Дюна. В Нейросети

Глава 27.

Мы ехали обратно, за окном проносился уже привычный мне зеленый пейзаж, в салоне звучала какая-то запредельная музыка, но сейчас она была умиротворяющей, в отличие от той, которую Нолон поставил на прыжок.

Кутаясь в трикотажное худи Андерсона, которое он отдал мне, так как рукава моей куртки намокли, я удобно откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, меня все еще качало на волнах, в воздушном потоке, и я вновь и вновь вспоминала этот полет.

Как ни странно, но после стабилизации прыжка, вертолет не торопился возвращать нас на Землю Обетованную, а кружил над водой, спуская нас все ниже и ниже. Он раскачивал нас маятником, будто специально, а вода уже была так близко, что я могла увидеть свое отражение. Казалось, еще чуть-чуть, и нас ударит о синюю гладь. Но я уже ничего не боялась — преодолев страх, я откровенно наслаждалась происходящим. Крепко удерживая торс Нолона, чувствуя уверенный обхват его рук, я улыбалась — мне было спокойно, как в свое время на яхтинге. Я знала, что мы не разобьемся о землю, не утонем в ледяной воде, и мне совершенно не хотелось заканчивать это сумасшедшее совместное приключение. Затаив дыхание, я наблюдала, как мы стремительно приближаемся к воде, и все сильнее хотела прикоснуться к черно-синей глади. Внезапно Нолон, будто читая мои мысли, дернул мой локоть и потянул вниз.

Крепко обхватив мои пальцы, он уверенно погрузил наши руки в ледяное течение, и я вновь затаила дыхание. Чувствуя с одной стороны тяжелый стремительный поток, больно бьющий меня по предплечьям, и с другой — горячую уверенную ладонь, я закрыла глаза, наслаждаясь этим Контактом. Невероятным. Сакральным. Запредельным. Будто наши с Нолоном пальцы, сцепленные вместе, сейчас являлись связующим звеном между Небом и Землей, соединяя эти две стихии в одно целое.

Контакт длился несколько секунд, а, может быть, и минут — время потеряло счет. Одно я знала наверняка — когда вертолет нас вновь поднял и начал переносить на сушу, где виднелся квадрат, расстеленный Билли, мне хотелось остановить движение и раствориться в этой вечности.

Я открыла глаза и посмотрела на Нолона. Он был погружен в мысли, был молчаливым и отстраненным. Впрочем, как и всегда. Но у него тоже произошла перезагрузка. Своя. К которой он стремился.

— Успешная перезагрузка? — тихо спросила я.

— Да, — коротко ответил он, но меня спрашивать ни о чем не стал. И это было правильно. Он оставил меня наедине с моими мыслями и не хотел никак влиять на мои решения после прыжка.

— Словно Небо прикоснулось к Земле с нашей помощью, — тихо улыбнулась я, вспоминая Контакт.

Он повернул голову и, бросив на меня изучающий взгляд, улыбнулся.

— Ловишь кайф, — он не спрашивал, а утверждал.

— Это неправильно? — я не стала возражать. Мое состояние именно так и можно было назвать.

— Так и должно быть. Нормальная реакция на выброс адреналина, — ответил он, вновь устремив взгляд на дорогу.

Вспомнив первоначальные эмоции, я спросила:

— Сильно паниковала, да?

— Ты хорошо держалась, — кивнул он, а я, все еще чувствуя ладонью ледяное сопротивление черно-синей водной глади, улыбнулась.

По словам пилота, уже после прыжка, Нолон рассчитал растяжение каната верно, и когда я спросила “а возможно ли такое, чтобы Андерсон рассчитал что-то неправильно”, он ответил “там очень много трудноучитываемых случайностей”.

— Теперь понятно, что ты имел в виду, когда в разговоре с Энди упомянул “Контакт”, - тихо проговорила я, натягивая худи на все еще холодные пальцы.

Андерсон на это ничего не ответил, бросил взгляд на мои руки и включил обогрев.

