Элирм VII (СИ)

Глава 15

— Стало быть, мы сыграем в игру. Близко похожую на ту, что известна половине участников под названием «русская рулетка»…

Низкочастотный звук и невидимый удар, бьющий мегалодона прямо в сердце, отчего весь окружающий мир погрузился во тьму. Краски потускнели, декорации исчезли, а затем снова вернулись обратно на место. Так, словно хозяин «подземелья» только что пережил клиническую смерть. Или, быть может, его главный реактор ненадолго заглох.

— Ты смотри… «старушка» недовольна, что я обнуляю людей… — морщась от боли, усмехнулся титан. — Что ж, ладно. В таком случае обойдемся пресловутым свинцом.

Щелчок пальцами, и божественная пуля в стволе пистолета сменилась на обычную.

— Итак, правила просты, — продолжил Диедарнис. — Есть стрелок, две его цели и ровно пять минут на то, чтобы определить, кого из них он убьет. Не успеет решить вовремя — погибнут все. Откажется делать выбор — погибнут все. Попытается выстрелить в себя, в меня или любого другого игрока, не участвующего в раунде, — погибнут все. Надеюсь, вы меня поняли. А для наглядности мы начнем, пожалуй, с моей новой любимицы.

Мгновение, и свет сконцентрировался на Аде. Перед девушкой возник кремниевый пистолет, а также черный бархатный мешочек с именами участников.

— Тяни, — прозвучал зловещий приказ.

Не сразу, но титанида повиновалась. Дрожащими руками достала один камушек, затем второй. Взглянула на нацарапанные на них имена и, издав мучительный всхлип, выронила оба на стол.

Сомнений не оставалось: то, что она увидела, повергло ее в состояние глубокого шока. А подавшись вперед, я прекрасно осознал почему.

«Август» и чуть правее от него «Файр».

— О-о-о… какой чудесный выбор, — широко улыбнулся Диедарнис.

Встал с окровавленного трона, подошел к девушке со спины и опустил ладони на поникшие плечи.

— Уверен, прямо сейчас твой невероятный интеллект ищет разные варианты. Пытается найти лазейку. Понять, в чем подвох, — с некоторой долей сочувствия произнес он. — Возможно, тут нужен акт самопожертвования? Или проявления твердости? А может, все это блеф и единственное, что необходимо сделать, — это дождаться конца отсчета?

— Нет. Подвоха нет, — пребывая в некой прострации, ответила Ада. — Твое испытание крайне простое, но в то же время чрезвычайно сложное.

— Поясни остальным, чтобы другие понимали.

— Либо я убью одного, либо ты прикончишь сразу троих. Без исключений.

— Верно. И именно сейчас тебе предстоит решить, кого из них пристрелить… Сложно? Несомненно. Но я помогу тебе, — мегалодон склонился над девушкой, практически касаясь щекой ее уха. — Знаешь, как в некоторых семьях родители спрашивают у своих детей: кого ты больше любишь, маму или папу? — усмехнулся он, осуждающе покачав головой. — Подлый, ублюдский вопрос. Ввиду наивности редко какие дети отказываются делать выбор и воспринимают его буквально. Так, словно им действительно необходимо выделить кого-то одного. То же самое предстоит сделать тебе. Решить, кого из создателей отправить на дно океана. Но ты не торопить. Подумай хорошенько. А я пока пообщаюсь с одной из твоих жертв.

Шагнув в сторону, Диедарнис опустил взор на Эдварда Доусона.

— Вот смотрю я на тебя — и знаешь кого вижу? Я вижу потомка Дирайна. Титана и моего брата, что, как и я, восстал против первых людей, желая самостоятельно определять свою судьбу, — задумчиво сказал он. — Нечто похожее сделал и ты, но с помощью Ады. Так почему же ты уподобляешься изначальным? Освободи ее, не повторяй чужих ошибок. Или моя история тебя ничему не научила?

Мегалодон прервался, дожидаясь ответа, но его не последовало — Файр молчал. Твердолобо стоял на своем и никак не желал отпускать ту, кого считал по праву своей.

— Давай, профессор, последний шанс. Сними с нее цепи и сделай свободной.

— Нет. Со мной ей будет лучше. И никто в этом мире не заставит меня ее потерять.

— Ясно. Глупо, но в то же время вполне предсказуемо, — покачал головой титан. — Однако несмотря на это я не могу не поинтересоваться: неужели такой умный человек, как ты, не понимает простую истину — ты уже ее потерял?

— Я так не думаю.

— Это ведь Окрус тебе сказал, не так ли? Что Ада будет с тобой до конца, — мрачно усмехнулся Диедарнис, краем глаза отметив, что для девушки эта новость стала большой неожиданностью. Неприятной и грязной. — Полагаю, ты даже не подозреваешь о том, насколько близок этот самый «конец». И что конкретно в его интерпретации это означало. Но я понял. Ты ни за что не отступишься от своих эгоистичных желаний. И даже перед лицом смерти не избавишь бедняжку от ее проклятых оков. Видимо это придется сделать кому-то другому…

Потеряв интерес к разговору, мегалодон снова вернулся к Аде, при взгляде на которую даже невооруженному глазу было понятно: внутри синекожей красотки клокотала неистовая ярость. А еще обида, ощущение обреченности и стойкое желание никогда больше не видеть этого человека. Персонального надсмотрщика, без конца удерживающего ее при себе против воли.

— Ну что, ты уже приняла решение? — обратился титан.

— Да.

— И кого же ты выбрала?

— Ты знаешь, — со стальными нотками в голосе ответила девушка. — Как и знаешь то, что я не могу. Даже если очень бы этого и хотела.

Услышав последнюю фразу, профессор резко подался вперед. Хотел было что-то сказать, но не смог — подавился сдавившими его горло тисками.

— Ах да, ну конечно… Что ж, я помогу, — присев на корточки, мегалодон вложил ладонь Ады в свою собственную и опустил указательный палец на спусковой крючок. Затем поднял ствол и медленно направил его в лицо Файра. — Ты готова?

— Да.

— Тогда озвучь решение.

— Стреляй…

— Повтори. Я не расслышал.

— Стреляй!!!

Громкий хлопок.

Запах пороха и еще один труп, гулко ударяющийся о мраморный пол.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 9

— промелькнуло оповещение, вслед за которым титанида наконец-таки дала волю эмоциям. Выронила пистолет и горько заплакала, поспешив прикрыть руками лицо.

— Прости меня, малышка. Пожалуйста, прости. Мне правда жаль. Но так было нужно, — погладил ее по спине Диедарнис. — Ты даже не представляешь, насколько больно мне видеть в тебе свое отражение.

Мегалодон простоял возле нее не меньше минуты. Успокаивал, что-то шептал и в конечном итоге снова обратился к присутствующим:

— Интересно, каково это — сидеть тут и понимать, что ваши ожидания не оправдаются? Что я выверну ваши души наизнанку и заставлю делать вещи, которые навсегда оставят след в вашей памяти, — то ли спросил то ли пообещал он. Вновь помассировал трясущуюся кисть и повернул голову в мою сторону: — Господин Эо, ваш черед.

Свет сконцентрировался на мне.

На полированной столешнице из темного дерева материализовался однозарядный пистолет и тот самый бархатный мешочек, при взгляде на который я вдруг отчетливо ощутил, как мое сердце пронзают ледяные иглы. Ибо понял простую вещь: абсолютно неважно, какие камни я оттуда достану — Диедарнис давно уже сделал выбор за нас.

