Эхо в тумане

Глава 7

— Тереза, мне бы хотелось попробовать сделать другую прическу.

Щетка с серебряной ручкой на секунду замерла, затем продолжила движение по блестящим каштановым волосам Арианы.

— Если пожелаете, миледи, мы попробуем завтра. — Тереза спокойно смотрела на отражение Арианы в зеркале туалетной комнаты.

Ариана повернулась и посмотрела на Терезу испуганными глазами.

— Но почему бы не сделать сегодня?

Тереза нежно потрепала ее по щеке:

— Не думаю, что вашему мужу понравится, если мы заставим его ждать несколько часов, пока будем причесываться.

Ариана сглотнула:

— Да, пожалуй, не понравится.

Положив щетку, Тереза взяла Ариану за руки, помогла ей встать и внимательно осмотрела ее, словно мама-курица своего цыпленка. Она не смогла удержаться от улыбки при виде юности своей хозяйки. В скромной белой хлопчатобумажной ночной сорочке с оборками по переду, у шеи и на рукавах, с бирюзовыми глазами, огромными, словно блюдца, она больше походила на ребенка, которого сейчас уложат в постель, чем на новобрачную, ожидающую мужа в первую брачную ночь.

Ариана провела языком по пересохшим губам.

— Смогу ли я сыграть эту роль? — прошептала она. Тереза стиснула похолодевшие пальцы Арианы.

— Цитируя сэра Фрэнсиса, «добродетели так же, как и драгоценному камню, больше подходит простая оправа». Ты прекрасна как изнутри, так и снаружи. Ты нервничаешь, что совершенно естественно. Но все будет хорошо, обещаю тебе. — Она медленно, со знанием дела кивнула. — Да, все будет так, как должно быть.

Утешающие слова, как бальзам, пролились на душу Арианы. Затем она нерешительно оглянулась на спальню.

— Он казался таким разгневанным, — пробормотала она, вспомнив поведение Трентона.

— Гнев легче заметить, чем многие другие чувства, которые он скрывает.

— В нем таится нечто большее, чем он позволяет миру увидеть, — тотчас согласилась Ариана. — Выражение ее лица прояснилось, зубы сжались. — Я просто знаю это.

— Тогда следуй своим инстинктам, лапочка, и отбрось глупые мысли.

Ариана тщательно обдумывала совет, и ее тревога постепенно стала уменьшаться.

— Ты права. — Она порывисто сжала Терезу в объятиях. — Спасибо, мой дорогой, дорогой друг.

— Иди, — приказала Тереза, и голос ее дрогнул. Она поцеловала Ариану в лоб и подтолкнула ее. — Герцог уже направляется сюда.

Ариана решительно выпрямилась и вышла через соседнюю дверь.

В ее новой спальне она уже побывала ранее, когда распаковывала свои вещи. Тем не менее огромный размер и аскетический вид помещения по-прежнему подавляли ее. Кроме низкого деревянного столика и двух стульев с прямыми спинками, стоявших у дальней стены рядом с мраморным камином, комната была почти лишена мебели. Полированный пол казался бесконечным под высоким сводом потолка, а на нем ничего, кроме фарфорового таза, кувшина и маленького ночного столика.

В самом центре комнаты — массивная кровать с пологом на четырех столбиках.

Ариана нерешительно подошла к ней и провела рукой по мягкому покрывалу и прохладному белью. Кровать уже была подготовлена ко сну… или к тому, что, предшествует сну.

Ариана попыталась представить, как лежит здесь вместе с Трентоном Кингсли, но, почувствовав боль в желудке, отвернулась и обхватила себя руками, чтобы вновь обрести уверенность. Пожалуй, будет лучше занять мысли чем-нибудь другим. Она прошлась по комнате, отметив ее изумительную элегантность и соразмерность. Огромные и широкие подъемные окна со множеством стекол были сконструированы так, что впускали максимальное количество дневного света. Стены покрыты ложным изразцовым узором, но совершенно лишены картин или каких-либо иных украшений, характеризующих личность.

Размышляя над этим необычным явлением, Ариана обратила внимание на огромную позолоченную люстру, свешивающуюся с потолка, освещая… кровать.

Она сглотнула и отвернулась. Или это ее нервы создавали иллюзию, или же кровать была задумана как центральное место в комнате?

Щелчок дверного замка нарушил ход ее мыслей, она резко обернулась, сердце ее упало.

