Единственный матч

В девяносто третьем году в Богучанах еще нет пивбара. Старый закрылся, новый появится позже, лет через пять. Мы с Петровичем сидим в номере гостиницы "Полет", что в двухстах метрах от взлетной полосы, пьем наспех охлажденное пиво и обсуждаем людскую необязательность. Обсуждает, если быть точным, Петрович - я киваю.

Мы знакомы часа два. Мой случайный знакомый тренирует футбольную команду "Буревестник", которую привез играть с местными хлопцами на первенство края.

За распахнутым окном неторопливо течет жаркий июньский день. Петрович костерит двух своих парней, кинувших команду самым паскудным образом.

- У Вовки, защитника, день рождения был. Сидели, грят, нормально. Ну, чё, пацанам по двадцать лет, чё там нормального может быть. И вот, ёшкин кот. Двое даже проснуться не смогли. Не, Игореха, ты понял-нет, даже в порт не приехали. Убью. Да в мое время...

Мое лицо излучает сочувствие. Из экономии Петрович вез в Богучаны только двенадцать бойцов, из коих двое повели себя как последние засранцы. Простой арифметический расчет наглядно показывает недокомлпект состава на завтрашний матч с местной "Ангарой", на секундочку, лидером турнира.

- Прикинь, что местные скажут? Красноярцы без штанов уже, состав набрать не могут. А "Ангара" в прошлый год во второй лиге играла, девятикратные чемпионы края. И так сольем, скорее всего... Да че, Игореха, ты ж сам понимаешь.

Открываем еще по одной Я тут третий день, прилетел в четверг, порешал дела, в понедельник домой. Раньше никак - Богучаны хоть и условный север, но поезда сюда не ходят, да и тракт енисейский заканчивается в более южных широтах.

Петрович сидит нахохлившись, в глазах его злость и обида.

А я вспоминаю, как мы с другом сидели на "восточке" двенадцатилетними пацанами. "Автомобилист" Красноярск, вторая лига. Юра Сипкин, Александр Кишиневский, он же "Кеша", Колчин Сергей... Дома всех рвали, две ничьи только. А левая бровка, паренек, бил по всему, что движется, включая мяч...да...ему сейчас под сорок, так и есть.

- Петрович?

- Ну.

- А ведь я тебя помню.

***

- Да не, там другая тема. Уринович не хотел, что бы я уходил, зуб даю. А мне играть хотелось, звали в Кемерово - Раздаева помнишь?

- А то. Он нам в восемьдесят втором "двуху" положил, ему уже тридцать пять было. Мужик.

- А закончил он в сорок четыре, да. А у меня в Кемерово не пошло, год поиграл, поехал в Иркутск. Потом мениск, потом второй. Короче, не сложилось у меня, Игореха. Не сло-жи-лось.

Я аккуратно разливаю потеплевшее пиво из последней бутылки.

- А, Петрович. Ты ж поиграл все равно. А сколько пацанов так на "коробках" и пробегали. Им же тоже хотелось... хоть разок, по-настоящему.

Петрович щурится, усмехается уголком рта.

- Про себя, что ли?

- Да и про себя...

- И много бегал?

Я киваю. Много-не-много, какая разница. Пылили почти ежедневно, азартно и бестолково. От души.

Я не сразу улавливаю этот момент. Да и кто бы уловил? Пиво, расслабон, жаркий вечер...

Петрович вертит в руках пустую бутылку, в его глазах больше нет ни обиды, ни ностальгии. В его глазах только завтрашний день.

- Слушай, Игорь, - говорит он. - Сыграй за нас завтра, а?

***

С бутсами все в порядке, форма тоже есть. Я больше не Игорь Альтов, волшебник Петрович превратил меня в игрока команды "Буревестник". В футболиста, понимашь. Золушка едет на бал, заднюю передачу врубать поздно. Все классно, но меня колотит, как первокурсника перед экзаменом.

На утренней разминке парни пуляют мячами через полполя. Я никогда не играл на поляне длиннее полусотни метров. И на газоне - нормальном, стриженом газоне, тоже не играл. Сбылась мечта идиота.