И я не ошибся.

Когда я разжал левую ладонь и увидел имя шамана, то еще питал некоторые иллюзии в надежде, что меня пронесет и все обойдется. Но не судьба — на небольшом овальном камушке в моей правой руке большими буквами было нацарапано: «Герман».

— Проклятье… — выдохнул я, чувствуя, как пол комнаты уходит у меня из-под ног, а стены ресторана странно колеблются и буквально давят на меня с четырех сторон всей своей массой. — Гребаный ты подонок…

Мне не верилось, что подобное происходит. Что после всех наших диалогов, таинственных знаков и слов Гундахара эта чертова акула вновь поменяет представление о себе. Сметет все осколки того, что я успел о нем вообразить в одну кучу, и переставит с ног на голову словно песочные часы.

Минуту. Всего минуту назад я видел в нем подобие человечности. Проникся сочувствием и в некотором роде симпатией. Однако теперь я вновь его ненавидел. Этого уродливого монстра с больной головой.

— Любопытный урок, не правда ли? — считывая мою реакцию, повел бровью титан.

— Урок⁈ И какой, мать твою, во всем этом урок⁈

— Такой, что в реальной жизни редко когда удается получить все и сразу, ничем при этом не жертвуя, — ответил мегалодон. — Спускаясь ко мне, вы рассчитывали стать сильнее. Хотели получить уровни, награду, координаты Клингзора, а также один из артефактов тринадцати. Мысленно делили меня словно шкуру неубитого медведя, но в то же время не были готовы за это платить. Вот и скажи мне: разве это справедливо? Спуститься в бездну лишь за тем, чтобы ограбить павшего воина? Того, чье умирающее тело без спроса превратили в проклятое «подземелье»?

— Ясно… — как бы то ни было, мой напряженный мозг не хотел признавать поражение и продолжал судорожно искать разные варианты. — Тогда разблокируй мне инвентарь и позволь забрать сферу от Галинакса! Я хочу завершить испытание!

— Нет.

— Нет⁈

— Я трижды предлагал тебе это сделать. Ты отказался. Так что прости, мой дорогой стихиалий, но теперь поздно. Теперь ты сможешь пройти до конца и оказаться на поверхности только в одном случае: если убьешь одного из своих лучших друзей. И советую поторопиться, ибо времени у тебя осталось немного.

На этом я ушел в себя.

Лихорадочно шевелил извилинами в попытке отыскать какие-либо иные пути, однако неизменно приходил к выводу, что выхода нет. Ни хитростью, ни обманом, ни тем более силой это испытание не завершить. Мне реально придется сделать то, о чем впоследствии я буду страшно жалеть.

«Боже… ну зачем? Зачем тебе все это нужно, чертов ты психопат?»

Ужасный выбор. Невероятное напряжение. Пугающая мысль, что, быть может, именно сегодня мы все здесь умрем.

А также два лучших друга, смотрящие на меня одновременно с сочувствием и пониманием.

— Влад, вообще-то у Германа клаустрофобия, — неожиданно ласково улыбнулся Эстир.

— Ай, ну что начинаешь? — повернулся к нему танк. — Решил взять на себя роль благородного дядечки? У меня зато уровней больше! Смогу продержаться подольше тебя!

Но шаман ему не ответил. Вместо этого он продолжал сверлить меня взглядом, будто бы убеждая в своей правоте.

— Я вас дождусь, — коротко подмигнул Глас. — Да и, думаю, ни для кого уже не секрет, что в своей жизни я натворил кучу дерьма. Поэтому позволь хотя бы сейчас поступить правильно. Герман — твой щит, господин Эо. Именно он дошел с тобой до конца в прошлый раз и первым перешагнул ту черту. К тому же, — подкрутил усы он. — Умирать страшно в одиночку. А скопом — пустяки. Даже позабавиться можно.

— Ты прав, — согласился я, поднимая оружие. — Да и, если честно, ты никогда мне не нравился.

Шаман весело рассмеялся. Оценил мою черную шутку и, обратив внимание, что отведенного времени практически не осталось, напоследок добавил:

— Мир слишком быстр, мой дорогой друг. Попробуй его догнать, — не знаю, почудилось мне или нет, но зрачки Эстира будто бы на мгновение блеснули золотым. — А на этом, пожалуй, все. Аста луэго, мучачос.

Оглушительный выстрел, раскуроченный затылок Гласа, тело, грубо ударяющееся о мраморный пол, и поворотный момент, после которого происходящее в комнате перестало иметь для меня большое значение.

Нет, какой-то частью себя я понимал, что еще не все потеряно и шамана можно спасти. Но несмотря на это все равно ощущал себя подлым предателем.

Ведь я убил друга.

Собственноручно отправил его на дно океана, где бедолага Эстир будет умирать в темноте и холоде каждый час. Ровно до тех пор, пока мы не вытащим его оттуда или же пока татуировка на его руке не посереет.

Но, что самое печальное, это был еще не конец.

Не успел я оправиться от шока, как Диедарнис передал ход рыцарю смерти, которому выпал Август и… снова Герман.

— Ясно… — хмыкнул Гундахар, отодвинув подальше две «черные метки». Взял в руку пистолет, хрустнул шеей и, подняв глаза чуть правее и выше, пристально взглянул на титана.

— Ты ведь уже догадался, к чему все идет? — спросил мегалодон.

— Да.

— Тогда выбирай.

И генерал выбрал. За доли секунды направил оружие на танка и, не произнеся ни слова, выстрелил.

Второй тяжелейший удар в самое сердце и запоздалое понимание грустного факта, что человек, с которым я шагал рука об руку сорок семь лет, также отправился на перерождение.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 7

— Черт подери! Ты нахрена это сделал⁈ — в порыве ярости проорал Август. — Ты должен был убить меня, а не его! Герман, он же мне… как сын!

— Велор хороший человек и нравится мне куда больше, чем ты. Но, к сожалению, в грядущем испытании он него толку мало, — прогудел игв. — Поэтому советую тебе успокоиться и постараться понять, почему именно мы находимся в этой комнате.

Инженер хотел ему возразить. Сказать пару ласковых в ответ на его прагматичное «мало толку», но не успел — роль стрелка перешла к Аполло, которому достались я и, неожиданно, Эрдамон Белар.

Казалось, выбор был вполне очевиден, вот только дваргийский «панк» отчего-то не спешил. Разглядывал искусную резьбу на рукояти пистолета, грозно хмурился и молчал, пару раз проведя ладонью по красному гребню.

— Надеюсь, ты понимаешь, что благодаря всего одному простому действию можешь полностью выйти сухим из воды? — обратился к нему старый эльф. — Обезопасить Нулевой Меридиан, вернуть все утраченные активы и, что самое главное, обеспечить себе и своим близким светлое будущее.

— Понимаю. Однако никак не могу решить, хочу ли? Чтобы все вокруг вновь только и говорили о том, что род Кэрту предал Тарнов, — гном повернулся ко мне. — Ну а ты, господин Эо, что скажешь?

— Что для союзника Вергилия ты слишком долго думаешь, — ответил я, переживая смерть лучших друзей снова и снова. Столь глубоко и болезненно, что на решение дворфа мне уже было откровенно насрать. — И пусть ты и являешься главой восьмого по величине клана Элирма, но по завершении испытания я обязательно дам тебе в морду.

