В ранних пропагандистских движениях новой веры римские епископы не имели превосходства среди своих собратьев-епископов, и Церковь была чистой и простой, как и во времена, следующие за вознесением ее божественного основателя в области Света, до четвертого века нашей эры, когда Василий Кесарийский и Григорий учредили культ святых.
Римские епископы всегда хотели иметь неоправданное первенство среди своих собратьев; однако подобные претензии всегда выдвигались: среди сражавшихся с ними фигур выделялась почтенная фигура Августина, который стал горячим сторонником Распятого, слушая проповеди Амвросии, епископа Милана, к ногам которого простерся Феодосий Великий, раскаивающийся в жестокостях, совершенных при подавлении восстания фессалоникийцев.
После первого Вселенского Собора в Никее, продолжались собрания церковных парламентов, на которых обсуждались все проблемы, интересовавшие христианское движение. От этих знаменитых собраний датируются уродливые нововведения в простой красоте Евангелия. Однако даже там, в те первые века, которые последовали за имплантацией учения Иисуса, которому суждено было оказать такое сильное влияние на законодательство всех народов, гегемония Римской церкви среди других ее сородичей вообще не была известна. Лишь в начале седьмого века презумпция римских прелатов нашла свое пристанище в печально известном императоре Фоке, который наделил Бонифация неоправданным званием вселенского епископа. Эта мера, которая способствовала пагубному распространению гордыни и эгоизма, просуществовала бы до сегодняшнего дня, если бы не величайшие противоборства, которые завершились в 1870 году провозглашением непогрешимости папы.