Эксперимент

Евгений Кукаркин

Эксперимент

ПРОЛОГ

Это не правильно, когда говорят, что профессию мы выбираем. Запомните, профессия выбирает нас. Одни становятся профессионалами, другие и их большинство, существуют до пенсии.

Мы родились в непонятное время. Даже в институт поступить не можем. Знаменитый Хрущевский указ рекомендовал нам пройти двух годичную практику на заводе и после, даже с тройками, поступать в высшее учебное заведение.

Мой друг, Лешка, побегав по ВУЗам, предложил мне все же подавать документы, так как их везде берут и не отказывают. Мы решили, пойдем в Кораблестроительный институт и сдали туда документы.

Ехидный старичок, математик, положил свою тощую ручонку на разбросанные по столу билеты.

- Для вас молодой человек задача попроще. Билеты не тащите, если на мой вопрос ответите правильно, ставлю пять, если нет - два. Условия задачи: В нижнем углу комнаты сидит паук, в противоположном верхнем, сидит муха. Какое кратчайшее расстояние от паука до мухи?

- По диагонали по полу, потом наверх.

Его рот, с сухонькими маленькими губами, развернулся в улыбке.

- Неправильно молодой человек. Идите, два.

- Как неправильно?

- Да так. Мысленно сделайте развертку комнаты и проведите прямую линию. Пока молодой человек, приходите через два года.

Лешка тоже сыпанулся на математике и мы, как порядочные граждане своей страны, пошли наниматься на работу. Причем, это оказалось так трудно, ведь нам не было 18 лет, что пришлось применять папины и мамины связи, чтобы устроиться лаборантом в химическую лабораторию. Лешка, также с трудом устроился учеником сверловщика на завод.

Через год мы были у того же математика.

Опять та же картина. Он кладет свою лапку на билеты и опять задает простой вопрос.

- Чему равен логарифм двух?

- Но это есть в справочнике.

- В справочнике много чего есть. Так чему равен?

- ???...

- Приходите в следующий раз молодой человек.

И опять, я с Лешкой, иду трудиться на целый год.

Прошел еще год и мы встали перед проблемой. Если в третий раз не поступим, возьмут в армию, а это еще три года и тогда ни одна наука в нашу голову не полезет. - Знаешь что, - говорит Лешка, - пойдем в Военно-медицинский. И профессия и военная служба, все вместе. Ходят слухи, что по математике у них не такие драконовские меры как везде.

- Мне всеравно, пошли.

Мы подали документы в Военно-медицинский институт.

К нашей безумной радости, мы сдали математику здесь на пять, а остальные предметы на четыре. И не смотря на то, что баллов у нас было меньше, чем у пятерочников, нас приняли. Если бы тогда было можно и Хрущев был рядом, мы бы поцеловали его в маковку.

Но через год, Лешку вышибли и вовсе не за успеваемость. В морге, при кромсании трупов, он упал в обморок, а при вторичной попытке его рвало весь день. Он был невосприимчив к этим делам. Лешка ушел в армию, а у меня в институте появились новые друзья.

Николай был худ и тощ, когда пришел на первый курс. В то время мы всегда хотели есть, а он страдал этим больше всего. Он то и предложил мне заняться тяжелой атлетикой. В его тумбочке хранились вырезки из газет и журналов про Томи-Коно, Андерсена и других различных спортсменов, выращивавших, сверх-шеи, сверх-спины и сверх-грудь.

Спортзал нашего института был всегда свободен и мы каждый вечер, два года подряд, таскали тонны железа и гнулись на разных приспособлениях часами.

На третьем курсе института, нас было не узнать. Николай стал квадратным, целой машиной мышц, а я так развился в плечах и груди, что гимнастерку и шинель пришлось заказывать в ателье.

Николай ворвался в спальню.

- Вставай, бездельник, все проспишь. Наши в космосе. Представляешь, человека запустили.

- Да ты что? И кто же?

- Военный, летчик, Гагарин.

Мы вылетели на улицу. Что там творилось, не передать. Люди целовались, кричали, поздравляли друг друга, как-будто это сделали они. Потом нас собрали активисты и все пошли, демонстрацией, по городу.

- Вот бы нам туда, в космос.

- Может и попадем. Там все специальности в скором времени будут нужны, а врачи в первую очередь.

В институте был бедлам. Никто почти не слушал лекции, все обсуждали новости. В перерыв, я, Николай и еще несколько человек, подали генералу Павлову рапорта с просьбой перевезти в космонавты. Он похмыкал, посмеялся, но рапорта забрал и отправил нас учиться дальше.

Прошел еще год. Мы кончали учебу, сдали госэкзамены и должны были приступить к практике, когда меня и Николая вызвали к генералу.

- Что ребята, вы не забыли о поданных рапортах? Не пропало еще ваше желание побывать в космосе?

- Нет, товарищ генерал, - дружно ответили мы.

- Тогда собирайтесь и поезжайте в Москву. Пусть на вас полюбуются. Если не выдержите там испытаний, возвращайтесь. Деньги и документы получите в канцелярии. Ни пуха, ни пера.

- К черту, товарищ генерал.

В этот же вечер мы уехали на поезде в Москву.

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *

Врач несколько раз обошел меня и Николая. Пощупал мышцы, попросил согнуть руки, ноги и покачал головой.

- Вроде, таких экземпляров у меня еще не было. Одевайтесь, пойдете к вашему куратору, Ольге Матвеевне. Вот записка к ней. Она скажет, что вам делать.

Ольга Матвеевна, просмотрела записку и поморщилась.

- Опять, я да я. Вас звать Николай, а вас - Петр. Видите в окно вон ту пятиэтажку. Вот и идите туда. Скажите коменданту, что новенькие и от меня, пусть вместе, в одну комнату поселит. Откровенно говоря, мне сейчас не до вас. Через неделю пуск ракеты. Так что, до свидания, Коля и Петя. Завтра увидимся.

На следующий день за нас взялись всерьез.

Медики принялись изучать нас, как подопытных животных. И месяца не прошло, как Николай стал собирать вещи. Он не прошел центрифугу.

