Эмиссар

Глава 6

В лаборатории Сиско показал Дэкси странную шкатулку со светящейся фигурой в форме «бесконечности».

Дэкси сначала долго рассматривала шкатулку, потом завороженно посмотрела на командора, затем вновь перевела взгляд на шкатулку. Озаряемое исходящими из открытой шкатулки зеленоватыми лучами, лицо Дэкси светилось искренним детским любопытством.

– Бенджамен, какая красотшца! – восторженно произнесла она.

– Да, – согласился Сиско. – А ее действие еще более поразительно.

Дэкси снова повернулась к нему, но теперь на Сиско смотрели глаза умудренного познаниями ученого, который знает собеседника давным-давно.

– – У тебя была возможность проверить ее действие на себе?

Сиско неохотно кивнул в ответ. Он не мог заставить себя рассказать о встрече с Дженифер на Гилго-Бич этому постороннему человеку.

– Это твоя область, а не моя, – перевел Сиско на шутку. – Кстати, бахорианские монахи изучали подобные штуковины на протяжении тысячи лет. Советую запросить компьютер об исторической информации по этим загадкам.

Дэкси согласно кивнула и снова загляделась на светящуюся шкатулку.

– Да, такая информация нам кое-что даст, – произнесла она после непродолжительного любования.

– Желательно запросить ее как можно быстрее, – добавил Сиско. – Кардасиане увезли с Бахора, по словам Опаки, еще восемь таких же шкатулок. Они, несомненно, находятся сейчас в кардасианских лабораториях, и ученые ломают головы над секретом бахорианского чуда.

– Эти кардасиане, – вздохнула Дэкси. – Не могу понять их менталитет. Откуда такое непреодолимое желание и упорство разрушать культуру другого этноса?

Сиско встал и направился к выходу. Он испытывал чувство удовлетворенности оттого, что прервался этот разговор. Это с одной стороны. С другой, он осознавал свою вину за желание как можно быстрее уйти отсюда.

Сиско не сомневался только в одном: присутствие Дэкси вызывало у него прилив воспоминаний о старике-курзонце, с которым он проработал на Утопии несколько лет. В речи Дэкси то и дело проскальзывали интонации его старого друга. Порой она поворачивалась или же улыбалась точно так же, как это делал он.

– Бенджамен! – окликнула Дэкси. Он остановился в дверях и, повернувшись, вопросительно посмотрел на нее.

– Я была рада тому, что ты принял это назначение, – сказала она. – Я так волновалась за тебя.

Ее слова задели Сиско за живое. А может быть, не сами слова, а тот взгляд, который сопровождал их. Старик-курзонец всегда проявлял свою заботу о карьере Бена, всегда смотрел точно так же… Сиско печально улыбнулся. Он хотел было сказать, что его старый приятель тоже постоянно напоминал ему о том, чтобы он как можно быстрее улетал с Утопии, но промолчал.

– Часть его самого, его воспоминаний всегда будут во мне, – тихо сказала Дэкси.

– Во мне тоже, – добавил Сиско, но так тихо, что его собеседница могла этого не расслышать.

Сиско еще несколько мгновений смотрел в глаза женщине.

– Это так здорово – снова видеть тебя, старик, – произнес он, усмехнувшись, и вышел.

Он уже не видел, как чувство глубокой душевной боли наполнило глаза оставленной им красивой женщины.

Дэкси неподвижно сидела несколько минут. Она могла бы очень многое сказать Сиско. Например, то, что волновалась за его продвижение по службе. У нее не вызывало эйфории его назначение командором на станцию «Дип Спэйс-9». Ясно, что этот шаг для Сиско вынужденный. Незримая печать вынужденности ощущалась в каждом его поступке, в каждом решении, во всем его поведении в целом. А где же его энтузиазм, амбициозность, его юмор? Неужели все это унесла с собой смерть жены?

Дэкси прекрасно понимала глубину внутренней трагедии Бенджамена. Потеря близкого – это ужасно. Потеря без надежды сохранить хоть что-то способна вызвать душевную катастрофу. Преемственность – принцип Вселенной. Космос создает свои программы таким образом, чтобы в новом всегда что-то сохранить от уходящего. Страшно, когда уходящее не оставляет ничего, это противоестественно.

Пережив величайший опыт потерь, этнос Дэкси выработал принцип согласования жизни и смерти. Каждая сторона при этом должна получить свое. Этот принцип космической философии нашел свое отражение в конкретных технических решениях. Дэкси – живой результат такого решения.

Ей очень хотелось разделить свои способности с Бенджаменом. Но она прекрасно понимала, что он не готов к этому, ему придется искать собственный путь. Что ж, пусть ищет.

