Эльфовладелец

4

Выстрелы хлопнули почти одновременно. Пятачок за мельницей заволокло синим дымом. Я не видел, как дела у соперника, но сам не чувствовал боли. Калас промахнулся. А что если я тоже промазал? Будет ли второй заход? Хреново не знать правила.

Налетел ветер и сдул облачка. Старик лежал на траве и тяжело дышал. На левом плече расползалась алая клякса. Я отлично ее видел на фоне белого пиджака.

Усатый доктор уже приступил к перевязке. Рана вряд ли была серьезной, но пришлось сделать скидку на возраст. Пока врач бинтовал плечо, секундант дописывал протокол.

– Тайр Калас, желаете ли вы продолжить дуэль?

– Н-нет, – прохрипел живодер.

– Тайр Авелин, желаете ли вы пойти на мировую?

Я посмотрел на Ромэля. Тот кивнул.

– Желаю. Приношу извинения господину Каласу за несдержанность.

– П-принимаю…

– Отлично. Подпишите документы.

Я накарябал в строчке какую-то ерунду. Всплывшее в очередной раз воспоминание подсказало, что я недалек от истины. Оставалось надеяться, что эти ребята не будут проводить экспертизу и сверять почерки.

– И кому достанутся эльфы? – спросил я.

– Никому, – спокойно ответил дворецкий. – Вы разошлись миром.

Я лишь качнул головой. В тот момент мне было насрать на рабов вот прямо с этой мельницы. Я жив, никого не убил и возвращаюсь в поместье победителем. Если бы не страх, до сих пор леденящий душу, я бы, пожалуй, бегал и прыгал от радости.

Добравшись до холла, стащил промокший насквозь плащ. Ощущение было как после купания в одежде. Все мокрое и вонючее от пота.

Позабыв о смущении, разделся до кальсон, а одежду запульнул в угол.

– Триэль! Иди сюда!

Рыжая рабыня в ту же секунду выскочила из столовой. Ее руки были по локоть в муке – наверное, готовила мои любимые булочки. Или поминальный каравай. Глаза девушки блеснули, она дернулась, чтобы побежать ко мне навстречу, но вовремя остановилась. Эльфийка ничего не сказала, но по лицу я и так все понял. Она рада, что я вернулся.

– Мне нужна горячая вода.

– Сию минуту, – рабыня смахнула прядь со лба. – Надо растопить баню и подготовить купель.

– Отлично. Пусть кто-нибудь займется. И одежду постирает.

– Я могу…

– Не можешь, – с притворной строгостью оборвал я. – Раздай указания и возвращайся. По дорожке захвати халат и мыло.

Триэль кивнула и убежала в крыло, где жили рабы.

Минутой дело не ограничилось, да я и не спешил никуда. Баня представляла собой обложенную камнями комнатку с двумя рядами лежанок вдоль стен. Напротив печки стояла большая бронзовая ванна. Печная труба петляла под ней медным змеевиком, нагревая воду горячим дымом.

Я стянул кальсоны, покачал головой и выбросил в окно. Предыдущий владелец тела был той еще свиньей. Триэль пока не вернулась, и я решил осмотреть предбанник и саму парилку. На всякий случай прикрыл срам шайкой – мало ли что.

В принципе, баня как баня. Только в разы больше тех, где мне доводилось бывать. Но вот одна немаловажная деталь не давала мне покоя. Я нигде не видел веники.

Дверь тихо скрипнула. На пороге стояла Триэль в чем мать родила. Поднос с какими-то бутылочками и мохнатой мочалкой едва скрывал красивую небольшую грудь. Но от этого «едва» желание только усилилось. Срамной отросток впился в донце шайки, пришлось отодвинуть ее подальше, пока занозу не загнал.

Девушка спокойно прошла мимо и стала расставлять бутылочки рядом с ванной. Думаю, рабыня парилась с хозяином не раз и не два, поэтому ей было все равно. У меня же аж в глазах зарябило от бешеного сердцебиения.

