Эон. Возвращение заклинателя

Глава 1

Я с силой воткнула два своих меча в песчаный пол арены. Это была серьезная ошибка, но я буквально согнулась пополам от резкой боли в животе. Я увидела, как босые ноги мастера мечей Ранна поменяли положение: он готовился нанести мощный режущий удар. Я всегда боялась этого мастера, да так, что все внутренности буквально скручивались от ужаса при одном только взгляде на него. Однако сейчас дело было не только в страхе. Боль ослепляла. Неужели я неправило посчитала дни лунного цикла?

– Что ты делаешь, мальчишка?! – резко спросил Ранн.

Превозмогая себя, я с усилием подняла голову. Ранн застыл в позиции, изящно вскинув оба меча в воздух. Одно движение – и я в мгновение ока лишусь головы. Мастер чуть сильне сжал рукояти. Я знала: он с радостью бы не останавливался и избавил наконец-то школу от жалкого калеки. Но на столько решительный шаг Ранн не осмеливался.

– Уже выдохся? – переспросил он. – А ведь третья фигура была даже хуже, чем обычно.

Я покачала головой и стиснула зубы, пытаясь справиться с очередным спазмом.

– Все хорошо, мастер. – Я осторожно выпрямилась, по-прежнему не поднимая мечи.

Ранн чуть расслабился и отступил на шаг:

– Ты не готов к завтрашней церемонии. И никогда не будешь готов. Ты даже не можешь закончить один подход!

Мастер развернулся и окинул суровым взглядом других кандидатов, сидящих на коленях по краю тренировочной площадки.

– Если вы собираетесь приблизиться к зеркалам, порядок должен быть безупречным. Ясно?

– Да, мастер, – отозвался хор из одиннадцати голосов.

– Прошу, позвольте, я попробую еще раз, – выдохнула я.

Очередной приступ боли пронзил тело, но я даже не пошевелилась.

– Нет, Эон-джа. Возвращайся в круг.

Мои товарищи отводили глаза, им было неловко наблюдать за моим унижением. Ранн прибавил к моему имени приставку «джа», старое заклятие против зла. Я поклонилась и отсалютовала мастеру скрещенными клинками, представляя, как вонзаю их ему в грудь. За Ранном возникли очертания огромного темного Дракона-тигра. Зверь не мигая уставился на меня. Он всегда появлялся тогда, когда я испытывала гнев. Я сосредоточилась, пытаясь призвать Дракона-кролика, надеясь, хранитель мира поможет мне успокоиться.

Сидящий в круге учеников Диллон заерзал и окинул встревоженным взглядом арену. Почувствовал драконов? Он был восприимчивей остальных, но даже ему не удавалось увидеть этих таинственных существ после многочасовой медитации. Остаток сил ушел на общение с волшебными созданиями, которые делали предыдущие два года тяжелых, буквально на грани человеческих возможностей тренировок хоть немного сносными. Я почти сразу поняла, что являюсь единственным учеником, способным видеть по своему желанию каждого из могучих драконов. Хотя не совсем так. Я видела всех, кроме давным-давно пропавшего куда-то Зеркального дракона. И только поэтому мне, жалкой калеке, позволили стать учеником. Такое умение было редкостью, хотя, как не уставал мне напоминать мастер Ранн, не гарантировало успех в жизни.

– Возвращайся в круг. Живо! – рявкнул он.

Я напряглась и отступила назад. Слишком быстро. Мои босые ноги заскользили по песку, я неловко наклонилась вправо и спустя секунду со всех сил грохнулась на землю. На миг тело охватило оцепенение, потом пришла боль. Плечо, бедро, колено… Бедро! Неужели я повредила его еще сильнее? Я потянулась и дрожащими пальцами нащупала сквозь кожу и мышцы деформированную кость. Нет, там не болело. Чудом обошлось без перелома. Да и вообще боль уже начала понемногу затихать.

Диллон, не вставая с колен, подался вперед, в его глазах плескалась тревога. Дурачок, так будет только хуже.

– Эон, ты?..

– Не нарушать строй, – прикрикнул на него мастер Ранн. Затем он несильно, но вполне ощутимо пнул меня: – Вставай, Эон-джа. Ты – оскорбление самого ремесла заклинателей. Ну-ка, живо поднимайся!

