Элла в ночной школе

Ночная школа и конец света

Меня зовут Элла. Я учусь во втором классе. У нас хороший класс и хороший учитель. Точнее, сначала он был просто хорошим, а в последнее время стал просто суперским. Потому что он пообещал организовать для нас ночную школу.

— А что такое ночная школа? — спросил Пат.

— Это когда учитель и ученики вместе ночуют в школе, — пояснил учитель. — Дом с привидениями по сравнению с ночной школой — просто забава для малышей. Вначале учитель устраивает разные смешные конкурсы, хотя ученики считают, что они скучные и старомодные. Потом они вместе жарят во дворе сосиски, которые сгорают до угольков. Потом тушат пожар, разгоревшийся от костра для сосисок и чуть было не спаливший всю школу. Потом отдыхают и едят конфеты, так что у пятерых начинает болеть живот, а двоих тошнит прямо на любимую клумбу директрисы. И, наконец, все идут спать.

Слишком рано, по мнению учеников. И слишком поздно, по мнению учителя. Потом все долго не могут уснуть на твердом полу, а когда засыпают, то им снятся кошмары. Трое просыпаются в холодном поту и слезах, и их приходится прямо посреди ночи отправлять домой к папе и маме. Оставшиеся встают утром с большим трудом и в один голос умоляют никогда больше не устраивать ночных школ.

От удивления мы все разинули рты. И конечно, тут же захотели в ночную школу.

— А у нас тоже будет такая ночная школа? — спросила Ханна.

— Нет, — ответил учитель.

— Тогда я хочу спать рядом с Эллой! — воскликнула Тина.

— А я рядом с Тиной! — закричала Ханна.

— А я не хочу спать ни с Эллой, ни с Тиной, — заявил Тукка.

— А я сломаю нос любому, кто посмеет спать рядом со мной, — сказал Злюк.

Все другие тоже хотели или не хотели спать рядом друг с другом. Только Сампа заплакал, потому что никто не хотел спать рядом с ним. А Пат вообще уже заснул.

— Вы неправильно меня поняли, — перебил нас учитель. — Никакой ночной школы не будет.

— Стоит ли нам тогда собирать деньги на ночную школу, которой у нас не будет? — спохватилась Ханна.

— Я могу собирать бутылки, — сообщил Тукка.

— А я — макулатуру, — пообещала Тина.

— А я буду собирать грибы и ягоды, — придумала я.

— А я уже собираю козявок. У меня дома целая банка накопилась, — сказал Сампа.

— А я буду собирать пожертвования. А Злюк будет моим бедным братом, на лечение которого нужны огромные деньги, — предложил Тукка.

— Ты же не умеешь побираться, — усмехнулся Злюк.

— Я же вам сказал, никакой ночной школы не будет, — учитель с раздражением написал на доске «ночная школа» и тут же крест-накрест перечеркнул надпись.

— А спальный мешок с собой приносить? — спросил Тукка, когда учитель немного успокоился и перевел дух.

— А мешок конфет? — спросила Тина.

— А мешок сосисок? — спросила Ханна.

— А мешок мусора? — спросил Злюк.

— А мешок с одеждой? — спросила я.

— А мешок денег? — спросил Сампа.

— Нет, — сказал учитель. Сампа даже заплакал из-за того, что всем остальным разрешили приносить мешки, а ему какой-то несчастный мешок денег не разрешили.

— Никто никаких мешков никуда не приносит. И вообще вопрос закрыт, — учитель тяжело вздохнул и опустился на стул.

— А подушку можно? — спросил Тукка.

— А шоколадку? — спросила Тина.

— А котлеты? — спросила Ханна. Но больше никто спросить не успел, потому что учитель вдруг сделал что-то очень странное, чего никогда раньше не делал. Он зажал руками уши и запел. Песня была очень и очень странная. Вначале мы пытались ему подпевать, но потом сдались. Слова в песне были какие-то очень сложные. Единственное, что мы смогли разобрать, было «светит месяц».

— Впредь я буду петь эту песню всякий раз, как только кто-нибудь из вас заикнется про ночную школу, — предупредил учитель.

Нам, конечно, больше нравилось, когда он не пел, и поэтому мы все притихли.

Кроме Пата, который как раз проснулся.

— Я не понял, — сказал он, потирая глаза. — Так когда же ночная школа?

— Не раньше конца света, — ответил учитель.

Это было очень странно. Мы ведь прекрасно понимали, что после конца света идти в ночную школу не будет никакой радости, потому что тогда и днем, и ночью будет одинаково темно.

Остаток урока мы просидели, зажав руками уши, потому что учитель восемь раз пропел свой «месяц», а Пат все время ему аплодировал.