Эфиррия

Глава 5

– Просыпайся, соня, – тихий, такой родной, до сумасшествия любимый голос прорвался через сон, и Эвелина со счастливой улыбкой распахнула глаза.

– Утро? Уже? – Девушка, зевнув, сладко потянулась и, с улыбкой притянула к себе сидевшего на краю постели мужа.

– Утро, утро, соня, – рассмеялся Кристэн, позволяя увлечь себя вниз. Насладился поцелуем и с тяжёлым вздохом отстранился: – Если не остановимся, то в постели мы проведём весь день. А мне, между прочим, в канцелярию с отчётом надо явиться. Вставай, – чмокнув любимую в нос, отчего Эвелина ярко, солнечно улыбаясь, поморщилась, встал.

– А сколько… – девушка повернула голову и, увидев, как солнечные лучи пытаются пробиться сквозь тяжёлые портьеры, вскочила с кровати как ошпаренная: – Благостные… сколько сейчас времени? Я же… мне же в центр надо!

– Успокойся! Лина! – Кристэн поймал забегавшую по спальне жену, заключая её в объятия. – В центр отправил вестника – предупредил, что ты задержишься. Поэтому спокойно собирайся, позавтракаем и я отвезу тебя. Беги, – отпустил любимую.

Не удержался – шлёпнул её по попке, отчего та, взвизгнув, показала ему язык. Схватив с кровати покрывало и закутавшись в него, умчалась через межкомнатную дверь в свои покои.

Хихикая как маленькая, беспечная девчонка, Эвелина торопливо прошла в купальню, скинула покрывало и замерла возле ростового зеркала. То тут, то там, на коже расцветали маленькие фиолетовые пятнышки – свидетельство бурной ночи и страсти, которая поглотила супругов накануне. Огладив ладонями тело, девушка, не сдерживая счастливой улыбки, поторопилась к раковине.

– Доброго вам утречка, – встретила Эвелину камеристка.

– Доброе, – пропела девушка, пританцовывая, направляясь к гардеробной: – прекрасное.

– Вы прямо сияете как залудень драгоценный.

– И как же ты определила это? – усмехнулась Эвелина, с помощь камеристки облачаясь в нательную рубашку.

– Так по глазам, трэя. У вас глаза счастьем лучатся, – улыбаясь, отвечала Кэри, снимая с вешалки голубое платье для хозяйки.

– Пожалуйста, поторопись, – просила Эвелина уже одетая, усаживаясь на пуфик возле зеркала. – Что-нибудь простое. – Поёрзала, когда камеристка начала её причёсывать. – Косу я уже в центре заплету.

– Торопитесь? – блеснула хитринкой в глазах Кэри.

– Очень. Хочу Кристэну подарок за завтраком вручить. А он спешит.

– Подарок, который в крафтовой бумаге? В гардеробной?

– Он самый, – улыбалась девушка, и едва последняя шпилька погрузилась в золотистую копну, удерживая незамысловатый узел, вскочила на ноги.

Эвелина с часто бьющимся сердцем входила в столовую, где её уже ожидал любимый. Замерла на входе, любуясь мужем, и решительно прошла вперёд.

– Крис, любимый, – произнесла взволновано, подходя к супругу, который отложив газету, поднялся ей навстречу.

– Что это у тебя? – брови мужчины удивлённо вздёрнулись.

– Подарок, – девушка протянула свёрток и завела руки за спину, сцепляя ладони в замок. Не хотела, чтобы муж заметил, как дрожат от волнения пальцы. – Я хотела подарить вчера, но… ты открой! – торопливо говорила, наблюдая как Кристэн, усмехнувшись, покачал головой и принялся разворачивать бумагу, а приоткрыв подарок, поражённо замер.

– Где… Эви… – Кристэн поднял на супругу ошеломлённый взгляд. Посмотрел вниз и стал поспешно разворачивать подарок, сбивчиво приговаривая: – Глазам не верю… это же… Благостные, откуда?

– Тебе нравится? – прошептала девушка, всё ещё волнуясь, но, когда Кристэн поднял взгляд, поняла – у неё получилось удивить мужа, порадовать его.