Конечно, она готова помочь ему, но между ними теперь возникла дополнительная преграда в виде ее женского тела. Пройдет немало времени, прежде чем Бенджамен убедится в прочности их прежних дружеских отношений. Но здесь все не так просто. Дэкси должна была откровенно признаться себе, что ее женское сознание находило Бенджамена весьма привлекательным мужчиной. Это обстоятельство и забавляло, и смущало Дэкси. К тому же, привлекательностью дело не ограничивалось. Дэкси оценивала сексуальность Бенджамена превосходной степенью, и с этой оценкой ее сущность не могла не считаться. Правда, Дэкси располагала опытом десятков, а возможно, и сотен, жизней по части преодоления сексуальных устремлений, она могла при желании направлять сексуальную энергию в русло решения творческих задач. Но это требовало колоссальной самоотверженности и целеустремленности. Подобные качества можно было получить по наследству, генетически, или же выработать в себе путем концентрации жизненной энергии и ее перераспределения за счет других секторов. Какой путь избрать?..

…Дэкси улыбнулась, вспомнив, как занервничал Бенджамен, узнав, что его бывший приятель и наставник курзонец решился продлить свое бытие в измерениях мира Трилле. Видимо, Сиско недостаточно четко представлял себе, что это значит. Он понимал, что его приятель-ученый не был простачком и не мог позволить околпачить себя в вещах, где он считался профессионалом космического масштаба. Но это, пожалуй, и все. Сиско, конечно же, не знал, что симбионат не является паразитом, что космический этнос триллов эволюционирует только посредством симбиоза, создавая с каждым партнером новое существо, космические преимущества которого столь необычны, что их не понять человеку Земли.

Дэкси встала и подошла к ближайшей приборной панели. Здесь она задала компьютеру программу.

– Выдать в хронологическом порядке информацию о событиях, связанных с небесными телами, – произнесла Дэкси. – Плюс все сообщения о нерасшифрованных феноменах в бахорианском космическом пространстве. А также наиболее яркие случаи бахорианской мифологии.

– Какие параметры продолжительности? – запросил компьютер.

– Десять тысяч лет, – подумав, ответила Дэкси.

– На выполнение заданной программы требуется два часа, – бесстрастно доложил компьютер.

Что ж, два – значит два. Откинувшись на спинку кресла, Дэкси расслабилась и перевела взгляд на световое излучение необычной шкатулки. Она просто не могла не восхищаться им. Это же подлинное произведение искусства! Конечно, если бы все это сотворил гуманоид. Нечто похожее она уже видела на Гарис-5, где мастера овладели искусством творчества при помощи светового луча. Но здесь…

Не отрывая взгляда от шкатулки, Дэкси встала и подошла к ней. Она почувствовала тот момент, когда вошла в силовое поле этого необычного творения. После секундного колебания Дэкси нажала на кнопку…

Видимая часть силового поля исчезла. Казалось, ничего не произошло, но Дэкси понимала, что это не так. Она заметила, что излучение стало значительно интенсивнее, ей пришлось даже зажмуриться. Она стояла спокойно и неподвижно, а вокруг нее что-то происходило. Мощность излучения все нарастала и нарастала, и вот свет уже окутал Дэкси с головы до ног. Даже с закрытыми глазами она отчетливо видела этот яркий струящийся свет.

Внезапно свет потускнел и пропал совсем. Дэкси открыла глаза.

Она осознала себя женщиной, лежащей в больничной палате космической станции близ своей родной планеты. Данная больница являлась составной частью научной лаборатории. Здесь проводились сложнейшие эксперименты. Вся одежда Дэкси состояла из больничной рубашки. Судя по всему, проводился очередной, очень сложный и ответственный научный эксперимент.

Сущность Дэкси, которая в это время находилась на космической станции «Дип Спэйс-9», подтверждала, что данная ситуация в ее биографии имела место. Правда, подробности оказались для нее непривычны и удивительны.

Между тем женщина в больничной палате повернула голову направо и увидела на соседней кровати старика с белокурыми волосами.

– Ты – курзонец? – спросила она его почти неслышно.

Он повернул к ней свое лицо с умными, искрящимися глазами и протянул худую, костлявую руку.

Ясно: он умирал, он отсчитывал последние вдохи. Но умирало лишь его тело. А его развитое сознание, его интеллект, его знания и весь накопленный опыт переживаний, в соответствии с программой эксперимента, должны были продолжать жить. Им предстояло обрести новую жизнь в теле лежащей на соседней кровати молодой женщины по имени Ядзия.