Трентон стоял, прислонившись к закрытой двери, и наблюдал за ней хищным взглядом. В черном халате он казался зловещей тенью в неярко освещенной комнате, лицо прочертили резкие морщинки.

Ариана почувствовала, как холодная волна пробежала по ее спине, когда взгляд его кобальтовых глаз пронзил ее. Затем он принялся пристально рассматривать Ариану с головы до пят и, не сказав ни единого слова, медленно двинулся в ее сторону.

— Не хотите ли выпить, ваша светлость? — совсем не готовая к появлению в своей спальне мужчины, особенно этого мужчины, Ариана сболтнула первое, что пришло ей в голову. Тотчас же ей захотелось ударить себя за то, что предстала перед ним такой дурой.

Трентон резко остановился и нахмурился, но лицо его не выражало ни насмешки, ни веселья, скорее досаду.

— Я не испытываю жажды. И меня зовут не «ваша светлость».

Ариана ногти вонзила себе в ладони, чтобы унять их дрожь.

— Извините, — нерешительно сказала она, — мне казалось, что «ваша светлость» — правильная форма обращения к герцогу.

— Правильная.

Его загадочный взгляд мельком скользнул по ее сжатым кулакам. Затем он подошел к ней и на удивление нежно приподнял ее подбородок указательным пальцем. Хмурое выражение сменилось чутким пониманием.

— Ты дрожишь.

— Мне холодно.

— Броддингтон хорошо отапливается. Нам редко приходится разводить дополнительный огонь в августе. — Он бросил взгляд на незажженный мраморный камин. — Хочешь, я растоплю его?

— Нет, — прошептала она, ей очень хотелось, чтобы колени перестали стучать друг о друга. — Я просто…

— Боишься, туманный ангел? — Он не поддразнивал, просто спрашивал, с тем же пониманием, какое проявил в лабиринте.

И неожиданно ее ответ оказался таким же, как и тогда.

— Нет. — Ариана медленно покачала головой.

— Хорошо. Потому что тебе нечего бояться. Нечего. — Трентон погладил ее по щеке, затем его теплая сильная рука скользнула под тяжелую каштановую массу волос и стала ласкать затылок.

Дыхание Арианы участилось, она посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Ты прекрасна, — прошептал он, проводя кончиками пальцев другой руки по гибкой линии ее шеи, вниз к кружевной кокетке ночной сорочки. Его взгляд следовал за рукой и задержался там, где округлость ее груди исчезала под тонкой материей. — Боже, я едва могу дождаться того, чтобы увидеть, насколько ты прекрасна.

В то же самое мгновение Ариана поняла, что должно произойти, и почувствовала, как его рука сжала ей затылок, привлекая к себе. С изумлением она обнаружила, что сама приникает к нему, встает на носки, приподнимает лицо навстречу его губам.

— Вот так, дорогая, — хрипло пробормотал он. — Пусть разгорается огонь, который пылает внутри нас.

Ариана закрыла глаза, все ее чувства замерли в ожидании, ее интуиция подсказывала, что этот момент навсегда разделит ее жизнь на до и после.

Их губы слегка соприкоснулись, снова соприкоснулись. А затем губы Трентона обхватили ее рот в захватывающем дух поцелуе, который, казалось, впитал весь воздух из ее легких… и снова наполнил их.

«Как замечательно, — пронеслось у нее в голове. — Невероятно замечательно».

С тихим мечтательным вздохом Ариана отдалась бурному водовороту чувств. Она теснее прижалась к мужу, руки ее легко скользнули по изысканному шелку его халата и остановились на груди, там, где она резко вздымалась от ударов сердца.

Трентон мгновенно отозвался, вводя Ариану в изумительный новый мир чувственного блаженства, созданный магией его поцелуя. Он как бы заново отливал ее губы, придавая им совершенную форму двух соединяющихся частей головоломки, руки его погрузились в ее волосы.

Опьяненную поцелуем Ариану словно уносило на серебристом облаке. Она, казалось, забыла обо всем на свете, но, когда язык Трентона попытался вторгнуться в ее рот, она резко вернулась к реальности и напряглась от неожиданности.

— В-ваша светлость… — начала она.

— Ш-ш-ш… — Будто чувствуя ее потрясение, Трентон помедлил, успокаивая ее неспешным поглаживанием кончиками пальцев вверх и вниз по спине, ожидая, пока она снова расслабится в его объятиях. Затем едва заметным движением прижал ее к своей мощной груди.

