Эпизод II: Атака клонов

Глава 9

Круглая комната с мозаичным полом, высокие окна, расставленные по кругу кресла… Анакину не раз приходилось бывать здесь с тех пор, как он впервые шагнул в эту дверь. Но запомнился тот первый раз. Тогда их было трое против двенадцати. Сейчас осталось лишь двое, и больше нет возможности спрятаться за высокого рыцаря в старом плаще. Его больше нет. А есть — падаван, посвященный в рыцари слишком рано, и его ученик, взятый в Храм слишком поздно.

Скайвокер едва заметно поежился. Оби-Ван стоял рядом, но едва ли сумел бы защитить от магистров. А если учесть, что десять лет назад практически все они проголосовали против..

— Выследить охотника должен ты, Оби-Ван, — проскрипел Йода, наблюдая, как члены Совета передают друг другу ядовитую стрелку.

— Но гораздо важнее выяснить, на кого он работает, — поддержал старейшего учителя Мэйс Винду.

— А как быть с сенатором Амидалой? — спросил Кеноби. — Она по-прежнему нуждается в защите.

Анакин выпрямился. Он не верил, но… но абсолютно точно знал, что сейчас скажет наставник джедаев.

— Управится с этим твой падаван.

Скайвокер чуть было не заорал от восторга перед Советом. Из всех заданий ему досталось именно то, которое он выполнит с радостью.

— Анакин, ты будешь сопровождать сенатора Наберрие на ее родную планету, — пояснил Винду, разглядывая небо за одним из сводчатых окон. — Там она будет в большей безопасности. Вам нельзя пользоваться муниципальным транспортом. Отправляйтесь под видом беженцев.

Скайвокер кивал, запоминая немудреные инструкции. Но от возражения, естественно, не удержался.

— Падме должна выступать в Сенате…

Винду повернул к неуемному падавану темное лицо. Анакин изобразил невинное выражение.

— Сложно будет уговорить сенатора улететь с Корусканта перед самым голосованием, — пояснил Скайвокер.

— Не пойман убийца пока, уважать должна наше мнение, — ответил за Винду Йода.

Анакин опять кивнул. И опять не удержался:

— Но я знаю, как ее волнует голосование. Даже больше, чем…

— Анакин, — поморщившись, заговорил Мэйс Винду, — отправляйся в Сенат и попроси верховного канцлера переговорить с Амидалой.

Судя по его голосу, магистры долго спорили, что делать с упрямой девицей. И провели за дискуссией достаточно времени, чтобы выработать решение. Спросили бы лучше Анакина, он бы сразу сказал: упрятать в мешок.

Йода указал коротким посохом из дерева гимер на двери. И рыцарь, и падаван получили задание и могли отправляться их выполнять.

О чем совещался дальше Совет, они так и не узнали, зато их собственный спор мог услышать любой, кто оказался поблизости. Дискуссия возобновилась, как только закрылись тяжелые двери. Начал, разумеется, Анакин, но Оби-Ван не дал своему подопечному и слова сказать. Так они и шли по коридору, впереди Кеноби, сзади — за руку, как мальчишка, — болтался разъяренный Скайвокер. В конце концов, Анакин вырвался.

— Я хотел только объяснить, что Падме волнуется из-за этого голосования! — возмутился он.

— Ты вполне четко обрисовал чувства и переживания сенатора, — отозвался Кеноби. — Целых два раза, не стоит повторяться. Поэтому магистр Винду и посоветовал обратиться к верховному канцлеру.

За время, которое им понадобилось, чтобы добраться до лестницы, Анакин придумал и отмел десяток резких и обидных эпитетов, касающихся как Совета вкупе, так и Кеноби лично.

— Совет все понимает, — сказал Оби-Ван, не оглядываясь.

Анакин тяжко вздохнул.

— Да, учитель.

— Ты должен доверять им, Анакин.

— Да, учитель.

Оби-Ван все-таки посмотрел на него.

— Да, учитель, — машинально брякнул падаван.