Ядзия улыбнулась старику, испытывая по отношению к нему необъяснимую нежность. По отношению к себе она тоже испытывала определенные чувства, но совсем другие. Она испытывала чувства недовольства, любопытства, нервозности и удовлетворенности. Ведь именно ее выбрали в целях продолжения духа и мыслей такого блестящего ученого и выдающегося человека, каким остался в истории Дэкс.

В больничной палате стояли высокопрофессиональные медики и выдающиеся религиозные деятели. Они с нетерпением ждали, когда же начнется необычная операция по пересадке. Вот этот момент, кажется, настал.

Живот курзонца напрягся, вздулся. Что там происходило? Ядзия видела все это своими глазами, глазами женщины, но воспринимала происходящее через органы чувств старика-курзонца. Поэтому все отложилось в ее сознании в виде отдельных циклов. Расщепление, отделение, потеря, внедрение, боль, борьба, согласование…

Ядзия видит, как врач извлекает из разреза в чреве курзонца дрожащий, бесформенный, липкий и теплый симбионт. И поднимает его высоко в воздух, Появляется еще одна пара рук, ритуальные золотые ножницы отрезают пуповину, связывающую симбионт с курзонцем.

Все меркнет. Темнота.

Новое видение. Доктор осторожно положил симбионт на живот Ядзии. И вот симбионт уже исчезает внутри. В этот момент она переживает ужас.

Потом вдруг яркий всплеск радости, света, волнений. Волнение неразрывно связано с потоком информации. Информации, накопленной тысячами поколений в течение многих веков. Эта информация доставляет Ядзии неописуемое наслаждение…

Больничная палата расплывается, свет меркнет. Дэкси заставляет себя открыть глаза.

Она снова в лаборатории на космической станции «Дип Спэйс-9». Перед ней светящаяся шкатулка с угасающим силовым полем…

Командор Сиско просматривал поступившую на станцию электронную почту. Он считывал прямо с экрана компьютера. Вот запрос из университета с Земли. К нему, Бенджамену, обращался сам ректор.

«Не каждый день выпадает случай взять кого-либо с твоим опытом, Бенджамен. Надеемся, ты серьезно обдумаешь наше предложение. С нетерпением жду твоего ответа».

Вот так. У Сиско появилась реальная возможность забрать Джейка с этой ужасной станции и поселиться на Земле. На родной Земле.

Сиско без всяких чувств и мыслей смотрел на экран компьютера и молчал. Рядом стояла Кира. Это с правой стороны. А с левой стороны – О'Брайен. Они считывали с компьютера поступившую информацию и ждали решения командора.

Сиско не знал, как ему отнестись: радоваться или же огорчаться? Еще неделю назад он пришел бы от подобного запроса ректора в восторг. Но сейчас? Сейчас Сиско поймал себя на том, что думает о таинственной шкатулке. И об Опаке. Ответ ректору надо дать как можно скорее, потому что в университете в ближайшие дни начинается семестр. Как поступить командору Сиско? Улететь, не разгадав тайну светящегося символа бесконечности? Или же попытаться приоткрыть неведомое?

Размышления командора прервал сигнал вызова, прозвучавший в коммуникативном знаке. Вызывала Кира, которая, оказывается, уже вышла.

– Командор, в бахорианское космическое пространство вошел корабль кардасиан, – доложила бахорианка с подчеркнутым спокойствием.

– Вывести изображение на экран! – распорядился командор.

В следующее мгновение он увидел отметку от кардасианского корабля. Она медленно смещалась в сторону станции.

– Ваша оценка? – запросил майора Сиско.

– Это Дукат, – ответила Кира. – Он выполнял обязанности префекта кардасиан на Бахоре. Он просит разрешения для посадки на Бахоре для… приветствия и знакомства с новым командором.

– Это, конечно же, чисто случайное совпадение, что «Энтерпрайз» только что отчалил от станции, – саркастически заметил О'Брайен.

Сиско внимательно посмотрел на О'Брайена и на некоторое время задумался.

– Передайте Галу Дукату, что я с нетерпением жду встречи с ним, – дал указание командор О'Брайену.

Джейк бродил по Верхней Палубе и подсчитывал, хватит ли у него федерационных кредиток на билет от Бахора до Земли. Он твердо решил улететь отсюда на Землю. Это главное для него. Там, на Земле, он будет решать другие проблемы… Ему хотелось надеяться, что с Бахора на Землю летают регулярные корабли. Единственное, чего ему сейчас не хотелось, так это встретить отца.

Хотя он уже придумал отговорку на случай такой встречи: он вышел погулять. А почему бы и нет? Домашнее задание выполнено, время есть… Отец никогда не проверял у него выполнение домашнего задания, а намерения Джейка на лбу не написаны.