– Девочка моя, – Кристэн аккуратно отложив подарок на стол, притянул жену к себе и заключил в объятия. Отстранился, но только чтобы накрыть любимые губы жадным поцелуем, который, по мнению Эвелины, был слишком короток.

– А теперь, – Кристэн отодвинул стул, дождался, когда жена сядет за стол и только потом продолжил: – рассказывай – где, как и каким образом ты достала это сокровище.

Эвелина, улыбаясь, качнула головой. Для кого-то сокровище – это деньги, украшения, недвижимость, для некоторых мужчин – редкое оружие или лошади, а вот для её мужа, одержимого наукой и саморазвитием – это были книги. Наблюдая как Кристэн, восторженно блеснув глазами, едва касаясь кончиками пальцев, огладил обложку редкого фолианта, спросила:

– Ты помнишь профессора Кольберна?

– Конечно, – вскинул голову Кристэн. – Как он связан с фолиантом?

– Не торопи, – укорила Эвелина. Взяла кофейник и налила ароматный напиток в чашку мужа, продолжая: – Так вот, когда я училась на втором курсе, меня и ещё трёх студенток, направили ему в помощь для разбора книг в его домашней библиотеке. Вот тогда работая с картотекой, я увидела несколько редчайших изданий. Я помнила о тех фолиантах и хотела для тебя их выпросить у профессора, хотя бы для копирования. Но его долго не было в городе. Пока ты был в отъезде, он вернулся, и я встретилась с ним.

– И сколько же он запросил? – подозрительно прищурился Кристэн. – Как такое сокровище вообще можно продать? – чуть повысил голос, потому как для него подобное было святотатством, кощунством.

– А он и не продавал, – улыбнулась Эвелина. Заметив, как мрачнеет взгляд мужа и, не дав его фантазии выдать что-нибудь плохое, пояснила: – Он подарил. И подарил её лично тебе, Кристэн! Профессор хоть и не знает тебя лично, но слышал о тебе, как об истинном ценителе редких знаний. Ну и есть маленький нюанс – я поклялась трэлу, что после детального изучения фолианта и копирования, ты передашь его в королевскую библиотеку.

Усмехнувшись, Кристэн поднялся. Подошёл к жене и, чуть склонившись, тихо проговорил, едва касаясь губами золота волос у самой макушки:

– Сегодня ночью я покажу тебе – насколько мне понравился подарок и как я благодарен тебе, дорогая. А сейчас, отнесу фолиант в кабинет, и мы продолжим завтрак. Ты как раз расскажешь – чем занималась в моё отсутствие.

Сияя искорками счастья в глазах, Эвелина спешила по коридорам центра к рекреационной. Кивала, отвечая на приветствие коллег, равнодушно отворачивалась, если наталкивалась на неприязненные взгляды, которых, увы, было большинство. Знала – многие в центре её недолюбливали. Было время, когда она остро переживала, услышав за спиной пересуды, а потом перестала обращать на данный факт внимание.

Всё началось с того, что женский коллектив, узнав о том, кто именно ухаживает за ней, сразу начали бурное обсуждение этой новости – что такой мужчина, как глава рода Аладун, мог найти в такой посредственности, как Эвелина. А уж когда она вышла замуж за Кристэна, сплетни и обсуждения стали особо колкие, непристойно отвратительные. Как же так – она, серенькая мышь из сестринского отделения, вдруг смогла охмурить одного из завидных женихов королевства! Значит, дева не чиста, имеет богатый порочный опыт и в этом направлении фантазии не только женщин, но и некоторых мужчин цвели отвратным букетом.

Первым порывом Эвелины было рассказать всё мужу, но выплакавшись всласть, пришла к выводу, что муж, узнав о сплетнях, проведёт зачистку, выгнав большинство целителей.

«И что мне это даст? – с горечью размышляла девушка. – Придут другие, но разве они будут относиться ко мне иначе? Нет. Всё та же зависть, злоба будет в их сердцах. Только вот сейчас я знаю – кто именно и как ко мне относится, а к новеньким придётся постоянно присматриваться и опасаться всех от незнания – от кого ждать удара в спину».

Так и получилось, что Кристэн даже не подозревал, в какой напряжённой обстановке приходится работать его жене. Но Эвелина ни разу не подумала бросить работу или сменить центр – уж слишком прикипела душой к маленьким пациентам.