался молодой мужчина, одного с Иэном возраста, с такой же копной густых волос, но другого оттенка.

— Как будем представляться? Как и положено? По этикету? — поинтересовался Сомерс с не менее ироничной улыбкой на лице.

— Давай без занудства, — фыркнул Генри, демонстрируя мягкий акцент.

— Тогда познакомься с моей женой, Златой Дюниной, — я улыбнулась, а Иэн добавил: — Злата позволь мне представить Генри… — он на секунду завис и посмотрел на друга. — Титулы будем добавлять?

— Просто Генри. Без титулов… — ответил тот.

— Приятно познакомиться, просто Генри без титулов, — произнесла я и в шутку слегка присела, как и подобает по этикету, который я в свое время изучала, как часть французской культуры.

— Вы знакомы с королевским этикетом, — улыбка Генри стала шире.

— Кто не увлекался Манном, Моруа и Сервантесом? — пожала я плечами, но уже жалела о своем шуточном книксене.

— И то верно, — сквозь улыбающуюся маску Генри проступал изучающий взгляд.

Я пыталась понять, почему он так пристально всматривается, и ответ лежал на поверхности. Видимо, он тоже мысленно задавал себе вопрос “как ей удалось захомутать Сомерса”.

— Не разглядывай мою жену под лупой, — усмехнулся Иэн, тоже поймав этот взгляд, и, повернув ко мне голову, пояснил: — В свое время он возомнил себя ответственным за мою личную жизнь. Видимо, боится, что я мог напороться на твое коварство.

— О женщины, вам имя вероломство! — перевел все в шутку Генри, цитируя Шекспира, но я увидела на его лице мелькнувшее на мгновение удивление. Мне показалось, он не ожидал, что мы с Иэном настолько честны между собой.

Я хотела ответить, что с его стороны очень мило беспокоиться за друга, но к нам уже быстро направлялись Джеффри Родд и журналистка из “Vogue” с микрофоном наперевес, чтобы взять у нас интервью.

— Я вас подожду у входа в зал, — Генри оторвался от нашей маленькой группы, и, пусть я его не видела, но чувствовала спиной его присутствие.

— Вы произвели фурор своим нарядом! — произнесла репортер, представившись как Сара Смитт. — Твиты тому подтверждение.

— Все комплименты Джефри Родду. Для меня было большой честью, что он выбрал именно меня, — улыбнулась я, но мой кутюрье дернул головой.

— Злата не только вдохновила меня на этот образ своим талантливым балетным выступлением и цветочной рекламной кампанией, но и вдохнула жизнь в этот образ.

— Без сомнения! Расскажите о своем наряде. Уверена, у него интересная история, — и она протянула микрофон именно мне. Джефри, равно как и наведенная на меня камера, внимательно следили за каждым моим движением. Я понимала, почему Сара спросила именно меня, а не дизайнера платья. Бомонд проверял меня на прочность, и я была к этому готова.

— С учетом заявленной темы, мы имеем дело с геральдикой, которая пришла к нам из средневековой Европы. С самого начала цветы играли особую и, можно сказать, мистическую роль в ее системе знаков. Первыми цветами, изображенными на знамени короля франков Хлодвига, были три цветка ириса или стилизованной лилии. Его считали символом обновления, моральной чистоты и непорочности. Флер-де-лис украшал старый королевский герб Франции. На нем был изображен щит и три перекрещенные лилии, символизирующие милосердие, правосудие и сострадание. Если вам подарят лилии в этой стране, то это будет считаться проявлением уважения.

— Интересная информация, — улыбнулась Сара, но продолжала меня пытать. — Но без розы не обошлось.

Сердце бешено стучало, щеки горели от волнения, но я уверенно продолжала.

— Как же без королевы цветов. Она символизировала власть, силу и могущество. В пятнадцатом веке в Англии даже разразилась война роз. Два самых знатных рода пытались поделить королевский престол. За тридцать лет соперники почти истребили друг друга, но, наконец, пришли к согласию. Таким образом на гербе английских монархов появилась бело-красная роза Тюдоров.

Сара бросила взгляд на экран.

— Нашим зрителям было очень интересно. Спасибо, Злата, за интервью. В твиттере сейчас идет информация, что вы великолепно исполнили танец “времена года”.