Правда, Джейк все же опасался… Он то и дело боязливо оглядывался. Ему очень не хотелось увидеть отца, как всегда, хмурого, сердито скрестившего руки на груди.

Хотя Джейку все равно. Конечно, ему все равно. Ясно, что отец здесь несчастлив, и он, Джейк, здесь тоже несчастлив. И ему, и отцу просто ненавистна эта станция. Проклятая, она никогда не станет их домом, как не стала домом Утопия…

Надо честно признать, что теперь не все так плохо, как было вначале. Мичман О'Брайен все же установил терморегулятор в их каюте и обещал достать новый пищевой репликатор. Ну и что? На Утопии Джейк спал на самой настоящей кровати и пользовался самым настоящим пищевым репликатором. К тому же, там вместе с ним училось так много сверстников… А здесь? Все общество: двухлетняя дочка мичмана да ференджи-мальчик, которого Джейк еще ни разу не видел, и о котором отец говорил нелестные слова.

Сейчас мальчика-ференджи Джейку хотелось встретить больше всего. Ференджи одновременно пугали и притягивали Джейка. Они казались ему внешне ужасными. Правда, по мнению людей. Отец часто напоминал мальчику, что очень многое значит мнение людей. Джейк догадывался, что ференджи о себе совсем иного мнения, нежели люди. Они считают себя вполне привлекательными и умными. Правда, мальчик не знал, как ференджи различают, кто из них более красив, а кто менее. Но это их дело.

А Джейка просто интриговало отсутствие морали у ференджи.

Правда, у них отсутствовала человеческая мораль. Это всегда подчеркивал отец. Он говорил, что общество ференджи развивалось по другим законам, поэтому у них другие представления о том, что хорошо, а что плохо. Так, воровство и обман у них – норма взаимоотношений. Главное, чтобы ференджи не дал поймать себя на плутовстве. Плутовство у них своеобразный тест на сообразительность, ловкость, храбрость. К жертвам они не испытывали никакого сочувствия. Попался – сам виноват. Самое главное качество в их представлении – умение защитить себя. Самая большая глупость – пожертвовать собой ради другого.

Джейк считал, что это ужасно.

– Тогда избегай общения с ференджи, сынок, – улыбаясь, советовал отец.

Как-то Джейк спросил отца, правда ли, что ференджи каннибалы? Не потому ли у них и зубы такие острые? В подтверждение сказанного Джейк привел несколько ужасных историй, услышанных от приятелей. Отец в ответ расхохотался.

Постепенно Джейк и сам стал относиться к ференджи совершенно спокойно. Иногда он даже воображал себя ференджи. К сожалению, это у него плохо получалось. Тогда он стал думать, что хорошо бы подружиться с ференджи. Тогда, может быть, удалось бы… Джейк не сомневался в том, что ференджи придумал бы, как смыться с Бахора на Землю.

Улететь на Землю Джейк решил во что бы то ни стало.

Верхняя Палуба выглядела теперь совсем иначе, нежели в день прилета сюда Сиско. Она стала более ухоженной и многолюдной. Вот казино Кварка. Возле него толпой стояли бахориане, всевозможные космические торговцы, случайно залетевшие сюда инопланетяне. Некоторых Джейк никогда раньше не встречал и даже не знал, как они называются. Рядом с казино Кварка открылось еще несколько магазинчиков. Другие готовились к открытию: в них убирали, мыли и чистили.

Джейк заглянул внутрь казино. На него с любопытством посмотрели два ференджи. Оба ростом не превышали Джейка, поэтому ему было трудно определить, кто из них взрослый.

– Детям не разрешается, – сердито пробурчал один из них.

Расстроенный Джейк медленно побрел к продуктовым палаткам, куда его привлекали необычные запахи экзотических продуктов. Судя по запахам, продукты представлялись Джейку значительно вкуснее тех, которые выдавал ему пищевой репликатор.

Неожиданно для себя именно здесь Джейк встретил юного ференджи. Тот как раз покупал что-то ароматное, на палочке. Джейк постарался пройти мимо мальчика, не поворачивая в его сторону голову. Это оказалось невероятно трудно, потому что внешность ференджи ну прямо притягивала к себе взгляд Джейка. У мальчика-ференджи оказалась большая треугольная, к тому же еще и лысая, голова. А уши торчали в стороны, как у осла. По слухам, этот мальчик являлся опасным преступником, поэтому он некоторое время просидел в камере.

Джейк вначале остановился вдалеке от ференджи, но постепенно подходил все ближе и ближе. Наконец, оказался совсем рядом и тут нечаянно кашлянул. Ференджи посмотрел в его сторону и наморщил сильно выступающие брови.

