Эльфийский посох

Пролог

Полет над Выжженными Землями всегда сопряжен с большим риском. Однако это был самый короткий путь от океанских островов до Торгового моря, а черный дракон так торопился, что забыл об усталости. Его крылья с шумом рассекали горячий воздух. Встречный ветер усиливался, и парившие внизу гаргульи в любой момент могли заметить вторгшихся в их небеса врагов.

Дракона и его ношу – сидевшего в межкрылье юного эльфа – прикрывала гигантская туча, иначе их давно уже обнаружили бы. Но туча была наваждением и плыла против ветра, а наводить морок на демонов нелегко, даже если ты Повелитель Иллюзий Лазгурон.

Далеко внизу полыхали во тьме огнедышащие горы, стрелявшие снопами искр и клубами едкого дыма. От вулканов расползались светящиеся трещины. В них клокотала темно-красная лава. Даже сюда, под самые звезды, доносились громовые раскаты никогда не прекращавшегося извержения.

Боковой ветер ударил внезапно, словно кто-то невидимый атаковал Повелителя Иллюзий и его спутника. И тут же мощный вихрь закружил дракона, пытаясь в клочья порвать крылья, похожие на гигантские кленовые листья.

– Все-таки жаль, Лазгурон, что ты из плоти и крови, а никакая не легенда! – крикнул эльф, вцепившись в роговые шипы на драконьей шкуре.

– Я же просил тебя: ни слова, пока мы над землями Проклятых! – рыкнул Лазгурон. – Иначе быть беде.

Поздно! Иллюзия разрушилась. Кружившие внизу бесчисленные гаргульи тут же заметили врагов и всей стаей устремились к ним.

– Держись, сын Даагона! – Дракон лег на левое крыло, совершая резкий поворот. – Сейчас станет жарко!

Десятка два летучих монстров с распахнутыми пастями неслись на перехват, издавая пронзительные вопли. Звуки эти проникали в самую душу, сводили с ума. Невозможно было сосредоточиться даже на простейшем заклинании. Хуже мог быть только визг баньши.

Оглушенный эльф выпустил из рук роговые наросты, за которые держался, и обеими ладонями зажал уши. В тот же миг Лазгурон, уходя от атаки, свечой взмыл ввысь, а сын Даагона, кувыркаясь и роняя стрелы из колчана, полетел в самую гущу рванувшейся к нему стаи гаргулий. Вот они – последние мгновения его короткой жизни. Что ж, по крайней мере, чудовища растерзают его в воздухе, не дав рухнуть в кипящую внизу лаву.

Эльф попытался выхватить Алкинор – меч, способный резать камень, как масло. И у него получилось. Первой твари он случайно снес голову, когда его развернуло в падении лицом к земле. Второй так же мимоходом рассек крыло, когда та уворачивалась от рухнувшего сверху трупа товарки. А вот третья зацепила когтями развевающийся плащ.

Рывок! Завязки плаща впились в горло пойманного эльфа. В глазах у него потемнело. Судорожно извиваясь, он отчаянно взмахнул мечом, отсекая когтистые лапы вместе с туго натянутой материей. Тварь с воем исчезла в ночном мраке, однако раскаленная земля начала приближаться с ужасающей быстротой. Если бы сильный ветер не прибивал к земле серные клубы, эльф давно бы задохнулся в ядовитых испарениях вулкана – он падал прямо в багровую реку расплавленного базальта. В голове мелькнула странная для последних мгновений жизни мысль: «Каково было Бетрезену, прекраснейшему из ангелов Всевышнего, оказаться в самом пекле им же созданного мира?»

Следом пришло озарение: «Лазгурон лгал, ни за какие горы за Торговым морем он и не собирался лететь. Не решился убить меня сам, отнес к демонам. Ведь он ни разу не назвал меня по имени, только – сын Даагона, словно я уже приговорен. А чтобы наверняка не осталось ни клочка от меня, ни капли крови, сбросил прямо над кипящей лавой».

– Закрой глаза, эльф! – услышал он раскаты драконьего голоса.

Он послушался и продолжил падение вниз головой, держа перед собой меч обеими руками.

