Эх-х...

— Папа, а тебе нравится, когда девочки мастурбируют?

— Ну конечно, доченька.

— А ты расскажешь мне об этом онанистическом опыте? Ведь он наверняка богат.

— Конечно, богат. Еще как!

— Ну давай, папка, начнем с начала! Первая девочка, за которой ты наблюдал, была наверняка очень маленькая?

— Да, дочь, грешен. Получается, я педофил.

— Папка! — погрозила мне полуголая дочь пальчиком (на ней не было ничего, кроме коротенькой синенькой юбочки в крупный белый горошек, из-под которой весьма заманчиво то появлялась, то исчезала голая маленькая детская писька), — не говори чепухи! Ведь ты тогда сам был маленьким. Так что девочки, которые тебе нравились, являли тебе весьма обычный интерес. Странно, если б было иначе! Ну да ладно! Рассказывай!

Ленка легла на живот, расставила ножки, рука сама собой залезла под юбку и стала ласкать совсем недавно покрывшиеся волосиками губенки.

— Первое впечатление? Нам по пять лет. Точнее, мне пять, а моей троюродной сестренке четыре. Наши родители, конечно же, считали, что в таком возрасте не может быть никаких сексуальных помыслов у детей. Однако я отлично помню, что у меня стоял.

— Стоял? — удивилась дочь. — В пять лет?

— Да, стоял, доченька. Моя маленькая голая сестра меня возбудила, когда нас купали вместе. И стояк, знаешь ли, был весьма изрядным!

— Как сейчас? — спросила Ленка. — А ну-ка, покажи.

Я показал.

— Рассказывай дальше! — дочурку все это явно заводило.

— Что ты хочешь от меня узнать? То, как я получил первый оргазм?

— Рассказывай, папуля! Да, хочу узнать!

Ленкины пальчики — она явно не стеснялась — шаловливо бегали по влажной кисуле. До чего же я развратную девку воспитал!

— Ну вот. Таня тоже имела понятие о мастурбации в таком нежном возрасте. Я обратил внимание, что ее пальчики прикрыли бугорок, и начали совершать там какое-то действо. А стояк мой...

— Подожди, папаня, я кончу, не могу уже! — Татьяна просто трахала пальчиками свое естество. — …Я тебя внимательно слушаю, — сказала она после продолжительной паузы.

— А ты не будешь возражать, если я тоже кончу, прежде чем продолжить сей развратный рассказ?

— Конечно же, нет, папочка.

Я подошел поближе к доченьке и подергал шкурку. Долго ждать не пришлось — капли перламутровой жидкости упали на эрегированные сосочки дочери.

Мне очень нравятся ножки дочери. Над этим сюжетом я прикалываюсь с ее рождения. Конечно, хорошо, когда трусиков на ней нет, но это неважно. Мне так нравятся пальчики ее ноженек! Они так и просят лизания.

Я просто ошизеваю, когда дочь разувается и начинает ходить с важным видом по квартире босиком. Куда больше меня заводит, когда я вижу, как она садится передо мной на диван (писюшка видна) и демонстрирует мне свое тело, частично прикрытое либо школьным платьицем, либо легким относительно порнографическим сарафанчиком.

Мне нравится дрочить.

Ей тоже.

Я вожу членом по голеньким ножкам дочки. Она хихикает. Спускаю; мне нравится это. Поместив пенис между ног дочери, я кончаю. Наблюдаю эту писюшку.

Нам нравится дрочить вместе.

— Папа, тебе нравятся мои голые ножки?

Лижу их. Она смеется от щекотки. Показывает мне свою крохотную дырочку. Маленькие девчоночьи губки.

Они мне нраваятся, знаете ли. Хочется вставить в письку, но она говорит: очень уж он, гхм, толст. Я тем не менее вставляю. Губки расходятся.

— Так это была та еще развратная история. Не буду упоминать тетю Лену… Впрочем…

— Ну что?

— Короче, вышла вот такая история. Только ты меня не осуждай, ладно? Двоюродная сестра, Зина, была весьма озабоченная сексуально особой и меня совратила. Но как! Вот тебе нравится дрочить?

— Нравится, — сказала дочка.