Я встала на четвереньки, готовая немедленно откатиться в сторону, если мастеру придет в голову еще раз меня пнуть. Однако удара не последовало. Я вытащила мечи и с трудом выпрямилась, ощутив новый спазм. Уже совсем скоро. Мне надо вернуться к учителю, пока не пошла кровь. С тех пор как полгода назад тело впервые предало меня, учитель прятал под замком в библиотеке, подальше от чужих глаз, чистую сменную одежду и морские губки.

На мое счастье, в эту минуту прозвенел колокол. Если мастер Ранн позволит мне уйти, я успею за полчаса сбегать домой и вернуться обратно.

– Мастер, могу я покинуть занятия до следующего колокола?

Я почтительно склонила голову, но сама не сводила глаз с грубо высеченного лица мастера Ранна. Его губы были, как всегда, упрямо сжаты. Наверное, он родился в год Быка. Или Козы.

Мастер Ранн пожал плечами:

– Верни мечи в оружейную, Эон-джа, и не трудись возвращаться. Еще пара часов занятий не улучшат твои шансы во время завтрашней церемонии.

Мастер отвернулся и подозвал своего любимчика, Барета, пригласив его занять мое место на арене. Что ж, меня отвергли.

Диллон взволнованно посмотрел на меня. Мы с ним были самыми слабыми из учеников. Он – дохляк, выглядевший в двенадцать лет как восьмилетка, я – ничтожная хромоножка. А таким, как мы, дорога в школу была заказана. Мы и сами не ожидали, что во время завтрашней церемонии Дракон-крыса выберет кого-то из нас. Шансы Диллона оценивались как тридцать к одному. Мои – тысяча к одному. Всё и все были против нас, однако даже совет не знал, чем руководствуется дракон при выборе. Я скорчила гримасу в спину мастера Ранна, желая рассмешить друга. Уголки губ Диллона дрогнули, однако напряжение так и не рассеялось.

Очередной спазм скрутил внутренности. Я задержала дыхание, затем повернулась и медленно, слегка загребая больной ногой мелкий песок, побрела к небольшой оружейной. Диллон волновался не зря. Ученики больше не боролись за право приблизиться к зеркалам, но все равно должны были доказать свою силу и крепость духа во время церемониального турнира. Диллон хотя бы мог выполнить один подход до конца, пусть плохо, с ошибками, но до конца. А я так и не смогла осилить сложные движения Зеркального дракона третьего порядка.

Говорили, что для заключения сделки с волшебным созданием и последующего управления стихиями земли нужно иметь много физических и духовных сил. Ученики шептались: мол, в уплату за эти удивительные способности заклинатель расплачивается собственной жизнью, постепенно отдавая всю свою энергию дракону. Мой учитель во время последнего цикла был заклинателем Тигра и, по моим прикидкам, лишь пару лет назад переступил порог сорокалетия, но выглядел как дряхлый старик. Так что слухи эти, по всему видно, правдивы. Хотя, может статься, учитель состарился раньше времени, не вынеся тягот бедности и неудач. Теперь же он рискнул последним, сделав на меня ставку.

Я оглянулась через плечо. Мастер Ранн наблюдал, как Барет выполняет первую фигуру.

Неужели из всех этих крепких мальчиков, сражающихся за честь служить ему, Дракон-крыса выберет меня? Разве он, хранитель честолюбивых планов, может не обращать внимания на физическое совершенство? Я повернулась на северо-северо-запад, сосредоточилась и вскоре увидела Дракона-крысу, мерцающего, как мираж, прямо на песке. Поймав мой взгляд, дракон выгнул шею и тряхнул густой гривой.

Если он выберет меня, то я на двадцать четыре года получу новый статус – сперва стану учеником нынешнего заклинателя, а потом сама займу это место. У меня будут горы сокровищ, пусть даже двадцать процентов я стану отдавать своему учителю. Никто больше не посмеет плевать в меня, издеваться надо мной или презрительно от меня отворачиваться.

Однако если дракон выберет кого-то другого, то мне очень повезет, если учитель оставит меня в доме хотя бы на положении слуги. Я стану такой же, как Чарт, мальчик-грязнуля, чье тело навсегда застыло в уродливой пародии на самого себя. Четырнадцать лет назад Рилла, одна из незамужних служанок, родила Чарта, и хотя учитель не выносил вида калеки, все же позволил ему остаться под своей крышей. Чарт никогда не покидал пределов крыла для прислуги и спал на подстилке у очага. Если завтра я оплошаю, остается лишь надеяться, что учитель окажет мне ту же милость. Прежде чем он нашел меня четыре года назад, я трудилась на соляной ферме. И лучше уж я стану делить с Чартом его подстилку, чем вернусь в тот кошмар, от которого с такой радостью сбежала.

