Экс-супруг. Ушел навсегда

Глава 34

Не сказав ни слова, я пропускаю девушку в дом.

Чуть не поддаюсь порыву предложить ей переодеться, горячего чаю.

Нет, пускай сначала скажет зачем здесь.

У меня больше нет теплых чувств к этой девушке. Да, она почти родня мне, но я больше не вижу причин быть дружелюбной к ней. Она мне вчера разве что в лицо не плюнула. Ее взгляд говорил сам за себя.

— Спасибо…

— В чем была нужна приезжать в такой час? — складываю руки на груди. — Мирона нет, — осматриваю трясущуюся девицу. — Хотя ты и так, наверное, это знаешь. Ты мне что-то хочешь сказать?

— Да… — кивает девушка. — Я должна кое-что тебе сказать… рассказать. Потому что я больше так не могу, — выдыхает еле слышно, смотря душераздирающе. — Но прежде я хочу извиниться за мое поведение в торговом центре, — нервными движениями поправляет свои мокрые пряди. — Я не ожидала просто и…

— Чего ты не ожидала?

— Увидеть тебя и.... Я же столько дней игнорила тебя.

— Да, и я до сих пор не могу понять причины. Ты об этом пришла мне рассказать?

— И да, и нет, — неуверенно.

Лана посматривает в сторону, где кромешная тьма и лишь частые вспышки молнии освещают помещение.

Наверное, мне все-таки стоит сменить гнев на милость и предложить ей чего-нибудь горячего.

— Ладно, пойдем в кухню.

Кивнув, Лана снимает обувь, а я иду делать кофе, которое точно сама не буду. У меня, если честно, аппетит совсем пропал.

Не представляю, что такое она хочет вывалить на меня, но предчувствие у меня поганое. Это наверняка как-то связано с Мироном. И я уже догадываюсь, что услышу что-то паршивое о своем муже. Но это без шансов. Против отца своего ребенка я не пойду ни в каком смысле. Однако выслушать вполне могу.

— Кофе скоро будет готов.

— Да не нужно было…

— Давай, рассказывай, — заглядываю в холодильник, пытаясь пробудить в себе аппетит. Поесть-то нужно. — Лана, говори, — настаиваю, продолжая рыться в холодильнике.

— Я люблю его, — немного сиплым голосом доносится до меня.

Мои руки, пытающиеся достать большую головку сыра с полки, замирают, а после я медленно отступаю от холодильника и захлопываю его двери.

Так же медленно поворачиваюсь лицом к сидящей за кухонным столом Ланой. Ее взгляд опущен в стол, а рукам нет покоя — они дрожат.

— Кого?.. — пытаясь уточнить, я почти уверена, что знаю, какое имя сейчас прозвучит.

Сердце пропускает удар за ударом.

— Мирона, — произносит девушка, качая головой.

И все же я ошеломляюсь настолько, что спешу припасть спиной к холодильнику, чтобы остаться на ногах.

— Я… — продолжает Лана. — Я… я как ты.

— Что?

— Совсем как ты, — резко поднимает на меня жалостливый взгляд. — Люблю и остаюсь без ответа… И знаешь, — криво ухмыляется, — гораздо дольше, чем ты.

Из меня будто выбили воздух, а внизу живота заныло.

Яркие вспышки молнии на всю кухню не отвлекают меня, не заставляют отвести взгляда от девушки.

С трудом сглатываю огромный ком и стараюсь продышаться.

Боже… Вот чего я не ожидала… Это последнее, что смогло бы прийти мне в голову, — что его неродная сестра влюблена в него.

— Он… знает?

И на этот вопрос я знаю ответ. Конечно, да. Отсюда и отношение к ней. Секреты от меня по поводу нее наверняка тоже с этим связаны. Зря я тогда не затаилась у двери его кабинета и не подслушала их разговор.

— Знает… — всхлипывает. — Давно знает…

— Между вами что-то было? — спрашиваю и стискиваю челюсти.

А вот на этот вопрос я не знаю ответа.

Лана отрицательно качает головой, но не без грусти. Она, конечно, хотела бы этого.

— У него и с тобой ничего не было, — хмыкает она. — Только с ней.

Шумно втягиваю в себя воздух, снова и снова, но все равно задыхаюсь. Кажется, что внутри меня все заледенело.

— Зачем ты рассказала мне?

— Чтобы ты знала.

— Мне кажется, что ты преследуешь еще какую-то цель, — прищуриваюсь.

— А какую цель я могу преследовать? — нервно усмехается Лана. — Да никакой! Ты хотела знать, что происходит, вот я и решила тебе открыться. Чтобы ты понимала в чем дело и почему я такая. Я даже уехала учиться за границу специально! Думала, что расстояние поможет, но оно не помогло… Ничего не помогло.

Смаргиваю подступившие слезы и отхожу к столешнице, на которую опираюсь ладонями.

Я поверить не могу…

Он мог сказать мне.

