Эпоха моей любви

Эпоха моей любви

Подарил ты мне дивное платье

Со словами: «Тебя люблю я».

Я оделась в твои объятья,

Я оделась в твои поцелуи.

Одевали меня твои руки,

Твои губы и нежные взгляды.

Сладким зноем любовной муки

Были наши сердца объяты.

В ласках нежных твоих утопая,

Словно роза в росе на рассвете,

Знала я, что носить, не снимая,

Это платье до самой смерти.

Пусть над нами поют «Аллилуйя»,

Повенчались мы в храме счастья.

Я оделась в твои поцелуи,

Я оделась в твои объятья.

Ты придумал мне сказку

Про дальние страны,

И про то, что живет там

Старичок-чародей.

И немножечко странно,

Что, не видя обмана,

Я поверила в сказку

Про хороших людей.

Я открыла им душу,

А тебе свое сердце.

Ну а ключ зашвырнула

В голубой водоем.

Ничего не боялась —

Нараспашку все дверцы.

Не жила, а горела

Благородным огнем.

Я мечтала ночами

Стать принцессой твоею,

Жить в прекраснейшем замке

Той прекрасной страны.

Все теперь по-другому.

Но жалеть — не жалею,

Потому что навечно

В сердце песни весны.

Счастье так мимолетно,

И обман я раскрыла,

И в прекрасную сказку

Не смогла я попасть.

Только ключик от сердца

Я давно утопила,

И теперь не могу

Ни любить, ни мечтать.

Видит Бог, я простила тебя,

Потому и ушла по-английски.

Пусть мне горько, как будто бы я

Отхлебнула холодного виски.

Я ушла от тебя навсегда,

Пусть мне горько и больно, но все же

Я убила в себе без следа

То, что было всего мне дороже.

Я по звездам гадала

В королевском уборе.

Счастья я не искала,

Не искала и горя.

И звезда вдруг упала,

И во тьме затерялась.

В ней себя я узнала

И до слез рассмеялась.

Я исчезну, погасну,

Если скажешь, мой милый

Что тебя я напрасно

И ждала, и любила

А я хотела б стать дождем,

Лазурной каплей слез небесных,

Пронизанной святым огнем,

Прозрачной, легкой, бестелесной.

Лучом, горящим вдалеке,

Подернутым зовущей дымкой,

Дрожащей на твоей щеке

Слезой — невинною ошибкой.

Зачем придумали разлуки?

Скажу я вам без лишних слов:

«Чтобы рождалась в страшной муке

Любовь, достойная богов».

Зачем придумали печали?

И снова вам ответ простой:

«Чтоб необъятное объяли

Своим вы сердцем и душой».

Зачем придумали сомненья?

И вам опять я говорю:

«Чтоб были взлеты и паденья,

И неизменное — люблю».

Храм любви твоей заколочен,

Без крестов купола.

Ты воздвиг и разрушил, мой зодчий,

Этот храм, и любовь умерла.

Птицей стала, а может быть, рыбкой,

Что в фиалковом море живет.

Я была твоей милой ошибкой,

А печаль — это скоро пройдет.

Унесенная ливнем иль снегом,

Листопадом несмелых берез,

И неистовым, бешеным бегом.

Дерзких мыслей и сладостных слез.

Только чудо случится однажды,

Ты придешь, полюбить вновь готов.

В храм любви не войти, милый, дважды,

Ах, зачем купола без крестов?

Все прошло, мой милый, добрый мальчик,

Все прошло, а ты понять не смог,

Что любовь моя, как одуванчик,

Что растет в развилке тех дорог.

Он отцвел, и скоро разлетится

Белый пух на множество сторон

Пусть тебе когда-нибудь приснится

Обо мне веселый детский сон.

Уже скоро семь — можно не ждать.

Тик-так,

Ты не пришел ко мне опять,

Чудак.

И не придешь, а я все жду.

А вдруг!..

Над нами Боги зажгли звезду Разлук.

