Эра Зигмара: Омнибус

Глава 1 Смерть принца

С последних дней своей смертной жизни чувство вины никогда не покидало Тхоста Бурю Клинков. Не покинуло оно его ни после первой Перековки, ни после второй. Нет, количество перерождений не могло очистить его человеческую душу от сожаления. Причина постепенно терялась, но оставалось вина, квинтэссенция боли. Она подстегивала его уже целую вечность, его сила, его слабость.

Тхост до сих пор держал в памяти момент своей первой смерти, когда, будучи принцем Кейраном, в свете и боли, он переродился по велению Бога-Короля.

Он вспоминал ее.

Тогда…

Теплый ветер плыл через перевал Неисчислимых Птиц. Запах — ключ к памяти, но Тхост забыл его. Впоследствии, по прошествии многих жизней он хотел бы восстановить воспоминание о нем, собрать все осколки памяти воедино. Увы, еще одно разочарование.

Наиболее сильным был запах самих птиц. По обеим сторонам перевала, на скалах, лепилось много гнезд и гуано покрывало камни под ними. Но за этой вонью скрывались и другие, более тонкие запахи. Ветер приходил к горам через равнины, от далекого моря. Поэтому даже на высочайших вершинах он отдавал солью. Это Тхост помнил, как помнил и кровь с пеплом, что испортили все это. В тот, последний день горы хранили подобие мира. Та земля казалась дикой и свободной, как и любое место в Амкарше до прихода Хаоса.

Возвращение из ада низин в горы было облегчением даже для принца Кейрана, коим некогда звался Тхост, ибо он был обременен множеством забот. Но в тот день он дышал чистым воздухом свободы, возвращаясь домой с победой. На седле его коня был закреплен окровавленный мешок. Внутри находилась голова Сура Йактира, Великого лорда Хаоса и Налетчика на Шестнадцать городов. Его заостренные зубы никогда больше не вопьются в плоть, его золотые глаза никогда больше не увидят зверств, творимых во имя него. Серебряные нити надежно связывали края мешка, охраняя Тхоста от тлетворного влияния мертвого лорда. Охота была удачной, достаточной для того, чтобы Кейран на время позабыл об ужасах окружающего мира.

Его сопровождал Тарм, друг детства. Независимо от того, какое зло они встречали, возвращались они всегда бок о бок. Следуя своей привычке, Тарм подкалывал его во время езды.

— Мой отец говорит, что долг наследника — оставаться дома и изучать способы управления. Но вы едете на охоту.

Кейран засмеялся, скрывая раздражение. — И что бы ваш отец велел мне делать, работать в поле и строить террасы?

— Он такой. — сказал Тарм.

Проход был узким, чуть шире оврага, и их голоса эхом отражались от его стенок. Солнечный свет лился с голубого неба, еще не тронутого отечной синевой Хаоса. В тени скал было тепло и приятно свежо.

— Как может ваш отец считать, что я должен сидеть дома, когда зло убивает все хорошее и каждый месяц мы видим, что очередной город сравняли с землей. Десять лет назад мой отец сказал мне, что в нашей долине мы в безопасности, что она отгоняет гончих Гарма, что Хаос…

— Шшш! — прошипел Тарм.

Кейран понизил голос — Что?

Глаза Тарма были устремлены к небу. Кейран проследил за его взглядом.

— Я не вижу птиц. — сказал Тарм.

Небеса были пусты. В них не было никаких признаков пернатых.

Не обменявшись ни словом, воины пришпорили лошадей, посылая их в галоп. Их кони были рождены для скачки по пересеченной местности гор, они выбирали себе путь без запинок, скача по неровной дороге, как горные козы. Довольно быстро всадники достигли границы долины, откуда была прекрасно видна вся Великая долина Волка.

— Дым! — вскричал Тарм. Он замедлился и привстал на стременах для лучшего обзора. Кейран промчался мимо него.

— Подожди, Кейран! — крикнул Тарм — Будь осторожен!

Но Кейран не внял его словам. Он чувствовал в своем желудке тошнотворный ужас, полное убеждение, что худшее уже произошло и что жизнь его кончена.

Склон горы изгибался, долина расширялась и Волчья Крепость, оплот глотианского Гильдейского Короля предстала перед ними. Замок находился высоко на горе, опираясь на парящие скалы, находясь над широкими пастбищами долины. Шерстяная гильдия была его спасением. Пограничные горы, почти не дававшие урожая, преградили путь наступления для армий Хаоса и Глотиан защищал все кланы гильдии — в первый раз от великого и ужасного зверя Амкарша, второй — от опустошительных набегов порожденных Преисподней монстров.

То есть, защищал до текущего момента.

Кейран проскакал мимо горящего дома. Жестоко изувеченные трупы крестьян были привязаны к почерневшим стенам. Стога пылали. Дым поднимался от каждого здания в долине, за исключением четырех селений и Волчьей Крепости.

Языки огня вырывались из окон дома, черный дым поднимался над крышей. Ему не нужно было приближаться, чтобы понять, что за бледные штуки висят на стене.

— Нет! — закричал Кейран. Он пришпорил коня так сильно, что у того пошла пена изо рта. Его бока были в мыле, но принц был безжалостен.

Небо грохотало. Грозовой фронт нависал над горами и строениями, темный и тяжелый, как наковальня.

Он наткнулся на первый отряд через считанные минуты. Банда была пестрой смесью зверолюдей и дикарей. Они сидели вокруг костра из сломанных бревен в развалинах, жадно пожирая плоть невинных людей. Зверолюди были пьяны, они сталкивались между собой окровавленными рогами. Дикари смеялись горьким, пустым смехом. Так смеются отчаянные и безумцы. Недолго думая, Кейран выхватил меч и поскакал прямо на них.

Первый обернулся к грохоту копыт только для того, чтобы умереть с расколотым черепом. Следующего задавила лошадь, оружие выпало из его ослабевших пальцев. Остальные шарахнулись в сторону. Зверочеловек рванул за поводья, поднявшаяся на дыбы лошадь сокрушила его череп своими копытами. Второй зверолюд побежал к нему, нагнув голову, намереваясь насадить коня на острые рога, но Кейран рубанул по нему и он умер с булькающим блеянием.

Кейран развернул лошадь и бросился на другого хаосита, но преимущество внезапного нападения уже было утрачено и существо парировало его удар кувалдой из окровавленного железа. Конь принца яростно дышал — его силы были исчерпаны, животное было близко к тому, чтобы пасть. Люди и зверолюды окружили его, кругом жестокие, вопящие лица, однако находящиеся вне досягаемости его меча.

Огромное мускулистое существо с головой козла толкнуло его вперед и вонзило копьё глубоко в лошадиную грудь. С паническим ржанием конь встал на дыбы и обрушился на землю, Кейран тоже оказался там. Он перекатился и вовремя — топор вонзился в землю в том месте, где была его голова. Быстро поднявшись, он по самую рукоять вонзил клинок в кишки зверочеловека. Он закричал прямо в лицо Кейрану и умер, принц успел выхватить свой меч из тела упавшего существа. Другие твари замешкались, Кейран нет.

— Возмездие! Возмездие! Возмездие! — крича он прыгнул в толпу, убивая каждого, кто стоял слишком близко. Небо быстро заволакивало огромными дождевыми тучами.

Затем подоспел Тарм, пробравшись сквозь толпу на своем коне. Он врезался в ватагу с мечом, разогнав их и убив двоих, потом слез с коня и протянул Кейрану руку:

— Вставай позади меня. Приближаются целые сотни!

Зверолюды и дикари валялись мертвые и умирающие. Один человек схватился за горло, пытаясь остановить фонтан крови. Кейран запечатлевал в своей памяти разрушения, куда бы он не посмотрел, его взору открывались новые ужасы. Он закрыл глаза при виде разорванных трупов. Гром прогремел где-то близко.

— Будет дождь. — заметил Кейран.

— Вставай! — закричал на него Тарм, смотря ему куда-то за спину. Ужасное блеяние и рев привели Кейрана в чувство.

Мимо горящих домов к ним приближался зверолорд, почти вдвое превышавший Кейрана ростом. Корявыми пальцами он обхватил рукоять заляпанного темной кровью топора, толщиной с Кейраново бедро. Его животное лицо покрывала маска из бледной кожи, неглубокий шлем венчал его приплюснутый череп. Грязный черно-белый гребень поднимался между двумя парами рогов. Первая пара напоминала бараньи, вторая была направлена вверх. С их острых, словно сабли, концов капала кровь. Грубые диски и пластины защищали его торс. Копыта были подкованы шипастыми железными подковами, но конечности были обнажены, демонстрируя самоуверенность зверолорда. Мало кто смог бы пережить его ярость.

— Кейран! — завопил Тарм.

— Нет, нет! — отвечал Кейран — я не буду прятаться, когда наши родичи лежат мертвые и оскверненные! — Он поднял меч двумя руками и приготовился встретить зверя. Тарм выругался и опередил друга, заставив коня перепрыгнуть через трупы. Его меч мелькал в воздухе, но зверолорд был быстрее. Он отступил в сторону и оглушил коня Тарма огромным кулаком. Занеся топор, он опустил его на шею лошади, наполовину отрубив голову. Кровь брызнула во все стороны и конь пал, придавив своей тушей Тарма.

Зверолорд снова занес топор, метя Тарму в голову. Кейран закричал и ринулся к ним, со всей силы размахнувшись мечом и опустив его на незащищенное бедро чудовища. Лезвие оставило глубокую рану, но существо будто и не почувствовало, резко развернувшись к принцу. Монстр схватил его за грудки и метнул в телегу, стоящую в шести футах от них. Принц приземлился на спину, сев во внутренностях выпотрошенных фермеров. Он вскочил на ноги, держа наготове меч, с трудом сдерживая свое отвращение. Но зверолорд лишь улыбался, толстые губы обнажили плоские, квадратные зубы травоядных, однако розовые от крови. Из его ноздрей вырвался пар дыхания. Красные глаза горели ненавистью, он рассмеялся — блеющее, извращенное подобие выражение радости.

Но огромный зверь ошибался, когда считал, что может убить гильдейца, защищающего свой дом от Хаоса. Перед ним был принц, могучий воин, поклявшийся защищать своего отца до последнего и пылающий жаждой мести.

Сверкнула молния, осветив долину. Зверь поднял свой топор и бросился на Кейрана. Принц дождался нужного момента и, отпрыгнув в сторону, вонзил свой меч ему в грудь. Сила инерции зверолорда была такова, что клинок пронзил броню и глубоко вонзился в плоть чуть ниже сердца. Меч болезненно вырвался из рук Кейрана, зверолорд немного отступил, поднимая топор. Он качнул головой и двинулся, не подозревая о том, что уже мертв. Сделал один шаг, другой. Затем нетвердой рукой поднял свой топор. Зверь не успел нанести удар, вместо этого упав замертво.

Кейран подбежал к Тарму. Его друг был тяжело ранен, кровь текла из уголка рта.

— Ты его убил? — прохрипел вопрос Тарм.

— Он мертв. — ответил Кейран — Но если бы не ты, я разделил бы его участь.

— Как обычно. — сказал Тарм. Кровь, пошедшая у него изо рта, была розовой и пузырилась, дыхание было прерывистым и все силы уходили на разговор — Но больше этого не будет, мой друг. Раздавлен собственным конем. Не так я представлял свой героический конец.

— Я вытащу тебя из под него — солгал Кейран, пытаясь успокоить товарища, хотя и не видел способа это сделать.

— Ничего подобного. Уходи отсюда! Уходи! Если Волчья Крепость пала, скоро весь Амкарш будет захвачен. Живи как можно дольше. Заставь их заплатить за свои преступления.

Большая капля дождя упала на кисть Кейрана. Потом еще, и еще. Дождь поливал лицо Тарма. Тот закрыл глаза и улыбнулся:

— Видишь, Кейран! Есть некоторая справедливость. На этот раз вода сладка.

Кейран стоял. Хлынул дождь. Пылающая молния трещиной прошла по небу. Крики и вопли зверолюдей пробились через ливень. Они окружили его. И тогда, стоя над телом своего друга он выкрикнул им вызов:

— Если мне суждено умереть, пусть будет так!

Враги кружили вокруг него, никто не желал пойти первым. Кейран уставился на них, улыбаясь:

— Дай мне силы, великий Зигмар! — Потом была еще одна молния, еще один оглушительный раскат грома. Гроза бушевала прямо над головой.

— Даруй мне свою мощь! Если ты еще можешь слышать меня, если ты еще заботишься о жизни и делах смертных, даруй мне возможность отомстить убийцам моего народа, я желаю убить их всех, истребить всех, в ком течет оскверненная Хаосом кровь, дабы дождь смыл ее с земли Амкарша. Я не молю о спасении. Я не молю о жизни. Я молю о стойкости. Я желаю лишь мести!

Он поднял окровавленный меч к небу, поцеловал гарду и приготовился умереть. Орда людей и причудливых монстров двинулась вперед, все как один. Но тут пылающее копье света рассекло небеса, вонзившись в кончик Кейранова меча. Все потонуло в ослепительном сиянии, резкие тени легли на землю. Приспешники Хаоса были отброшены взрывной волной, визжа от боли, причиняемой светом.

Когда они очухались, то в изумлении застыли. Дождь поливал угольно-черную, дымящуюся землю. Вокруг этого места курилась трава. Не было никаких признаков принца.

