Эмма Дженкинс

Глава 7

Новые предметы мне неожиданно понравились. Это было что-то свежее, необычное, и, главное, было ясно, зачем нам та или иная дисциплина. С одноклассниками мы если не сдружились, то хотя бы начали общаться. Даже Ханна снизошла до приветствий. Но нос все еще продолжала задирать. Но причина такого поведения теперь другая. Если раньше я не предпочитала ее «правильную компанию» всем остальным, за что Ханна меня и избегала, то теперь высокомерие объяснялось тем, что мой дар совершенно никак себя не проявлял. И самое интересное было в том, что мне было очень досадно.

Ребята относились с любопытством. Но то и дело я ловила на себе сочувственные взгляды, и это меня ужасно раздражало. Даже Элси, с которой мы теперь общались довольно много, время от времени принималась уговаривать меня «не вешать нос», «верить в лучшее и в то, что дар обязательно себя проявит». В итоге я все чаще чувствовала себя пустышкой. Это злило. И чтобы не изводиться, я развила бурную деятельность. Я упросила мэтра Далтона дать мне дополнительные задания. Я изводила мэтра Корнби вопросами о том, может ли общий уровень магии расти, если дар явно себя не проявляет. Ведь если одинаково развиты оба полюса одной оси, общий уровень должен быть неизменен. Четкого ответа я не добилась, но помучила преподавателя знатно. Не удивлюсь, если в следующий раз, увидев меня, он оставит мне многозначительно кивающую иллюзию самого себя, а сам тихонько выскользнет в дверь. Завелась я настолько, что не побоялась задать уточняющие вопросы мэтрисс Фрейзер и даже удостоилась похвалы.

Единственным человеком, который не демонстрировал и тени жалости ко мне, а, наоборот, подтрунивал и подсмеивался, была Алисия.

– Быстро же ты переобулась в другие туфли. Я думала, какое-то время еще продержишься. А ты вон как: недели не прошло, уже метишь в великие маги.

– Да какие там великие маги!

– Ну тогда в невеликие, – ехидничала рыжая бестия.

– Пусть хотя бы в невеликие, а то вообще непонятно в какие. И назад мне нельзя, и тут ничего не выходит. Болтаешься, как демонова луковица в пустом бульоне.

– Богатенькие девочки привыкли получать все и сразу? – Алисия уже открыто потешалась. – Наберись-ка терпения. Раз уровень растет, то и дар есть. А значит, со временем он о себе заявит. Ты лучше о другом подумай.

– О чем это?

– Что надеть в выходной. Или ты не хочешь съездить в Лиденбург?

– Конечно, хочу! Ты все-таки решила взять меня с собой?

– Ну должна же я получить обещанные мне вкусности. Хочу столичных, не меньше! Отвезу свои заказы, заодно и тебя выгуляем.

Сердиться на эту нахалку было решительно невозможно.

Неделя летела быстро. По шестым дням недели уроков у нас не было. День был отведен на самостоятельную работу, посещение библиотеки, выполнение домашних заданий и занятия в разного рода обществах и кружках. А еще именно в этот день наше общежитие превращалось в магическую прачечную. За небольшую плату девочки-водницы вместе с воздушницами стирали и сушили личные вещи всех желающих учениц. Делалось это довольно быстро и аккуратно. Одним дополнительная практика и заработок, другим – качественные и недорогие услуги.

Сама Алисия тоже без дела не сидела. Брала заказы: заряжала артефакты и лампы, работающие на огненной магии, чинила простенькие техно-магические механизмы. Уровень дара огневички был не слишком высоким, но владела она магией отлично, тонкие работы были ее коньком.

– Если не получится поступить в Академию, пойду учиться в колледж на техномага. На хлеб с маслом себе всегда заработаю и без крыши над головой не останусь, – заявляла она.

Моя беспечная жизнь показалась вдруг какой-то ненастоящей. Наступил долгожданный выходной. Встали мы пораньше. Надоевшая за неделю форма отправилась в шкаф, мы же облачились в более нарядные платья. Взяли сумочки. Я – небольшую, с кошельком и письмом от Лиз, в котором она просила купить в столице подарок для Джейн – только-только вышедшую книгу ее любимой писательницы, что-то про любовь и магию. Просторная сумка Алисии была доверху забита заряженными артефактами.

