Эликсир равновесия

Глава 4. О непростых и неверных решениях

– Боги!

Первым на крышу выскочил Йехар. Этот не окаменел, как я – сразу бросился к Веславу, чуть прикоснулся к шее…

– Он еще дышит.

Вот тогда я рванулась вперед и оказалась рядом с ним раньше, чем все остальные.

Он правда был жив.

С залитого кровью, искаженного болью лица сбегали последние краски, но он еще дышал, и что самое страшное – он еще был в сознании.

Он смотрел на нас, нет, не на нас – на меня, и в глазах у него застывала та самая просьба, которую я услышала полгода назад: «Запомни меня… запомни…»

Я не могла видеть, но кожей почувствовала вопросительные взгляды остальных, направленные на Йехара. Тот молча, сосредоточенно рассматривал четыре кинжала.

– Йехар? – позвала Виола.

Странник коротко кивнул.

– Держись, – сказал он Веславу, хватаясь за рукоять того клинка, который вошел в правое плечо. – Будет больно. Оля, готовься к целению.

Веслав, всё так же глядя только на меня, повел зрачками вправо-влево. Потом приоткрыл губы и попытался что-то сказать, но изо рта хлынула темная кровь.

– Не …а… до, – донеслось до нас еле слышно. – …е… над…

И хотя Йехар понял эту просьбу, он только тряхнул головой и взялся за второй клинок.

Кинжалы выходили тяжело. Зазубрин на них не было видно, но при такой длине – наверняка они наполовину ушли в бетонную стену. Когда был извлечен последний – из груди – Йехар осторожно опустил окровавленного Веслава на поверхность крыши и посмотрел на меня.

Я положила руки на основную рану, погрузила в кровь – ею теперь было залито все: одежда, крыша, и она продолжала вытекать, как в одном человеке может быть столько крови? Я закрыла глаза и заставила замолчать бешено стучащее сердце, я задавила боль в груди, ему сейчас больнее, а мне никогда не приходилось исцелять такие ранения, но это неважно, раз, два, три…

Волна за волной, плавно, мягко, как прибой стирает с песка следы человеческих ног, пусть уйдут раны, пусть затянутся, и ни к чему вспоминать сложные физиологические процессы, думать о тромбоцитах и регенерации тканей, просто я отдаю свою магию, свою жизнь, а ты – живи, живи, живи…

– Отпусти меня.

Тихий, серьезный голос в ушах – нет, в сторону, галлюцинаций еще сейчас не хватало, предельная готовность, давай, давай…

– Отпусти меня… Оля.

Я широко распахнула глаза и совсем не удивилась тому, что он стоит напротив меня, а вокруг нас какой-то темный душный коридор.

– Не говори глупостей. Ты же сам знаешь…

– Я знаю. И поэтому говорю – не надо. Просто позволь мне уйти.

Я посмотрела за его спину – там была темнота. Вечная темнота. Вечная тишина…

– Я должен.

И только его лицо, выступающее из мрака. Больше ничего.

– Не смотри, – попросил он. – Это не твое, в конце этого тоннеля света не будет никогда…

– Но ты хочешь идти?

– Но я должен.

– И это навсегда?

– До скончания времен, – отозвался он, пожимая плечами.

– А мне…мне можно пойти с тобой?

Он улыбнулся и покачал головой. Губы шевельнулись, обрисовав одно коротенькое слово из двух слогов…

– Очнется.

– Не очнется.

– Эдмус, будешь каркать – язык на уши намотаю.

– Да ты только попроси – и я сам его себе туда намотаю, в три раза… Йехар, где вода, я не понимаю?

Какой-то голос вдалеке. Какие-то пятна перед глазами.

Да это не пятна, это свет. И я даже знаю, что солнце сейчас взошло над старой липой, и лучи проходят сквозь зелень, пробиваются через мои занавески – вот почему он такой странный…

– С кранами они, что ли, разобраться не могут? – сердито прошипела Виола.

– Йехар не может, – уточнил Эдмус. – Андрий занят – он морально разрывается.

– Чего?

– Ну… вдруг она вернется какой-нибудь не такой? Соскочит с кровати, завопит что-то вроде: «Долой Дружину, да воцарится Хаос» – и начнет нас спешно убивать подручными средствами? Вот он и думает, что делать: можно поступить в духе Милии и истребить не только Олю, а и нас заодно, а можно – в духе Йехара и подождать, пока тебя угробят какой-нибудь вилкой, а то еще…

– Эдмус, – болезненно морщась, сказала я. – Я тебя люблю…но если ты не замолчишь, я тебе язык не то что на уши намотаю, а запихну в…

Надо мной прозвучали два облегченных вздоха.

