Экстрасенс. Назад в прошлое. Россия 2006

Глава 32

Утром нас привезли в старую часть города. Дома здесь, по большей части, были четырех — шестиэтажные, а то и вовсе бараки. Пока мне было непонятно, что за испытание меня ждет впереди. Незнание и остринка опасности будоражили мысли и обостряли чувства.

Жеребьевка прошла штатно. Моя очередь заходить выпала на второй номер. Ничем особенным я это не посчитала. Приготовилась к недолгому, но от этого не менее томительному ожиданию.

Достала книгу по гипнозу, которую забрала еще осенью у профессора. Руки ну никак до нее не доходили.

Книга была написана сухо и по-научному лаконично. Как наглядное пособие или учебник бывалым, может, она и была полезна. Но как введение в предмет, совершенно не годилась. Половины терминов я не понимала. А обилие информации вовсе смешивалось в уравнение с десятками неизвестных.

«Под гипнозом человек находится в глубокой релаксации. В этом состоянии можно изменять мышление, поведение и даже физические функции организма…»

Последняя мысль заинтересовала и напугала одновременно. Получается, при должной сноровке я смогу остановить человеку сердце? Жуть!

«Человек не теряет контроля над собой и не становится марионеткой в руках гипнотизера. Он всегда может прервать сеанс…»

В таком случае, получается, что я обладаю не гипнозом? Ведь тот мужчина не мог прервать моего воздействия. Или та женщина на отборе на битву. Одни вопросы и все без ответов…

«Гипноз может быть опасен в неправильных руках, если гипнотизер использует его для манипулирования и контроля над человеком без его согласия. Это может привести к нарушению личной свободы, насилию и злоупотреблению властью.»

Или все же обычный гипноз? Но почему мои способности столь избирательны? То работают, то нет. Лишь в экстренных ситуациях мне удается зацеить крохи силы. Словно организм бросает все резервы на спасение моей тщедушной душонки.

«Стать марионеткой в руках гипнотизера означает потерять контроль над своими мыслями, поведением и действиями, потому что его воля и логика находятся в подчинении гипнотизера. Но важно отметить, что это чрезвычайно редкое явление…»

— Ань, ты следующая. — Прервал мои мысли голос ассистента.

— Почему? Все уже? Так быстро? Я даже книжку не успела открыть.

— Да там кто первый шел, споткнулся и ногу поранил. Медик пока работает.

— Ах-ах! Решили, что потусторонние силы и сглаз, а меня вперед пустить не жалко? — смеюсь. — Круто. Я готова.

— Сейчас вы войдете в эту комнату. Ваше испытание будет проходить внутри.

Киваю и захожу. Хочу осмотреться, но отвлекает голос из большой колонки на стене.

— Здравствуйте, — слышится механический голос.

— Здравствуйте, — осматриваюсь, в комнате никого.

Кручу головой по сторонам. Странные рисунки на стенах в оранжево-коричневой гамме, книжные полки с различным наполнением: старые книги, различные статуэтки, прочий житейский хлам. Раскрашенные разводами пол и потолок с рисунками в стиле хиппи. Вдоль одной из стен стоит диван.

Комната небольшая и в ней нет окон. Воздух от этого кажется спертым. Атмосфера неуютная, хотя понятно, что комната жилая. Еще и оператор с камерой путается под ногами.

Смотрю в объектив камеры. Оператор, как всегда, сдержан и сосредоточен.

Вновь раздается голос из динамика.

— Проводить ваше испытание буду я. Обратите внимание, на диване лежат три фотографии. Скажите, что связывает этих людей?

Перевожу взгляд и вижу на обивке сиденья три черно-белых снимка. Присаживаюсь, беру в руки фото. На них изображены три женщины. Меня передергивает от узнавания лиц на фото.

Кажется, я знаю, о чем эта загадка. Выдыхаю. Вожу над фотографиями рукой, вглядываюсь в лица изображенных на них девушек.

