Эльфийский порноспецназ в логове национал-вампиров

Глава 9. Марлен. Один день Марлена Амандиловича

Если кто-то не верит в теорию эволюции, то пусть он посмотрит хотя бы на людскую конкуренцию. Как известно, секретарши с большим бюстом просто обязаны выучиться печатать «вслепую», иначе их вытеснят особи с дефицитом груди. Карьеристы, посвятившие жизнь восхождению по номенклатурной лестнице, чувствительны к изменению политики, как летучая мышь к малейшим колебаниям воздуха.

Казалось бы, Марлен Амандилович Востроухов родился в эволюционной рубашке. Ему не надо было карабкаться по карьерным лестницам или, упаси господь, отращивать бюст. Марлен уже состоялся только благодаря отцовскому генному коду. Но детство, проведенное среди эльфов, отчетливо показало — если ты что-то получаешь незаслуженно, потом придется отработать. Полукровка долго расплачивался, а затем еще дольше доказывал себе, что не эльфолюдок. Наконец, он нарастил броню. Но стоило вампиру — существу наглому, лживому и мерзкому, а главное чужому, — надавить на старую мозоль, и Востроухов взъелся на лесной народ, будто не было долгих десятилетий, за которые он привык к легким тычкам проверяющих и якобы случайным оговоркам путешественников. Но со стороны-то, конечно, виднее. Виднее оказалось не кому-нибудь, а врагу — настоящему, опасному и, увы, более сильному.

Пережитые приключения пробудили в Марлене спавшие инстинкты. Вампиры могли подслушивать его мысли — и он подчинил свой непрекращающийся внутренний монолог железной дисциплине: большую часть времени, когда голова была не занята разговорами со Светланой, он обдумывал прочитанные книги, цитируя по памяти большие куски. Подступившая паранойя обострила интуицию. Он даже приветствовал случившееся, потому что в размеренную жизнь эльфийского клерка ворвался шквальный ветер опасности, просочился страх, а ничто другое не делает желание жить сильным. Марлен признавал: отношения со Светланой, их совместный духовный опыт, вышедший на новый уровень, также пробудили в его разуме новые способности. Точнее, первые намеки.

С тяжелым сердцем шел поутру Марлен в эльфийское представительство. Еще когда подъезжал, нехорошо как-то кольнуло, будто беда испытывала его на прочность. И это после волшебной ночи со Светой…

Поднимался по лестнице — уже не кололо, а ныло. Тупо, монотонно, словно заболевший зуб. В лабиринте вовсе стало тоскливо. Может, развернуться и уйти?

Когда-то Марлен решил доигрывать все партии до конца и слову своему не изменял.

В этот раз тоже не спасовал. На всякий пожарный взял в руку пистолет, а портфельчик прижал к груди.

Открыл дверь офиса и остолбенел.

За столом руководителя сидел его папаша собственной надменной персоной.

— На кого дуло поднял? — ледяным голосом спросил Амандил.

Отец совсем не изменился, отметил Марлен. Да и что этим вечным блондинам сделается.

А еще Амандил облачился в махровый халат из тех, что висят в комнате, куда прибывают путешественники. А мог бы одеться в цивильное. Значит, ненадолго — поговорить, и обратно. Хорошо.

Спрятав пушку и положив портфель на стул, Востроухов закрыл дверь и повернулся к папаше.

— Что привело? — Укороченные фразы считались у эльфов признаком незаинтересованности в общении.

— Долг родителя и патриота. — Как Марлен ненавидел эту ядовитую улыбочку на лице Амандила! — Речь идет об измене.

Мысль сына заработала на всю катушку: «Неужели меня проверяли сами эльфы? Но они не дождались моего ответа Вове… Так ведь и дозу я не стал сразу принимать! А должен был на всех парах лететь… Плохо, очень плохо. И если их проверяющий умеет читать мысли, то он уже знает мой ответ…»

Он уселся в кресло посетителя, достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет.

— При мне не кури, — то ли попросил, то ли велел Амандил, чье лицо выражало такое презрение, какое не каждый может представить.

Марлен спрятал сигареты. Он и не курил почти никогда, только за компанию, а сигареты носил для Светланы. Просто, зная отца, потянул время, чтобы прийти в себя.