И так, который раз, сначала друзья меня заманят, а сами сбегут.

Я прошел все испытания, даже генеральную комиссию и меня передали доктору медицинских наук Щербаку Дмитрий Федоровичу.

- Вы нам нравитесь, Петр Михайлович. Скажу откровенно, я доволен выбранной кандидатурой. Мне очень нравиться, что вы медик, что у вас отличные физические данные и что вы не женаты. Не удивляйтесь, это очень важно. И так, что от вас хотим мы, это провести эксперимент в космосе. Психологически, очень сложный эксперимент. Но для начала, вы закончите институт, но уже на этот раз мы вас будем отправлять на практику. Вы, Петр Михайлович, пройдете практику по этому списку ряд больниц и клиник.

- Ого, здесь даже родильные дома.

- И родильные дома тоже. Вы будете жить здесь и находиться под нашим наблюдением. Завтра подойдите сюда, мы вас познакомим в деталях с проектом "Радуга".

Вместе с Щербаковым находились двое мужчин и одна женщина.

- Знакомьтесь. Нина Серьгеевна, ваш психолог. А это, Григорий Степанович - руководитель проекта. Это, Юрий Миронович - главный конструктор проекта. Кратко, суть проекта. Необходимо исследовать длительное пребывание в космосе пары, мужчины и женщины. Там должно произойти зачатие и рождение ребенка. Исследование очень важное, мы замахиваемся на дальние перелеты, когда только наши дети смогут долететь до неведомых миров. Из мужчин, мы выбрали вас. Кандидатуры трех женщин, подобраны и вам необходимо с ними познакомится и выбрать претендентку. Время пребывания в космосе, ориентировочно, два года. У вас, кажется, есть замечания, Нина Серьгеевна?

- Да. Я хочу остановиться на подготовительном периоде пары. И поэтому, хочу задержать ваше внимание на деталях. Петру Михайловичу, нужно осторожно подходить к психике женщины, поэтому ему нужно пройти курс не только акушерства и гинекологии, но и курс полового воспитания. Для этого, я предлагаю и вы не удивляйтесь, учителя в этом вопросе.

- Вы предлагаете гейшу или проститутку? - хмыкнул Юрий Петрович.

- И то, и другое вместе. И это очень важно. Женщина, которую вы выберете, должна понять, что такое настоящая любовь мужчины и не бояться половых актов, а с радостью идти на них. Но это только начало работы. Дальше, необходимо начинать процесс любви на земле, но без зачатия, что бы партнеры привыкли друг к другу и только после этого продумать, как это делать в космосе, в невесомости и безопасно для здоровья. И самое важное, вам надо поддерживать и все время успокаивать вашу партнершу, до и после рождения ребенка, иначе она может быстро сломаться. У меня все.

- Что вы скажете, Петр Михайлович?

- Конечно, у меня возникнет и, наверняка, много вопросов позже, по ходу изучения проекта и прохождения операций, а пока хочу спросить следующее. Женщины добровольцы и знают на что идут?

- Да, это так.

- Мне гейшу самому искать?

- Нет. Мы должны вас обезопасить от всяких болезней и поэтому найдем вам учителя сами.

- Сможет ли женщина совершать половой акт под камерой телевидения, я говорю о космосе.

- Да, должен быть контроль, - сказал Юрий Михайлович.

- Нет. И еще раз нет, - заволновалась Нина Серьгеевна. - Я протестую. Телевиденье вообще надо убрать. Вы что, а вдруг это будет давить на сознание партнеров и что-то может выйти не так. Кстати, вы Дмитрий Федорович говорили, проект секретный, даже связь с космосом должна быть минимальна. Не так ли?

- Говорил, но я приму саломоново решение. Выключатель камеры поставлю в внутри блока станции.

- Правильно, Дмитрий Федорович, - поддержал Юрий Михайлович.

- Хорошо. Выходит, связь будет только по определенным дням?

- Да. Есть у вас еще вопросы?

- Нет.

- Давайте тогда готовьтесь. Полет, предположительно, через полтора года.

Вечером Нина Серьгеевна повела меня в спортивный зал в соседнюю пятиэтажку.

- Смотри.

Мы через окно раздевалки разглядывали трех девчат, занимающихся на тренажерах.

- Черненькая - Лида. Спокойный уравновешенный характер. Была чемпионкой Союза по конькам. Вот эта светленькая с длинными волосами, Юля. Эта порох. Взрывается по каждому случаю. Мастер спорта по прыжкам с парашутом. А эта, с короткой стрижкой, Галя. Старательная девочка и умничка. Вот смотри на невест и выбирай.

- Нина Серьгеевна, у меня должен быть дублер?

- Конечно.

- А он также выбирает, как я?

- Нет. Он выбирает после тебя.

- Значит он появится позже?

- Естественно.

- Нескромный вопрос, Нина Серьгеевна. Они женщины или нет?

- Это своевременный вопрос Петр Михайлович. Я настаивала перед комиссией, защищая проект, что это должны быть девочки. Первый половой акт, очень болезненный и нужно не отвадить женщину потом от радости любви. Психологически, женщина всегда больше любит первого и если он ее научит любви, то это может быть надолго.

- Мне сейчас идти в зал?

- Да, раздевайтесь здесь и я вас познакомлю с ними.

Я разделся и умышленно снял рубашку.

- Я готов.

- Ого. Это девочкам очень понравиться. Черт возьми, вот это шары. Под рубашкой не все видишь. Вроде здоровяк, а оказывается это такая мощь. Я думаю, что они, даже с предвзятым мнением о навязываемом им женихе, закачаются.

- Однако, у них уже есть какое - то мнение об их кандидате.

- Естественно. Но их готовили к тому же, как жертв к науке. А это тоже важно.

Мы вышли в зал.

- Девочки, пойдите сюда. Я вам привела жениха. Его звать Петя.

Три пары восхищенных глаз уставились на меня. Первой подошла Юля и протянула руку.

- Юля, а это мои подружки. Ну чего уставились, идите сюда.

Лида подошла и провела пальцем по бицепсу правой руки.

