Его Сиятельство Граф Андреев

Глава 19

Утро субботы было обычным для любого другого дня. Сестра смотрела по телевизору мультфильмы и тихонько смеялась в кулачок на то, как чудят говорящие зверушки, кушая при этом сырники со сметаной. Я читал с планшета университетский учебник по социологии, изданный факультетом организации производства Мюнхенского университета имени Династии Виттельсбахов. Естественно, он был на немецком языке. Точнее, на северном его варианте, с австрийским всё же он отличался, но не сильно, если смотреть со стороны не немца. А язык я знаю, как и еще несколько языков, помимо родного для реципиента.

Учитывая, что род у меня военный, то и отпрыски рода учат язык возможных противников и союзников. Причем всегда только противниками выступают говорящие на английских языках. А немцы, турки и арабы, язык которых я знаю, они могут то быть противниками, то союзниками. Причем немцы одновременно, из-за того, что они разделены на две среднего размера империи с неплохим промышленным потенциалом. Еще я могу объясниться на фарси. В отличии от японцев, персов охотно берут в пехоту. Вот только в деревнях язык родной империи знают херовенько, на троичку, а в боевой обстановке медленно разжёвывать на русском, ну такое себе. Проще на фарси обругать всех и указать в какую сторону превозмогать. Вот чего-чего, но зря мне не достался японский, хотя они все поголовно язык империи знают, сто лет как живем вместе, но тех, кто в неформальной беседе (во время японского возлияния саке в японском ресторане) ведет общение на языке островитян, тех они безмерно уважают. К сожалению, род у меня добывал богатство в боях и походах, а в мирное время херовато им управлял.

Кстати, почему социология? Да потому что в моей прошлой жизни такой науки не было. Знания об инженерных науках у меня есть от реципиента и из прошлой жизни, подруга из серафимов треть своей болтовни поспешала тому, что могло бы быть в моем мире, если бы развивали технологии. Богам, как и нашей пастве, было похеру, как на самом деле функционирует общество. А в этом, технически более развитом мире, об этом задумываются. Просто потому что в одной Российской Империи народу больше, чем в родном мире на момент моего изгнания. Да, были и лучшие времена, но ненамного больше. Шутка ли, если крестьянин мог помереть от того, что не помыл руки после того, как посрать сходил? А тут и мыло у всех есть, и реально помогает, а не только благоухает. Да и вообще, канализация и водопровод — это то, что существовало только лишь в столице Империи Аурэн, до тех пор, пока сектанты не сделали все очень плохо, после чего нет больше Аурэна. Сколько сейчас население Земли? Миллиардов восемь. И это примерные прикидки. Сколько точно живет в Индии, не знает никто. Может миллиард. А может и два. Там сдохнуть от того, что голодно и холодно сложнее, чем у нас. Потому что все растет и тепло у них. И уж то место очень похоже на мой мир, за исключением скученности населения.

Так вот, мне достались знания о том, как куется сталь, и как добывается огонь, но вот как управлять людьми в обществе, это уж извините, не нужно в армии, там заменяет все субординация и приказы. А жаль. Так что сейчас сижу и догоняю. На очереди Оксфорд с Кембриджем, там другая школа социологии. Вообще, есть две основные школы, это Великогерманская и Британская. Обе они противоречат друг другу, соперничают за право быть истинной, и… обе работают на практике. От чего доказать кто прав, а кто вор, не получается у них.

А еще меня ждет психология. Которой в родном мире не было. И опять же, лидерами в этой науке считаются немцы с британцами. А не моя империя, в которой на авось получается лучше, чем если хитро всё планировать по четкому плану с научным обоснованием. И зачем же мне это тогда? Потому что понимать, как этот авось приручить.

В момент, как я дошел до понятия социальной стратификации, ко мне пришел мой начальник гвардии:

— Ваше Сиятельство… тут это, не знаю, как даже реагировать на подобное… Люди боярского рода Коноплевых приехали. Требуют выдать им Олесю Коноплеву, дочь их патриарха рода.

— Шо? В шесть утра? Нахер пошли! — высказалась сестра, не дав мне даже отреагировать.

— Скажи, что мы изволим завтракать, поэтому, пока могут, нахер, подождать, или, если им угодно, пойти нахер сразу. — согласился я с сестрой.

— При всем уважении, но может не будем нагнетать? — решил образумить меня Загид Маратович.

— А какая там подписка? Сам боярин Коноплев соизволил лично приехать? — уточнил я.

