Его единственная

Глава 5

Юлька проснулась только к Воронежу и даже сама не поняла, как отрубилась. Впервые за несколько лет спала тихим и безмятежным сном. И будто очнувшись из глубокой дремы, она сразу услышала звонкий голосок сына, рассказывающего о своих друзьях и игрушках, и вторящий ему солидный бас Крепса. Нестерпимо захотелось есть. Да и в купе пахло жареной картошкой. Может, показалось…

«Дима не мог бросить ребенка одного и пойти в ресторан! – на долю секунды запаниковала она и тут же остановила себя. – Где в общепите подают жареную картошку и котлеты? Наверное, из другого купе вентиляцией принесло», – решила она, усаживаясь на постели и сонно озираясь по сторонам.

– Я уснула, – сообщила растерянно.

– Мы заметили, – вяло улыбнулся Крепс. – Давай, Юль, соберись, – велел он. – Мы тебе тут еды немного оставили. Не знаю, ешь ты такое или нет, но из купе выходить не стоит. Сейчас в Воронеже придет патруль. Проверит документы у наших сопровождающих. Они там уснули и дверь даже не закрыли. Я выглядывал, дрыхнут на диване вповалку. Самое время поесть и затаиться, – потирая лоб, добавил он заговорщицки.

Юля зашла в сортир и постаралась не вскрикнуть, заметив в мутном отражении зеркала свою взлохмаченную физиономию. Хотя, если так разобраться, пять лет назад Крепс видел ее не только лохматой, но и абсолютно голой. Некстати вспомнилась та ужасная ночь, когда двое ее коллег по редакции от большого ума кинули в окно старого Кирсановского дома бутылку с зажигательной смесью. Чего хотели добиться, Юля не понимала до сих пор. Вот только их звонок и вопли по поводу фейерверка поставили жирную точку на отношениях с Димой. Тяжело вздохнув, Юлька причесала растопыренными пальцами волосы, скрутила в пучок русые пряди. И будто наяву увидела, как, узнав о пожаре в Никифоровке, с кровати подскочил Крепс. А когда она сама добралась до места происшествия, то в генеральском дворе уже чернел остов дома, а чуть поодаль стояла в темной рясе и в Димкиной куртке монахиня, старшая сестра генерала Кирсанова. Сам Сергей Юрьевич тогда покосился недобро и что-то пробурчал Крепсу. Тот подскочил и, если бы не сдержался, то вытолкал бы ее взашей. И еще гадостей наговорил.

«Все травой поросло, – улыбнулась своему отражению Юля. – Жизнь развела нас тогда, и у каждого теперь своя дорога. С сыном ты хочешь видеться, – криво усмехнулась она, открывая дверцу, – я не против. Вот только надолго ли тебя хватит? Женишься на своей медичке, она тебе еще нарожает. Главное, не бороться с тобой, Димочка. А то запретный плод сладок. Первое время походишь, а потом и не вспомнишь о нас», – подумала она с горечью и, вернувшись в купе, нервно хихикнула:

– Воронеж, нас не догонишь!

– Есть хочешь? – коротко бросил Дима и добавил, смущаясь. – Мне жена тут тормозок сложила.

– Давай, – кивнула Юлька, прекрасно понимая, что время выяснять отношения давно прошло. Или еще не наступило.

– Котлета и капуста, – придвинул к ней широкий судок Крепс. – Картошку мы с Димоном схомячили…

– Ты ел жареную картошку? – строго посмотрела на ребенка Юля. – Ты же знаешь, что тебе нельзя…

– Мамочка, ну, она такая вкусная. Я не смог отказаться… А дядя тезка не знал. Ты его не ругай, пожалуйста.

– Я никого не ругаю, – строго заметила Юля. – Просто кто-то опять будет пить мотилиум.