Спускаясь по лестнице, Скайвокер опять поменял мнение. Собственно, какое ему дело, что до голосования Падме можно убрать с планеты, разве что похитив. Самое главное, они будут вместе, а на Корусканте или Набу — ну, какая ему разница? Пусть Кеноби гоняется за убийцей — он, Анакин, будет охранять своего ангела. Только он.

Большего он и не предполагал.

Вот где Анакину не приходило в голову нервничать и волноваться, так это в приемной верховного канцлера. Разумеется, он уважал хозяина кабинета, в руках которого было сосредоточено столько власти. И конечно, он не собирался вести себя развязно и невоспитанно. Просто в присутствии Палпатина падаван чувствовал себя спокойно и свободно. Так, словно рядом был друг. Не так уж часто доводилось Скайвокеру бывать здесь в гостях, но неподдельный интерес канцлера к своей персоне он чувствовал почти физически. Словно Кос Палпатин был еще одним учителем… ну, не то чтобы совсем уж учителем, но в разумном и важном совете он никогда не отказывал.

А еще Анакин знал, что здесь его всегда ждут. И что здесь ему всегда рады.

— Я поговорю с ней, — пообещал Палпатин, с легкой улыбкой разглядывая раскрасневшегося и всклокоченного падавана. — Сенатор Амидала не сможет не подчиниться прямому приказу. Я достаточно хорошо знаю ее, чтобы на полном основании дать тебе все гарантии, мой мальчик.

— Благодарю вас, ваше превосходительство.

— Что ж, мой юный падаван, наконец-то ты получил настоящее поручение, — канцлер улыбнулся еще шире и теплее; улыбку можно было назвать почти отеческой. — Твое терпение вознаграждено.

— Скорее, ваши наставления, — отозвался Анакин. — Сомневаюсь, что у меня вообще есть терпение. Если бы не ваше поручительство, эти магистры, что вечно присматривают за мной, не подпустили бы меня к серьезному делу еще целую вечность.

Палпатин рассеянно кивнул своим мыслям.

— Тебе не нужны наставления, Анакин. В свое время ты научишься доверять своим чувствам. И станешь неуязвимым. Я повторял уже не раз, ты — самый одаренный из всех джедаев, которых мне доводилось встречать.

— Спасибо…

Ему удалось сохранить внешнюю невозмутимость, хотя у него даже кончик носа порозовел от удовольствия. Одно дело услышать комплимент от тех, кто не понимает, от мамы например, и совсем другое — от Коса Палпатина, верховного канцлера Республики и самого, ну, совершенного, что ли, человека в Галактике. И он не станет петь с голоса Йоды или магистра Винду. Такой человек, как Кос Палпатин, комплиментами не разбрасывается.

— Я предвижу, что ты станешь величайшим из всех джедаев, Анакин, — продолжал канцлер, поигрывая световым стилом. — Могущественнее, чем сам наставник Йода.

Оставалось только надеяться, что ноги не дрогнут и он не шлепнется с заоблачных высот на каменный пол кабинета. Анакин не поверил словам, хотя ничуть не сомневался, что когда-нибудь так оно и станет. Наверное. Сила у него была — даже с избытком. Анакин это знал. Как и то, что Кеноби ничего не понимает и, главное, не хочет понять. Ярость сжимала горло при одной только мысли, что поводок, на котором его держали джедаи, был чересчур короток.

Анакин ломал голову, как бы подостойнее ответить на похвалы канцлера, но поскольку ничего умного в голову не лезло, продолжал перетаптываться посреди комнаты и глуповато ухмыляться. Палпатин поднялся из-за стола и подошел к окну — полюбоваться на бесконечные потоки транспорта.

Прошло много времени, прежде чем Анакин осмелился встать с ним рядом.

К его величайшему изумлению, Палпатин, не повернув головы, подвинулся и положил ладонь ему на плечо.

— Меня беспокоит мой падаван, — без обиняков заявил Кеноби двум магистрам, когда они втроем шли по коридорам Храма. — Он не готов к самостоятельным действиям.

— Уверен Совет в том решении, — сварливо прокряхтел Йода.

— Мальчик невероятно одарен и талантлив, — поддержал Мэйс Винду.

