Дюна. В кадре

Глава 53.

На студии мы с Генри появились ровно в час, и я была рада, что каждый из нас ехал в своей машине. Во-первых, я по прежнему чувствовала дискомфорт, во-вторых, мне нужно было сосредоточиться, прогнать еще раз текст и погрузится в образ.

Группа с "натуры" задерживалась, но едва мы появилась в павильоне, меня немного отпустило. И дело было не только в том, что я попала в любимую среду, где чувствовала себя комфортно. Здесь суетилась масса народа, меня закружило в водовороте съемочного быта, и у меня была прекрасная возможность не находиться рядом с Генри.

Собственно, он не требовал моего внимания и проведения экскурсии, хорошо ориентировался на площадке, чувствовал себя в киносреде, как рыба в воде, и я вновь убедилась в правильности вывода — Генри любил кино, как искусство.

Пока Софи обсуждала со мной очередной план действий, я посматривала на часы в ожидании Иэна и съемочной группы, но нервничать было некогда. Уже через пять минут ко мне присоединилась актриса Тара Гринг, и мы, обустроившись в декорациях, начали прогон совместного диалога, который я вчера с Иэном “тарабанила” до двенадцати ночи.

Иногда я обводила взглядом павильон, и, к моему удивлению Генри, нигде не было. С одной стороны, это было хорошо. Он, как человек увлеченный кино, отвлекся, но с другой, у меня было странное ощущение — не то, чтобы за мной кто-то наблюдал. Но мне хотелось, чтобы Генри был на виду и я знала, что он на меня не смотрит.

Масла в огонь подливал факт, что время шло к трем, а съемочная группа еще не вернулась. Звонить я не стала — обедая с Тарой и Софи, отправила сообщение, но понимала, что если съемки в разгаре, то Иэн не ответит.

— Это что, принц Генри? — поинтересовалась Тара, бросая взгляд вперед.

Я посмотрела в том же направлении и увидела Генри — он разговаривал с одним из наших киношников.

— Конечно, — возмутилась Софи, — Принц и Иэн друзья.

— Вот как… — Тара продолжала с интересом наблюдать, а Генри, будто почувствовав, что говорят о нем, посмотрел в нашу сторону.

Мы все улыбнулись ему в ответ, но мне не понравился его взгляд. Он был каким-то задумчивым. Изучающим — меня ли, нас — в декорациях павильона.

— Ух, какая выправка… — протянула Тара, а моя Софи подхватила:

— Я читала, что он закончил военную академию.

“Теперь понятны его командные нотки”, - отметила я, а Софи добавила:

— И еще Оксфорд с отличием. Говорят, он обожает лошадей. У него конные заводы по всему миру.

— Они с Иэном чем-то похожи. Злата, не находишь? — продолжила Тара, и Софи согласно закивала.

Внезапно принцу позвонили, он, извинившись перед собеседником, ответил на звонок и перешел на немецкий. Может быть, от взгляда, который он бросил в нашу сторону, прежде чем уйти, может быть, от непонятности иностранного языка, но я напряглась.

— Они с Иэном хорошие друзья, — я перевела взгляд в текст, когда на мой телефон пришло сообщение от мужа.

“Возвращаемся в студию”, - гласило послание, и я, улыбнувшись, написала ответ:

“Очень ждем. Без вас тут скучно”.

Этот факт подтвердился, когда через десять минут на площадке появился один из наших продюсеров и велел всем готовиться.

Едва девчонки закончили с моим лицом и прической, я услышала шум подъезжающего транспорта, а через минуту на пороге нашего вагончика появился Иэн.

— Наконец-то! Мы уж волноваться начали… — затараторила гримерша, но мой муж бросил на нее недовольный взгляд, и она молча испарилась.