– Ладно, – натужно вздохнул Димулька. – Выпью. Оно того стоило…

– Пока ты умывалась, – заметил Блинников, протягивая ей чистую вилку, – пришло сообщение от Кирсанова. До вокзала поезд остановить не получится. Слишком многим придется объяснять причину. Но в Ростове живет один человек. Он нас и заберет с перрона. Сергей Юрьевич с ним уже связался. Мужик креативный. Обещает встретить с оркестром…

– Вот нам только музыкального сопровождения не хватало, – усмехнулась Юлия и принялась есть. Крепс даже залюбовался. В отличие от других дамочек, Юлька не гоняла лист салата по тарелке. Ела быстро и аккуратно. Потом вымыла судок и вилку.

– Спасибо большое, товарищ полковник, – улыбнулась она. – Очень вкусно. Так Алене и передайте.

– Обязательно, – кивнул Блинников и неожиданно почувствовал легкую досаду.

«Она все про меня знает. Про звание, про Алену. И сказала так равнодушно-весело…»

Он бросил внимательный взгляд на худенькую невысокую женщину. Элегантную и совершенно уверенную в себе. И внезапно понял, что та девчонка с черными космами и ободранными коленками, которую он под ручку вел через кладбище в Никифоровке, а потом промывал перекисью раны, заливая пенящуюся жидкость на рваные колготки, не имеет ничего общего с красивой и ухоженной гламуркой. Нет, естественно, это была та же Юля Фомина, теперь уже Яныч. Холеная блондинка, знающая себе и другим цену. Подтянутая и волевая женщина. И любому человеку та девица в хламиде, что следила за генералом вместе с такими же журналюшками, как и она сама, показалась бы дальней родственницей теперешней Юли со странной фамилией Яныч. Блинников засмотрелся на волосы, собранные в почти идеальную дульку, и поймал себя на мысли, что хочет выдернуть из Юлькиной прически дурацкие шпильки. Огладить послушные длинные локоны и намотать на палец тонкую прядку.

«Вот тебя занесло, Крепс, – почудился Диме знакомый рык Бека. – О деле думай, пацан. Запрыгнуть к Юленьке в койку еще успеешь. Тут главное живыми и невредимыми попасть в теплые объятия Бессараба!»

Блинников вздрогнул, будто очнулся. Посмотрел на сына, таскающего машинку по краю стола, быстро скосил глаза на Юльку, копошившуюся в сумке. Глянул на бедро, обтянутое тугими джинсами, украдкой облапил взглядом такую же высокую, как и раньше, грудь.

«Только вот прежняя Юля Фомина пряталась за широкими балахонами, а эта носит одежду по фигуре, – самому себе заметил Блинников. – Психологи считают, что вот такая смена имиджа связана с большой переменой в жизни, – подумал было Крепс и оборвал себя, будто глупого первогодка. – Психолог хренов, тебе какое дело до ее имиджа?»

Он сумрачно всмотрелся в телефон. Увидел пропущенное сообщение от Ивана Григорьевича Бессараба.

– Что за противник, Дима? – написал бывший снайпер Гоголя.

– Два мордоворота из братвы, – тут же напечатал Крепс.

– На перрон никого не пустят. Я договорился. Из вагона выходи строго по моему сигналу.

– Какому?

– Услышишь, – коротко ответил Бессараб и отключился.

Дима Блинников неплохо знал этого человека. Когда-то давно он служил под руководством Николая Васильевича Егорова, прозванного Гоголем. Воевал с ним в Югославии и прошел еще несколько горячих точек. Закалил характер и нарастил толстый слой брони. Из разговоров командиров Крепс знал, что Бес мальчишкой ушел в армию, добровольно заявившись в военкомат.

– Там какая-то любовь всей жизни, – морщился Гоголь. – Кто-то что-то недопонял. А мне пацана жалко стало. Сам под пули лез…

Теперь же Иван Григорьевич владел заводом в родном городе, но почти каждый год приглашал Гоголя, а с ним и Кирсанова к себе на рыбалку. А где генералы, там и охрана…

«Дача у него прямо у реки, – глубокомысленно вздохнул Блинников. – Отличная дача, кстати. Выстроенная по уму. С охраной и постоянной прислугой. – Туда бы определить Юлю с сыном, а самому разобраться с ее муженьком, чтобы близко к ней не подходил. Если сбежала, значит, обижал он ее. Нужно уточнить», – отметил про себя Крепс и тут же прислушался.

