Эджмонт-драйв

Эдгар Лоуренс Доктороу Эджмонт-драйв

Что это была за машина?

Не знаю. Старая машина. А какая разница?

Человек целых три дня торчит в машине перед домом, можно было бы и знать, как описать ее.

Какая-то американская.

Уже что-то.

Прямоугольная машина с длинным капотом. Длинная и на вид легкая.

«Форд»?

Может быть.

Ну, уж конечно не «Кадиллак».

Нет. На вид совершенная жестянка. Старый автомобиль. Выцветшего красного цвета. Большие круглые пятна ржавчины на крыле и на двери. Машина набита вещами. Похоже, он возит с собой все, что у него есть.

Ну, и чего ты от меня хочешь? Чтобы я не пошел на работу и остался дома?

Нет. Это все чепуха.

Если чепуха, зачем было рассказывать?

Да, не стоило.

Он на тебя пялился?

Прошу тебя…

Пялился?

Когда я повернулась, он завел двигатель и уехал.

Что ты хочешь этим сказать? Значит, до того, как ты повернулась…

Я чувствовала его взгляд. Я полола.

Нагнувшись?

Ну вот, опять.

Зная, что этот подонок каждое утро отирается перед нашим домом, ты идешь в сад и наклоняешься?

Ладно, давай прекратим. У меня есть дела.

Может быть, и мне запарковаться поблизости и понаблюдать, как ты полешь. За компанию с ним. Это нечто — смотреть на тебя в шортах, когда ты нагибаешься.

Тебе ничего нельзя сказать.

Это был «Форд Фолкэн». Ты говорила, он был прямоугольный, с резкими краями, плоский. «Фолкэн». Их выпускали в шестидесятых. Трехскоростной рычаг на рулевой колонке. Всего девяносто лошадей.

Да, потрясающе. Ты знаешь о машинах все.

Послушай, прекрасная садовница, знать автомобиль мужчины — значит знать его самого. Это небесполезно.

Прекрасно.

Этот парень какой-нибудь иммигрант из Тихуаны.

О чем ты говоришь?

Кто еще стал бы ездить на сорокалетней колымаге? В поисках работы. В поисках того, что можно стянуть. В поисках чего-нибудь от дамы с длинными белыми ногами, которая имеет обыкновение наклоняться над своими грядками.

Ты не в своем уме. А когда пытаешься изобразить всезнайку…

Я завтра утром пропущу работу.

У иммигрантов не бывает таких длинных светлых волос. И когда он опустил окно, я увидела розовое лицо и светлые глаза.

Хо, хо! Вот мы до чего-то и добрались.

Если вы не уедете, я запишу номер вашей машины. Копы потребуют у вас удостоверение личности и проверят, может, вы им известны…

Вы позвоните в полицию?

Да.

Почему?

Почему бы нет. Если вы не уезжаете. Паркуйтесь где-нибудь еще. Мне неприятно видеть перед домом это старье.

Очень жаль, но это моя единственная машина.

Разумеется, ведь никто не станет ездить на такой штуке, если не будет иного выхода. Да еще со всеми пожитками. Вы торгуете вещами из багажника?

Нет. Это мои вещи. И я не собираюсь расставаться ни с одной из них.

Потому что никому по соседству не нужно ничего из автомобильного багажника.

Что ж, мне очень жаль, что разговор не получается.

Действительно. Я обычно не слишком дружелюбен с извращенцами, которые гоняются за моей женой.

О, боюсь, это недоразумение.

Правда?

Я не собирался никого беспокоить. Хотя можно было сообразить, что парковаться напротив вашего дома — значит привлечь внимание.

Это вы верно заметили.

Если я за чем-то гоняюсь, так это за домом.

Что?

Я раньше здесь жил. Три дня собираюсь с духом, чтобы постучать в вашу дверь и назвать себя.

