Экономика за один урок

Глава XXVI. Урок через тридцать лет

Первое издание этой книги появилось в 1946 году. Сейчас, когда я пишу эти строки, с тех пор минуло тридцать два года. А многое ли из изложенного на предыдущих страницах урока было усвоено за этот период?

Если брать политиков, всех тех, кто ответствен за определение и проведение в жизнь правительственной политики, то практически ничего из этого урока не было усвоено.

Наоборот, политика, анализировавшаяся в предыдущих главах, стала еще более устоявшейся и распространенной, причем не только в Соединенных Штатах, но и во всех странах мира.

Как наиболее очевидный пример мы можем рассмотреть ситуацию с инфляцией. Она не является политикой, внедряемой ради нее самой же, она является неизбежным результатом большинства политик, основанных на вмешательстве. Она представляет собой в наши дни универсальный символ интервенций правительства повсюду.

Издание книги 1946 года объясняло последствия инфляции, но инфляция тогда была сравнительно низкой. Доподлинно известно, что, хотя расходы федерального правительства в 1926 году были менее 3 млрд долларов и баланс был положительный, уже к 1946 финансовому году расходы выросли до 55 млрд долларов и дефицит составлял 16 млрд. долларов. Уже к финансовому 1947 году, с окончанием войны, расходы упали до 35 млрд. долларов и было реальное положительное сальдо около 4 млрд. долларов. К финансовому 1978 году, однако, расходы выросли до 451 млрд. долларов и дефицит составил 49 млрд долларов.

Все это сопровождалось мощным ростом накопления денег — со 113 млрд долларов в 1947 году на вкладах до востребования плюс валюта хранимая вне банков, до 357 млрд. долларов в августе 1978 года. Другими словами, активное предложение денег за этот период более чем утроилось.

Результатом такого роста денег было драматическое повышение цен. Индекс потребительских цен в 1946 году составлял 58,5, а в сентябре 1978 года — уже 199,3.

Цены, словом, более чем утроились.

Политика инфляции, как я уже говорил, отчасти вводится ради себя самой. Более сорока лет спустя после публикации книги Джона Мейнарда Кейнса «Общая теория» и более чем через двадцать лет после того, как эта книга была полностью дискредитирована анализом и практикой, огромное число наших политиков непрестанно рекомендуют проводить политику больших дефицитных расходов для того, чтобы избавиться от безработицы или сократить ее. Потрясающая ирония заключается в том, что они дают эти рекомендации в то время, как у федерального правительства за последние сорок восемь лет и без того сорок один год бюджет сводился с дефицитом, причем этот дефицит достигал 50 млрд долларов в год.

И еще большая ирония заключается в том, что неудовлетворенные проведением подобной разрушительной политики у себя в стране, наши власти выговаривали другим странам, среди которых стоит отметить Германию и Японию, за то, что они не следуют этой инфляционистской политике. Это в наибольшей степени напоминает эзопову лису, которая, оставшись без хвоста, уговаривала других лисиц избавиться и от своих.

Один из худших результатов от сохранения кейнсианских мифов заключается в том, что они не только все более и более способствуют инфляции, но и систематично отвлекают внимание от реальных причин нашей безработицы, таких как чрезмерно высокие уровни зарплаты для членов профсоюзов, законы о минимальной заработной плате, чрезмерная и слишком долго действующая страховка по безработице, сверхщедрые пособия по безработице.

Но инфляция, хотя отчасти и являющаяся преднамеренной, в наши дни в основном представляет следствие других форм вмешательства правительства в экономику. Она является следствием, словом, перераспределяющего государства — всех политик экспроприирования денег у Петра с целью проявления щедрости в отношении Пола.

Будет легче отслеживать этот процесс и демонстрировать его разрушительные последствия, если мы будем придерживаться некоего единого критерия — типа гарантированного ежегодного дохода, реально предлагавшегося и серьезно рассматривавшегося комитетами Конгресса в начале 70-х годов. Это было предложение еще более безжалостно облагать налогом все доходы, превышающие средние, и передавать доход всем тем, кто живет ниже так называемого минимального прожиточного минимума, с целью гарантирования им дохода вне зависимости от того, хотят они работать или нет, чтобы «они могли жить достойно». Сложно представить себе какой-либо план, более четко рассчитанный на дестимулирование работы и производства и в конечном итоге ведущий ко всеобщему обнищанию.