В салоне вновь воцарилась тишина, разбавленная музыкой, а я, чувствуя невероятное спокойствие и умиротворение после выброса адреналина, вновь закрыла глаза. Моя перезагрузка тоже произошла удачно.

Пережив это совместное падение, этот прыжок в неизвестность, я по-другому взглянула на свою жизнь. На свое пребывание в Штатах. На Нолона. На его предложение. Взглянула будто со стороны. И все лишнее — сомнения, колебания, страхи — отсеклось вместе с этим прыжком. Как балласт, который тянул тяжелым грузом и не давал идти вперед.

Я посмотрела на Нолона, который продолжал уверенно гнать спорткар по трассе, думая о чем-то своем, и вновь закрыла глаза.

Сегодня мне открылось несколько моментов, которые все расставили на свои места и дали мне ясную картину.

Первый. Восприятие Нолона как мужчины. Он уже больше не был во френдзоне.

Было в этом совместном прыжке что-то сакральное. Интимное. Словно мы посмотрели друг на друга голыми, беззащитными перед стихией, настоящими перед самими собой. Удивительно, странно, но для меня этот прыжок стал похож на первый секс с новым партнером, после которого люди либо расходятся, либо, напротив, становятся ближе. Мои обострившиеся инстинкты во время прыжка — восприятие запаха, ощущение объятий, прикосновение ладоней — сработали в пользу Нолона. Инстинкты не обманешь. Нельзя полюбить запах, если он тебе не нравится. Нельзя привыкнуть к ладоням, прикосновения которых тебе неприятны. Нолон стал мне ближе. Понятнее. Яснее. Я, мои инстинкты, разум и эмоции, пребывая в состоянии стресса, приняли его импульс. Он включил во мне желание идти дальше.

Второй. Уникальность Нолона.

Мне было не страшно и интересно прыгать в неизвестность отношений с ним. Ключевым здесь являлась его личность. Поставь на его место Марти — и ощущения были бы иными. Не в пользу последнего.

Я чувствовала, это будут совершенно не похожие на что-то среднестатистическое отношения. Другой уровень восприятия. Уникальные, как и сам Нолон Андерсон. Адреналиновые, как и этот прыжок. Мне было неизвестно, сколько они продлятся — может быть, месяц, а может быть год, но одно знала наверняка — это того стоило. Как сегодняшний прыжок с высоты трех километров. Как Контакт Неба с Землей.

Третий. Моя любовь к Коулу.

Сейчас, после прыжка, когда за секунду перед глазами пронеслась вся жизнь, когда базовые инстинкты говорили, что я нахожусь на волосок от смерти, я отчетливо понимала, что не хочу оборачиваться назад. Именно в этом падении одним из кадров было лицо Ирины, очередной девушки из коллекции Коула. Как бы я не любила Горра, но я не хотела становиться Ириной, которая застряла в этих отношениях. Ни ее преданность, ни ее верность не помогли ей, и она так и осталась “девушкой из коллекции”. Я ее не осуждала, равно как и не осуждала Коула. Напротив, была благодарна судьбе, которая выбила меня из Гонконга. Была благодарна судьбе, что наша с Коулом связь продлилась так мало. Была благодарна судьбе, что я не жила в Азии и не работала под его началом, как Ирина. Потому что в противном случае меня бы ждала ее участь. Нолон был прав, поставив меня во временные рамки месяца. Мне нужно было как можно быстрее вытаскивать себя из прошлого, а не пестовать его в себе. Как прыжок с вертолета. Быстрый и стремительный. Если бы я сидела и готовилась к нему, размышляя, насколько это может быть опасным, то вообще бы не прыгнула.

И четвертый момент. Репутация. Знакомство Андерсона с Коулом.

Я не воспринимала Нолона, как соломинку, за которую нужно было уцепиться, чтобы забыть Коула. Не воспринимала его как друга, в ком искала поддержку. Не стремилась заглушить боль за счет другого. После прыжка я почувствовала его, как мужчину. И меня это не оттолкнуло, несмотря на то, что душа ещё болела. Я себя не оправдывала и понимала, как это выглядело со стороны.