— Как вы тут? — тихо спросил он, едва мы остались наедине. Видя, что я в гриме, он не стал, как обычно, целовать меня в висок, и лишь прошелся теплой ладонью по моей спине. У меня не было сомнений, что Винс доложил обстановку, но несмотря на спокойный вид мужа, я чувствовала — Иэн переживал все то время, пока был на выезде. Он был собственником, и мне была понятна его эмоция.

— Все нормально. Я хорошо порепетировала и готова, — ободряюще улыбнулась я. — А вы почему задержались?

Мой взгляд скользил по лицу Иэна — я была уверена, что задержка не была связана с его душевным состоянием, но все же волновалась.

— Техника, как обычно, подвела. Затем солнце светило не так, как надо. Гребаные “светики” мозг компостировали. Потом “удочка” постоянно в кадр лезла. “Гражданские” появились, просили автограф. Еле разогнали. Все, как обычно, на "натуре", — устало усмехнулся он. — Уж лучше “клеговские глаза”, чем съемки пленэр.

— Я соскучилась, — тихо прошептала я и потянулась к его щеке. — Знаю, что ты в гриме. Поцелую аккуратно.

Однако, едва я приподнялась на цыпочки, в гримерку постучали, и на пороге появились Фрэнк с Генри.

— Корзано вас потерял… — отрапортовал Фрэнк, а Генри, рассматривая нас, стоящих в обнимку, улыбнулся и кивнул в подтверждении слов помощника Иэна.

— Да, все мы хотим побыстрее сегодня закончить, — усмехнулся Иэн и посмотрел на меня. — Беги переодеваться. И пуанты не забудь.

Мы вышли из нашего вагончика, Иэн повел Генри в павильон, а я, прежде чем завернуть в костюмерную, бросила на друзей взгляд.

— Готов к сегодняшней вечеринке? — Иэн похлопал Генри по плечу.

— А как же, — улыбнулся друг.

— Я уже звонил Рунне. Она тебе обеспечит веселье, — он подмигнул Генри, и стало понятно, он надеялся познакомить друга с женщиной.

Собственно, я тоже этого ждала, и мне казалось, что, пока не увижу Генри с другой женщиной — не успокоюсь.

Выйдя вновь на площадку, я обнаружила, что подъехала вся съемочная группа из “экспедиции” и улыбнулась.

Иэн, стоя рядом с Корзано, что-то с ним обсуждал в свой манере, и вид у него был спокойный. По крайней мере, съемочный процесс его, как и меня, тоже отвлек от сложившейся с приездом друга ситуации. Сам Генри принимал участие в беседе, и, судя по всему, его хорошо знала вся команда во главе с Корзано. Собственно, этого и следовало ожидать, потому что многие из них были знакомы с ним еще по съемкам в Европе.

Я поправила белую “шопенку” и, крепко удерживая в руках балетки, направилась к съемочной группе.

— А вот и наша балерина, — произнес Том, устанавливающий камеру на партикабле, и все посмотрели в мою сторону.

Я внимательно наблюдала за Иэном и его состоянием и, поймав его улыбку, улыбнулась в ответ. Правда, ненадолго — из-за спины Иэна показался Генри. Он внимательно изучал мой балетный образ, и мне стоило немалых трудов скрыть вернувшееся напряжение.

— Наша Жизель, — добавил гаффер, а я, подойдя к группе, улыбнулась.

— Ты как? — спросил Иэн.

— Готова, — уверенно кивнула я и направилась на свою “сцену” — мне предстоял диалог с подругой детства, который мы сделали в антураже куска балетной студии, изменив немного сценарий под мое балетное прошлое. А затем и танец на фоне хромакея.

— Репетируем. Злата, помнишь. Надеваешь балетки. Диалог. Танец.

Я кивнула, сосредотачиваясь и погружаясь в образ, и с этого момента отбросила все лишнее.

Съемочные часы летели как птицы. Мы прогоняли дубль за дублем. В перерыве обсуждали спорные моменты. Смотрели отснятый материал и вновь продолжали.