Но вместо того, чтобы принять хоть какой-то единый критерий и разрушить все одним махом, наше правительство предпочло ввести в действие сотни законов, обеспечивающих подобное перераспределение на частичной и селективной основе. Такие меры могут полностью упустить из виду одни группы нуждающихся, но, с другой стороны, могут осыпать другие группы дюжиной разнообразных выгод, субсидий и других милостей. Они включают, привожу примеры наугад, социальную защиту, бесплатную медицинскую помощь, бесплатное медицинское обслуживание, страхование от безработицы, продовольственные марки, льготы ветеранам, фермерские субсидии, субсидируемое жилищное строительство, арендные субсидии, школьные завтраки, общественную занятость в рамках схем по искусственному созданию рабочих мест, помощь семьям, в которых имеются иждивенцы, и прямые пособия всех видов, включая помощь престарелым, слепым и немощным. Федеральное правительство подсчитало, что по последним категориям федеральная помощь оказывалась более чем 4 миллионам человек, не считая того, что делают в этом направлении штаты и города.

Один автор недавно насчитал и проанализировал, ни много ни мало, 44 программы по обеспечению благосостояния граждан. Правительственные расходы на них составили в 1976 году 187 млрд долларов. Общий средний рост объема этих программ с 1971 по 1976 год составил 25 % в год, или в 2,5 раза больше размера ВНП за тот же самый период.

Проектируемые расходы на 1979 год составляют более 250 млрд долларов.

Соответствующим этому экстраординарному росту расходов на обеспечение благосостояния было развитие «национальной отрасли по обеспечению благосостояния», в которой сейчас работает 5 млн служащих государственного и частного секторов, распределяющих платежи и услуги 50 млн бенефициаров[27].

Практически во всех странах Запада оказывают помощь по похожему набору программ помощи, хотя иногда и более интегрированных и менее случайных в отборе. Для того чтобы это осуществлять, приходится прибегать ко все более и более драконовскому налогообложению.

В качестве примера приведем Великобританию. Ее правительство облагало личный доход от работы («заработанный» доход) по ставке до 83 % и личный доход от инвестиций

(«незаработанный» доход) — до 98 %. Удивительно ли, что это дестимулировало работу и инвестиции и, таким образом, дестимулировало производство и занятость. Нет лучшего способа удерживать рост занятости, как изводить и штрафовать работодателей. Нет лучшего способа сохранять зарплаты на низком уровне, как разрушать любой стимул делать инвестиции в новые и более производительные машины и оборудование. Но повсюду это становится все более распространенной политикой правительств.

Тем не менее, драконовское налогообложение не дает возможности собирать такие годовые доходы, чтобы не отставать от все более безрассудных правительственных расходов и схем перераспределения богатства. В результате возникает хронический и постоянно возрастающий бюджетный дефицит правительства, а отсюда — хроническая и нарастающая инфляция практически во всех странах мира.

В течение последних тридцати лет, или около того, «Сити банк», расположенный в НьюЙорке, фиксировал данные по этой инфляции за десятилетние периоды Его расчеты основаны на публикуемых правительствами данных о стоимости жизни. В своем экономическом послании в октябре 1977 года он опубликовал обзор по инфляции на примере пятидесяти стран. Эти цифры показывают, что в 1976 году, например, западногерманская марка, учитывая лучшие показатели, потеряла 35 % своей покупательной способности за предшествовавшие 10 лет; швейцарский франк потерял 40

%, американский доллар — 43 %, французский франк — 50 %, японская йена — 57 %, шведская крона — 47 %, итальянская лира — 56 % и английский фунт — 61 %. В Латинской Америке бразильское крузейро потеряло 89 % своей ценности, уругвайское, чилийское и аргентинское песо — более 99 %.

Хотя, в сравнении с данными годичной или двухгодичной давности, в целом обесценение мировых валют стало более умеренным. Американский доллар в 1977 году обесценился за год на 6 %, французский франк — на 8,6 %, японская йена — на 9,1 %, шведская крона — на 9,5 %, английский фунт — на 14,5 %, итальянская лира — на 15,7 % и испанская песета — на 17,5 %. Что касается латиноамериканского опыта, то бразильская денежная единица в 1977 году за год обесценилась на 30,8 %, уругвайская — на 35,5 %, чилийская — на 53,9 % и аргентинская — на 65,7 %.

Я оставляю на усмотрение читателя представить себе картину хаоса, который вызывали эти темпы обесценения денег в экономике этих стран, и жизненных страданий миллионов их жителей.

Как я уже отмечал, инфляция, сама по себе приносящая столько горя людям, является, в свою очередь, в основе своей последствием других форм правительственного вмешательства в экономику. Практически любое такое вмешательство непреднамеренно иллюстрирует и подчеркивает основной урок этой книги. Любое из них было продиктовано предположением о том, что оно принесет непосредственно выгоду какойнибудь отдельной группе. Те, кто осуществляет это вмешательство, не смогли принять во внимание вторичные последствия от этих действий, не смогли рассмотреть воздействие от них в долгосрочной перспективе на все группы.