— Слушаю, — сказал сын, закидывая ногу на ногу.

— Это я слушаю, — ответил Амандил, не сводя с него глаз, но Марлен решил поиграть в молчанку.

Дуэль молчания проиграл отец.

— Ну, хорошо. Сколько у тебя путешественников?

— Вчера было семнадцать.

— Это те, кто прибыл через наше представительство?

— Других не имею. — Марлен внутренне усмехнулся этому «наше», отец все еще чувствует свою ответственность за московскую «точку входа».

Амандил встал из-за стола и принялся энергично вышагивать по кабинету.

— Лесной народ попадает в этот занюханный мир не только через московское представительство. — Отец будто выплевывал слова. — Они могут войти сюда и в Лондоне, и в Вашингтоне, и, с недавнего времени, в Канберре.

Востроухов бесцеремонно перебил монолог:

— Я что, должен отвечать за все четыре точки?

Марлен снова мысленно вернулся к оговоркам, которые допускали в его адрес эльфы-туристы, и подумал: «Было бы занятно рассказать этим уродам, куда я залажу специальным пинцетом, пока они дрыхнут после перехода, и посмотреть на их спесивые рожи».

Несколько секунд оскорбленный Амандил смотрел на улыбку сына, потом вернулся за стол и спокойно продолжил:

— Ты отвечаешь за Москву. До тебя за нее отвечал я. У меня не было ни одного прокола.

— Тысяча восемьсот двенадцатый, — еще спокойней промолвил Марлен. — Смерть сразу троих эльфов.

— Война. Бонапарт. И вообще, заткнись и слушай.

Востроухов чувствовал, что внутри Амандила кипит злость, но дело важнее, и тому приходится сдерживаться. Что ж, пусть излагает.

— Наши сограждане нередко путешествуют не только по принимающей стране, но и по всему миру. Позавчера не вышел на связь с лондонским представителем наш здешний разведчик. Это третий пропавший в Москве представитель лесного народа. Мы его и послали-то, чтобы узнать, куда за последний месяц делись двое эльфов, прибывших со стороны, не через твой пост. Все под подозрением, и ты под подозрением, Верделмарлениэль.

Марлен поморщился, вспомнив, как в эльфийской школе его дразнили Дерьманиэлем.

— Я об этих пропажах не знаю ничего, — соврал он, уже понимая, кто и для чего похитил путешественников. — Можно подумать, возле других представительств никто никогда не пропадал.

— За последние тридцать четыре года — никто. И вот тебе двое пропавших… В таких случаях производится негласная проверка. Причем ведомством, которое теперь возглавляю я. Так что поблажек не жди — агент сгинул.

В голову Марлена пришла забавная идея, и он решился ее испробовать:

— Папаша, не угрожайте. Я имею вам сказать, что жизнь на этой планете коренным образом изменилась. Сегодня спрятаться куда сложнее, чем при царе или Советах. Есть возможность, что эльфы рассекречены. — Востроухов поднялся из кресла и пересел на стул для посетителей, поближе к столу, оккупированному Амандилом. — Папаша, а как ты сам оцениваешь мою лояльность к лесному народу?

— Похоже, тебе не сто двадцать три, а просто двадцать три, комедиант. Конечно, твоя лояльность оценивается как слабая. — Старый эльф даже усмехнуться сумел настолько надменно, что Марлену зубы свело. — Я уже сотню раз признал, что ты — моя ошибка…

— Посему ты меня породил, ты меня и убьешь, да?

Востроухов решил спастись иронией, иначе дело шло к рукоприкладству, но драка с отцом была бы немыслимой. Нет, он не был обескуражен заявлением Амандила. Он и не ждал иного, слишком хорошо изучил отца. Просто через множество лет, отделявших сегодняшнего Марлена от замордованного подростка-полукровки, Амандил стал воплощением всего эльфизма, а значит и фокусом ненависти Востроухова к лесным шовинистам.

— Ты можешь чем-нибудь помочь расследованию? — спокойно спросил Амандил, отряхивая рукав халата, будто тот мог запылиться.

Марлен получил возможность вернуться в русло спонтанно возникшей идеи.

