Её любимый американец

4 глава

... Устроившись в гостинице, поехал в Чертаново, по адресу на письме... Что его там ждало? Вот дом... Вот дверь... Волнуясь ужасно, как мальчишка, он нажал на звонок. Шорох, клацанье замка и дверь открылась. На пороге стояла Лена... Она очень обрадовалась, но была как-то сдержанна. Просто улыбнулась, пригласила войти. Виктор, красный, как маков цвет, боялся подумать то, что в первую очередь бросилось в глаза - она явно поправилась... Уже сидя за столом на кухне, Лена рассказала ему, что долго ждала письма, хоть какой-то весточки, но он не писал. Она решила, что он просто забыл о ней...

Прошёл год. Как-то познакомилась с парнем, повстречались какое-то время, вроде, была неземная любовь, а потом... Лена не простила предательства. Но из гордости не стала цепляться за мужчину. Как сама выразилась - "приняла твёрдое решение расстаться", что и сделала.

Вот так... Мелькнула, конечно, мысль - сделать предложение, но она как-будто прочитала её и сказала, что никому не доверит воспитание своего сына, вырастит его сама - он будет самым чутким и замечательным, не способным обидеть женщину. И сама точно никогда не выйдет замуж. Если свой отец отказался от него, то уж чужому мужчине мальчик и подавно не будет нужен. Конечно, Виктор рассказал, почему не писал, но это уже не имело для неё значения...

Они ещё раз как-то увиделись, сыну её (она-таки родила сына, как хотела) было уже лет пять. Хороший, симпатичный мальчик. Погуляли, Виктор рассказал, что женился и у него тоже есть сын. Больше они не виделись.

...Зачем он всё это вспомнил? Давно вырос сын, женился и уехал в Австралию. Жена, разведясь с ним, уехала за сыном... Опять один...

У него было кафе в узкой улочке Нью-Йорка, не то,чтобы очень процветающее и знаменитое, но давало деньги на хлеб, так сказать, и отдушину для души. На стенах висели фото и картины с видами Одессы - Дерибасовская, Малый Фонтан, театр оперы и балета, семейка Лаоокон с сыновьями* (« Лаокоон и его сыновья », установлен в Одессе перед зданием Одесского археологического музея), памятник Дюку, красавцы парусники в порту...

Сегодня он пришёл на работу взъерошенный, невыспавшийся, и первое, что увидел, это Билл за столиком с тремя чашками кофе. Ага, тоже голова бо-бо! Две чашки уже были пусты, а из третьей тот прихлёбывал всё ещё горячий, крепкий кофе.

- Хелло, Виктор! Присаживайся! - широким жестом пригласил Билл, широко улыбаясь всеми тридцатью зубами. Двух уже, увы, не было.

Виктор вяло помахал рукой и прошёл в конторку за стойкой. Там снял летний пиджак, аккуратно повесил в шкаф и засмеялся - вспомнил, как Билл накануне, насчитав двенадцатую пассию, всё удивлялся, "неужели это всё".

Посетителей было маловато с утра. Только влюблённая парочка сидела за столиком у окна, держась за руки и шептали что-то друг другу, да в самом углу сидел дед с чашкой кофе и макал в него булку.

Билл сидел за стойкой - он по совместительству был барменом, а сам Виктор уселся с книжкой в глубине. Это был любовный роман, которые он, в принципе, терпеть не мог, кто-то из посетителей оставил, и он просто листал его от скуки.. Зазвенел колокольчик у двери и вошла женщина лет пятидесяти. Она рассеянно, мельком, скользнула взглядом по ним с Биллом и он заметил, что на нём она задержала взгляд чуть дольше, слегка прищурившись, как это делают люди со слабым зрением. Села у окна и достала какую-то брошюру. Мальчик-официант подошёл к ней спросить, что мэм желает. Дама заказала кофе, воду, лимон и горячую булочку.