– Воронеж! Ребята! Воронеж! – заорала дурниной проводница и, заглянув в соседнее купе, пробормотала еле слышно. – Там патруль ходит, ребятушки. Сейчас и к нам зайдет. Девчонки из соседнего вагона звонили. Вы бы вышли на перрон, а? Потом опять войдете…

– Спасибо, мать, – сипло пробурчал тот, что постарше. Лысый и толстый Марат. – Сейчас, не беспокойся. И ты тоже с нами выходи, лады? – подмигнул он заговорщицки проводнице, здоровой грудастой тетке с густо накрашенными тенями.

Она кивнула и заспешила обратно в тамбур.

– Воронеж! Воронеж! – снова закричала истошно.

– Удрал – не догонишь, – хмыкнул Маратка и, лениво переваливаясь с ноги на ногу, поплелся к выходу.

– Документы, – попросил, войдя в вагон, парень в полицейской форме. – Предъявите, пожалуйста…

– А на каком основании? – встрепенулся Марат. – Мы выходим уже. Сейчас из-за тебя, лейтенант, свою станцию пропустим.

– Чтоб я тебя тут больше не видел, – угрожающе заметил старлей. – Понял?

– Так выходим, выходим, – запричитал Марат из тамбура, а спустившись вниз, сунул в ладонь проводнице мятый косарик.

– Девка наша где-то неподалеку прячется. Как на место вернется, позвони мне. Мы сейчас в плацкарт билеты купим…

– Конечно, конечно, – запричитала тетка, и форменная пилотка пришла в движение. – Я сама заметила. В Рязани в купе машинка и шаль еще оставались, – сообщила проводница шепотом. – А потом заглянула, уже кто-то забрал.

Она тяжело вздохнула, вспоминая, что положила взгляд на пеструю тряпку, еще когда пассажирка с ребенком шли по перрону.

«Вот же дура, – хмыкнула проводница, ругая себя, что не забрала сразу. – Такая вещь дорогая! Дочке бы сгодилась. А машинка – внуку…»

– Наша Юля прячется где-то в вагоне. Давай, дуй за билетами. Поезд тебя ждать не будет, – прорычал Марат своем напарнику, а сам, отойдя чуть в сторону от привилегированного вагона, позвонил начальнику. – Она в поезде, Коля. Но у нас все под контролем. Ближе к Приморску разберемся… Так и передай Валерьичу.

Он снова вернулся обратно и, задержавшись неподалеку от проводницы, пробурчал чуть слышно.

– Тебя как зовут, девонька?

– Лариса, – разулыбалась та.

«А много ли несчастной бабе нужно. Девонькой назвали, вот она уже и поплыла», – ухмыльнулся боец Яныча.

– Лорик, – заметил он впопыхах. – Еще заработать хочешь? Найди мне эту девку. Она где-то у тебя в вагоне прячется. Украла чужого ребенка и свинтила из Москвы. Представляешь?

– Да, да, – закивала Лариса, отгоняя от себя мысли, что при пропаже детей сразу оповещают полицию. Да и фамилия мальчишки и женщины совпадали. – Конечно, конечно, – согласилась она, ожидая, что новый знакомец заплатит ей еще столько же.

«Сразу на кредитку закину», – решила она и, подхватив поднос с сувенирами, резво постучала в ближайшую дверь.

Блинников прислушался, когда бойкая проводница что-то щебетала соседям из первого купе.

– Сувениры разносят, – пробормотала Юля. – Это такой аттракцион в поезде…

– Часто ездишь? – поинтересовался Крепс и сам же себя одернул. «Тебе какая разница?»