Да, я вижу, кухня стала совсем другая. Все спрятано, все встроено. У нас раковина — белая, керамическая — стояла отдельно, на тонких ножках. А вот здесь был шкафчик, в котором моя мать держала продукты. Однажды полка с устройством для просеивания муки рухнула. До сих пор помню.

Я бы, наверное, оставила его. Все эти нововведения достались нам от людей, которые жили здесь до нас. У меня есть собственные идеи относительно того, как и что здесь можно переделать.

Должно быть, вы купили дом у тех, кому я его продал. Вы давно здесь?

Погодите. Сейчас соображу. Мы переехали сюда сразу после рождения старшего сына. То есть двенадцать лет назад.

А сколько у вас детей?

Трое. Все мальчики. Иногда я думаю, что неплохо было бы иметь девочку.

Они все школьного возраста?

Да.

У меня есть дочь. Взрослая.

Хотите чаю?

Спасибо, да. Вы очень добры. Женщины, как правило, бывают более доброжелательны. Надеюсь, ваш муж не станет сильно сердиться.

Конечно, нет.

Откровенно говоря, я здесь испытываю какое-то беспокойство. Ощущение, словно в глазах двоится. Местность почти не изменилась. Только деревья стали старше и выше. Домá, что ж, они по большей части, стоят как прежде, хотя у них уже не такой гордый, процветающий вид.

Да, это давно сложившийся район.

Согласен. Но знаете, время причиняет страдания.

Да.

Мои родители развелись, когда я был ребенком. Я жил вместе с матерью. Она умерла вон там, в хозяйской спальне.

Ох.

Простите, иногда я бываю бестактен. После смерти матери я женился и привел сюда жену. Потом я уже нигде не жил подолгу. И, разумеется, никогда больше не владел недвижимостью. И потому это дом — пожалуйста, поймите меня правильно — это дом, в котором я продолжал жить. Я хочу сказать, мысленно. Ведь я бродил по этим комнатам с самого детства. До тех пор, пока они не стали отражать меня, словно зеркало. Я имею в виду не то, что в обстановке сказывалась индивидуальность нашей семьи, наши вкусы. Я не об этом. О том, что стены, лестницы, комнаты, их размеры, расположение сделались мной в такой же мере, как я сам. Я понятно объясняю? Куда бы я ни бросил взгляд, я видел себя. Видел себя неким образом соразмерным дому. Вам не приходилось такое испытывать?

Не уверена. А ваша жена…

О, это долго не продлилось. Она терпеть не могла пригородов. Чувствовала себя отрезанной от всего. Я уезжал на работу, а она оставалась здесь. У нас почти не было друзей по соседству.

Да, люди здесь необщительные. У мальчиков есть друзья в школе, а мы с соседями едва знакомы.

Мне стало лучше от чая. Ведь это умопомрачительное переживание для меня. Словно я растянут по форме этих комнат, словно я — пространство, заключенное в этих стенах, коридорах, привычных маршрутах в ту и другую сторону, из комнаты в комнату, и все это, как можно предположить, при свете утра или вечера или какого-то из времен года. И это все слито… со мной.

Думаю, если бы вы прожили достаточно долго в каком-нибудь месте…

Когда люди говорят о доме с привидениями, они имеют в виду, что по дому блуждают призраки, но это совсем не так. Дом с привидениями — сейчас попытаюсь объяснить — это когда ты чувствуешь, что дом выглядит так, как ты, что твоя душа слилась с постройкой, а дом и вся его обстановка с неодолимой силой берет над тобой власть. Как если бы ты и в самом деле был призраком. И вот я гляжу на вас, добрую и красивую молодую женщину, и не могу отделаться от мысли, что это мой дом, а не ваш, хотя прекрасно знаю, что это не так. Простите, я говорю ужасные вещи. Это просто значит…

Это значит, что жизнь причиняет страдания.

Как, он возвращался? Он снова был здесь?

Да. И так печально сидел в машине, что я пригласила его зайти.

Да ты что!

Я хочу сказать, ведь он не то, что ты думал, правда? Тогда почему бы и нет?