— Я уже сказал, что эльфы могли быть рассекречены, — сказал он. — Но, допустим, след пока выводит только на зарубежные представительства. Вот и объяснение перехвата «чужаков» здесь, в Москве. А еще есть вероятность, что мое представительство, — Марлен сделал неслабый акцент на это «мое», — тоже под колпаком, только его пока не трогают, чтобы мы не испугались и не свернулись.

— И кому это, по-твоему, надо? — Рассуждения сына явно не впечатлили Амандила, слишком очевидны и общи они были. — Местной власти? Сыску? Военным?

— Ходят слухи, папаша, что в России очень активизировались вампиры, — сообщил Марлен.

— Вампиры?! А им-то что неймется? — Эльф поморщился. — Неудачники, обреченные оставаться в тени. Они даже здесь никогда не могли установить свою власть. Все их марионетки рано или поздно начинают проявлять самостоятельность. Я, кстати, имел знакомство с одним их князем. Занятный человек. Тощая пародия на Льва Толстого.

Амандил помолчал, предаваясь воспоминаниям, и продолжил:

— Да, и на всякий случай: ты перечитай классификатор варваров на досуге. Они нас кусать попросту не могут — наша кровь их убивает. Нет, Верделмарлениэль, вампиры здесь ни при чем. Наших сограждан либо умерщвляет, либо крадет кто-то другой. Еще варианты есть?

— Разве что ФСБ… Это организация, которую ты привык называть сыском. Но они террористов ловят, им не до туристов.

— Террористов? — Амандил вскинул бровь.

— Это бомбисты, чтобы ты понял. Только не революционные, как при тебе, а исламские, с Кавказа.

— Так и не додавили, значит, тему, — с видом «так я и знал» промолвил эльф. — Варвар на варваре, а не мир. Ладно, слушай указания.

Амандил встал и пошел в комнату для отправки на родину. Марлен был вынужден последовать за ним.

— Утроить бдительность, — командовал на ходу папаша-эльф. — Связаться со всеми твоими путешественниками и предупредить об опасности. Рекомендовать незамедлительно вернуться. Начиная с пятого отправляемого надиктовывай отчет: кого не удалось пока оповестить, есть ли отказники, проявились ли интересующиеся.

Амандил остановился у кушетки, выполненной в форме большого листа священного эльфийского древа. На листе лежал готовый шприц с дозой транспортного наркотика.

— Инъекцию сделаю сам. — Эльф скинул халат на пол, улегся на кушетку и ловко попал в вену на локтевом сгибе левой руки. — Как твоя мать?

— Великолепно. — Марлена удивил вопрос отца, ведь он обычно был равнодушен к бывшей жене.

Тем временем Амандил пустил кровь в шприц, пару секунд полюбовался на то, как она клубится, и ширнулся. Взгляд его вперился в потолок. Там был начертан рунический круг, настраивающий мозг путешественника на верную волну.

— Будь осторожен, не опозорь меня, — сказал Амандил, расплываясь в блаженной улыбке. — А то жизненные силы так и вьются алыми завитками в колбе бытия, где черные деления показывают остаток пространства-времени, который отпущен каждому из нас, первородных и бессмертных, каков парадокс-то, а? Да никакого нет, нет ничего, кроме того, что есть. А что у меня есть? Только два острых уха, и разум меж ними. В одно влетает, в другое вылетает. Влетает-вылетает, влетает-вылетает… вылетает… тает…

Тело лыбящегося Амандила начало бледнеть, оно становилось все прозрачней, пока он не растворился полностью.

Марлен мог дать руку на отсечение, что последней исчезла дебильная улыбочка.

От папаши остались лишь использованный шприц и ощущение, что в душу наплевали. Собственно, так оно и было.

«Надо же, — подумал Марлен, — а ведь мы все время говорили на квэнья. Перескочил и не заметил…»

Выбросив шприц и повесив халат в шкаф, Марлен подошел к застекленному стеллажу с манускриптами. Глава представительства взял вовсе не классификатор варваров, а трактат о зельях наркотических.

Тщательно закрыл потайную комнату, потом уселся в свое кресло и нашел главу «Наркотики и телепатия».