- Грандиозно. Здесь эти лейтенантики прыгают, но такого я еще не видала. Простите, меня звать Лида.

- А меня, Галя, - подошла девушка с мальчишеской головкой, протягивая руку.

- Познакомились девочки. Хорошо. - начальственным тоном давила Нина Серьгеевна. - Петр Михайлович теперь будет заниматься и проводить большую часть времени с вами. Это и есть пока, часть вашей группы.

- А когда остальные будут?

- Нескоро. Подбираем кандидатов.

- Нам всем надо по мальчику, - понесло в разнос Юлю. - Мы же передеремся и перессоримся из-за Пети, если не будет других.

- Ладно, балаболка. Затрещала. Петр будет кандидатом номер один. А вот кто из вас удостоится этой чести, еще неизвестно.

- Конечно, я.

- Господи. Сладу с тобой нет. Я оставляю вам Петра Михайловича. Занимайтесь дальше.

Нина Серьгеевна ушла.

- А вы летчик? - спросила Лида.

- Врач.

- А кто у нас будет за борт-инженера?

- Я. И за командира корабля тоже.

- Вас переучат?

- Нет, доучат.

- А после девяти вечера, что вы делаете? - опять выскочила Юля.

- Соблюдаю режим.

- Давайте, плюнем на этот режим. Я знаю дыру в заборе, мы удерем на танцы в местный клуб. Петя, соглашайтесь?

- Что не сделаешь для таких симпатичных девочек.

- Ура. Девчонки сегодня у нас праздник. Чествуем появление нового члена команды.

- Вон тренер идет. Сейчас он тебя повествует, - съехидничала Лида.

- А ну ка, девочки, на тренажеры. А вы новенький? Прекрасно. Вон штанга в углу. Марш туда, за работу. Потом тридцать минут на беговую дорожку.

Вечером наша четверка удрала в клуб на танцы. Мы плясали парами, втроем и чувствовали себя раскованно и свободно.

Мы провели бы хорошо время, если бы Юля не задурила голову какому-то жлобу в клетчатом пиджаке. Он начал к ней слишком приставать и, конечно, она примчалась ко мне и спряталась за спину. Жлоб струхнул, куда-то убежал и через 15 минут явился с командой сопляков.

- Эй, ты, - на меня смотрела пара наглых глаз высокого парня. - Выйдем.

- Девочки, не беспокойтесь я сейчас.

- Петя не ходи их много.

- Все будет в порядке.

Я вышел в окружении парней.

- Ты, рожа, - начал высокий, - отвали от сюда.

Куда он будет бить, думал я. Пошутить над ним что ли.

- Ты мне надоел. Зачем позвал?

- А вот зачем.

Он замахнулся и я напряг живот. Бам. Парень с удивлением смотрит на меня и на свой кулак.

- Ты со звездного городка? Ребята, мы не на того напали. Извини парень. А ты морда, знай куда лезешь.

Высокий дал подзатыльника жлобу и ребята испарились Сзади раздался смех. Я оглянулся. Моя тройка стояла в дверях и смеялась.

- Петя, девчонки, нужно удирать, дружинники пошли вызывать патруль, сказала Лида.

- Бежим, - Юля помчалась впереди нашей группы к забору.

Я начал практиковаться в клиниках города и время встреч с девчонками поубавилось. Однажды утром ко мне в комнату вошла Нина Сергеевна.

- Петр Михайлович, мы для вас сняли квартирку в городе на три недели. В соответствии с программой, вам придется пожить там. Объясните, соврите, своим подругам что-угодно и сегодня же переезжайте туда.

- Хорошо, Нина Сергеевна.

Передо мной стояла шикарно одетая девица. С чуть раскосыми глазами и улыбкой до ушей.

- Вы Петр Михайлович? Здравствуйте, я, Эльвира.

- Проходите пожалуйста.

Я захлопнул за ней дверь. Она двинулась по квартирке, как манекенщица при выступлении на сцене.

- Так это и будет наш райский уголок. Что ж на первое время неплохо. Вы уже догадались, что меня к вам прислали. Одно не могу понять, что вы за такой принц. Не в гостинице, не в шикарных дачах, а в такой живопырке. Главное дело, меня две недели в больнице на обследовании держали. Сначала я испугалась, а потом какой-то тип, вроде из органов, пояснил, что надо прожить с одним мужиком три недели. Я-то думала, это старый хрыч. А вы вроде ничего. Но скажи, выходить-то мне отсюда можно?

- Нет. Нас охраняют. Тебя схватят и чего-нибудь пришьют.

- Это они могут.

- Так-что потерпи три недельки. Будешь здесь прибирать и готовить.

- Вот еще. Я кроме яичницы ни чего не умею делать.

- Это твои проблемы. Хочешь ходить голодной, ходи.

- А ты?

- Что я? Я утром на работу, там и поем.

- Вот влипла. Ладно, что-нибудь придумаем. Ну а сейчас, дорогой, начнем...

- Пойми. Женщины все разные и каждую надо разгадать. Надо нащупать в ней ту эрогенную зону, от которой она сходит с ума.

Эльвира обучала меня искусству обольщения.

- Ты сам держись, но женщину подготавливай. Подготавливай дотошно. Первые дурочки, всегда горят, а ты доводи ее до безумия, ни когда спеши, а потом делай свое дело...

- Разве так целуются. Нет... Поцелуев есть 24 вида и каждый должен быть индивидуальный. Верхняя губа, нижняя, небо, язык, с присосом, с наклоном, вот так. Да не надо сильно. Слабее. И когда идешь по коже, чувствуй кожу. Чувствуй языком ее шевеление... Ищи точку, нервную точку...

- Задача мужика, подготовить женщину к половому акту так, или вернее довести ее до таково состояния, что она тебя должна хотеть не только сейчас, но даже когда ты далеко... Еще раз повторяю, женщины разные, одна готова через секунду, вторую может придется разогнать за двадцать минут...