Глава 2 Хамон

Кейрана из Волчьей Крепости отныне не стало. Его вырвали из когтей смерти и создали заново. Его заменил Тхост Буря Клинков, лорд-целестант из Грозового воинства Азира. Человек исчез, его перековали в Грозорожденного Вечного. Он стал сильнее, выше, быстрее, в нем появилась частичка божественной мощи — мощи Зигмара Хельденхаммера, последнего из старого пантеона, кто еще противостоит четырем великим силам.

Однако в первое время память Тхоста подверглась разрушению. При Перековке его сознание было уничтожено и многократно переработано на наковальне Зигмара. Но он еще помнил запах крови и вонь дыма. Он помнил бледные фигуры, корчащиеся на стенах собственного горящего дома. Помнил погибшего друга, помнил свою клятву. Жажда мести наполняла его сосуды наравне с магией Азира.

— Встань, Тхост Буря Клинков, встань и взгляни в лицо своего благодетеля!

Зов лорда-геральдора пронесся по убежищу целестанта с мощью фанфар, прервав грезы Тхоста. Месть. Да. Наконец то это случится, после всех столетий ожидания. Они заплатят. По всей кольцевой поверхности Зигмарабулума надрывались колокола, зовущие на войну.

Тхост Буря Клинков встал с колен и поднял глаза на своего господина. Зигмар стоял на балконе, Бог-Король, владыка последних свободных смертных. Небесные Поборники собрались здесь в огромным количестве, облаченные в насыщенно-бирюзовые боевые доспехи из чистейшего зигмарита. Они выстроились в убежище, построенном из золота и гладкого камня. Венчал сооружение купол из резного сапфира, выполненный в форме двухвостой кометы — знака Зигмара.

Этот свод был прекрасен, но его совершенство смотрелось блекло и неодушевленно по сравнению с величием Зигмара. Превышавший силой даже Грозорожденных Вечных, он был богом, ответившим на молитву Тхоста — выживший в разрушенном мире и готовящийся разрушить другой.

По человеческим меркам каждая черта лица Зигмара лучилась благодатью. Его спокойствие поражало, как и инкрустированные сапфирами доспехи из золота и зигмарита, сияющие ярче солнца. Длинные волосы волной струились по спине, смешиваясь с грифоньими перьями плаща. Аура силы вокруг него подавляла своей мощью, но в нем не чувствовалось высокомерия, лишь уверенность.

Уверенность, да — в высокой морали и значимости цели, затрагивающей всех праведников. В нем также было смирение и терпение. Доброта и чувство юмора дабы уравновесить его суровость, мудрость чтобы обуздать воинственность. Сожаление о судьбах тех, кого оставил позади. Он был воплощением Человека, лучшим из рода людского. Но он также представлял собой идеал для Грозорожденных Вечных, к которому стремился каждый из них, включая Тхоста. Каждый Грозорожденный знал, что несчетные века назад, в другом мире, Зигмар был человеком.

Просто человеком. Тхост не мог в это поверить, хотя знал, что это было правдой. Колени Тхоста дрожали при виде господина. Желание вновь преклонить колени перед этим совершенством подавляло его. Зигмар — лишь человек, повторял он вновь и вновь. Лишь человек, однако бывший маяком надежды, напоминанием о былом величии человека в владениях, ныне захваченных Хаосом.

Позади Тхоста на коленях стояли воины его воинской палаты. Клинки Бури, двести восемьдесят Грозорожденных из Грозового воинства Небесных Поборников.

Зигмар одарил Тхоста гордой улыбкой, когда тот присоединился к другим лордам. Тхост подумал, что сейчас зарыдает.

Лорды-геральдоры призвали и всех остальных владык палат, восемнадцать лордов-целестантов стояли плечом к плечу с Тхостом, своим лидером. Также здесь присутствовали лорды-кастелянты, лорды-реликторы и рыцари-азирос также были вызваны сюда прежде всего остального командования храмов. Две сотни полубогов, готовых повести за собой еще тысячи. Сам Зигмар благословил их своим присутствием.

— Небесные Поборники! — промолвил он. Голос Зигмара был подобен тихому грому. Тхост никогда не слышал, чтобы их господин кричал, и надеялся никогда не услышать. Его гневный голос обладал такой силой, что мог крушить камни. — Вам поручены великие и важные задания. Сегодня ваше ожидание закончилось. Сотни человеческих жизней вы ждали своего часа в небесах Азира. Но время пришло!

Во время своей речи Зигмар спускался по лестнице. Он прошел вдоль строя лордов с выражением мрачной гордости на лице. Остановившись перед Тхостом, он положил закованную в броню руку тому на плечо. — Ожидание давно тяготило вас. — Зигмар направился дальше, окутанный электрическими разрядами. Он прошел между рядами Клинков Бури. — Вы — моя месть! Каждый из вас своим последним вздохом проклинал воинов Хаоса и молил меня о силе, не о жизни. О силе!

Это последнее слово эхом отдалось в пространстве, хоть и было произнесено также, как и все другие. Тхост вздрогнул и вспомнил свою собственную молитву на той далекой битве.

— И я даровал вам ее. — продолжал Зигмар — Я ответил на ваши молитвы и мои молнии принесли вас сюда, дабы переделать, даровать силу. Вы все мечтаете о мести. Я не буду извиняться ни за годы ожидания, ни за ярость и разочарование, что испытывали все вы, мучимые жаждой мести.

Все Грозорожденные оставались на месте, склонившись в позах преклонения. Даже не видя Бога-Короля, каждый из них ощущал его присутствие.

— Есть много других сражений, много кампаний в этой войне. Я бы хотел попрощаться с каждыми из вас, моих сыновей, и пожелать вам всем победы. Я не могу. Но я пришел к вам, мои Небесные Поборники, чтобы сказать вам — ваше ожидание подошло к концу. Закончилось время для терпения. Начинается кровавое время, время огня, время, когда скверна Хаоса будет уничтожена вами, о моя буря мести!

В рядах Небесных Поборников стояли: крылатые Обвинители, Вершители, вооруженные небострельными луками и другим, более мощным оружием, Освободители с большими щитами и Воздаятели с молниевыми молотами. Нимб силы витал над войском, отражаясь от их сияющих доспехов. Волшебство не позволяло этим воинам умереть, павшие будут Перекованы заново. Так им обещал Зигмар.

Все они стали бить кулаками по нагрудникам — зигмарит сталкивался с зигмаритом. Поначалу тихое клацанье превратилось в оглушающий громоподобный звук. Каждый из них скандировал одно единственное имя: "Зигмар! Зигмар! Зигмар!". Голоса все нарастали, пока даже в Азирхейме его обитатели останавливались и смотрели на парящий Зигмарабулум, гадая, что происходит в небе.

— В Хамон, во Владение Металла! Ступайте, и несите смерть своим врагам! Ищите Серебряный Путь, сея смерть и ужас слугам темных богов во всех землях. Ищите дуардинов, дабы обрести союзников! — воскликнул Зигмар, и голос его, подобный грозовому грому, заворожил всех людей. Молнии срывались с его пальцев, вздыбив волосы и отражаясь в горящих глазах. Чистейшая сила пронеслась по всему залу. Сделанный в виде кометы потолок сиял и холодный ветер трепал плащи Грозового Воинства.

— В Хамон!

Громовой удар потряс убежище. Ярко вспыхнула магия, быстро угаснув. Убежище было пустым, лишь один бог. Он обвел зал взглядом и поразился собственным творениям.

Месть ждала их.

Глава 3 Ифрикс Девятый Послушник

В своей опочивальне, на самой вершине центральной башни Колдовской крепости, колдуну Ифриксу, Девятому Послушнику из Девятой башни, снилась война. Он скрючился подобно младенцу — эту позу его тело не позабыло, несмотря на многочисленные изменения. Антилопьи рога, венчавшие его голову, вдавливались в шелковые подушки. Глаза лихорадочно вращались под тонкими веками с зеленоватыми прожилками сосудов.

Сон Ифрикса уже перестал быть просто сном.

Он находился в другом месте, стоял на широкой, пустынной равнине. Вдали изрыгали огонь вулканы, дальше к югу плескалось ядовитое море. Неподалеку стояли руины города, чей возраст был воистину легендарным. Ныне все обратилось в пыль, кроме центра. Там возвышалось монументальное сооружение, Врата Владений. Покрытые пылью веков, они все еще стояли. Но они были заперты, спали. Скрытая от обычных глаз магия ярко сверкала для колдовского зрения Ифрикса. Внезапно налетел шквалистый ветер, тревожа целые пласты пыли, пахшие серой, смолой и смертью.

Акши. Что-то произошло во Владении Огня.

Во сне Ифрикс узрел могучий шторм. Небо бурлило. Высоко в небесах нависали темные фиолетовые тучи, появившиеся будто из ниоткуда. Ветер задул сильнее, неся с собой свирепый запах озона, чья чистота обожгла Ифриксу ноздри.

Капли дождя чертили дорожки на земле. Эта первая вода на несколько мгновений задержалась на жесткой земле, быстро впитавшись в жаждущую землю. Они казались Ифриксу солдатами, слабым передовым отрядом, прощупывающим оборону врага. Он обратил внимание на эту деталь, ведь в видении она могла означать многое.

Дождь постепенно усиливался. Вода лилась, как из ведра. Дождевые капли стекали по тонким, не вполне человеческим фиолетовым губам мыслеобраза Ифрикса, собираясь в уголках рта. Своим длинным языком он непроизвольно попробовал влагу на вкус и яростно заплевался. Вкус дождя был для него анафемой — чистая вода, в таком виде больше не существовавшая практически нигде в смертных владениях.

Грохотал гром. Вихрь кружил тучи в небе. Запах серы был смыт дождем и во рту колдуна чувствовался привкус магии.

Молния три раза ударила в верхнюю часть могучих врат. Однако раскатов грома не последовало.

Ифрикс едва успел вскинуть руку, защищая глаза, как небо затопил ослепительный свет.

Молнии стали толстыми, как стволы деревьев, жгучим скоплением обрушиваясь на растрескавшуюся равнину. Каждая молния обращалась в светящий купол энергии. Скоро они покрыли всю равнину. Один за другим купола погасли, являя на свет рослых воинов, облаченных в золото и вооруженных молотами. Каждый из них был силен, как чемпион Хаоса, но эти воины не поклонялись Четверке. Они пришли, дабы завоевать эту ядовитую землю гибельного пламени.

Видение замерцало, точка зрения Ифрикса изменилась. Время резко ускорилось, и несколько часов прошли за считанные секунды. Теперь орды Кровавого Бога заполонили равнину от края до края. Кхорниты обрушились на грозовых воинов волной плоти и ярости. Они были властителями этого места, но встретили стену из сверкающих золотых щитов и умерли на ней. Бурерожденные воины с легкостью разили слуг Кхорна. Немногие из искрящихся созданий пали, а умершие были вырваны из боя в виде ослепительных столпов энергии, которые уносили их туда, откуда они пришли.

Над разрушенным городом парили крылатые воины, бросающие молоты слепящего света в закрытые Врата Владений. Это привлекло внимание Ифрикса. Бешеные идиоты-кхорниты даже не знали о Вратах. Они сосредоточили свой натиск на рядах преграждавших им путь щитоносцев, обезумев от крови. Они позволяли врагу взламывать печати, которые едва держались.

Еще одно ускорение времени и теперь Ифрикс стал свидетелем поединка между полубогом, сидевшем на спине драконоподобного зверя и извращенной тварью, подстрекаемой кнутом жестокого погонщика. Он видел сам момент столкновения, но узнать результат не успел. Следующее изменение обстановки показало ему воина-священника с шипастым реликварием, от которого несло магией смерти. Священник управлял этой энергией с явным знанием дела, но силы ему недоставало, в отличие от Ифрикса. Колдун Хаоса усмехнулся, но священник ничего не услышал.

Хаос проложил себе путь во владение, сонмы демонов вырвались из кровавой грязи. Сражение против золотых порождений грозы вспыхнуло с новой силой. Ангелы небес пали, но было уже слишком поздно. Последняя молния ударила во врата. Оглушительный раскат грома объявил об открытии пути. На поверхности врат вспыхнули печати из стали и слоновой кости, горевшие вновь пробужденной силой. Реальность на мгновение дрогнула, а затем с треском раскололась. Между колоннами врат зиял широкий путь. За ним был золотой повелитель воинов, пробудивший гнев в их сердцах и ринувшийся убивать рабов Кровавого Бога.

Теперь чародей смотрел глазами одного из Кхорновой орды, воинов Волны Кровопролития. Ими командовал Корг Кхул, Ифрикс понял это. Понял он также и то, что этот миг был последним в жизни воина — серебряный молот опустился ему на голову, уничтожив жгучую ненависть вместе с тем крохотным остатком человечности, скрытым под кровавой яростью.

Ифрикс со стоном сел в своей кровати. Тонкие шелка соскользнули с поджарого тела. Длинными пальцами он быстро ощупал горло, затем голову. Все на месте. Хоть Ифрикс и понимал, что никакого вреда ему причинено быть не может, но из-за яркости видения он почти уверился в собственной смерти.

— Зигмар! — прошептал он. — Зигмар вернулся!

Снаружи загрохотали свирепые боевые барабаны.

У Ифрикса округлились глаза.

Это был гром.