— На самом деле геральдика — это всего лишь сотая доля языка цветов. Их символика многограна, как и сама Природа. В том числе и этот смысл я и пыталась подчеркнуть своим нарядом. Кстати, наряд для танца мне подготовил талантливый дизайнер и художник по костюмам Дэвид Купер, — и я улыбнулась, передавая привет.

— Талантливо, — кивнул Джефри.

— Как пишет сейчас твит, вы точно передали образ! Вдохнули в него жизнь. Женственный, хрупкий, как лилия, и в то же время сильный и яркий, как роза, — процитировала она сообщение и посмотрела на Иэна. — Ребята, мы очень рады, что вы приняли участие в показе. Пользуясь случаем, от лица всей команды поздравляем вас со свадьбой! Вы очень гармонично смотритесь вместе! Вас назвали самой красивой парой Голливуда.

Иэн, до этого молча наблюдавший за моим интервью, давая мне возможность самовыразиться, улыбнулся и поблагодарил за поздравления, журналистка с Джефри, наконец, отошли, но расслабляться было рано. Я чувствовала затылком взгляд Генри.

— Отлично справляешься, Веснушка, — тихо прошептал Иэн, целуя меня в висок. — Пора продвигаться к египетскому крылу. Если честно, я голодный, как мамонт.

— А я так волнуюсь, что о еде вообще думать не могу, — прошептала я, но вновь поймала взгляд Генри. Несмотря на дружелюбную улыбку, мне показалось, он продолжал присматриваться к нам.

Мы присоединились к Генри у входа, и теперь наш путь шел через институт костюма. Я с большим нетерпением ждала этой экспозиции. В нее входило около ста шестидесяти предметов женской одежды, созданных за последние полтора столетия Dior, Jil Sander, Alexander McQueen и многими другими гениями моды. Однако, сейчас я внутренне напрягалась и была не в состоянии насладиться красотой ее величества Моды. Пока мы небольшой компанией маневрировали между знаменитых экспонатов музея, мне было сложно сосредоточиться.

— Присоединяюсь к поздравлениям и разделяю точку зрения зрителей. Красивая пара.

Казалось бы, Генри сам видел в нас гармонию, но я чувствовала какой-то нюанс и не могла понять его природу. Этот человек был с детства приучен закрываться от внешнего мира, и сейчас хорошо демонстрировал свою закрытость, проявляющуюся в сдержанности и нотках официальности по отношению ко мне.

Смущал еще один факт — если Иэн с его врожденной чувствительностью спокойно реагировал на друга, то почему мне его присутствие доставляло дискомфорт?

Поэтому, вместо того, чтобы любоваться очередным культовым платьем от Дайан фон Фюрстенберг и ярким корсетом от Патрика Келли, я внимательно следила за беседой двух друзей.

— Ты поселился, как обычно, в Плазе? — поинтересовался Иэн.

— Да.

— Почему Кэролайн не с тобой? Вы всегда вместе путешествуете…

Как я поняла, он интересовался девушкой Генри.

— Она осталась дома. Семейные дела, — вскользь бросил он. — Позже присоединится.

— Ты, вроде бы, собирался делать ей предложение?

— Это моя семья хочет сделать ей предложение. Пока что время терпит.

— Узнаю старого друга, — усмехнулся Сомерс.

— Когда вы приехали в Штаты? — поддержала я разговор.

— Несколько дней тому назад.

— Почему не позвонил сразу? — поинтересовался мой муж.

— Хотел сделать сюрприз и планировал заехать к тебе в гости после Мэт-гала. Но узнал, что ты будешь на вечере, и решил устроить сюрприз на ходу.

— Удалось.

— Прости, что не поздравил со свадьбой. Думаю, тебе и без меня хватало суеты.

Тут он был прав — на нас обрушился шквал звонков от друзей и знакомых Иэна, а также приглашений на всевозможные ток-шоу, от которых наш агент только и успевала отбиваться.

— Было дело, — Кивнул Иэн и спросил: — Ты надолго к нам, или только пройтись по красной дорожке?

— Задержусь на пару недель.

— Приезжай с Кэролайн к нам на выходные, — кивнул Сомерс. — Будем вам рады.