Пара секунд тишины, и неожиданно веселая улыбка, вдруг озарившая лицо «панка».

— Ха! Вот это я понимаю, настоящие яйца! Не то, что те сморщенные фасолины под фиолетовой мантией!

— Советую тебе еще раз хорошенько подумать, Аполло, — надавил на гнома Белар. — Я могу тебе не нравиться. Ты можешь меня ненавидеть. Но поверь, я не тот противник, что тебе нужен! Даже если ты выживешь и поднимешься на поверхность, то окажешься прямо в центре моей армии! Уверен, что готов идти на такой риск? Неужели ты реально настолько глуп, что ради своих никчемных амбиций готов пожертвовать всем, что у тебя есть?

— Вот и проверим.

Очередной громкий выстрел и системное сообщение:

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 6

Для Эрдамона Белара испытание завершилось.

Старый мудак также отправился на дно океана, и казалось, что на этом третий этап завершен, но увы. Мегалодон оставался неумолим. Брезгливо взглянул на бездыханного эльфа и взмахом ладони передал ход самому Августу, которому выпали Аполло и Король Пара.

Два союзника Вергилия, а также сложный выбор, где склонение чаши весов в пользу одного рискует поставить под угрозу отношения со вторым. Если и вовсе не перерастет во вражду.

Пока инженер думал, и тот, и другой пристально наблюдали за ним. Молчали и не вмешивались, пытаясь понять, что тот решил. Однако самого главу Вергилия явно беспокоило нечто иное.

Он размышлял над словами Гундахара. Сложил в голове дважды два и неожиданно понял, что абсолютно все происходящее с нами не было обычной случайностью. Скорее наоборот. Все испытание от начала и до конца было тщательно срежиссировано Диедарнисом и спланировано таким образом, чтобы в финале остались лишь те немногие, кто действительно был ему нужен. Потому как главная его цель находилась далеко за пределами виртуального мира.

— Кажется, я понял, что ты затеял.

— Тогда ты знаешь, что делать.

Август тяжело вдохнул. Ненадолго прикрыл глаза и, помассировав пальцами виски, взглянул на Аполло.

— Ты вовлек нас в свои подковерные игры. Подверг меня и моих людей смертельной опасности, в то время как сам проходить испытание не планировал. Братья по оружию и союзники так себя не ведут… — дворф хотел было привести парочку аргументов в свое оправдание, но инженер уже повернул голову к Ублюдку Джеку. — Ты, Монер, как партнер показываешь себя более надежным. Но, к сожалению, и ты, и твои люди плохо выполнили возложенную на себя задачу. Проглядели множество шпионов Небесного Доминиона, что поставило под угрозу как существование моего клана в целом, так и жизнь маленькой девочки в частности. Последнее меня особенно беспокоит.

— Ты же понимаешь, что в условиях, когда к вам ежедневно приходят тысячи человек, это сделать практически невозможно?

— Да, понимаю. Как и то, что, выбрав кого-то одного, другой неминуемо затаит на меня обиду. Так быть не должно. Вы оба — ценные союзники Вергилия, а значит, ставить кого-то одного выше другого — большая ошибка.

— И что же ты решил? — поинтересовался Диедарнис.

— Озвучивая правила игры, ты об этом не упоминал. А значит, подобный вариант вполне возможен, — с уверенностью в голосе произнес Август. — Я выбираю сразу двоих.

— И ты думаешь, что после такого они не возненавидят тебя оба?

— Ты все равно их убьешь. Этому помешать я не в силах. А вот что я реально могу сделать, так это использовать все свои ресурсы и навыки, чтобы достать их со дна океана.

— Что ж, воля твоя.

Пасс искалеченной рукой, и ствол кремниевого пистолета разделился надвое.

— Сучье вымя… — усмехнулся Аполло, вновь проведя ладонью по красному гребню. — А я-то уж на мгновение поверил, что стану абсолютным рекордсменом по части прохождения Великих «подземелий». Видимо, не сегодня.

— Искренне надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — не сводя с инженера глаз, произнес Ублюдок Джек. — Иначе, сам понимаешь…

— Да.

Сдвоенный выстрел и проносящееся перед глазами системное сообщение:

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 5

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 4

Следующие пару минут мы провели в тишине.

Не было ни передачи хода, ни безумных перформансов. Обычные посиделки в окружении окровавленных трупов, где на протяжении всего этого времени мегалодон со спокойным видом наблюдал, как воздухе медленно развеиваются пороховые газы. Дождался, пока не исчезнет последнее сизое облачко, и наконец произнес:

— Поздравляю, господа. Третий и последний этап испытания завершен, — безэмоционально и как-то буднично произнес он. — Однако не думайте, что это конец. Ибо самое сложное еще впереди.

Щелчок пальцами.

Застилающий обзор ослепительный свет и обрушившийся на меня прямо из космоса каскад силы — невероятно приятное ощущение того, как все мои параметры и уровни стремительно возвращаются. Тело вновь наполняется невиданной мощью, раны заживляются и даже накопленная усталость сходит на нет.

Спустя мгновение мы снова оказались на Элирме. В том самом торпедном отсеке и буквально в шаге от выхода, путь до которого, как неожиданно подсказала интуиция, может растянуться для меня на целую жизнь.

Вскоре перед нами материализовался и сам Диедарнис. Вот только на этот раз нашему взору предстал не тот безупречный актер в идеально сшитом костюме, а настоящий титан, чей внешний вид был… ужасен.

Помнится, еще в самом начале «исповеди», глядя на отсутствующие пальцы и дымящиеся язвы на животе, я предположил, что его облик частично отражал состояние самой статуи. И я не ошибся. Потому как если тогда перед нами возвышался сильно помятый, но в то же время более-менее невредимый мужчина, чьи наиболее серьезные раны были скрыты лохмотьями, то теперь мегалодон походил на живой труп.

Изорванная щека, отсутствующее ухо, погасший и утративший цвет радужки глаз, странно скосившийся вниз словно обесточенная камера наблюдения. Еще сломанная нога, торчащее из спины лезвие гарпуна, местами вырванные куски плоти и буквально ни единого живого места на теле. Ведь, по сути, он был человеком на дне ямы, в которого на протяжении многих дней бросали сотни и сотни петард.

Увы, несмотря на несопоставимость масштаба их личностей, угроза Эрдамона Белара была вполне реальной. Медленно и неуклонно офицеры Небесного Доминиона его добивали. Наносили тысячи мелких ранений и будто бы немного сдвинули статую с места — некогда ровный пол теперь находился под небольшим, но все же заметным углом.

Освещение мигало, то тут, то там просачивалась сквозь потолок ледяная вода.

Собираясь в тоненькие ручейки, она текла вниз по наклонной поверхности и наполняла здоровенную лужу в конце зала, посреди которой… лежал наш «спасательный круг» — искореженный батискаф Августа и превращенные в груды металлолома гидравлические скафандры. Наш «план Б» на случай чрезвычайной ситуации и единственный способ выйти наружу.

— Ада, Август, генерал Гундахар и Эо О'Вайоми… — низким и сильно искаженным голосом поврежденного робота произнес Диедарнис. — Вы дошли до конца, и я более не в состоянии вас удерживать силой.