— Четыре внедорожника Волгокамского Автозавода. Боярский род представляет начальник их службы безопасности.

— Нивы что-ли? Это же гражданские, без всякой брони. Рабочие машинки для деревни. Следы модификаций есть хоть? — уточнил я.

— Нет, Ваше Сиятельство… старенькие, на порогах рыжики.

— Все так плохо в её семье? — охренел я.

— Поэтому я и говорю, не знаю даже как реагировать.

— Но просишь не нагнетать? — я задумался.

— Ну, как минимум, вежливым тоном будет их сперва выслушать.

— А потом послать нахер. — кивнул я.

— Ну, так то, да, не на броне они приехали. — пожал плечами Загид.

— Тогда, скажи, что я приму их в девять часов. И, вежливо их пошлю нахер. Но это не говори, пусть будет сюрпризом.

В итоге они были крайне удивлены, что я сказал, что девочке девятнадцать лет, она умеет сама думать, и это ей решать, как ей быть. И если она вдруг решит поехать домой, то, никто ей не запрещает. И да, у неё трудовой договор, так что я буду её защищать как честный работодатель, если те будут игнорировать её волеизъявление. И Олеся высказалась, что те действительно могут пойти нахер, так как ей тут нравится.

И вот тут я в крайней степени удивился, когда мне передали письмо от боярина Коноплева. И в ней он обвинял меня в том, что по моей вине срывается сделка, так как я порочу его дочь тем, что она сожительствует со мной. Тут я уже не сдержался. И нет, я не нахер послал их. Я приказал их скрутить и посадить в изолятор.

— Хм… — я постукивал пальцами по столу, сидя в окружении трех девиц. — это же надо. Средневековье какое. Девушку продавать в другой род. Да еще и так дешево. Миллион рублей. Да еще в комплекте с ней… крупный кусок земли. Хорошей, пахотной… Сестрен, как думаешь, земля или завод?

— Вира? — спросила она.

— Не настолько все плохо. Купить.

— Если бы вира, то земли. А так… мы пока не готовы к землям.

— Правильно. — согласился я. — Не понятно, что за хрень происходит вокруг агрохолдингов. А у нас пока нет могучего кулака и репутации соответствующей, чтобы бенефициары этого шабаша, о котором у нас так мало информации, не наступили на нас. Будем выкупать Олесю. Пока по-доброму.

— Ты вот только что сказал, что это средневековье. Андрей, как же так? — нахмурилась Олеся.

— Не, можно цивилизованно, пойти и накласть полное ведро тумаков на голову твоему папаше и отжать тебя с заводом на сдачу. Кстати, ты же хотела управлять заводом?

— Ну… да. — пожала плечами Олеся.

— Что так не уверенно? Боишься не справиться?

— На слабо берешь?

— Ну… Мы можем просто проигнорировать проблему. А можем её как-то попытаться решить. За сколько хлебозавод твой отец готов будет продать? — спросил я.

— Ну… учитывая её состояние, максимальный ценник, это четыре миллиона.

— Ну, Олеся, поехали, поторгуемся.

Мы приехали на двух авто, моя NSR, и Олеськина W4. И нет, не в усадьбу рода, мы приехали осмотреть объект. А вдруг я сейчас увижу, что не стоит он того, и ну его, проще забить. Первое впечатление, это общарпаность. Штукатурка местами обвалилась, виден кирпич вековой давности. По большому счёту, это всего лишь возможный источник дохода. Актив в копилку рода. Олеся считает, что если грамотно управлять, то сможет давать доход примерно в двести тысяч в год. А если расшириться, то… После этих слов я посмотрел на соседей. Вон кондитерская фабрика, вон элеватор, вон комбикорма… Колбасный завод и молочный комбинат. Всё это на севере Тимашёвска. Стал узнавать у Олеси, кому всё это принадлежит. И все, кому это принадлежит — это местные бояре или из соседних городов. Именно бояре, не дворяне. Что хорошо, не простолюдины. Значит, можно и отжать, если нарвусь. Но, лучше купить со временем. Надо бы элеваторные мощности тогда сперва выкупить. Но Олеся сказала, что тот боярин темная личность, и с ним будет сложнее всего.

Так, стоп. Сперва надо это выкупить. А после ломать мозги, где брать дешёвую муку. Так что, пойдем внутрь.

А внутрь нас как-то пропустили без вопросов. Охранник даже не обратил внимание. Уволим его. Кстати, нужно будет дать задачу девочкам, придумать пропуска и их уровень. Например, у меня полный доступ всюду, вообще куда угодно. Ну кроме женской раздевалки. С одной стороны, плохо, что проходной двор, с другой стороны, слишком закручивать не надо, у нас не танки делают. Но это пока.

