Дюна. В Нейросети

Глава 51.

— Еще один дубль, — потребовал режиссер, и я вновь встала на позицию, отмеченную на полу крестом. Послышался треск кинохлопушки, и я вновь взметнула руку вверх, готовясь к батману.

Подходила к середине вторая неделя моей работы в Лос-Анджелесе. Первая неделя к балету не имела никакого отношения — мы снимали рекламу новой линии декоративной косметики для каталогов. Съемки весеннего балетного ролика, рекламировавшего парфюм, шли два дня, и сегодня был завершающий. Сниматься пусть и не в настоящем кино, а только в ролике, было неимоверно сложно и мало напоминало творческую работу, как мне представлялось на первый взгляд. Монотонные дубль за дублем. Не так улыбнулась. Не так мелькнула нога. Не так лег свет или отблеск грима. И мы повторяли по новой.

От улыбки сводило скулы. От грима стягивало кожу. От ярких ламп болели глаза. Но я не жаловалась.

Напротив, я порхала бабочкой под весеннего Вивальди и улыбалась, вспоминая нашу с Нолоном связь. Зарождение новых отношений, как цветки розовой сакуры. Так бы я назвала свой танец. Пропитанный легкостью и новой любовью.

Нолон за все это время ни разу мне не звонил, но наша рождественская ссора помогла мне не только узнать, но и принять его. Теперь я уже понимала, что таков мужчина, которого я полюбила. Его молчание меня больше не напрягало, и единственное, о чем болело сердце, — это разлука.

Мне до чертиков не хватало его прохладного взгляда и ироничной усмешки, и каждый раз, когда я смотрела на часы, в области груди давило от тоски. Не помогали даже работа, перемена места жительства и новые впечатления, и я отсчитывала дни до нашей встречи.

— Стоп. Снято, — послышался голос Хорхе. Нашего режиссера и повелителя всея видео-студии, как я его называла.

Я опустилась на пятки и посмотрела на него.

— На сегодня все? Или пятиминутная передышка?

— Средний план получился. Снимем еще общий план, — ответил он, пока съемочная группа в составе десяти человек суетилась за кадром.

— Ок, — кивнула я и пошла к стулу, сделанному специально так, чтобы не помять цветочную юбку, мягкими волнами струившуюся вниз.

— Ты сегодня на высоте. Лицо сияет, — отметил Хорхе, внимательно всматриваясь в монитор.

"Неудивительно. Скоро к Нолону", — промелькнулась мысль, и я улыбнулась

— Старалась, — вслух ответила я, а ко мне уже бежала визажист поправить мейк-ап.

— Все-таки в студии на хромакее снимать гораздо удобнее, чем на пленэре, — проговорил Хорхе, и я кивнула, вспоминая вчерашний “выезд на природу”, где мне выдали ветки с орхидеями, с которыми я должна была выступать. От полного хромакея наш арт-директор отказался, считая, что цветочную линию нужно снимать на живой природе для большего натурализма. Учитывая, что танцевала, или, скорее, позировала я в траве, то чувствовала себя скорее футболистом, чем балериной.

— Что у нас завтра по плану? — спросила я, отпивая воду.

— В двенадцать фотосессия для глянца. Будут тебя купать в ванне, полной роз, с цветочной короной на голове и бутылью духов под мышкой, — устало овтетил он.

Ох. Это был тот еще момент — в тонком бикини появиться перед всеми. И вроде бы уговаривала себя, что ситуация напоминает пляж, что грудь будет прикрыта лепестками, что все будет очень пристойно, но, бросая взгляд в темноту, где суетились десять человек съемочной группы, чье внимание было направлено на меня, пусть и как на объект съемки, я нервничала.

“Дюнина, это работа. Хватит тормозить…” — отбросила я ненужную скромность, когда рядом послышался голос дизайнера.

— Про примерку не забудь…

— Что там примерять? Венок и бикини? — нервно пошутила я, а она также шутливо отозвалась:

— Ладно, примерка. Готовься всю следующую неделю к художествам на теле.

“Ну да. Распишут под хохлому”, - устало усмехнулась я. Для меня этот пункт не был неожиданностью. Он был прописан в договоре. По задумке нашего арт-директора части моего тела дополнительно разрисовывались цветами, некоторые флуоресцентной краской, чтобы можно было снимать в темноте.

Я потянулась к столику, чтобы поставить стакан с теплой водой, когда рядом завибрировал мой смарт, и я, бросив взгляд на экран, улыбнулась.

Иен Сомерс позвонил третьего января. Как оказалось, его вызвали на пересъемку, и вот уже вторую неделю он мерз в Канаде и матерился по этому поводу, как заправский дровосек.

— Читала, что у тебя появилась новая любовь, — шутливо попривествовала я его.

— Безбожно врут. На таком морозе не трахаются, — усмехнулся он и добавил: — Привет, Веснушка. Как тебе трудится на новом месте?

— У меня все хорошо. Как работается в суровых канадских лесах? — перевела я тему на него.