— Но ему еще многому надо научиться! Его таланты делают его… как бы сказать… э-э… самоуверенным.

Магистры переглянулись. Йода досадливо крякнул.

— Да-да, — он несколько раз мелко кивнул. — Изъяна все больше в джедаях, м-мм? Уверены слишком в себе они. Даже старые, даже опытные.

Оби-Ван постарался солидным кивком подтвердить слова маленького магистра. Он всегда считал самоуверенность совершенно излишней чертой. И разве не она причиной тому, что Граф Дуку покинул Орден?

— Помни, Оби-Ван, — вновь вступил в разговор Мэйс Винду; его речь текла, как река. — Если пророчество истинно, твоему ученику суждено принести равновесие…

Вот уж об этом можно было и не напоминать! Разве он мог забыть? Куай-Гон первым увидел в Анакине Избранного. Единственного, чего учитель не смог или не захотел объяснить, так каким же образом будет восстановлено равновесие и что это вообще означает. Кеноби один раз робко заикнулся на эту тему Учитель ответил, что если бы знал, то Избранным называли бы его, а не кого-то другого. Оби-Ван с неудовольствием и не в первый раз отметил, что в Храме к Куай-Гону начинают относиться как к пророку. Кеноби мог поклясться, что учителя это совсем не порадовало бы.

— Если пойдет по правильному пути, — пробормотал молодой рыцарь, то ли обращаясь к обоим магистрам, то ли ни к кому из них.

— Своими делами займись, ум-мм, — посоветовал Йода, постучав посохом Кеноби по колену, чем мгновенно вывел из отвлеченных размышлений. — Когда откроется тайна убийцы, получим другие ответы.

— Да, учитель…

Оби-Ван разжал ладонь. Черная стрелка, которую он вынул из шеи мертвой клаудитки, была такая маленькая.

Движения ее рук не были такими умелыми или ловкими, как у сына, но все-таки удалось приладить грудную плиту панциря на торс робота. Если потом по нему пройтись маслом и полиролью, то металл станет блестеть на солнце, точно драгоценный. Если она найдет полироль.

Женщина улыбнулась. Металлическое «лицо» дроида не могло изобразить ответной улыбки, но женщина поняла — робот доволен. Как часто он ныл и сетовал, что песок забивается в сочленения, что все суставы скрипят, как у древней развалины, а он еще так молод, и что вот-вот выйдут из строя драгоценные реле. И что он не может гарантировать, что окружающие (а в особенности — лично он) не пострадают от случайного разряда. Или он не спалит дом в результате короткого замыкания…

Все, конец жалобам. Она закончила то, что не успел сделать сын. Теперь все будет в порядке…

— Теперь… — губы слиплись от запекшейся крови.

Нет, не теперь. Корпус для робота она сделала несколько дней назад… Или недель? Или лет? Когда же это случилось? Муж привез ее на свою ферму… Ну да, она раскопала в небольшой мастерской при доме запасные части для робота-секретаря, у стены, за одним из верстаков. Как они туда попали, одному джедаю известно…

Как странно: она так отчетливо все помнит, но не имеет ни малейшего понятия, когда это было.

А теперь… а теперь непонятно где находится сама.

Она не могла открыть глаз и оглядеться; сил не осталось, больно было даже моргнуть. Высохшая корка стягивала кожу на лице.

Забавно… только там ей еще больно. Наверное, она ранена.

Наверное…

Она услышала рядом шум. Шорох песка? Приглушенные шаги, словно ноги не обуты в ботинки, я обмотаны тряпками? Какое-то бормотание? Да, верно, они всегда так бормочут.

Мысли вновь утекли к роботу-секретарю. Бедняжка… надо было сделать покрытие и для манипуляторов, нет, не покрытие, как же оно называется? Она забыла.

Движения ее рук не были такими умелыми или ловкими, как у сына, но все-таки удалось приладить…

Она услышала пронзительный короткий свист. Нет, не так. Она знала, что это был пронзительный и короткий свист.

А затем ей на плечи обрушился жалящий злой удар.

Но чтобы в полной мере его ощутить, сил не осталось.