Колдун бросился к окну опочивальни. Вокруг башни раскинулась его любимая Колдовская крепость, его цитадель, место, где была сконцентрирована вся его мощь. Но его взгляд не задерживался на стенах и редутах, хотя в обычные дни он часто любовался мастерством, с которым они были построены. Не задерживался он и на руинах города, которые были первым рубежом обороны. Вместо этого он искал нечто в массиве гор. Вот оно! Столп энергии озарял землю Хамона. Ярко-белая молния лучилась чистой, незапятнанной магией своего призывателя. Второй удар молнии, третий. На севере сгущались тучи, как и в его сне. Первые молнии били вниз с ясного, предрассветного неба.

Он немного постоял, держась за холодный металл зубцов, обрамляющих окно. Больше молний не было. Грохотал гром. Темные тучи стали еще темнее, наливаясь водой. Буря обрушилась на Великую Долину Анврока с севера и юга, но на западном крае неба виднелись кольца змия Аргентина.

Ифрикс заметил, что капель дождя мало и они легко впитываются. Этого ливня не должно быть.

— Вторжение! Нападение! Война! Они направляются сюда!

Ифрикс в смятении шипел. Почему он не предвидел этого? Почему великий Тзинч не предупредил его?

— Так близко к моему призу, так близко!

Он подозревал, что знает причину молчания хозяина. Он просто не знал.

Невозможно, чтобы Тзинч чего-то не знал! Невозможно!

Но они его еще не перехитрили, нет! Ифрикс скрипнул зубами и забормотал гортанные слова заклинания. Потом провел рукой перед лицом. Магическое сияние окутало его рога и он исчез.

Колдун возник на верхнем уровне башни. Он появился полностью одетый, чистый и надушенный. Руки и ноги были скрыты под мантией насыщенно-синего цвета, украшенной чародейскими амулетами из золота. Лакированные рога переливались светом при каждом его движении. В левой руке он нес ониксовый посох с латунным символом на конце. Правая неосознанно искрилась рвущейся наружу магией. В таком виде Ифрикс зашел в свои гадальные палаты, огромное, несимметричное помещение в глазу Тзинча, венчавшем его крепость. Там было всего одно окно, сделанное в виде аметистового зрачка, которое могло смотреть в любых направлениях, повинуясь желанию колдуна. Отсюда его прекрасная крепость казалось искусно сделанной из разных металлов игрушкой. Отсюда Ифрикс мог видеть каждую из восьми граней крепости и ворота. Строительные блоки из стали, сходящиеся у его башни, соединенные золотыми и латунными линиями. От них пульсировало магической энергией. Защитные поля, невидимые для глаз смертных, в несколько слоев окружали крепость, защищая спрятанный в основании башни древний артефакт, его приз, вокруг которого колдун построил свою резиденцию.

Ифрикс, преодолевая мягкое сопротивление эфира, посмотрел на равнину. Серебряная река темной ночью светилась нежно-оранжевым светом, исходящим от ее внутреннего тепла. Вдоль ее берегов танцевали тени, порожденные серебряным огнем. Магия Металла завитками поднималась от реки, стремясь к чему то. К каким-то интенсивным потокам энергии — надо спешить.

Демоны и кокатрикс сплелись в вечной борьбе, их влажные глаза следили за перемещением колдуна по комнате. Причудливый платиновый пьедестал занимал ее центр. На нем стояла миска с жидким золотом, заранее подготовленная Ифриксом.

Близился рассвет, небо уже посветлело. Колдун посмотрел в Пустоту на восточном конце долины. Первые лучи уже пробились из под парящей земли. Высоко на восточной стороне неба Великое Горнило отражало свет и сияло, как второе солнце. Серебряные водопады ярко сверкали. В пламени Аргентина проскакивали оранжевые проблески.

Искаженный свет вырвался из глазниц тысяч медных черепов, окружавших крепость, и осветил режущие грани восьми башен и стен. Длинные тени упали на крепость, свет, подобный сиянию больной звезды, поднялся над стенами. Адамант и медь сверкали. Жар прогнал ночную прохладу. Солнце, светившее через одинокое окно, отразилось в самом низу башни. От выращенных из безумия кристаллов свет возвратился обратно, затем к вещи, запертой внутри держателей. Через маленькую прореху среди свинцового монолита луч света упал на артефакт.

Эффект от этого был мгновенным и мощным.

Башня содрогнулась. Пылающий шар энергии вырвался из артефакта. Медные черепа жадно поглощали эту силу, их глазницы горели жутким огнем. В своей башне Ифрикс дожидался видения. Магия нахлынула снизу, проходя по ногам через хаос измененной плоти, заставляя кровь бежать быстрее. Золото в чаше закипело и Ифрикс, жадно согнулся над ней. Видения, получаемые на рассвете, были самыми яркими и правдивыми.

Но он был не единственный, кто ожидал восхода солнца. Едва забрезжил рассвет, небо озарилось. Десятки толстых молний ударили не из туч, но сквозь их, исходя не из этого владения, а откуда-то извне, из небесного вихря, звездной Галактики, проглядывающей через северное небо. Молния была белой, но своим колдовским зрением Ифрикс мог видеть разряды Азира, сопровождавшие каждый удар молнии, приводящие ветры Хамона в смятение.

Первая молниевая стрела расколола вершину горы к северо-востоку. Много других вонзились в разные места долины к северу от Серебряной реки. Но первый разряд оставил после себя на горном пике внушительную фигуру в гладких доспехах, окруженную несколькими телохранителями. Оглядев местность, воин расправил широкие крылья из невероятной энергии и взмыл в черные небеса, навстречу дождю. Другие разряды посеяли энергетические купола вокруг Ярких Горных врат.

Прямо как в видении Ифрикса купола погасли, являя на свет небольшую армию, но эти воины носили темно-бирюзовые доспехи, а завоеватели Акши — золотые. Внезапно изображение в чаше дрогнуло, и Ифрикс отшатнулся от золота с ошеломленным выражением лица. Выражение лица медленно менялось на твердое. Он щелкнул пальцами, поскреб ногтями платиновый пьедестал. Призвал силу Тзинча, пытаясь стабилизировать изображение. Но заклинания Ифрикса были бессильны. Он пожелал просмотреть сознание этих чужаков — узнать все их секреты и планы.

Колдун позволил себе робкую улыбку.

Но умы незнакомцев были закрыты для него. Их мысленные образы дрогнули.

Улыбка на лице Ифрикса испарилась также быстро, как душа в кузнице душ. Колдун с недовольным видом выглянул из окна. Солнце уже осветило лежащий под крепостью Разрушенный город. Оно светом подчеркнуло Сводчатый хребет и нижнюю часть туч. Затем светило встало над скалистыми утесами и крутыми берегами великой долины Анврока, пересиливая свечение, исходящее от Серебряной реки.

— Нет, нет! Покажи их мысли, их цели! — Ифрикс стремительно жестикулировал над жидким золотом. Вид гор скрылся под гладкой поверхностью. Фокус в чаше перескакивал с одних бирюзовых воинов к другим. — Нет, нет, нет, нет! Покажи мне, покажи! Я требую это! Именем тысяч имен Тзинча, покажи!

Солнце перестало светить в крепости. День в Висячих Долинах Анврока прервался. Магический шар рухнул вниз. Глазницы черепов погасли.

— Нет! — Ифрикс сконцентрировал свою волю на чаше. Он мог видеть каждый уголок этой земли, каждую щель на скале — но когда он обращал взор на грозовых воинов, то слеп.

Ифрикс по-кошачьи зашипел и ударил рукой по постаменту. Золото всколыхнулось. Он смотрел на него до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы.

Порыв воздуха зашелестел его одеждой. Смешок, исходящий из двух глоток одновременно нарушил тишину святилища.

Его хозяин прибыл.

Ифрикс прикрыл глаза. Пробормотал короткую молитву Тзинчу, черты его лица разгладились. Абсолютно спокойный, он повернулся лицом к источнику своего могущества и своей боли.

Глава 4 Великий Оракул

Высокое существо стояло в западной стороне комнаты, опираясь на тонкие, но оплетенные жесткими мышцами ноги. Демон Хаоса, Повелитель Перемен. В обеих руках он сжимал посох, увенчанный привязанным гримуаром, бормотавшим собственным голосом. Поверх книги лежала металлическая рыба. Из всех вещей своего наставника Ифрикс наиболее всего ненавидел эту рыбу. Она кривила свою морду, когда думала, что Ифрикс не видел. Колдун словно чувствовал презрение хозяина.

Повелитель Перемен раскрыл свои широкие крылья, частично покрытые синими перьями, являвшимися энергией тайной магии, частично лысой, сухой кожей. Все это притягивало взгляд, но по-настоящему поражало наличие двух птичьих голов.

Демон оперся на посох и вытянул перед собой обе длинные морщинистые шеи, с головами, на которых покачивались головные уборы. Одна птичья голова смотрела с одобрением, вторая с разочарованием.

Демон являл собой существо мысли — головы смотрели одновременно и в прошлое, и в будущее. Ифрикс с тревогой заметил, что голова, смотревшая в будущее, была нахмурена.

— Девятый Послушник Девятой башни. Неужели ты оказался достойным? — спросила ухмыляющаяся голова.

— Восемь других стояли на этом месте. Восемь других мы свергли. Возможно, нам стоит еще раз поужинать? — обратилась вторая голова к первой.

Ифрикс поклонился так низко, что кончики его рогов коснулись мозаичного пола.

— Кайр Судьбоплет, великий оракул, могущественнейший из всех Повелителей Перемен, я приветствую вас.

— Да-да. — отмахнулась радостная голова.

— Это немощный колдун умеет лишь кланяться и расшаркиваться. Но под его рогами есть зачатки верности. — заметила другая.

— Я видел очень важное предзнаменование… — начал Ифрикс, но Кайр не дал ему договорить.

— И почему же ты, колдун… — промолвила смеющаяся голова.

— … Считаешь, что тебе может быть открыто то, что скрыто для Тзинча и его избранных? — раздраженно закончила другая.

Кайр жестом указал на расплавленное золото, заставляя его пузыриться и плеваться. Он шагнул вперед, его ступни стучали по гладкой текстуре пола как трость слепого. Тук-тук, тук-тук, словно исследуя препятствие, которое Ифрикс не мог видеть. Кайр остановился в нескольких футах от колдуна, опершись на посох и воззрившись на него двумя парами жестоких черных глаз-бусинок. Взгляд стервятника, исследующего умирающего.

— Меня не предупреждали об этом, — возразил Ифрикс. — как бы я не хотел, я не могу поверить. Тзинч не знал об этих грозовых воинах.

— Ах! Этот смертный такой хитрый!

— Такой тупой, — это уже другая голова. — разве тебе не приходило в голову, что Тзинч просто не посчитал нужным тебя оповестить?

Страницы кайровой книги дрогнули.

— Но ты прав. Наш повелитель в ярости, что его взгляд был устремлен в другие места. То, что творилось в Азире, было скрыто от него.

— Значит, Тзинч не видел, — Ифрикс нахмурился. — но ты, о могущественный Кайр, ты знал? — спросил он с подозрением.

— Ты так думаешь маленький незначительный ткач заклинаний? — невинно спросил Кайр.

Одна голова, вытянувшись, смотрела в окно. Клюв клацнул. Внимание обеих голов обратилось к колдуну.

— Я не думаю, что сейчас время для игры! — умоляюще сказал Ифрикс. — Вам дано видеть то, что даже Тзинч не может. Вы — воплощение его прозорливости.

— Каждый день — для игры. — с упреком произнесла первая голова. — Игра никогда не заканчивается. Есть только она, больше ничего.

— Ты знал! После всего, что я сделал! Ты знал, что это случится! Я так близок к переносу…

Ифрикс нервно заходил по комнате. Обе головы Кайра качались вслед за ним.

— Я предвидел это. — сказала первая голова. — Я смотрел в источник вечности, в который даже Тзинч не может бросить взгляд.

— Я ничего подобного не предвидел. — отвечала вторая.

— Не мне это говорить тебе. — первая.

— Не мне это знать. — вторая.

— Я могу попытаться закрыть свое сознание от Тзинча не с большим успехом, чем ты свое — от меня. — первая голова. — Почему ты думаешь, что я знал?

— Он может знать только то, что я ему скажу. — вторая голова.

— Вы скрыли это от меня! — выпалил Ифрикс. — Ответь мне, о наставник. Вы же знали, что это повлияет на мои планы. Мои черепа были близки к полной зарядке. Я был близко к перенесению Хамона во Владение Хаоса. Вы хотите сорвать мои планы!

— Да. — вторая.

— Нет. — первая.

— Если вы будете лгать мне, если не будете со мной честны, как я смогу послужить вам? — спросил Ифрикс. Кайр едва не довел его до состояния плачущего ребенка. Этого Повелителю Перемен он никогда бы не простил.

— Он хочет, чтобы я говорил правду! — воскликнула первая голова.

— Правду от Повелителя Лжи. — вздохнула вторая.

Обе головы защелкали клювами, смеясь.

Ифрик что-то раздраженно проворчал и отвернулся к своему золотому зеркалу.

— Почему ты такой раздражительный, повелитель слабой магии? — ласково спросил Кайр.

— Великая сила без контроля бесполезна, колдун. — пробормотала другая голова.

— Ты знаешь, что не стоит ожидать прямых ответов от меня. Таких нет. Не существует прямых ответов, и нет таких прямых вопросов, каких можно было бы задать для их получения.

— Но они существуют! — прохрипела вторая голова. — Простые вопросы, простые ответы. Ты ведешь себя точно так же, как и когда впервые попал под мою опеку. Это обидно!

— Очень обидно. — скорбно добавила первая голова.