– Привет, – сказал Джейк.

– Что тебе надо, человек? – неприятно прогнусавил ференджи.

Джейк внимательно рассмотрел его и поморщился от отвращения. Это надо же иметь такие грязные руки с самыми настоящими когтями на пальцах. А зубы! Редкие и мелкие. И до чего же безобразный череп. Скорее всего, они все же людоеды. И вообще, судя по отвратительному виду, они только людей и едят.

Ференджи тоже очень внимательно посмотрел на мальчика своими маленькими глазками, потом отвернулся и пошел прочь.

Джейк последовал за ним. Некоторое время они шли молча, затем сын командора нарушил это молчание.

– Меня зовут Джейк, – сказал он.

– Я знаю, кто ты, – спокойно ответил ференджи, набивая рот пирожным.

Его слова задели самолюбие Джейка. Вот как, оказывается, даже мальчик-ференджи знает, что он сын командора Звездного Флота. Того самого командора, который бросил этого ференджи в камеру. Но все равно отступать некуда.

– А тебя как зовут? – спросил Джейк.

– А тебе зачем? – уклонился тот от ответа.

– Понимаешь, здесь не очень большой выбор приятелей, – краснея, сказал Джейк.

Ференджи заморгал. Выражение презрения исчезло с его сморщенного личика. С полминуты он молча рассматривал Джейка, так что тому уже показалось, что ференджи чувствовал себя таким же одиноким, как и Джейк.

– Ног, – тихо произнес маленький ференджи. – Меня зовут Ног.

Джейк улыбнулся. Ног тоже собрался улыбнулся, но тут открылись двери турболифта, и этот звук заставил обоих мальчиков обернуться.

На Верхнюю Палубу вышли десять гуманоидов в темной военной форме. По мнению Джейка, их лица вызывали чувство ужаса. Толстые, точно веревка, рубцы пересекали их лбы, шли вокруг глаз и спускались на широкие мощные шеи. В позах, движениях гуманоидов ощущалось неприкрытое высокомерие по отношению к окружающим. В их черной форме одежды и темном цвете кожи было нечто такое, что напомнило Джейку космическую станцию. Они вписывались в ее стиль.

Создавалось впечатление, что они принадлежат станции «Дип Спэйс-9».

И Джейк понял, что это кардасиане. Их старший небрежной походкой направился к зданию управления.

Повернувшись к Ногу, Джейк увидел на его лице застывшее чувство ненависти.

Гал Дукат вошел в офис командора Сиско, не постучавшись. Так он сделал первый выпад против командора.

– Добрый день, начальник, – произнес Дукат.

По кардасианским представлениям, Дукат относился к мужчинам среднего роста и средних лет. Внешне привлекательный, он, казалось, не способен на жестокость, которую проявил лично – и его подчиненные – на Бахоре. Но по представлениям Сиско, внешность Дуката не могла вызвать ничего, кроме отвращения. Из черной, похожей на панцирь насекомого, военной формы выглядывала нечистая, покрытая рубцами плоть.

Черное отвратительное насекомое.

Против своей воли Сиско вспомнил боргов.

…Безжизненная рука Дженифер…

Но командор сразу же взял себя в руки.

Дукат рассматривал офис, всех, кто в нем находился, и все, что в нем происходило, так, будто он по-прежнему был здесь хозяином.

Сиско поднялся, кивнул вошедшему, но не улыбнулся.

– Гал Дукат, – представился вошедший.

Сиско напрягал все внутренние силы, чтобы не дать волю чувству ненависти. Перед его внутренним зрением автоматически проплывали картины разрушений на Бахоре, страданий бахориан, разрушений священного храма Опаки и сама Опака.

Но Сиско заставил себя думать о том, что кардасиане больше не враги ему. Федерация подписала с ними мирный договор, и представитель Звездного Флота командор Сиско обязан обращаться с кардасианами соответственно принятым нормам.

– Простите мое вторжение, – сказал Дукат, улыбнувшись и показав два ряда узких редких зубов. – Но всего две недели назад это был мой офис.

Не дожидаясь приглашения, кардасианин сел.

– Итак, вам удалось починить пищевые репликаторы? – спросил Дукат.

– Нет, – сухо ответил Сиско.

– Как и нам, – весело произнес кардасианин. – Впрочем, вы обладаете одной чудесной технологией, которая нам пока недоступна: вы умеете готовить прекрасный луковый суп.

Дукат резко встал, будто хотел проверить реакцию Сиско, а возможно, и напугать его.

Хитрые игры. Это второй выпад.