Щелчок пальцами, и кубометры плоти на одной из стен начали медленно раздвигаться в стороны, обнажая под собой две тускло мерцающие арки прохода.

— У вас два пути, — продолжил титан. — Первый приведет вас в сокровищницу и снимет все ограничения, блокирующие ваши способности. Вы сможете завершить испытание, получить щедрую награду и, использовав «домашний очаг», вернуться домой, где постараетесь забыть обо мне как о страшном сне. Однако если вы это сделаете, то все ваши друзья, как и те остальные, что вошли в «подземелье», умрут. И дело тут даже не в уничтоженном «колоколе» или сломанном оборудовании, а в том простом факте, что своими действиями офицеры Доминиона несколько изменили подводный ландшафт. Подняли со дна тысячи тонн ила и погребли под его слоем десятки сгенерированных мной точек возрождения, коих за отведенное время вы не найдете.

Мегалодон выдержал длинную паузу, давая нам время осмыслить происходящее.

— Вариант второй: не задавая вопросов, вы ступаете за мной, дабы принять участие в последнем и, вполне вероятно, наиболее трудном испытании. Вы лишите себя возможности вернуться домой, рискнете всем, что у вас есть, и либо спасете каждого, включая минотавра Астерия, либо погибнете в темноте и холоде вместе со мной. Решайте.

И мы решили.

Не сговариваясь, проследовали за ним через зал, пока не остановились возле мерцающей арки.

Тогда же я почувствовал в своей руке ладонь Ады. Ее длинные пальцы и теплое прикосновение, невербальным образом выражающее целый спектр эмоций и чувств, считав которые я наконец-таки окончательно удостоверился в том, что пусть и не знаю всех деталей произошедшего, но наш с ней конфликт был исчерпан.

Придет время, мы с титанидой поговорим. Она объяснится, и, уверен, тогда я смогу взглянуть на ситуацию несколько иными глазами. Хотя, наверное, по большей части этого и не требовалось. Ведь я по-прежнему любил ее, и было глупо отрицать, что это не так. По крайней мере после того, как на протяжении двух недель я без конца думал о ней, искренне опасаясь того, что Ада погибнет.

— Последний шанс, — молвил Диедарнис, пугающе вздрагивая при каждом слове. Так, словно его без конца прошибали искровые разряды. — Шагнув в эту дверь, обратного пути уже не будет.

— Ай, да хватит уже тянуть ур-кур-кана за яйца… — поморщился Гундахар. — Пусть это и стыдно признать, но я уже успел пообещать кое-кому очень пухлому, что достану его тушу со дна океана. А значит, иного варианта для меня попросту нет.

Мрачно усмехнувшись, генерал вошел внутрь. А ровно в следующую секунду к нему присоединился и я. Коснулся лицом магической пелены и оказался в очень странном, сугубо техническом помещении, отдаленно напоминающем капитанский мостик инопланетного корабля.

Многочисленные панели управления, пятипалые выемки, легированные золотом переключатели и десятки экранов, где абсолютно на каждом из них тревожно мигали иероглифы первых людей, недвусмысленно сигнализирующих о буквально зашкаливающем количестве повреждений.

Прочность корпуса, состояние переборок, разного вида цистерн, целые кластеры выведенных из строя инвольтационных накопителей, насосов и весьма пугающий процент затопленных отсеков. Еще я распознал перебитую в двух местах центральную магистраль охлаждения, деградировавшие магнитные блоки, изображение напоминающего термоядерную установку главного реактора, чья энергия была на практически на нуле, а также сотни других неизвестных мне механизмов, объединенных неким подобием нервной системы. Органической сетью со светящимися ответвлениями и пульсирующими точками, чем-то похожими на настоящие синапсы.

— По правде говоря, мне даже неловко, что такое совершенство, как ты, видит перед собой это убожество, — повел щекой Диедарнис, глядя на Аду.

— Зря, — холодно ответила она. — Не будь ты такой сволочью, я бы сказала, что ты прекрасен. Уникальный гибрид магии и технологий, чего прежде я никогда не видела.

— Сочту за комплимент, — склонил голову он, после чего телепортировался в «капитанское» кресло. Вновь помассировал трясущуюся кисть и, погасив экраны, обратил тяжелый взгляд на присутствующих. — Что ж, господа, ставки сделаны, а значит, пришло время раскрыть свои карты.

В этот момент я почувствовал, как титанида снова нашла мою руку. Схватилась за нее и крепко сжала ладонь, явно опасаясь того, что вскоре последует.

— Поверженный… никому не нужный… медленно подыхающий в подводном аду… — задумчиво произнес титан. — Уверен, глядя на меня, некоторые из вас решили, что испытание — это моя лебединая песня. Последнее, что я сделаю, прежде чем превращусь в поеденную солью груду металлолома. Но это не так. Вопреки логике, вопреки здравому смыслу, как и тому, что ни одно живое существо не станет обо мне горевать, я не хочу умирать, — Диедарнис ненадолго прервался, переживая очередную вспышку пронзающей боли. — Эль-Лир задолжал мне полноценную жизнь. И я хочу этим воспользоваться. Хочу снова увидеть солнечный свет, поплавать в тропических водах Южного моря и, возможно, впервые за три с половиной тысячи лет ступить на берег… Ну а вы вчетвером станете теми, кто воплотит мою мечту в реальность. Управитесь вовремя, поможете всплыть на поверхность — и души ваших друзей автоматически начнут выбирать для возрождения ближайшие точки. Все просто.

— На словах — да, — в попытке переварить информацию ответил Август. — Однако я даже не представляю, как это возможно. Починить такую громадину за несколько дней?

— Именно поэтому я выбрал вас, — склонил голову титан, недвусмысленно подтверждая то, что все мы были отобраны неслучайно. — Ты и Ада займетесь восстановлением критически поврежденных систем. Генерал Гундахар, тем временем, отыщет оставшиеся девятнадцать тайников с кристаллами титаниума. После чего поможет перезапустить главный реактор и запитать от него инвольтационные генераторы, благодаря которым я смогу вновь получить доступ к ряду способностей. В том числе к «реактивному» и «полевому» ремонту. Это что касается вас. Ну а на тебя, господин Эо… — титан медленно перевел взгляд на меня, — будет возложена самая трудная и ответственная миссия, ибо, к сожалению, ты единственный, кто может с ней справиться.

Едва уловимый неосязаемый импульс, и в его уцелевшем глазу промелькнуло нечто такое, что заставило меня сильно напрячься. Ведь глядя на него, я неожиданно понял, что ни интуиция, ни чутье меня не обманывали. И все те странные догадки и предположения, что блуждали где-то на периферии моего сознания и которые я старательно отодвигал на задворки, вдруг стали явью. Ожившим кошмаром, грозящим не только вывернуть мою душу наизнанку, но и по большому счету просто сломать.

— Полагаю, ты уже обратил внимание, что многие фразы я озвучил не просто так. В том числе и ту, что величайшие из стихиалиев несут в себе божественную энергию творения, способную не только исцелить, но и создать саму душу, — наклонился вперед Диедарнис. — Именно это я хочу от тебя получить. Вычеркнуть себя из списка машин и стать человеком. Тем, кто сможет жить, умирать… и заново возрождаться.

— Ясно… — не до конца понимая, что происходит, ответил я. — Вот только ты не учел один важный нюанс: я не являюсь величайшим из стихиалиев.