— Я должен знать намерения этих воинов. — Ифрикс вновь вернулся к золоту и уставился в него. И вновь он не увидел ничего, кроме блестящего желтого металла. — Пришли ли они за артефактом, или же они только завоеватели?

Кайрос пожал плечами.

— Это тайна. Но почему же я не могу увидеть их сейчас?

— Никто не может, маленький колдун. — ответила первая голова.

— Никто, кроме того, кто их послал. Великая магия скрывает их.

— И мы не желаем пока привлекать его внимание. Так что не ломай их защиту. Если ты, конечно, способен на это. — добавила вторая.

Тысячи планов родилось у Ифрикса в голове, но все они были быстрые и краткосрочные, как мыши. Он не мог придумать план против того, чего не понимал.

— Я должен узнать их планы.

Кайр шагнул вперед. Он был настолько огромен, что в два шага пересек всю комнату, его крылья задевали каменную кладку потолка. Демон больно ткнул Ифрикса в грудь длинным, аспидно-серым когтем.

— Думай, маленький колдун! Это не основное войско, а разведывательная группа. Провидение сделало твой ум ленивым и медленным, раз ты не знаешь, что это значит.

— Размышляй. — поддакнула вторая.

— Думай!

— Если ты не способен сделать выводы, то недостоин служить нашему повелителю. — хмуро добавила первая. — Недостоин служить мне!

— Итак, вот вопрос… — вторая.

— …Что именно они пришли разведать? — первая.

— Я имел в виду не этот вопрос.

— Он подумает.

Ифрикс уставился в пол. Его сознание устремилось прочь из башни. Он думал о месте, располагавшемся на глубине в тысячу футов отсюда, о склепе, где был захоронен его приз. Как же он был слеп!

— Но как они узнали про молот! Тзинч надежно спрятал его и уничтожил знание о нем по всем владениям.

Кайр выжидательно смотрел на своего ученика, две пары его глаз-бусинок блестели в свете мертвых звезд.

— Да? — ободряюще сказал он.

— Они не знают, правда? — взволнованно спросил Ифрикс. — Они не знают! — он ткнул пальцем в Кайра. — Вот почему вы прибыли, вы хотели в этом убедиться!

— Верно. — первая голова.

— Но лишь отчасти. — вторая.

— Но тогда напрашивается вопрос — для чего они здесь?

— Как долго ты являешься хозяином этой башни? — спросил Кайр.

— Уже долгое время. — недоумевающе ответил Ифрикс.

— И? — выжидающе подсказала другая голова.

— Я так и не нашел Серебряный Путь, великие Врата Владений дуардинов. Они его ищут? У меня было видение, Врата Владений в Акши…

— Война разгорелась во многих владениях. Владыки волнуются. Везде бог-человек побеждает. — перебил его Кайр.

— Серебряный Путь ведет в любое место. Он был бы весьма полезен им. — разочарование вновь затуманило Ифриксу разум. — Они будут искать его повсюду в долине. И когда они найдут его, они вернутся в огромном количестве и станут строить собственные крепости. Анврок станет плацдармом для войск Азира. Они, безусловно, придут к моей крепости и скорее раньше, чем позже. Я не скрываюсь. И я близко к ним. Но почему именно сейчас? — он сердито потребовал ответа. — Почему Великий Изменитель так испытывает меня, ведь я собираюсь доставить свой приз прямиком к нему?

— Ифрикс доставит Тзинчу приз? — спросила первая голова у второй. — Нет, не он.

— Мы. Мы оба. — ответила вторая голова первой. Обе кивнули и посмотрели на колдуна.

— Общий приз. Общий план. Общая награда. — хором сказали они.

— Это работа враждебной нам силы. Зимар давно ушел из этого мира. — Кайр прикрыл глаза, его шеи покачивались из стороны в сторону. — Этот божок верит, что может противостоять Хаосу.

— Ты игнорируешь то, что он уже одерживал победы. — возразила первая голова.

— И его планы скрыты. В ближайшее время мы это узнаем.

— Мне нужно больше времени! — уже почти прорычал Ифрикс.

— Девяносто девять рассветов должна продержатся крепость, чтобы перенести мир через Врата Осколков. — предупредил его Кайр. — Только тогда мы сможем полностью распоряжаться Владением Металла.

— Но он не сможет остановить Грозорожденных Вечных. — добавила вторая голова.

— Неужели эти болванчики Зигмара так хороши? — спросила первая.

— Да, это так. — отвечала вторая.

— А что если… — задумчиво протянут Ифрикс. Он расхаживал по комнате, потирая подбородок. — Что если мне дадут больше магии, а не время?

— Это мысль. — ответил Кайр.

— Но разве хорошая? — спросила эту голову другая.

— Когда воинов Зигмара убили в Акши, они вернулись обратно на молниях. — сказал Ифрикс. Его мысли обгоняли одна другую. — Эти существа не люди. Они тесно связаны с магией.

— Отлично, отлично! — похвалил Кайр. — Маленький колдун размышляет, это хорошо. И какие же выводы ты сделал?

— Я смогу подчинить их суть — использовать силу Зигмара против его самого. При помощи силы грозы они перейдут под мое командование. — Ифрикс быстро развел пальцы. — Свершилось! — он ухмыльнулся, заворчав, как испуганный кот. — Ох, такая восхитительная ирония! Зигмар хочет завоевать Хамон, но я использую его же оружие против него!

— Но твоих собственных воинов недостаточно, чтобы удержать крепость. Когда они обнаружат эту крепость, то в большом числе нападут на нее. — возразил Кайр. — твоя магия довольно скромна и армия мала.

— Конечно, вы правы. — отвечал Ифрикс. — Но я получу поддержку за сведения о местонахождении Серебряного Пути. Я призову себе на помощь лорда Маэрака и короля Тронда. Их армии будут держать в страхе этих воинов. Им скучно и они жаждут новых земель для покорения. Серебряный Путь дает им бесконечное число народов, которых можно разграбить. Но не важно, победят они или проиграют, они выиграют нам время своей кровью. Хаосу понадобилось пятьсот лет для подчинения себе этого владения. Зигмар не отвоюет его обратно за день. Что будет, когда они придут ко мне, эти… Грозорожденные Вечные? — спросил он.

Кайр одобрительно кивнул.

— Они будут ослаблены. Минимальная угроза. Я лишу их магии и завершу мой… наш план.

— Ты учишься, смертный. — сказала первая голова Кайра.

— Но он дурак. — парировала вторая.

— Верно. — отвечала ей первая. — Но этот дурак все же учится.

Ифрикс открыл было рот, чтобы возразить, но великий демон внезапно исчез, не оставив после себя ничего, кроме одинокого голубого пера, упавшего на пол и терпкого странного запаха.

Колдун подождал некоторое время. Закрыв глаза, он освободил разум. Используя свой многолетний боевой опыт, он окинул взглядом комнату, ища любые следы Повелителя Перемен. Он узрел мир таким, какой он есть — причудливые течения магического пламени, связанную с друг другом материю и энергию. Но законы того мира не имели власти над ним и он с легкостью рассеивал преграды. Кайр ушел обманывать какого-нибудь другого несчастного в другой плоскости реальности.

Ифрикс усмехнулся. Он не был рабом. Кайр сильно недооценивает его. Он двинулся в сторону стены. Появилась, подрагивая, дверь и он шагнул на ажурный балкон, возникший из небытия прямо под его ногами. Он посмотрел в сторону долины, где собирался противник. Ифрикс сказал демону, что не будет атаковать грозовых воинов пока их не ослабят, но сделает с точностью до наоборот. Если бы он только смог пораньше заманить Грозорожденных к своей крепости, то сумел бы в сохранности доставить свой приз Тзинчу. Пускай приходят всей силой — тем больше магии у него окажется. Владение Хамон навеки станет частью Владения Хаоса и Ифрикс станет его неоспоримым королем.

Не стоит пытаться казаться скромным, думал Ифрикс. Он чрезвычайно умен. Он осмотрел Анврок, и находящиеся ниже Кантрок и Денврок. Все это — расколотые земли, змия Аргентина и Витрикса, Горнило — он преподнесет в дар Тзинчу. Такой подарок вполне сгодится для бога. За это он вознесется за ничтожные границы смертности, станет демоном. Достойный дар для такого, как он.

У Тзинча появился бы новый фаворит и Кайр бы узнал, каким слабым на самом деле был Ифрикс.

Демон никогда не выказывал ему ни малейшего уважения и за это будет страдать. Он всегда насмехался над Ифриксом, тыкал его когтем и ему уже надоели насмешки, грозящие перерасти в откровенное издевательство. Да, Ифрикс был сыт по горло Кайром Оракулом.

И у него был план, дабы преподать ему урок.

Для начала он должен призвать собственных союзников. Он поднял руку ко рту и дунул на пальцы. На ладони появилась прекрасная копия Кайра четыре дюйма в высоту. Но только в одной голове копии глаза лучились умом. Другая башка нежилась с дебильным выражением на лице.

— Вещь. — произнес Ифрикс имя существа.

— О, мудрый Ифрикс. — пропищал Вещь. — Почему я должен принимать эту форму.

— Потому что это меня забавляет. — ответил ему колдун.

— Это перестанет вас развлекать, когда Повелитель Кайр узнает, как вы издеваетесь над ним.

— Я люблю маленький риск. — отвечал Ифрикс. — Ты полетишь к лорду Маэраку Мантикорейскому. Прикажи ему как можно быстрее направляться сюда вместе со всей армией. Расскажи все королю Тонду в горниле. Опиши ему ситуацию.

— И какую? — спросил демон.

Ифрикс угрожающе зарычал.

Вещь вскинул руки. — Прошу вашего прощения! Если бы вы выпускали меня из моего заточения почаще, я бы знал! Но Вещь не свободен, милостивый Ифрикс знает, что я не вижу ничего в моем кувшине. Ничего! — Вещь хлопнул в ладоши перед его лицом. Вторая голова демона тупо уставилась на колдуна.

— Перестань ныть, Вещь.

Вещь посмотрел на него сквозь пальцы — Потрудитесь объяснить.

И колдун объяснил. Он рассказал демону о своем сне, о прибытии Грозорожденных Вечных. О том, что ему требуется девяносто девять дней, и о том, что именно Вещь должен сказать Маэраку и Тонду.

— Я понял. Может, я могу что-то еще сделать для великого хозяина? — нагло спросил Вещь. — Может, принести ему закуски или папоротник в горшочке? Твои палаты довольно суровы — им бы не помешало немного домашнего уюта.

— Хватит дразнить меня, бесенок. В отличие от Кайра, я осознаю твою дерзость. — огонь возник из руки Ифрикса и обернулся вокруг демоненка.

— Хорошо, хорошо! — пропищал Вещь. — Мне очень, очень жаль.

Ифрикс фыркнул. Пламя погасло. Идиотская голова Вещи что-то прохрипела.

— Лети, Вещь, лети как можно быстрее и, возможно, я позволю тебе провести час вне кувшина.

— Демон с нетерпением кивнул. — Я уже полетел! — он расправил крылья, бывшие идеальной копией кайровых, и ринулся в окно. — Ой! — вскрикнул Вещь, когда его нежеланная вторая голова клюнула его. — Прекрати! — он вильнул в полете и едва не шлепнулся на пол.

— Прочь отсюда! Быстрее! Я не награжу тебя за опоздание! — крикнул ему Ифрикс. Полет Вещи выровнялся и рванулся вверх и в сторону, ложась на попутный ветер.

— Началась новая игра. — пробормотал Ифрикс, наблюдая за его полетом. Он прикусил себе губу игольчатыми зубами и почувствовал во рту медный вкус крови. Он рефлекторно слизнул ее и рассмеялся про себя, направившись мобилизовать своих последователей. Пришло время посмотреть на реакцию со стороны захватчиков. Пришло время заманить их к дому.

Глава 5 Серебряный Путь

Тхост Буря Клинков шел по краю долины. Освободитель-прайм Перун Золотой Молот тянулся вслед за ним. Целые облака рыжей пыли не могли скрыть странность этой земли. Для начала, она не была цельной. Висячие долины Анврока представляли собой массив суши, плавающий в безбрежном воздушном океане. Некоторые долины, как например сам Анврок, были огромными, как континенты. Другие по размеру больше походили на острова. Самые маленькие были собраны вместе или плавали сами по себе — на них торчали одинокие колючие деревья или грубая поросль кустарников, клубками свисавших вниз.

На западе в небе плавало огромное горнило, наполненное неисчерпаемым океаном расплавленного серебра. Серебро стекало с долины, образуя Серебряные водопады. Водопад, стекавший на Анврок, перетекал в вялотекущую реку, прорезавшую богатую различными металлами землю долины, которой так славилась это владение.

Но еще больше, чем горнило, поражал змей, извивающийся бегемот, чьи серебряные чешуйчатые кольца пронизывали все пустотное пространство Хамона и, казалось, не имели конца. Из огромной пасти змея вырывались разноцветные языки пламени. Зверь словно купался в этом пламени, придававшем ему неземной вид. Это должно быть иллюзия. Существо было просто титаническим — подобное не могло существовать, но он существовал. Мягкий шум его огненного дыхания был постоянно слышен в любом месте этих земель. Пламя порождало горячие ветры, что рыскали из конца в конец долины. Когда солнце садилось, ночь не наступала. Дыхание Аргентина разгоняло тьму.

Некогда это странное место было густо населено и богато. Здесь повсюду виднелись следы цивилизации, но ныне все было разрушено.