- Есть идиоты, которые насчитали 126 способов соединения мужчины и женщины. Я никогда не считала и не стремлюсь к этому, но ты должен знать много. Каждый способ дает свои ощущения, иногда даже лучшие, чем предыдущие, и предлагать своей подружке надо и то, и другое, когда она, конечно, готова. Если ей понравиться какой-нибудь, возвращайся к нему чаще, но никогда этот прием первым не начинай...

- Больше раздражай клитор, не стесняйся, но лучше делай это языком и приучай подругу и к своему телу, старайся обострить ее чувствительность тоже...

- Эльвира, но я не могу так долго сдерживаться, лаская тебя.

В ответ раздался смешок.

- Ой, Что ты делаешь? Ты же меня ущипнула.

- Ну, вот ты и отвлекся.

Три недели пролетели как сон. Эльвира исчезла, оставив в квартире, пустые бутылки из-под шампанского и дорогого вина. Это была учительница высшего класса.

Я вернулся в городок и наша четверка продолжила подготовку к полету. Мне все больше и больше нравилась Юля и я кажется ей понравился тоже. Она стала чаще оставаться со мной. Вскоре моя медицинская практика кончилась и меня вернули в городок, для изучения материальной части космического корабля. Мы стали заниматься вместе.

Однажды, меня отловила Нина Серьгеевна.

- Петр Михайлович, пора. Нас поджимают сроки, мы уже выходим из графика.

- Неужели даже на мои отношения есть график?

- А как же. Это же наука, а не ваше удовольствие и потом, мы не можем из-за вас ввести дублера. Поторапливайтесь Петр Михайлович, тем более, что я слежу за вами и вижу, Юля готова. Кстати, Эльвиру говорит, что вы прекрасно подготовлены, она в восхищении от вас.

- Разве ее не отпустили?

- Конечно нет, а второй дублер. Кончим программу, отпустим.

- Я постараюсь, Нина Серьгеевна.

- Вот и отлично. Вот вам ключи от квартиры, она теперь ваша. Действуйте, действуйте.

Новоселье справили мы отлично. Было вино, много еды и, конечно, танцы. Юля пьяная от вина, несла всякую чушь и все чаще повисала на мне. Когда гости стали расходиться, Юля храбро заявила, что останется вымыть посуду. Каждый понял это по своему.

Как только захлопнулась дверь за последним гостем. Юля подошла ко мне, подтянула к себе мою голову и поцеловала....

Я ее ласкал всю ночь и довел до такого состояния, что она как тигр сама набросилась на меня. Несмотря на то, что ей было больно, она требовала еще... Браво Эльвира, я сдал экзамен.

В тот день нас никто не тревожил, а вечером пришли девчонки и поздравили нас обоих.

Мы зажили как муж с женой, правда не расписываясь, упиваясь друг другом. Как-то Юля мне сказала.

- Знаешь, Петя, меня ведь Нина Серьгеевна так обрабатывала, что бы я сошлась с тобой, что пригрозила, если к 10 числу не сойдусь, меня от сюда выгонят.

- Я тоже испытал силу ее давления. Но мне кажется, мы с тобой хорошая пара.

- Поцелуй меня Петя. Меня трясет каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне. Петя... Петя... Боже мой, не здесь, пошли на кровать.

В нашей группе появился дублер, Федор Николаевич. Уже впятером мы спешно осиливали курс управления кораблем.

Меня и Юлю вызвали к руководителю проекта. Там была Нина Серьгеевна.

- Нам надо решить некоторые практические вопросы, - начал Григорий Степанович. - Уточним подготовку корабля, маршрут и разное. Начну я. Корабль готов. Вам надо побывать на нем, изучить содержание шкафчиков, прощупать систему регенерации и очистки воды и воздуха, баню, в общем просмотреть все. Но нужен ваш совет. Какой формы должна быть кровать. Нина Серьгеевна настаивает на вашей фантазии в данном вопросе.

- И сейчас говорю, это их дело.

- Вы поняли ребята о чем я говорю?

- Да, - начал я, - но лучше пусть скажет все Юля.

Юля притянулась к уху Нины Сергеевны и что-то зашептала.

- Хорошо, Юля. Юля предлагает использовать кресла, но так, чтобы ноги можно было закрепить под небольшим углом. Так Юля?

- Да, Нина Серьгеевна. Как подвижные.

- Что значит подвижные?

- Ну, ноги что бы можно было раздвинуть и чуть-чуть разместить их выше туловища,- вспыхнула Юля.

Григорий Степанович задумался.

- Мы вообще-то готовим монолитные кресла, но здесь надо все продумать, чтоб и сидеть, и преодолеть нагрузку, и спать. Ладно поломаем головы. Еще один вопрос, баня. Петр Михайлович предлагает, сделать дополнительные габариты шторок. Но увы, места нет. Каждый сантиметр рассчитан.

- Григорий Степанович, - опять пошла в атаку Нина Серьгеевна, - уберите печь, чуть ближе к креслу Петра Михайловича. Он прав. Если Юлечка будет в положении, то конечно, нужно менять шторки.

- Печку нельзя двигать, здесь лучше тепловая изоляция и безопасней при перемещении.

- Тогда придумайте что-нибудь, ведь хорошие головы там есть.

- Хорошо, - с раздражением произнес Григорий Степанович. - Теперь о маршруте. Мы отнесем ваш корабль несколько в сторону от маршрутов обычных полетов станций. Главный настаивает на секретности полетов. Пусть американцы думают, что это беспилотная станция.

- Почему? - удивилась Юля.

- Потому, что он не верит в удачу эксперимента, сейчас. Ученые раскололись на два лагеря. Одни за эксперимент сейчас, другие предлагают его перенести лет так на двадцать. То что он нужен, ни кто не сомневается. Просто, лет через двадцать, техническое развитие будет еще лучше и в тех условиях, может быть рожать будет легче. В случае удачи, мы вас раскрываем, в случае провала, ни кто ни о чем не узнает.

- Что вы понимаете под словом "провал"? - заволновалась Юля.

- Вдруг, ты не родишь, предположим.

- Да ладно вам запугивать девочку, - выступила Нина Серьгеевна. - Юля, все будет нормально. Что лет через двадцать женщина будет рожать в невесомости, что сейчас, от этого женщина не измениться.

