Эксперимент

V

Филипп спал долго, непривычно долго — может быть, в последний раз он спал так в детстве. Время от времени просыпаясь, он отодвигал штору, видел сидящего у иллюминатора Зенона, снова зашторивался, переворачивался на другой бок и опять проваливался в омут сна. Он потом не мог вспомнить, что ему снилось, хотя в сознании осталась этакая бессмысленная мешанина давно минувшего, вчерашнего, сегодняшнего и чего вообще никогда не было и не могло быть.

Он проспал тринадцать часов и, очнувшись в очередной раз, понял, что больше не уснет. Он чувствовал себя отдохнувшим, но от вчерашнего «легкого настроения» ничего не осталось. Явь властно и трезво обступала его, и он подумал, что будь он вчера в подобном состоянии, то вряд ли решился бы так поспешно на «разгрузочный» полет. Конечно, он решился бы на него так или иначе — другого выхода не было, это он понимал отчетливо; но решение не было бы таким внезапным, он бы все хорошо обдумал, подготовил бы Кору, и все прошло бы спокойно, не было бы впечатления бегства, не было бы этой запальчивости, этой бодряческой идиотской астрограммы, не делающей чести асу, — словом, не было бы «нервов», что верно подметил универсус Зенон. Филипп так никогда не поступал, и это, естественно, не может не озадачить кое-кого.

Он осветил расположенный на стене спальни дубль-пульт: все было в норме, нырок за Систему произведен удачно, «Матлот» уверенно идет к Раку, дублер не подвел и на этот раз. И стало быть, исправлять что-то уже поздно. «Можешь, — безжалостно сказал себе Филипп, — излить свои горячие и обильные чувства к жене своему уникуму. Он запишет, и она потом прослушает и поймет, что ты думал о ней, и успокоится. А что она прослушает?» И между бровей его пролегла жесткая прямая бороздка.

Он откинул штору; Зенон оторвался от иллюминатора, поднялся и подошел.

— Добрый день, Фил.

— Добрый, — отозвался Филипп. — Принеси, пожалуйста, воды.

— Ты не собираешься вставать?

— Нет. К черту режим. Я хочу пить, старина. Чистой воды, пожалуйста.

Зенон удалился, вернулся с бокалом, протянул; глаза его несколько раз коротко мигнули, что свидетельствовало о настройке на пристальный взгляд. Филипп отхлебнул воды, поставил бокал.

— Сядь.

Зенон пристроился у изножья.

— Тебе нужен массаж, Фил.

— Пожалуй. — Он перевернулся на живот, и Зенон принялся массировать. — Не осторожничай. Я должен быть в порядке.

— Да, ты несколько выбит.

— Заметно?

— Заметно. И флюиды.

— Скажите пожалуйста — и флюиды! — Филипп расслабился, закрыл глаза. — Выходит, ты и в самом деле времени зря не терял. Вызов был?

— Да.

— Кора?

— Да. С нею говорил дублер, потом она потребовала меня. Хочешь прослушать?

— Хочу.

Робот-курьер принес кристалл, вставил в видеосонатор. Филипп повернул голову, чтобы видеть экран.

Голос Коры был необычайно взволнованным, лицо пылало.

«— Повторяю, мадам, — секретарским тоном чеканил Бонтон. — Полет проходит нормально. Командир отдыхает, мадам. Разбудить?

— Нет-нет! — Кора часто замотала головой. — Нет-нет! Как он себя чувствует?

— Командир был несколько возбужден.

— Он здоров?

— Здоров, мадам.

— Да! Пусть отдыхает. Ни в коем случае не будить! — Кора передохнула. — Он не говорил, куда вы направляетесь?

— Командир сказал, что о направлении будет решено за пределами Системы.

— А что вам лично известно?

— Лично мне известно, мадам, что о направлении будет решено за пределами Системы лично командиром.

Лицо Коры сделалось беспомощным, она обмякла, взгляд потух. Но тут же снова загорелся.

— Зенон с вами?

— Да, мадам. Робот-нянька Зенон с командиром.

— Я хочу говорить с ним. Пригласите его!

— В кабину управления кораблем, мадам, посторонним лицам вход воспрещен. Это нарушение инструкции.

— Зенон посторонний?

— К сожалению, мадам.

— Тогда переключите меня на салон!

— У вас не остается времени, мадам, — холодно и упрямо сказал дублер. — Через несколько минут — приграничная зона Системы.

— Так переключайте скорей!» — раздраженно выкрикнула Кора…

Запись закончилась. Зенон продолжал старательно разминать спину Филиппа.