Я не тень твоя, не отраженье,

Не явление из полудетских снов.

Я не вера, не надежда, я — прощение

Бесконечных и земных твоих грехов.

Ты руки коснулся губами,

Словно с картинки сошедший рыцарь.

Миг — и снопа легла между нами

Бездна, и хочется застрелиться.

Лишь мгновенье, а в нем вся жизнь.

До и после — мираж, сновиденье.

Госпожою среди рабынь

Меня сделало это мгновенье.

Бог нас создал для этой любви,

Сатана не помедлил вмешаться.

Лишь мгновенье нам дал, чтоб смогли

Все понять и навеки расстаться.

Я в монастырские покои

Уйду от этой суеты.

И все же самое святое

В душе моей — не Бог, а ты.

Хотя тебя люблю сильнее,

Невестой божьей стану я.

Но и потом не пожалею,

И содрогнется пусть Земля.

Ведь совершаю святотатство,

Но от судьбы я не уйду,

Хотя и знаю — в божье царство

За это я не попаду.

Но раем станет ад ужасный,

Когда ты скажешь: «Счастлив я».

А значит, жертва не напрасна,

И жизнь моя прошла не зря.

Печаль без конца и начала

Глубока, как глаза твои.

Разлука меня изгнала

Из дома твоей любви.

И с тех пор я брожу по свету,

Иммигрантка любви твоей.

И нет, почему-то, просвета,

В туннеле бегущих дней.

Бессмысленно плакать о прошлом,

Его не забыть, не вернуть.

Осень в зеленых калошах

Пришла и сказала мне: «В путь».

К тебе я вернуться хотела

И пасть, как рабыня, у ног.

Чтобы и душу, и тело

Печали отдать ты не мог.

Но нет, продолжается схватка

С разлукой, и нет ей конца.

Изгнанница я, иммигрантка,

Ведь наши не вместе сердца.

Фонари — бледно-желтые свечи,

Угасают в предутренней мгле.

Снег ложится на руки и плечи,

Припадает к заснувшей земле.

Как тоска, он холодный и липкий,

Словно соткан из боли немой.

«Совершает и небо ошибки,

Если нас разлучают с тобой», —

Так подумалось мне почему-то

В это утро заснеженных снов.

За минутой бежала минута,

А в душе трепетала любовь.

Юный принц на гнедом коне,

И с глазами чернее ночи.

Ты однажды приснился мне,

Я тебя полюбила очень.

Все твердят мне, что ты лишь сон,

Что чудес на земле не бывает.

А я слышу прекрасный звон —

Это конь преграды ломает.

Но я верю — явишься ты,

Увезешь в голубые дали,

Там, где царство моей мечты,

Там, где нету моей печали.

Одиночество — мой кавалер,

Мы бродили, порой, до рассвета.

Жизнь была, как натянутый нерв,

Но спасала меня сигарета.

Ночь курила взатяжечку я,

И луна становилась окурком,

И дрожала слеза фонаря

На колючей щеке переулка.

Терпкий вкус одного «Никогда!»

оставляла моя сигарета.

Я ушла от тебя навсегда,

Но сама не поверила в это.

Не страшно мне ходить по кромке льда,

По лезвию меча, пылавшего в горниле.

Не страшно ничего, но иногда

Боюсь, — а вдруг меня вы разлюбили.

Зачем тогда мне этот шумный мир,

Стихи, и музыка, и песни,

А с полки усмехнется мне Шекспир,

И Гамлета вопрос со мне воскреснет.

И станет жутко от душевных мук,

И в этой комнате унылой тесно.

Пускай сейчас мы в логове разлук,

Я свято верю: скоро будем вместе.

На карте судеб перекресток —

Вот так мы встретились с тобой.

Смешная девочка-подросток

И всеми признанный герой.

Все было, словно взрыв гранаты,

Как будто ранняя весна.

Ведь составляет судеб карты

Любовь — всесильная княжна.