— А это экспедиционная часть. Здесь происходит отгрузка готовой продукции по грузовым авто, направляя их по точкам распространения. — рассказывала мне Олеся.

— Какова производственная мощность завода?

— На сто тысяч человек. — сказала Олеся.

— Примерно 35 тонн? — перевел я в другие цифры.

— Вообще-то, 40 тонн, но, если так и не установили новый чан для брожения закваски, не поменяли сломанный дозатор муки, и еще по мелочи, включая то, что два из восьми производственных силосов, сука, перегреваются постоянно, то, да, 35 тонн, из-за чего фабрика потеряла пятнадцать тысяч потребителей.

— И еще вот эти вот ведра, которые выглядят не очень-то и прилично. — посмотрел я на то, как загружают готовый булки в «буханки».

— Ржавые буханки — полбеды. Они хотя бы ездят. Беда в том, что нам… им не продают по нормальным ценам муку. Уже семь лет цены только и растут. И это огромная проблема не решить силой одного рода, к сожалению, нужна система, желательно, государсвенная.

— Ваше благородье! — первое, что услышал среднего возраста боярин из Тимашевска, когда поднял трубку в своей усадьбе.

Михаил Вениаминович Коноплёв сидел в кабинете усадьбы, ожидая, когда приедет начальник его СБ. Не гвардии, на такое у него не хватает денег и статуса. Прежде всего денег. И сейчас у него последняя возможность получить деньги. У него в роду два актива. Это плодородная земля и хлебозавод. Половина земель, которую планируют продать интересным способом (через брак) принесет ему миллион рублей. На эти деньги он сможет привести завод в порядок. Раньше, когда цены на сырье были в порядке, он мог получать в год по четыреста тысяч рублей прибыли. А теперь… Земли тоже приносят прибыль. Но маленькую. Кроме того, не нравятся ему то, что выращивают в тех теплицах. Лучше ему бы избавиться от земли пока есть возможность, пока не отжали силой.

И тут ему позвонил его заведующий производством.

— Говори уже, Ванька.

— Тут дочь ваша ходит по заводу, что-то показывает какому-ту молодому человеку как всё устроено. Я не рискую как-то ей в этом препятствовать. Какие будут указания?

— Олеся? На заводе? Молодой Человек?

— Да. И она, и он приехали на странных авто. Я такие никогда не видел.

— Не знаю, что про авто, но я сейчас буду!

Он ожидал, что дочь привезут сюда. Вместо этого она приехала на завод. С «молодым человеком». Так что он быстро подорвался, сел в Тайгу Волгокамского Автозавода, и лично поехал на место.

— Что ты тут устроила? — ворвался боярин Коноплёв в цех с печами.

— Показываю своему начальнику как тут всё устроено и где есть проблемы.

— Начальник? Этот шкет?

— Эй-эй-эй, попрошу! Пока еще уважаемый, прошу заметить, я граф в своем праве. И не смотрите, что я одет по уличной моде, я благородный. — возмутился с пафосом я.

— Так, отец, для начала, моему начальнику не хотелось бы доводить дело до боевых действий, так что не давай лишний повод. — остановила мой спич Олеська.

— Да, верно. Перейдем в тихое место, где мы можем обсудить… все проблемы.

— Где мои люди? — первым делом спросил он, когда мы расселись в кабинете директора, то есть, его. Хм, если правда беспокоится за них, то, видимо нормальный. Или как?

— Попросил погостить у меня. Дабы не мешали нам нормально говорить. Уж больно не хотелось ехать на броневиках для придания веса, так что они остались у меня.

— Каких еще броневиках? — нахмурился боярин.

— Дядь Миша, мне бы не хотелось мериться вооруженностью. А мы все люди гордые. Зачем это надо? Так что я нагрянул тогда, когда лучшие люди рода не могут получать от вас приказы. Сейчас мы… почти в равном положении.

— Ну да, ты граф. — хмыкнул он.

— И это тоже. Про почти — это то, что я могу иметь больше денег, чем вы. — пожал я плечами. — Поговорим серьезно. В чем суть того, что вы прислали пятнадцать человек к моему дому, вооружив их пистолетиками? Забудем про то, что это неуважение, но, как минимум, мог бы приехать лично.