Боги, вот это фигура – словами не передать. Какие там модели, о чем вы. Ни одна человеческая женщина не сравнится красотой с эльфийкой. Попа – орех, ноги и талию будто скульптур вылепил. Обычно мужика возбуждает определенный набор частей тела. И каждая отвечает за главную задачу рода человеческого – размножение.

Большая грудь – много будет молока (и не верьте тем, кто считает иначе). Широкие бедра и круглая задница – с тазом все в порядке, роды пройдут быстро и безболезненно. Длинные стройные ноги – женщина выдержит долгий переход и убежит с ребенком в случае опасности.

В Триэль же меня возбуждало вообще все. Нежная ложбинка между лопатками, пульсация шеи, впадинки ключиц, даже пальцы на ногах. Она ходила туда-сюда, пробовала воду, смахивала сор с лежанок, а я пожирал ее глазами.

На коже рабыни не было ни единого шрама. Предыдущий владелец ценил ее недаром. Один урод уже поплатился за то, что ударил тебя, рыжее солнышко. Больше никто на свете не обидит тебя, пока я жив. Обещаю.

– Все готово, хозяин, – сказала Триэль. – Ложитесь, а я натру вас маслами.

Блин. Ложиться на живот – неудобно. На спину – стыдно. Кое-как примостился на бок, подставив рабыне жирные волосатые плечи. Триэль плеснула воду на раскаленные камни, помещение заволокло ароматным паром. Он действовал успокаивающе, я сразу расслабился.

Стручок начал медленно опадать – хоть какое-то облегчение. Но стоило эльфийке коснуться спины и все началось по новой. Хрень! Я ведь ее хозяин. Стоит приказать – и она сделает что угодно. Но… я не хотел ей приказывать. Кому угодно, но только не Триэль.

– Вы так напряжены, – не сказала, а пропела рыжая над ухом.

Меня снова бросило в жар, потом в холод. Если все продолжился в том же духе, посторонняя помощь вовсе не понадобиться, все само произойдет.

– Это из-за дуэли, – соврал я.

– А мне кажется, дело в другом. Поворачивайтесь…

– Да мне и так хорошо, – я подогнул ноги и свернулся разве что не в клубок.

– Должна же я отблагодарить вас. Вы жизнью из-за меня рисковали. Или… вы не хотите меня?

Ох уж этот женский приемчик! Удар ниже пояса просто!

Я лег на спину и зажмурился. Триэль провела ладонью по моему бедру и сжала стручок в кулачке. Я принялся думать о всякой ерунде. Делил в столбик, представлял нищих стариков и милых котят, лишь бы не выстрелить в ту же минуту.

С каждым мигом держать себя в руках становилось все труднее. Особенно, когда я ощутил ее дыхание сами знаете на чем. А, будь что будет! Такое раз в жизни случается и не факт, что повторится. Я собрался уже отдаться наслаждению целиком и полностью, как вдруг в дверь громком постучали.

Я вскочил, едва не сбив эльфийку с ног и рявкнул:

– Кого там хрен принес?!

– Господин, это Ромэль. К вам пришли люди из земельной инспекции.

– И что им надо?

– Не могу знать. Хотят немедленно поговорить с вами.

Вот дерьмо! Я накинул халат и вышел на крыльцо. Там стояли два мутных типа – на вид вылитые эсесовцы. Высоченные, в черных кожаных плащах и широкополых шляпах. Суровые морды гладко выбриты, волчьи глазки неотрывно смотрят на меня. Да уж, только повязок на плечах не хватает.

– Тайр Авелин? – сухо спросил один из гостей.

Его напарник стоит позади, спрятав руки в карманах, и постоянно оглядывается. Опасается нападения? Кто в здравом уме на такое способен? Или меня уже считают поехавшим?

– Он самый, – с вызовом ответил я. – Кто такие? По какому поводу?

Человек достал из-за пазухи бумагу с печатью на красном сургуче. Из документа стало ясно, что передо мной некто Ларн Дюваль, старший наблюдатель Земельной инспекции.