– Точно – она. Я же говорила – очнется.

Два самых больших пятна сгустились в лица Виолы и Эдмуса. Она была чем-то расстроена и встревожена.

Эдмус ухмылялся.

– Скажи, что воды не хочешь, – попросил он. – Йехар уже угробил половину этой вашей системы, а если ты чего-нибудь попросишь – угробит вторую, тем более что этот самый светлый – ну, я уже говорил, который морально разрывается – не помогает ему нисколько.

– Я воды не хочу, – послушно просипела я и подняла голову. Диван. Блики утреннего света играют в догонялки по экрану телевизора. На ковре – национальная выставка грязных следов, ой-ей, опять уборка, я не вынесу… – А чего это со мной было?

– Стыдись! – укорил меня Эдмус. – Должность главной блондинки группы у нас уже замещена, не задавай глупых вопросов. Ты отключилась. Вырубилась. Мол, до свидания, и все такое, и это неудивительно – если помнишь, сначала ты выставила мощный щит, а потом вообще было целение.

Он забросил в рот несколько кусочков сырого мяса, в которых я без труда опознала запасы из своего морозильника. Потом прибавил:

– Ну, я бы сказал, ты перестаралась с этим делом.

Я вцепилась в руку Виолы и перешла в полусидячее положение.

Может ведь так быть, что он просто занят каким-то из своих эликсиров? Просто решил состряпать новую порцию энерготоника или кроветвора, или у него разговор с Йехаром, или Андрий просто отказался его сюда пропустить?

Попрощайся со своими иллюзиями, светлая. Если бы он был здесь – его не удержали бы ни Андрий, ни вся Светлая Канцелярия. С Темной заодно.

– Веслав…

Виола чуть повернула голову в сторону моей спальни.

– Жив, – только и сказала она, но по ее тону я заключила, что дела идут совсем не хорошо.

Из кухни показался усталый и мокрый насквозь Йехар. Наверное, его сражение с водопроводной системой закончилось победой последней.

– Приношу извинения, – вздохнул он, падая на последний свободный стул. – Оля, я очень рад видеть, что ты опять с нами… и ты не могла бы… э… общем, там небольшая течь…

Я закрыла глаза и прислушалась. «Небольшая течь» грозила вскоре превратить квартиру моих соседей снизу в подобие Венеции. Воображение тут же нарисовало мне Илону и ее мелкую собачку в каноэ.

– Сейчас, – пообещала я и поморщилась. – Помоги подняться. Посмотрю вблизи, с дистанции пока ничего сделать не могу.

Йехар с готовностью подставил плечо. Бодрой походкой пьяной каракатицы мы двинулись вон из комнаты, по коридору кухни. Причем, из ванной высунулся закончивший на сегодня свои терзания Андрий и сообщил, что рад меня видеть.

– Ты бы лучше краны перекрыл, – в ответ буркнула я, чем тут же уверила его, что терзаться больше смысла нет и никакая чужая сущность в мое тело пролезть не успела.

Кухня представляла собой образчик чистого авангарда. Там и сям с художественным вкусом была расставлена грязная посуда, в раковине громоздилась гора тарелок, а на полу во все возрастающей луже с высшим искусством плавали несколько картофельных очисток, зеленое перышко лука и одна печальная обертка от сосиски.

– Все было в порядке, но, нам кажется, там что-то забилось… – замямлил наш бесстрашный странник мне на ухо. Я его понимала: по выражению моего лица он должен был подумать, что я сейчас буду испарять не воду, а его…

И, тем не менее – займемся сперва собственной квартирой. Первый пасс – лужу убрать. Второй – остановить ток через треснувшее колено, пока заморозить, ну, а потом что-нибудь придумаю.

Только после этого я (повиснув на плече Йехара, ибо заклинания потребовали сил) поинтересовалась состоянием холодильника.

– Ну, вы даете…

Если начистоту – это даже на слово «состояние» не тянуло.

– Ну, мы же не могли ходить к торговцам – в этот, маг-азин, – от лица рыцаря ощутимо потянуло жаром. – Всегда были тут… полным составом… на всякий случай…

– Вы устроили тут такой бардак, будто неделю здесь без меня жили!