— Гребаная зима. Заморозка. Пасмурно. Снега до… в общем, тебе по пояс будет, — ответил он, и я рассмеялась. — Лучше расскажи, как тебе Лос-Анджелес?

Я вздохнула. Лос-Анджелес мне совсем не нравился, и я считала дни, когда вновь вернусь в Кремниевую долину, в свою тихую студию в спальном районе. Возможно потому, что она у меня ассоциировалась с Нолоном, с его спокойной умиротворяющей аурой, резко контрастирующей с сумасшедшим экстравертным Лос-Анджелесом. Хотя сама себя интровертом не считала.

— Ну, Дэвид меня провел по основным достопримечательностям на этих выходных. Бульвар Сансет, Аллея Славы, даже центр Гетти посетили. Пробежались по магазинам на Родео-драйв и "Миле чудес". Но на этом все. Стараюсь придерживаться режима. Ужинаю рано. Спать ложусь в десять. Тренажерный зал, станок, СПА процедуры и салоны красоты превратились в повинность и уже снятся по ночам.

— Суровые будни модели, — усмехнулся Иен.

— Может быть другие модели и не придерживаются режима, но у меня так, — ответила я, но без сожалений. Меня все устраивало. Дэвид был по уши занят на проекте, подруг на новом месте у меня не было, и я вполне комфортно себя чувствовала в таком режиме.

— Надолго у тебя работа?

— На два месяца, но с небольшими перерывами. "Pure Nature" в промежутках снимает на своей студии и другую линию товаров с другими девушками.

— Так у вас там “девичник”? — усмехнулся он.

— На другой линии, да. Но цветочная только за мной. Концепция такова. Одна женщина может быть и зимой, и весной, и летом, и осенью. Именно поэтому “Pure Nature” взяли один объект, а не четыре разных девушки для каждого времени года.

— Ох уж эти рекламщики. Знают как продать товар, — усмехнулся Иен и спросил: — А где ты живешь?

— Недалеко от центра. В небольшой, но уютной студии.

— Надеюсь, не в Южном и не в Скид-роу?

— В этом плане меня просветили, — улыбнулась я, вспоминая юриста. — Цена аренды немного кусается, но меня все устраивает. Лучше расскажи, как у тебя дела?

— Я почти отстрелялся. Завтра возвращаюсь домой, — внезапно ответил он, и не успела я его поздравить, как он спросил: — Как насчет того, чтобы завтра после работы пообедать?

— Если я с тобой пообедаю, то на следующий день об этом будет знать вся Калифорния, — усмехнулась я.

— А ты против? — внезапно спросил он.

Я нервно усмехнулась. У меня был зеленый свет от Нолона, но светиться в колонке светских новостей с другим мужчиной не горела желанием.

— Тебе твой бойфренд запрещает? Кстати, кто он? — в его голосе послышалось любопытство.

— Нет. Не запрещает. Это во-первых. А во-вторых, никому не хочу говорить.

Не то, чтобы я ожидала, что меня начнут узнавать на улицах после запуска рекламной кампании. Я все-таки была не супер-моделью, а "Pure Nature" был местным брендом. Но, вспоминая минутную славу после балетного выступления, все же предпочитала приватность, охраняя наш с Нолоном мир от постороннего взгляда.

Я понимала, что своей недосказанностью распаляю любопытство Иена. Возможно, именно поэтому он все еще и названивал мне, но я не хотела никого посвящать в подробности своей личной жизни. Я поставила всех перед фактом, что у меня есть бойфренд, которого я люблю, и этого было достаточно, чтобы показать свою позицию. По крайней мере, должно было быть достаточно.

— Неужели это Дэвид? — спросил он и тут же ответил: — Нет. Однозначно не он.

— Дэвид мой хороший друг, и только…

Я вздохнула. Дэвид по моему приезду в Лос-Анджелес полез ко мне целоваться, но я ему аккуратно объяснила, что воспринимаю его только как друга и люблю другого человека. К счастью наша с ним дружба на этом не прервалась, чему я была безгранично рада.

— Он русский? В России?

— Если я скажу, что он русский, ты перестанешь задавать вопросы?

— Скорее всего, не русский, — сделал он выводы. — Не поверю, что ты встречаешься с женатым или со спонсором с тугим кошельком.

— Нет. Никаких женатых и спонсоров, — резко ответила я и добавила: — Просто хочу немного приватности.

— Ни на что не претендую, — усмехнулся он и добавил: — Так все-таки. Ты хочешь посмотреть мой Лос-Анджелес? Конфиденциальность обеспечу… Сам не люблю папарацци.

Я на секунду задумалась, снова вспоминая наш разговор с Нолоном.

— Ну, если конфдициальность гарантируешь. То я не против, — согласилась я и добавила: — Но только как друзья.

— Ну безусловно, — усмехнулся он. — Во сколько ты заканчиваешь?

— Ориентировочно в четыре. Но созвонимся.

— ОК. Завтра машина будет ждать у входа.

И не успела я спросить, откуда он знает, где находится наша студия-павильон, как он дал отбой.