Крестом случайной нашей встречи

Опоясала шар земной

Она, но был тобой намечен,

Скажу я честно, путь иной.

Вот так расходятся дороги,

И разбиваются сердца,

Чтобы могли смеяться боги

Над нашим горем без конца.

Все когда-нибудь расстаются.

А как же иначе?

И звезды над нами смеются,

А может быть, плачут.

«Прощай» — очень грустное слово,

Скажи мне: «До встречи».

И все повторится снова,

На миг станет легче.

Для нас все решилось давно,

И слова неуместны.

Расставанье — немое кино

Со множеством действий.

Мы с тобой разные,

Но и чем-то похожи,

Очи прекрасные

Душу тревожат.

Мы с тобой встретились,

Как две эпохи.

Потом разъехались

Вдруг в суматохе.

Быть может, приснилось,

И все ерунда.

О сердце'разбилась

Шальная звезда.

Когда мы украдкой,

Укравшись от всех.

Узнали, как сладко —

Мучителен грех.

Забыть ты не сможешь

Объятья мои,

Ты голову сложишь

На плахе любви.

Пусть время беспечно

Погубит мечты,

Но в сердце навечно

Осколки звезды.

Даже если ты будешь с другой,

И меня позабыть ты захочешь,

В твою ночь загляну я луной,

Посмотрю я на спящие очи.

Зазвенят золотые ключи,

Миг — и сердце любовью открыто.

Накрахмаленные лучи

На щеке задрожали небритой.

Ночь прошла и пора уходить,

В облаках я растаю, как в пене.

Ты не сможешь теперь позабыть

О луне, обо мне, о Елене.

И зовущее пламя свечи

Ты зажжешь пред иконой печали.

И поймешь, что тогда не лучи —

Это губы мои задрожали.

Под одной черешней

Плакала колдунья:

Милый мой и нежный,

Как тебя люблю я.

Но разлука злая

Нас разъединила,

Ночку не спала я,

Два крыла я сшила.

Из пушинок снежных,

Облака белее,

Чтоб к тебе, мой нежный,

Прилететь скорее.

Ты не пришел, и небо стало уже,

И стали звезды чуточку тускней.

Ты не пришел, а очень был мне нужен,

Ты не пришел, так что ж, теперь

Я не заплачу — слезы не помогут

Моей беде и боль не утолят,

А буду возносить молитвы Богу,

Ведь сын его когда-то был распят.

И он поймет всю боль речей горячих

Распятой одиночеством души.

Я на кресте разлуки не заплачу,

А буду молча боль в себе тушить.

Звезды — искры сгоревших сердец,

И мое так сгорело когда-то.

Я с разлукою шла под венец.

Все пылало в безумстве заката.

На костре твоих губ, твоих рук

Без стыда, без оглядки — всецело.

И звездою одной стало вдруг

Небо ярче, а сердце — сгорело.

И теперь имя этой звезды,

Что мережится в тьме полуночной,

Повторяешь с надеждою ты,

Мой палач, безутешный мой зодчий.

Эпоха любви твоей

В моих отразилась глазах.

И стайкою снегирей

Алел поцелуй на губах.

И души слились в одну,

Навек повенчавшись звездой.

Ведь тоненькую струну

Бог сделал тугой тетивой.

Запела тогда стрела,

Сердца на себя нанизав.

«Как без тебя я жила?»

Как ветер в пучину трав,

Я брошусь в объятья твои,

Забыв одиночества страх.

Эпоха моей любви

В твоих отразится глазах.

А это был просто вечер,

И просто звезды светили,

И просто горели свечи,

И мы друг друга любили.

Все это было так просто,

Что плакать хотелось очень.

И таяли, таяли звезды

В ладонях холодной ночи.

Хочу, чтоб ты меня любил,

Чтоб нежно целовал мне руки

Чтоб каждый день ты приходил,

Чтоб просто так, а не от скуки.