- Справа в защите, по игроку, - негромко говорит мне Петрович. От него вчерашнего не осталось ничего - собран, немногословен. - И проще. Получил - выбил. Сашке - в крайнем случае.

Сашка Шегай вратарь, ему восемнадцать. Пробовался в какой-то московской школе, вроде и прошел, но родители не потянули - дорого.

- На стандарты не бегай, карауль хату, - продолжает Петрович. - Судья вроде ровный, но не шали, смотри по теме, первые двадцать минут про подкаты и захваты за майку забудь. Наши слева и в затяжной - подключайся. Подскажу, если что.

Я люблю футбол. Я просмотрел не одну сотню матчей, я, наверное, как-то понимаю в тактике.

Я ржал над ошибками всех защитников мира.

Но сегодня мне страшно.

***

Стадион - две лавки вдоль поля, с каждой стороны. Народу около сотни, может больше.

Свисток, стартуем. Я дергаюсь вперед, потом назад. Потом опять вперед. Феноменально не совпадаю с командным движением. Умудряюсь попасть в офсайд. Тут же задерживаюсь "дома", обеспечивая противнику глубину атаки.

Кошка играет сама по себе. Кстати, Виктор Онопко тоже начинал справа.

Мяч из точки то и дело превращается в ядро. Я бросаюсь на него, как на амбразуру, "вынос, вынос, твою мать", чуть ли не хором орет команда.

"Товарищи, при обстреле эта сторона улицы наиболее опасна".

Ого, я сделал перехват. Теперь подальше лупануть. Мне прививали английский стиль, сэр.

Снова отдаю в борьбу. Отчет-то будет в местной прессе? Оценок для моей игры наверняка еще не выдумали.

Меня раскусили. Нашли слабое звено. Обоих нападающих противника тянет ко мне, как магнитом, хищники почуяли жертву. Петрович колдует над противоядием - я ухожу на левый фланг, через пять минут возвращаюсь обратно.

Судьбу не обманешь, Петрович, мы, все одно, в меньшинстве. На хрен тебе сдался этот рыцарь дворовых коробок, техничный, как телеграфный столб.

Будьте осторожны с мечтами - они имеют свойство сбываться.

Сашка творит чудеса, ныряет в ноги, выбивает кулаками. Два моих косяка подчистил, как не было. С меня причитается.

Дважды меня проходят как ребенка, на третий я успеваю выбросить ногу. Фол. "Игорь ноги-косы", смотрите на экранах страны. Невысокий паренек "Ангары" подает на ближнюю, пара рикошетов, Сашка пластается, но не успевает.

Мы горим ноль один.

***

В перерыве Петрович что-то говорит. Димке, Славке, Лешке, Витьке. Подходит к каждому, находит пару слов.

К каждому, кроме меня.

Меня не существует. Помни, золушка, после двенадцатого удара твоя голова превратится в тыкву. Кстати, гудит голова, принял мяч темечком. Ноу-хау, наверняка, надо бы запатентовать. Что, мальчик, не наигрался еще? Снимай-ка бутсы и дуй в "хотел", пока пиво в магазине не кончилось.

Игорь Альтов все карьеру был предан единственному клубу.

Да, так и надо. Петрович поймет. Я же не напрашивался, не выдавал себя за Паоло Мальдини в изгнании.

Судья зовет нас на второе действие. Я встаю последним... надо сейчас, потом будет совсем глупо.

- Игорь, ты че тормозишь? - это Петрович. - Давай, давай, и вперед почаще. Лупи, когда можно, мало издали бьем.

***

Что-то удивительное - Сашка пару раз начинает игру через меня. Встречают не сразу - не привыкли. Дважды отдаю ближнему, в третий раз наглею, дохожу до центра поля, успеваю на Витьку Колота, вся игра через него. По инерции продвигаюсь дальше вдоль бровки, мяч снова у меня в ногах, дергается, как под напряжением. Уже виден угловой флажок.