– Просто Андрий сегодня отказался мыть тарелки. А Бо вчера пыталась готовить…

Я содрогнулась, представив Бо-бо у родной плиты. И тут до меня наконец дошло.

– Палки-ёлки, сколько ж меня не было?

– Около полутора суток. Ну… плюс несколько часов, – Йехар осторожно притворил дверцу холодильника и со свойственным ему тактом попытался разобраться, чего у меня в лице больше – гнева или потрясения. На всякий случай добавил: – Мы волновались.

Наступило молчание. Я перестала опираться на его плечо, прислонилась к стене и смотрела на перышко лука, прилипшее к полу. Йехар с не меньшим вниманием изучал картофельные очистки.

Оттягивать дальше разговор о самом важном смысла не было.

– Можно к Веславу?

Он заколебался, но кивнул и опять подставил плечо. Дорога назад отняла у нас чуть больше времени из-за путавшегося в ногах Глэриона. Клинок как будто был не согласен с решением своего хозяина.

– Что это он? – спросила я, но Йехар только безразлично пожал плечами, снял меч с пояса и забросил за спину наподобие лука.

В мою спальню мы вошли вместе. Йехар еще по пути пытался меня подготовить, но я не слушала, а зря. Хоть не шарахнулась бы назад с порога при виде этого зрелища.

Спальня была бесповоротно превращена в лазарет. С поправкой на магический. Шторы задернуты, на тумбочке при кровати – знакомого вида флаконы и травы, бинты, стакан воды, что-то еще, я сразу и не рассмотрела. Первым делом в глаза мне бросилась причина всех этих перемен в моей спальне.

Я была готова увидеть на подушке то же, что и на крыше два дня назад – страшно побелевшее, искаженное мукой лицо, но Веслав в который раз доказал, что общие законы для него не годятся. Выглядел он совершенно нормально – то есть, для себя, потому что, даже когда он был здоров, его хотелось упечь в какой-нибудь санаторий – подкормить, подлечить и нервы поправить… Никакой ненужной бледности – цвет лица человека, который много времени проводит по лесам. Глаза крепко закрыты, как у спящего, лицо спокойное, и только когда я взяла его за руку – я поняла, насколько плохо обстоят дела.

Мне показалось, что пальцы мои покрылись инеем. Ощущение – как будто притронулась к куску льда. И ничего – ни малейшего биения жизни – секунду, вторую… и только потом – слабое, чуть заметное трепыхание пульса.

– Вчера он горел, – мрачно сказал Йехар. – А когда мы его принесли – я припоминаю, что было то же самое, что и сейчас. На несколько мгновений он даже открывал глаза, однако никого из нас не узнавал.

О прогнозах спрашивать я не стала. Как говорил Эдмус: «Не спрашивай о том, чего не хочешь слышать».

– Что раны?

Рыцарь сделал жест, который обозначал: «Посмотри сама». Я присела возле Веслава и чуть приподняла простыню с его груди.

Ран не было. Там, куда вошли кинжалы, остались едва заметные крошечные рубцы, которые и шрамами-то называть было смешно. В полном изумлении я посмотрела на Йехара.

– Ты их затянула, – пояснил он. – Никто из нас не умаляет этого: ты затянула раны, хотя едва не умерла сама…

– Так значит… потеря крови?

Йехар кивнул на тумбочку с флаконами, как я поняла, извлеченными из карманов самого Веслава. Универсального пальто при нем не было, но запасливости алхимика никто не отменял.

– Кроветвор у него нашелся. Велика была возможность ошибки, и я не знал, что делать, но выручила Бо – может статься, ты знаешь, какая у нее иногда бывает память…

– …на несущественное, – отозвалась я эхом, хотя отличить кроветвор в ряду других алхимических запасов, да еще в такую минуту, было как раз делом первостепенной важности. – Так что это – шок? Боль?

Странник по мирам не отвел глаз, хотя видно было, что ему хочется.

– Ни то, ни другое, Оля. Клинки. Кинжалы, которыми его распяли. Я сохранил их и пытался выяснить о них хоть что-то, но, к сожалению я – боец, а не…

Мы посмотрели на безмятежное лицо Веслава. Издевательство судьбы, не иначе – если кто-то и мог прояснить что-то о тех самых клинках – то только он, читавший Книгу Миров.