Я остановилась и снова мысленно потянулась к Дракону-крысе, пытаясь коснуться энергетического поля могучего зверя. Я почувствовала, как его мощь вспышкой отозвалась в моем теле. «Поговори со мной, – умоляла я. – Поговори. Выбери меня завтра. Пожалуйста!»

Ответа не последовало.

Глухая боль в виске переросла в ослепительную агонию. Я затратила слишком много сил, чтобы удержать зверя. Дракон, опустошив меня, ускользнул прочь. Я, чтобы не упасть, воткнула меч в песок и оперлась на него. Воздуха не хватало. Дура! Меня что, жизнь ничему не учит? Дракон всегда общается только со своим заклинателем и его учеником. Я глубоко вдохнула и выдернула меч. Но тогда почему я могу видеть всех одиннадцать драконов? Сколько себя помню, мне всегда удавалось переключить сознание на энергетический мир и разглядеть их огромные полупрозрачные тела. Почему столь редкий дар судьба поместила в столь уродливое, слабое тело?

Я с облегчением ступила на мощенный камнем двор оружейной, оставляя скользкий песок позади. Острые спазмы, скручивающие внутренности, постепенно стихли, превратившись в противную ноющую, но вполне выносимую боль. Хиан, старый оружейник, сидел на ящике перед входом и полировал печной сажей небольшой кинжал.

– Опять тебя выгнали? – спросил он, когда я шла мимо.

Я замерла. Хиан никогда прежде со мной не заговаривал.

– Да, мастер, – отозвалась я и опустила голову, ожидая насмешки.

Он вытянул перед собой кинжал, рассматривая клинок:

– Как по мне, ты все правильно делал.

Я посмотрела в его глаза – пожелтевшие белки выделялись на фоне выдубленной годами тяжелой жизни покрасневшей коже.

– С твоей ногой ты никогда не выполнишь третий порядок Зеркального дракона так, как надо, – заметил он. – Попробуй второй обратный Дракона-лошади. Один ученик однажды так схитрил. Мастер Ранн должен был тебе об этом рассказать.

Я постаралась не выдать охвативших меня эмоций, но в груди вспыхнул огонек надежды. Правда? Но почему он мне это говорит? Может, просто шутит над калекой.

Хиан встал, придерживаясь за косяк:

– Я понимаю, мальчик, ты мне не доверяешь. Но спроси своего учителя. Он лучше всех в округе знает историю школы, он подтвердит мою правоту.

– Да, мастер. Спасибо.

Громкий крик заставил нас обоих обернуться. Барет стоял на коленях перед мастером Ранном.

– Мастера Луана считали одним из лучших преподавателей, ведущих церемониальные бои. Жаль, что он ушел в отставку, – спокойно произнес Хиан. – У тебя дома есть тренировочные мечи?

Я кивнула.

– Тогда сегодня отработай второй обратный порядок. До начала ритуала очищения. – Он с трудом спустился на две ступеньки ниже, затем снова глянул на меня: – И передай учителю, что старый Хиан шлет ему привет.

Я смотрела, как старик медленно идет к воротам, ведущим в кузницу, его провожал отдаленный стук молота по наковальне. Если Хиан прав и я могу заменить третий порядок Зеркального дракона вторым обратным Дракона-лошади, я без труда выполню подход.

Я вошла в холодную, тускло освещенную оружейную и подождала, пока глаза привыкнут к полутьме. В отличие от Хиана я не слишком верила в то, что совет позволит изменить порядок проведения церемонии, особенно ту его часть, которая касалась Зеркального дракона. В конце концов, Зеркальный дракон – символ императора. Согласно легендам, правящая семья являлась потомками драконов, и кровь волшебных существ по-прежнему текла в их жилах.

С другой стороны, Зеркальный дракон не показывался уже более пятисот лет. Никто не знал, почему или как он исчез. Одни говорили, что когда-то давно император оскорбил дракона, другие – будто между небесными зверями разразилась жестокая битва и Зеркальный дракон погиб. Учитель говорил, что все эти истории – глупые бабкины сказки, а правда затерялась во тьме веков и сгинула в огне, что разрушил Зал Зеркального дракона. Учителю я верила: как и сказал Хиан, он превосходно знал историю. Так что, если и существует еще один порядок проведения церемонии, он найдет его описание.