"Я дам вам парабеллум", сказал Остап.

Не глядя, бью в район штрафной, кто-то из богучанцев срезает на угловой, едва не попав в собственную рамку.

Я совершил ТТД, товарищи, отметьте в протоколе.

Интересно, "Ювентусу" нужен правый защитник?

Вторая часть мерлезонского балета уже не так отвратительна. Я не мечусь бешенным павианом, не бью, куда попало, диалектику не по Гегелю, футбол не по телевизору, ага. Пару раз пробую длинно и по диагонали, один раз удачно. Хозяева то ли подсели, то ли ленятся. Они фавориты, идут без очковых потерь. Могут позволить.

И еще они могут делать замены. И делают. На мой фланг выходит шустрый парнишка в весе пера. Скорость как у Беланова. Петрович реагирует быстро.

- Игорь, Дима, меняемся.

Ага. Это кто я теперь по должности? Опорный полузащитник, однако. Волнорез. Как Сергей Алейников и Андрей Баль.

Рядом Колот. Он пластичен как пантера, идет на ангарцев с мячом, те чуть отступают. Я страхую на случай потери, хотя зона свободная впереди, может туда?

Не, обрежемся, не успею домой. Колот решает сам - пробрасывает, бьет. Мяч цепляет пятку защитника и влетает в ворота прямо по центру, туда, где секунду назад был вратарь.

***

"Пятнадцать", кричит Петрович. Нас давят, мнут и прессуют. "Чем ты заплатишь за воду ничьей", мля? День простоять, да ночь продержаться. Сводит ноги, колет в бок, свистят легкие. Бросаю курить, честно. Десять минут.

Последний раз меня так колбасило в армии, пять лет назад. Там было тяжелее; сапоги, автомат, разгрузка... До полигона двенадцать "камэ". Без такой подготовки я бы не выдержал здесь и тайма.

Хозяева делают еще две замены. Один из вышедших здорово похож на Хорста Хрубеша. Сколько в нем росту, интересно? Я уже центральный защитник, специализация "вышибала". Проще, еще проще. "Пять", кричит Петрович. Мяч коршуном пикирует в штрафную.

Лбом все же лучше, чем темечком - успеваю выбить мяч непонятно куда.

А через секунду "Хрубеш" врезается в меня, как бык в зазевавшегося тореадрора...

***

Почему я так редко бываю на природе? Это же кайф - походить меж деревьев, полежать на травке. На такой мягкой, зеленой травке...

В моей голове гномы-шахтеры орудуют маленькими отбойными молоточками. Реальность возвращается не сразу, толчками, блуждая между разрывом сознания.

- Живой? - голос Петровича

- Ага, - я облизываю пересохшие губы. - Помоги встать. И это...сколько до конца?

- Всё, один-один. Ты крутой перец, Игореха.

Моя улыбка шире лица. Петрович усмехается и добавляет:

- Но какое же ты дерево...

***

Девяносто третий год был последним и для "Ангары", оформившей десятое чемпионство в первенстве края, и для моего "родного" "Буревестника".

С Петровичем мы тепло распрощались в Емельяновском порту, обменялись телефонами, но жизнь закрутила, и мы больше не виделись.

Сашка Шегай играл на Дальнем Востоке, потом перебрался в Иркутск, в "Звезду", где его партнерами были тогда еще молодые Владимир Гранат и Андрей Ещенко. Закончил в две тысячи шестом - полетели "кресты", вернулся домой. Недавно мы встретились на "Центральном", на "Енисее", пообщались на удивление складно, редко так бывает с почти незнакомыми людьми.

Сашка вспоминал, как я валялся у между "точкой" и вратарской, судья игру не остановил, и он за три секунды втащил меня за лицевую, как раненного с передовой.

В футбол я уже не играю даже во дворе - некоторые детали организма этому настойчиво препятствуют. Но смотреть люблю, болею за наших против "ненаших", а когда кто-нибудь из сидящих рядом орет "да я бы лучше сыграл", я улыбаюсь и молчу.