Ариана громко вздохнула. Даже сквозь материю ночной сорочки прикосновение казалось необузданно эротическим, потрясающим ее до кончиков ногтей. Она схватилась за распахнутые полы его халата, ее дыхание прервалось тихим восклицанием.

Уловив этот звук, Трентон запустил руки ей в волосы и погрузил язык в теплый, словно пропитанный медом тайник ее рта.

Колени Арианы чуть не подогнулись. Она и представить не могла, что мужчина может таким образом целовать женщину… и что это окажется невероятно приятным. Какое-то время она оставалась пассивной, позволяя ему учить себя, упиваясь чувственной лаской, с готовностью открывая рот навстречу многообещающему вторжению его языка. Затем с простодушным любопытством и изяществом она коснулась его языка своим и провела по нему так же, как делал он.

Трентон издал хриплый горловой звук, тело его содрогнулось от желания. Он оторвал свой рот от ее губ и с изумлением воззрился на нее, часто и тяжело дыша.

— Я сделала что-то не так? — прошептала Ариана, увидев напряженное выражение его лица.

— Нет, моя невинная малышка, ты все сделала правильно, — Трентон говорил так, словно пробежал огромное расстояние. — Я просто не ожидал такой страсти… ни от тебя, ни от себя.

Слабый румянец окрасил щеки Арианы, она попыталась вырваться из его объятий.

— Не знаю, чего вы ожидали, но я явно разочаровала вас.

Руки Трентона сомкнулись, словно стальные обручи.

— Напротив, моя удивительная невеста, ты превзошла мои самые невероятные фантазии. — Его губы чуть искривились усмешкой. — И, поверь мне, фантазий об этой ночи у меня было немало.

Ариана уже не пыталась вырваться.

— О, значит все хорошо?

Она бросила на него лукавый взгляд.

— Очень хорошо, — усмехнулся он, затем прижался губами к дрожащей жилке у нее на шее. — Ты пахнешь цветами.

— Какими? — слабым голосом отозвалась она, ощущая головокружение. — Существуют сотни их разновидностей.

— Ароматными, — прервал ее он, чуть касаясь ее кожи губами, и скользнул к нежному изгибу подбородка, — свежими, нетронутыми. — Он коснулся бархатной кожи ее щеки. — С бутонами, ожидающими, что их сейчас сорвут. — Он поцеловал ее в подбородок, в нос, в уголки губ. — Цветы, готовые открыться навстречу солнцу, омыться и понежиться в его лучах.

Он припал ртом к ее губам, и она тотчас растаяла, утратив плоть и превратившись только в массу ощущений. Она ухватилась за его руки в поисках опоры, вкушая блаженство их поцелуя.

— Обними меня, — скомандовал он, не отрывая рта от ее губ, побуждая ее поднять руки выше. — Прижмись ко мне.

Ариана подчинилась, не задавая вопросов, и вызвала у Трентона тихий стон наслаждения.

Он прижал ее тело к своему, изголодавшемуся и жаждущему, заставляя ее почувствовать то воздействие, которое она оказывает на него. Она ощущала каждый напрягшийся мускул, каждый дюйм его вздрагивающего тела. И если минуту назад это напугало бы ее, то теперь Ариана чувствовала внутри себя ответное движение, и внутренне чутье, несмотря на всю ее неопытность, подсказывало, что ей следовало делать.

Она прижалась к мужу еще теснее, и была вознаграждена неистовым содроганием, потрясшим все его мощное тело.

Трентон поднял ее и сжал в объятиях.

— Произнеси мое имя, — приказал он. Ариана едва услышала его.

— Произнеси его, Ариана. — Он оторвал губы от ее рта. — Мое имя. Не ваша светлость. Я хочу услышать свое имя, слетающим с твоих уст.

Она открыла глаза и посмотрела на него, ощущая себя потерянной и в то же время зная, что нужно Трентону… и даже понимая почему.

— Трентон, — прошептала она.

— Еще.

— Трентон.

Что-то проникновенное и прекрасное блеснуло в его глазах в ответ.

— Пойдем в постель, — хрипло сказал он. Просьба это или приказ, Ариане было все равно. Ответ был бы один и тот же:

— Да.

Сжимая ее в объятиях, он подвел ее к кровати, и она опустились на мягкий матрац.

— Туманный ангел, — охрипшим от желания и напряжения голосом произнес он. — Я хочу тебя… Боже, как я хочу тебя.