Внимание Тхоста привлекла вспышка в небе. Обвинитель резко взмахнул крыльями, удерживаясь на одном месте.

— Тут есть путь, лорд-целестант!

Воин-геральд указал на щель в скальном массиве. Тхосту казалось, что это просто трещина.

Но лаз скрывал ловко расположенный камень. Эта фальшивая трещина скрывала за собой неглубокое расширение, куда и прошли Тхост и Перун. Отсюда открывался вид на воистину впечатляющие своим размером промышленные шахты. Десятки входов и выходов открывались в созданной инструментами скале. Некогда их поддерживали конические, ныне разрушенные сваи. Никто не нарушал покой этих мест в течение многих веков. Некоторые шахты обрушились. Вспомогательные постройки стояли без крыш, светя пустыми окнами. Благодаря сухому воздуху странные машины хорошо сохранились, хоть и покрылись ржавчиной, цветом похожей на охру почвы. Похожий пейзаж продолжался пять миль. Тхост взглядом проводил Обвинителя, полетевшего на север.

Целые горы были продолблены изнутри и очищены от руды, но, несмотря на ошеломляющий размах работ, в них оставалось еще много природных богатств. Тхост и Перун перешли в другую пещеру, не тронутую киркой или лопатой, насыщенную многочисленными рудными жилами. Сверкали каменья: аргентит, галенит и гематит. Самородки меди и золота были покрыты грязью или лежали прямо на земле, ждущие, чтобы их собрали.

Такие богатства просто ошеломляли. Тхост предположил, что это свидетельствует о близком нахождении дуардинов, ведь они всегда полностью вырабатывали каждый участок прежде чем перейти к следующему.

Тхост и Перун вышли к длинному хребту из черных скал. Обвинитель остановился, медленно паря в воздухе, указывая вниз. Лорд-целестант и его помощник спустились вниз по каменной насыпи, очутившись на прекрасно вымощенной, идеально ровной дороге. Вскоре выстроенные в два ряда Небесные Поборники прибыли вслед за ними, плащи колыхались от металлического ветра.

В конце дороги находился обрыв, на краю которого их ждал лорд-кастеллянт Элдрок из воинской палаты Тхоста. Его грифогончая Красноклюв лежала у его ног. Орлиноголовый зверь в нетерпении хлестнул хвостом.

— Элдроку удача улыбнулась не больше, чем нам. — промолвил Перун. — Только еще больше пустых долин.

— Разведка важнее. — объяснил Тхост.

— Но здесь нет никого, кого можно убить! — рявкнул Перун. — Где же враги?

— Скоро их будет предостаточно, мой друг.

— Лорд-целестант. — Элдрок ударил себя правой рукой по нагруднику и качнул головой. — Есть новости о дуардинах?

— Нет. — ответил Тхост. — Их рудники и шахты находились в этом месте. Большинство разграблено, другие, кажется, были брошены. Все пусты. Нет никаких следов дуардинов. Геральды искали повсюду, но эта земля пустынна.

— Я обнаружил то же самое. — сказал Элдрок.

— Ничего, кроме пыльных долин и разрушенных поселений. Никаких признаков жизни. — вздохнул Тхост.

— Вы надеялись на что-то иное, лорд-целестант? Я слышал, другие миры оказались в гораздо худшем положении, склонясь под гнетом Хаоса. — добавил Элдрок.

Тхост проворчал — Я всегда надеялся на лучшее, лорд-кастеллянт, но ожидал худшего.

— У меня есть донесения от Огненных Клинков и Грозовых Мастеров о сопротивлении у Светящихся Горных Врат. Вы, возможно, захотите пересмотреть свои планы.

— Они по крайней мере убивают. — мрачно сказал Перун.

— Покажи мне, что они обнаружили. — согласился Тхост. — Остальные наши палаты обыскивают северные долины. Там есть следы звероподобных существ.

— Если наши братья нашли врага, я хочу быть с ними. — заявил Перун.

— Да. — согласился Элдрок. — Я хочу того же.

— Если мы найдем Серебряный Путь, то сможем свершить месть. — сказал Перун.

— Может и так, Освободитель-прайм. — Элдрок поднял с земли свою алебарду и оберегающий фонарь. — Красноклюв! Сюда!

Элдрок, Тхост и Перун стояли на вершине лестницы, высеченной в скале. Трещина скрывала лестницу, почти невидимую при дневном свете.

— Снаружи эту трещина кажется простым повреждением камня, но за ней находится искусно скрытая лестница. — сказал Элдрок. — дуардины любили прятаться. У большинства поселений мы нашли главные входы, но сколько еще мы не исследовали? Кто знает.

— Народ Грунгни всегда был скрытным, — ответил Тхост. — лорд Зигмар предупреждал нас об этом. Но как мы сможем привлечь их на свою сторону, если не найдем их?

— Я удивлен, почему нам дана эта задача, — возмутился Элдрок. — мы, сыны мщения, роемся в грязи, ища народ, который не хочет быть найденным. Возможно, грозовые воинства с менее воинственным духом лучше подошли бы для этой задачи. Я боюсь, что Бог-Король не доверяет нам.

— Вы уже спрашивали об этом Зигмара, лорд-кастеллянт? — осведомился Перун.

— Прости мне мое нетерпение.

— Я чувствую тоже самое. Я объясню, как вижу нашу стратегию, — сказал Тхост. — дуардины несут обиду очень долго, копя ее до тех пор, пока не отомстят. Кто же может сойтись с ними лучше, чем те, что лелеют свою месть Четырем Богам?

Элдрок издал согласное ворчание.

— Мы все пали в бою, мы — Грозорожденные, — продолжал Тхост. — но если бы я был Зигмаром, я бы послал своих самых сдержанных воинов первыми, чтобы проверить их добродетель. Я бы придержал самых свирепых воинов до подходящего момента. Терпение, братья. Мы целые века ожидали битвы. Какое значение имеет несколько часов? Скоро наши молоты обагрит кровь. Нас ждет вечность войны. Это сбудется, если мы в ближайшее время подумаем о мире.

— Никогда, — твердо сказал Перун. — Я никогда не буду желать мира, пока не ссажу Кхорна с его железного трона и не раздроблю в костяную муку его кучу черепов.

— Согласен. — сказал Элдрок.

Лестница заканчивалась ровной песчаной площадкой. Пещерой, если бы не прореха в потолке, сквозь которое просвечивалось медное небо. Но путь заканчивался тупиком. Тхост уперся в стену.

— Это они?

— Да, лорд-целестант. Еще одна иллюзия. Следуйте за мной.

Элдрок шагнул к задней части пещеры, его бирюзовые доспехи ярко озарились, когда он перешагнул через столп солнечного света. На миг показалось, что он исчез. Тхост и Перун в изумлении остановились, но рука Элдрока появилась и поманила их. То, что выглядело как монолитный камень на деле оказалась двумя камнями с проходом между ними.

— Еще одно чудо из простого камня. — заметил Перун.

Они последовали за Элдроком. Другие ждали на противоположной стороне. Казалось, скала расступилась пред ними, будто каменные губы. Песчаная дорога пролегала по дну ущелья и выходила в большие, куполообразные палаты. Сорок Грозорожденных охраняли вход. Они стукнули молотами о доспехи, когда их офицеры приблизились.

— Я хочу его увидеть. — сказал Тхост.

Элдрок указал налево. Встроенный в заднюю стенку палаты, прямо внутри горы там находился портал. Тхост прошел к центру палаты, чтобы рассмотреть его получше. Солнце светило ровно в нужный угол, сияя через небольшой просвет в кровле зала и порождая необычные тени у огромных резных фигур, стоящих вокруг портала.

Ворота были просто монументальными, триста футов в высоту и около ста в диаметре. Две огромные статуи дуардинов держали верхнюю часть арки. Их шеи и спины были напряженно согнуты, длинные каменные бороды доставали до ног статуй. Охраняли арку и меньшие статуи, ряд истуканов, хмурившихся на Грозорожденных и гневно указующих руками. Высокие столбы с геометрическим орнаментом стояли на вздернутых руках статуй, добавляя порталу высоты, и были соединены сверху длинной перемычкой, искусно вырубленной из цельного куска камня. С наружной стороны были вырезано повторяющиеся геометрические узоры. Пустое пространство портала шесть футов высотой граничило с идеально выточенными из камня представителями флоры и фауны, тонкими как линии. Тхост заметил, что там был изображен Анврок, еще не испорченный Хаосом. Мира с резьбы уже давно не существовало.

Горы здесь сверкали черными жилами галенита, но арка была сделана из другой породы камня, кремового цвета. Тхост не смог бы заметить переход между двумя материалами — походило, будто они были сплавлены воедино. Возможно, так оно и было. Никто не мог превзойти умение дуардинов. Руны на поверхности врат слабо светились в свете солнца Хамона, излучавшие слабое волшебство, еще оставшееся в портале.

Тхост снял шлем. Под ним скрывалось лицо, обрамленное белокурыми волосами и бородой, с квадратной челюстью, слишком широкое для простых людей. Глаза у него были спокойны. Лишь они остались неизменными после его перековки. Эти глаза некогда созерцали предсмертные дни Амкарша. Но ни глаза, ни пот и не грязь на его коже не могло скрыть мощную силу бога внутри его.

— Это легендарный Серебряный Путь дуардинов. — произнес Тхост. Без маски его голос был довольно теплым и звучным. — Его было так удручающе легко найти.

Некоторые из воинов хмыкнули, в этом звуке слышались гордость и разочарование.

— Не было никакого сопротивления? Он просто словно ожидал нос здесь, в горах?

— Воздаятель Эуст обнаружил его. — ответил Элдрок. Он указал на воина, склонившего голову в знак признания.

— Черная птица вылетела из горы. — сказал Эуст. — В этом месте я раньше не замечал никакой жизни, поэтому сразу обратил на это внимание. Когда я посмотрел на птицу, то увидел ту лестницу, хотя, клянусь Зигмаром, мгновением раньше там ничего не было.

— Эта равнина необычна. — Тхост провел рукой по прямым линиям резьбы, не тронутой временем и без следов насилия. — Здесь не чувствуется влияние Хаоса. Даже если проклятые не находили это место, я ожидал обнаружить здесь логово какого-нибудь зверя. Но нет никаких признаков, того, что тут кто-нибудь когда-нибудь бывал. Как будто это место было скрыто на протяжении столетий. Будто именно мы должны были найти его.

— Так думает и лорд-реликтор Криден, милорд. Что дуардины спрятали это место только от врагов их бога Грунгни… — начал Элдрок.

— Но не от его союзников. — закончил Тхост. Его доспехи загремели зигмаритом когда он прошелся по всей длине врат туда и обратно.

— Не, лорд-целестант. — Элдрок кивнул воинам, охранявшим врата. Один из них направился к дальней стене зала. Он был настолько массивен, что ему потребовалась минута, чтобы пересечь зал. Подойдя к стене он поднял свой молот и постучал по ней.

— Значит, мы должны стать шахтерами, а, Элдрок? — спросил Тхост.

— Смотрите. — сказал лорд-кастелянт. Он указал на воинов у врат. Они поместили свои руки в ротовые полости меньших статуй.

Земля задрожала. Возник низкий гул. Руны на портале загорелись ярко-синим.

Палаты замерцали. Только что Грозорожденные находились в гигантской пещере, и в следующую секунду уже стояли на платформе на плоском склоне горы. Вокруг раскинулись развалины города. Там, где раньше была дальняя стена палаты, теперь вилась широкая дорога, уходящая вниз от Серебряного Пути. Тхост прошел несколько лестничных пролетов прежде чем спуститься. Голые скалы, которые только что простирались в любую сторону, куда ни глянь, заколебались и исчезли. Вместо них снизу горы раскинулся город дуардинов. Скалистый хребет, окружавший все долины Анврока, больше не был преградой для Грозорожденных Вечных. Теплое солнце согревало лицо Тхоста. Единственное, что оставалось неизменным — сам Серебряный Путь. Он вышел на камень у ворот, темнеющий на солнце.

— Да, теперь это впечатляет. — сказал Тхост, охватывая его взглядом. — Такое искусство! Я раньше никогда не слышал о таких великих иллюзиях, способных скрыть целый город. За исключением завесы Зигмара, скрывающей Азир.

— Но город заброшен, как и все остальные. — сказал Перун. — К сожалению, это так.

— В этом есть смысл. — нехотя согласился Тхост. Здания хоть и были скрыты от посторонних глаз, но в отличии от портала пострадали от воздействия времени и погоды. Многи растрескались от мороза и солнечного света. Почти все крыши обвалились. Окна зияли, словно пустые глазницы, и ветер скорбно выл через них.

— Если дуардины, хотели, чтобы мы нашли этот город, то почему мы не можем найти их? — спросил Элдрок.

Воины уставились на врата.

— Они еще работают? — спросил Тхост. — Путь еще открыт?

лорд-кастелянт Элдрок поднял руку. Геральд их палаты вышел вместе с группой Грозорожденных Вечных. За ним шел одинокий, гордый воин с тяжелым шлемом под мышкой. Механизмы его крыльев были сложены, свет перьев погас. Он объявил о себе, его голос звучал звучно и чисто, хоть и несколько неискренне из-за боевой маски, как и голоса всех перекованных.

— Обвинитель-прайм Мартий Молниеносный, Небокровный конклав-ангелос.

— Говори, Мартий. — разрешил Тхост.

