Дюна. В Нейросети

Глава 59.

Если наш рейд по клубам можно было назвать отрывом, то отдых на яхте определенно попадал в тональность чилаута. И это было понятно. Утомленная музыкой, алкоголем и кокаином, наша компания ловила кайф, пока яхта Иэна, встав на рейде недалеко от побережья Малибу, покачивалась на волнах, убаюкивая нас, как в колыбели.

Яхта была “небольшая, но комфортная, как раз для отдыха с друзьями”, как обозначил ее сам Сомерс, и полностью попадала под это определение. Разместившись на стильной палубе в зеленой подсветке, мы потягивали алкоголь на удобных диванах, вели разговоры под негромкую музыку, и в воздухе витало умиротворение.

Но не для меня. Несмотря на все старания отвлечься на разговоры, мне с трудом удавалось переключится на Лос-Анджелес. Покачиваясь на яхте, я представляла, как Нолон где-то там, на другом конце Калифорнии проводит время с другой женщиной на своем “Горизонте Событий” с черными парусами, и меня накрывало волной ревности.

Больше всего на свете я не любила ложь и неопределенность, а сейчас у меня было именно то состояние, когда обе эти составляющие сжигали мое нутро заживо, не позволяя отпустить ситуацию.

— О чем задумалась? — тихо проговорил Иэн на ухо, возвращая меня в реальность.

— У тебя очень уютно, — улыбнулась я и, чтобы не развивать тему моей задумчивости, спросила: — Интересное у тебя название яхты — “Максимум”…

Сомерс промолчал, а я, вспомнив разговоры девушек о личности Иэна, добавила:

— Тебе подходит. В твоем характере.

— Ты знаешь, какой у меня характер? — усмехнулся он.

— Ты такой же перфекционист, как и я. А “Максимум” можно считать высшей точкой совершенства. Хотя ему и нет предела… — усмехнулась я.

— Обычно мы арендуем яхты, — произнесла Рунна, и я перевела взгляд на нее. — Гемора меньше с обслуживанием, и с папарацци меньше проблем. Но Иэн решил все по-своему. Иногда сам сдает свою яхту в чартер.

— Пока ее удалось скрыть от этих мудаков, — ответил Иэн, когда внезапно телефон Рунны завибрировал.

— Нет, чувак. Я пасс. Знаю твои “немножко”. Я уже наигралась в передоз и групповухи. Я с Йенни…

Услышав это, я усмехнулась. Видимо, мне сегодня показали лайт-версию отрыва, и мой взгляд упал на Иэна.

— Ты тоже участвовал в групповом сексе?

— Конечно, — пожал он плечами. — И передоз у меня случался, и в клинике лечился от зависимости.

— Спасибо за честность.

— Я уже наигрался этим дерьмом, — вновь ответил он спокойным тоном, не стесняясь своего прошлого.

— Студия вбухала не слабо так денег на его рехаб, — усмехнулась Рунна.

— Студия? — удивилась я.

— Знаменитости типа Йенни могут иметь свободный доступ к наркотикам класса “А”, - пояснил кинооператор Том. — Все расходы берет на себя компания.

— Соответственно, рехаб часто включают в бюджет фильма, — добавил режиссер Алан Брукс.

— Да, тогда меня знатно накрывало, — усмехнулся Иэн.

— Зачем тебе это? Ведь мешало… — отозвалась я.

— На тот момент это помогло. Роль была сложная. Не мог поймать нужную волну, — ответил Иэн и добавил: — Но тем путем, который прошел я, тебе не следует идти.

— Да уж. Помню, как ты для “Заговора” похудел на пятнадцать килограмм, — усмехнулась Рунна. — Иэн реально был похож на скелет.

— Ему даже передний зуб вырвали… — пояснил Том.

— Ужас, — удивилась я. — А без этого никак?

— Это было моим решением, — пожал плечами Иэн. — Так я лучше прочувствовал роль.

— Хорошо так почувствовал, — усмехнулся Ален. — Взял “Оскара” за второй план.

— Да. Как он говорил, ему не хватало этой дырки во рту, — усмехнулся Том и начал рассказывать о том, на какие жертвы прихоилось идти Иэну для разных ролей.