– Я смог установить лишь, что это жертвенные кинжалы, но это стало ясно сразу, как только я взял их в руки. Энергетика от них идет такая… – тут его лицо нервно передернулось. – Думаю, я не ошибусь, если скажу, что эти артефакты напитаны не только кровью, но и тьмой, и…

Ну, договаривай же, договаривай! Нет, молчит. Хочет, чтобы я сама сказала?

– Раны, нанесенные ими, не лечатся?

– Я о таком не слышал, – тихо ответил Йехар, но тут же добавил: –Однако мне не доводилось слышать и о том, чтобы кто-то выживал после ранения. Смерть обычно мгновенна.

Я дотронулась до холодной щеки Веслава, погладила его закрытые веки. Вечная тишина и вечная темнота, в конце этого тоннеля никогда не будет света, Оля…

– Так… почему он живет?

Странник пожал плечами.

– Его что-то держит. Может быть, его темный дар. Мне казалось, он говорил тебе на крыше, что на него не действуют даже его же яды. Однако если говорить о средстве исцеления для него…

Сердце пропустило удар.

Средство… исцеления…

Одной капли достаточно, чтобы излечить самую тяжелую болезнь…

Может вернуть душу, если она не успела отлететь далеко…

Пальцы дрожали, и я никак не могла залезть в карман.

– Подожди, Ольга.

В каком же она… в правом или в левом? Я же не могла ее выронить, и она не могла разбиться, ну что ж они так трясутся-то, когда так надо?!

– Оля, постой!

– Он у меня где-то здесь… он где-то здесь!

– Оля!

Я непонимающе смотрела на потемневшее лицо Йехара. Пальцы замерли где-то в области второго кармана.

– Ольга, я хочу, чтобы ты подумала. Ибо то, что ты…

Пальцы перестали дрожать и сделались холодными. В груди тоже стало холодно. Отцовский тон. Ну, конечно. Странник, который сотни лет скитался и столько всего повидал. Девочка-стихийница, которую он может наставлять…

– Из меня чуть не вырвали жизнь Сердцем Крона, помнишь? – я сама с трудом различала свой голос. – Помнишь, я чуть не умерла, когда пыталась исцелить Эдмуса? И на нас с Виолой однажды напали наемники в твоем мире. Йехар, человека, которым я очень дорожу, распяли четырьмя клинками, – пришлось сглотнуть, когда я поняла, что звук пропадает совсем, – когда он пытался защитить нас. По-твоему, я не знаю, что делаю?!

– Ты не думаешь, что делаешь, – тихо поправил странник. – И сама знаешь, почему.

Он вздохнул и отвернулся к окну так, чтобы не видеть ни меня, ни Веслава.

– Вспомни Даллару. Я знал, кто она, я видел, как она разрубила мой клинок – но я никогда бы не сказал об этом. Ради любви я готов был обречь свой мир на… съедение. У меня все меньше получается говорить возвышенно здесь… Но рядом был человек, который не любил ее. Он рассудил верно.

– Этот человек сейчас умирает, а ты предлагаешь мне на это смотреть? – поинтересовалась я. – Потому что он Повелитель Тени? Стоп! Потому что он из-за нас стал Повелителем Тени, но это как будто роли не играет?

Йехар слегка пристукнул по подоконнику, развернулся и посмотрел мне в глаза.

– Кто может поручиться, что мы возродим к жизни самого Веслава, а не настоящего Повелителя? – спросил он напрямик. – Я не знаю, какова была сила этих клинков. И ты думаешь, Веслав хотел бы…

Сердце ожило, только какое-то чужое. Безразличное и стучащее со стороны.

Запомни меня таким… позволь уйти…

Пижму вашу через тертый кварц! К черту!

Я посмотрела на Йехара с вопросом. Рыцарь тряхнул головой.

– Я не отговариваю тебя. Я не буду пытаться тебя остановить. Мне горько, что я говорил тебе все это, что именно на твои плечи падет бремя ответственности за…

– Конец света, если он очнется настоящим Повелителем?

Рыцарь покачал головой, но глаза его выдали. И выдали его собственное решение. Видно было, что Йехару очень хочется что-то сказать, но странник сделал над собой усилие и скрестил руки на груди.

– Твое решение…

И без всяких дополнительных слов я вдруг поняла, что решать нужно сейчас. Как бы мне ни хотелось подумать, или отдалить, или взвесить – решать мне и решать сейчас!