— Я вернулся в Зигмарон по этой дороге, милорд. Он работает точно так, как сказал наш господин Зигмар. За аркой находится каменный туннель. Когда ты следуешь по нему, холод пробирает тебя до костей, все вокруг черное и холодное. Потом идет вторая арка, похожая на врата перед нами, но в два раза совершеннее. Это и есть Серебряный Путь. Темнота и свет далеких звезд ждали меня там, но я верил слову нашего Бога-Короля и шагнул в пустоту, повторяя шесть названий Азира. И, о чудо! Дорога из серебра возникла под моими ногами и растянулась, сияя чистейшим светом лун Азира. Пройдя всего пять шагов, я оказался у Садов Стремительности, рядом с дорогой, ведущей в Зигмарон. Легенды не лгали.

— Но есть ли дорога назад через Врата Владений, через которые ты прошел?

— Нет. Она исчезла за мной без следа. Но я был там. Я лично вернулся к Зигмару.

— Во время пути ты ничего не заметил?

— Дорога чиста и неиспорчена. На ней нет никаких следов Хаоса.

— Тогда основная задача нашего крестового похода выполнена. — рассмеялся Тхост. По правде говоря, он, Элдрок и другие Клинки Бури желали свершить свою месть до успеха. — Зигмар видит в этом большую победу.

— Это действительно так, — сказал Элдрок. — Части грозовых воинств было приказано вернуться в Азир.

Тхост вопросительно поднял брови, — И?

— Но не нам, милорд. Наша палата остается здесь, как и Огненные Клинки и Несущие Рок. Предвестники Мести остаются на страже Светящихся Горных врат под командованием лорда-кастелянта Барахана. Другие отправляются на юго-запад, в Денврок, чтобы продолжить поиски дуардинов.

Тхост кивнул с явным облегчением. — Это прекрасно. Еще не поздно свершить нашу месть.

— А может и поздно, милорд. — проворчал Перун.

Тхост посмотрел на офицеров и чемпионов когорты Элдрока. Всем своим видом они излучали разочарование.

— Мы — Небесные Поборники, — он возвысил голос так, чтобы все могли его услышать. — Мы здесь из-за нашего безграничного желания мести. Я вижу, как вы желаете оказаться рядом с противником и разить его, раздирать и уничтожать предателей, которые отвернулись от богов и приняли нечистую силу Хаоса. — его голос гремел. — Не беспокойтесь, братья мои, мы будем мстить, каждый из нас, снова и снова до конца времен, искореняя ужасы ночи, опустившейся на смертные владения и все остальное, что лежит за их пределами. Не разочаровывайтесь, что эти врата были обнаружены с такой легкостью! При помощи этого пути дуардинов наши молоты смогут присутствовать в тысяче сражений. Лучше мы докажем нашу храбрость во многих воинах, не в одной. Не отчаивайтесь, Небесные Поборники, мы прольем кровь тысячи врагов в воздаяние за смерть наших близких и гибель наших народов.

— Хорошо сказано, милорд. — одобрил Элдрок.

— Ты не выглядишь довольным, лорд-кастеллянт.

— Я очень хочу сражаться. — признался Элдрок.

Тхост хлопнул своего лейтенанта по плечу. — Как и я, Элдрок, как и я.

— Другие получат свой час раньше, чем мы. — сказал Элдрок. — У меня есть приказы для Клинков Бури. Я догадываюсь об их содержании.

Свиток был принесен помощником Элдрока. Тхост быстро прочитал его. Когда он закончил читать, свиток загорелся и обратился в пепел.

— Мы должны остаться и охранять врата.

Элдрок кивнул. — Конечно.

— Мне понятно твое желание пойти сражаться, лорд-кастеллянт. — Тхост посмотрел вверх на бледное небо, будто мог увидеть там Зигмара, глядящего на него сверху. — Задачу оборонять Серебряный Путь я не могу доверить никому, кроме тебя, Элдрок. — сказал он. — Ты — один из лучших лордов-кастеллянтов, мастер оборонительной войны.

— Тем не менее я не знаю, гневаться мне или радоваться, — ответил Элдрок. — Все остальные будут отправлены в миры, где бушует война. — он опустил фонарь на песок и твердо схватился за алебарду. — Шанс на месть все дальше отдаляется от меня.

— Может быть, наши товарищи не найдут ничего и отправятся домой, находиться в резерве в Золотом Городе. — предположил Тхост.

— Вы и сами не верите в это, лорд-целестант.

— Нет, — фыркнул Тхост. — Не думаю. Но я не верю в легкость и этой задачи. Это земля хоть и пуста, но ей властвуют мастера-интриганы. Тут есть зверолюди и другие, и они придут, как только распространится весть о нашем прибытии. Наше присутствие пока не было замечено. Может, город вновь удастся скрыть?

— Да, лорд-целестант. — голос Элдрока был полон тяжелого разочарования. Он поднял руку и его воины двинулись обратно к статуям-хранителям врат.

— Подожди, лорд-кастелянт. — остановил его Тхост. — Давай оставим Серебряный путь открытым. Пусть силы Хаоса знают, что не все древние врата были повержены и что мы желаем захватить их в открытой войне. Мы не прячемся. Путь видят нашу ярость. Враг придет достаточно скоро. Я в этом не сомневаюсь.

Настроение Небесных Поборников вокруг врат изменилось. Они словно стали выше. Они зашептались в предвкушении битвы.

— Тогда я буду ждать врагов с нетерпением в сердце. — сказал Элдрок. — Спасибо, милорд.

Глава 6 Затишье перед бурей

Сопровождаемые зовом трубы три палаты Небесных Поборников двинулись вверх по городу дуардинов, в туннель Серебряного Пути.

Они шли по дороге пять в ряд, топот ног и лязг доспехов эхом отражались от горных склонов и их песни взлетали к горным вершинам.

Оставшаяся часть Клинков Бури добралась первая, встретившись с когортой Элдрока и посторонившись, чтобы дать братьям возможность пройти. После воинская палата двинулась дальше, их целестант, кастелянт, вексилор и реликтор шли впереди. Дракоты раздраженно рычали, не желая отбывать из Хамона. Среди них были ряды вооруженные луками Вершители, несущие молоты Воздаятели, крылатые Обвинители и мрачные Освободители — их штандарты колыхались и снаряжение блестело.

Тхост приветствовал своих братьев-командиров, когда они проходили мимо. Их было так много, что, казалось, бирюзовый поток никогда не иссякнет. Мстители снова и снова проходили через врата.

И это еще не конец. Когда ночь сменила день и на небе появилась Алхимическая луна последние воины скрылись в туннеле. Звук их марша сохранялся еще долгое время после их исчезновения в темноте, пока внезапно не прекратился.

— Они прошли через Серебряный путь в Хамон. — сказал Элдрок.

— Это зрелище будоражит мое сердце — воины Зигмара открыто маршируют в Хамон. — ответил Тхост. Он привел сюда свою палату, воины стояли в строю, теплый ветер играл их плащами. Все Клинки Бури теперь охраняли Серебряный Путь. Большинство выстроилось перед входом, кроме пятидесяти, охранявших вход в каньон.

— И все же Зигмар оставил нас здесь, в этой пустоши. — продолжил Элдрок.

Красноклюв очнулся ото сна и, склонив голову набок, посмотрел своим зорким взглядом на пятно на небе над заброшенным городом. Звезда мигнула и приблизилась. Вскоре крылатая фигура Обвинителя-посланника стала хорошо видна. Он подлетел к ним и приземлился перед воротами.

— Есть новости? — спросил его Тхост.

— Их мало, лорд-целестант. Мы нашли следы разрушенных поселений, в которых скрываются стада зверей. На юге есть большая крепость, в руинах города Эликсии. В любом случае, на этой земле нет жителей.

— Главное, что есть новости. — сказал Тхост. — Завтра мы пошлем больше разведчиков, чтобы посмотреть на эту крепость. Если это большой форпост врага, то именно там у нас будет первый шанс на месть.

Обвинитель склонил голову.

— Что находится поблизости? — спросил его Элдрок.

— Ничего, милорд. Все мертво, как обычно. Никто не приходил и не уходил.

— А дуардины?

— Рыцари-азирос все еще ищут их, и они отправились к более высоким пикам. Палата Огненных Клинков пересекла Серебряную реку и сейчас они обыскивают Сводчатый хребет. Они не обнаружили никаких следов пребывания дуардинов, ни старых, ни новых. Лорд-целестант Кумул из Предвестников Мщения велел сообщить вам, что он и его люди обнаружили возле реки их выработки. Там построены заводы, но они заброшены, судя по всему уже давно. Он и та часть его братства, что не отправилась вместе с Бараханом, уходят на запад, в сторону великого серебряного змия, в надежде все-таки обнаружить хоть какой-то намек на их присутствие.

— Они жили здесь. Это город был их столицей. Как мы и опасались. — сказал Элдрок.

— Эти горы пронизаны их копями. Это не окраина, а самый центр их страны. — согласился Тхост.

— Я тоже так думаю, милорд. И еще, в городах встречаются люди не из народа Грунгни. — закончил доклад геральд.

— Ладно. Возвращайся к патрулированию, Обвинитель. Как только появятся любые, абсолютно любые новости, докладывай мне.

— Да, лорд-целестант. — Обвинитель взметнулся ввысь, его крылья сверкнули в лучах солнца. Элдрок позавидовал его свободе.

— Он летит, а мы ждем тут, — сказал Тхост, повторяя мысли Элдрока.

— Я иду по пути защитника, милорд. Зигмар переделал меня, дабы оборонять крепости и охранять важные места, подобно этому. Я выполняю его волю с радостью.

— И все же ты завидуешь нашему Обвинителю, брат. — заметил Тхост.

Элдрок ничего не ответил, но не мог не посмотреть на юг, в сторону крепости. Пока еще не было никаких признаков приближения врага.

Глава 7 Первая кровь

— Огонь! Голубой огонь! — радостный крик эхом отразился от скал. — Враг обнаружил себя! — Небесный Поборник указал на юг, где мерцающий шар синего света вознесся в утреннее небо.

— К оружию! К оружию! — крикнул Тхост с нетерпением, — Наконец то, братья мои, мы получим месть, которую так жаждем! К оружию! К оружию! Элдрок, удерживай восточный конец площади. Я буду сражаться на западном.

— Да, милорд. — отозвался Элдрок и поспешил исполнять приказ лорда, Красноклюв бежал за ним.

Заревели рога, призывая Грозорожденных Вечных к порядку. Скрежеща доспехами, они готовились оборонять врата дуардинов. Освободители встали полукругом плечом к плечу и сомкнули щиты. Перед ними линией встали Вершители, их небострельные луки затрещали, оживая.

— Осторожнее! Осторожнее! — доносились возгласы сверху, — Огонь погас!

Все глаза обратились к горизонту. Элдрок обвел глазами воинов, стоящих под утренним небом.

А потом на них напали. Шар колдовского огня появился из ниоткуда напротив Врат Владений. Языки голубого пламени вспыхнули пурпурным и оранжевым, зеленым и фиолетовым. В огне появлялись воющие, смеющиеся лица, сменяющиеся другими ужасами. Сияние было нестерпимым, жгучим, как молния, но порожденное темной магией. Когда на него смотришь, ранишь глаза и душу.

— Вершители, натягивай! — крикнул Элдрок.

Заполыхали молнии, сияющие чистым светом на фоне темного мерцания огня. Вершители методично пускали залп за залпом грозовых болтов в направлении врагов. Но они лязгнули о пламя, как об металл. Молнии погасли и упали на землю.

— Пли! — приказал Элдрок.

Вершители направляли стрелы точно в цель. Но каждая была остановлена, словно ударилась о зигмарит. Пламя выросло, охватывая всю платформу. Когда рун на портале коснулся нечестивый свет, из них посыпались искры. От огня не было тепла, лишь небольшой зуд, беспокоивший зубы Элдрока. Энергии, наполнявшие его тело, среагировали серией разрядов и искр. Из суставов брони Грозорожденного закурился дым с запахом серы.

Огонь подобрался ближе, теперь он был в тридцати ярдах от Вершителей. Элдрок поднял руку, чтобы прикрыть глаза. Позади огня он различил темные фигуры. Их силуэты колебались в пламени, сливаясь в одну огромную, шипастую фигуру. Эти воины были так же высоки, как и Грозорожденные Вечные, одеты в тяжелые доспехи, их шлемы были увенчаны рогами и странного вида гребнями. Кавалерия наступала в центре на массивных лошадях. Пехотинцы — на флангах, неся огромные, широкие топоры. Там было и что-то другое, огромное, парящее позади над воинами Хаоса, но детали скрывало пламя, которое, казалось, специально собралось там гуще и ярче, заботясь о своей тайне.

— Звук рогов! Нам надо спуститься вниз и защищать ворота! — крикнул Элдрок.

Серебряные рога заревели, чистота их звука убрала странные ощущения, вызываемые огнем.

Дым рассеялся, открыв воинов хаоса — их было по меньшей мере двести, облаченных в сине-желтую броню из яркой стали и бронзы, украшенной нечестивыми украшениями на пластинах. Воины Хаоса и Грозорожденные были разными сторонами одной монеты, обе стороны были усилены божественной волей, но если души Грозорожденных просветил Зигмар, то против них стояли люди, отдавшие души за более темную власть.

Ряды Освободителей плавно раздвинулись, позволяя Вершителям отступить за их защиту. Они вновь сомкнулись, когда воины Тзинча взревели и бросились в атаку.