- Ладо, ладно. Всеравно, главный будет делать все по планам расписанным на пятилетку. В эту пятилетку только ваш полет.

- Ну и правильно.

- Теперь разное. Так как маршрут меняется. Могут быть всякие неожиданности. Например, американцы, подумают, что ваша станция-спутник шпион и могут расстрелять вас лазерным лучом. Не бойтесь, вам ни чего не будет, у вас потемнеет только стекло иллюминатора и может выйти из строя оптика..

- То есть, вы хотите сказать, что мы вообще можем оказаться без телевидения и окна? - спросил я.

- Я вас просил просто не пугаться. Идет скрытая война между двумя странами. И все что я говорил, может произойти, только в том случае, если вспышка лазера будет при включенной оптике или открытом иллюминаторе, поэтому нужен асинхронный режим включения связи или шторок иллюминатора. Понятно?

- Понятно.

- У меня вроде все. У вас что-нибудь есть?

- Нет.

Наша группа облазила весь корабль. Девушки восхищались, стопками детских пеленок, подгузников, гигиенической бумаги, детской одеждой и всякой-всячины, необходимой ребенку и матери.

Федор Николаевич оказался не плохим мужиком и мы быстро подружились. Он приударил за Лидой и, вскоре, получив квартиру, поселился с ней там.

Однажды, я собирался поехать в город и у проходной встретил Галю, которая с чемоданами стояла у легковой машины.

- Галя, ты куда?

- Все уже, Петр Михайлович, поезд ушел. Не нашла жениха, теперь ухожу в отпуск. Может после отпуска для меня что и найдут.

- Ты даже не попрощалась с нами.

- Зачем, Петр Михайлович. Я оставила записку. Юля и Лида все поймут. Вы сами-то сейчас куда?

- В город, в клинику, там мне приготовили багаж. Хирургические инструменты для операций.

- Поехали со мной к брату. Там мы справим отпуск, мои удачи и неудачи.

- Поехали, но сначала заскочим в клинику, она при въезде в город с правой стороны шоссе.

- Хорошо, Давайте заедем.

Мы загрузили машину и помчались к городу.

В квартире брата не оказалось.

- Это и к лучшему, - сказала Галя. - Сейчас мы с тобой организуем стол. Где-то у меня здесь спрятана бутылка коньяка. Вот она. Теперь мы загуляем.

Мы сделали стол, накрыли его и отпраздновали отпуск.

- Правда ли говорят, что вы, с Федором Николаевичем, прошли курс обучения любви? - спросила Галя.

- Теоретически, да, - соврал я. - Но откуда ты все это узнала?

- Так, говорили некоторые. Чему же вас там научили?

- Всему по немножко.

- Петя, я так хотела быть как все, но не вышло. Поцелуй меня.

Она подошла и прижала мою голову к груди. Я расстегнул ей две пуговицы и оголил грудь. Потом нежно поцеловал сосок. Галю передернуло.

- Еще, - прошептала она.

Я поднялся, оторвал ее от пола и понес в спальню...

Мои руки и язык сразу нашли ее эрогенную точку. Это был удивительный пупок. Она вся истекала, пока не бросилась как хищница на меня. Я провел с ней два часа, но это были часы безумия.

Когда я уходил, Галя сказала.

- Петя, ты всеравно не уживешься с Юлей, ты ее плохо знаешь.

- Уже поздно, Галя. Мы настроены на эксперимент.

- Это так, но это не на любовь. Я надеюсь, что тебя еще увижу Петя. Приезжай ко мне. Обещаешь?

Она долго стояла, прижавшись всем телом, на пороге квартиры.

- Ты мне очень нравишься, Петя. Мне даже кажется, что я тебя люблю. Обещай, что после эксперимента, ты сразу приедешь ко мне и все расскажешь, как там было.

Пока, родной мой.

За день до старта, меня пригласила к себе в кабинет Нина Серьгеевна.

- Петя, я хочу тебе сказать одну вещь. Большинство ученых считает, что эксперимент пройдет неудачно. Они пытались провести приближенный вариант исследований, в бункере под землей.

- Но это совсем другие условия. Там же нет притяжения.

- Дело не в условиях, дело в психологической несовместимости людей. Исследовались отдельно две пары и дело дошло до трагедии. В одной семье женщина сошла с ума и убила своего мужа.

- А другая пара?

- Они опустились, фактически стали больными.

- Что с их детьми? Сколько лет они сидели в бункере?

- Два года. А дети, дети нездоровые. Сейчас их лечат.

- Так какой же вывод сделали ученые?

- Этот эксперимент в космосе может не состояться. Нужны большие корабли, где будет много людей, будет общение между ними, будет больше помещении и занятий для них.

- Веселенькую историю вы рассказали мне, Нина Серьгеевна.

- Ты сильный мужик, выдержишь, к сожалению не скажу об этом, о Юле. Вся тяжесть этого полета ляжет на тебя. Береги ее. Юле о нашем разговоре ни слова.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Старт прошел тихо и незаметно. Главный только попрощался и пожелав удачи, пошел в центр управления.

Давление сжало нас в креслах и не выпускало некоторое время. И вот, наконец, мы на орбите. Юлька от восторга верещит и часто заглядывает в иллюминатор. Я готовлю аппаратуру к первому опыту, анализу крови у меня и у нее.

Часов через шесть, когда мы уже более или менее приспособились к невесомости и условиям станции, Юля вырубила телевидение и стала стаскивать комбинезон. Она голышом проделала несколько фигур в невесомости и подплыла ко мне.

- Ну, что же ты, раздевайся. Боже, как наверно это будет здорово.

Я разделся.

- Привяжи меня к креслу, измени положение кресла, рычагом.

Нижняя часть кресла встала под углом. Юлькины ноги раздвинулись

Я удивился ее практичности. Это было что-то невообразимое и потрясающее. Такого на земле нет. Мы голышом, переплетясь телами, плавали в воздухе, иногда от резких движений ударяясь о стенки. Привязывали друг друга к креслу, изменяя каждый раз его положение. И любили, любили и любили....