Второй хмырь в разговор не вступал и не собирался, поэтому требовать его корочки я не стал.

– До нас дошли слухи, что вы делаете большие поблажки своим рабам.

– Дошли или донесли? – хмыкнул я.

– Неважно. Для начала мы хотели бы осмотреть помещения, где живут эльфы.

– Не вопрос. Пройдемте.

Калас, собака! А кто еще? Надо было добить эту мразоту в поместье! Проиграл на дуэли и никак успокоиться не может! Гнида конченая!

Ладно. Кляуза его беспочвенна, жилищными условиями ушастых бедняг я еще не занялся. Заодно погляжу, как они живут.

Мы вошли в мрачный промозглый коридор. Я толкнул первую попавшуюся дверь и жестом пригласил войти. Млять, как же оттуда несет – хуже чем из хлева! Комната на первый взгляд типичный барак. Необтесанные кривые нары в три ряда. На одну ляжешь, а в верхнюю носом упираешься. Жесть, блин!

Никаких одеял и подушек на этих чудесных постелях. На них же лежат грязные самодельные лохани и ложки. По углам параши – кстати, свежие. Видно, что рабы по мере сил и возможностей стараются держать бараки в чистоте и уюте. Но воды и мыла на ушастых явно не тратят.

Жирная хвостатая крыса прошмыгнула через всю комнату и спряталась за ведром. В углах сплели тенета мохнатые пауки. Голые каменные стены покрывала плесень, на земляном полу не было даже соломы. Да в сраной средневековой темнице условия, наверное, лучше!

– С этим разобрались, – сказал Ларн. Его товарищ закрывал нос платком и молча кивал.

Мы вернулись на крыльцо. Я отдышался и спросил:

– Ну что, довольны?

– Почти. Позовите рабыню по имени Триэль.

Ах вы суки… Ладно, играем от этой точки.

– Триэль, ко мне! – крикнул я, будто подзывал нелюбимую хромую собаку.

Девушка тут же вышла из поместья. После бани она не оделась и ничуть не стеснялась своей наготы. Как же нужно измываться над бедолагой, чтобы полностью вытравить эльфийскую гордость. Или она так любит родителей, что готова ради них на все? Очень даже может быть.

Ларн внимательно осмотрел рабыню со всех сторон. Я ожидал ехидных ухмылок или распускания рук, но наблюдатель выглядел так, будто смотрел на дерево. Не исключено, что он сам имеет несколько наложниц.

– Хорошо. Убейте ее.

У меня едва не вырвалось: ты что, охерел? Но я вовремя сообразил, что стоит сыграть по их правилам. Я упер руки в бока и злобно зыркнул на гостя.

– С какой это стати? Это вам что, таракан – взял и убил? Да вы знаете во сколько она мне обошлась? Кто компенсирует убыток? Вы что ли?

Эсесовцы переглянулись. Ларн пожал плечами и ответил:

– Нет, не мы.

Видя их замешательство, я усилил напор:

– Я в суд подам, вы не имеет права распоряжаться моим имуществом! А дальше что? Прикажете дом спалить?!

– Успокойтесь, пожалуйста. Ладно, убивать ее не надо. Всыпьте пятьдесят плетей, и мы снимем все подозрения.

– Другой разговор! – сказал я, а сам был готов под землю провалиться. – Ромэль, неси кнут!

Триэль посмотрела на меня безучастно и вздохнула. Она понимала. Она была готова. А я нет, бляха-муха! Кто недавно обещал, что больше никто ее не обидит! И на тебе! Но если не подчиниться, проблемы будут серьезные. У меня могут отобрать плантацию и рабов в пользу какого-нибудь чокнутого живодера. Господи, за что мне все это?!

Дворецкий принес кнут, и я едва не застонал от безысходности. Из плетеного кожаного ремня торчали ржавые гвозди с остатками запекшейся крови и еще чего-то мерзкого. Скорее всего кожи, но я старался не думать об этом. Ну почему слуга не принес другой? Или в этом концлагере только такие и держат?