Да, было бы гораздо проще с точки зрения морали, если бы я не знала о знакомстве Нолона с Коулом.

Было бы гораздо легче, если бы Нолон спас меня от смертельной опасности или в чем-то благородно помог. А Коул предстал бы чудовищем.

Было бы гораздо удобнее, если бы Нолон был влюблен в меня и доказывал свою любовь теми методами, которые так хорошо описал.

Всё это выглядело бы, как оправдание. Как обеливание репутации. Как сглаживание некрасивой ситуации с точки зрения морали. Для окружающих. Для близких. Для самой себя.

Но в реальности не было этих смягчающих обстоятельств. Были голые факты. И сейчас я понимала, что не хотела отказываться от уникальных отношений с не менее уникальным человеком только потому, что он был знаком с Коулом. Только потому, что со стороны это не вписывалось в рамки удобной морали.

Я была уверена, что Горру, как только решилась проблема с Триадами, была безразлична моя дальнейшая судьба, а сам Нолон с его самодостаточностью не считал мой выбор чем-то неэтичным или оскорбительным. Дело оставалось за моим решением.

Если выбирать между прыжком в неизвестность вместе с Нолоном, гордым стоянием на берегу в ожидании гипотетического мужчины, незнакомого с Коулом, и полным одиночеством — я выбирала первое из трех.

Так и не открывая глаз, я улыбнулась. Теперь, когда ситуация для меня прояснилась, и я приняла решение, меня окончательно отпустило. Усталость, которая накопилась за бессонную ночь, напряг из-за сомнений и колебаний, адреналиновый прыжок в неизвестность дали о себе знать.

Меня вновь подхватило на волну умиротворения и спокойствия, и я почувствовала, что отключаюсь. Где-то на краю сознания мозг зафиксировал, что спинка моего сидения поехала вниз, и я не возражала. Напротив, скинув кроссовки, я свернулась калачиком на удобном сиденье и провалилась в сон.

Следующий момент, который я зафиксировала, было состояние невесомости, руки Нолона и его запах.

“Продолжаю парить в небе даже во сне”, - пронеслась мысль, я открыла глаза, и первое, что увидела, — футболку Андерсона и его лицо совсем близко от моего.

Чувствуя щекой его плечо, я дернулась, ничего не понимая, и в следующую секунду увидела его ироничную улыбку.

— Не елозь, а то уроню, — послышался его голос.

Сонно осмотревшись, я поняла, что мы уже дома, и Нолон заносил меня на руках в мою комнату.

— Будет эпично. Лететь с трёх километров, а упасть с одного метра, — добавил он, и я сонно улыбнулась.

— Надо было меня разбудить… — тихо прошептала я, пока он укладывал меня на кровать.

— Спи, — коротко сказал он и начал накрывать меня частью большого покрывала.

Я не возражала, потому что от пережитых эмоций и бессонной ночи чувствовала слабость и усталость. Настолько неодолимую, что не было сил раздеться.

Однако, было еще одно незавершенное дело — оно мешало ясности, движению вперед. Я хотела подвести черту под этим незабываемым прыжком в неизвестность. Собрав остаток сил, я приподнялась на локтях и посмотрела на Нолона, который начал опускать жалюзи, погружая комнату в темноту.

— Подожди, не закрывай шторы, — тихо произнесла я, и Нолон, остановив движение, посмотрел на меня. — Я приняла решение…

— Это хорошо, — ответил он, и теперь уже улыбнулась я.

— Но ты ведь не знаешь, какое я приняла решение… Или знаешь? — я внимательно изучала его лицо.

— Какая разница, знаю я или нет. Нестабильность тебе мешает.

Он, как обычно, был прав. Нестабильность не просто мешала, она съедала меня изнутри.

— Я хочу с тобой встречаться. Только… — я замолчала, подбирая слова, а Нолон продолжал стоять рядом и не торопил. — Только дай мне месяц, чтобы окончательно избавиться от прошлого. Прийти в себя.

— Он у тебя есть, — кивнул он и, дав команду жалюзи опуститься, вышел из комнаты.