Месячные не пошли и мы радовались как дети. Эксперимент начался.

Юлька оказалась очень агрессивной. Она очень часто меня хотела и мы по два или три раза в день сплетались телами. Потом она вообще скинула все одежды и только перед телекамерой с неохотой натягивала комбинезон.

Первые три месяца прошли быстро и незаметно. У Юли начала изменяться фигура. Она начала полнеть. Но я стал замечать, что меняться стал и ее характер. Она сократила встречи со мной и становилась менее разговорчивой. Иногда, работая на "велосипеде", она замолкала и уходила в себя.

Прошло еще три месяца. Юлю не узнать. Широкая грузная женщина, с неузнаваемым лицом находилась рядом со мной. Грудь не помещалась ни в бюстгальтер, ни в комбинезон, она просто перевязывала ее иногда рваной рубашкой. Таз был впечатляющих размеров и Юля уже не умещалась за шторки душа. Все отношения со мной она прекратила и все больше и больше впадала в хандру и истерику. Все мои подходы к ней она обрывала и иногда переходила в крик. У нас образовались свои углы, Юля перегородила свой угол пеленками.

У нас ЧП. Юла была на последнем месяце беременности и она взорвалась из-за пустяка. Я по инструкции, периодически должен менять воздушные фильтры очистки, а они находились в панели рядом с Юлей.

- Юля,- попросил я, - нельзя ли тебе переместиться. Мне нужно снять фильтры.

- Иди ты в... Ты мне надоел идиот. Никуда я не пойду и не дергай меня.

- Юля, это нужно не только для меня, но и для маленького.

- Это у тебя повод, что бы сдвинуть меня. Не уйду.

- Хорошо, я буду все делать, не касаясь тебя.

Я стал отвинчивать панель и вытащил фильтр. Он был забит, это было видно четко и вдруг, маленький комок грязи откололся от него и повис в воздухе. Он-то и довел Юлю до истерики.

- Ты мне назло разводишь грязь. Ты все время пытаешься доказать, что я никчемная. Даже в эту дурацкую связь, ты несешь всякую чушь про меня.

- Я сообщаю все данные новых анализов.

- Ты думаешь я глухая, ни чего не слышу, да я выгляжу ненормальной в твоих сообщениях.

Массивное женское тело выкатилось из-под перегородки.

- С тобой любая будет психом. Я не хочу слышать больше твоих дурацких бредней обо мне.

- Юля это...

С Юлей началась истерика.

Женщина-гигант проплыл мимо меня и грохот лопнувшего экрана, зазвенел в ушах. Юля микрофоном продавила телеэкран. Второй удар пришелся в панель радиостанции. Я бросился спасти хотя бы, что осталось.

- Юленька успокойся, это наша связь с землей. Юля...

Массивная женщина с громадным животом и мощными грудями, поплыла обратно. Вместе с ней за занавеску ушла масса ругательств, которые от любой женщины даже редко услышишь.

Я стал вылавливать плавающие в воздухе осколки, грязь и собирать все в полиэтиленовый мешок. Потом подплыл к радиостанции и включил питание. Мигнул свет и вспышка брызнула из-под щитка. Пришлось разбирать панель станции. Плато передачи было раздавлено, часть диодов и радиоламп было расплющено о корпус, порваны тонкие линии дорожек на текстолите. Лопнула, но не сломалась плато усилителя. Мы были без связи. Такого количества запасных ламп, диодов и других радиоэлементов у меня не было.

- Петя, ничего сделать нельзя, - услышал сзади голос.

Я повернулся. Неузнаваемое распухшее Юлино лицо, было у моих глаз.

- Петя, прости. Я дура, что я наделала.

- Ничего Юля все в порядке. Кое-что подправим, прием будет, а вот с передачей пока нет.

Станции центра неделю, все время вызывали нас, потом стали делать это периодически, двадцать минут в сутки.

Юля теперь спрашивала меня только об одном, сможем ли мы вернуться на землю.

- Сможем, топливо есть, сможем. Только надо дождаться сигнала с земли.

- Так ты думаешь, они знают, что мы живы?

- Конечно. Они нас видят. Станция летает целехонькой, значит неисправности внутри ее.

- А что за сигнал?

- Ресурс станции рассчитан на два года. Сюда входит питание, вода, воздух, энергоемкость. Они уверены в нас и считают, что мы продержимся. В конце срока к нам придет позывной "Радуга", это значит, упаковывайтесь и готовьтесь к спуску. Нас будут там ждать и искать.

У Юли начались схватки. Я привязал ее за руки и за ноги к креслу и приготовился к приему ребенка. Крики и вопли огласили маленькое помещение станции. Появилась головка и застряла. Я сделал Юле сечение и помог вытащить туловище ребенка. Тело его было покрыто слизью и кровью. Вокруг туловища и шеи ребенка намотана пуповина. Я ее отсек и размотал , потом "подняв" его за ноги дал шлепка. Ребенок кашлянул потом закричал. Я отнес его за шторку в баню и вымыл под душем, потом завернул в пеленку и привязал к стенке за боковой ремень. Ребенок затих и я принялся за Юлю. Ей пришлось наложить несколько швов и с трудом удалось остановить кровотечение. Она была так замучена, что заснула мгновенно.

Воздух был засорен плавающими шариками воды, крови и слизи и пришлось специальным сачком все вылавливать и протирать стены, приборы и предметы тряпкой.

Когда Юля проснулась, она шепотом спросила.

- Как он?

- Нормально. Посмотри какой гигант.

Гигант был широкоплеч. На маленькой головке закрытые глаза и чмокающий рот. Он имел длинное туловище и короткие ножки и ручки.

- Мальчишка. Шесть сто.

Мальчишка зашевелился и ткнулся носом в грудь матери.

Мальчику три месяца. Юлю бросает из крайности в крайность. Она то переходит на истерику и крик, то умолкает и долго сидит молчаливой. Для нее я чудовище. По-прежнему это гора мяса, еле-еле прикрытого в нужных местах перевязанных пеленками. Иногда ей на все наплевать и она даже не прикрывается.