Но сперва, всего лишь за день до проведения церемонии, мне придется сказать ему, что я не в состоянии выполнить форму Зеркального дракона. Я поежилась, вспомнив рубцы и синяки, оставшиеся на моем теле после последней его вспышки гнева. Впрочем, я понимала, злился он от отчаяния – за последние десять лет учитель подготовил шестерых учеников, и все они провалились. Однако понимать – это одно, а чувствовать его злость на собственной шкуре – совершенно другое. Я крепче сжала рукояти мечей. Мне надо выяснить, правда ли второй обратный порядок допустим. Это мой единственный шанс.

Учитель не дурак, он не станет сильно бить меня перед церемонией. Слишком многое стоит на кону. И если библиотечные свитки подтвердят правоту Хиана, у меня еще останется четыре часа перед церемонией очищения, чтобы отработать новую форму и ее фигуры. Не очень много, но должно хватить. Я подняла мечи и начала практиковать вторую обратную, стараясь в тесной комнатке особо сильно не размахивать клинками.

– Эй, нечего тут махать, – крикнул дежурный оружейник.

Я очнулась, опустила мечи и поспешно извинилась.

Сегодня дежурил сухопарый мужчина с землистым цветом лица, который обожал читать нотации. Я протянула ему две меча клинками вниз и заметила, как, прежде чем взять их, оружейник быстро осенил себя знаком, защищающим от зла.

– Повреждения есть? – спросил он, разглядывая один из клинков.

– Нет.

– Они очень дорогие, это тебе не игрушки. Обращайся с ними с почтением и не размахивай ими в помещении. Если бы все…

– Благодарю, господин оружейник, – перебила я ворчуна и попятилась к двери, пока он не зарядил лекцию на час.

Спускаясь с лестницы, я все еще слышала его голос.

Кратчайший путь из школы пролегал через арену и главный вход, но мне не хотелось снова идти по песку и привлекать к себе внимание мастера Ранна. Поэтому я повернула к крутому спуску, что вел к южным воротам школы. Левое бедро после тренировки нещадно болело, а от боли в животе то и дело перехватывало дыхание. К тому моменту, как я достигла ворот и миновала скучающего стража, с меня градом струился пот. Мне было так плохо, что хотелось плакать, однако такой роскоши я позволить себе не могла.

С десяток торговых лавок выстроились вдоль улицы, тянувшейся за школой. Они образовывали внешнюю границу огромного рынка. В воздухе висел запах топленого свиного жира и жареной утки, покрытой аппетитной хрустящей корочкой. Я прислонилась к стене школы, камень приятно холодил мокрую спину. Девушка в голубом платье поварихи протиснулась сквозь толпу болтающих продавцов и остановилась у лотка торговца свининой. Ей было лет шестнадцать, столько же, сколько и мне. Темные волосы заплетены в уложенную петлей косу – прическа, которую могут носить только незамужние. Я коснулась своих коротких черных волос: все ученики стриглись одинаково. Если завтра выберут меня, я обязательно отращу волосы до пояса. Тогда я смогу заплетать их в двойную косу, какую положено носить каждому уважающему себя заклинателю.

Девушка, не поднимая взгляда, указала на выставленный на прилавке окорок. Молодой подмастерье отрезал кусок, завернул мясо в кусок ткани и положил его на прилавок. Девушка подождала, пока парень отступит, затем положила рядом монету и забрала сверток. Ни слова, ни взгляда, ни прикосновения, все так, как требуют приличия. И все же я почувствовала, что молодых людей что-то связывает.

Я знала, что вызнавать секреты других людей дурно, однако я, не сумев побороть соблазна, прищурилась и сосредоточилась на молодых людях так же, как я сосредоточиваюсь на драконах. Первое мгновение ничего не происходило. Потом перед глазами все поплыло, словно я резко выпрямилась. Между парнем и девушкой взметнулась волна оранжевой энергии, захлестывая их тела и закручивая их в небольшой водоворот. Мне стало не по себе. Я опустила взгляд, чувствуя себя лишней, и часто-часто заморгала. Когда я снова подняла голову, девушка уже уходила. Никакой энергии. Никакого ослепительно-яркого, пульсирующего света. Почему я вдруг увидела что-то настолько личное? Ни учитель, ни другие преподаватели никогда не говорили ни о чем подобном. Человеческие эмоции никогда не были частью драконьей магии.