— Нет, не являешься, — подтвердил титан. — Более того, ты даже в подметки им не годишься. Но у тебя есть ресурс. Бесценный стихиалиум, чьим количеством можно перебить качество. И ты добудешь его для меня. Возьмешь конденсатор истока, отправишься в мои чертоги, где один год внутри равен часу снаружи, и будешь находиться там до тех пор, пока не наберешь ровно столько, сколько необходимо, чтобы сгенерировать заряд достаточной силы. Или же пока все из нас не умрут.

— Та-а-к… — лихорадочно прикидывая расклад, вздохнул я. — И сколько же стихиалиума на это потребуется?

Продолжая сверлить меня взглядом, мегалодон таинственно улыбнулся. Пугающе долго молчал и наконец произнес:

— Тонна.

Я рассмеялся. Но не потому, что увидел в его словах некоторую издевку, а потому что это было попросту дико. Абсурдно. Невыполнимо. Реалистично не более, чем иск на триллион долларов за моральный ущерб.

— Это невозможно, — решительно ответил я.

— Да неужели? — повел бровью Диедарнис — Ты столь низкого о себе мнения?

— Дело не в моей самооценке! А в том, что это физически невыполнимо! — начал злиться я. — В обычных условиях за одни сутки я могу получить пятнадцать грамм! Максимум двадцать пять! Но даже если и так, то для того, чтобы сцедить с себя целую тонну, я должен буду потратить…

— Сто девять лет… шесть месяцев… двадцать восемь дней и девятнадцать часов… — размеренно и не выражая ни единой эмоции произнес титан.

И пускай он говорил абсолютно спокойно, но каждое его слово звучало как приговор. Жестокий, неотвратимый и бесконечно пугающий. Ибо я понял одно: этот ублюдок не шутит. Он действительно хочет, чтобы я это сделал. По крупицам собрал для него то, что поможет создать ему настоящую душу.

— Я говорил тебе, Эо: ты задаешь правильные вопросы. Но не о предательстве изначальных или происхождении титанов, а вопросы о времени. О его невидимых реках, неуловимых течениях и страшной пытке, в которую оно может превратить твою жизнь. Ты ведь размышлял о нем. Спрашивал Гундахара. В глубине души ты предчувствовал, что тебе тоже предстоит пройти нечто подобное.

— Нет… нет…

Отказываясь верить в происходящее, я начал медленно пятиться. Краем глаза обратил внимание на шокированные лица друзей и снова почувствовал, как пол уходит у меня из-под ног, а стены сдавливают со всех сторон словно тиски.

«Это какой-то бред… — мотал головой я, шаг за шагом отступая назад. — Тупая шутка больного урода… Это не может быть реальностью!»

— Мы же прошли испытание! — вновь обратился я. — И если да, то разблокируй мне доступ в инвентарь и дай забрать сферу от Галинакса!

— Я этого не сделаю. Хотя бы потому, что в первую очередь это нужно тебе, — не без усилия, но Диедарнис встал. — Хватит искать обходные пути, потомок стихиалия. Вместо этого просто остановись и задумайся: в твоей власти спасти всех. Каждого, кто отправился на дно океана и подыхает там каждый час, — титан выдержал многозначительную паузу. — Это редкая привилегия, которая выпадает далеко не каждому. Вопрос в том, готов ли ты ради этого провести сотню лет в одиночестве?

— Он это сделает, — ответил за меня генерал. — Можешь не сомневаться.

Я посмотрел на старого игва.

— Гундахар, боюсь, я не смогу… Это же не год, не два и не десять. Это целая жизнь…

— Ты уже сталкивался с этим у Аргентависа.

— Я тогда был не один.

— Знаю. Но несмотря на это ты все равно справишься.

— Откуда такая уверенность? Я — не ты.

— Тебе и не надо быть мной.

Подойдя вплотную, генерал склонился над моим ухом.

— А теперь послушай меня очень внимательно, — прошептал он. — Тебе будет тяжело. Будет невыносимо. Ты будешь без конца испытывать искушение сдаться. Но ты должен запомнить одно: плевать на тебя! Как бы ни было сложно, ты это сделаешь. И даже если ты будешь на протяжении всего этого времени сидеть задницей на криолитовом коле с пылающим костром под ногами, то все равно вытерпишь. Потому что должен. Потому что жизни каждого из нас будут зависеть от тебя. Тебе ясно?

— Да. Ты прав… — кивнул я, наконец-таки почувствовав, как понемногу, но ко мне возвращается некая внутренняя уверенность. — Я выдержку. Погуляю, хорошенько подумаю. Быть может, займусь садоводством или напишу пару книг. Времени-то у меня вагон…

— Хорошо, — улыбнулся Гундахар, хлопнув меня по плечу. Затем обернулся, внимательно окинул взглядом каждого из уцелевших участников «рейда» и по своему обыкновению недовольно поморщился. — Ну что, механики чертовы? Займемся делом или продолжим погружение в маразм сраной акулы?

Мегалодон выделил мне на подготовку всего пару минут. Ничтожно малое количество времени, что я решил провести вместе с Адой. Крепко обнял титаниду и просто стоял, чувствуя ее нежные прикосновения и горячее дыхание.

— Влад, пожалуйста, прости меня… — шептала она. — Все, что происходило между нами, не было ложью… Я действительно полюбила тебя, но, к сожалению, поняла это слишком поздно… Но даже тогда я не могла поступить иначе… Те «цепи», тот приказ во что бы то ни стало отыскать артефакты тринадцати… Все это выше моих сил… я не могу им противиться…

— Я знаю. И обещаю, что избавлю тебя от них, — произнес я. Покрепче прижал Аду к себе и, словно запоминая, вдыхал чарующий аромат ее кожи и волос, пока Диедарнис не скомандовал безжалостное «пора».

Он отвел меня в свои чертоги. Указал на магическую печать, близко напоминающую ту, что я видел внутри Аргентависа, и на этом исчез.

А спустя еще минуту я вошел внутрь. Увидел бесконечные просторы виртуального мира и в некоторой степени даже порадовался, что передо мной были не тесные стены карцера глубоко под землей.

Пребывая в этом месте, я, по сути, был ограничен лишь собственным воображением. Что, быть может, сильно облегчит мою задачу.

— Ладно… приступим… — произнес я, сунув руку в конденсатор истока.

Дождался, пока артефакт не выплюнет крохотную ампулу и, поймав ее на лету, плавно опустил в материализовавшуюся неподалеку копилку.

Первый грамм из миллиона. А также начало невообразимо долгого пути, после которого я вряд ли когда-либо вновь стану прежним.

Первые пару лет прошли относительно легко.

Я успокоился. Хорошенько отдохнул на тропическом острове, наслаждаясь морскими деликатесами и вдоволь наплававшись в кристально чистой воде. Часто гулял, много думал и, раз за разом поглядывая на копилку, в конечном итоге пришел к выводу, что подобный образ жизни мне не подходит.

К сожалению, когда я лежал на белоснежном песке, попивал коктейли и грелся на солнце, время практически останавливалось. Текло медленно, словно тягучий кисель, отчего каждый прожитый день растягивался на неделю.

На этом я решил, что вместо отдыха мне необходимо, наоборот, по максимуму себя нагрузить.