Суммируя изложенное, можно сказать, что нигде политики, похоже, не усвоили урок, который эта книга пыталась донести до них более тридцати лет назад.

Если мы пройдемся по этой книге глава за главой, то обнаружим, что все формы правительственного вмешательства, резко осужденные еще в первом издании, продолжают применяться, и даже с еще большим упорством. Правительства повсюду все еще пытаются решить проблему безработицы, вызванную их же действиями, с помощью общественных работ. Они вводят все более высокие и, по своей сути, конфискационные налоги. Они продолжают рекомендовать увеличение объема предоставления кредитов. Большинство из них считает «полную занятость» своей первостепенной целью. Они продолжают вводить импортные квоты и протекционистские тарифы. Они пытаются увеличивать объем экспорта, еще более обесценивая свои валюты.

Фермеры все еще продолжают «борьбу» за введение «паритетных цен». Правительства продолжают поощрять неприбыльные отрасли. Они все еще предпринимают попытки «стабилизировать» цены на отдельные товары.

Правительства, поднимающие цены на товары путем обесценения своих валют, продолжают обвинять за высокие цены частных производителей, продавцов и «спекулянтов». Они вводят ценовые потолки на нефть и природный газ, что дестимулирует разработку новых месторождений именно тогда, когда необходимо стимулирование, или обращаются к общему фиксированию или «мониторингу» цен и зарплат. Они продолжают регулировать аренду, несмотря даже на вызванное этим разорение. Они не только сохраняют в действии законы о минимальной заработной плате, но и продолжают ее повышать, несмотря на хроническую безработицу, столь очевидно вызываемую этими действиями. Они продолжают принимать законы, предоставляющие специальные привилегии и освобождения профсоюзам; принуждающие рабочих становиться их членами; требующие терпимо относиться к массовым пикетированиям и другим формам насилия; и принуждающие работодателей «честно вести переговоры с профсоюзами о заключении коллективного договора», то есть отчасти уступать их требованиям. Цель всех этих мер — «помощь рабочей силе». Но в результате опять происходит рост и продление безработицы и общее снижение выплат по заработной плате в сравнении с тем, какой ситуация могла бы быть.

Большинство политиков продолжает игнорировать необходимость прибыли, преувеличивать ее средний или общий чистый объем, осуждать прибыли выше среднего уровня в любой отрасли, чрезмерно облагать их налогами, а иногда даже считать предосудительным существование прибыли как таковой.

Похоже, антикапиталистический менталитет сегодня силен, как никогда. Как только в какой-то сфере происходит замедление, политики видят главную причину этого в «недостаточных потребительских расходах». В то же самое время, когда они стимулируют большие потребительские расходы, тем самым накапливаются дальнейшие дестимуляторы и штрафы на способы сбережений и инвестиций. Основным их методом сегодня, как мы уже наблюдали, является обращение к или ускорение инфляции. В результате сегодня, впервые в истории, ни одна страна не привязана к металлическому стандарту, и практически каждое государство обманывает своих граждан, печатая хронически обесценивающиеся бумажные деньги.

К множеству приведенных примеров добавим еще один — рассмотрим недавнюю тенденцию, не только в США, но и за рубежом, — практически любая запускаемая «социальная» программа выходит полностью из-под контроля. Мы уже бросили взгляд на общую картину, теперь давайте рассмотрим один выдающийся пример — социальное страхование в США.

Первый федеральный закон о социальном страховании был принят в 1935 году. Его теоретическое обоснование состояло в том, что большая часть проблемы обеспечения заключается в том, что люди, пока работают, не делают сбережений, а когда становятся слишком старыми для работы, то обнаруживают, что у них нет никаких ресурсов. Предполагалось, что эту проблему можно решить если принудить работающих страховать себя, а также заставить работодателей выплачивать половину причитающегося платежа, таким образом у них будет пенсия, достаточная для выхода на пенсию в возрасте 65 лет или старше. Планировалось, что социальное страхование будет полностью самофинансируемым проектом, основанным на жестких страховых принципах.

Однако он никогда не работал таким образом. Резервный фонд существовал фактически только на бумаге. Правительство расходовало приходы налогов по социальному страхованию либо на свои повседневные нужды, либо для выплаты пенсий. Начиная с 1975 года текущие выплаты пенсий превысили приходы налогов по этой системе.

Выяснилось также, что практически на каждой сессии Конгресс находил пути, чтобы увеличить размер выплачиваемых пенсий, расширить охват ими и добавить новые формы «социального страхования». Как отметил один комментатор в 1965 году, через несколько недель после принятия дополнения о страховании бесплатной медицинской помощи, «в годы всеобщих выборов (последние семь выборов взяты за основу) всегда принимаются новые законы-«подсластители» в рамках системы социального страхования».