– Было пару раз, – Юля отмахнулась небрежно. И почему-то внезапно вспомнила, как ехала сама поездом в Казань. Пила чай, читала книги и спала в свое удовольствие. Вот только пару раз проводники стучали в купе, просили купить какие-то флешки и открыточки.

– Мама, – восхищенно пробормотал Димулька. – Сувениры… Мне так хочется!

– А ты знаешь, что это? – улыбнулся Крепс, чуть покачав головой, давая понять Юле, что открывать дверь не стоит.

– Дмитрий Николаевич, – раздался сахарный голосок. – Можно вас побеспокоить?

– Нет, я сплю! – рыкнул Блинников, будто в одночасье оказался на базе. Обычно, заслышав его команды, народ тут же кидался выполнять. А вот проводница от неожиданности, кажется, что-то уронила.

Димулька захихикал тихонечко и даже прикрыл рот ладошкой.

– У тебя бойцы заиканием не страдают? – еле слышно поинтересовалась Юлька. – Я чуть с полки не упала.

– Зато эта вездесущая мадам убралась куда подальше, – пробурчал он весело и добавил серьезно: – Поспите-ка еще, Юль. Ростов будем проезжать ночью.

– Уже не могу. Ни спать, ни лежать.

– А куда потом отправишься, надумала?

– Наверное, в Прагу. Валера купил нам с Димулькой коттедж, – привычно сообщила она. – Саша о нем ничего не знает. Мама тоже. Через десять дней состоится оглашение завещания. Мне там нужно обязательно появиться. Узнаю, как свекор распорядился бизнесом и имуществом, и уеду.

– А есть какие-то сложности? – пробухтел Крепс. – Двое наследников, сын и жена, – хмыкнул он, закрывая окно плотной шторой и включая ночник. И тут услышал, как кто-то пытается войти в купе. Щелкнул замок, открывшийся снаружи, и дверь, стоявшую на блокираторе, нетерпеливо подергали.

– Дмитрий Николаевич, у вас все хорошо?

– Вот же муха приставучая, – пробурчал Блинников, показывая глазами на дверь туалета.

– Мы так играем, – прошептала Юлька сыну и, заскочив внутрь вместе с ребенком, остановилась как вкопанная.

– Что вам? – чуть приоткрыв дверь, осведомился Крепс у проводницы. – Я ж просил не беспокоить, – и, заметив, как пронырливая баба пытается заглянуть внутрь купе, закрыл широкой спиной весь обзор. – Так что случилось?

– Сувениры, – пробормотала Лариса, глядя в насупленное лицо ужасно важного пассажира. – Купите!

– Не хочу, – поморщился Блинников. – До Приморска много народу едет? – поинтересовался лениво. Отметил бегающие глазки и чуть дрожавшие руки.

– Нет, – вздохнула она. – Получается, только вы. Из первого и шестого купе люди выходят в Ростове.

– Хорошо, – криво усмехнулся Крепс и быстро вернулся в купе. – Мне не нравится эта красавица, – пробормотал он скорее себе, чем Юльке. – Странно. Когда я садился в поезд, она так не вела.

– Может быть, ее подкупили? – тревожно предположила Юля. – Она какая-то наглая стала…

– Не думаю, – пожал плечами Крепс. – Скорее всего, опомнилась, что не сделала план, вот и мечется по вагону. Но в любом случае нужно подстраховаться, – поморщился он. – Я выйду в коридор и пропущу вас вперед, когда из первого купе выйдут пассажиры. Таким образом, ты с ребенком пойдешь в группе. Я прикрою. Напасть никто не решится. Скорее всего, пристроятся следом или будут ждать на перроне. А там уже Бес подключится…

– Бес? – удивилась Юлька. – Ты действительно веришь, что один единственный человек нам поможет?

– Ну, положим, не один. Кого-то с собой на подмогу возьмет. Да он сам четверых стоит. Его охрана мне рассказывала, что во время передела собственности, он какого-то отморозка лично выкинул в окно. Мужик суровый…

– Раз ты уверен, – кивнула Юлька, – значит, поможет. А подъезжая к вокзалу, выпучила глаза. – Дима, там медведь на перроне. И цыгане!