...Елена вышла на улицу и окунулась в суету большого города. Эта суета её не раздражала, так как она сама из такого же города - в Москве и суеты, и толчеи хватает с избытком. Тем более - в последние годы. Она шла, разглядывая дома, витрины, рекламу, людей. В принципе, ничего пока исключительного, всё, как в любом городе. Она, чтобы не заблудиться и не приставать к людям с расспросами, шла всё время прямо. Но, наконец, утомилась и решила где-нибудь перекусить.Те кафе, бары и рестораны, что ей встретились по пути, были или слишком большие, или дорогие, или неуютные для неё. Ей хотелось чего-то домашнего, спокойного, хотя бы, на вид. Ради этого она решилась свернуть в переулок и, пройдя минут пятнадцать, остановилась у дверей небольшого заведения. Оно понравилось симпатичной вывеской и затейливой решёткой на двери. Елена толкнула дверь. Двое мужчин находились у стойки, двое сидели за столиком... Вот и всё. Замечательно! Никакого гвалта, тихо и - да, очень уютно!

Она опять посмотрела на мужчин у стойки, вернее, на того, седого, худого и несуразно длинного. Она узнала его сразу - Виктор... Как странно! Нет, не то, что он живёт в Америке, он давно собирался сюда, и ей предлагал в своё время... Это-то было понятно, странность заключалась в том, что она, не успев приехать, сразу на него наткнулась.

...Они тогда сидели в маленьком московском кафе за выносным столиком, под большим зонтиком. И Виктор с нежной тоской смотрел на неё. Лена старалась не обращать на это внимание. А он, несмотря на запрет, вентилировал в голове мысль, как ей сделать предложение. И ничего лучшего не придумал, как сказать:

- Лена, а поехали в Америку! В штаты. Я инженер, работу всегда себе найду, а ты будешь музыкой своей заниматься.

Боже мой! Что она тогда ему наговорила! И что только крысы бегут с корабля! И что нехорошо бросать могилы родителей! Если он уедет, кто же будет ухаживать за ними??? Ну и всякое другое. Тогда Виктор только снисходительно усмехнулся. А что оставалось? А теперь она сидит в его кафе в Нью-Йорке. Интересно... Он, в принципе, и не изменился. Такой же худой, длинный и седой. Ничуть не поправился. Наверное, всё так же занимается спасительной йогой. Он и тогда, в Одессе, был таким же седым. Видно, та, давнишняя, болезнь и переживания дали себя знать. И шевелюра в разные стороны. Как и тогда.

Она рассеянно поковыряла булочку, вытащила из кофе лимон и так же задумчиво помешала ложечкой в чашке, хотя сахар не клала в чашку.

Билл, от нечего делать, разглядывал даму с явным интересом. Виктор тоже исподтишка бросал на неё взгляды. Что-то в ней заинтересовало его. Что?

- А, спорим, что она русская?- с азартом заядлого спорщика, заявил Билл.

- Ну, я не знаю... - промямлил Виктор. - Почему ты так думаешь? - мысленно он готов был согласиться с приятелем, но вслух не стал говорить. Ну, хочется человеку поспорить - ради бога!

- Она как-то мешает по-русски, - выпалил Билл.

Виктор засмеялся.

- А как мешают по-американски?

- Нет, ты не смейся! Я точно вижу, она из вашей страны!

Чем дольше смотрел Виктор на незнакомку, тем больше волновался. И сам не заметил, как вышел из-за барной стойки, подошёл к столику и встал рядом с ней. Билл вытаращил глаза. Виктор никогда не подходил к посетителям без надобности, только если уж очень кому-то надо было. Или разрешить какой-нибудь конфликт. А сейчас-то что?

Дама подняла на него глаза и Виктор, ухватившись за край стола, опустился на стул рядом. Боже мой! Эти глаза ни с какими другими нельзя было спутать! Этого просто не может быть! Он взял её руку и прижался к ней губами. Леночка...

Билл выронил бокал, который протирал до этого и тот звякнул о кафель. Но никто даже не взглянул в его сторону.