Я улыбнулась этому множественному числу, а Генри вновь внимательно посмотрел на меня.

— Кстати, как Джокки поживает? — спросил он.

— За полгода еще подрос. Стал с теленка, — усмехнулся Иэн.

— И весит столько же, — подтвердила я.

— Он своенравный пес. Вы с ним подружились?

— Злату он любит, — ответил за меня Иэн, и Генри едва заметно улыбнулся.

— Откуда вы знаете друг друга? — подошла я к главному.

— Давняя история, — усмехнулся Иэн. — Несколько лет назад мы снимали фильм в Европе. По классике.

— Да, помню. Ты играл молодого короля, — теперь я знала всю фильмографию мужа.

— Генри был проездом в тех местах и вызвался быть нашим консультантом по части культуры и истории.

— Зачем? — я внимательно посмотрела на Генри. Однозначно, он не нуждался в деньгах.

— Стало любопытно, — пожал он плечами. — Мне всегда было интересно, как выглядит кино изнутри.

— А потом он предложил съемки в семейной летней резиденции. Чем порядком улучшил качество картины.

— Иэн, конечно, попил крови всему персоналу, — улыбнулся Генри. — Наш дворецкий не раз хватался за сердце.

— Угадаю. Это касалось съемочного процесса, — тихо рассмеялась я.

— Не преувеличивая, скажу, его боялись больше режиссера.

— Верю, — я не понаслышке знала о доминантном характере мужа.

— Но и отжигали мы тоже знатно, — иронично усмехнулся Генри. — В веселой компании.

Сердце кольнула ревность — мне так и хотелось спросить “интересно, с кем мой муж зажигал”, но я понимала — Иэн не был прожигателем жизни и большим любителем пенных вечринок, он так сбрасывал стресс. Как когда-то в Сан-Фране.

Наблюдая за ними со стороны, я ловила себя на странном ощущении. Иэн и Генри были не просто знакомыми, а именно друзьями. Из той категории, которые могут не видеться годами, но от этого их дружба не становится слабее. Она могла замешиваться на кровных узах, на знакомстве с детства либо на каком-то событии. Первые два варианта отпадали.

Придя к такому выводу, я внезапно поняла природу этого изучающего взгляда. Иэн не шутил — Генри относился к нему, как к брату, и сейчас присматривался ко мне.

Мы тем временем подошли к широкой лестнице, на верху которой улыбались устроители вечера. Они приветствовали каждого гостя на входе в египетский сектор, ставший банкетным залом, а я продолжила расспросы.

— Как вы подружились?

— На съёмках и подружились, — повторил Генри, пока мы поднимались вслед за остальным гостями на ужин.

— Понятно, — я кивнула, но не поверила. Мне казалось, что просто помощи в съёмках было недостаточно.

— Ври поубедительней, — иронично отметил Иэн.

— Неужели так очевидно? — приподнял бровь Генри.

— Корни такой мужской дружбы должны лежать гораздо глубже. Если не из детства, то обязательно от какого-то случая. Который стал проверкой на прочность.

Генри внимательно посмотрел на меня.

— Моя жена, как детектор лжи, — усмехнулся Иэн. — Обман чувствует за милю.

Генри молча кивнул, а мы тем временем уже подходили ко входу, где нас встречали устроители вечеринки.

От Рунны я знала, что на гала-ужине практиковали разъединять пары и рассаживать их по разным столам. Такова была политика мероприятия с его девизом “вы пришли сюда знакомиться с новыми людьми и делиться впечатлениями, а не сидеть парочками”.

Однако, во-первых, наш стол был выкуплен модным домом, чье платье я представляла, а во-вторых, нам сделали исключение, как молодоженам.

— Генри, ты за каким столом сидишь? — поинтересовался Сомерс, пока нас приветствовали Ханна и Эндрю.

— Я сделал небольшую рокировку и буду сидеть с вами, — улыбнулся тот, а я, ловя его взгляд, задумалась. С одной стороны, мне предстояло продолжение экзамена от принца, что вдобавок ко всему прочему не прибавляло оптимизма, но с другой, я могла побольше узнать о Иэне и его знакомстве с Генри. Мне нужно было подготовиться к предстоящим совместным выходным.