Как?.. Да просто сказал бы и все! Это было бы лучше, чем вот это все.

Нет же, он скрывал, и черт знает сколько еще от меня всего скрывает. Он же вон из кожи лез, чтобы заставить меня перестать не лезть к нему в душу. О своей бывшей он так и не поговорил со мной.

А на нее… На нее я даже злиться не могу. Лана молода. И у нее, похоже, тоже одержимость.

Черт, я ненавижу тебя, Барсов. Как же я тебя ненавижу… Ровно настолько же, насколько люблю.

— Я… я могу переодеться во что-нибудь твое? Мне очень холодно.

— Да, — хриплю. — Наверху. В комнате… Левый шкаф у окна. Сама возьми.

Лана встает и уходит, а я прикладываю ладонь к груди и зажмуриваю глаза.

Спустя минуту я двигаюсь вслед за Ланой, понимая, какую глупость сделала, позволив ей пойти и рыться в моих вещах.

Когда я вхожу в комнату, то вижу ее возле своей прикроватной тумбочки. Она что-то рассматривает.

— Ой, прости… Я просто увидела фото. Это ты со своим отцом?

— Ты не нашла одежду?

— Да я не успела. Прости.

— Сейчас я тебе все дам, сможешь переодеться в ванной.

Подхожу к шкафу, беру первые попавшиеся джинсы, легкую кофту. Разворачиваюсь и протягиваю вещи девушке.

— Спасибо, Лиля, — благодарит она и идет в ванную. Вскоре возвращается. — Подошло. Я тебе потом верну.

— Лучше ответь: ты к Мирону в офис с какой целью приходила тогда? Признаться, наконец-то, в своих чувствах?

— Да… Впервые прямо, — кивает. — Признаюсь честно, я надеялась… — кусает губы, — что хоть теперь-то он меня заметит. Например то, что не такие уж мы с Таей и разные. Мы, знаешь ли, очень похожи с ней и…

У меня снова слегка кольнуло в животе.

— Уходи, — прошу ее. — Хватит с меня этого…

— Да… Понимаю… Я могу тебя попросить…

— Нет, не можешь. Мы с Мироном будем это обсуждать. Хочешь ты этого или нет.

— Я имела в виду мою маму.

На что я молча двигаюсь к двери, открываю ее и жду, когда она уже выйдет, с чем она не торопится.

По лестнице Лана спускается быстро, а перед самым выходом она собирается что-то сказать и даже начинает, но я ей не позволяю. Прошу просто уйти.

После, заперевшись, бросаюсь наверх, хватаю свой смартфон и набираю мужа. Пока идут гудки, я стараюсь немного унять гнев, и у меня даже немного выходит, благодаря тому, что он долго не отвечает.

— Лиля, ты не спишь, — отвечает мне муж. У него там какой-то шум. — Все хорошо?

Кусаю боли до крови, чувствую этот соленый вкус и беззвучно рыдаю.

— Почему ты не сказал мне о Лане?.. — спрашиваю и начинаю злиться все сильнее от каждой его секунды молчания. — Ты только хуже делаешь своим молчанием.

— Она была у нас?

— На мой вопрос отвечай, Мирон.

— У меня с этой соплячкой ничего не было, — тихо рычит Мирон в трубку.

— А она этого и не говорила. Она лишь сказала, что давно в тебя влюблена. Призналась мне в этом честно. А ты не собирался сказать мне о причине своего истинного отношения к младшей сестре?

— Не собирался. Не о чем потому что говорить. Эта девка абсолютно чокнутая.

— Я тоже чокнутая?

— Что? При чем тут ты вообще?

— Я ведь тоже была в твоей жизни целый год невидимкой. Ты меня вместе с моими попытками сблизиться тоже считал чокнутой?

— Лиль, прекрати.

— Все, я отключаюсь.

— Нет! Стой! Давай поговорим!

— О чем? О чем бы я не хотела с тобой поговорить, у тебя всегда найдется повод умолчать или заткнуть меня. Я устала от этого. Я… от всего устала, Мирон.

— Я прошу тебя, успокойся, милая. Дождись меня. Мы поговорим. Я уже…

Сбрасываю. Грубо обрываю разговор, как он делал множество раз, даже не оглядываясь и не чувствуя вины.

Швыряю телефон на кровать и рвусь к своей прикроватной тумбочке, с которой хватаю успокоительные. Принимаю их, не запивая, и направляюсь в ванную комнату. Мне срочно нужна ванна. Расслабляющая. Не горячая, конечно же. Горячую мне категорически нельзя.

Сняв с себя всю одежду, я погружаюсь в теплую воду, устраиваюсь поудобнее.

Проходит всего минут пять, а мои веки тяжелеют, перед глазами становится все размыто. Я засыпаю, без какой-либо возможности остановить это. Тело отказывается слушаться, когда я пытаюсь приподняться, меня словно парализует, а вскоре глаза окончательно закрываются.