Лазгурон атаковал врагов: ярчайшая вспышка света проникла даже сквозь зажмуренные веки эльфа. Юноша в ужасе распахнул их: перед глазами поплыли световые пятна, и он не сразу понял, что это мечутся объятые огнем гаргульи. Ослепшие порождения повелителя Проклятых Демонов сталкивались между собой и рвали друг друга на части. «Неужели они все-таки сожрут меня! – отчаялся эльф. – О Галлеан! Смерть в огне была бы достойнее».

Но падение продолжилось. В лицо пахнуло нестерпимым жаром. Кожа на опаленных скулах сначала пошла волдырями, потом начала трескаться. Капли крови испарялись на лету, как будто их слизывал с лица кто-то невидимый. «Все-таки сгорю. Зато никто не скажет, что сын лорда Даагона умер безоружным! – думал юноша, вместо того, чтобы молиться перед смертью Галлеану. – Так даже лучше. Тот, кто сам станет пламенем ада, уже никогда не достанется Безмясой».

– Опомнись, эльф, – донесся сверху драконий рык, – твои ли это мысли?

Что-то вроде острых крючьев вонзилось в ребра, так что юноша закричал от боли. Но зато огненный ад начал стремительно удаляться! Чьи-то когтистые лапы поднимали эльфа, и было слышно, как над головой со свистом рассекают воздух мощные крылья.

– Это ты, Лазгурон? – с трудом выдавил из себя юноша: слова, словно наждак, драли обожженную гортань.

Пальцы эльфа, еще секунду назад казавшиеся прикипевшими к рукояти клинка, разжались. Алкинор выскользнул из рук, но крылатый ящер заложил круг и успел перехватить на лету падающую искру меча.

– Держись, сын Даагона. Ты обязан выжить и добраться до священного Посоха Духа.

– Извини, я плохо думал о тебе, дракон.

– Не ты… – возразил Лазгурон. – Это все наваждение. Именно так оно и происходит: сначала тебе кажется, что ты понимаешь Падшего Ангела, как никто другой. Одинокого, преданного всеми, обреченного на немыслимые муки. Через иллюзию понимания в твое сердце проникнет сочувствие. За сочувствием приходит желание прикоснуться к невероятной силе Бетрезена, повелителя Проклятых Демонов, способного вынести даже такие терзания. Он наполнит тебя своей мощью, пообещает спасение от ада… Но не скажет тебе, что именно он и есть – ад.

Однако последних слов дракона никто не слышал: эльф потерял сознание.

Земля внизу дрогнула, дохнув в небо дымом и пламенем, и снова над Выжженными Землями заклубилась гигантская черная туча. Постороннему взгляду могло показаться, что в ее клубах мечутся тысячи черных драконов, задевая друг друга крыльями. Поди разбери, который из них – истинный, чтобы направить в него удар магического пламени…

На закате туча цвета сажи достигла восточного побережья Выжженных Земель и опустилась на скалы, где исчезла: дракону нужна была передышка. А вскоре в Торговое море пришел шторм. И какой!

Ураган пытался содрать со скалы незваных гостей, обрушивая на отвесный берег огромные волны. Камни не выдерживали напора, крошились, исчезая в бурлящем водовороте. Гром и треск оглушали. Дракон нашел в прибрежных скалах расщелину с выступом, образующим подобие навеса, – хоть какая-то защита от ливня.

Жизнь в эльфе еще теплилась, но едва-едва. Если он не получит помощи до рассвета, путешествие станет бессмысленным. Конечно, когда Лазгурон забирал остроухого мальчишку из пещеры отшельника Раэрта, он не давал обещания доставить его обратно совсем уж в целости и сохранности. Но и о трупе речи не было, точнее, была о его полном отсутствии. Если не удастся сберечь жизнь ученика, дракону надлежало развеять ее бесследно во всех временах, словно тот и не был рожден.

Этому эльфу крупно не повезло. Он – первый корень Древа Смерти, чудом вырванный у слуг Мортис двадцать лет назад. Нельзя допустить, чтобы изначальное жертвоприношение было завершено и сын лорда Даагона живым или мертвым, душой или телом соединился с Древом, вернув ему всю гибельную мощь.

Тогда мертвящая язва Алкмаара расползется на полмира ядовитым черным пеплом.