Слушая их, я реально понимала, что это совершенно отдельный пласт людей. Сумасшедших. Безбашенных. Фантеющих от своего дела. И все больше склонялась к мысли, что и правда принадлежу этому пластмассовому миру. Мне в нем было комфортно. Он был мне понятен. Мне был понятен Иэн. И был мне близок.

— Так с кем ты сейчас работаешь? — спросила Рунна Иэна, отвлекая меня от размышлений.

— С Корзано, — коротко ответил он.

— Ждем, когда завершится кастинг, — добавил Том и, посмотрев на Иэна, добавил: — Продюсеры хотят взять Лоренс. Та, которая играла в “Опасной любви”. Ты ее видел в офисе у Корзано. Правда и сам он не хочет ее брать.

— Блядь. Это не ее роль… — скривился Иэн и, бросив на меня взгляд, спросил у Тома: — Так в чем там дело? Что их не устроило в Злате? Между нами хорошая химия. Акцент я уберу.

— Не в акценте дело, — покачал головой Том и добавил: — Не спорю, Иэн. Вот сейчас я вижу. Между вами химия. На кадрах папарацци тоже. Очень естественно. Корзано даже посмотрел ее балетную зарисовку. Понравилось.

— И в чем проблема?

— А почему сам не спросишь? — поинтересовалась Рунна.

— Они разругались в хлам, — пояснил Том. — У них разногласия. Обычно Корзано идет на уступки, но тут уперся.

— Пытаюсь изменить кое-что в сценарии, — скривился Иэн, и я вспомнила разговор девушек, обсуждавших поведение Сомерса.

— Без обид, Иэн, но Лоренс больше подходит. Особенно для сцен ссор.

— Да. На них акцент, — согласился Иэн и задумался.

— Ну и Злата такая… — добавил кинооператор, бросая на меня профессиональный взгляд.

— Какая? — поинтересовалась я.

— Слишком правильная. Девочка-отличница. У тебя на лице нарисован аттестат об успешном окончании колледжа.

— Ну, она хорошо зажигала сегодня. На отличницу не тянет… — усмехнулась Рунна, но Иэн покачал головой, соглашаясь с Томом.

— Все равно было видно, что она куражится. Отличница, которая первый раз попробовала что-то запретное. Нет в ней дьявольской искры… Слишком правильная. Даже в отрыве. Типаж соседской девчонки-подружки.

Я кивнула, соглашаясь с Иэном. По сценарию героиня была далеко не мягкой всепонимающей добродетелью. Скорее наоборот — красивой стервой. Но при этом со своими внутренними принципами.

Не знаю, откуда появилась эта мысль. То ли мне хотелось доказать самой себе, что я чего-то стою. То ли потому, что меня накрыло ревностью, и хотелось как-то заглушить боль, но я решила проверить собственные возможности. Я посмотрела на Иэна и, взяв со стола золотую зажигалку “Dupont”, положила руку на его бедро.

— Ты считаешь меня недостаточно талантливой? — мой голос звучал тихо, но с вызовом.

На палубе воцарилась тишина. Народ определенно не понял, в чем дело, но Сомерс сразу сообразил. Он реально понимал меня, чувствовал мой настрой.

Краем глаза я увидела, как он дал какой-то знак Тому, и тот навел свой телефон, снимая нас с Иэном. И я поняла его жест — он хотел, чтобы оператор показал мое выступление режиссеру. Собственно, я спонтанно устроила себе второе прослушивание, и Сомерс не только понял меня, но и поддержал, желая увидеть мой потенциал.

— Да, считаю… — отозвался Иэн, а я скользнула корпусом зажигалки по его бедру вверх, к мошонке, и в следующую секунду оседлала его колени, представляя себя суккубом.

— И во мне мало дьявольской искры? — тихо спросила я, кусая его за мочку уха.

— У тебя ее вообще нет, — произнес он, сжимая мои бедра.

Я почувствовала его эрекцию через джинсы и, растянув губы в ироничной улыбке, стерла свою помаду с губ и начала обмазывать ею лицо Иэна. Будто помечая его.

Я чувствовала пальцами его небритость, чувствовала его член, упиравшийся мне в бедро, и холодно улыбалась. Наконец, когда этот акт собственничества был проделан, мои пальцы высекли искру в зажигалке.

