Единомышленники

Щепетов запустил руки в волосы и разлохматил их так, что вихры стали торчать во все стороны.

– Господи! Какие дураки! – простонал он.

Буглак только что пришел; припозднился – с позднего весеннего вечера, благоухающего ожиданиями, попал Алешка Буглак прямо в бормочущую квартиру.

– И не говори, – согласился он готовно, окунаясь в плотный дым сигарет.

И Леночка была согласна – вертела прекрасной античной головкой, кивала: «Дураки, дураки – все мужики дурни».

И даже нонконформист Вася Алексеев тяжело заворочался в кресле, где дремал, переваривая бутерброд, и издал солидарный звук, схожий с рокотом далекого грома на реке.

Буглак-то опоздал, но остальные сидели давненько; в углу мерцал тенями поражений и побед телевизор, за которым наблюдал искоса и незаметно нонконформист Алексеев, боясь признаться в любви к хоккею.

Ах, Леночка! Ах, как плавно ты двигаешься в сиреневом дыму, приближаясь к Щепетову, как теплоход – к пристани!

– Лицемерие, ложь, глупость – горько вещал Миша Щепетов. – Вот приметы времени нашего. Что вы делаете! Что творите?

Алешка Буглак принюхался, подхватил:

– Жажда наживы, сиюминутной выгоды.

– Да, да, – кивал Щепетов. – Все так!

– Главное, профессионализму ни у кого нету, – бурчал Вася, жуя канапе из Лениных ручек. – Надо быть профессионалом, чтобы отличаться от серой массы.

В телевизоре взревели трубно, словно мамонты в тундре – забили гол.

– Драться – каждый может, – горестно прокомментировал Вася. – А ты попробуй словом ударить!

– А, кому это надо – словом! – яростно вскинулся Щепетов, чувствуя женское тепло поблизости. – Кто сейчас владеет словом! Да вы поглядите, какая деградация вокруг!