Еще одна особенность, о которой лучше не распространяться. Я оттолкнулась от стены и продолжила путь, изо всех сил пытаясь прогнать захлестнувший меня стыд.

Дом учителя располагался в трех кварталах от школы, на холме. Боль в бедре превратилась из привычной ноющей в острую. Перед тренировкой мне придется полежать в горячей воде, иначе я при всем желании не выполню подход от начала и до конца. Можно было срезать путь, пройдя за лавкой торговца свининой, если там, конечно, по традиции не ошивается всякий сброд. Я прикрыла глаза, защищаясь от нестерпимо сияющего солнца, и всмотрелась в узкую аллею. Вроде безопасно. Никаких портовых мальчишек, быстро раскуривающих трубку или поджидающих беспомощную жертву. Я шагнула вперед, немного замешкалась, и тут толпа, которую я должна была вот-вот оставить за спиной, заволновалась. Люди отпрянули на край дороги, а потом начали падать на колени. Все разговоры резко стихли.

– Дорогу леди Джиле! Дорогу леди Джиле! – раздался высокий мужской голос.

Восемь взмокших слуг несли на плечах резной паланкин. Владелицу его скрывали занавеси из пурпурного шелка. Двенадцать стражей, разодетых в пурпурные плащи, гордо вышагивали по бокам паланкина. На бедрах у них хищно блестели изогнутые мечи. Это были солдаты гвардии теней, воины-евнухи императорского двора. Они всегда без разбору били тех, кто не успевал вовремя убраться с пути. Я упала на здоровое колено и подтянула под себя больную ногу. Леди Джила? Наверное, одна из фавориток императора. В любом случае, если женщине разрешено покидать покои Внутреннего Двора, она птица высокого полета. Я склонилась в почтительном поклоне.

Позади меня коренастый мужчина в крагах и промасленной одежде моряка сел прямо на пятки, глядя во все глаза на приближающуюся процессию. Если он не пригнется, то привлечет внимание стражей. А им плевать, кого бить.

– Это придворная дама, господин, – поспешно зашептала я. – Надо поклониться. Вот так. – И согнулась, как должно.

Он посмотрел на меня:

– По-твоему, она заслуживает того, чтобы ей кланяться?

Я нахмурилась:

– То есть? Она придворная дама, не важно, чего она заслуживает. Если не поклонитесь, вас побьют.

Моряк рассмеялся:

– Прагматичный подход. Пожалуй, последую твоему совету. – С этими словами он в притворной покорности опустил голову, однако продолжал озорно улыбаться.

Я затаила дыхание, когда паланкин поравнялся с нами. Глаза заслезились от взвившегося в воздух песка. Где-то вдали раздался стук меча, ударившего плашмя по плоти: какой-то торговец замешкался и теперь лежал на земле, сбитый с ног главным стражем. Паланкин завернул за угол, и толпа облегченно выдохнула. Люди принялись вставать и отряхиваться. Тихие замечания постепенно становились все громче. Я уперлась руками о землю и отодвинула ногу в сторону, приготовившись вставать. Внезапно огромные руки подхватили меня под мышки и вздернули вверх:

– Вот так, мальчик.

– Не трогайте меня! – Я отпрыгнула, прижав руки к груди.

– Все в порядке. – Моряк поднял руки в примирительном жесте. – Я просто хотел отплатить услугой за услугу. В конце концов, ты спас меня от побоев.

От мужчины пахло рыбьим жиром, застарелым потом и водорослями. Внезапно в моей голове всплыло воспоминание: вот кто-то протягивает тяжелую нить черного жемчуга, моя худенькая мать кивает, улыбается и прячет ее в корзину за спиной. Затем видение пропало так же быстро, как и появилось. Впрочем, так случалось со всеми моими воспоминаниями о семье.

– Простите, господин, я просто не ожидал, – извинилась я, еще плотнее прижимая руки к телу. – Спасибо за помощь. – Я вежливо кивнула и шагнула прочь, все еще ощущая на своем теле сильные руки мужчины.

Проулок больше не был пустым: кучка портовых мальчишек сгрудилась у дальнего его конца, играя в кости. Придется идти в обход. Бедро протестующе заныло.

Моряк снова оказался у меня за спиной:

– Возможно, ты еще раз меня выручишь? Не подскажешь, как пройти к Вратам чиновников?