Эльф почти мертв, и только Мортис знает, какие предсмертные видения искушают его дух. Может быть, он уже спешит на зов Древа?

Может, и впрямь надо было отдать его демонам или позволить пламени ада поглотить мальчишку? По крайней мере, это надежнее, чем хранить ничтожную жизнь, от которой зависит слишком многое. Впрочем, еще не поздно! Всего-то дел – разжать когти над ближайшим разломом. И у эльфов будет сотня-другая лет, за которые они должны успеть что-нибудь придумать.

Вот и буря утихла. Теперь ничто не помешает долететь до разлома… Дождь, правда, еще лил, но уже был похож именно на дождь, а не на опрокинутое над головой бездонное море.

Лазгурон резко поднял голову, и его рык заглушил даже близкий громовой раскат:

– Уймись, раб Бетрезена! У тебя не выйдет обыграть меня в мои игры!

Алые глаза демона зажглись совсем близко – на расстоянии броска копья. Через миг на скалах перед расщелиной пылали сотни злых огоньков. Дети Бетрезена умели подбираться к врагу невидимыми. Убежище Лазгурона превратилось в ловушку.

Проклятые, потерпев неудачу с ментальной атакой, не торопились наступать. Они, как и дракон, выжидали. Их огненная магия ослабла: вокруг было слишком много воды.

– Ты неправильно понял меня, дракон, – раздался голос демона. Неожиданно мягкий, обволакивающий, он лился из полной мрака трещины в скалах, которую не достать и огнем. – Мы предлагаем тебе помощь.

Лазгурон ощерился.

– Мне? Помощь Преисподней? Это звучит по меньшей мере странно. Разве я в ней нуждаюсь?

– Бетрезен знает. Древо Смерти и сюда дотянется за своим корнем. Сын Даагона умирает и не может ему сопротивляться. Его дух уже стремится на зов.

– И Мортис ему в помощь. Какое дело Принцу Ада до такой мелочи, как какой-то эльф?

На мгновение демон опешил.

– Такое же, как тебе, Повелитель Иллюзий. Нам известно, что этот юноша – начало конца Альянса. Скоро тень Древа накроет эльфийские рощи и высосет их соки вместе с жизнями всех эльфов Невендаара. Потом сгниют дерева до последнего саженца, умрут энты, исчезнут единороги и грифоны…

– Как печально. Я вижу, стоило претерпеть некоторые неудобства путешествия, чтобы увидеть, как сын Бетрезена слезно жалеет птичек! Разве не таково и твое желание, Двойник, чтобы все они… хмм… сдохли?

– Да! – взревел демон, но тут же спохватился: – Но к чему нам такое усиление орд Мортис? Подумай, ведь с нашей помощью ты навсегда можешь избавить эльфов от угрозы. Отдай мальчишку нам, и мой Повелитель навсегда выжжет гнилой корень из его сердца. Более того, он создаст могучего воина, способного уничтожить Древо Смерти. Разве это не решит разом все те проблемы, которые ты непонятно зачем взвалил на себя, о великий Лазгурон?

– Даже не тщись понять смысл моих поступков, ты, говорящая кукла Бетрезена! – Дракон начал сердиться, а это значило, что поединок он проигрывает. Он, Повелитель Иллюзий, знающий все уловки магии разума!

Зачем же сын эльфийского лорда понадобился Принцу Ада на самом деле? Разумеется, Бетрезен выждет, пока Древо не окрепнет, а эльфы не ослабнут настолько, что будут готовы на все ради спасения. Тогда Проклятые и соблазнят их полным избавлением от Древа – весьма в духе лукавых. Но какую цену заплатят тогда дети Галлеана? Не бóльшую ли?

Буря, выплюнув напоследок молнию, уходила на запад, глухо порыкивая, словно огрызаясь в споре с невидимыми богами.

– Мы ждем твоего решения, – напомнил демон. – Но смерть ждать не будет. Мой Господин предлагает обмен. Ты вернешь эльфам потерянного сына, но… другого. Пусть друиды ловят не доеденную Древом жертву и тащат к своей гнилой раскоряке! Пока они разберутся, что это не та жертва, – огонь возмездия вызреет в душе настоящего сына Даагона и обрушится на тех, кто причинил ему страдания. Наш Господин щедр к страдающим мира сего – он дает им оружие мести.