Чтобы дарил цветы порой,

Пускай не дорогие вовсе.

Мне очень хочется с тобой

Почаще быть, и чтобы осень

Не увела любовь мою

С собой в заоблачные дали.

Я, милый, так тебя люблю,

Что сердце плачет от печали.

Мне бы волосы твои лохматить,

Целовать бы губы и виски

И смотреть, как на небесной глади

Расцветают звезды-васильки.

Я из них сплету тебе веночек,

Милый, сумасшедший мой чудак

Чтобы под покровом темной ночи

Стало в мире что-нибудь не так.

И любви бы вечность посвятила

Музыку мгновений и веков

Чтобы вечно я тебя любила,

Мой чудак в венке из васильков.

В твоих глазах звезда купалась

Зеленая, как тень весны.

Я заглянула и осталась

В объятьях этой глубины.

Сил не было назад вернуться,

И мне хотелось — что таить,

Твоей любовью захлебнуться

И, все забыв, тебя любить.

Вот мой удел, моя отрада,

Печаль надежды и мечты.

Мне больше ничего не надо

Среди житейской суеты.

И в зыбком ореоле страсти,

Когда бессилен даже стих,

Чтоб передать любовь и счастье.

Люби русалку глаз своих.

«В цепкие лапы дорог я Вас отдаю,

Уходите скорее.

Я немало терпела и эту стерплю,

Неземную потерю.

И беспечные ветры обнимут пусть Вас,

Дожди и метели.

Вы в компании рифм и обыденных фраз

Проведете недели».

Так дни пронесутся шумящим потоком,

И однажды во сне

Увидите женщину, что одиноко

Скажет: «Вернитесь ко мне.

Я Вас отдала, а вернуть не умею».

В глазах мольба и упрек.

И вспомнится Вам: «Уходите скорее

В цепкие лапы дорог».

Желтый дом моего листопада

И палата под номером шесть.

Своему сумасшествию рада,

Жадно пью его страшную месть.

На костре жарко-красной рябины

Я сгораю, забыв обо всем.

Злое пламя вонзается в спину,

Но я счастлива этим огнем.

Уходя в никуда без возврата,

Свои мысли закрыв на засов,

В вечный круг твоего циферблата

Я вольюсь черной стрелкой часов.

И тогда без меня, сумасшедшей,

Не сумеешь ни пить и ни есть.

Ты отстроишь мой дом обгоревший

И палату под номером шесть.

Ночь, словно пьяная цыганка,

Мне пела песню о любви,

и разливала лихоманка

Печаль несносную в груди.

И та печаль, как королева,

Во мне царила и жила,

И разбивалось что-то слева

О ее черные дела.

И слезы падали, как звезды,

И август листьями шумел.

Печаль и ночь — мои вы сестры,

И всех нас ждет один удел:

Пройти, пропасть, но возродиться,

Как дерево весною, вновь,

И воедино с кем-то слиться,

Как в этой песне про любовь.

Когда дрожащими руками

Я распечатала конверт,

Мне показалось, между нами

Как будто расстояний нет.

Разлуку, ведьму ледяную,

Листок бумаги растопил,

Словами неясными: «Люблю я»

Храм сердца счастьем освятил.

И я забыла все на свете,

Письмо читая вновь и вновь.

Не чудо ли? В простом конверте

Надежда, счастье и любовь!

А он назвал меня «миледи»,

Сказал: «Элен, иди к доске»,

А я забыла все на свете,

И мел дрожал в моей руке.

Он думал, я вопрос не знаю,

Поставил двойку в свой журнал.

Не мог понять, как я страдаю,

Моей любви не замечал.

А годы шли, и я взрослела,

Но до сих пор дневник храню,

Где рядом с двойкою умело

Поставил подпись он свою.

Ты в «шапито» моих капризов

Исполнить номер поспешил.

И был веснушками унизан

Твой нос, и ты смешил

Меня, мой клоун,

И делал все совсем нс так,

А люди спрашивали: «Кто он?»