От кнута воняло гнилью. Я взял его за кончик и потащил за собой как дохлую змею. Триэль послушно шла рядом, наблюдатели позади. Рабы провожали нас короткими взглядами и продолжали ковыряться в земле.

– Прости, – как можно тише выдохнул я, но Триэль наверняка услышала. – У меня нет выбора…

Легкий кивок рыжей макушки. Она понимает. Она согласна.

И тут в голове всплыло одно словечко, которое я терпеть не мог дома. Коррупция! Быть может, она и тут работает? Стоит проверить.

– Начальник, давай договоримся.

– О чем? – хмыкнул Ларн.

– Плачу по золотому за каждый удар. А вы пишете в своих рапортах или протоколах, что все было на самом деле. Поймите, не хочу портить такую красоту.

– Исключено.

– Ну может какую-другую рабыню отхлестать? Да хоть вот эту, – я кивнул на тощую замухрышку с мотыгой.

Наблюдатель покачал головой.

– Нет. Нас интересует только Триэль.

– Ну а скидку сделаете? Пятьдесят золотых вам и вашему напарнику. И пять ударов…

Эсесовец расхохотался.

– Пять? Маловато.

– Ладно, десять.

– Двадцать и по сотне золотых каждому.

– А меньше никак? Ударов в смысле.

– Никак. Иначе нас самих пороть будут.

Я велел Ромэлю подготовить чеки. До лобного места мы добрались вчетвером. Я поднял колодку, эльфийка безропотно вложила руки и шею в углубления. Скрипнули петли, дерево стукнулось о дерево. Я отошел на расстояние удара и махнул кнутом. Прежде мне не доводилось орудовать подобной штукой. Первый удар пришелся на колодки и почти не задел нежную обнаженную плоть.

– Тайр Авелин, – сухо протянул наблюдатель. – Так не пойдет.

Я обреченно вздохнул и ударил со всей силы. Триэль скрипнула зубами, но не проронила ни стона. На некогда белой и чистой спинке вздулся алый рубец с окровавленными точками по бокам. Я старался бить так, чтобы гвозди не рвали плоть. Получалось плохо. Раз нормально, раз кожу пропахивало будто бороной.

Рабыня выдержала три удара, после чего стала орать как кошка, которой отрывают хвост. С каждым криком я бледнел все сильнее, а рука дрожала как у пьяницы. На пятом ударе рык перерос в отчаянный рев. На шестой ноги девушки подкосились, и она упала на колени. На восьмой обмочилась. На десятый крики почти смолкли, Триэль была на грани сознания.

Во что превратилась ее кожа… Не дай бог кому-либо увидеть подобное. На спину будто выплеснули тарелку свежего фарша. Порой мне казалось, что я вижу кости. К горлу подкатила тошнота, я отвернулся. А ведь это только половина.

– Я дам вам тысячу золотых, – взмолился я.

Наблюдатели переглянулись и кивнули.

– Лады. Еще пять ударов и достаточно.

– Да она же умрет!

– Что поделать, – Ларн снова пожал плечами. – Или она, или мы. Лично я выбираю себя. Продолжайте, тайр.

Удар, и тело эльфийки начинает трясти крупная дрожь. Это похоже на предсмертную агонию. Я сглатываю подступивший комок и заношу руку. Мерзкий, тошнотворный чавкающий звук и брызги крови во все стороны. Если закрыть глаза, кажется, что рядом кто-то пожирает спелый помидор. Но пахнет тут явно не томатами. Вонь железа так сильна, что желудок скручивает в бараний рог.

Хорошо, что я не ел перед баней. Иначе бы заблевал тут все. Тринадцатый удар, и несчастная обмякла. Я быстро заканчиваю дело, пока она не пришла в себя. Если, конечно, Триэль вообще придет в себя после такого.