Ни подозрительности, ни замешательства – лишь вежливая просьба. Я снова посмотрела на портовых мальчишек, затем на моряка. Он не отличался высоким ростом, но мог похвастать широкой грудью, мощными плечами и суровым загорелым лицом. Из оружия – только кинжал за поясом. Сойдет.

– Я сам иду в ту сторону, господин, – сказала я, указывая на проулок. Конечно, это была не самая короткая дорога к Вратам, но по ней все равно можно было добраться быстрее, чем по главным улицам.

– Я Тозай, глава рыбаков Кан По, – представился мужчина, останавливаясь у входа в проулок, а затем сложил руки вместе и кивнул (так взрослые обычно приветствуют детей).

Из уроков географии я знала, что Кан По располагался на побережье и представлял собой одну из самых богатых гаваней королевства. Город в форме денежного мешка окружали семь холмов, которые не давали удаче и богатству покинуть побережье. А еще через этот портовый город лежал путь к дальним островам.

– Я Эон, кандидат в заклинатели. – Я снова поклонилась.

Тозай уставился на меня:

– Эон? Хилый кандидат?

– Да, – бесстрастно подтвердила я.

– Ну и ну, надо же. – Моряк почтительно склонился.

Я неловко кивнула, не готовая к внезапной смене его поведения.

– Мы все слышали о тебе от глашатаев, – сказал Тозай. – Он пришел в наш город несколько месяцев назад. Сказал, что совет позволил тебе приблизиться к зеркалам. Мой сын был так рад это слышать. Он на год младше тебя, ему только исполнилось одиннадцать. По праву должен был бы рыбачить вместе со мной, учиться ремеслу, но потерял руку прошлой зимой, запутавшись в сети. – Широкое лицо моряка исказила печаль.

– Наверное, ему приходится нелегко, – посочувствовала я и бросила быстрый взгляд на свою изуродованную ногу.

Она хотя бы цела. Обстоятельства произошедшего со мной несчастного случая давно уже стерлись из памяти, но я ясно помню, как врач занес надо мной ржавую пилу, примериваясь, где следует резать. Живодер собирался отхватить мне ногу целиком, но учитель остановил его и вызвал костоправа. Временами я до сих пор чувствую запах засохшей крови и гнилой плоти, исходивший от острых зубцов пилы.

Мы пошли дальше. Я еще раз украдкой глянула на мальчишек, которые уже выстроились в линию. Господин Тозай напрягся, заметив насторожившуюся шпану.

– Да, ему приходится нелегко. Семье тоже, – продолжил он, проводя пальцем по рукояти кинжала. – Погоди, мне камушек в обувь попал, – громко сказал моряк, остановился, склонился и принялся водить пальцем внутри поношенного сапога. – А ты сообразительный. Но если тебе нужен защитник, то лучше держись по другую сторону от меня. – Его взгляд стал суровым, однако я понимала, что на меня моряк не сердится. Я кивнула и встала слева. – Надеюсь, ты не слишком далеко меня уведешь, – заметил господин Тозай, выпрямившись и смело глядя на мальчишек.

– Это короткий путь, – заверила я.

Он насмешливо глянул на меня:

– Скорее для тебя, чем для меня, да?

– Для нас обоих. Но, возможно, мне чуть ближе.

Он снова усмехнулся и положил руку мне на плечо:

– Держись ближе.

Мы пошли вперед. Господин Тозай двигался медленно, подстраиваясь под мой темп. Самый большой мальчишка, коренастый, загорелый, с мощной шеей, какая бывает только у островитян, словно бы невзначай пнул камешек прямо нам под ноги. Тот едва разминулся с моей ступней. Трое его приятелей нарочито весело засмеялись. Это были обычные городские мальчишки, худосочные задиры, которые без вожака не были ни на что способны. Островитянин взял камень покрупнее и задумчиво потер пальцем.

– Добрый день, парни, – сказал мастер Тозай.

Островитянин сплюнул в нашу сторону пережеванный лист танина. От движения у него из-за пазухи выскочил кожаный шнурок с висящей на нем резной ракушкой в окружении веточек бамбука. Увидев ее, господин Тозай тут же остановился. Уверенным движением он отодвинул меня себе за спину, а сам встал лицом к лицу с островитянином. Другие мальчишки подобрались поближе, предвкушая забаву.

– Ты ведь с юга? – спросил господин Тозай. – С дальних островов?

Плечи мальчишки напряглись.

– Я из Транг Дейна, – заявил он, вздернув подбородок.