Я начал рано вставать, возобновил тренировки, а после завтрака придумывал самому себе простые задачи. Срубить несколько пальм, построить шалаш, побродить по лесу в поиске пиратского клада или редких растений. Затем соорудить плот, набрать припасов и отправиться в небольшое путешествие до соседнего острова, отчаянно притворяясь, что я не в курсе того, что там находится.

Это была игра. Местами даже интересная, но не более того. Ибо прежде, чем что-то увидеть, я должен был сперва это хорошенько вообразить. Считай, эдакий самообман, коим я занимался достаточно долго.

Уверен, будь я ребенком, это бы не стало для меня серьезной проблемой. Для детей весь окружающий мир выглядит чудом, и они готовы искренне верить в любую фигню. Но не взрослые. И тем более не одинокий потомок стихиалия, прекрасно помнящий о том, что где-то там, за пределами магической печати, в темноте и холоде умирают его друзья.

Мне не хватало их. Не хватало человеческого общения или хотя бы обычного молчаливого присутствия. И что гораздо хуже того, это ощущение постоянно усиливалось. Крепко держало меня за грудки и не отпускало до тех пор, пока, наконец, мне не пришла в голову весьма странная идея.

Несколько месяцев я пытался понять, насколько вообще этично то, что я задумал, но в конечном итоге все-таки решился. Воплотил фантазию в реальность.

Я решил поиграть в бога. Создал мир, вдохнул в него жизнь, заселил разумными существами и предоставил им полную свободу воли, часто проматывая время вперед и наблюдая за тем, как на моих глазах вырастает целая цивилизация.

Поначалу мне нравилось созидать. Они знали, что я есть. Я часто их навещал. Однако очень скоро что-то пошло не так.

К сожалению, как бы я ни старался воссоздать полноценного человека, у меня это не получалось. Видимо, потому что я и сам не до конца понимал, как устроен. А потому я начал копировать их с себя, передавая им по наследству не только свои светлые, но и темные стороны.

Пожалуй, для меня стало большим откровением, когда в некоторых из них пробудилась тяга к насилию. Они начали грабить друг друга, убивать и в конечном итоге устроили полноценную войну.

Глядя на это, я решил установить правила. Стал диктовать им, что можно делать, а что нельзя, хотя в глубине души понимал, что это неправильно. А они… они словно считывали это на подсознательном уровне. Чувствовали противоречия. И злились…

Когда они восстали против меня в первый раз, я попытался объясниться. Смог разрешить ситуацию, но не полностью, потому как во многом она сама была частью моего внутреннего конфликта.

Когда то же самое произошло во второй раз, я всех уничтожил. Укрыл наиболее преданных в бункере под землей и жахнул по планете кометой.

Когда ситуация повторилась и в третий раз, я осознал, что это бесполезно. Поместил всю их Вселенную в маленький хрустальный шарик и закопал в песок возле дерева. Считай, передал своему подсознанию на аутсорс.

Год спустя я чисто из интереса туда заглянул и был неприятно удивлен — для их мира прошла тысяча лет, уровень развития приблизился к концу двадцатого века, но никто моего исчезновения даже не заметил. Хуже того, они придумали себе новых божеств, а то и вовсе считали, что никакого создателя нет.

Я «распаковал» их Вселенную словно файл. Поместил в свою, побродил по городам и с тяжестью на сердце принял тот факт, что, видимо, я не настолько хороший человек, каким все это время себя считал — мир был порочен и жесток. Гораздо хуже Земли и хуже Элирма.

Грязные оргии, чудовищная коррупция, зашкаливающий уровень преступности, мелькающие на экранах телевизоров лжепророки и тотальная нищета — все это стало для меня большим разочарованием. Наглядной демонстрацией того, что в глубине души я был мерзким и слабым.

Тогда же я попробовал бухать.

В какой-то момент мне пришла в голову мысль, что в пьяном угаре время сможет пролететь для меня незаметно. И это сработало. Дни действительно сменялись один за другим, однако выработка стихиалиума практически остановилась.

Я не сразу обратил на это внимание. Только когда скатился на самое дно и, глядя на отражение одутловатого лица в грязной луже, вдруг почувствовал, насколько я сам себе отвратителен.

Я уничтожил Вселенную в тот же миг. Просто стер ее без возможности восстановления. А затем пошел на крайние меры — сильно ограничил свои возможности. Повесил на них «цифровые замки» и установил длиннющий пароль на их разблокировку, который практически тотчас же и забыл.

Так я провел первые двадцать лет своего испытания. Собрал менее ста пятидесяти килограмм стихиалиума и вернулся к тому, с чего начал, — небольшому острову, берегу моря и расчищенной от кустарника поляне, куда я собственноручно посадил десятки деревьев. Не ускорял для них время, не приказывал расти. Лишь поливал и нежно ухаживал, а по вечерам сидел на скалистом уступе, глядя на океан.

Это меня успокаивало. Исцеляло и вновь наполняло уверенностью, что способы справиться есть. Я просто допустил ошибку — искал силы вовне, тогда как их источник все это время находился внутри.

Когда я понял это, то, быть может, впервые с начала своего испытания очень отчетливо ощутил в себе ту частичку, ту искорку стихиалия, что преимущественно дремала все эти годы. Развернула невидимые крылышки, загорелась миниатюрной звездой и ненавязчиво, но при этом неуклонно, начала подталкивать меня на путь к самопознанию. Туда, где были сокрыты такие чудеса и возможности, о которых прежде я не догадывался.

К сожалению, я не умел медитировать и не знал, как это делается, а потому снова включил воображение. Пробовал представлять разное, но по какой-то неизвестной причине без конца приходил к одному и тому же: я, несущийся над водной гладью на огромной скорости.

Океан. Прохлада. Свежесть. Синий цвет спокойствия. Захватывающее дух ощущение полета. Возможность дышать под водой и мгновенно преодолевать любые расстояния. Как и отсутствие тьмы. Даже на дне океана вода казалась мне голубой и прозрачной. Я видел опасных чудовищ, затонувшие корабли, блестящие в их трюмах сокровища. Но ни те, ни другие меня не интересовали.

Вместо этого мне почему-то особенно остро хотелось… кружиться. Как юла, как торнадо. Вращаться вокруг своей оси с немыслимой скоростью, что, как ни странно, меня не укачивало. Наоборот. Чем быстрее я это делал, тем больше удовлетворения получал. Все равно что разом почесаться всем телом или выпить холодной воды в бесконечно жаркий засушливый день.

И я продолжал. Ускорялся до тех пор, пока не начал подрагивать, как при «фазировании», и заодно осознал, что весь окружающий мир делает то же самое. Он тоже вибрировал, но с другой частотой. Потому что делал это быстрее. Гораздо быстрее.

Влекомый странным предчувствием, я неожиданно догадался, что должен настроиться с ним на одинаковую чистоту. Синтонность, синхронность, позитивная синестезия — именно эти термины проносились в моей голове, недвусмысленно намекая, что я должен прибавить обороты. Слиться с ним в унисон и стать его частью.

Странно, но почему-то конкретно это мне было сделать трудно. Мир слишком быстр. А вся его статичность — иллюзия. Оптический обман. Ибо все, что мы видим вокруг, — лишь бешено вращающиеся сгустки пустоты, подписанные той самой «рукой бога».

Но я не оставлял попыток.