– Где, мама, покажи! – вскрикнул проснувшийся Димулька и восхищенно уставился в окно. – Мишка-а! Мама, у него дудка в лапках.

– Наверное, какой-то купчик приезжает, – хохотнул Блинников. – Вот его и встречают хлебом-солью и с цыганами…

– Вечная классика, – усмехнулась Юлька и принялась быстро одевать сына. – Мишка едет на море, сыночек, – весело предположила она. – Сейчас выйдем и его увидим.

– Мама, – укоризненно заметил Димулька. – Нет! Если бы Мишка куда-то ехал, то держал бы чемодан, а не дудку!

– Ну, ты прав, – рассмеялся Крепс, выходя из купе и пропуская перед собой Юлю и сына. Сзади, груженый сумками и пакетами, тащился какой-то жирный мужик с женой. За ним виднелся пустой коридор.

«Кажется, нам удалось уйти от погони», – хмыкнул он про себя и тут же на перроне в отдалении увидел одного из двух парней, что еще несколько часов назад дрыхли в соседнем купе.

«Пристали, как репей, твою мать», – ругнулся Блинников и, наклонившись к Юльке, прошептал чуть слышно.

– Осторожно. Они здесь. От меня ни шагу. – А спустившись из вагона по высоким ступенькам, сразу понял, кого встречают с оркестром.

Стоило Крепсу только поставить на землю Юльку и сына, как окружившие их со всех сторон цыгане затянули:

Блинников, быстро глянув по сторонам, сразу оценил тактику Бессараба. Даже тут на перроне Юля и Димка в плотном кольце людей. Ни подойти, ни выстрелить. Только наблюдать издалека.

– Здравствуйте, гости дорогие! – пропела красавица в народном костюме и в кокошнике. Протянула поднос с караваем.

– Значит, так, – пробормотал стоявший рядом Бессараб, высокий широкоплечий человек с армейской выправкой. – Идем за парнями с бубнами. Сзади и по бокам прикрывают танцоры.

– А медведь и те, что с гармошкой?

– То артисты, Дима. А эти – переодетая охрана. В их окружении пробиваемся к выходу. Понял?

И уже по дороге заметил тихо.

– За вами, похоже, хвост. Сейчас оторвемся, – ощерился он и что-то быстро пробурчал в телефон. Коротко отдал приказание и усмехнулся недобро. – Мой Гелик подъедет сразу, как только мы выйдем. Две другие тачки перекроют выезд на время. Водитель опытный. Объект, где поселитесь, охраняется.

Юлька сама не поняла, как, оказавшись среди цыган, медведей и гармонистов, дошла до автомобиля. Она думала, что ее маленький сын должен испугаться и расплакаться, но, усевшись на заднее сиденье Гелендвагена, восхищенный происходящим Димулька лишь поинтересовался, где и с кем поедет медведь.

Машина, резво выскочив от стоянки вокзала, быстро влилась в интенсивный транспортный поток, и уже через несколько минут Юлька с удивлением обнаружила, что они, проехав мост, выезжают на трассу, а потом и на проселочную дорогу. И, не выдержав, изумленно прошептала:

– Как вы здорово ориентируетесь в полной темноте!

– Мы к тебе на дачу, Иван Григорьевич? – воспользовавшись моментом, уточнил Дима.

– Нет, – с переднего пассажирского сидения мотнул головой Бессараб. – У моего дружбана загородный дом лучше защищен. И вам спокойней будет, – и, внимательно глянув на Крепса, пробурчал. – Там почти пусто. Бабуля одна и охрана. Хозяева во Франции. Только летом приезжают. Вас уже ждут, – кивнул он на ярко освещенную площадку перед домом и открывающиеся ворота. – Могут вычислить, конечно. Но внутрь попасть будет сложно, – скривился Бессараб. – Посмотрим, какой у вашего супруга ресурс, – повернувшись, глянул он на Юльку. – Потягаемся!