Я наклонилась вправо, чтобы получше его рассмотреть. Год назад император посла армию к Транг Дейна, желая наказать независимый город. В тавернах шептались, что всех взятых в плен мужчин Транга жестоко кастрировали, как животных, и вынудили служить в императорском флоте. Неужели и с парнем поступили так же? Я опустила взгляд, но островитянин носил свободную тунику и широкие штаны портового рабочего, которые надежно скрывали его тело.

Или все-таки не так надежно, как ему бы того хотелось? Энергия кастрата должна отличаться от энергии полноценного мужчины, ведь так? Может, моя новообретенная способность сработает и в этом случае? При воспоминании о ярком вихре эмоций молодых людей, встретившихся на рынке, меня охватил стыд, но я все равно сосредоточилась на энергетическом мире. Опять меня охватило странное чувство, мир вокруг поплыл, а затем вспыхнул свет, такой яркий, что на глазах выступили слезы. Вначале я не могла разделить энергии окружавших меня людей, просто вокруг меня крутился разноцветный, сияющий водоворот. Красное, желтое, синее, опять красное, зеленое… У меня закружилась голова, к горлу подступил комок. Затем сверху водоворот накрыло ослепительно мерцающее облако. Все мое тело пронзила боль, зародившаяся где-то в глубине живота и быстро разлившаяся по всему телу. По сравнению с этой болью те недомогания, что я испытывала каждый месяц, были райским наслаждением. У меня было чувство, будто все мои внутренности протыкают сотни раскаленных шипов, на которые затем наматывают кишки. Только порожденная самим злом сила могла стать причиной такого невыносимого страдания. Видение отступило. Я с трудом втянула в легкие воздух. Мир вокруг перестал бешено вращаться. Боль утихла.

Никогда больше не полезу к такой дикой энергии.

Над головой я услышала голос господина Тозая:

– Я рыбачу на побережье Кан По. Несколько ваших работало у меня на лодках… До рейда, разумеется. Они все были отличными рыбаками.

Островитянин осторожно кивнул.

– Теперь на островах тихо, – негромко продолжил господин Тозай. – В Риоке не так много солдат. Некоторые беглецы возвращаются домой.

Парень выронил камень и инстинктивно ухватился за подвеску. Привычным движением он сжал ее так, как обычно сжимают талисман, прося у него защиты, глянул на приятелей, а затем на господина Тозая и расправил плечи, словно отступаясь от подельников.

– Вам сейчас нужны помощники? – запинаясь, спросил островитянин.

– Возможно, я найду для тебя местечко, – ответил господин Тозай. – Если ищешь достойную работу, приходи завтра в док Грей Марлин. Я буду ждать тебя до полудня.

Моряк повернулся, прикрывая меня своим телом. Когда мы вышли из проулка на людную улицу, вдоль которой выстроились лавки торговцев сладостями, я оглянулась на парня. Он смотрел нам вслед, все так же сжимая подвеску и не обращая уже ни малейшего внимания на прежних друзей.

– А что это у него на шее? – спросила я господина Тозая, когда мы переходили дорогу. – Талисман на удачу?

Господин Тозай фыркнул:

– Удачей я бы это не назвал. – Он присмотрелся ко мне. – У тебя лицо политика, Эон. Держу пари, ты знаешь много больше, чем показываешь. Так что за перемены ты заметил в нашей стране?

А что тут замечать? Стало больше нищих, больше рейдов, больше арестов, больше выступлений против императорского двора. Однажды я слышала, разговор учителя с друзьями: император, мол, болен, наследник еще слишком юн, а при дворе зреет раскол.

– Я заметил, что безопаснее иметь лицо политика и держать язык за зубами.

Господин Тозай рассмеялся:

– Разумно. – Он оглянулся, а затем увлек меня в узкое пространство между двумя лавками и зашептал: – Та подвеска – амулет, дарящий владельцу долгую жизнь и храбрость. А еще – это символ сопротивления.

– Императору? – тихо переспросила я, хорошо осознавая всю опасность подобных разговоров.

– Нет, дитя. Настоящему правителю Империи Небесных драконов. Верховному лорду Сетону.

Брату императора. Сыну наложницы. По старой традиции император, взойдя на трон, должен был казнить брата вместе с прочими сыновьями его родного отца, рожденными от многочисленных наложниц. Но наш правитель был человеком просвещенным, хорошо образованным, а потому сохранил жизнь своим восьми младшим братьям. Даже сделал их генералами, а Сетона, старшего из восьми, поставил во главе армии. Что ж, император помимо прочих своих недостатков отличался еще и доверчивостью.