— Моя дочь…

— Да, живет в моем доме. Она невинна, так что не надо на меня гнать. И, для всех, её сестра пригласила. И вообще, она взрослая девочка, сама может решать, как ей быть.

— Она принадлежит моему роду!

— Принадлежала. До 16 лет, когда заявила о досрочной дееспособности.

— Есть договорённости…

Я тут же прервал его:

— Боярин! Я в курсе, что ты договорился с Коневами и Зверевами. И мне похрен. Я договорился с Олесей, и это единственное, что важно в нашей ситуации. Потому что ТЫ не имеешь право торговать людьми. На дворе двадцать первый век, сейчас так редко поступают даже великокняжеские рода, а ты простой боярин. Проще надо быть, ближе к народу. И… за миллион… Девочку, которая может стать важнейшим членом рода в другой род за… копейки. А у неё есть гордость и амбиции. А ты… в общем… как поступим… покупаю у тебя завод за три миллиона рублей, и он тебе больше не будет делать нервы. Сможете вложиться в что-то другое. Кстати, акции крупных предприятий тяжёлой промышленности на подъёме, предлагаю в них. Я так на росте за неделю несколько миллионов получил на мелкие расходы. При участии твоей дочери, кстати.

Тут он задумался. О чем не знаю. Но у него явно начался активный мыслительный процесс. И тут он выдаёт:

— Четыре миллиона.

— Три триста. — принял я игру, впрочем, я уже выиграл, ведь четыре миллиона — это потолок, а он начал уже с него.

— Хорошо, три восемьсот, и забирай завод.

— Три с половиной, режем пополам. — улыбнулся я.

— Мне еще нахер посылать бояринов Конева и Зверева, граф. Три шестьсот.

— Ну, ладно, больше, чем я рассчитывал, но, зато мне хорошую экскурсию устроили. — улыбнулся я. — Хорошо, что мы договорились.

— Что будет с сотрудниками? — спросил он.

— Охранника уволю. Ему было откровенно похер, кто мимо него ходит. Сидел и листал «Мордакнигу» на телефоне. Простые сотрудники пусть работают. А с управленцами, Олеся решит, кто хороший, а кто ищет нового работодателя. Да, директором завода будет Олеся. Но, учитывая её обязанности в компании, она сможет здесь бывать пару дней в неделю.

— В компании работают члены рода на управляющих должностях.

— Посмотрим по их полезности. Выгонять только за фамилию не будем. Они же зарплату получают за что-то, а не потому что потому. Но, они должны слушаться Олесю. Ну и меня.

— Это понятно… А в каких вы… отношениях?

— Отец! — возмутилась Олеся.

— В хороших. — пожал я плечами.

— Просто так заводы не дарят.

— А я и не дарю. Я просто назначаю её директором.

— У меня две очень эффектные конкурентки, так что, не претендую.

— Жаль. — вздохнул боярин.

Я оставил Олесю подписывать все документы, а сам поехал, куда бы собирался, если бы не неожиданность. И мне нужно заехать в коровник, посмотреть, успевает ли дядя. А то вдруг некуда будет девать завтра добытые части монстров.

Получилось на удивление просто. Я действительно избавил его от головной боли. И что такое три с чем-то миллионов для такого рода? Ну, несколько лет беззаботной жизни. И испытание, так как не приучены они к таким деньгам. Либо начнут тратитить, либо сложат в кубышку. Одно дело, кубышка, другое дело, когда все свободные деньги лежат без дела.

Главное, я получил сегодня еще одну собственность в пакет родовой корпорации. Кстати, в Сиам поедем, так что срочно нужны деньги! Я потратился на эту покупку. Еще и миллион рублей на модернизацию и расширения ассортимента выделил. И… надо что-то делать с ценами на сырье.

О ценах на сырье я с боярином поговорил. Точнее, про то, почему они сами не стали его выращивать. Опасно, как я уже знаю. Но тут я получил некоторые подробности. Как оказывается, на землях вот таких вот мелких аристократах они в теплицах что-то выращивают иномирное. И еще, цены, по его мнению, зависят не от воли Империи или мирового рынка. Агрохолдинги давно договорились.

Пока ехал, я позвонил графу Фомскому:

— Здравствуй Андрей, чему обязан? Хочешь вернуть ферму? — пошутил граф, ответив на звонок.

— Ой, мне все нравится! Я по другому вопросу, Дмитрий Ярославович. Я все-таки хочу поиграть в политику. Поможете?

— Да не уж-то созрел? Понял, что политика тебя начала иметь?