Я аккуратно прошлась огнем рядом с его лицом и добавила:

— Если я увижу тебя с другой, подпалю твои яйца. А любую суку, появившуюся рядом с тобой, сожгу заживо.

Мой голос звучал совершенно спокойно, а в зеленых глазах Иэна мерцало отражение огня.

Чтобы закрепить результат, я высунула язык и приблизила “Dupont” к своему рту. Не слишком близко. Я все-таки не была суккубом. Но на достаточном расстоянии, чтобы показать свою дьявольщину и серьезность своих намерений. Язык и подбородок немного жгло, но я держала зажигалку между нашими лицами до последнего.

Иэн не шевелился. Он позволял мне вытаскивать наружу мою дьявольскую искру и ждал, как я дальше сыграю.

Наконец, уже чувствуя ожог, я хлопнула крышкой по зажигалке и прошлась горячим языком по лицу Иэна, облизывая от подбородка до виска. Губы ощутили соленую шершавость его щетины и горьковатый привкус его парфюма.

— Ты вкусный, — улыбнулась я и впилась губами в его рот. Но не в поцелуе. А в укусе. Самом настоящем. До крови. Иэн дернулся, но не остановил, а я, чувствуя солоноватый привкус крови во рту, наконец оторвалась от него и, облизнув губы, тихо добавила:

— Уверена, твоя сперма такая же приятная на вкус, как и твоя кровь…

Сомерс сжал мои бедра, и я почувствовала, как его джинсы трещат от эрекции.

На палубе воцарилась тишина, я смотрела на Иэна и, все еще пребывая в образе, чувствовала и возбуждение, и недолгое облегчение, будто мне удалось сбросить ком напряжения и ревности, который съедал меня заживо.

— Ребята, мы вам не мешаем? — наконец подала голос Рунна.

— Валите все с моей яхты, — пошутил Иэн, но глаза его были серьезны.

— Эту сцену, определенно, нужно поставить в эпизод с примирением. Кстати, это может тебе помочь изменить сценарий… — произнес Том серьезным голосом, а я убрала руки Иэна со своих бедер и села рядом.

— Знаю, — серьезным тоном произнес Сомерс и добавил: — Она чувствует эту роль так же, как и я.

— Как твои яйца? — усмехнулся Алан.

— Посинели, — кивнул Иэн, а Рунна, видимо решив нам не мешать, произнесла:

— Ну, нам пора домой… Завтра у меня до хера работы.

— Мне тоже завтра на студию, — поддержал Том.

Иэн уговаривать не стал — он подал капитану знак, и наша яхта, тихо загудев, начала сниматься с якоря.

Как только “Максимум” начал причаливать к пирсу, гости засобирались, а Иэн внимательно посмотрел на меня и тихо прошептал:

— Я хочу тебя. Останься.

Я улыбнулась. Я так давно не слышала подобных слов. Что Коул, что Нолон никогда мне их не говорили. Даже Илья произносил “хочу тебя” как-то по-детски, неуклюже. Иэн был другим. С ним было легко. Мы были на одной волне. Он не считывал информацию, как уникальный Нолон, не влезал в мозги, как космический Коул. Не ставил меня на пьедестал, как Марти. Иэн пропускал чувства и эмоции через себя. Что, несомненно, отражалось на его характере. Он был совершенно безбашенным, неконтролируемым и фанатиком своего дела.

— Скажи честно, ты хочешь меня, потому что между нами химия, которая так важна для будущей роли? Потому что я тебя просто возбудила, сыграв суккуба? А потом, после фильма, ты просто меня бросишь, как отработанный материал, и переключишься на другую актрису, подходящую для другой роли?

Сомерс внимательно смотрел на меня, и его зеленые глаза все ярче загорались.

— Ты проницательна, Веснушка, — улыбнулся он и добавил: — Не скрою. Я так делал. Но с тобой все по-другому. Ты мне нужна в этом пластмассовом мире. Ты моя.

Я внимательно изучала лицо Иэна и чувствовала, что он говорит правду, как в машине, по дороге в клуб.

— Останься, — тихо проговорил он, беря меня в кольцо рук.