– Но Верховный лорд Сетон командует армией. Что островитяне могут противопоставить такой силе?

Господин Тозай пожал плечами:

– Не так уж много. Но есть еще в нашем мире могущественные люди, верные императору и его сыну. – Он замолчал, когда какая-то старуха остановилась у лотка и принялась внимательно рассматривать выставленный на прилавке дрожжевой пирог. – Идем, здесь не место для таких разговоров. Хотя для них вообще нигде нет места. – Господин Тозай выпрямился и уже громко, хорошо поставленным голосом сказал: – Я хочу сдобную булочку. А ты?

Мне хотелось расспросить своего нового знакомого о том, кто же на самом деле противостоит Верховному лорду Сетону, но тема явно была закрыта. А булочек я не видела уже очень давно – в доме учителя не находилось денег на подобные излишества.

– Мне надо спешить…

– Да ладно, это много времени не займет. Поедим на ходу. Не подскажешь хорошего торговца?

Я кивнула. Одна булочка – это недолго. Я заметила просвет в медленно движущейся толпе и повела господина Тозая на угол Рынка Белого облака. Здесь было даже оживленнее, чем обычно, полуденное солнце загнало людей под сень широких тентов из белого шелка, натянутых между резными жердями. Мы миновали Чужестранца Ари, продававшего торговцам кофе. Густой запах, источаемый странным черным напитком, висел в воздухе. Ари однажды угостил меня крошечной чашечкой кофе, и мне понравились густая горечь напитка и наступившее потом чувство легкого головокружения. Я тронула господина Тозая за руку и указала на булочную слева, чей прилавок скрывался за спинами покупателей.

– Говорят, красные булочки там очень вкусные, – сказала я, вставая на цыпочки, чтобы разглядеть аккуратно выставленные подносы.

Терпкий аромат ореховой пасты и головокружительный запах сладкого теста исходил от прилавка горячими волнами. Желудок болезненно сжался от голода. Господин Тозай кивнул и, вежливо поклонившись, аккуратно вклинился перед не определившейся с выбором женщиной. Глядя на его широкую спину и загорелую шею, я вновь погрузилась в воспоминания. Мне привиделось, как большой мужчина несет меня на спине, а я прижимаюсь щекой к его загорелой шее и время от времени чувствую губами солоноватую кожу. И опять я не смогла удержать образ. Может, то был мой отец? Я уже не помнила, как он выглядел… Мгновение спустя господин Тозай обернулся, держа в каждой руке по булочке, завернутой в красную бумагу.

– Держи. Только осторожнее. Торговец сказал, они только что из печи.

– Спасибо, господин. – Жар булочки, просачиваясь сквозь тонкую бумагу, обжигал ладонь. Я отвернула обертку, чтобы было удобнее держать лакомство. Лучше, конечно, немного подождать, но угощение пахло так заманчиво. Я откусила, чувствуя, как горячая паста растекается по языку.

– Вкусно, – заметил господин Тозай, обмахивая рот рукой.

Я кивнула, не в силах говорить, пока густая горячая масса обволакивала рот. От сладости приятно заныли зубы.

Господин Тозай указал своей булочкой куда-то вперед:

– Это туда, к Вратам?

Я поспешно сглотнула и вдохнула воздух, показавшийся мне божественно прохладным.

– Да, идите под белыми тентами до самого конца, – указала я на шелковую крышу, – а потом сверните направо. Дальше следуйте строго прямо, так и доберетесь до Врат.

Господин Тозай улыбнулся:

– Спасибо, мальчик. Если когда-нибудь доберешься до Кан По, найди меня. Тебе в нашем городе всегда будут рады. – Моряк помедлил, а потом положил широкую ладонь мне на плечо. – Если у этого дракона есть хоть немного мозгов, завтра он выберет тебя.

Я улыбнулась:

– Спасибо, господин. Счастливого путешествия.

Господин Тозай кивнул, отсалютовал мне булочкой и влился в поток людей, заполнивший улицу. Когда его крупная фигура затерялась в толпе, мне на секунду показалось, что вместе с ним от меня опять ушли мои родители. Два неясных воспоминания уже поблекли, оставив за собой лишь образ похожей на мою улыбки и запах нагревшейся на солнце солоноватой кожи.