И я шептала: «Мой чудак!»

И, вставив звонкую репризу,

Жизнь, как всегда, была права:

Ты в «шапито» моих капризов

Мою любовь завоевал.

Ты мне улыбки посвящал,

А я стихи тебе писала.

И ты меня тогда не знал,

И я тебя тогда не знала.

Мне говорили: «Хулиган

Отпетый, он тебе не пара»,

А в сердце бился ураган,

И пело сердце, как гитара.

Мне говорили: «Позабудь,

Ты для него очередная».

А мне казалось: звездный путь

Зовет нас, счастье обещая.

Я так боялась — обманусь,

А, может, вовсе не боялась.

Я верю в то, что я вернусь

К тебе сквозь вечность и усталость.

Я знаю, встретиться опять

Дадут возможность злые боги.

И будут счастье обещать

Нам снова звездные дороги.

Я знаю: это все случайность,

Так — приключение одно.

Пусть мы с тобою повстречались

Нам вместе быть не суждено.

Какая там любовь — интрижка,

Мираж, смешной самообман.

Ты для меня всегда мальчишка,

Веселый, милый хулиган.

Ты — моя дивная ошибка,

Не зачеркнуть и не забыть.

Так улыбнись, хотя улыбка

Бессильна что-то изменить.

Все пролетело ураганом,

От сердца снова отлегло.

'Гы оставайся хулиганом,

Мальчишка детства моего.

Заплачу я в дождь, и никто не узнает,

Люди мне скажут: «Вытри лицо от воды».

Только ласковый дождь меня понимает,

Ласковый дождь и еще — ты.

Но, увы, ты уйдешь, и дождь прекратится.

Боже, как я устала от этих утрат.

Сердце болью невыносимой томится,

«Любит! Любит!», — мне звонкие капли твердят.

Мелодию на звездном саксофоне

Играл чудак — беспечный фантазер.

И все склонялись перед ним в поклоне,

Едва заслышав звездно-лунный хор.

И в чудеса готов был свято верить,

Кто этой музыке хоть раз внимал.

Она звала и открывала двери

Туда, где каждый крылья обретал.

Туда, где расцветали буйно души,

Переплетаясь крепко, как трава.

И где обычный ход вещей нарушен,

И где прикосновения, слова

У вечности на тоненькой ладони

Звучали нежной песней вновь и вновь

Чудак играл на звездном саксофоне

Мелодию с названием Любовь.

На пыльной глади пианино,

На старой пачке сигарет,

И на окне замерзшем, синем

Я нарисую твой портрет.

И будет вечер мой окутан

Немым присутствием твоим.

Из боли сотканы минуты,

Когда я от тебя вдали.

Себя я рядом нарисую —

Хоть на картинке вместе мы.

Ах, почему я так тоскую

В обычный вечер злой зимы?

Обветшалый сад,

Колокольный звон.

Ты — мой адресат.

Ветер — почтальон.

Письма ты мои

С нетерпеньем жди,

И пройдут они

Сквозь невзгод дожди.

Сердца звонкий стук

Строки о любви

Из холодных рук

Ветра ты прими.

Одиночества пьяные губы,

Убегающих дней серпантин.

И слова, как остывшие трупы.

Я одна, и ты тоже один.

Бьется голубь в окошечко, тоже

Одиноко ему в этот день.

Ах, зачем, ты скажи, мудрый Боже,

Мы идем за ступенью ступень?

Сквозь печаль, ожидания, верность,

Спотыкаясь, мы вечно спешим

В никуда, в низачем, в беспредельность

За невыстраданностью души.

От касания лунного лезвия

К тонким венам прекрасной мечты

Полилась струйкой крови поэзия

На измятой тетрадки листы.

И минут покатились головушки

С циферблата, как с плахи, — долой.

Звезды, как грустноглазые вдовушки,

Причитали над каждой строкой.