Я отбрасываю кнут и едва не падаю на землю. Пришлось опереться на соседние колодки. Эсесовцы усмехаются и хлопают меня по плечам. Молодец мол, подтвердил свою ненависть к ушастым ублюдкам.

Вокруг все как в тумане. Не помню как добрел до поместья и подписал чеки. Гости радостно прячут бумаги за пазухи и снимают шляпы на прощанье. А я велю позвать доктора, попутно смахивая слезы. Подбородок дрожит, голос хриплый, но чуткие эльфы все слышат.

Тарсиэль выбегает из рабского крыла и поднимает меня с пола. Трясет за плечи, сует под нос какой-то пузырек. А я безвольно мотаю башкой как тряпичная кукла. Благо на выручку приходит Ромэль. Вместе с соплеменником они бегут через плантацию.

А я валяюсь на полу в позе эмбриона. В глазах стоит кровавый фарш, в ушах свист кнута и чавкающий хлюпающий звук.

Минуту спустя мимо проносят безжизненное тело Триэль. За ней остается след из густых алых капель. Доктор что-то кричит на своем языке, вокруг начинается суета. Из кухни и второго этажа сбегаются рабыни, даже охранники бросили посты.

Молодцы. Останься во мне хоть немного сил, я бы приказал им то же самое. Но сил больше нет. Я сблевываю комок желчи на плитку бассейна и отрубаюсь.

Прихожу в сознание поздно ночью в своей постели. С трудом разлепляю воспаленные глаза. Рядом стоит дворецкий с подносом. На подносе знакомый пузырек и стопочка. Первый вопрос:

– Она…

– Жива, – ответил Ромэль. – Тарсиэль делает все возможное, но она слишком слаба. Жизнь буквально утекает по капле. Триэль потеряла слишком много крови.

– Я убью эту тварь. Забью тем же кнутом…

– Настоятельно не рекомендую, – словно робот чеканит слуга. – Подозрения сразу же падут на вас.

– Тогда подождем. Но клянусь богом, рано или поздно я его прикончу. Может, на дуэль опять вызвать?

– Это против кодекса. Мстить подобным образом – крайне дурной тон.

– Скажи, а здесь есть волшебство? Может целителя позвать какого-нибудь?

– Целитель затянет раны, но не восполнит потерянную кровь.

– А с переливанием вы знакомы?

– Простите?

– Переливание крови! – я ухватился за спасительную ниточку. – Ну конечно! Так, думай, думай голова! Должен совпадать резус-фактор и группа! Но как узнать, какие они у Триэль? Что вашей науке вообще известно о крови?

– Нашей в смысле эльфийской? У нас более медленный кровоток, чем у других рас. Мы гораздо устойчивее к ядам. Вроде бы все.

– Несовпадение будет расценено организмом как отравление, – размышлял вслух я, вспоминая школьную биологию, курсы первой помощи в автошколе и передачи по Дискавери. – Если попробовать взять кровь сестры, может сработать. Шприцы-то вы хоть изобрели?

Ромэль покачал головой:

– Не понимаю вас, господин.

– Так, пошли в лечебницу. Надеюсь, Тарсиэль меня поймет.

Я выбрался из-под одеяла, накинул халат и помчался вниз по ступеням. Когда я ворвался в лазарет, доктор сидел рядом с Триэль и что-то шептал, скрестив пальцы перед лицом.

– Полая игла! – крикнул я. – У вас есть полые иголки?

Врач недоуменно посмотрел на Ромэля. Тот кивнул – мол, этот парень не выжил из ума, помогай ему.

– Полые иглы есть у растения ганчи, я перетираю их в мазь для суставов… Вот, осталась парочка.

Доктор взял с полки небольшую коробочку. Внутри лежали иглы – как у кактусов, только потолще. Достаточно острые, чтобы проколоть кожу и вену.

– Шикарно. Еще нужен шланг и какой-нибудь насос или помпа.

– Есть только это, – Тарсиэль протянул мне каучуковую клизму. – Вполне сойдет за насос.