— Есть связь между этими девушками. Родственная. А еще есть неправильность какая-то. Вот эта похожа на мальчика, но не она, откладываю одно из фото в сторону. Эти не родственники, но у них как будто отношения, — на фото две молодые девушки, — так странно, — хмурюсь и раскачиваюсь взад-вперед, — неправильно, здесь все неправильно. Имя идет мужское. На О. Олег? Как будто какие-то внутренние метания, сомнения, неприятие себя идет. Может, даже склонность к суициду. Но обе девушки живы.

В комнату заходит мужчина. Невысокого роста. Длинные русые волосы до плеч, редкая борода. Свободные одежды, видно, что он босиком.

Смотрю пристально ему в глаза какое-то время. Он садится рядом на диван.

Взгляда я от него не отвожу.

— Это вы, — произношу я изумленно, протягивая фото, — ваша энергетика.

— Да, вы абсолютно правы, — произносит мужчина. — Двадцать пять лет назад я сделал операцию по перемене пола. Я родился и всегда ощущал себя мальчиком в теле девочки. И вы правы, меня зовут Олег. На двух других фото моя мать и моя любимая женщина. Вы все верно ответили.

— Понимаю, — произношу тихо, — а я смотрю, такая буря чувств, сомнения.

— И мысли о суициде тоже были… Но, слава богу, все закончилось хорошо. Я первый человек в России, кто сделал такую операцию. И еще я женат тринадцать лет, и мы счастливы в браке.

Смотрю на него недоверчиво, но никак это не комментирую.

Выхожу из квартиры в смятении. Понимаю, конечно, что отклонения в психике бывают разные, да и чего только люди не вобьют себе в голову. Каждый с ума сходит по-своему, и это его личный выбор и его жизнь. Но каково это, я предпочла бы не знать.

На лестничной площадке меня ослепляет очередная камера.

— Скажите пару слов, что вы увидели и почувствовали.

Злюсь, но отвечать надо. Это работа.

— Я, если честно, сейчас не совсем в состоянии. Погрузилась в это всё. Этот человек всю жизнь мучается и преодолевает не только людские предрассудки, но и себя. Мягко скажем, я никому бы не пожелала очутиться на его месте.

Бр-р-р. Прочь отсюда. Домой. Все эти испытания что-то у меня уже в печенках сидят. Понимаю, что путь мой идет через тернии и никак не может быть увеселительной прогулкой, но смириться со всем этим балаганом пока не получается.

Уже когда мы расселись в автобусе по своим местам, менеджер, ехавшая с нами, объявила, что мы заедем в бухгалтерию.

С одной стороны автобуса раздался протяжный стон, с другой радостное гиканье. Неужели первая зарплата? Повод для веселья вполне солидный!

Петр, который подсел ко мне на обратном пути уже как само собой, был крайне воодушевлен и в предвкушении не мог спокойно усидеть на месте. Какой же он все-таки ребенок. Зато я — дикая хмурая девочка. Не получится сделать карьеру экстрасенса, думаю, с руками оторвут в индустрии фильмов ужасов. Буду ходить, на меня будут сыпаться пауки, скелеты и прочие монстры. А я никак на них не буду реагировать. Идеально.

Нас привезли в то же здание, где мы подписывали контракты. Ознакомили с трудовыми договорами, попросили написать заявление о приеме на работу задним числом. Поулыбалась, подумав о том, как сейчас все легко и просто, не то что в будущем. Никаких тебе сто-пятьсот отчетов при принятии или увольнении день в день. Пенсионный, налоговая, статистика — три разных государства, никак не пересекающихся, лишь перетягивающих одеяло каждый на себя. Раздолье для махинаций, зато и бизнес дышит полной грудью. Экономика прет дуром.