И бумага, распятая вздохами

Заболевшей тоскою души

И осмеянная скоморохами,

Умоляла: «Пиши и пиши».

Вся в огне неземной лихорадки,

Умирая, рождалась я вновь

На страницах измятой тетрадки,

Где — поэзия, жизнь и любовь.

У каждого своя Голгофа,

У каждого свой тяжкий крест.

Вся жизнь моя, как катастрофа,

Сплошная ниточка чудес.

На этой ниточке, бывает,

Среди печалей и невзгод

Звездой небесной засияет,

Цветком прекрасным расцветет,

Рассыплется огнем снежинок,

Взорвется холодом огня

Смешное чудо из ошибок,

Несовершенств и не меня.

В нем все желанья отразятся,

Мои нелепые мечты.

Я счастлива тебе признаться,

Что это чудо, милый, — ты.

Рассыпались крылья Икара.

Их перья собрали поэты.

А песни во чреве гитары

Живут, почему-то не спеты.

Те песни о нем и о солнце,

О гордом, прекрасном паденьи.

В них каждой мелодией бьется

Мое о тебе сновиденье.

Рассыпав конфетти мгновений,

У вечности любовь крадем.

Чтоб перед кем-то на колени

Упасть под проливным дождем.

Чтоб сердце подарить кому-то,

Чтоб до конца и навсегда.

Чтоб счастья сладкая минута

Купила горькие года.

Мы все в несбывшееся верим

И каждой ночью чуда ждем.

Хлоп! — за тобой закрылись двери,

И слезы катятся ручьем.

Идешь, а хочется вернуться.

Стою, а хочется догнать.

Любя, безумцы расстаются,

Чтобы, теряя, обретать.

Наши тени молились на солнце

И исчезали, затертые мглой,

Верю, холодная ночь захлебнется

Солнечной песней, придуманной мной.

И фейерверком безумств заискрятся

Рифмы, разбитые в чаше разлук,

Дрожь пронесется по скрюченным пальцам,

Выронит ночь мою песню из рук.

Звездами станут слова моей песни,

Чтобы когда-нибудь ты в тишине

Залюбовался, подумав: «Воскресли

Звуки ее отголоском во мне».

Ну, почему деревья как в огне.

Никто ответить сразу не берется,

Осины словно в жгучем сне,

Мой сад горит и с жизнью расстаемся.

Наверное, то губы октября

Листвы ветвей коснулись вдруг украдкой.

И как свеча горит у алтаря,

Так поцелуй его зажегся ярко.

А может, алокудрая заря

Спала в саду моем совсем нагая.

И запылала зелень-простыня,

Но нет, один ответ я верный знаю.

Из всех сердец, разбитых на земле

То ангелы по капле кровь собрали.

И оросили ею в октябре

Деревья, что так ярко запылали.

Мое сердечко конкурс объявило

На самый лучший праздничный наряд,

Оно все чувства в гости пригласило,

Как будто бы на бал, на маскарад.

В костюме дивном, цвета черной розы,

К нему явилась первою печаль,

И жемчугом сияли чьи-то слезы,

И на глазах ее была вуаль.

Примчалось ожиданье на лошадке

В красивых, но дырявых сапогах,

С пером вороньим в белой модной шляпке

И тросточкой старинною в руках.

Собравшись, все сидели в полумраке

Среди несбывшихся, одетых в тон надежд.

Подкралось одиночество во фраке,

И вдруг... любовь явилась без одежд.

Она зашла, и все преобразилось,

И все склонились низко перед ней.

Сердечко тут мое сильней забилось.

Бесспорно, первый приз достался ей.

Морщины выплел вечности паук,

В глаза пустынью по песчинке вдунул ветер,

Под тяжестью немыслимых разлук

Согнулись плечи в стареньком жакете,

Старик за руку девочку держал,

А от нее так веяло весною,

Он прошептал мне: «Пусть твоя душа

Ее познает и зовет Любовью.

Я — время, я — старик, она — дитя».