Мальчик меня поражает. Я по-прежнему занимаюсь медицинскими исследованиями. Провожу анализы и веду журналы. Юля не позволяет дотронуться до нее, а мальчик полностью в моих руках.

Однажды, Юля спала в своем углу, я дремал в кресле над рабочим столиком, а малыш лежал в своей люльке и вдруг меня что-то толкнуло. Приоткрываю глаза и... вижу малыша. Он парит по центру станции. Вот шевельнулись руки и ноги и тело поплыло ко мне. Открытые голубые глаза таращатся на меня. Он подплыл к руке и я почувствовал теплоту его ручки. Потом он потрогал мои волосы и развернувшись поплыл в сторону матери. Там он нашел ее грудь и пристроился к ней. Юля спала.

Насытившись, малыш опять полетел прикасаясь рукой к панелям, шнурам, потом свернув в свою люльку и утихомирился там.

Я был потрясен и впервые пришел к мысли, что малыш обречен... Он может жить только в невесомости, он умрет когда попадет в притяжение. Это уже новый тип человека, которому не нужны ноги и необязательно сильные руки. Поколение родившееся в невесомости не сможет посетить другие планеты. Это был жуткий вывод.

Мальчику почти шесть месяцев. Он развивается быстрыми темпами, гораздо быстрей чем на земле. В невесомости он чувствует себя как рыба в воде. Часто подлетает к иллюминатору и долго смотрит на неведомый мир, проносящийся перед глазами.

Ребенок не плачет, часто смеется, все плавает и кувыркается в этой невесомости.

Однажды, в обычный сеанс передачи с земли, послышались встревоженные голоса. Они надеялись, что мы все же слышим их. Нас предупреждали, что станция изменила параметры местонахождения. Она начала спускаться и ее орбита может совпасть с орбитами других спутников земли. Это меня встревожило, Юле было все равно.

Прошло две с половиной недели и вдруг опять тревожное сообщение, мы пересекаемся с орбитой американского спутника - шпиона.

Нам дали сигнал "Радуга". Мы стали спешно собираться. Юля ожила. Мы сворачивали работу станции и прикинув траекторию посадки, я надавил кнопки "ПУСК". Но пуск не произошел, поджига не было. Я без конца давил на кнопки, но все было бесполезно. Двигатели отказали полностью. Я мгновенно взмок. Радио сообщило, что если мы сейчас не сойдем с орбиты, через два часа может быть столкновение. Мы были обречены.

Я притянул ремнями Юлю к креслу, привязал пеленками к своему животу малыша и затянул на себе предохранительные ремни.

В иллюминаторе показался темный шар с массой кронштейнов и антенн. Этот шарик, напичканный уникальной аппаратурой несся на нас, вернее пересекал курс. Я закрыл шторку иллюминатора.

Это был не удар, это был чувствительный толчок и наша станция начала бешено вращаться. Свет мигнул, потом погас. Солнечные батареи накрылись. Они были снесены спутником. Он только прикоснулся, раскрутив нас вокруг оси.

Я перегнулся и, откинув шторку, посмотрел в иллюминатор. Наша станция, вращаясь неслась к земле. Я включил аварийное освещение, теперь свет зависел от аккумуляторов.

Прошли еще сутки, связь с землей отсутствовала полностью. Я начал чувствовать в себе неполадки. Ребенок стал нервничать и метаться. Первые признаки тяготения отразились на нашем состоянии.

Когда мы вошли в атмосферу земли, свет на станции почти мерцал. Я решил попробовать систему отстрела капсулы и нажал две кнопки. Нас тряхнуло и сейчас же вращение прекратилось. Мы расстались с кораблем. На нас стали действовать нагрузки.

Ребенок бился у меня на животе и кричал. Когда нагрузки возросли, он затих. Я не думал о смерти, просто размышлял, найдут ли наши останки. Черт знает куда мы упадем: в океан, в горы, в глухие леса. Хорошо, если сразу нас найдут, тогда все мои мысли, выводы могут пойти на пользу для будущих полетов. Самое важное, чтоб больше они таких дурных экспериментов не делали.

Нас дернуло опять, сработала автоматика парашютной системы. Нагрузки на тело прекратились. Через некоторое время тряхануло так, что ремни безопасности чуть не раздавили мне грудь. Теперь станцию трясло, мотало и швыряло. Юля сначала вскрикнула, потом затихла. Что-то скрежетало и грохотало там с наружи. И вдруг станция остановилась.

Я пришел в себя и еле-еле сдвинув руку, пощупал ребенка. Сердце не билось, он был мертв. Все мое тело налилось тяжестью. Болели и ныли кости, мускулы. Голова не держалась на плечах. Я пересиливая адскую боль отстегнулся от ремней. Целый час пытался разгерметизировать люк и когда мне это удалось, сдвинул его в сторону. Черная ночь с мерцающими звездами и прохладным воздухом, вошла в наше космическое жилище.

- Юля, - позвал я в темноту. - Юля мы живы. Мы на земле.

Ответом мне было молчание.

Я собрал все силы ноющего тела и подтянувшись выполз по грудь из люка. Свежий ветер ударил в голову и я чуть от этого не потерял сознание. Где-то рядом журчала вода.

Когда взошло солнце, я разглядел местность и свой корабль. Мы упали на склон хребта и катились по нему километра два, оставляя за собой глубокую ровную канаву с вывороченной по ее бокам глыбами земли и камней. Длинные обрывки строп и ткани болтались сзади капсулы. Это были остатки парашюта, тащившиеся за нами. Они не позволил станции крутиться как мячик и мы удачно скользили по хребту к реке. Это было чудо.

В станции ожила Юля, она просила освободить ее. Я опять пересиливая боль влез в станцию и отцепил от нее все ремни. Юля стонала, но пошевелиться от боли не могла. Она стала ныть, чтоб я ее вытащил наружу. Юля не понимала, что выйти она не может. Отверстие люка не позволит габаритам ее тела очутиться снаружи. Она пленник корабля.

Я вытолкал из люка мертвого ребенка и выпал сам.