Прочитала договор, не сдержав смешок. Теперь я актриса разговорного жанра канала ТНТ. Вот это запись с трудовой! Вот это повод для гордости. Жаль, что мне не настоящие восемнадцать, вон как коллеги кичатся, надувшись от гордости и раскрасневшись. Даже обидно, что мне никак.

Надо срочно что-то делать со своим депрессняком. Не могу отвыкнуть от серой беспросветной обыденности будущего. Ничто не пугает, ничто не радует.

А ведь жизнь слишком скоротечна. Нельзя терять ни минуты! Такая атмосфера сейчас насыщенная, мирная, душевная. Бери и впитывай. Рисуй планы крупными яркими мазками, вдыхай ароматы перспектив, дыши уверенностью в завтрашнем дне. Ведь это прекрасно. Жизнь прекрасна. Я жива. Я молода. У меня великое будущее. Я нужна многим. Нужна всем людям на этой планете. У меня все получится.

Я наконец зажмурилась и довольно улыбнулась.

Я актриса разговорного жанра, и это звучит гордо! Девчонкам точно понравится! Домой надо идти через магазин вкусняшек.

Следующее испытание вновь проводила вновь Лера Кудрявцева. Улыбалась она, конечно, профессионально. Кажется, что улыбка не сходит с ее губ ни днем, ни ночью, в солнце и в дождь, летом и зимой. И, надо отдать должное, улыбка у нее доброжелательная и открытая. Никогда не чувствуешь подвоха или натянутости.

Вот и сейчас стою и радуюсь ей как родной.

Она подходит, сжимает мое предплечье и заговорщицки говорит так, чтобы никто не слышал.

— Второй этаж выбирай.

Вот это да! Стою как громом пораженная. Хотя я еще не поняла, что за испытание ждет впереди. Стоим во дворе обычной панельной пятиэтажки. Но вот так просто и подсказка? Даже не могу объяснить, что меня так поразило. Сам факт подтасовки, или что слила информацию сама ведущая.

Нет слов! Да чем, собственно, я так возмущена? Нет бы радоваться и спасибо говорить.

Видимо, настолько я обескуражена, что весь спектр эмоций отражен на моем лице. Лера усмехается и уже громче более открыто говорит:.

— Ты одна мою машину отыскала. И вещи про меня говорила такие, которые не знает никто. Ты меня просто поразила в самое сердце. Искренне желаю тебе победы, — улыбка ее становится загадочной и несколько мечтательной.

— Спасибо, Лер, — говорю спокойно и с мягкой улыбкой, — ты тоже чудесный человечек и работать с тобой приятно. Я рада, что сегодня вновь ты ведешь наше испытание.

Возле подъезда началось движение, и Лера поспешила на первый проход вместе с Натальей Воротниковой.

Помнится мне, она-то в «прошлой» жизни и заняла первое место. Интересно, где вообще я нахожусь? Параллельная реальность, которых великое множество? Хотя кому они нужны? Прошлое моего мира? Тогда почему я не в своем теле, а в этом? Одни вопросы.

Зачем я здесь? Неужели кто-то всерьез ожидает от маленького винтика глобальных перемен в истории? Или они планируют отматывать и прокручивать сюжеты вновь и вновь, внося столь незначительные колебания на уровне грязи под ногтями, пока не сработает?

А, может, таится в моем теле сила небывалая? Но стоит мне совершить один неловкий шаг в неверную сторону, и все пропало. Тот же Сенсей оговорился, что свое испытание он провалил.

А если я свое провалю? Что тогда?

Не успеваю докрутить столь глубокую мысль, как меня выдергивает из дум ассистент, подгоняя к подъезду.

— Ань, ну не спи, твоя очередь, я же предупреждала. Вечно разбредетесь, ходи вас лови. Словно нравится вам тут торчать по полдня, — невысокая, плотно сбитая шатенка в ярко-розовом пуховичке явно сегодня была не в духе.

— Снова Михалыч лютует?

