Его кошмарная невеста [СИ]

Глава 4

Восточный край небосвода окрасился в розовый. Я перевернулась на живот. Как я успела убедиться, солнце не жжёт, не вредит, даже не вгоняет в сонливость, но раздражает. Повалявшись всласть, я ощутила себя готовой к новым свершениям. Я плавно поднялась, потянулась. Внутри что- то подозрительно хрумкнуло. Я прислушалась. На улице никого, живые спят. Самое время спускаться на землю.

Я подгадала, и в трактир вошла, когда хозяин закончил завтракать. Сытый значит благодушный. Кучерявый, как баран, толстый, как бочка, мужчина промокнул салфеткой лоснящиеся жиром губы, заметил меня.

— Госпожа? Как вы прошли сюда?

— Ваш охранник отвлёкся.

Уточнять, что отвлёкся он на устроенный мною шум, не стала, зато улыбнулась, тщетно изображая безобидность. Трактирщик не поверил, но и звать на помощь никого не стал.

— Чем могу быть полезен столь очаровательной особе?

Не спрашивая разрешения, села за стол, подперла кулаком подбородок и в упор уставилась на трактирщика. Надо честно признать, что я «засветилась». Мой несостоявшийся ранний завтрак, очнувшись, наверняка пошёл к своему хозяину и рассказал о странной девице, прихлопнувшей его с одного удара. В городе заговорили про странную гостью. И выхода у меня два: либо выследить и убить всех сплетников, либо подтвердить слухи, но дать намёк, что я вполне живая нелюдь. Допустим, я не слишком умелая наёмница.

— Жить хочешь? — буднично спросила я трактирщика. — Видишь ли, с деньгами у меня туго, поэтому заплатить за информацию я не могу, вот и приходится прибегать к грязному шантажу.

Мужчина понял меня абсолютно правильно.

— Что угодно госпоже?

— Ваш постоялец, — я в сотый, наверное, раз обрисовала задачу.

Трактирщик нахмурился. Видимо, ожидал иного.

— Да, были здесь такие. Парень с женой и матерью. Жили довольно долго. Дней семь или восемь назад появился их отец, и ещё через день они все съехали. Люди самые обычные, а вот папаша Горис гнилой. Нервничал, боялся преследования, явно натворил что-то нехорошее. Обычно я в своих впечатлениях не ошибаюсь. Опыт, госпожа.

— Верю.

Трактирщик не лгал. Я следила. Да и зачем? Горис ему не брат, не сват.

— Куда съехали?

— В тот день от нас только один караван уходил, на Озет.

— Благодарю, уважаемый, — я поднялась из-за стола. — Вы мне очень помогли. Всего доброго и успеха в делах.

Мужчина не ответил, настороженно наблюдая за мной. Я спокойно повернулась к нему спиной и вышла из кухни. Если бы трактирщик дёрнулся, я бы успела уклониться от удара. Позавтракала бы. А огонь? Так печь кухарка давно затопила. Умный трактирщик остался сидеть. Но на всякий случай я поспешила покинуть «Кусачую собаку» и убраться подальше. Насвистывая незатейливый мотивчик, я шла по просыпающимся улицам и старалась держаться теневой стороны. Солнце раздражало.

Всё складывается удачно. Сейчас я расспрошу про караван на Озет, и мне даже угрожать не придётся, достаточно соврать, что ищу попутку. Интересно, Малье где? Он бы мне пригодился, но и без его помощи я прекрасно обойдусь. Единственное, что меня беспокоило — утекающее сквозь пальцы время. Горис уехал больше пяти дней назад. Едва он выберется из нашего глухого края, он затеряется на просторах королевства, и след потеряется. Нельзя этого допустить, а значит, мне предстоит гонка.

Я зашла на ярмарку «с тыла», где в беспорядке сгрудились обозы, телеги, суетились караванщики. И неожиданно для себя приметила своего ночного недобитка. Ух ты! Сегодня мне определённо везёт! Я, маскируя хищный оскал, растянула губы в радушнейшей из улыбок и рванула недобитку наперерез. Мальчик, не вздумай от меня прятаться! Недобиток меня заметил, остановился как вкопанный.