– Я не привык находиться по эту сторону стола, – объяснил Гал свои действия.

Подойдя к балкону, он пренебрежительно посмотрел вниз, будто феодал озирал свои владения.

– Буду с вами откровенен, командор, – в своей излюбленной манере сделал признание Дукат. – Мне не хватает этого офиса. Вне его я не чувствую себя счастливым.

– Как почувствуете тоску по дому, заходите, – бесстрастно произнес Сиско.

Дукат, судя по всему, уловил иронию. Он резко повернулся к командору.

– Вы очень любезны, – заметил кардасианин с наигранной улыбкой. – Позвольте мне уверить вас, что мы всего лишь хотим быть полезными в этой трудной перестановке руководства. Вы служите во Флоте Федерации и сейчас находитесь одни на этой далекой станции со смешными системами охраны. Ваши соседи – кардасиане – всегда готовы быстро отреагировать на любые проблемы, которые у вас могут возникнуть.

Третий выпад в виде тонко замаскированной угрозы.

Теперь Сиско вынужден был прямо признаться себе в том, что ненавидит Гала Дуката. Тем не менее, он старался, чтобы тон его голоса и выражение лица по-прежнему оставались нейтральными. «Энтерпрайз» ушел. Кардасиане могут причинить станции большой вред и удалиться задолго до того, как придет помощь Федерации. Надо быть ко всему готовым. Дукат не стал бы утруждать себя угрозами, если бы ему ничего не требовалось от Сиско. Но что именно?

– Так что вы думаете о Кай Опаке? – спросил вдруг кардасианин.

Внезапная перемена темы разговора на какое-то мгновение сбила Сиско с толку, но он быстро пришел в себя. Теперь ему стало ясно, ради чего привел сюда военный корабль этот кардасианин. Вот что он хочет получить! Ну уж нет.

Сиско спокойно посмотрел на Дуката, явно не торопясь с ответом. Это, кажется, стало действовать на нервы собеседника.

– Да, да, меня информировали, – многозначительно произнес Дукат. – Вы летали на Бахор, встречались там с ней. Мы полагали, что взяли все их. Но теперь ясно, что одна из шкатулок хранится у вас. Я думаю, что мы могли бы обмениваться информацией, так сказать, пополнять источники наших знаний…

– Мне об этом ничего не известно, – пожал плечами Сиско.

Дукат вяло улыбнулся и многозначительно кивнул головой, мол, если предлагаешь такую игру…

– Мы будем невдалеке на тот случай, если вы захотите подробнее обсудить мое предложение, – сказал Дукат вслух. – А пока, думаю, вы не станете возражать, мои подчиненные повеселятся на Верхней.

Он чопорно поклонился.

– Командор…

Сиско в ответ сухо кивнул головой.

Когда кардасианин ушел, Бенджамен сел в кресло и глубоко вздохнул. Затем погрузился в размышления. Какое-то неведомое чувство говорило ему о том, что ни в коем случае нельзя передавать кардасианам шкатулку, что ее нужно сохранить любой ценой, защищать любыми средствами. Но рациональное мышление приводило другие доводы: ценой сохранения шкатулки могли стать человеческие жизни. Как поведет себя Дукат? Он дал понять, что может подождать, но лишь некоторое время…

Сиско потер глаза, пытаясь свести концы с концами. Какую цену он может заплатить за мистицизм Опаки?..

Поднявшись, Сиско направился в лабораторию.

В лаборатории он застал Дэкси сидевшей за экраном компьютера. Она хмуро и сосредоточенно рассматривала мелькавшие знаки и символы. Сиско все никак не мог привыкнуть к женскому обличью своего старого друга и очень сомневался в том, что когда-нибудь привыкнет к происшедшей перемене. Впрочем, ему приходилось признать, что видеть рядом с собой красивую молодую женщину доставляло ему удовольствие. И сейчас Бенджамену пришлось напомнить самому себе, что он пришел сюда за советом. Ему показалось, что Дэкси не слышала, как он вошел, но, как выяснилось, ошибся.

– Бенджамен, что тебе известно об астероидном Поясе Денориоса? – не отрывая взгляд от экрана, спросила она.

Сиско часто заморгал, пытаясь сосредоточиться.

– В его основе плазменное поле. Никто не приближается к нему, если нет особой необходимости.

Дэкси кивнула, продолжая внимательно рассматривать поступавшую на экран информацию. Затем она подвела своего рода итог.

– В конце двадцать второго века корабль, на борту которого находился Кай Талуно, погиб в районе Пояса Денориоса. Кай Талуно заявлял, что там ему было видение.