Небеса светлели. Пелена туч расползалась лохмотьями, и на востоке намечались серые прорехи, предвещавшие близкий рассвет. Лазгурон, наоборот, мрачнел: Бетрезен слишком хорошо осведомлен и не скрывает этого. Скорее всего, друиды Древа тоже вышли на след жертвы. Даже если дракону удастся вырвать эльфийского мальчишку из кольца демонов и донести до цели, не принесет ли он ученика в новую ловушку, прямиком к Мортис? Стоит ли так рисковать?

Эльф, словно услышав, что решается его судьба, слабо пошевелился. Дракон склонился к изуродованному лицу юноши. Собственно, лица уже не было, как и волос, – сплошная обугленная рана. Тут и Посох Духа вряд ли поможет.

– Оно зовет… – еле слышно хрипел эльф. Багровочерная пена пузырилась на том месте, где когда-то были губы. – Убей меня… Мне… не справиться с этим…

Он снова затих, провалившись в туман небытия. По какой дороге? Не прямиком ли к Древу?

И дракон решился.

– Я должен посмотреть, демон, кого ты предлагаешь мне взамен.

Проклятые зашевелились. Только сейчас стали видны истинные размеры их легионов: они плотным серым покровом облепили верхушки скал в пределах видимости. Целая армия послана за одним остроухим? Что-то здесь не так.

Два мелких демона вынесли пленника, бросили перед расщелиной, где прятался дракон, и сразу отступили – зачем вводить в соблазн будущего союзника?

Лазгурон присмотрелся: не двойника ли пытаются ему подсунуть? Но это был действительно эльф, тоже сущий мальчишка. Только лицо слишком серое, изможденное. Его щеки, обнаженные руки и шея были исполосованы ожогами – следы недавних пыток.

– И как я доверю вам своего подопечного, демон, если вы клеймите эльфов, словно скот? – спросил дракон, вполне представляя, какая участь ждет добычу Падших, если ее не разрывают на месте.

Один из монстров в негодовании вскинул морду, аж клыки клацнули:

– Это не наша работа! Он таким и попался нам – бежал от инквизиторов Империи.

О причинах бессознательного состояния пленника не стоило и спрашивать. Наверняка окажется, что так и было, когда тот бежал. Еще один очень невезучий эльф.

Остались еще некоторые формальности.

– Когда Бетрезен подготовит сына Даагона для мести?

– Когда снова взойдут Две Луны, он будет готов, – прошипел из расщелины Двойник.

– Через десять лет? Похоже на обман.

– Это крайний срок. Ты в любом случае не проиграешь, дракон. Спасешь не одного, так другого остроухого. Или всех. Хотя это уже будет зависеть от сговорчивости Альянса.

Этого и следовало ожидать. Что ж, пора.

Дракон положил рядом с эльфом своего спутника, стараясь лишний раз не причинить ему боли. В его ладонь легла рукоять Алкинора – даже Двойник не сможет подменить оружие, если попытается обмануть дракона.

Нежный золотисто-зеленый туман окутал эльфов, словно дыхание невиданной в Невендааре весны, приходившей только во снах к чистым душам. Демоны зарычали, отпрянув, как селяне от прокаженных.

Когда волшебная дымка развеялась, уже никто не смог бы отличить одного эльфа от другого: на земле в одинаковых обгоревших одеждах лежали два сына Даагона с обращенными к небу обожженными лицами. Но пальцы одного по-прежнему обнимали рукоять почерневшего над огненной рекой клинка.

Высокая волна налетела на скалу, словно шторм решил вернуться и остановить Повелителя Иллюзий. Огромным сверкающим веером взметнулись брызги. И не упали ни на берег, ни в море – рассыпались в серебристом небе, почти очистившемся от туч. Лучи восходящего солнца вырвались из-за горизонта, и над скалами Выжженных Земель впервые за долгие десятилетия вспыхнула дивная радуга. Она взмахнула разноцветными сияющими крыльями, воспаряя над морскими волнами.

На черных камнях остался один эльф с клинком в бессильной руке.