Электра

Для эллинов и для семьи твоей

Немало бед пошло от Тиндариды,

А теткою доводится тебе…

О, не до слез нам, девушки, глядите,

Глядите: там чужие… Вот они,

Вот, вот они… На нас… В засаде были.

Бегите же, скрывайтесь, я – домой…

О, да спасут нас ноги от злодеев!..

Постой, дитя несчастное… не бойся…

Феб-Аполлон! Спаси нас от убийц!

О, для ножа я выбрал бы иного.

Прочь… Не твоя, не трогай, говорят…

По праву я руки твоей касаюсь.

А меч зачем? Засада для чего?

О, не беги, скажу – и вмиг поверишь.

И так стою, коль силой не уйти.

Я прихожу к тебе послом от брата.

О, дорогой! Он жив или убит?

Жив, – чтоб открыть посольство доброй вестью.

За эту речь всех благ тебе, посол!

Обоим нам, обоим счастья, боги!

Несчастный, где ж теперь его приют?

Спроси-ка: где он бед не натерпелся!

По крайней мере, сыт ли он, скажи?

Не голоден, но жалок, как изгнанник.

Сюда ж зачем тебя направил брат?

Узнать, жива ли ты, легко ль живется?

Скажи ж ему, как исхудала я…

Морщины слез твоих пред ним оплачу…

Про волосы скажи – скосила их.

Терзал тебя, царевна, жребий брата?

Убитого отца терзала тень?..

Да, мир не даст уж мне людей дороже…

А брату есть ли кто тебя милей?

Мил, да далек… Здесь руку не протянет…

В такую даль зачем ты забралась?

Я замужем… О, легче бы в могилу…

Жаль брата мне… Микенец, что ли, муж?

Да, о другом мечтал отец когда-то…

Но кто же он? Как брату передать?

Вот дом его… да, от Микен не близко.

Дом пастуха иль пахаря приют.

Муж захудал, но знатен – я в почете…

Электру чтит супруг, ты говоришь?

На ложе он ее не посягает!

Что ж, дал обет иль брезгает женой?

Нет, брака он не признает законным:

В Эгисфе прав отца не признает…

Так, так: его пугает месть Ореста?

Отчасти да, но дух его высок.

Достойный муж, награды муж достойный…

Вот погоди – вернется с поля он…

А мать, тебя носившая, молчала?

Что дети ей, ей были бы мужья…

Но над тобой с чего ж Эгисф глумился?

Он нищих мне велит плодить, Эгисф…

А ты б могла дать мстителя Атриду

О, мне за брак ответит он, постой…

А знает он, что ты еще девица?

Нет, от него, о гость, таимся мы.

А эти нас не выдадут в Микенах?

Шпионов нет – ты можешь говорить…

Здесь, в Аргосе, есть дело для Ореста?

Какой позор! И ты ответа ждешь?

С убийцами покончить способ нужен.

Иль нет его? Убили же отца.

Ты вместе с ним, с Орестом, мать, Электра,

Родимую пошла бы убивать?

Топор готов[4], и кровь отца не смыта.

Смотри – я так и брату передам.

Зарежу мать… А там казните дочку…

О!

О, если бы Орест тебе внимал.

Увы! Его узнать я не могла бы.

Немудрено. Вас развели детьми.

Но есть один: он друг и помнит брата…

Тот, что его еще ребенком спас?

Да и отца взрастил, маститый старец…

Могилою почтен ли твой отец?[5]

Как не почтен! Из дома в поле брошен.

Увы, увы! Что говоришь, жена?

Терзают нас и вчуже злые муки.

Но если тяжек будет твой рассказ,

Все ж передать его я должен брату.

И если жалость не дана в удел

Сердцам невежд, а только мудрым сердцем,

То диво ли, что мы платить должны

Страданием за чуткость состраданья…

Желанием и я горю узнать:

Мы из дворца имеем вести редко,

И бедствия тревожат тайной ум.

Приходится рассказывать – от друга

Не смею я беды своей таить

И тяжкой доли отчей. Но, посланник,

Уста мои раскрывший, не укрой

Из повести печальной от Ореста

Ни слова, я молю, скажи: в каком

Здесь пеплосе я сохну – муки нищей

В лачуге после царского чертога,

Все, все ему поведай, – я сама

Вот это платье выткала, иначе

Я голою осталась бы… Сама

Кувшин ношу к источнику и плачу…

Как, чистая, чуждаюсь жен, но путь

И в хоровод девичий мне заказан,

И праздников Электре нет. Увы!

Царь Кастор, некогда в мужья царевне

Назначенный и кровный ей, теперь

Меж звездами сияет там, в эфире.

А над добычею троянской мать

Ее царит, и перед троном жены

Фригийские, добытые отцом,

Блистают позолотою аграфов[6],

Где по стенам еще Атрида кровь

Гноится и чернеет. Сам убийца

Руками неомытыми схватил

Отцовский жезл – он в колеснице ездит,

В которой ездил царь, и как он горд!

Никто не смей полить могилы царской,

Украсить веткой миртовой… костер

Вождя не видел жертвы, а могилу

Тиран, вина пьяней, ногами топчет…

И, камнями тревожа мрамор плит,

Кричит вождю убийца: “Где же сын твой?

Что не идет твой прах оборонять?”

Все, все, молю тебя, поведай брату —

За многих здесь язык мой говорит:

За руки, и за губы, и за сердце,

За стриженую голову, отца

За имя славное… скажи: позором будет,

Коль за царя, что Трою рушил, сын,

Во цвете лет и крови благородной,

С убийцею покончить не дерзнет.

А вот и он, Электра, твой супруг:

С посева, знать, домой идет на отдых.

Ба… это что за люди? Не пойму,

Что привело их к сельскому порогу.

Коль дело есть, не к ней же, и не след

Простаивать замужней с молодежью.

О дорогой! Так дурно о жене,

Пожалуйста, не думай: эти люди

Мне принесли Орестовы слова…

Прости мне, гость, смолчать я не умела.

Он жив и солнце видит, наш Орест?..

Так говорят, и хочется мне верить…

А память зол семейных он хранит?..

В тумане, да, как нищий и скиталец…