Ну да. Что же ты не приглашала его зайти, пока я не пообещал ему, что вызову полицейских, если он вернется?

Ты мог бы сам пригласить его, когда он рассказал, что раньше жил в этом доме.

Почему это должно служить верительной грамотой? Каждый где-нибудь живет. Ты хотела бы снова пережить свое славное прошлое? Вот уж не подумал бы. И это не в первый раз.

Не заводись, прошу тебя.

Муж говорит «белое», жена говорит «черное». И так всегда. Так что всему миру становится известно, что она думает о своем муже.

Что ты все примеряешь на себя! Мы разные люди. У меня своя голова на плечах.

В самом деле?

Эй, что у вас за дебаты?

Закрой дверь, сынок. Тебя это не касается.

Каждый раз, когда в доме появляется мужчина, ты приходишь в ярость. Будь это водопроводчик, человек, который замеряет окна для жалюзи, или газовщик, снимающий показания счетчика.

А ты уверена, что этот твой мужчина действительно мужчина? На мой взгляд, у него вид гомика. Светлые волосы стянуты в хвост. Маленькие ручки. Ну, что нам скажет известная любительница геев?

Он доктор философии и поэт.

Боже, как это я не догадался.

Он оставил преподавание, чтобы путешествовать по стране. На столе в гостиной лежит его книга. Он подписал ее нам.

Странствующий менестрель на «Форде Фолкэне».

С тобой невозможно говорить!

Споры заменяют секс.

В какой-то мере.

Но так лучше.

Да.

Не знаю, почему я так взъелся.

Просто ты обычный недоразвитый мужчина.

Значит, мы все такие? Благодарю.

Да. Мужской пол несовершенен.

Я жалею о том, что наговорил…

Знаешь, я думаю, теперь, когда они все трое целый день в школе, мне стоило бы пойти работать.

Кем именно?

Или, может быть, окончить какое-нибудь учебное заведение. Приносить пользу.

Что это даст?

Времена меняются. Я все меньше и меньше нужна им. У них друзья, тренировки. Я только отвожу и привожу их. А когда они приезжают домой, то сидят в своих комнатах со своими играми. Ты работаешь допоздна. Мне бывает одиноко в этом доме.

Нам надо чаще ходить в театр. Проводить вечера в городе. Ты ведь любишь оперу. Я не против оперы, если это не чертов Рихард Вагнер.

Я говорю не об этом.

Если выбираешь жизнь в пригороде, этим все определяется. Я работаю, чтобы выплачивать ипотеку. Плюс три платы за обучение. Плюс взносы за две машины.

Я не виню тебя. Мы можем включить на минутку свет?

Что-нибудь случилось?

Сегодня луны нет, а в темноте чувствуешь себя, как в гробу.

Это очень неприятно.

А что вы делали здесь в три часа ночи?

Спал. Только и всего. Я никого не беспокоил.

Да, копы последнее время что-то въедливы. Что тут такого — человек спит в своей машине.

Раньше здесь было бейсбольное поле. В детстве я играл тут в софтбол.

Теперь это место для гуляния.

Вы не в обиде, что я сослался на вас?

Нисколько. Мне даже нравится, что я буду известен как пособник преступника. А почему вы не направились в здешний «Марриотт»?

Хотел сэкономить. Погода теплая. Я подумал, почему бы и нет?

Теплая. Да, определенно теплая.

Как вы думаете, полицейские обыскивают задержанные автомобили? Может быть, они полагают, будто я торгую наркотиками или чем-то в этом роде. Но в машине можно обнаружить только книги, мой компьютер, багаж, одежду, походное снаряжение и несколько памятных вещей, значимых только для меня. Противно, что чужие люди копаются в моих вещах. Если бы я остановился в гостинице, то сейчас был бы уже в пути. Мне, правда, жаль, что я навязался вам.

Ну, а зачем еще нужны соседи.