– Где сестра Триэль?

– С утра уже приступила к работе.

– Сюда ее, живо!

Пока Ромэль бегал за рабыней, мы с доктором кое-как приладили иголку к клизме. Воздух гоняла отлично, нигде не подсасывала. Если повезет, все сработает как надо. Я бросил взгляд на беднягу. Она неподвижно лежала на животе и тихо стонала. Повязки полностью пропитались кровью.

Пришла сестра и смерила меня презрительным взглядом. Особой жути придавал стеклянный глаз.

– Протяни руку.

Девушка не шелохнулась. Мне показалось – еще миг и она бросится на меня и загрызет. Но дворецкий что-то сказал на родном языке, и рабыня подчинилась. Я придавил вену пальцем и вонзил иглу, предварительно сдавив клизму. Кровь медленно потекла в каучуковый мешок. Прошло не меньше минуты, прежде чем он наполнился. Навскидку внутри было миллилитров двести, не больше. Оставалось надеяться, что этого хватит.

– Зажми вот здесь и не отпускай. Так, переверните Триэль, только осторожно.

Новый укол и бережное надавливание на клизму. Веки рыженькой дернулись, иссохшие губы чуть приоткрылись. От напряжения я даже дышать перестал. В лазарете стало так тихо, что я отчетливо слышал журчание переливаемой крови.

Наконец все закончилось. Я вручил только что изобретенный аппарат Тарсиэлю и сказал:

– Ты все видел. Если понадобиться – повторишь.

– Не знаю, что это, – выдохнул эльф, – но я вижу такое впервые.

– Если вдруг кто спросит – говори, что это твоя идея. Про меня вообще не вспоминай.

– Но… откуда вы знаете подобное…

– Оттуда, – я указал пальцем на потолок, а затем приложил к губам.

– Буду молить Владыку Леса, чтобы ваша магия сработала, – продолжил доктор.

– Я тоже кому-нибудь помолюсь. А вы идите, тут и так тесно.

Рабыня бросила на меня короткий взгляд и удалилась вслед за Ромэлем. Ненависти и презрения в этом взгляде не было. Только великое неподдельное удивление.

Тарсиэль скрестил пальцы и беззвучно зашептал молитву. А может звучно – просто человеческое ухо не слышит. Не то, чтобы я особо верующий, но в тот момент раз десять прочитал «Отче наш». Наверное, это глупо, ведь этот мир сотворил не наш бог. По крайней мере, в Библии про другие планеты ничего не сказано. Но просто сидеть и ждать было невыносимо.

Наконец доктор закончил и взялся расставлять колбочки по полкам. Делал он это с той же целью – отвлечься. Ну а какой еще смысл в переносе склянок с места на место?

– Скажи, – начал я, – а то ваше верование говорит о переселении душ?

– После смерти наши души уходят через вековые стволы в землю и становятся новыми деревьями. А рождаемся мы из дыхания Владыки Леса. Но это касается только эльфов. В людской религии я, увы, не силен.

Я взял руку Триэль в ладонь и закрыл глаза. Недаром говорится: ожидание смерти хуже самой смерти. И ждать чужую смерть ничуть не легче, чем свою.

– Ваша раса верит, – донесся из-за двери хриплый женский голос, – что порой, во времена великих перемен и отчаяния, боги спускаются на землю под видом простых людей. Одни несут свет и жизнь, другие тьму и погибель. Люди говорят: на все воля божья. И я хочу спросить лишь одно. Кто ты? С чем явился в наш мир?

– Не знаю, – выдохнул я. – Не имею ни малейшего понятия.

В коридоре прозвучали удаляющиеся шаги.

Действительно, кто я? С какой миссией прибыл за тридевять земель? Ведь исправить можно все, что угодно. Например, добро на зло. Радость на печаль. Жизнь на смерть.

Кто я?

Время покажет. Лишь ему ведомы все тайны.

Тонкие пальчики колыхнулись и сжали мою ладонь.