— Доброе утро, любезнейший. Вчера я забыла поинтересоваться, вы хотели подзаработать деньжат, продав меня какой-нибудь мамаше с улицы красных фонарей, или подарить своему хозяину?

Благородной девице знать про красные фонари не положено, но бабушка считала иначе и щедро делилась знаниями о жизни. Про бордели бабуля рассказала мне аккурат после моего провалившегося побега в дом разврата — будучи крайне любопытным ребёнком, я захотела своими глазами посмотреть на ночных бабочек, ведь в книгах о природе об этих удивительных созданиях я не нашла не слова.

— Г-госпожа?

— Я, любезнейший, на вас обижена. Вы ведь хотите загладить вину?

Рассказать про Гориса и отправить собирать информацию? Недобитку с его возможностями это легче, чем мне. Нет, обойдётся.

— Хочу, — представитель преступного сообщества быстро взял себя в руки.

— Я возьму дёшево, — заверила я. — Отделаешься подробной картой королевства в целом и отдельно — столицы, — зачем мне столица не знаю, но интуиция говорит, что пригодится.

— А не слишком ли ты борзая?

Осмелел недобиток. Я чуяла, как нас окружают, поэтому подалась вперёд — схватить за шею, немного сжать, отпустить. Придушенный недобиток кулём свалился на землю и захрипел.

— Я буду говорить с главным, — повысив голос, сообщила я встрепенувшимся бандитам.

Из-за повозки выскользнул неприметный человек и с лёгким поклоном сообщил:

— Петух готов встретиться с вами, госпожа.

Петух местный преступный лидер? Вряд ли он глава, но и не последний в этом птичнике.

— Я рада, — ответила я и последовала за проводником.

Далеко идти не пришлось. Меня привели в кабак, расположившийся в полуподвальном помещении. Грязный, так и не убранный с ночи зал пустовал, если не считать группу забулдыг, расположившихся за длинным столом у стены. Веснушчатый парнишка лет шестнадцати играл с коротким острым ножиком, виртуозно пропуская его между пальцами. Нищенка в дранье что-то шёпотом рассказывала внимательно слушающему её соседу. Из компании выделялся только один человек. Он сидел со всеми, но в то же время был сам по себе. К нему я и обратилась.

— Здравствуй, Петух.

— И тебе не хворать, — ссутулился он ещё больше.

Не ко двору пожелание, но я лишь благосклонно улыбнулась.

— Не боишься? — спросил он внешне равнодушно.

Кого? Юркнуть под стол, спасаясь от арбалетов, и выпить всех, до кого дотянусь, я успею. Дальше будет игра в салочки. Кого ладонью хлопну, тот ссохшимся трупиком и падает. Устрою пир, от души напьюсь жизненных сил. Бояться надо нелюдей, жрецов Света. Впрочем, осторожность никогда не помешает.

К Петуху я пришла не ради карты королевства, и не из желания подёргать за клюв. Логика простая. Если окажусь в крупном городе, а, вероятнее всего, это неизбежно, я должна буду чем-то питаться. На закуску пойдут убийцы, насильники, воры — самый сброд. А значит, рано или поздно, но скорее рано, преступное сообщество облюбованного города мной заинтересуется. Сейчас я на экскурсии, готовлюсь к предстоящему.

— Нет, не боюсь. Скорее я достану тебя, чем меня три твоих косоглазых арбалетчика.

Ой, как аппетитно дёрнулась на шее жилка!

— Вы так уверены в себе? — Петух перешёл на вежливый стиль общения.

— Меня хорошо готовили, — между прочим, так и есть, богиня от и до передала моё тело, да и сознание подправила.

— И что вы здесь ищете?

— Кого. Этот человек уже уехал, и я отправлюсь следом ещё до того, как наступит полдень. Если же ваш вопрос трактовать более узко, то здесь я потому что обижена на вашего человека. Он так и не признался, что именно хотел сделать, но что-то очень плохое.

— И чтобы не быть в обиде…?

Петуху подали два свитка, подозреваю, запрошенные мною карты.

— Согласен, Борри не был вежлив, а каждый имеет право на самозащиту.