Он уткнулся лицом в волосы Арианы, его руки медленно изучали мягкие изгибы ее тела сквозь тонкую ночную сорочку.

Волна чувственных, возбуждающих ощущений захлестнула ее. Изысканная мягкость постели, теплые губы Трентона, руки, обжигающие ее кожу, его слова, полные желания, отдающиеся в ушах, — все вызывало ответный огонь в ее душе. Никому она никогда не была нужна так прежде. Реальность происходящего вселяла радость.

Однако ее тело отчаянно хотело большего, но чего — Ариана не представляла.

Трентон знал.

Медленно, нежно он стал расстегивать ее сорочку, задерживаясь над каждой пуговицей, как будто давая ей время привыкнуть к мысли о неизбежности того, что должно произойти. Ариана лежала тихо, глаза ее были теперь широко открыты и прикованы к нему.

— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он, нежно проведя большим пальцем по ее обнажившейся ключице. — Не бойся.

— Я не боюсь, — выдохнула она, грудь ее вздымалась от ожидания и… да, страстного желания. — Ну, может быть, чуть-чуть, — призналась она едва слышным голосом.

Он улыбнулся и, склонившись, коснулся губами ее обнаженной плоти.

— Я не хочу, чтобы ты ощущала страх, — сказал он, расстегивая дальше ночную сорочку, — а хочу, чтобы ты почувствовала наслаждение. — Он наклонил голову к ложбинке ее груди, приоткрывшейся теперь навстречу его жаждущему рту и рукам. — Цветы, — пробормотал он, глубоко вдыхая. — Опьяняющие цветы.

— Трентон, — выдохнула его имя Ариана. Скользнув в его волосы дрожащими пальцами, она непроизвольно прижала его к себе. Страх ее таял от каждого прикосновения его губ, а ниспадающая сорочка вызывала у нее безумное желание поскорее остаться обнаженной, чтобы быть полностью в его власти.

— Пожалуйста… — прошептала она.

Его не пришлось упрашивать о том, чего ей так отчаянно хотелось. Один рывок — и сорочка оказалась на талии, запутав ее руки и обнажив грудь, предоставляя ее в его распоряжение. Он не стал ждать, а взял в рот напрягшийся занывший сосок, провел по нему языком и легонько укусил.

Ариана услышала свой возглас, но сдержаться была не в состоянии, если бы даже попыталась. Она выгнулась дугой в безумном желании изумительных ласк Трентона.

Повинуясь ей, он подложил руку под ее спину, приподнял ее и с такой силой прижался ртом к соску, что ей пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть.

— Я сделал тебе больно? — хрипло спросил он. Она отчаянно закачала головой:

— Не останавливайся.

— Никогда, туманный ангел. Никогда. — Он склонился над другой ее грудью и стал ласкать ее так же сильно и страстно.

— Ты хоть немного понимаешь, что ты делаешь со мной? — пробормотал он, не имея ни сил, ни желания оторвать губы от ее нежной плоти.

— Что я делаю с тобой? — слабым голосом отозвалась она. — А как насчет того, что ты делаешь со мной?

Несмотря на поглощавшую его неистовую страсть, он не смог удержаться от улыбки.

— А что я делаю с тобой, Ариана? Скажи мне. — Он стал дразняще проводить языком вокруг увлажнившегося напрягшегося соска.

— Я тону, — тихо простонала она. — И не знаю, как остановиться.

— Я остановлю тебя. Обещаю. Я остановлю тебя. — Он стянул с нее ночную сорочку и, скомкав, отбросил в сторону.

Ариана открыла глаза и увидела, как жадный взор Трентона впился в ее обнаженное тело и с вожделением задержался на каштановых завитках между бедер. Она инстинктивно протянула руку, чтобы прикрыться.

— Нет. — Он удержал ее руку. Выражение непреодолимого желания застыло на его лице. — Ты прелестна. Никогда, никогда не закрывайся от меня.

Ариана подчинилась, но не по его прихоти, а из-за искреннего волнения, отразившегося на его лице и в голосе. Она расслабилась, безмолвно отдав свое тело во власть мужу.

Трентон поднес ее руку к губам, стал целовать пальцы.

— Закрой глаза, — распорядился он. — Закрой глаза и отдайся чувствам.

Ариана закрыла глаза.

Она почувствовала, как его дыхание щекочет кожу, как его теплые губы приближаются к ней.