Вот ведь какое лицемерное существо человек, а в частности – я. Решать, когда все уже решено…

Слова «Ну, наверное, мне надо хорошенько все взвесить» уже были готовы, но прежде них, раньше них – появилась на свет из моего кармана бутылочка из толстого стекла, с остатками сапфировой жидкости.

На Йехара я старалась больше не смотреть. Приподняла голову Веслава, чуть нажала, чтобы открыть рот, и в этот раз я не буду отсчитывать капли, я понимаю, что даже полный флакон животвора может оказаться бесполезным. Пальцами проследить движения горла, так, чтобы не поперхнулся, второй попытки не будет. Вот так. Всё. Теперь ждать.

Даже не знаю, чего я в тот момент боялась сильнее: что оно не сработает вовсе, или что сработает, но как-то не так, или…

Долго бояться не пришлось. Сначала затрепетали веки. Потом Веслав безо всяких переходов распахнул глаза, дернулся, согнулся в кашле и процедил:

– Мой животвор…

Потом сел и сразу перешел на крик.

– Какого черта?! Я же просил! Или вам, придуркам, все нужно повторять по тридцать раз, что тебе, что ему?! Нет, вам обязательно нужно было меня достать с того света, а чтоб мозгами пошевелить – ну, это ж не для светлых, ах-ах, старый наш товарищ, как же мы оставим его умирать?! Я сказал – не сметь возвращаться за мной! Я сказал – не нужно! Я просил, – теперь он обращался только ко мне, и голос его грозил уйти за пределы слышимости: – я же просил меня отпустить! Я что, невнятно выразился? Может, плакатик на том свете надо было загодя подготовить?! Все духи Хаоса! Ты хоть понимаешь, что поступила как последняя идиотка?!

Я попятилась – на какую-то секунду мне показалось, что он ударит. Или тенью, или так… вручную. Йехар, напротив, выдвинулся вперед – последние слова если не привели его в чувство целиком, то включили автопилот рыцарской натуры.

– Не смей оскорблять ее! – возопил он возмущенно. – Ты хоть понимаешь, что…

– Я?! – заорал Веслав, мгновенно вскакивая на ноги (слегка качнулся, но устоял, а ярости на лице только прибавилось. Какая-то часть меня отметила, что в таком состоянии я его, пожалуй, что и не видела). – Я?! Я-то как раз понимаю… понимал! А вы… она… ты… – теперь он опять обращался ко мне. – И на кой я тебе подарил тот эликсир, спрашивается? Мог ведь понять, чем это кончится! Знал ведь, что мыслить ты в принципе не способна – и…

Лучше бы он меня ударил. Да нет, я не о словах. Вернее, не только о словах, в конце концов, я всегда знала, что с гениями сего мира мне не равняться, да и учителями моими сие было отмечено неоднократно. Но выражение лица, потемневшие глаза, полный ненависти – если бы хоть горечи там или боли, а то холодной ненависти! – голос…

Ответить мне было нечем. И слова не подбирались, да и голос не шел, по причинам, которые мой организм решил оставить при себе. Поэтому пришлось прибегнуть то ли к тактическому отступлению, то ли к бегству, которое с тактикой ничего общего не имело.

За моей спиной, я слышала, орал уже Йехар, обвиняя Повелителя Тени во всех смертных грехах, страсти грозили разнести квартиру, особенно если…

– Что творится, Оля?

– Это что, наш алхимик вернулся и пар выпускает? Очень похоже, он в добром здравии.

Особенно если подключатся эти двое.

– Да… идите вы с вашими алхимиками… – к счастью, это у меня вылетело еле слышно, да меня и не слушали: Эдмус и Виола спешили к месту катастрофы. Ну, или к месту, которое вскоре катастрофой станет.

В коридоре встретился еще Андрий – ошалевший и, кажется, готовый сразу сражаться с легионами тьмы – но я его почти и не заметила.

Родная ванная приняла меня гостеприимно. Я отвернула краны, не считаясь со счетчиками воды, подставила руки под гудящие струи, даже не чувствуя, что там за температура, все равно вода ледяной крошкой осыпалась в раковину, едва касаясь пальцев, и наконец разревелась.

Идиотка. Мыслить не способна. Нет, хуже. Кажется, он надеялся, что я смогу понять его и отпустить.