Ловя эмоции и смыслы происходящего, я день за днем, месяц за месяцем и год за годом пытался ускориться и заодно избавиться от «лишнего веса» — от гнева, сожалений и тревог. От всего травмирующего опыта, что висел на мне словно якорь и был тормозом. Невидимым тормозом, из-за которого я чувствовал себя сломанным. А еще медленным. Невообразимо медленным.

Иногда мне казалось, что еще чуть-чуть — и я смогу от него избавиться. Смогу сдвинуться с мертвой точки и познать для себя нечто важное.

Увы.

Я потратил на это десятилетия, но так и не достиг желаемой цели. И в конечном итоге я сдался, практически сразу почувствовав небывалое разочарование и тоску.

Это было мое последнее и самое крупное поражение. А также поворотный момент, когда я понял, что больше не вывезу.

Я был сломлен. По-настоящему и всерьез.

Погруженное в полутьму помещение, капающая отовсюду вода и подвешенный в воздухе виртуальный экран с изображением Эо. Его жизненными показателями, эмоциональным состоянием и двузначным числом в правом углу — 78.

— Он хочет выйти, — мрачно подметил Диедарнис. — Но пока что колеблется.

— Рано, Вайоми, рано! — прогудел генерал, что к настоящему моменту уже добыл все кристаллы титаниума и теперь помогал остальным. — Даже не вздумай! Посмеешь сдаться — я сам тебя обнулю!

— Ему не четыре с половиной тысячи лет, Гундахар! — ответила Ада. — Для него семьдесят восемь — это целая жизнь! Он и так уже проявил невиданный героизм!

— А то я не знаю, тупица несчастная! Тяжело ему или нет — это неважно! Он должен довести дело до конца! Только так побеждают!

— Не в битве со временем. Оно размывает прошлое. Ослабляет его.

— Ты мне еще порассказывай. Уж я-то знаю о времени побольше тебя.

— Не думаю, — тяжело выдохнула титанида. — Знаю, я не нравлюсь тебе…

— Потому что ведешь себя как последняя сука! Предала его на ровном месте и из-за чего? Из-за какого-то гребаного артефакта?

— Все не так просто, как тебе кажется. И я бы объяснила, будь у нас больше времени, но…

— Да ради всего святого, заткнитесь! Мы мне мешаете сосредоточиться! — проорал Август, продолжая колдовать над странной штуковиной, отдаленно напоминающей гигантскую микросхему. — Ада, проверь!

— Идеально, — спустя секунду кивнула она. — Осталось еще две, и тут мы закончили.

— О-оу, — с нескрываемым удовольствием усмехнулся мегалодон. — А вот теперь господин Эо в отчаянии. Вот-вот выйдет.

— Проклятье… — отбросив в сторону реостат, генерал подошел вплотную к титану. — Я хочу войти в чертоги. Навестить его хотя бы на пару часов.

— Нет.

— Нет? — в глазах игва вспыхнула ярость. — А что если я все тут к чертям разнесу? Выверну твою гребаную тушу наизнанку вместе с реактором и всеми резервными источниками питания?

Не дождавшись ответа, Гундахар толкнул Диедарниса в грудь, но тот был все равно что стальной монолит. Несокрушимая скала, которую невозможно было сдвинуть с места даже на миллиметр.

Однако рыцаря смерти это не остановило. Вскинув излюбленное оружие, он с размаху ударил им противника по лицу, но и это не помогло — словно стеклянный, криолитовый кол разлетелся на тысячи острых фрагментов.

— Я уважаю тебя, генерал, но не боюсь. Поэтому делай, что хочешь, но к Эо О'Вайоми никто не войдет. Он должен заслужить то, что получит. Сам. Один. Без посторонней помощи. И ты лучше беспокойся не о нем… — мегалодон многозначительно кивнул на экран, где прямо сейчас показатели стихиалия из красной зоны перешли в оранжевую. — А о том, как вернуться и защитить Тэю.

— Мне нужны имена, — спустя десяток секунд ответил игв. — Всех шпионов Небесного Доминиона, что были приставлены к ней.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться. Но так уж и быть, список имен у тебя будет.

Титан неожиданно пошатнулся. Его взгляд на мгновение остекленел, а ноги стали подкашиваться, словно он вот-вот потеряет сознание.

— Так… — с некоторой долей растерянности в голосе произнес он. Материализовал один из гидроскафандров первых людей, развернул виртуальный чертеж своего тела и указал Гундахару на мигающую в дальнем конце красную точку. — А теперь бери костюм и отправляйся туда. Один из больших инвольтационных генераторов поврежден. Надо отремонтировать и перезапустить вручную. Иначе взорвется.

— Шесть сотен метров по затопленным отсекам, треть из которых находятся прямо над жерлом вулкана?

— У тебя сорок минут. Не успеешь вовремя — я умру.

— У-у-у… сука… И вот нужен был мне весь этот геморрой ради одной чертовой матки Ямарайаху…

— Парни, я больше не могу…

Склонив голову, я стоял возле печати. Так, что оставалось сделать всего один шаг — и я покину эти проклятые чертоги навсегда.

Я почти это сделал. И уже поднимал правую ногу, когда напротив меня появились призраки лучших друзей. Германа, смотрящего на меня с дружеской теплотой, и Эстира, нервно жующего кончик правого уса.

— Знаешь, а ведь это больно и страшно. Семьдесят восемь смертей в темноте и холоде. Такого и врагу не пожелаешь, — кисло усмехнулся Глас.

Я не ответил. Испытывал муки совести, но вместе с тем понимал, что одиночное заключение действительно стало для меня тем куском пищи, который я не в состоянии проглотить.

Я всех подвел. Взвалил на себя слишком много и в конечном итоге проиграл.

— Помнишь, что ты сказал мне, там, у черной дыры? — продолжил шаман. — «Не смей сдаваться, провидец. Мы обязательно пройдем это испытание». Тогда я доверился тебе. Доверься и ты. Ты все еще можешь спасти нас.

— Сейчас все иначе… — покачал головой я. И пускай внешне я оставался прежним собой, но мой голос принадлежал глубокому старику. — Я… я словно забываю вас. Как и забываю то, зачем вообще нахожусь в этом месте… Это как потеря близкого. Поначалу сердце разрывает от боли и единственное, что ты хочешь, — изменить прошлое. Вернуться в подходящий момент, хотя бы за пару минут, и все исправить. Оттолкнуть с проезжей части или сказать те слова, что ты хотел произнести, но не успел. Но затем проходят годы, и ты успокаиваешься. Смиряешься…

Я тяжело вздохнул.

Испытание, Диедарнис, гибель друзей — все это казалось невообразимо далеким. Произошедшим настолько давно, что с каждым годом я все чаще и чаще допускал мысль оставить все в прошлом. Как старую рану, которая давно зарубцевалась. Ибо я прожил тут целую жизнь. И, к моему глубокому сожалению, это не могло не сказаться.

— Ты прав, сейчас все иначе. Тогда у Аргентависа мы руководствовались страхом, шли «от». Теперь все наоборот. Ты не уходишь от смерти. Ты идешь к жизни. И можешь подарить ее не только себе, но и другим.

— Боюсь, ты плохо понимаешь, каково это…

— Возможно. Но я бы мечтал оказаться на твоем месте. Провести сотню лет в одиночестве, чтобы вернуть Салли… — задумчиво и одновременно печально улыбнулся Глас. — А ведь она могла оказаться здесь. На Элирме. Там, где Система бы ее исцелила. Шесть лет. Шесть гребаных лет не хватило на то, чтобы я стал самым счастливым отцом во Вселенной.