Мне девочка протягивала руну.

«Да будет так», — сказала я шутя,

И обрекла себя на радость и на муку.

Это как пламя, сжигающее изнутри.

Мчусь по арене и стон мой в овациях тонет.

Сердце, почувствуй, ведь это коррида любви.

И поцелуи твои — словно звезды в ладони.

Тореадор, ты пронзил мое сердце насквозь,

Огненным маком на лунную шпагу надето,

Жаром трепещет оно, как багряная гроздь

Терпкой рябины. И нет сил отрезать колету.

И у зимы есть соловьи —

Ветров взвывающий струи

Творят легенды о любви.

Снежинки — неба поцелуи —

Ажурным покрывалом сна

Спадают тихо, словно тени,

И я немного влюблена

В январь, в его холодный гений.

Свечки загорелись у фонтана,

В вышине, над самой головой.

Пробежал по веточкам каштана

Май-бродяга, вздорный и босой.

Пробежал и затаился где-то,

На земле или среди ветвей.

Он играл до самого рассвета

На одной струне души моей.

Нарядилась вишенка невестой,

Повели невесту под венец.

Долго-долго разливался песней

Прилетевший издали скворец.

От весны и счастья замирая,

Голосистую ронял он трель.

Повенчались вишня молодая'

И красавец ветреный апрель.

Ощущение бабьего лета.

Словно кормишь пушистых утят.

Листопадом усталой кометы.

Его желтый задумчивый взгляд —

В янтаре золотистая муха —

Неподвижен и сказочно прост.

Так тоскует вселенское ухо

По забытой симфонии звезд.

Так вонзает смертельное жало

Скорпион золотого дождя,

У небес под ночным покрывалом

Так хохочут огни октября.

А верхушки печального леса

Прячут мысли свои в облака —

Это ветер, беспечный повеса.

Их качает на длинных руках.

И земля словно в ризы одета,

Вся как капля хмельного вина,

Ощущение бабьего лета —

Это осень звенит, как струна.

Желтокрылые бабочки-листья

Закружились, залистопадили.

Не рябин то горячие кисти,

Это крылья драконы расправили.

Так казалось мне осенью рыжей.

Когда с грустью по скверу гуляла,

Листопадами воздух был выжжен,

Как гудками — молчанье вокзала,

А дожди расплели свои косы,

И прохожих попрятали крыши.

Это осень с глазами раскосыми

На ладони озябшие дышит.

Разбилось зеркало луны —

Жасмины будут долго плакать,

Звенят оковы тишины,

Что стонет в закоулках мрака.

Ночь забродила, как вино,

А я заплакала спросонок.

Как больно сердцу. Ведь оно

Надето на луны осколок.

Тяжело мне, Господи,

Истерзалась я.

Брошены на простыни

Карты для вранья.

Ложью нежной, сладкою

Сердце напою.

С карточкой-раскладкою.

Жизнь соединю.

Дама пик моргнула,

Видно, неспроста.

«Дочкой Вельзевула

Иль слугой Христа

Будешь ты?» — спросила

Ведьма — дама пик.

От какой-то силы

Сам ответ возник.

Королевой ада

Стала я тотчас.

Такова награда

За ночной пасьянс.

Стакан гранатового сока

Разлил Господь по небесам.

Вставало сонце на востоке,

Ложилась на цветы роса.

Как кровь на землю с тонкой шпаги,

Сок капал в летопись веков

На древние ее бумаги

Вот так, из тьмы ночных оков.

С зарею новый день рождался —

Для горя или для любви.

И даже Бог завосхищался

Простым творением своим.

Машет в небе хвостом

Медведица.

Все твердят, что умрем —

Не верится.

Чтобы так, без следа,

Чтобы так, в никуда —

Не верится.

И земля, как всегда,

Несмотря на года,

Вертится.

Бесконечность во всем

Светится.

Все «твердят, что умрем —

Не верится.

Межгалактический балет

Танцуют звезды.