Забавно. В такой ситуации юмор особенно ценен.

Очень приятно.

Но мы могли бы быть соседями, только если бы прошлое интегрировалось в настоящее. В таком случае мы были бы больше чем соседями. Мы бы жили вместе, каждый в своем времени и пространстве.

Как в меблированных комнатах.

Если хотите, да. Как в своего рода меблированных комнатах.

Так, значит, он здесь. Что, ухлестывал за твоей женой?

Нет. Он не по этому делу. Я совершенно уверен.

Тогда в чем проблема?

Он приехал — этакий суетливый, нервный поэт, у которого все не ладится, — на какой-то развалюхе. Утверждает, что оставил преподавание, но, скорее, был уволен. И при всем этом, представьте себе, игрок.

Угу, я таких встречал.

И все трудности идут ему на пользу. Он получает, что хочет.

А чего он хочет от вас?

Не знаю точно. Это непонятно. Дом? Будто я не выплатил ипотеку, а он — банкир, который приехал изымать дом за неплатеж.

Тогда зачем вы пригласили его к себе? Он мог бы спокойно посидеть в «Старбаксе», пока обыскивали его машину.

Ну, он позвонил нам. Я бросаю трубку, а она смотрит на меня. И вдруг оказывается, что мне надо что-то ей доказывать. Понимаешь, что происходит? Я бы перестал быть собой, если бы сказал этому типу: «Я тебя не знаю. Какое кому дело, жил ты тут или не жил? Тебе вернут твой чертов автомобиль, и катись». Но нет, он устраивает так, что мне приходится убеждать свою собственную жену, что я могу быть милосердным.

Мне кажется, ты можешь.

Получается, что он как бы наш новый родственник. Это связано с основной проблемой в нашем браке. Дело в том, что она наивна — она все всем прощает. Всегда оправдывает людей, находит разумное обоснование всяким гадостям, которые они делают. Продавец обсчитывает ее, а она воображает, что он ошибся по рассеянности.

Что ж, это милая черта.

Да знаю я, знаю. Ее философия заключается в том, что если доверяешь людям, они будут достойны доверия. Бесит меня.

Ну, ему вернут автомобиль, и он уедет.

Нет. Нет, насколько я ее знаю. Она повезет его забрать машину. День пройдет, и она пригласит его остаться на ужин. Потом станет настаивать, что ехать так поздно нельзя. А мне придется сидеть там, смотреть на нее и соглашаться. Потом она покажет ему гостевую комнату. Готов держать пари.

Что-то ты разволновался. Выпей-ка еще.

А почему бы нет, черт возьми!

С годами начинаешь понимать, сколько всего вымышлено. Не только вещи отвлеченные, но и вполне реальные.

Не уверена, что поняла.

Ну, вы еще так молоды.

Спасибо. Мне бы хотелось чувствовать себя молодой.

Я говорю не о том, как себя воспринимаешь. И не о том, что жизнь одинакова изо дня в день. Не о несчастье в чистом виде.

А я несчастлива в чистом виде?

Тут я не судья. Но давайте скажем, что меланхолия, кажется, вам к лицу.

Боже, это так банально.

Так я хочу сказать, что можно заниматься напряженной умственной деятельностью, быть предельно занятым, участвовать в интеллектуальной, физической, политической конкуренции, искать справедливость, совершенствовать имеющиеся социальные институты. Все это только различные способы выживания. Таким образом мы творим историю, пополняем копилку наших вымыслов. Как будто контекста не существует.

А он существует?

Да. Некое огромное — как его назвать? — медленно подступающее безразличие, которое с годами делается все более настойчивым. Именно это я хотел объяснить. Боюсь, что не очень удачно.

Нет, правда, интересно.

Я стал слишком разговорчив после бокала шерри.

Еще?

Спасибо. Я пытаюсь объяснить отчужденность, которая приходит с возрастом. К кому-то раньше, к кому-то позже, но неизбежно.

И к вам пришла?