— Не то слово! В квартирах и так не развернешься с камерой, еще и хламовники такие. Фу. Просили же убрать все крупногабаритное их комнат, где съемки будут идти. Так нет. Будто наоборот барахло свое на показ выставили.

— Да ладно тебе, дыши глубже, не тебе же там с хлопушкой прыгать.

— Бог миловал! Ты че как, кстати? Сегодня мне погадаешь? Сил у тебя не прибавилось? — и она мне озорно подмигнула.

Гадания были моей головной болью. У кого более-менее получалось хоть что-то на испытаниях, тех осаждала съемочная группа, свидетели испытания, словом, все кому не лень. И вот тут я давала серьезную просадку. Отнекивалась, говоря, что мне нужно сосредоточиться на предстоящем испытании, что применение экстрасенсорных способностей вытягивает множество сил, и прочую загадочную чушь.

А ведь ожидания своей очереди в съемке тянулись порой по полдня. Это и выматывало больше всего.

— Жанна, нельзя судьбу свою узнавать. Иначе не сбудется! Хватит страдать ерундой, все у тебя будет хорошо. Веди уже.

На площадке первого этажа каким-то неимоверным магическим способом уместились двое хмурых операторов и Лера.

Та как ни в чем не бывало давила улыбку и ждала только меня. Мне прикрепили микрофон, поправили прическу, прошлись пуховкой и пожелали удачи.

Включилась подсветка на камере, и та сыто заурчала, начиная запись.

— Здравствуйте. Сегодня мы находимся в доме, в котором продаются две квартиры. Одна на втором этаже, другая на третьем. Совершенно идентичные. Одну из квартир я хочу купить для себя. Расскажите, пожалуйста, в какой энергетика лучше и жизнь моя будет комфортнее.

— Хорошо, я вас поняла.

— С какой начнем?

— Пожалуй, начать нам стоит сверху и затем спуститься на второй.

— Неожиданно. Пойдемте!

Один из операторов убежал вверх по лестнице и попросил нас дважды пройти по лестничному маршу.

Дверь нужной квартиры стояла нараспашку. Встречала нас женщина пенсионного возраста в простой домашней одежде.

В который раз ухмыльнулась. По какому, интересно, принципу отбирают героев для программ? Или им специально запретили наряжаться, мол, чем ближе к народу, тем достовернее. Скажи моей маме в прошлой жизни, что ее по телику покажут… Даже представить страшно, во что вылились бы приготовления к такому знаменательному событию. А уж отсутствие соседей, выглядывающих из всех квартир и вовсе удивляет.

— Здравствуйте, — разлилась патокой хозяйка квартиры. — Проходите, пожалуйста.

Прежде чем шагнуть внутрь, я бегло осмотрелась. Видно, что скручен и убран ковер, вон там вмятины в линолеуме, мебель какая-то стояла. Хозяева явно готовились, зря наговаривают. Разве ж это вина русского человека в том, что строят клетушки, в которых не развернешься?

В целом обычная жилая квартира. Вышивка в тонкой рамке не стене, покосившаяся дверца платяного шкафа, в стенке рядком прислоненные к вазочкам и книгам старые фото. Вальяжно развалившийся и в упор не реагирующий на происходящее толстенный пестрый котяра.

Запах старых книг и вещей. Ну и, может, легкая нотка киснущей на балконе капусты.

— Вы же не собираетесь квартиру продавать, — я строго посмотрела на хозяйку.

Та замялась, кинула быстрый взгляд на ведущую.

Та лишь мягко улыбнулась и поспешила сгладить обстановку:

— Анна, вы просто выберете квартиру, в которой энергетика лучше.

Кивнула и прошла на кухню. Все осмотрела и повернулась к хозяйке.

— Раз в месяц ставьте на пол в кухне блюдце молока и корочку хлеба и просите у Домового защиты. Он обязательно придет туда, где привечают и ждут. У вас неплохая квартира, но защита никуда не годится. Любая негативная энергетика просачивается и остается здесь. Поэтому и маятно у вас, и у вашего сына на душе, тоже. — выделяю последние слова голосом и многозначительно смотрю на женщину.