Я стою на отмеченной точке, звучит музыка, слышится голос Тино “камера”, клацает хлопушка, и я начинаю танцевать.

Гранд эшапе. Па де ша. Па де бурре. Па де ша. Па де бурре. Иду на гран батман — взмахиваю ногой.

От зеленого хромакея рябит в глазах, но я стараюсь не отвлекаться. Держу в поле зрения “конец сцены”, чтобы не выйти за кадр, и танцую.

За мной едет по рельсам “долли” с оператором. Еще одну камеру держит Том сверху, стоя на партикабле. Расставленный свет мешает, и даже софтбокс не помогает. Хочется зажмурить глаза. Но это съемочный процесс. К этому я уже давно привыкла. Не обращаю внимания. Меня тревожит другое — Генри. У меня создалось странное ощущение. Будто он принял какое-то важное решение. И это вносит дополнительную неопределенность.

Я захожу на фуэте. Вижу перед собой не камеру, а Иэна. И даже не мешает свет. Улыбаюсь — казалось бы и по сценарию, но моя улыбка сейчас предназначена ему.

В такт музыке начинаю кружить и держу точку — зеленые глаза мужа. Внезапно от Иэна отделяется темный силуэт, словно дублируя его, и встает рядом. На следующем витке я вижу еще одну пару глаз. Генри внимательно смотрит на меня. Я кривлюсь, из-за раздвоенности теряю баланс, и меня несет в сторону.

— Стоп! — слышится голос Тино, а Иэн внимательно смотрит на меня и хочет подойти. Я показываю жестом, что готова продолжать, и муж меня понимает. Он остается на месте. А я, выпрямившись, пытаюсь отдышаться.

— Злата, все в порядке? Нужен перерыв? — слышится голос Тино.

— Нет. Я в норме. Никакого перерыва, — уверенно говорю я, ловя взгляд Генри.

— Окей. С поворотов… — командует режиссер.

Мне поправляют грим. Звучит музыка — она только для меня, чтобы создать настроение и нужный ритм, потом наложат профессиональную дорожку, слышится хлопушка, я вновь захожу на фуэте и теперь готова к этой раздвоенности.

Я уверенно кручу витки и, несмотря на две пары глаз, сосредотачиваюсь только на муже.

Я улыбаюсь в кадр, я улыбаюсь Иэну, но в то же время мой взгляд бросает вызов.

Вызов предназначен Генри. Что бы он там себе не думал — я смотрю только на мужа.

— Снято! — послышался голос Тино, и я выдохнула. — Злата, молодец. Хорошо отработала. Иэн, твоя очередь. Перерыв будем устраивать?

— Нет. Никаких перерывов, — уверенно произнес Сомерс. — Раньше сядем, раньше выйдем.

Я улыбнулась — все торопились начать свой выходной день.

— Оки-доки, — кивнул Тино, и вся группа начала быстро перебираться на соседнюю декорацию “офиса”, уже полностью подготовленную для съемок.

— Скоро закончим, — улыбнулся Иэн и направился к Корзано, а Генри остался на месте.

Я бросила на него взгляд и с трудом сдержала недовольство. Я понимала, что мое раздражение иррационально, но мне казалось, он специально вклинился в кадр, чтобы стать моей зрительной точкой. Я направилась в костюмерную и, быстро сняв наряд, пошла в наш с мужем вагончик — пока Иэн репетировал и прогонял текст, я хотела оставить пуанты, привести себя в порядок и вернуться на площадку.

Однако, зайдя в гримерку, я резко остановилась. На диване сидел Генри и внимательно смотрел на меня.

— Что ты здесь делаешь?

— Нам нужно поговорить, Злата, — произнес он спокойным тоном.

— Мне нужно на площадку. Хочу посмотреть на игру Иэна, — быстро ответила я.

— Это не займет много времени, — ответил принц, а я внимательно изучала его лицо и понимала, что не зря дергалась все это время.