И ночь — разорванный конверт.

Печаль и слезы.

Ты мне писал, что не вернуть

Того, что было,

И боль кинжалом прямо в грудь

Луна вонзила.

Что мне осталось? — только Грин,

Читай, как прежде,

И в танцах звездных балерин

Ищи надежду.

Там, наверху, кто-то плачет.

Кто? — это вечный вопрос.

Светлые образы прячут

Локоны нежных берез.

Длинные нити дождинок

Землю окутать хотят.

Множество теплых слезинок

Прямо в ладони летят.

Дождь по земле тихо скачет

И улыбается мне.

Может, то ангел мой плачет

Там, в голубой вышине?

Дождик мокрой бахромой

С хмурых туч свисает.

Он зовет меня с собой,

Дочкой называет.

Он читает мне стихи

С мокрых листьев клена,

Говорит мне: «Сбереги

Их в душе, Алена».

Он прижмет меня к себе,

В лужу поглядится,

Поиграет на трубе,

А потом умчится.

А дождь рыдал, ломая крыши

Своим блестящим каблуком,

И мне казалось, что он слышит,

Как я зову его тайком:

«Приди скорей, сквозь все преграды,

И смой слезой с меня печаль».

И я была ему так рада.

Но он бежал куда-то вдаль.

Он не пришел напиться чаю,

Поговорить о том, о сем,

И я сижу одна, скучаю,

А так скучали бы вдвоем.

Дождь орошал весь мир слезами,

А я была совсем одна.

Преградой стало между нами

Стекло закрытого окна.

Дождь, как подбитый лебедь, падал

На землю тихо с высоты.

И мягким бархатом прохлада

Спадала шлейфом темноты.

Как птицы, прочь минуты мчали

В густую ночь моей весны.

Твои объятья обещали

Забвенье счастья. Явь и сны.

Сплетались вместе в танце страсти.

И я ждала — дождь пел о том,

Что ты придешь. И я от счастья

Его ловила жадным ртом.

Плясали пальцы на струне,

Рождалась музыка случайно,

И на растерзанном окне

Дождь пел божественным сопрано

То ангел поломал крыло,

И кровь дождем поющим льется,

Как слезы бедного Пьеро,

Как свет звезды на дно колодца.

И напряженные часы

Взрывались смерти тихим гимном

Она стояла без косы,

Одетая в цветы жасмина.

И улыбалась, как во сне.

Так безмятежно, тихо, странно.

Плясали пальцы на струне,

Рождалась музыка случайно.

Дождь аккорды мелодий

Набросал на листках,

А во мне что-то бродит

И стучится в висках.

Мне так хочется плакать,

Петь забытый куплет,

И осенняя слякоть,

Как помятый билет.

В эту осень печали

Обезумевших дней,

Что меня укачали

В колыбели своей.

Потому я рыдаю

И пою в эту ночь.

Я теперь понимаю,

Что я осени дочь.

Азартная игра — семнадцатая осень.

И листья падают, увы, не в масть.

И неизбежность, открывая пасть.

Меня в который раз, предупреждая, просит

Не продолжать игру. Ведь туз — залог победы —

Запрятан шулером-дождем в рукав.

Крапленую колоду карт раздав,

Он дышит мне в лицо туманом сигареты

И выжидает, поднимая ставки выше,

А на кону уже Душа моя.

«Попалась ты на удочку дождя!» —

То неизбежности охрипший голос слышен.

Но в эту осень мне не проиграть,

С дождем моя душа — как сын и мать.

А я — за экологию сердец,

Хочу, чтоб чище мы любили.

Улыбка — маленький гонец —

Прибавит счастья в нашем мире.

Бесплатно, даром, просто так,

Не надо лжи, снимите маски.

Пусть в каждом оживет чудак —

Волшебник из веселой сказки.

Давайте чудо совершим,

И улыбнемся всему свету.

Ведь я — за экологию души,

И вы со мной — я верю в это!