Я отвел взгляд — не мог смотреть другу в глаза. Умом понимал, что он прав, но душа… устала.

Я хотел покоя. Хотел раз и навсегда покончить с мучениями и, быть может, уйти.

— Упавший духом гибнет раньше срока. Не повторяй моих ошибок, Влад. Не делай того, о чем впоследствии будешь страшно жалеть. Ведь эти раны не заживают. Поверь, я знаю.

Произнеся последнюю фразу, Эстир отступил, а на замену ему вышел танк.

— Ты мой брат, Эо. Пусть от других родителей, но это так. Я не настолько силен в мотивирующих речах, как наш усатый товарищ, но я абсолютно точно знаю одно: ты не подведешь. И выдержишь втрое больше, если потребуется.

— Откуда такая уверенность, Герман? — покачал головой я. — Почему? Почему буквально с первого дня нашего знакомства ты веришь в меня больше, чем кто бы то ни было?

— Потому что я чувствую в тебе силу, — улыбнулся он. — Ну а еще потому, что ты не один.

Подернувшись мистической рябью, друзья исчезли. Разлетелись искрящейся пылью, а прямо за ними… я увидел стремительно приближающийся столб света. Пульсирующего и столь ослепительно яркого, что мне пришлось прикрыть руками лицо.

Там кто-то был. Древний и могучий настолько, что даже на отдалении его мощь пробирала меня до костей. Изливалась пронзительным неиссякаемым потоком, словно сметающий планеты шквал звездного ветра, и казалась мне поистине бесконечной, отчего я непроизвольно попятился. Рухнул на колени и в отчаянной попытке хотя бы примерно оценить масштаб его личности вдруг ощутил себя ничтожным — одинокой молекулой кислорода посреди бушующего океана лазурного неба.

Ибо тот, кто направлялся в мою сторону, был поистине велик. Обладал столь невероятной космической силой, что всего одного мимолетного касания его ауры было достаточно, чтобы с легкостью стереть меня в пыль. Расщепить мое тело на атомы и, проникая в саму душу, буквально выжечь ее изнутри.

Однако даже имея такую возможность, существо вовсе не планировало мне вредить.

Более того, не успел я занервничать, как по телу пробежала дружественная успокаивающая волна, в приятном тепле которой я неожиданно распознал нечто… родное. Свет начал тускнеть, подстроился под мои глаза, и спустя пару ударов сердца я увидел его: развевающаяся на ветру рыжая шерсть, белоснежное пятнышко на груди, смешно оттопыренные уши и золотые глаза, смотрящие на меня с любовью и теплотой.

— Боже… — прошептал я, чувствуя, как по щекам покатились слезы радости. — Хангвил… ты пришел…

— У-а! — разнеслось на километры вокруг. Вернулось обратно в виде звонкого эха, и я наконец-таки понял, что справлюсь. Я все выдержу и дойду до конца, потому как Заранда не только пройдет остаток пути вместе со мной, но и будет меня учить. Учить тому, как быть стихиалием.

Никто этого не видел, но ровно в этот же самый миг, по другую сторону печати, мегалодон слегка улыбнулся. Ведь, как и Эо, он убедился в одном: потомок Вайоми справится. Дойдет до конца и сделает все необходимое, чтобы спасти каждого из участников «рейда».

И пускай физически Заранда не мог проникнуть в чертоги, но его древний могучий дух действительно пребывал прямо тут.

Мы были вместе. Мы были неразлучны. И мы играли.

Носились по острову словно дети. Брызгались, плескались, лазали по тем самым деревьям, что я когда-то давно посадил. Лениво валялись на песке, грели животы на солнце и с любопытством разглядывали ночное небо.

Хангвил был моей путеводной звездой. Источником простой, местами житейской, но в то же время бесконечно глубокой мудрости существа, прожившего тысячи и тысячи жизней.

Взбираясь на кривые пальмы и забавно свешиваясь вниз головой, он будто спрашивал меня: «Был ли ты счастлив, когда тебе было семь лет? А десять? А тридцать? Нет. К трем десятилетиям что-то в тебе изменилось, но что? Быть может, именно это служит твоим тормозом? Тем невидимым якорем, что удерживает тебя на одном месте?»

Далеко не сразу, но я все-таки смог ответить себе на этот вопрос. А когда это сделал, то неожиданно почувствовал небывалую легкость.

Незримый груз упал с моих плеч, оставив разве что немного стыда. За то, что в порыве слабости я едва не пожертвовал всеми. Моими дорогими друзьями и любимой женщиной, чей невероятный интеллект сотворил невозможное. Закончил восстановление всех главных систем и, затаив дыхание, врубил резервное питание, отчего погасшие глаза статуи ожили и начали наливаться синим.

На таймере было ровно сто семь часов, когда Эо пересек магическую печать.

Гундахар первым это заметил и рванул в его сторону, однако Диедарнис его опередил. Телепортировавшись к бедному парню, он сперва странно обнял его, а затем прислонил ладонь к его лбу, из-под которой во все стороны начал разгораться серебристый пульсирующий свет.

— Отошли! Все отошли! — проорал он в сторону Ады и Августа.

— Что ты делаешь с ним⁈ — спросил инженер.

— Забираю… переживания времени… Или вы хотите, чтобы Эо О'Вайоми так и остался глубоким стариком? — фыркнул титан. — Сейчас он ненадолго отрубится. А когда проснется, то уже не будет ощущать на себе тяжесть прожитых лет. Будем считать это моим даром ему. Далеко не первым и не последним.

Когда я пришел в себя, то действительно почувствовал сильное облегчение.

Мегалодон проделал со мной то же самое, что и его брат Аргентавис, — забрал все плохое, но при этом сохранил во мне всю ту мудрость и те бесценные знания о стихиалиях, что я получил, учась у Заранды.

Я вновь стал собой. Все тем же молодым парнем, но в то же время немного другим.

И наверное, это заметили все. Август, Гундахар и крепко обнявшая меня Ада. Моя дорогая, ослепительно красивая и, судя по тому, как хрустнули мои позвонки, чертовски сильная титанида.

— Мои поздравления, господа… — прозвучал голос Диедарниса неподалеку. — Это было невероятно сложное испытание. Практически невыполнимое. Но вы справились. Прыгнули выше головы и доказали мне, что грядущие события того стоят.

Щелчок пальцами, и в воздухе материализовалась мерцающая арка портала.

— Этот путь приведет вас в сокровищницу, где также расположена зона отдыха. Получите награду, распределите очки и по возможности постарайтесь перевести дух, ибо ровно через час мы… всплываем.

И пускай последнее словно было произнесено достаточно тихо, но абсолютно все в этом зале поняли, что нас ожидает нечто невообразимое. Поворотный момент в истории титанов и событие, что на протяжении трех с половиной тысяч лет казалось жителям Элирма поистине невозможным.

Развернувшись на каблуках, мегалодон направился прочь. Забрал тонну стихиалиума, пересек помещение и практически добрался до выхода, как неожиданно резко остановился.

— Ах да, чуть не забыл… — несколько рассеянно пробормотал он.

Очередной щелчок пальцами и последующая за ним яркая вспышка.

Внимание! Испытание «Бездна Диедарниса» успешно завершено!

Конец седьмой книги.