По мере того как развивалась и прогрессировала инфляция, пенсии в рамках системы социального страхования возрастали не только пропорционально, а намного выше.

Типичной политической хитростью было воспользоваться выгодами сегодня, а затратные части отложить на будущее. Но это будущее всегда наступало, и через каждые несколько лет Конгрессу приходилось увеличивать налоги на зарплату, взимаемые как с рабочих, так и с работодателей.

Возрастал не только уровнь налогообложения, но постоянно росла и сумма облагаемой налогом зарплаты. В первом законе о социальном страховании от 1935 года налогом облагались лишь первые три тысячи долларов зарплаты. В то время уровни налоговых ставок были очень низкими. Но с 1965 по 1977 год, например, социально-страховой налог взлетел с 4,4 % на первые 6 600 долларов заработанного дохода (взимавшихся и с работодателя и с самого служащего одинаково) до комбинированных 11,7 % с первых 16 500 долларов. (С 1960 по 1977 год совокупный годовой налог вырос на 572 %, или около 12 % ежегодно. Ожидается, что он станет еще больше.)

В начале 1977 года неподкрепленные средствами обязательства социально-страховой системы, по официальным данным, составляли 4,1 трлн долларов[28].

Сегодня никто не сможет с определенностью сказать, чем является социальное страхование — программой страхования или лишь сложной и односторонней системой пособий. Большинство сегодняшних пенсионеров убеждены в том, что они «заработали» и «оплатили» свою пенсию. Однако ни одна частная страховая компания не могла бы себе позволить выплачивать пенсию в нынешних размерах из реально полученной страховой «премии». В начале 1978 года выйдя на пенсию низкооплачиваемые рабочие получали ежемесячно пенсию в размере 60 % от оклада. Пенсия рабочих со средними окладами, составляла около 45 % оклада. У тех же, у кого были исключительно высокие зарплаты, эта доля могла составлять 5 или 10 %. Если социальное обеспечение рассматривается как система пособий, то очень странно, что те, кто и раньше получал самые высокие зарплаты, в 1978 году получали максимальные пенсии в долларах.

Однако, и сегодня социальное страхование все еще остается неприкосновенным. Любой конгрессмен будет полагать политическим самоубийством любые предложения о сокращении нынешних пенсий или об урезании обещанных пенсий в будущем.

Американская система социального страхования должна выглядеть сегодня как устрашающий символ практически неизбежной тенденции относительно любых систем государственных пособий, перераспределения, или схем «страхования» — однажды установившись, она полностью выходит из-под контроля.

Словом, основная проблема, с которой мы сегодня сталкиваемся, не экономическая, а политическая. Здравомыслящие экономисты едины в мнении относительно того, что необходимо предпринимать. Практически все правительственные попытки перераспределять богатство и доход ведут к подавлению стимулов к производству и к всеобщему обнищанию. Это — самая подходящая область для правительственных усилий по подготовке и введению в рамках закона мер, запрещающих насилие и мошенничество.

Но правительство должно отказаться от практики специального вмешательства в экономику. Основная экономическая функция правительства — стимулировать и защищать свободный рынок. Когда Александр Македонский пришел к философу Диогену и спросил, не может ли он что-то сделать для него, говорят, Диоген ответил: «Да, отойди в сторонку, ты загораживаешь солнце». Вот что каждый гражданин правомочен требовать от правительства.

Перспективы темны, но не совсем безнадежны. Среди облаков то там, то сям можно заметить просветы. Все больше становится людей, осознающих, что правительство никому ничего не дает вперед, прежде чем не заберет это у кого-нибудь еще или у них самих же. Увеличение раздачи бесплатно одним лишь означает возросшие налоги, или возросший дефицит, или рост инфляции. А инфляция, в конечном итоге, только запутывает и дезорганизовывает производство. Уже и некоторые политики начинают это понимать, а отдельные из них даже открыто об этом заявляют.

В дополнение хотелось бы обратить внимание на видимые знаки перемен в интеллектуальных веяниях, доминирующих в доктрине. Кейнсианцы и сторонники «Нового курса», похоже, постепенно сдают свои позиции. Консерваторы, сторонники предоставления широких гражданских прав и другие защитники свободного предпринимательства начинают высказывать свои воззрения более откровенно и четко сформулировано. И их становится все больше. Среди молодых быстро набирает силу опытная школа «австрийских» экономистов.

Существует реальная перспектива того, что государственная политика будет изменена еще до того момента, как ущерб от существующих мер и тенденций уже станет непоправим.