Не поняла. Не оправдала. Сижу теперь в ванной, реву, вконец запутавшись, кто из нас поступил неправильно, кто неблагодарная скотина, кто предатель, кто прав, кто виноват… в голос реву, качественно. И чувство в груди очень нехорошее такое – не просто боль, не злость, не разочарование. Обида. Большая, распирающая грудь острыми осколками изнутри – вот такими же, ледяными, как те, что сыплются с моих рук в раковину…

Ну, неужели он не мог понять, почему я его вернула…

Шло время. Я сидела в ванной. Гудели краны. Я ревела с неровными интервалами. Когда голос начинал садиться или болели глаза – замолкала и просто смотрела на текущую воду и острые, быстро тающие хрусталики льда. Потом немного отходила и опять начинала хлюпать.

Наверное, я там просидела достаточно долго, потому что вскоре начали появляться первые визитеры.

Сначала, понятное дело, был Йехар.

– Оля… – проникновенно начал он из коридора. – Послушай. Все мы понимаем твое состояние, и если ты позволишь сказать, – даже Веслав не так уж…

Странник был послан из-за двери сразу и в таких решительных выражениях, что не нашел, что ответить. Просто испустил тяжкий вздох и позвал Виолу. Наверное, рассчитывал, что женщина меня уговорит быстрее.

Просчитался.

– Слушай, Ольга, – начала Виола со всегдашней своей прямотой. – Нет у тебя никакого резона сидеть там. Сама понимаешь, что дуться не на что и глупо, а без тебя твоя квартира совсем в руины превратится, и…

Ей я тоже не дала договорить. Виола отнеслась к тому, что обрушилось на нее из ванной, философски, пожелала мне приятного отдыха и ушла.

Через четверть часа выяснилось, что ходила за Эдмусом.

– Гм, извини, что поздновато, – насмешливо донеслось до меня в щелку двери. – Дела, понимаешь, ратные: сперва угробить останки твоих продуктов, потом еще Андрия довести, хотя, казалось бы, куда уж, потом эта твоя соседка пришла жаловаться, что ты ее затопила… ни-ни, пожалуйста, не извергай на меня ничего. Я же не собираюсь тебя просить вылезти. Я придурок, но я не настолько! Просто подумал, что тебе интересно будет знать, почему, например, снизу раздаются такие дикие вопли… я же не виноват, что она позвонила в дверь, а я открыл… и что муха у ее плеча пролетала – не виноват… ну, просто инстинкты! Вот, и в спальне твоей немножко нужен ремонт, потому что там Андрий… э… неудачно поскользнулся и головой разбил твой будильник. Нет, он в порядке… оба они в порядке. Просто вместе с будильником он еще кое-что расквасил, а так всё хорошо. И если тебе чего понадобится – ну, там, запасы еды на пару лет, теплое одеяло, книжку почитать – ты проси, не стесняйся. Я только…

Шут смылся сам. Сказывались навыки угадывать порог терпения окружающих.

Андрия к ванной, кажется, не подпускали – и правильно делали. При таком моем состоянии – ничем хорошим для него такое кончиться не могло.

Через пару часов Йехар, судя по звукам, которые до меня доносились, предлагал план извлечения моей особы из ванной силой… но план завис в воздухе благодаря здравому смыслу Виолы.

– Она в своей стихии и в таком состоянии! – это долетело до меня через несколько стен.

– Тебе не жалко нас, квартиру, дом? – помогал бодрый голос Эдмуса. Рядом пытался что-то вякать Андрий, кажется, насчет того, что а где же теперь мыться, но в ответ его Виола очень громко послала по-русски в баню (когда нахваталась?!), а изобретательный Эдмус отправил к соседям, мотивируя тем, что «сегодняшнего их уже ничто не удивит».

Мне было бы даже интересно – не будь мне так себя жаль. Все-таки сколько-то часов пролежать в собственной ванне, в ледяной воде – ну, как-то…

Задумавшись обо всем этом, я пропустила странность тени.

Моей собственной тени. Только что она вполне спокойно лежала напротив меня на кафельной стенке – и вдруг потянулась, разрастаясь, к двери, темнея, словно набирая материальность, прямиком к защелке…

Я поднялась во весь рост – и вместе со мной поднялась из ванны вода. Моя стихия выплеснулась из крана, присоединяясь к защитному кокону, готовясь к атаке вместе со мной. Закололо в кончиках пальцев.