Мы лежали недалеко от реки. Шум двигателя моторной лодки, заставил меня приподняться. К нам двигались люди.

- Вы кто? - спросил бородатый мужик в брезентовой робе.

- Космонавты.

- Ты один?

- Нет, там напарник.

- А это что? Ребенок?

- Да, он мертв.

- Царствие ему небесное. Он что, родился там?

Мужик поднял палец на верх.

- Да. Где мы находимся?

- В долине реки Иркут. В восточных Саянах.

- У вас связь есть?

- А как же, в поселке все есть.

- Ты не сможешь связаться с каким-нибудь городом, что б они в свою очередь сообщили в Байконур о нас.

- Почему нельзя можно. Сейчас поплыву.

Двигатель взревел и лодка, подняв большую волну исчезла.

Только через пять часов прибыли искатели из поисковых групп. Все удивлялись, что мы живы, что мы так поразительно приземлились. Меня решили сразу вывезти самолетом в больницу. Юля осталась в корабле.

Целый месяц в больнице я не мог придти в себя. Пытался восстановить свою форму, занимаясь кой-какими упражнениями, но все давалось с диким трудом. У меня все время посетители. Приходили комиссии, доктора, друзья. Была Лида с мужем.

- Значит больше не будет полетов? - спросил Федор Николаевич. - Сейчас все говорят, это был безумный эксперимент.

- Полет не должен быть. От силы тяжести ребенка разорвало внутри. Как там Юля, вы не можете сказать?

- В шоке. Ей тяжелей всего. Во-первых, ее вытаскивали с автогеном. Резали станцию на месте, там в Саянах, чтоб достать от туда. Во-вторых, она плохо переносит адаптацию. В-третьих, ужас от всего произошедшего, до сих пор не покидает ее.

- Все же развитие женского тела при беременности, еще ни кем не изучалось, - вступила в разговор Лида. - Только после вашего эксперимента, этот вопрос встанет на повестку дня. Твои заключения о дезориентации новых растущих клеток в невесомости все приняли как аксиому. Ты..., - она замялась, - не вернешься к Юле?

- Нет.

Они помолчали.

- Проверить супружескую пару надо только в космосе,- пробурчал Федор Николаевич.

- Молчи уж, - фыркнула Лида, - хотела бы я посмотреть как ты вел себя в тех условиях, в какие они попали.

- Наверно так же, - сказал я.

- Нет, я так не думаю. А сама я, да только бы узнала, что ребенок умер, с ума бы сошла.

- Теперь рожай на земле. Эксперимент закончен.

В мою палату влетела Нина Серьгеевна.

- Как дела, Петя?

- Скоро выпишусь.

- Ну, молодец. У меня к тебе предложение. У тебя есть мысли, что делать потом. Иди к нам работать. В нашей клинике сейчас новое направление и очень нужны толковые врачи. Будем отправлять космонавтов в длительные полеты, на год и больше. Сейчас пока полетят мужчины. Наши эксперимент всех напугал.

- Я еще посмотрю, Нина Серьгеевна. Вы лучше скажите, исследовали ребенка, просмотрели мои записи?

- Да.

- И что?

- Ребенок умер в начале возникновения тяготения. Это страшно, особенно для будущего. Было решение, этот эксперимент повторить, когда технически добьемся искусственной силы тяжести на космических кораблях.

- Слава богу, но это будет через сто лет. Мне говорили, что вы одна только верили, что мы живы, после обрыва связи?

- Я была уверена в тебе Петя. Мне какое-то шестое чувство говорило, они живы. Наверно при таких опытах на кораблях, всегда нужна самая сильная личность, лидер, которая всех и успокоит и всегда восстановит порядок. Я все же горда за тебя, Петя.

- Спасибо, Нина Серьгеевна.

- Главный просил, не очень-то распространяться об этом полете.

- Да, веселого здесь мало. Я буду молчать.

Когда я получил возможность ходить, то пришел в палату к Юле. Огромная незнакомая женщина лежала на койке. Ее лицо распухло, а глаза заплыли, подбородок вырос еще больше. Она равнодушно смотрела на меня.

- Юля, здравствуй.

- Здравствуйте.

- Это я, Петя, разве ты меня не узнаешь?

- Узнаю,- прошелестел равнодушный голос.

- Я хотел узнать, как ты?

- Нормально.

- Может тебе чего-нибудь надо?

- Нет. Ничего не надо.

Я для приличия посидел две минуты и ушел.

После посещения Юли, я зашел в кабинет глав врача женского отделения. Он меня встретил, как пришельца с того света.

- Петр Михайлович, я удивляюсь, как вы выбрались из этой передряги.

- Наверно с божьей милостью. Как она доктор, - спросил я.

- Огромная депрессия. Честно говоря, сгубили женщину. Когда я ее отправлял в полет, это была тростинка, а сейчас... Будем лечить.

- Долго?

- Очень долго.

- Ее тело войдет в форму?

- Нет. Может будет потом лечиться. Но когда это будет неизвестно.

Меня выписали и я поехал в город.

На звонок долго ни кто не открывал. Наконец, дверь скрипнула и показалось сонное лицо Гали.

- Галочка, здравствуй.

- Ты, - глаза распахнулись, - ты. Живой.

Она рванулась, уткнулась мне в шею и заплакала.

- Чего ты стоишь, заходи.

В квартире, пахло детской какашкой и пеленкой. Из боковой комнаты вышла заспанная старушка.

- Мама, Петя пришел.

- Здравствуйте, Мария Ивановна, - представилась она.

В комнате, в детской кроватке стоял ребенок и улыбаясь во весь рот смотрел на меня.

- Это мой сын? - спросил я Галю.

Она кивнула мне головой.

- Здорово сынок, - я взял его на руки. - Папка пришел.

Я посмотрел на Галю.

- Я знала, чувствовала, что ты будешь жив. Я все время ждала тебя.

- Ну, вот. Папка пришел домой, - закончил я фразу, обращаясь к сыну.

- Слава богу, что все кончилось благополучно, - подвела итог Галина мать.

Март-Апрель 1995 г.