— Тебе нравится? — шептал он, покрывая горячими поцелуями ее живот, обхватывая ладонями бедра и поглаживая ее мягкие ягодицы кончиками пальцев.

— Да… о да…

— Хорошо. А так?

Он встал на колени между ее ног, поднес ее ногу ко рту и принялся целовать гладкую, тонкую ступню, увлажняя ее горящую кожу языком и слегка покусывая. Ариана застонала.

— Хорошо, — прошептал он, передвигаясь к лодыжке, икре, изящному сгибу колена.

Ариана невольно содрогнулась, умоляюще попросила, чтобы он прекратил, затем разочарованно вздохнула, когда он уступил ее просьбе.

— Не надо… — чуть слышно запротестовала она.

— Не буду.

Ариана задохнулась от наслаждения, когда Трентон стал целовать другую ногу.

— А так? Тебе это нравится, туманный ангел? — Он переместился немного выше, его губы ласкали ее теплое бедро.

Наслаждение было настолько острым, что она не могла ответить.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал он и, раздвинув ей ноги, устроился между них. Приоткрыв рот, он ласкал сначала одну ногу, затем другую, поднимаясь все выше и выше, вкушая каждый дюйм атласной кожи до тех пор, пока не добрался до вожделенной набухшей почки ее женственности.

— И в особенности это, — выдохнул он, накрывая своим ртом влажную пылающую плоть.

В приближении ослепительного экстаза Ариана так и не смогла произнести протестующих слов, которые зародились в ее мозгу, но развеялись как дым, так и не достигнув губ. Чувственное пламя разгоралось в ней все сильнее, каждый нерв ее, казалось, кричал от острого неутоленного желания. Голова ее металась по подушке. Она напряглась от неясного побуждения. Ариана ощущала, будто внутри ее свертывается тугая спираль, вызывая такую мучительную боль наслаждения, что, если не ослабить ее, она умрет. Ариана окликнула Трентона, умоляя помочь ей, жадно изгибаясь дугой при каждом страстном прикосновении его языка.

Он внезапно остановился, и она невольно, вспыхнув, запротестовала.

Он склонился над ней. Тело его сотрясалось с еще большей силой, чем ее.

— Я слишком эгоистичный, — сказал он. — Я хочу быть с тобой.

Он соскочил с кровати, оставив Ариану умирающей от желания.

— Трентон… пожалуйста… — взмолилась она, позабыв о гордости, — я не могу… этого вынести.

— Тебе и не придется.

Он сбросил с себя халат, и потрясенная Ариана впервые увидела обнаженного мужчину, затем его покрывшееся испариной тело опустилось на нее.

— Откройся мне, — скомандовал он охрипшим от желания голосом. — Позволь мне войти в тебя… глубоко, глубоко внутрь. Заполнить всю тебя собой. — Он поднял ее ноги и обвил ими свои бедра, помедлил, затем сказал: — Ариана, посмотри на меня.

Ариана оторвала глаза от его огромного напрягшегося члена и подняла на него ошеломленный взгляд.

— Мой чарующий туманный ангел, — пробормотал он, гладя ее по щеке дрожащей рукой, — такой изумительный, такой страстный. — Он резко вздохнул. — Ты боишься?

Тело Арианы молило об облегчении.

— Это больно?

Он пытался сдержать рефлекторное движение бедер, неудержимо влекущее его к ней.

— Сначала… да.

Ариана закрыла глаза, пылая словно в огне. Она почувствовала, как муж обхватил ее голову руками, пытаясь сохранить над собой контроль, которым уже не обладал. И все потому, что не хотел причинить ей боль.

Ариана медленно открыла глаза и посмотрела прямо в искаженное мукой лицо Трентона. Она протянула вниз дрожащую руку и направляемая природным инстинктом ввела его в себя, почувствовав, как его тело затряслось от едва сдерживаемого желания, его жизнь пульсировала под кончиками ее пальцев.

— Я не боюсь, — прошептала она.

— Ариана, — задыхаясь, пробормотал он. Черты его исказились от страсти. Он глубже вошел в нее, пронзая ее нежную плоть, мощным вторжением заполняя ее тело так, что она с трудом ловила воздух.

Он тотчас же остановился:

— Больно?

— Нет, — с удивлением ответила она.