— Что ж! — сказал он. — По-моему, Бонтон держался молодцом. Такой натиск отбить…

— Он сухарь и бюрократ, — невозмутимо отозвался Зенон. — При таких данных ему не дублером у тебя быть, а вахтером у вашего Главного.

— Значит, он не пустил тебя в кабину?

— Напомнил инструкцию и захлопнул люк перед моим носом.

— Ты бы, когда был дублером, пустил няньку?

— Я бы пустил бывшего дублера.

— Стареешь. А Бонтон молодец. Вон как нырнул — «Матлот», наверно, и не вздрогнул.

— Прошелся я потом по твоему «Матлоту». Ничего не скажешь — отличная посудина. Но «Суслик» наш был удобнее, уютнее.

— Ностальгия, Зенон. Тоже, между прочим, душевное… А «Матлот» и «Суслик»— это тигр и гипопотам.

— «Суслик» был уютнее, — несгибаемо повторил Зенон. — И дублер у тебя был другим.

— Это бесспорно. — Филипп улыбнулся. — Ты мне был всегда другом. Кора нашла тебя?

— Да.

— И ты ей, конечно, все выболтал.

— Говорить неправду Коре я не мог никогда.

— А мне?

— А тебе мог.

— Не возражаешь, если прослушаем?

— Эй, малый! — Зенон обернулся к курьеру. — Замени, пожалуйста, кристалл.

«— Почему ты так исчез? Не предупредил, не дал как-то знать! — зачастила Кора.

— Девочка, я не успел. У меня едва хватило времени на дозарядку.

— Он спит?

— Да.

— Пусть. Ты его не буди! Пусть, пока сам не проснется. А этот тип, там, в кабине, надежный?

— Вполне надежный, Кора.

— Он так внезапно уехал, так внезапно… Я не знаю, что подумать. Ты что-нибудь понимаешь?

— У него появилась идея, Кора. А когда у них, таких, появляются идеи, им надо дать волю.

— Какая идея, Зенон?

— Пока определенно сказать не могу. Идефикс, кажется.

— Идефикс?!

— Да, — подтвердил честный Зенон. — Знаешь, когда смятение, неустойчивость, раздвоение. Ты лучше разбираешься в этом, девочка. Ну, — он подыскивал слова, — по-моему, что-то вроде нравственного коллапса.

— О господи! — нравственный коллапс…

— Не принимай мои слова буквально. Мне не все ясно. Флюиды и биотоки его в хаотическом состоянии. Он возбужден, ему надо отдохнуть. Психические нагрузки в последние часы были у него очень резкими и интенсивными. Внезапное решение, поспешный отлет, чувство вины перед тобой…

— Вы говорили?

— Да, за завтраком.

— Он не сказал о направлении?

— Определенно не сказал. Но по-моему, — на Рака.

— На Рака?! — Глаза Коры округлились. — На Рака? По только что проложенному им коридору? Я так и чувствовала, так и чувствовала! Но зачем, Зенон?

— Не знаю, Кора.

— Зенон! Он определенно что-то там увидел, узнал! Что-то такое с ним там определенно случилось. Да-да! Поэтому он и вернулся таким странным, поэтому все бросил и помчался назад. Что, что он мог там увидеть, Зенон?! Что на него так повлияло?

— Пока я в неведении, Кора. Но ты не должна беспокоиться, девочка. Фил — опытный пилот и крепкий человек.

— Нравственный коллапс, — подавленно повторила она несколько раз. — Нравственный коллапс… Что же мне делать, Зенон? Когда хотя бы вас жда…»

И тут связь оборвалась — «Матлот» достиг приграничной зоны.

— Она хотела спросить, когда мы вернемся, — невозмутимо проговорил Зенон и приказал курьеру: — Отнеси кристаллы в сейф.

Тот выключил видеосонатор и скрылся.

— И ты бы ей ничего не смог ответить. — Филипп вздохнул.

— И я бы ей ничего не смог ответить.

— Ну, а про коллапс что ты там навыдумывал?

— Это не выдумка, Фил. Я досконально исследовал доступную мне информацию и выводы перепроверил несколько раз.

— Информация! Полчаса болтовни замотанного человека — это информация?

— Информация. Тонус, жесты, недовольство уникумом, конфронтация мозга и души, два бокала вина… И еще многое-многое другое.

— Ты не робот, Зенон, — сказал Филипп. — Тут какое-то недоразумение. Или тебя подменили. Или степень автоэдификации… Что ж! Во всяком случае, с тобой, старина, я вижу, не соскучишься. Собеседник ты отменный, нянька — отличная. Вон как ты освоил массаж. — Филипп поморщился. — Ну, довольно. Теперь — душ и обед.

И тут взгляд его упал на дубль-экран внутреннего контроля: он искрился голубым светом.