Сначала было решено покончить с делами – развезти по двум адресам ее заказы и зайти в книжный за подарком для Джейн. Когда обнаружилось, что книжная лавка всего в нескольких кварталах от ее адресатов, Алисия предложила разделиться, ведь «все равно там не продаются учебники по магтехнике, только романчики разные, скука смертная». И мы договорились встретиться здесь же, на углу, минут через тридцать-сорок.

Лавка мне понравилась. Уютная, небольшая, чистенькая и светлая. Книги я обожала. Поэтому долго бродила между стеллажей, рассматривая все подряд, открывая ту или иную книгу и читая наугад выбранный отрывок. Мое внимание привлекла книга «Как развить в себе магию жизни. Простые и эффективные упражнения». Ее я решила купить и тщательно изучить.

Потом я вытащила из сумочки письмо Лиз. Так, посмотрим. Ариэлла Харт, «Школа магии. Как влюбить в себя директора». Ужас! Я попыталась представить, кто пожелает влюбить в себя пожилого лысеющего миста Хортона, но моя фантазия позорно капитулировала. Просить такую книгу у продавца было неловко: я решила сама поискать книгу среди новинок. Это мне удалось почти сразу. Книга стояла недалеко от прилавка, кричаще-яркая. На обложке – экзальтированная пара с выпученными глазами, что должно было означать безумную страсть. Я потянулась к полке и взяла один экземпляр. Я завороженно разглядывала эту чудовищную безвкусицу, когда прямо над моим ухом раздалось внезапное:

– Вот так встреча! И какими ветрами занесло в столицу нашего воробушка?

Я чуть не подпрыгнула. Резко повернулась и увидела смеющиеся голубые глаза и знакомую возмутительную улыбку миста Диксона, чтоб его демон приобнял.

– Что вы тут делаете? – выпалила я первым делом. – Вы же вроде бы учились в Брэдфорде?

– Перевелся в столицу. А вы, мисси…

– Мистресс… Эмма Дженкинс, с этого года учусь в ШРАМе.

– Ишь ты! Вы полны сюрпризов, – улыбнулся Диксон. И почему я все еще помню его имя?

– А это, стало быть, ваше учебное пособие!

Он беззастенчиво ткнул пальцем в шедевр Ариэллы Харт.

– И как успехи с директором? – улыбка стала совершенно невыносимой.

Что я до сих пор знала о неловкости? Сейчас я готова была сквозь землю провалиться от стыда.

– Восхитительно, – буркнула я, костеря в мыслях этого хама Диксона, Ариэллу Харт, Джейн и себя заодно.

– Какой у вас дар? – к счастью, Диксон сменил тему.

– Никто не знает. И ось тоже, – быстро добавила я, едва заметив, что мой визави захотел о чем-то спросить. – Возможно, я виталист, но это предположения.

– Вот как! – молодой маг выглядел слегка озадаченным. Но надолго его, к сожалению, не хватило. – Кстати, вы нарушаете традицию.

– Традицию?

– Мы общаемся уже несколько минут, а вы еще ни разу на меня не упали.

– Зато вы верны себе, – я постаралась произнести это довольно едко, – и все время меня подначиваете.

– Ну, смущать девичьи умы – мое хобби, – покаянно произнес Эверт.

– А, ну тогда идите, смущайте, – я подбородком указала на только что вошедшую в магазин молодую даму столь свирепого вида, что подходить к ней я бы поостереглась.

– Нет-нет, – картинно ужаснулся нахал, – тут даже я бессилен.

Когда мы выходили из лавки со своими покупками, я попыталась рассмотреть, что же приобрел голубоглазый маг, но не заметила ступеньку и, споткнувшись, чуть не врезалась ему в спину. К чести Диксона, он уже галантно распахнул дверь одной рукой и успел поймать меня другой.