Виола была права – я несколько часов пребывала в своей стихии, и воды здесь предостаточно. Ах, ну еще и состояние прибавьте.

Рука моей собственной тени, уплотнившись, легла на защелку и легко повернула ее.

Уже в момент атаки я заметила, как метнулось ко мне что-то едва заметное, почти прозрачное и темное.

Две стихии столкнулись и замерли посреди ванной комнаты. Эффектное зрелище, и со стороны посмотреть – похоже на поединок настоящих профессоров.

Если бы ни одно «но»: мои руки через пять секунд начали трястись от напряжения. Веслав же стоял в дверном проеме так спокойно, будто это не его только что попытались утопить в миниатюрном цунами. Свой теневой щит Повелитель поддерживал только силой мысли.

Продолжать это не было смысла. Из чистой злости биться лбом в бетонную стену – вот еще, мне пригодятся мои силы, Дружине, то есть… Я опустила руки, уводя воду в ванную, в трубы, в раковину. Часть все равно выплеснулась на пол – набрала слишком много, чтобы постепенно вылиться, Илона опять придет жаловаться, или нет, она же уже приходила, уфф, силы Гармонии, что-то я совсем запуталась…

Веслав убрал свой щит молча и незаметно: тень словно впиталась в него самого.

– Силы, значит, у тебя остались, – сказала я, мрачно делая шаг из ванны.

– В полной мере, – отозвался алхимик мне в тон. – Сразу как очнулся, мне казалось – нет… но вот смотри-ка, восстанавливаются помаленьку. Заканчивай истерику. Йехар отказывается без тебя начинать совет, к тому же требуется твое решение по гм… ремонту квартиры.

– А что так?

– А это мы с Дружиной в усеченном составе нынче… объяснялись, – он пристально изучал точку за моим левым плечом, так что нестерпимо хотелось оглянуться. – Кому-то повезло, что силы ко мне еще целиком не вернулись. И что кроветвор еще оставался – тоже.

Я повторила маневр Повелителя Тени и почтила пристальным изучением коридор чуть выше его левого плеча.

– Ну, давай, бичуй, я жду. Еще лучше – придуши меня за то, что я тебя вытащила. Ах нет, там же какой-то мой совет требовался? Неважно, после него можешь придушить. Чтобы у тебя было оправдание – могу садануть по тебе из артефакта, который мне дали. Ты же, наверное, догадался, что я должна была тебя убить?

Голос мой звучал до отвращения высоко. Веслава – до удивления низко.

– Я догадался, почему ты этого не сделала. Так что причину своего воскрешения мне даже искать не пришлось.

Он потер лоб и добавил:

– Ты меня удивляешь. Ты видела меня в бою с Синоном… видела действие моих эликсиров… Вот Хаос, похоже, у меня в жизни осталось довольно мало того, что ты не видела и не слышала. Да и занятия по известной темке «Кто такой Повелитель Тени и что будет, если он вдруг объявится» – у вас же были, или нет? Ну, и…

– Несмотря ни на что, – устало сказала я. – Сама удивляюсь.

– От этого есть куча средств.

– Ты разве не пробовал ни одно из них?

Боковым зрением, поскольку меня все еще интересовал коридор за его плечом, я заметила что-то вроде горькой усмешки.

– Уела. И сам пробовал, и тебе подливал. Когда мы еще были в с-мире… Ох, как обрадовался, когда ты меня тогда Лезвием шарахнула. Пока не понял, что действие кратковременно.

Он поймал все же мой взгляд. И мне показалось, что Тень немного разомкнулась над ним в это мгновение.

– Честно, я сам не знаю, сколько у меня времени, но мне почему-то кажется – немного. Все время торопят, – он коснулся груди, куда еще недавно вошел один из клинков. – Может статься, часы остались – и потом будешь жить воспоминаниями?

Я пожала плечами, стараясь сделать это как можно развязнее.

– Нет, почему. Найду себе кого-нибудь: помоложе, покрасивее…не алхимика и с замечательным характером. Выйду замуж, нарожаю детей и…

Я договаривала, уже утыкаясь лицом в его рубашку. Несколько минут мне понадобилось, чтобы выжать из себя правду:

– Даже если осталось несколько секунд…

Потом я подняла голову и заметила в его глазах золотой отблеск. Только через пару мгновений я поняла, что это была игра света, а Повелитель Тени улыбается мне сквозь слезы.