Написано было толково, авторы не разводили эльфийских вензелей. Вкратце получалось обнадеживающе. Телепаты встречаются редко среди людей, никогда среди гномов, орков и прочих низкорослых и низкородных. В лесном народе такой дар крайне редок, но бывает. Есть группы веществ, по-разному влияющие на телепатов. Также следует иметь в виду, что можно накачать самого телепата, а можно навязать ему общение с контактером, находящимся в состоянии наркотического опьянения. Во втором случае телепат может индуцироваться, то есть попасть в ментальную зависимость от настроения и бреда, продуцируемого контактером. Практически всегда после такого контакта телепат надолго дезориентируется и получает различные расстройства.

Далее шла таблица с группами препаратов, их примерными дозами, рассчитанными на средних представителей основных разумных видов, а также с указанием на воздействия, которые оказывают эти препараты на телепатов.

Марлену понравились психоделики. Даже малые дозы ЛСД надежно вовлекали телепата в безумие и обладали замечательным последействием — телепат зависал в измененном состоянии сознания на несколько часов, а иногда — суток.

Оставалось купить и потом усиленно не думать об этом секретном оружии.

Первое Марлен осуществил в обед. Знакомый элитный пушер был счастлив подъехать в кафе, расположенное недалеко от офиса. Второй пункт плана оказался задачей куда более сложной.

Ничего, кроме вытеснения из мыслей, Востроухов не изобрел. Потом он сел в кресле, расслабился и перебрал варианты мыслей об ЛСД, стараясь связать препарат с собственной потребностью. Пусть вампир Вова думает, что Марлен — скрытый торчок.

После обеда он занимался просмотром резюме, все-таки помощники ему не помешали бы, а еще они должны быть по правилам, установленным для представительств. Сохранив анкеты четырех более-менее подходящих кандидатов, Марлен задумался о визите отца. Он специально откладывал анализ — привычка, позволявшая тратить меньше времени на осмысление. Так работает мозг, подспудно решая проблему, над которой Востроухов в данный момент не трудится.

Ну-с, папаша явился лично. Значит, все действительно серьезно, причем Амандил чувствует уязвимость. Кульбит с рождением сына-полукровки не сошел папаше с рук. Его карьера застыла на долгие годы. По большому счету, она стала невозможной. Всё, что дали Амандилу — быть эльфийским цербером над представительствами в иномирье.

Никто не любит проверяющих. Еще больше не любят службу внутренней безопасности. Скука, которая извела Амандила в России, толкнула его на глупость.

Марлен мысленно прокрутил разговор с отцом и счел его удачным: он фактически указал на вампирскую угрозу, Амандил не поверил. Ловко подстраховался — я ж, мол, говорил, а вы не прислушались. Остается делать вид, что не при делах.

Покрутив ситуацию еще, Востроухов махнул на все рукой и взялся дочитывать «Примерноноль».

Вампир позвонил в семь вечера.

— Здравствуйте, Марлен Амандилович. — Голос кровососа был энергичен. — Скажите только одно слово: да или нет?

Марлен нарочно потянул с ответом, потом задумчиво так произнес:

— Да. Но с нюансами.

— Если вам удобно, обсудим прямо через четверть часа. В кафе, где вы сегодня… как бы это сказать?.. Где вы затаривались.

«Ну, конечно, тотальная слежка, похоже, я прокололся, — подумал Востроухов, растирая ладонью лоб. — Интересно-интересно, я ведь наверняка думал на встрече с пушером, зачем покупаю… Если они что-то уловили, то я стал обладателем классического секрета Полишинеля».

— Алло, Марлен Амандилович, вы тут? — напомнил о себе Вова.

— Да, через полчаса буду. — И повесил трубку.

Он решил взять время на обдумывание и одновременно показать кровопийцам, что не собирается брать под козырек.

Самое смешное, Востроухов не питал уверенности в том, что мысленно проговорился. Теперь ситуация стала двусмысленной, и нажитый опыт говорил: так быть не должно, ты уязвим, новая вводная опрокидывает твою и без того шаткую схему.

— Значит, следует учесть их возможную осведомленность, — пробормотал Марлен, откладывая книгу в сторону. — Ну, сыграем и так!

Он улыбнулся, обдумывая свежую идею, потом сходил ненадолго в потайную комнату, и через полчаса предстал перед Вовой во всеоружии.