– Вот теперь я совершенно спокоен, – с каменным лицом произнес он. – Есть все-таки на свете незыблемые вещи. Не беспокойтесь: падая в мои объятия, вы не падаете в моих глазах.

Решив, что спорить бесполезно, я поскорее приняла вертикальное положение и постаралась придать своему лицу выражение безмятежности, несмотря на всю мою ярость.

– Всего хорошего, мист шут гороховый.

– И вам того же, воробушек… о, прошу прощения, мистресс Воробушек, совсем запамятовал.

На этом мы и расстались.

Алисия уже ждала меня в условленном месте. Судя по ее довольному лицу, встречи прошли удачно, и теперь ей хотелось скорее отметить это вкусной выпечкой.

Полакомившись, мы набрали печенья и разноцветных драже, чтобы в комнате был запас сладостей на неделю, и в ШРАМ вернулись только под вечер. Даже спать легли пораньше, утомленные долгими прогулками и разъездами.

Сегодня я вижу обрывки сновидений. Словно кто-то нарезал на куски пленку, перемешал их, стер половину, склеил в случайном порядке и все полученное решил продемонстрировать мне как кино.

Мы снова сидим за столом в мастерской Лая. Все напряжены до предела: Эд крепко, до побелевших костяшек, сжимает пальцы в замок, Тери опустил голову и отгородился от всех козырьком сложенных пальцев, Рид стучит по полу каблуком, Лай… Лай торопливо роется в ящиках стола.

– Нам нужно что-то совсем простое, – приговаривает он, – лучше серебро.

– Что-то, что не привлечет внимания, – не поднимая головы, произносит Тери.

– Что меньше всего похоже на серьезный артефакт, – это Рид.

– Кажется, вот это может подойти. – Лай что-то достает из недр ящика. Обрыв. Мы передаем по кругу большую серебряную чашу. Каждый по очереди делает на ладони надрез обсидиановым ножом, собирает кровь в ладони, а затем выливает ее темным, почти черным ручейком в чашу.

Лай закидывает в чашу какой-то серебряный предмет, Тери что-то бормочет, выливает туда же что-то из колбы, Рид делает над чашей сложные пассы, на какой-то момент на руках и лице его проступают черные вздувшиеся вены. Потом это проходит, но друг резко бледнеет, лоб его покрывается испариной. Он кивает и передает чашу Эду.

– Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда быть рядом. – Эд делает глоток из чаши и передает ее Риду. Обрыв.

– Все понимают, к чему это может привести? – Лай смотрит в глаза каждому по очереди.

– Мы все равно сдохнем все по одному, – зло выплевывает Рид. – Тилль ни при каком раскладе не оставят в живых, я лучше повешусь, чем присягну этому уроду. А вы, – он обратился к Эду, Тери и Лаю, – сможете спокойно жить с этим?

Мне становится страшно. Не потому, что это может плохо для меня кончиться, – я уже смирилась с этим. А потому что из-за меня могут пострадать друзья. – Вчера я слышал беседу деда с отцом, – глухим голосом говорит Тери, – они окажут ему поддержку.

Рид сжимает кулаки.

– А если нам сбежать? – предлагаю я. – Эд может набросить на нас иллюзию.

– Нас переловят как птенцов, – качает тот головой. – Моих сил не хватит, чтобы сделать пять настолько плотных иллюзий. И потом, – он медлит, собираясь с силами, – мой род тоже намерен примкнуть к нему.

Обрыв.

Последний глоток достается мне.

Я вынимаю из чаши окровавленный медальон на цепочке и надеваю его на себя.

Лай подталкивает к моей руке нож.

– Тилли, завершай.

Я беру нож, острием прокалываю подушечку пальца, жду, когда скопится побольше свежей крови, и, прикладывая окровавленный палец к медальону, произношу, как договаривались:

– Выполняйте обещанное.

Обрыв.

Я резко просыпаюсь, сердце колотится как ненормальное. Рука сжимает мамин медальон. Я прихожу в себя. Надо же, я так привыкла к медальону, что и во сне он со мной. Я вспоминаю кое-что еще. Тилли, Тилль. Вот и последнее имя.