Да. Это вроде изношенности, мне думается. Словно жизнь проносилась до дыр и стала проницаемой для взгляда. Отчужденность начинается с кратких резких суждений, которые вдруг на мгновение возникают в мозгу. Вы отмахиваетесь от них, хотя они кажутся вам захватывающими. Потому что это самое подлинное ощущение, которое может испытывать человек. И вот оно приходит снова и снова, пробивается сквозь вашу защиту и наконец озаряет вас, подобно некоему холодному, очень холодному свету. Может быть, мне лучше перестать. А то говорить об этом — все равно что все это отрицать.

Нет, я признательна вам за такую откровенность. Вы потому и вернулись сюда — взглянуть на место, где когда-то жили?

Вы проницательны.

А словом «отчужденность» вы, возможно, обозначаете депрессию.

Понимаю, почему вы это сказали. Я кажусь вам воплощением колоссальной неудачи — невразумительный поэт, третьеразрядный преподаватель проводит жизнь в дороге в побитой машине. Может быть, все это ко мне относится, но я не в депрессии. Это не клинический случай, а четкое осознание действительности. Давайте я объясню вам: это больше похоже на то, как чувствует себя инвалид или человек на пороге смерти, когда отчужденность служит защитой, способом смягчить ощущение утраты, уменьшить сожаления, когда желание жить становится неважным. Но уберите эти обстоятельства, и останусь я — здоровый и независимый, возможно, я не произвожу сногсшибательного впечатления, но вполне могу позаботиться о себе и живу свободно, делая то, что хочу, и не испытывая при этом больших сожалений. Но отчужденность пришла, истина озарила меня, и я чувствую себя освобожденным, потому что нахожусь снаружи, в контексте, где больше нельзя верить в жизнь.

Почему обязательно было приехать умирать в Нью-Джерси?

Сэр?

И дом — ничего особенного, вы со мной согласитесь. Обычный колониальный стиль, белый виниловый сайдинг, гараж на одну машину, желоба, забитые мусором неизвестно скольких осеней. Вообще-то я как раз хотел добраться до них.

Сэр, прошу вас. Мы зададим вопросы, вы ответите, и мы уедем. Можете рассказать нам что-нибудь еще о покойном?

Видите ли, он мне известен по преимуществу как труп в коридоре. Ну да, я вижу ваш скептический взгляд. Оно и понятно, потому что жена моя рыдает, словно он был нашим близким родственником.

Так вы говорите…

Трудно поверить, правда? Он даже не ее бывший бойфренд, даже и этого нет.

Какой ты бездушный!

Ну, это потрясающе интересный опыт, когда совершенно незнакомый человек падает мертвым в нижнем белье, направляясь в ванную. А потом его выносят из дома в мешке для перевозки трупа! Такое зрелище нельзя пропустить ни за что в мире. Для детишек тоже неплохо, такой жизненный опыт перед уходом в школу. Их первое самоубийство.

Сэр, этот человек умер от острого инфаркта миокарда.

Кто сказал?

Его осмотрела скорая помощь.

Что ж, они имеют право выражать свое мнение.

Это больше, чем мнение, сэр. Они сталкиваются с такими вещами ежедневно. Они даже не пытались его реанимировать.

Конечно, он убрался с концами, он был достаточно хитер для этого. Вот ради чего он приехал сюда — все было заранее спланировано.

Зачем ты так? Он приехал сюда, это было своего рода…

Своего рода что?

Паломничество.

О да. Он приехал сюда изгадить нашу жизнь, вот зачем. Появился как пес, который, подняв ногу, метит территорию. И что в результате? Нам придется жить в доме покойника. Я-то думал, мой дом — моя крепость.

Я раньше не замечала у тебя такой привязанности к дому.

Ну, ребята, нам пора ехать.