Фланги выступили вперед — основу формирования составляли Клинки Бури. Тогда Элдрок потерял из вида Тхоста и его взор обратился к битве.

Звук обрушения волны врагов на стену щитов был оглушителен, словно пришел прямиком из Эры Мифов, когда даже боги брались за оружие. Грозорожденные подняли щиты, отражая удары, которые разрубили бы пополам огора. Молоты опустились в ответ, круша броню хаоситов, порождая осколки доспехов и плоти. Обе стороны призывали своих божественных покровителей, дабы те даровали им победу. Молитвы Повелителю Изменений звучали так же громко, как и зигмаритские боевые гимны, и сам воздух кипел в месте их столкновения.

Когда огонь погас, Элдрок узрел того, кого он скрывал. На вращающемся диске из чистого золота парил высокий человек в темных одеждах и с длинными, заостренными рогами. Колдун, послушник Изменения. Он заводил по воздуху длинными пальцами, вытягивая энергию из материй бытия и посылая ее в центр порядков Клинков Бури. Эти стрелы энергии мерцали разноцветным магическим огнем, трансмутируя и сжигая ртуть. Одна из них сразила Грозорожденного, оставшегося с Элдроком. С раскатом грома воин вспышкой света умчался вверх, обратно в палаты Перековки в Зигмарабулуме. Воины Хаоса показали себя как могущественные враги, и количество вспышек увеличивалось. Но Клинки Бури не сдавались. С каждой потерей круг Освободителей становился все уже, но не допускал прорех в своих рядах. Небесные стрелы летели по дуге над их шеренгой, поражая воинов Хаоса. Пехота Хаоса была полностью связана боем, но рыцари Хаоса пока не принимали в этом участие. Они были готовы, лошади-мутанты нетерпеливо фыркали, но они просто стояли.

— Готовьтесь, братья мои! — вскричал Элдрок. Враги наседали на фланги Грозорожденных таким образом, что многие Грозорожденные были оттянуты от центра, что ослабляло магию их лидера. На западе лорд-кастеллянт увидел Тхоста в бою, но потерял его из виду в суматохе битвы. Элдрок рассудил, что рыцари ждали момента, когда середина строя будет истощена настолько, что ее можно будет разорвать на куски одним ударом.

Если план противника действительно был таковым, он провалился. Грозорожденных не сломить. Линия воинов стояла все так же плотно, без прорех.

Колдун наклонился вперед. Он нервно облизнул губы своим длинным фиолетовым языком и бросил осторожный взгляд на узкую долину, ведущую к площадке. Оттуда приближались другие Клинки Бури. Они покинули свои посты в горах и спешили вниз по лестнице, чтобы присоединится к своим братьям. Скоро они прибудут прямо во фланг сил Хаоса. Времени было в обрез, колдун прервал свой обстрел и поднял длинный палец. Из него хлынул красный свет. Увидев этот сигнал, кавалерия встала на дыбы. Их доспехи заскрипели адскими голосами и они двинулись вперед, опустив копья. Рыцари ударили прямо в центр войска Грозорожденных. Несколько копий сумели найти путь сквозь зигмарит, воины Азира были сметены в сторону огромной массой измененной конской плоти, сидящих на них наполненных Хаосом людей и стали. Бронированные сапоги заскрипели по скале, Грозорожденные отступили назад.

Доспехи Элдрока вспыхнули от ярости. Он шагнул к копьям и окликнул своих врагов.

— Месть! — кричал он, — Месть!

С ужасающей яростью он пел свою боевую песнь, убил противника рядом с собой взмахом алебарды, поддев его острым кончиком и выбросив из седла. Рядом с ним с рычанием атаковал Красноклюв. Грифогончая прыгнула сбоку от Элдрока и убила второго рыцаря Хаоса. Алебарда Элдрока свистела над головой и его сердце сжималось. Это и было тем, для чего он создан — дар Зигмара ему. В другое время, в другом месте он был другим человеком. Жизнь того человека была разрушена под злорадный хохот — его жена, его дети, его семья и его племя — все были убиты с беспощадной жестокостью. Он сражался, да — но он был повержен, и подвергнут пыткам. Когда его жизнь подошла к концу, он молился Зигмару. Он просил не спасения, но разрешения на месть. Когда его кровь смешалась со слезами, он кричал о своей ненависти к Хаосу. Он просил у неба силы, чтобы уничтожить прислужников великих богов так же, как они уничтожили его племя, растоптать их, превратить в грязь.

Мольба была тщетной, но звучала с неподдельной искренностью. И она была услышана. Осколки памяти, скрытые долгое время, мерцали в его голове. Каждый сокрушительный удар нес воспоминание о боли и ужасе. Эти кошмары прошлого отнимали у него больше сил, чем взмахи молота. Хоть это его и не утомляло, ведь он стал гораздо сильнее, потребность в мести подгоняла его даже сильнее, чем воля Зигмара. Адская броня трещала и разлеталась на куски. Отлетали даже закованные в броню головы лошадей. Многие великие чемпионы Тзинча бросили ему вызов, но никто из них не мог выстоять перед его гневом. Он был словно воплощением мести. Его песней были бессловесные вопли ярости, и Элдрок не отступал перед опасностью. Ряды Освободителей позади него продвигались вперед, несмотря на сопротивление врага, следуя за своим вождем в сердце битвы. Кровь лилась рекой, когда Элдрок орудовал своей алебардой. Топором он отбил в сторону клинок и проткнул врага наконечником копья, разбив не только темные доспехи, но и оскверненную плоть под ними.

Массивный человек, облаченный в латунь, упал на землю и Элдрок с диким криком вонзил острие своей алебарды ему в живот. Он выдернул оружие и описал им сверкающую дугу, отпугнув лошадь — всадник не смог ее обуздать и Элдрок обезглавил его, вызвав брызги запекшейся крови. При виде ее он зарычал.

У слуг Тзинча вокруг него не было ни малейшего шанса против мастерства Грозорожденного. Элдрок чувствовал, как внутри него поднимается ярость. Он тяжело выдохнул. Впервые после своего перерождения он почувствовал тупую боль в мышцах. Он желал только двигаться вперед и убивать, он желал поддаться ярости, но не мог себе этого позволить. Он должен держать себя в руках. Ярость берсерка — путь Хаоса, а он — слуга Порядка. Глубоко вздохнув, он успокоил свое сердце и медленно поднялся, поставив ногу на мертвого коня. Элдрок внимательно осмотрел поле боя.

Клинки Бури, оставшиеся с лордом Тхостом, прибыли им на помощь, спустившись со скал. Их прибытие обрекло силы Хаоса. Воины Элдрока усилили свой натиск. Грозорожденные были близки к тому, чтобы прорвать строй хаоситов. Центр армии Хаоса оказался под угрозой.

Колдун сошел с диска и призвал на помощь силы Хаоса. Магия потекла в мертвые тела, возвращая им неестественное подобие жизни. Трупы рванулись вперед, стремясь обратно в бой. Те, кто еще были живы, собрались вместе. Оружие колдуна пылало мощью.

Элдрок рассмеялся. — Ты хочешь запугать меня своей магией, колдун? Узри силу Зигмара Молотодержца! — он поднял свой фонарь, свое оружие и символ своей должности. Полыхнул яркий свет. Он осветил зигмарит Небесного Поборника, вправив все вмятины, удалив шрамы с металла и залечив раны. Грозорожденные воодушевились светом своего Бога-Короля и удвоили свои усилия. Но когда свет коснулся порождения Хаоса, того отбросило назад. Раны колдуна, которые вроде бы затянулись, открылись снова и доспехи помялись. Маг упал на землю.

Рыцари Хаоса были разбиты. Последний из них был убит, его конь с рептильим криком споткнулся и упал. Молоты поднялись и опустились над ними.

Телохранители колдуна еще оставались в центре вражеских порядков, мрачное сборище нечестивых убийц, одетые по-королевски и вооруженные демоническим оружием. Они могли бы быть опасными, но их было слишком мало.

Наступило поворотное время. Следовало закрепить преимущество.

— Вершители, защищайте фланги! — закричал Тхост. Его крик вознесся над полем боя. Дождь из грозовых стрел посыпался на две шеренги воинов Хаоса. Примерно две трети снарядов нашли свою цель на горной тропе, а остальная треть попала в маленькое подразделение на восточном фланге. Грозовые стрелы сделали всю работу, оставив воинов на милость молотов и мечей Вечных.

— Освободители, ко мне! — позвал Элдрок. Не дожидаясь их прибытия, он перебежал через расщелину и напал на телохранителей колдуна. Алебарды с кричащими лицами на лезвиях поднялись ему навстречу, но он отбил их в сторону. Вновь и вновь крича клятвы Зигмару, он прорубал себе путь через них. За ним шли Освободители, окончательно разбив противника. Он в ярости пробивал путь к колдуну в одиночку. Он крутанул свое оружие вокруг головы, постоянно находясь в движении. Красноклюв разрывал на куски тех немногих, кто избежал гнева Элдрока.

Наконец Элдрок сразил последнего врага. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что кто-то прорвался через его воинов. Колдун стоял всего в нескольких ярдах от него. На мгновение их глаза встретились, а затем колдун развернулся и ринулся к своему золотому диску.

Красноклюв прыгнул вслед за ним, но колдун махнул рукой в сторону грифогончей, отшвырнув ее в сторону.

— Вершители, убейте проклятого заклинателя! — взревел Элдрок.

Диск покачивался в воздухе, медленно вращаясь, опустившись низко к земле, когда колдун подбежал к нему. За один прыжок колдун оказался на нем. Диск сразу оживился, подняв колдуна над головами воинов. Град грозовых стрел обрушился на мага. Но ни один не попал в него. Стена голубого огня вспыхнула вокруг диска, и стрелы бессильно упали на землю. Быстро удаляясь, огненный шар метнулся вверх и в сторону, пролетая над дуардинскими руинами на юг.

Элдрок запомнил направление, но не мог тратить время на преследование. Нечестивые воины, увидев бегство хозяина, стали биться еще сильнее, но фланг Тхоста не отступил перед его яростью.

— Убейте их! Убейте их всех! — орал Элдрок. Он и его люди покончили с телохранителями и повернулись к входу на горную тропу, где все еще сражались воины Хаоса.

Несколько минут спустя все было кончено. Грозорожденные Вечные стояли, держа в руках внезапно потяжелевшие молоты, их нагрудники вздымались. Рабы Хаоса с поломанными костями валялись на камне и песке площадки. Статуи дуардинов по обе стороны арки бесстрастно взирали на побоище. Элдрок со стуком опустил древко своей алебарды на пол, когда Тхост подошел к нему.

— Наконец-то, — начал он. — Месть свершилась.

— Это только начало. Ты видел, куда сбежал колдун?

— На юг.

— Да. — согласился Тхост, в его голосе звучало мрачное удовлетворение. — К разрушенному городу, Эликсии. К великой крепости.

Глава 8 Мерцающие земли

После боя на площадке подсчитали раненых и тех, кто вернулся в Зигмарон. Тхост увел две трети Клинков Бури в погоню за рогатым колдуном, оставив Элдрока охранять Серебряный Путь.

Когда они спустились, стало очевидным, что руины простирались дальше, чем они думали. Удивительно, как такой город мог быть скрыт так долго. Обвалившиеся здания простирались до самой низины. В скале проглядывали высеченные шахты и пещеры.

Оставив руины дуардинов позади, они двинулись на юг. Согласно донесениям Обвинителей-разведчиков, там располагались другие города и крепости.

К началу ночи они достигли края Мерцающих земель. Тхост приказал своим людям разбить лагерь вблизи развалин на невысоком холме. Некогда там стоял дворец, но его стены обвалились и башни обрушились, никакая его часть не была выше человеческого роста.

Тхост уже в пятый раз наблюдал странную ночь в Анвроке. Солнце зашло, сопровождаемое рябью отсветов пламени великого змия Аргентина. Змий заслонил свет, его длинная тень упала на равнину. Солнце, тусклое и красное, возвращалось уже через четверть часа. Оно словно сражалось с пастью змия, и он проигрывал день за днем.

Кольца Аргентина заполнили собой всю западную часть неба. Днем его огонь был бледен, словно свет луны, но ночью он смотрелся совсем по-другому, более зловеще. Земля отсвечивала фиолетовым из-за поднятой ветром медной пыли. С запада светил новый свет, пришедший на Анврок вместе с завоевателями. В этой долине на земле постоянно извивались причудливые тени от огненного дыхания Аргентина. Тени неистово метались вокруг скалы, словно желая скрыть ее. Серебряная река потеряла свой блеск и свет, но в сумерках и в сильную жару он вновь появлялся. Из-за всех этих факторов будущее поле боя было освещено всеми оттенками драконьего огня Хаоса.

Освободитель-прайм Перун подошел к своему лорду и встал рядом. Он ковырнул расшатанный камень в стене. Раствор превратился в сухую пыль и разлетелся по горячему ветру. Перун хмыкнул, поставив камень обратно. — Я полагаю, лучше, чем ничего. — заметил он.

Тхост не подал вида, что услышал его замечание. Его взгляд был прикован к великому змию. — Я родился и вырос в Амкарше, прежде чем Бог-Король забрал меня и перековал. Здесь водились существа высотой с башню и яростные, словно буря. Только в нескольких местах, в изолированном море и горах мы были вынуждены строить свои поселения, настолько могучими были эти звери. Но этот змий меня изумляет. Я никогда не видел ничего подобного.