Сиско подошел сзади и положил ладонь на спинку стула, на котором сидела Дэкси. Будь это в прежние времена, он непременно похлопал бы старика Дэкса по плечу, но теперь… Ощущая неловкость от присутствия красивой умной женщины, Сиско внимательно посмотрел на бегущие строки компьютерной информации.

– Попробую догадаться, что именно привиделось Талуно, – произнес Сиско. – Он увидел Собор Святых?

Уголки ее губ взметнулись вверх.

– Не совсем так, – возразила Дэкси. – Он сказал, что видел, как разверзлись небеса, и они едва не поглотили его корабль.

Сиско вздохнул: ему бы эти заботы… Мистицизм Опаки и странное свечение в форме символа бесконечности – все это сейчас казалось ему незначительным, даже ничтожным по сравнению с реальной угрозой, исходившей от Гала Дуката.

– Неужели мы докатились до того, чтобы заниматься еще и такими проблемами? – укоризненно произнес Сиско.

Дэкси резко повернулась к нему и встала со стула.

– Цинизм – не лучшее из твоих качеств, Бенджамен, – заметила она с холодной улыбкой.

Сиско почти не узнал ее голос, настолько изменился его тембр. Теперь ее устами говорил старик-курзонец, и Сиско невольно поежился от столь внезапной перемены.

А может быть, это звучал голос симбионта?

– Кстати, – продолжала Дэкси все тем же тоном старшего и более опытного коллеги. – Кай Талуно относился к людям, которые не склонны к преувеличениям.

Сиско вскинул брови, едва сдерживая улыбку.

– Надо полагать, ты знала его?

– Едва ли стоит серьезно относиться к случайному знакомству. В то время я, начинающий дипломат, встретилась с ним на конференции, где велось обсуждение мирного договора. Талуно считался человеком в научном отношении строгим, даже догматичным…

– Ты действительно полагаешь, что его «видение» имеет отношение к нашему делу?

– Возможно. Я смогла убедиться в том, что, по крайней мере, пять таинственных светящихся шаров были обнаружены в Поясе Денориоса.

Последнюю фразу Дэкси произнесла вновь тоном молодой женщины. Она вернулась на свое место за экран компьютера и запросила дополнительную информацию. Сиско присел рядом и тоже стал наблюдать за бегущими строками.

– В течение нескольких сотен лет поступали многочисленные сообщения от экипажей различных кораблей о странных вещах в этом районе, – продолжала между тем Дэкси.

Она нажала какую-то кнопку, и строчки побежали быстрее, так что Сиско едва успевал прочитать их.

– А тридцать два года назад там появился корабль неизвестного происхождения, – ровно звучал голос Дэкси. – На его борту позже нашли неизвестную жизненную форму – младенца, способного изменять собственное строение.

В этот момент Сиско резко повернулся к Дэкси.

– Говоришь, способного изменять собственное строение? – с заметным волнением уточнил он. – Ты имеешь в виду собственную форму – шейпшифтер? Но прямо здесь, на «Дип Спэйс-9» живет шейпшифтер, это наш главный охранник.

Посмотрев на Сиско, Дэкси задумалась.

– Знаешь, мне необходимо теперь суммировать всю имеющуюся в моем распоряжении информацию и произвести ее комплексный анализ, – сказала она.

Дэкси нажала еще одну кнопку. На экране, судя по координатам, прямо рядом с научной станцией появилась пространственная решетка в трех измерениях. Сиско невольно подался вперед, чтобы получше рассмотреть ее.

– Священный Храм? – почти весело спросила Дэкси.

Бенджамен пожал плечами.

– На это стоит посмотреть, – задумчиво произнес он, потирая подбородок. – Важно сделать это скрытно от кардасиан. Я только что разговаривал с Галом Дукатом, он дал мне понять, что пристально следит за нами. Так что придется постараться, чтобы проскользнуть незамеченными.

– Только что ты рассказывал нечто интересное о вашем главном охраннике? – с улыбкой спросила Дэкси.

О'Брайен просто не мог доверять майору Кире, хотя не испытывал к ней лично чувства антипатии. Добродушный Майлс ко всем относился вполне доброжелательно, но он не мог не замечать ее презрительное отношение к командору и Звездному флоту вообще. Это поневоле вынуждало его нервничать, поскольку он теперь оказался как бы меж двух огней. Ситуация скверная для вновь назначенного мичмана, который вынужден служить под начальством офицера с тяжелым характером, к тому же женщины. О'Брайен к такому положению дел не привык. Раньше он был готов ради капитана Пикара отдать свою жизнь, но отдать ее ради майора… О'Брайен просто сомневался, что Кира оценит подобную жертву. В присутствии майора Майлса не покидало ощущение, что он ходит по острию лезвия. Слишком уж Кира вспыльчива. Но здесь, на станции, все свои. А если она позволит себе вспылить, скажем, в казино, набитом кардасианами? Тогда дипломатия окажется бессильна. Впрочем, Кира первой откроет огонь, в этом Майлс не сомневался.