Он входил все глубже и глубже до тех пор, пока не достиг тонкой преграды ее девственности. Грудь его вздымалась с каждым вздохом, бедра ритмично двигались, приближая заветный миг полного обладания. Медленно, осторожно рука его скользнула вниз и принялась ласкать нежный набухший бутон, плавно передвигаясь по ее влажной, словно покрытой росой, плоти, повторяя ласку снова и снова до тех пор, пока Ариана, выгнув спину дугой, не вскрикнула в ожидании большего.

— Да, туманный ангел… именно так, да.

И он вонзился в нее, одним страстным необратимым движением перенеся ее из девичества в женственность.

Острая боль пронзила ее тело, достигшее вершины наслаждения, и Ариана, подавив крик, впилась ногтями в простыню, закрыв глаза. Ей казалось, что ее разорвали напополам, тело болело и кровоточило.

Трентон замер, приподнялся на локтях и вгляделся в побледневшее лицо жены. Две слезинки скатились из-под ее длинных ресниц и потекли по щекам.

— Не плачь, дорогая, — услышала она его шепот. — Я больше не причиню тебе боли. Обещаю.

Его пальцы снова нежно заскользили по ее телу. Склонив голову к ее груди, он взял в рот все еще напрягшийся сосок и омыл его языком.

Ариана ощутила всю силу его горячего обольщения, ее тело возвращалось к жизни под воздействием его умелых прикосновений. Но упивалась она и наслаждалась нежной заботой в его голосе. Чувственно и горячо отвечая ему, она обвила руками шею мужа, давая понять, что хочет его всем своим существом.

— Боль прошла? — спросил Трентон.

— Почти. — Ариана нетерпеливо передвинулась навстречу ласкающей руке Трентона. Это движение заставило его глубже войти в нее, она ощутила, как его затвердевший член погружается в ее влажную чувствительную плоть, и вскрикнула от наслаждения. Трентон, откинув голову, издал почти животный, полный желания стон.

— Черт побери, Ариана, — прошептал он, глаза его потемнели и стали почти черными. — Я не святой.

Он задвигался, неспособный больше сдерживаться.

— Это так восхитительно, — отозвалась она с трепетом, казалось, даже не услышав предостережения Трентона.

С хриплым смехом он опустил голову, обхватил ее губы своими, руки его скользнули под ее шелковистые ягодицы, приподнимая их навстречу сильным толчкам.

— Ах, туманный ангел, моя прекрасная невинная обольстительница, — бормотал он, вонзаясь в нее еще глубже. — Ты спалила меня дотла. — Он легонько укусил ее за нижнюю губу. — Скажи мне, чего ты хочешь, возлюбленная?

— Тебя. Я хочу тебя, Трентон. — Неистовое чувство вернулось, и тело снова жаждало освобождения.

Он пристально смотрел на нее нескончаемое мгновение, как бы вбирая в себя ее зарумянившиеся щеки, вздымающуюся грудь, прерывистое дыхание. Живое неприкрытое чувство на секунду отразилось на его лице, и он тотчас же припал к ее губам, готовый дать ей то, чего она так страстно желала.

Проникнув в ее рот языком, Трентон одновременно направлял бедра Арианы в такт мощным толчкам своих. Снова и снова он повторял это движение, настолько поглотив ее лоно своим раскаленным упругим членом, что она была не в состоянии дышать.

Волна неясных побуждений снова возродилась в ней, увлекая ее в омут таинственного пробуждения, и Ариана безрассудно принялась сопротивляться.

— Не борись, дорогая, — задыхаясь, сказал Трентон. — Позволь мне перенести тебя туда. Доверься мне.

Ариана тотчас же прекратила борьбу.

Она почувствовала, как руки Трентона сжали ее бедра еще крепче, его толчки стали глубже, более мощными и быстрыми. Ногти Арианы впились ему в спину, каждое погружение заканчивалось ее криком. Ее тело горело и, казалось, затягивалось вокруг него. И все это время вместе с горячим дыханием ее ухо улавливало ясные слова, ведущие ее от одной сияющей вершины к другой до тех пор, пока они не достигли пика и не устремились вниз с его величественного склона.

Огромная приливная волна ослепительного экстаза обрушилась на нее, вздымаясь и опадая с каждым содроганием ее тела.

Она выкрикнула его имя, услышала его ликующий возглас удовлетворения. А затем возникло удивительное чувство, будто само его существо пролилось в ее тело, объединяя ее оргазм со своим собственным.

И, наконец, наступил покой.