— Ага! Мне тоже! А было так: раздела она нас с Настькой, и говорит: сейчас я, дети, буду вам делать приятное, письки трогать. Настя сперва не поняла, что к чему. А Надя заголила мои трусцы и потрогала член. Говорила, что это ей нравится.. Затем стала целовать Настю кое-где, знаешь ли…. Настя хихикала и несла какую-то чепуху: мол, тетя, не надо, и мне вообще-то стыдно… Но тетя… Вот мальчик, брат мой, дрочит… Его член уже…

Надя тем временем усадила нас на скамееечку (мы покорно сели), и стала нас развращать. Нам было буквально по пять лет! Точнее, мне пять, а Настёнке-то четыре! Надежда воспользовалась этим и доставила нам, знаешь ли, немаленький оргазм! Стала трогать наши гениталии. Одной рукой она гладила писюшку Насти, другой, сомкнутой дугой, сделала то, за что стыдиться вроде бы и не нужно. По кайфу было, Ленок! Как она мне подрочила, а затем взяла в рот! Ты так не сможешь!

— Продолжай, — сказала Ленка, трогая уже давно набухший клитор под юбкой.— Рассказывай, папашка. Ну да, прямо-таки и не могу!

— С помощью этой девочки я впервые испытал оргазм. У Надьки была довольно-таки толстая попа, и сиси были — мечта подростка озабоченного, но мне куда были интересней Настенькины половые органы. Чудесная девочка! Какое стройное тельце! Девочка! Голенькая девочка, ты представлешь? Как она заманчиво изгибалась передо мной! Как она снимала трусики, как выставляла свою крошечную попку!

Ленку явно завел мой рассказ. Было девчоночке не так уж и много лет — однако она была уже изрядной извращенкой, и мои гадкие истории весьма тешили ее естество. Ей явно хотелось продолжения.

Надя дрочила нас каждое утро. Выглядело это так: не успевали мы проснуться, как она заставляла нас дать отчет: мы с Настей должны были перед ней стоять и мастурбировать. Как кончала Надежда! Но кому, собственно, было больше в кайф? Настеньке? Или мне? Короче, Лен, врадь не буду — это было очень приятно! Прикинь, дочурушка, я стою перед относительно обнаженной девушкой с довольно-такими немаленькими грудями и ласкаю член. Рядом со мной стоит голая девочка и тоже ласкает свою писюрку.

— Ну ты педофил! Самый натуральный педофил!

— Отнюдь нет, Лена! Ведь мне было тогда — сколько? Помнишь? Ну а мои мысли… Ты сама-то, вижу, возбудилась. Разве ты не хотела бы поласкать маленькую девочку: Нет?

Ленка кончила. Мы вышли под двор, под свет убогого тусклого фонаря и вышли на поиски приключений.

Танечку поебали. Точнее, я сам поимел сестру. О, как было приятно ебаться. Началось это в детстве. Ей было четыре, а мне пять. Однако писюн стоял. Я всунул. Она визжала от удовольствия; я ее ебал. Сестренка вертела гузном. В ее маленькой пизденке было весьма хорошо. Хуй довольно-таки неплохо определился. Мне было приятно совокупляться с малышкой. Думаете, ебать четырехлетку нереально? Еще как! Мы занимались сексом с самого начала, как родились. Вот и помню: ей четыре, мне пять, я ее пялю. Раскрытые губоньки легко принимают мой пенис.

И нам хорошо. Я с удовольствием сношаю свою сестрицу, и ей тоже весьма неплохо. Приятно ей, видите ли. Мы ебемся, и нам не стыдно.

Мы совокуплямся — да пофиг они, родители. Считают, что это вроде бы неприлично — инцест и всякое такое. Я знай сестренку ебу, а она подмахивает. Вот такие дела.

Танька, раздвинув полные ножки, надумала сесть на меня. Я ничего не имел против.

Детские наслаждения! Мы, не умея ебаться, наслаждались гениталиями друг друга.

Девочка не спешила ласкать мой хуй, вот зараза. Но на мой рот она присаживалась с превеликим удовольствием.

Я наконец-то понял, где нахожусь сейчас. Влагалище девочки было не то чтоб сладким; писька, однако, была вкусна. Этот запах! Когда малолетка раздвигает ноги! Это совсем не те ощущения, которые вы, возможно, имеете при интимных отношениях с врослой женщиной. Маленькое удовольствие с ребенком. Я ебу это чадо. И знаете что? Мне приятно ебаться.

Танька поерзала на мне и в конце концов спустила. Кончила то есть.

— М-м-м, — говорила Танька. — Пипке приятно. — Она содрогалась от оргазма.