Но, как оказалось, все же О'Брайен недооценил майора Киру. В этом Майлс убедился, когда командор Сиско вызвал майора и мичмана и отдал им приказание отправиться в казино, где находились кардасиане. Майор Кира повела за собой группу с уверенностью прирожденного командира, так что О'Брайен, следуя за ней, с трудом скрывал свое недоумение.

Кардов в казино оказалось так много, что от их черной военной формы было темно. На О'Брайена невольно навалились воспоминания, связанные с кровопролитием на Сетлике: вот мелькнуло лицо умирающего Стомпи, вот неподвижная фигура капитана Максуэлла возле его погибших детей и жены… Майлсу пришлось потрясти головой, чтобы прогнать опасные сейчас воспоминания.

Карды играли в рулетку ференджи и, судя по всему, выигрывали: от одного из столиков донесся сначала восторженный рев, потом дружный хохот кардасиан. Майлс мельком посмотрел на лицо майора Киры и увидел в глазах женщины бурлящую ненависть. Что ж, Майлс тоже ненавидел их, ведь он даже убил одного. Позже как-то Майлс сказал кардасианину Даро во время мирной беседы:

– Я ненавижу не тебя конкретно, кардасианин. Мне ненавистно то, кем я стал из-за твоих собратьев.

Между тем Кира врезалась в толпу кардов. Один из них попытался было громко выразить недовольство ее приходом, но она врезала ему в челюсть и отбросила к стойке бара.

– Прошу внимания! – громким металлическим голосом потребовала Кира.

В казино быстро установилась тишина.

– Это заведение закрывается! – объявила Кира.

Толпа кардасиан стала громко возмущаться. О'Брайен внутренне напрягся, а его рука непроизвольно потянулась к бедру, где обычно находился фазер. Но фазера на месте не оказалось. О'Брайен выругался в адрес Одо, который запретил носить оружие на Верхней Палубе. Досталось и майору, ведь Кира поддержала требование Одо.

– Что вы хотите этим сказать? – громко возмутился Кварк распоряжением майора и, расталкивая локтями толпу, бросился к бахорианке. – Вы не можете этого сделать!

Кварк сердито размахивал перед носом Киры когтистыми руками. Однако Кира невозмутимо смотрела на хозяина казино сверху вниз.

– Если у вас есть проблемы, сэр, то вы можете обратиться за разъяснением к командору Сиско, – сказал О'Брайен спокойным тоном Кварку.

– Именно так я и сделаю, это неслыханная наглость! – трясясь от ярости, прокричал Кварк О'Брайену.

Между тем хозяин казино ни на секунду не забывал о посетителях.

– Мои извинения, друзья, – обратился он к ним. – Это маленькое недоразумение, которое мы быстро устраним.

Затем Кварк повернулся к своему помощнику.

– Предложи господам что-нибудь такое, на что они могли бы потратить выигранные деньги. Помощник многозначительно кивнул.

Тем временем кардасиане стали подсчитывать выигрыш и складывать золото в мешок. Один из кардов с заметным усилием поднял мешок, из чего О'Брайен сделал вывод, что тот весит немало. Майлс внутренне улыбнулся, хотя внешне по-прежнему оставался серьезен и официален…

В первые моменты Одо охватила паника. Вес золота так сильно давил на него, что затруднял дыхание. Отсюда и паническое состояние. Но Одо уже приходилось прежде встречаться с подобным состоянием, и он знал, что в таком случае нужно делать. Прежде всего расслабиться, ни о чем не думать, сосредоточиться только на звуках. Так он и поступил. Вот он слышит только стук шагов трех пар ног по металлическому полу да голоса на кардасианском. Потом добавились еще звуки металлического происхождения: ясно, они вошли в корабль кардасиан.

Состояние паники прошло, Одо весь превратился во внимание. Звучат голоса кардов.

– Да потому, что мы много выиграли…

Смех.

– Оставь это Звездному Флоту на черный день…

Смех.

Шаги замерли. Звук ключа в замке. Тишина.

Одо подождал еще какое-то время, затем стал осторожно выбираться из-под золота. Выбрался из мешка, потерял равновесие и упал на пол, больно ударившись головой.

Встал, отряхнулся, перевел дыхание и пошел по коридору. Он знал, куда и зачем шел…