На краю стола заворчали. Суть ворчания сводилась к тому, что с девкой церемониться не следует, у девок прав нет, и вообще есть только одно право — право силы. В решении Петуха вслух усомнилась обделённая умом гора мышц. Ой, что будет…

Петух даже бровью не повёл:

— Если гостья считает себя равной нам, то не откажется выйти с тобой в круг, Дубина.

Говорящая у горы кликуха.

— Я. С бабой?!

— Замолчи или покажи ей её место. Леди, вы ведь не откажетесь?

Я поморщилась, скрывая досаду из-за непредвиденной задержки. Хотя… Петух покажет на карте, как идут караваны, а четверть часа меня не спасут.

— Конечно, — улыбнулась я как можно невиннее.

Дубина уже поднялся и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Мои ужимки прошил мимо его сознания, зато достигли адресата — Петуха.

— Оружие запрещено, — объявил тот.

— Убийство? — деловито уточнила я, прикидывая, куда лучше бить.

— Нежелательно.

Мне уже нравится: Дубина может отдубинить меня до смерти, и ему за это ничего не будет, а если то же самое в отношении противника сделаю я, то Петух обидится. Сильно обидится. Я мысленно фыркнула, но вслух говорить ничего не стала. Об убийстве я спрашивала больше из любопытства и чтобы «прощупать почву». Портить отношения с Петухом не в моих интересах, поэтому Дубина останется жив. К тому же с безмозглым мясом не воюю — мелко.

Я вместе со всеми вышла на задний двор, прошлась взглядом по утоптанному кругу, покосившемуся, а местами и вовсе провалившемуся забору, сляпанному на скорую руку сараю, поленнице криво сложенных дров. Втянув воздух, почуяла старую кровь. На этом дворе и калечили, и убивали, и, возможно, пытали.

Дубина первым вышел в круг, поиграл мышцами под одобрительные выкрики. Зрители взяли нас в кольцо.

— Госпожа передумала? — с ноткой предвкушения уточнил Петух.

Я молча сделала широкий шаг вперёд и поманила Дубину пальцем. Не дождётесь, не передумала. Детина взревел как бык и послушно бросился на меня. Действительно, почему он не Бык? По уму до копытных не дотягивает? Бык, бык… Что-то в этом есть. А, точно! Поднырнуть, уцепиться за предплечье, оттолкнуться от земли, другой ногой упереться в поясницу противника и молниеносно забраться на широкие плечи.

И вот я уже верхом. Да здравствуют дикие скачки! Дубина крутанулся на месте. Я удержалась. Зрители взревели от восторга. Тьма, как же в платье неудобно!

— Предлагаешь мне переделать юбку в брюки? — ехидно отозвалась богиня.

— Нет, — выдохнула я.

Дубина закрутился волчком. Я вцепилась ему в волосы. Фу, сальные. Он заорал, попытался стряхнуть меня. От протянутых лапищ я уклонилась. И снова уклонилась. Минута моя.

Дубина решил стряхнуть меня иначе — покататься по земле. Ну-ну. Я просто спрыгнула и отскочила, а Дубинушка даже не сразу это заметил. Зрители хохотали. Пожалуй, можно заканчивать. Дубина поднялся, хрипло выдохнул, глаза кровью налиты. Говорю же, вылитый бык.

Он снова кинулся на меня, я вновь ускользнула, проскочив под его рукой, поставила подножку и, когда бугай заваливался, с локтевого замаха приложила его по затылку ребром ладони. Он свалился и больше не шевелился. Пульс и дыхание я слышала, поэтому мысленно похвалила себя, отряхнула подол и повернулась к Петуху.

— Госпожа, я очарован.

— Благодарю.

Дубину уже осматривали. Веснушчатый парнишка, когда я пришла, игравший с ножиком, отчитался:

— Жив, оклемается, — и значительно тише добавил. — С его-то черепом.

Я услышала.

Петух благосклонно кивнул, и в то же время напрягся. Я показала, что далеко не безобидная, и совладать со мной будет непросто. Здравое опасение.