У меня ее и не было. Мне надо было пристроить где-то жену и ребятишек. Но, видит бог, я за это платил своим трудом. Я оправдал все ожидания. Дал тебе дом, безопасное, хотя и скучное окружение, довольно комфортное существование. Чтобы ты была счастлива! А разве ты была? Что, как не твоя неудовлетворенность, заставило тебя пригласить в свой дом эту воплощенную тягу к смерти!

Ну, ребята, как я сказал, нам пора. У нас могут возникнуть еще вопросы, после того как мы разберемся с этим делом.

А что вы собираетесь делать с его проклятым «Фордом Фолкэном», который торчит на моей подъездной аллее?

Мы обыскали машину. Составили опись содержимого. Забрали его удостоверение личности. Выяснили, кто ближайший родственник.

Он говорил, у него есть дочь.

Да, мэм, мы это знаем.

А машина?

Машина нас больше не интересует. Она составляет часть имущества покойного. Ею должна распорядиться дочь. А пока я попрошу вас оставить ее там, где она стоит. Здесь безопаснее, чем в центре города. Ключ в замке зажигания.

Боже!

Сэр, для таких ситуаций существуют определенные процедуры. Мы следуем установленным правилам. Причина смерти подтверждена медицинским экспертом, свидетельство о смерти зарегистрировано в конторе в городе, тело помещено в морг до получения инструкций от ближайших родственников. Это дочь.

Офицер, я хотела бы написать ей.

Как только мы свяжемся с ней, мэм. Не вижу причины, почему бы вам ей не написать. Мы будем в контакте.

Спасибо.

Постойте, офицер.

Сэр?

Сообщите ей добрую весть: папенька наконец нашел себе пристанище.

Знаешь, кажется, я готова согласиться с тобой.

Да?

Мы больше не можем тут жить. Я иду по коридору и жмусь к стенке, как будто он лежит на полу, уставившись на меня. Это жутко. Я чувствую, как будто меня выселили. Я перемещенное лицо.

Сейчас не лучшее время для продажи, детка. И как быть со школой? Как раз середина семестра.

Ты сам говорил, что мы никогда не сумеем выбросить это из головы.

Да, да.

Мальчишки не хотят идти наверх. Они играют у себя в спальне. А внизу сыро.

Ладно. Хорошо. Надо подумать о том, чтобы снять что-то. Может быть, пока мы не приведем дела в порядок. Посмотрим. Налить тебе еще?

Половинку.

Прости. Я ведь не обвиняю тебя. Я говорил сгоряча.

Знаешь, я думаю, что могла бы догадаться. По тому, как он говорил. Но это было так интересно. Его мысли… так необычно слышать философский разговор… какая-то предельная откровенность… И хотя я решила, что он депрессивная личность, новизна того, что кто-то может говорить о таких вещах совершенно естественно, захватывала.

Знаешь, что забавно.

Что?

Она очень похожа на него. Его дочь. Она тоже игрок.

Да, это удивительно.

Ведь их отношения не назовешь близкими?

Едва ли.

Полное безразличие. Знаешь, я обнаружил — когда люди из «Гудвилла» забрали все его барахло — обнаружил, что этот освобожденный автомобиль внутри выглядит очень пристойно. Обивка в порядке. И я заглянул под капот. Масло нужно сменить, и ремень вентилятора выглядит немного потертым. Эта машинка еще попрыгает по дороге. Может быть, новые амортизаторы…

Тебе нравится эта машина, правда?

Ну, если ее как следует покрасить, может быть, сменить какие-то детали…. Знаешь, люди коллекционируют подобные вещи. «Форды Фолкэны».

Это был его дом.

Нет, дорогая. Вот его дом. А это просто машина.

Наша машина.

Выходит, что так. Ее письмо надо повесить на стенку в рамочке или зарыть во дворе вместе с банкой праха.

Ой, но она хотела, чтобы прах был разбросан.

Разбросан? Ты сказала «разбросан»?

Рассыпан?

Тогда почему не рассеян?

Развеян.

Ладно, пускай «развеян» Я не против.

Перевод В. Кулагиной-Ярцевой.