Девчонка сидела голенькой безволосой писькой на моем рте. Мой язык чувствовал себя весьма комфортно в этой крошечной девчачьей дырушке; было очень вкусно лизать и посасывать клитор и маленькие половые губки девочки. Посасывая маленькое половое отверстие двоюродной сестрички, я ласкал при этом пенис — это было даже приятней, чем совокупиться с малолеткой. Таня тоже отдавал должное Онану; собственно, с этого и начались наши противоестественные взаимоотношения. Ей еще не было и трех, когда я заметил, что она усердно трет себя между ноженек. Это было настолько красиво (только представьте себе маленькую онанирующую девчонку), что я не смог удержаться и, схватившись за пенисок, подергал его и с превеликим удовольствием разрядился на голую малышку.

Сколько себя помню, Татьянка все время пыталась залезть себе под подол платья, когда рядом не было взрослых. Ее пиписька была попросту неугомонна, постоянно требуя внимания нежных шаловливых пальчиков. Девочка знала толк в мастурбации и, не стесняясь, давала мне уроки.

Помню, как впервые поцеловал ей письку. На Таньке было коротенькое платьице, трусики она демонстративно сняла (до чего ж, однако, глупы девчата, не дающие провентилироваться своей писюшке), ну и давай наяривать. Мой малолетний инструментик, хоть и не был тогда уже приличных размеров, поднялся, однако. «Стручок!» — захихикала Танька. Я подергал его, и очень быстро струйка мальчишеской малофьи залила голые ноги девочки. Татьянка рещила меня догнать и, подергав свой детский курочек, быстро дотеребенькалась. Мы были в оргазмах.

До чего ж, однако (я отвлекся) были красивы ее голенькие ножки! Не в состоянии более сдерживаться, я стал водить обспермленной залупкою по крощечным детским пальчикам ног. Членик при этом поднялся моментально и, похоже, стал готов к действию, а не только к теориотезированию. Кажется, ему хотелось побывать в мягкой горячей вульвочке ребенка. Это была таки нестандартная идея для пятилетнего пацанишки. Танечка, словно угадав мои похабные мысленки, раздвинула пальчиками губки, как бы приглашая меня войти. Я аж затрясся. Шутка ли — четырехлетнее дитя предлагает ее поебать. Я стал остороржно вводить кончик в маленькое девчачье отверстие. Вот вошла головка и сразу уперлась в какое-то упругое препятствие. Мне пришлось добавить усилий, и тугая пленочка малолетнего ребенка лопнула, причинив ей некоторую некоторую боль, плавно переходящую в наслаждение. Я обратил внимание на то, что Танечка не переставала мастурбировать. Ах, этот крошечный клитореныш, до чего ж забавная игрушка детей, да и взрослых!.. Пенис тем временем погрузился наполовину в девичью вульвенку и продолжал свое отважное путешествие. Танечке явно нравилось, хоть и было слегка больновато. Я вогнал стручок до конца в крошечную детскую вагинку. Сестренка ойкнула, принимая член. Губки девочки так приятно обволакивали член, что я не выдержал и кончил ребенку прямо в детское влагалище.

Как было сладко ебать девочку! Похоже, Татьянке тоже процесс нравился. В письке стало совсем мокро от вагинальных выделений и моей спермы. Казалось бы, на этом надо было остановиться, но я был неугомонен. Вынув мокрый членик из писи ребенка, я стал неспешно водить его головкой по детскому лицу. О, повторить бы такое сейчас! Таньке стало интересно — как-никак, какие-то новые ощущения. Я провел голой залупкою по губам девочки. Она начала было полизывать уздечку, но я, вообразив, что крошечный ротик — какая-то разновидность детского влалища, вставил член в это отверстие. М-да, ротик был тоже неплох. Я сношал Танюшку в рот и размышлял о том, какя же дырочка в принципе приятней — эта или та. Опа! А ведь еще говорят, можно войти сзади. Об изысканиях в детском анусе я, впрочем, расскажу в другой раз. Сейчас же я совокуплялся с девочкой через рот и был весьма горд этим. Мои сверстники только начинают постигать азы секса, играя в доктора, а я уже поябываю сестричку.

Я обильно кончил в рот сестры. До чего ж было приятно сношаться подобным образом. Только не надо мне объяснять, что мы, видите ли, были изначально развращены. Разве тебе, друг, не хотелось совокупиться с крошкой-сестренкой?

Утомившись утехами, мы рядышком улеглись. Танечка доверчиво положила мне голову на плечо. Засыпая, я подумал о том, какие же невероятные приключения ожидают нас дальше.