Тем не менее, как ни в чём не бывало мы вернулись в кабак, больше желающих вызвать меня в круг не нашлось. Петух пригласил меня за стол. Я приняла приглашение, но намекнула, что успела сытно позавтракать. Пища живых мне ни к чему, ещё не хватало, чтобы у меня в желудке хлеб плесневел. Петуху намёк не понравился, но он стерпел — я бросила второй намёк, что тороплюсь, и так изрядно подзадержалась из-за круга.

— Что же, госпожа, Борри передаёт вам свои самые искренние извинения.

Передо мной легли свитки. Я быстро развернула один, второй — карты, как я и просила. Хорошо.

— Мы…?

— Здесь, — Петух постучал по карте обломанным ногтем с чёрной каймой.

— Озет?

— Вот. Ваш человек отправился туда? Вы опоздали, госпожа. На Озет караваны идут раз в несколько дней, последний был вчера, — в голосе послышалось отчётливое злорадство.

Я отмахнулась:

— Я отправлюсь одна. Покажите мне, пожалуйста, маршрут.

Петух окинул меня недоверчивым взглядом, но свои мысли оставил при себе.

— Было бы что показывать, — пожал он плечами. — Вот тракт, на каждый дневной переход трактиры. Всего десять переходов. Ни свернуть, ни заблудиться. Вдоль тракта сёла, деревни, усадьбы помещиков раскиданы. Места глухие.

— Если сойти с тракта, пешком до дороги на другой город добраться можно?

— Вряд ли, — серьёзно ответил Петух. — Если бы за мной шёл хороший следопыт, я бы в Озет бежал, а не болота топтал.

Не врёт. На что решится Горис, сложно предполагать. Предательства от старика я не ждала. Успокаивает одно — Горис не ждёт погони, ведь он лично убедился, что и я, и родители мертвы. Сейчас он просто уходит от места преступления.

— Благодарю за помощь, — я поднялась, не забыв прихватить свитки. — Вряд ли свидимся, Петух. Прощайте.

В зал ввалился прочухавшийся Дубина, уставился на меня мутными глазками. Эк, его приложило. Кажется, перестаралась. Я равнодушно отвернулась и поспешила к выходу.

— Нет, — услышала я, как Петух остановил кого-то дёрнувшегося за мной.

Правильно. Умный. А впереди меня ждут ещё более умные, хитрые, опасные враги. И сладить с ними мне будет очень-очень непросто. Учёба кончилась, едва начавшись.

Я покинула город, пристроившись «в хвост» веренице тихоходных крестьянских телег — ни к чему давать стражам повод задавать неудобные вопросы, пусть думают, что я в ближайшее поместье ещё до вечера доберусь и буду в безопасности. Ха! Пока самое опасное существо в округе я. И моя задача вовремя заметить, когда это станет не так. Жрецам я на один зуб. Осторожнее надо. Пора притушить самоуверенность.

Телеги вползли в лес, скрывший нас от взглядов стражи. Я поправила перекинутый через плечо узел и сбавила шаг. Придётся потерпеть ещё немного. Сначала приотстану, потом, когда кустарник станет гуще, шмыгну в лес. Крестьянам до меня дела не было, в попутчицы я не напрашивалась, присматривать за мной никому из них в голову не пришло. Даже не обернулись.

Время. Время утекает сквозь пальцы.

Я прислушалась. Живые впереди, сзади — никого. Я метнулась за деревья и лёгкой трусцой припустила от дороги прочь. Пару сотен шагов, наверное, хватит, не следует терять из вида тракт.

На ярмарку я шла по прижизненной привычке — на большие расстояния ездят, когда нет возможности взять транспорт, идут, но никак не бегают. Надеюсь, ошибка простительная, и мне удастся исправить последствия. Тьма не пощадит…

Я развернулась на Озет и припустила со всех ног.

Почувствуй себя болтом, выпущенным из арбалета. Мёртвое тело не устанет, не подведёт. Казалось, я лечу. Толстые ели убегают назад, мох мягким ковром ложится под ноги и пружинит. Ельник сменился светлым сосняком, постепенно лес стал смешанным. Я перепрыгнула блеснувший на солнце ручеёк. Быстрее, быстрее. Широкая поляна, снова чаща. Я проломилась через малинник. Быстрее!

День, ночь.

Сколько времени потеряно? Прислушивающаяся ко мне Тьма рассмеялась.

Наступил новый день.