— Ой не то слово, дядя Дима. Купил хлебозавод. Стал интересовать за счёт чего всё работает. Охренел от динамики цен на сырье. Для страны экспортера зерна — такие внутренние цены на рынке, ну такое. Попахивает сговором, а в условиях, когда Император дал толстый намек готовиться к войне, то уже воняет саботажем. Устроите встречу с дедушкой Никифором? Поговорим на троих?

— Ох… На понедельник?

— Удобно, если буду завтра знать точное время и место.

— Хорошо. Я в Геленджике, вечером заеду к Никифору Велимировичу, обсужу встречу.

Не, ну а что? Один я точно не потяну на политической поляне. Был бы великим князем, и имел большую гвардию, положил бы с болтом, но я не великий и не князь. Да и те вынуждены играть по правилам на публике.

Новороссийск, село Федотовка, родовая цитадель Штормовых.

Семь бронированных машин заехали на территорию подгорной крепости на побережье Черного Моря. Стоит она так, что с моря в нее не попасть, только ударив в спину. Но и там она хорошо защищена. Граф Фомский, каждый раз приезжая в гости к другу, удивлялся, почему тот только князь, имея такие силы и такую крепость. Но в то же время понимал, почему с такими деньгами, он сам все еще только граф. Нет у него сорока новеньких многоцелевых вертолётов Гнев Сварога. Как и нескольких фрегатов и два десятка корветов. И нет у него истребителей Жар Птица в количестве двадцать штук. И вообще, из вертолетов у него только пять грузовых Буйволов, у которых из оружия по станковому пулемёту по бортам. Для защиты конвоя хоть что-то, но маловато будет. Вот только не откуда ему взять хотя бы боевые вертолеты, очередь огромная. За деньги такое не купить, а Штормовые получают право их покупать за заслуги. Да хоть в той же Эфиопии. Их Жар Птицы — им для взлета нужно тридцать метров прямой дороги, а для посадки вообще вертолетная площадка сойдет. Вот один из стареньких крейсеров они сами и переделали под УДК. Ну так по слухам, дали тогда Жар Птицы просраться всем.

— Давно ты не заезжал ко мне домой, Дима. — пожаловался мужчина с длинными волосами цвета морской волны, попивая чай в парке на вершине горы. — Все больше я к тебе.

— Был в Геленджике. Проверял как идут дела в отелях. Сам понимаешь, сезон.

— Ага. Столько людей мимо моего дома едут на курорты… Нервируют немного. Ты просто так бы не заехал на чай. Твою деловую жопу я знаю. — улыбнулся Штормовой.

— Твой внук попросил меня пригласить тебя на деловой разговор.

— Да ну к чёрту! Я не стану…

— Никифор! Нам нужна молодая кровь. Он пусть и не консерватор, но прагматики — близки нам по духу. Мы должны утереть нос либерала. А мальчик… заинтересовался политикой. Нам нужен он, а мы ему.

— Ты прекрасно знаешь, что я сказал двадцать лет назад… — опустил тот взгляд.

— Именно что двадцать лет назад. И они мертвы. А он твой внук. Причем… очень хорош. Знаешь ли ты, что он прогнул барона Керна на интересный договор? А про то, что он красиво у меня отжал ферму животноводческую? У меня отжал. Да еще так, что мне понравилось. И про то, что сегодня он за дешево выкупил хлебзавод в Тимашевске? И еще кое-что… У меня ведь на цементном заводе остались люди. Они мне сказали, что часть завода будет очень интересную военную технику выпускать.

— Какую. — оживился Штормовой.

— Бронебагги.

— Ох ты ёб вашу душу. Ростовские или Псковские десантники успели первыми? — потянулся он вперед, сжимая столешницу.

— Не знаю, но, еще только началось оборудование закрытого цеха.

— Сразу надо было начинать. Завтра утром я залетаю к нему на чай.

— Стоп стоп стоп, Никифор, не гони ты свои вертолёты. Он завтра едет на охоту. Это еще одно, о чем я хочу поговорить. Он на базе фермы морозильник поставил. И судя по тому, что покупал всё в Армавире, будет сотрудничать с Саритсяном.

— Понял. Я завтра полечу в Армавир делить рынок. Значит, Понедельник?

— Ко мне домой, пожалуй. Слишком важный разговор, для того чтобы встречать в ресторациях и там оттопыриваться. Причем, тема, с которой он придет, важнее.

— Что за тема?

— Зерно. — скривился Фомский.

— Давно пора. Жадные крысы, всё продают нашим врагам.