Та подобралась.

— Пить он не бросит, до тех пор пока вы это спонсируете. Либо вы его выгоняете и больше не «спасаете», и он пусть сложно, но живет и выживает. Либо до смерти строите из себя жертву, самолично раздавая деньги соседям и погашая его долги. И тут же причитая и выпрашивая жалость. Как вам жить, страдать или быть счастливой, выбираете только вы. Хотите быть жертвой, но потерять сына — не останавливайтесь.

Развернулась и пошла на выход.

От моего пронзительного монолога несколько оторопели все. Нет, я не видела в передаче ни про какого сына-алкаша. Но по ряду пустых бутылок за диваном вывод сделать было несложно. Сама женщина пьянчужкой не выглядела, жила при этом достаточно скромно. Ошибиться я не боялась. Не сын, так муж, или какой другой родственник мужского пола, о чем говорили имеющиеся в квартире мужские вещи.

Родственникам таких страдалиц могу только посочувствовать, строят из себя невинных жертв, жалуются на пропойцу на каждом углу. Сами же при этом абъюзят и задалбывают бедолаг сыновей, мужей, отцов до такого состояния, что тем в пору в петлю лезть. Что там бутылка… При этом совершенно не хотят осознавать, что это они самолично и собственноручно творят с родственником подобное. Спонсируя и, по сути, никак не препятствуя процессу.

Спустившись на этаж ниже, встала как вкопанная на пороге, подняла растопыренную руку перед собой и замерла.

В квартире и подъезде стояла тишина. Лишь слышалось, как где-то на верхних этажах в квартире плачет навзрыд ребенок.

— Здесь весь подъезд пропитан негативом. Грязь, — я стряхнула рукой, — разврат, смерти.

Шагнула в квартиру и, потеснив счастливых обладателей, быстро пошла в направлении кухни. Встав в центре, развернулась к проему двери, дождалась, когда оператор займет удобную позицию, и начала свое соло-представление.

— Не так давно… Года два-три, — я поморщилась, — мерзость. Фу-у-ух…

Сделала продолжительный выдох, опуская голову, словно собираясь с духом.

— Здесь был притон. Постоянные крики, пьяные драки… — чуть запнулась, на миг задумавшись, переименовали уже или еще нет? — милицию вызывали неоднократно, — решила не рисковать. — Убийца здесь, — хватаюсь за горло, — душат… за волосы… бьют.

Замолчала, разглядывая свои руки и выдерживая паузу.

— Убили их не здесь. В ванной. Утопили. И дым… не понимаю. Вода и дым, как это? — спрашиваю наконец подошедших хозяев.

Отвечает мне Лера:

— Вы все говорите правильно. Два с половиной года назад здесь был бордель. Двух девушек задушили и утопили в ванной. А квартиру потом хотели сжечь, чтобы спрятать следы. Но соседи вовремя подсуетились.

— Понятно. Думаю, мы здесь закончили. Мы можем выйти на улицу? Мне плохо.

Плохо мне на самом деле стало — от духоты и тесноты. А еще от предвкушающих взглядов хозяев, порывающихся начать задавать неудобные вопросы.

Уже стоя на улице и глубоко вдыхая морозный воздух, дождались все съемочную группу и продолжили.

— Лера, я вам вообще не советую покупать квартиру в этом доме. Здесь все пропитано аурой насильственных смертей. А хуже этого сложно представить. Жители здесь не только не знают покоя и отдыха в собственном доме, эта энергетика оказывает негативное влияние и на их повседневность. Возможно, если найти хорошего батюшку и здесь все освятить… — я демонстративно осмотрела дом и вновь поморщилась, — но это такое… Батюшка должен быть… — покрутила рукой, — настоящим.

На этом мое испытание закончилось, и я пошла в автобус.