...Они проговорили часа два. Он - о себе и сыне, она о детях. О себе предпочитала не говорить. А что рассказывать? Что, выйдя, всё же, замуж, так и не нашла счастья? Муж рано начал пить и... В общем, её жизнь была неинтересна. Сказала только, что в разводе уже лет пять. Потом они долго шли обратно и благополучно прошли мимо дома. Вернулись обратно и опять - мимо... Она засмеялась - как тогда, на танцплощадке, все разошлись, а они всё кружились, кружились...

Когда дети прибежали домой, она сидела в кресле у окна и улыбалась...

- Мам, как ты? - звонко чмокнув мать в щёку, поинтересовалась Катя, - не скучала?

- Нет, было очень весело! - засмеялась Елена.

Катя с интересом глянула на мать. Та в последние годы практически перестала смеяться, чаще выглядела озабоченной.

- Что это с тобой? Так воздух нью-йоркский повлиял? - полюбопытничала она, но мама только вновь посмеялась и ничего не сказала.

Потом они с дочерью и Ильёй весь вечер гуляли по Нью-Йорку, бродили по Бродвею (Елена очень хотела туда попасть), а возвращаясь домой, она привела их в маленькое кафе в маленьком переулке. Их обслуживал хозяин заведения, оказавшийся бывшим соотечественником и очень весёлым человеком. Катя обратила внимание на то, что он смотрит на мать с такой нежной улыбкой, что даже ей стало понятно, что тут что-то не так. Вернее, не просто так... А мама выглядит, как обычно, сдержанно, но глаза улыбались и появились в них живые икорки.

Две недели пролетели незаметно. Днём она проводила время с Виктором, а вечером - с детьми. Так что, не скучала ни минуты. Елена еле уговорила Виктора не приезжать в аэропорт. Ни к чему растягивать это сомнительное удовольствие.Он и так устроил ей романтические проводы накануне. Начал с того, что повесил табличку на дверь:

"Sorry, We are closed!"*

На всех столиках были зажжены свечи, в вазочках стояли белые хризантемы, играла музыка, любимая музыка тех лет, тихая, ненавязчивая, и Билл обслуживал их, с умилением глядя на эту парочку, повторяя через каждые пять минут: "You are made for each other!*(Вы созданы друг для друга).

С небольшой задержкой рейс, всё же, объявили и Елена, устроившись в кресле, закрыла глаза. Самолёт взмыл в воздух. Всегда это ощущение, что всё внутри взлетает отдельно от неё! Стюардесса принесла еду, она взяла, но пока есть не хотелось. Несмотря на запрет, Виктор приехал в аэропорт, но прятался за толпой, не подходил. Как мальчишка, ей-богу! Елена улыбнулась, вспомнив, как он пытался спрятаться за толстой женщиной, а Елена делала вид, что не видит его.

...Прошло три месяца со дня её приезда, у Елены шли своим ходом разные дела, пришлось встречаться с мужем, он заболел, а кто ж к нему придёт в больницу, кроме жены, хоть и бывшей... И детей. Собственно, из детей остался только сын в наличии.

Пригласили в одну семью репетитором - подготовить к музыкалке... Подруга не уставала расспрашивать о поездке в Америку. "Ах, Америка!" Елена усмехнулась и вспомнила "Три сестры" Чехова. "В Москву! В Москву"... Тогда именно это было пределом мечтаний. А теперь - в Америку! Про Виктора она так и не рассказала ей - не хотелось такие тёплые воспоминания трепать, как мочалку.

...Звонок прозвучал как-то неожиданно, она никого не ждала и собиралась в ванну. Так и открыла дверь с полотенцем через плечо. На пороге стоял Виктор с огромным букетом её любимых хризантем.

- Я боялся, что ты поменяла адрес.

- Неужели ты его помнишь?

- Всё это время я его не забывал... ни на минуту...

Через полгода самолёт уносил их обратно в такую далёкую, но уже совсем не чужую, Америку...

Написана повесть была довольно давно, в начале 2000-ых по воспоминаниям моей героини. Но как и в первой книге, пришлось кое-что домысливать самой, чтобы привести к Х\Э

Конец