Перун согласно кивнул, — Это существо бросает вызов нашей вере, лорд-целестант. Я вижу, что он греет то горнило. Но я не думаю, чтобы он являлся частью этого Владения. Это существо больше смахивает на каприз Хаоса, чем на создание Порядка.

— Но это создание Порядка, или некогда было им. — Тхост отвернулся от танцующего пламени монстра и посмотрел Перуну в глаза. — Мне говорили, что некогда он был небесным драконом, благородным существом, подобным нашим дракотам, но потом пал жертвой Великого Изменителя. Это вселяет надежду.

— В смысле? — Перун снял свой шлем и тряхнул гривой из дредов. Его кожа была темно-коричневой, пронзительные глаза — зеленого цвета. Его, уроженца пустыни, забрали наравне с другими.

— Повелитель Зигмар полагает, что мы достаточно могущественны, чтобы бросить вызов змею, возможно, избавить его от скверны. Мы победим, Перун.

Ночью земля словно преобразилась. Печать Хаоса на Висячих Долинах стала очевидной. Алхимическая Луна взошла в вышине, ее лицевая часть была испещрена странными узорами. Несколько пожаров возникли из ниоткуда — столбы разноцветного пламени, извиваясь, пересекали склоны гор с некой зловещей целью. Возможно, они были посланы следить за Клинками Бури, но Грозорожденные Зигмара не обращали на них никакого внимания. Никто не вышел из лагеря, никто не выстрелил, но все внимательно наблюдали, держа оружие под рукой. В темноте звучали странные звуки, блеяние животных эхом отражалось от скал. Но твари, скрывающиеся в темноте, были трусливые, и никто из них не отважился подойти к лагерю могучих воинов.

Небесные Поборники испытывали разочарования до следующего дня, когда еще издалека заметили приближающихся врагов.

С криком чистой ярости Тхост отбил меч рыцаря своим рунным клинком и ударил молотом в грудь воина. Панцирь треснул под тяжелым бойком, оружие сокрушило вздувшуюся плоть под ним. Кровь брызнула из прорехи в металле. Рыцарь, словно пьяный, завалился на бок и Тхост добил его метким ударом в грудь, проломив ребра. Резко развернувшись, он крутанул меч вокруг головы, ища точку опоры, и пронзил клинком стальную шкуру диковинного зверя, на котором ехал рыцарь. Несмотря на причудливую внешность, сердце все-таки располагалось в груди, зверь упал на землю и издох. — Зигмар! — крикнул Тхост, держа молот на весу, — Месть!

Его люди вокруг него добивали отряд Хаоса. Нечестивые воины шли к ним уверенно, почти с нетерпением предвкушая бой, ведь они видели в Грозорожденных достойных противников. Скоро они поняли, что оказались в меньшинстве.

Лязг оружия и крики утихли, все воины мертвыми лежали на земле.

— Мы закончили, милорд. Победа! — прокричал Перун.

— Победа, победа! — подхватили его клич остальные Клинки Бури.

Тхост оглядел человека, которого убил. Его конь был огромен, покровитель даровал ему великую силу и размер. Его доспехи посрамили бы сокровищницы королевств старого мира, сделанные из редких металлов и украшенные драгоценными камнями. Силой мысли Тхост очистил свое оружие, магией смыв кровь с меча и молота. Он вложил рунный клинок в ножны и наклонился, потянувшись к шлему рыцаря свободной рукой.

— Что ты делаешь, лорд-целестант? — спросил Перун.

— Я хочу посмотреть на того, кого убил.

Шлем соскользнул легко. В отличие от некоторых других убитых, доспех не сросся с плотью, а его лицо было незатронуто деформирующей силой Тзинча. Глаза были закрыты, на лице застыло спокойное выражение.

— Взгляни на него. В смерти нет ни злобы, ни эмоций. Он словно спит, и такое лицо может быть у любого человека.

— Но это не "любой человек", — возразил Перун. — Это последователь Хаоса, предавший всех своих смертных братьев. Он продал душу ради власти.

— Да, это так. — сказал Тхост. Его взгляд не отрывался от мертвого лица. — Интересно, был ли у него выбор? Он избрал этот путь добровольно, или был вынужден пойти по нему, опасаясь за жизнь близких?

— У всех нас есть выбор, лорд, — гневно сказал Перун. — И мы пошли совершенно по другому пути.

— Тогда были другие времена. — не согласился с ним Тхост. — В те дни люди связывали свою судьбу с Темными Силами ради наград, это правда. Но он родился здесь. — Он махнул рукой, показывая на бесплодные склоны, голые долины, поросшие колючим кустарником. — Был ли у него выбор?

— Они умрут. Значение имеет только наша месть.

— Возможно. — согласился Тхост. Выбросил шлем. — Но, возможно, наш гнев лучше поберечь для хозяев, а не для рабов.

Стервятники уже клевали убитых, звеня бронзовым оперением. Двое из них расправили крылья и набросились друг на друга, клюясь. Клубы пара вырывались из поршней в их крыльях, когда они боролись за самую лакомую падаль. Третий приземлился на грудь павшего последователя Тзинча и начал вырывать куски мяса сквозь нагрудник. Его зазубренный клюв напоминал скорее ножи, чем часть живого существа.

Тхост устремил взгляд на плато на западе. Безумные очертание разрушенных строений виднелись на горизонте. Позади них переливалось нечто массивное, расстояние и магия мешали рассмотреть детали.

— Мы приближаемся к их крепости. — заметил Тхост. — Могущественнейшее укрепление в этой области. Именно там мы найдем повелителей этих земель и убьем их.

— Достойная цель для моего молота. — сказал Перун.

После некоторого времени в пути небо на западе прояснилось и, по мере того, как они подходили к городу, становилось все жарче. Солнце опаляло их, в раскаленных доспехах из зигмарита было нестерпимо жарко. Скалы и пески этих земель сверкали бесчисленными осколками минералов. Это было столь же красиво, как и дезориентирующе. Город колебался в жару, часть его исчезла в тумане, поэтому когда появилась большая башня в центре казалось, что она плывёт в воздухе.

Когда они подошли поближе зубчатые очертания превратились в огромный замок с восемью башнями, оказавшийся большим, чем они ожидали. Крепость господствовала в центре Эликсии, компактное плато с металлическими руинами. Угловатые стены из металла и камня возносились над обломками города, усеянные длинными шипами и покрытые тысячами мерцающих медных черепов. Сердце замка было целиком из металла — это была громадная, невероятно высокая башня. Ни один смертный строитель не смог бы построить такое высокое строение.

Тхост поднял руку и колонна Клинков Бури остановилась.

— Эта крепость слишком велика для одних только нас. Обвинители!

Группа крылатых воинов поспешила в голову колонны. Тхост обратился к ним.

— Летите к лорду-целестанту Кумулу, лорду-целестанту Варду и лорду-кастеллянту Барахану к Ярким Горным Вратам. Скажите им, чтобы они отправили столько наших братьев, сколько смогут. После сообщите Элдроку, чтобы он настроил Серебряный Путь на Зигмарон. Я понесу послание владыке нашему Зигмару, прося его о возвращении остальных Небесных Поборников в Анврок. Войну в этом владении выиграть будет не так легко.

Глава 9 Лорд Маэрак

С балкона своей башни Ифрикс наблюдал, как Грозорожденные Вечные разбивают лагерь. Чаша из золота не показывала ему ничего полезного, и он вынужден был полагаться на телескоп. Конечно, он был не так эффективен, но сквозь его хрустальные линзы он мог, по меньшей мере, посчитать людей на равнине. — Двести семь. — пробормотал он. Он включил в это число и крылатых воинов, круживших вокруг форта на безопасном расстоянии.

— И еще на Пути. — лорд Маэрак Мантикорейский стоял рядом с колдуном, поглощая деликатесы с широкого серебряного блюда. Он выплюнул косточку за край балкону и взялся за ножку дичи. Ей он указал на северо-запад и юго-запад — Я насчитал еще два войска идущие за тобой вдоль Серебряной реки.

Ифрикс направил телескоп туда, куда указывал Маэрак. И верно, тяжелые столбы пыли поднимались в оранжевое небо. Что еще хуже, свежая гроза собрались над Яркими Горными Вратами. Где-то далеко пророкотал раскат грома.

— Говоришь, они прибывают на молниях? — спросил Маэрак. — Ох, ты попал в трудное положение, мой друг. — он рассмеялся.

Ифрикс поднял голову, оторвавшись от телескопа. Маэрак был огромным, широкоплечим мужчиной, с широким лицом и лысой головой. Колдун сморщил нос и оскалился. Ифрикс мудро прятал свое раздражение от Кайроса, но не имел никаких причин не показывать ее таким, как Маэрак.

— Возможно, но именно они находятся в трудном положении, а не я.

— И почему же? — спросил Маэрак. От его тона у Ифрикса пошли мурашки по коже.

— Они понятия не имеют о настоящей мощи этой крепости.

— Поэтому тебе нужен я. — перебил его Маэрак.

— Они привели нас прямиком к Серебряному Пути! — раздраженно закончил Ифрикс.

— И что? — поднял брови Маэрак. — этот Серебряный Путь недоступен для нас, ведь они там окопались. Не так ли, маг Ифрикс?

— Ты сомневаешься в моих словах, лорд? Посмотри в этот телескоп и сам увидишь Врата. Иллюзия спала. — Ифрикс направил телескоп на раскрытый город дуардинов, скрытый на расстоянии туманом, но видимый, если знать, куда смотреть.

Маэрак демонстративно отказался от предложения. — Я всегда сомневаюсь в твоих словах, колдун. Я знаю тебя. Я доверяю твоим словам не больше, чем сказанным шёпотом обещаниям самого Тзинча. Ты говоришь мне, что с Серебряным Путем всё в порядке, но я не поверю в это, пока ты не возьмешь меня туда и не пройдёшь сквозь врата вместе со мной.

— Это не иллюзия! Я вижу это ясно, как нос на твоем лице!

— В таком случае, тебе должно быть очень неловко, что он был у твоего порога все это время. — мягко сказал Маэрак. — Когда ты перенесёшь туда свою резиденцию?

— Я пользуюсь твоими услугами, плату мы уже обсудили. — сказал Ифрикс.

— Да, я уверен, что получу плату, только чтобы обнаружить короля Тронда на пути к вратам. Зрелище того, как мы сталкиваемся в открытой войне, заставит тебя хлопать в ладоши.

Если он и прибудет, то не пробьется к нам, пока мы не уничтожим зигмаритов под стенами этой крепости. Ты действительно веришь, что Тронд сильнее, этой армии? Нет, иначе тебя здесь бы не было. Не надо валять со мной дурака, Маэрак. — Ифрикс махнул рукой. — Мне не нужно обманывать тебя. Какое мне дело, владеешь ты Серебряным Путём или нет? У меня никогда не было намерения покидать это место. Меня волнует только усовершенствование моей крепости.

— Они бы уничтожили ее, если бы меня не было здесь. — сказал лорд. — Посмотрев на этого врага, я потребую с тебя щедрой платы. Ты достаточно богат и золотом, и магией.

— Ты получишь Серебряный Путь, будь благодарен за это. Я буду довольствоваться своими зданиями из плоти, стали и камня, пока ты будешь проносится волной разрушения через все восемь миров.

— И буду. Уже слишком долго мои воины не встречали достойного врага. Эти сформированные и удерживаемые вместе миры не интересны мне. — сказал Маэрак. — Здесь скучно.

— Тогда хорошо, что наши интересы расходятся. — огрызнулся Ифрикс. — Иначе мы обречены были бы вечно рвать друг другу глотки.

Маэрак рассмеялся. Зубами он оторвал мясо от ноги птицы, обнажая кость, состоящую из светлого, серебристого метала. Затем высунулся из окна и швырнул объедки вверх. Раздался громкий треск, как будто что-то на крыше поймало их. — Очень хорошо, Ифрикс. Однако я не могу помочь, ибо чувствую, что ты что-то скрываешь от меня.

Ифрикс постарался напустить на себя виноватый вид. — Вздор!

— Давай, рассказывай. Скоротаем время, пока эти воины идут на битву. Порази меня своими замысловатыми планами.

— Нет никаких планов.

Маэрак хлопнул Ифрикса по спине. — У тебя всегда есть план, колдун.

— О, ладно! Долгие годы я приводил к совершенству оборону этой крепости.

Маэрак ухмыльнулся. — Я знаю это.

— Для этого множество черепов, что ты мне предоставил, я преобразовал в медь.

— Я прекрасно это знаю. Ты думаешь я не знаю, что ты с ними сделал? Ты и вправду невысокого мнения обо мне.

— Ты информирован лучше, чем я предполагал! — воскликнул Ифрикс, — На рассвете в этих черепах сосредотачивается мощь солнца и эфира.

— Это я тоже знаю, — самодовольно сказал Маэрак. — И я знаю, что ты держишь под низом. Там артефакт Порядка, на котором ты паразитируешь, и притворяешься, что его там нет. Я знаю об армии рабов, что ты собрал, дабы построить это место, и об огорах, которых ты ослепил, когда они построили пирамиду вокруг этой вещи. Зачем же тебе это нужно? — с напускной задумчивостью спросил он.

— Но ты не знаешь, что это, — возразил Ифрикс. Пришла его очередь быть высокомерным.

— Признаться, нет. Никто из тех, кто видел эту вещь, не сохранил рассудок или зрение, большинство из них мертво уже сотни лет. Однако, — он осмотрел выстраивающихся воинов, — я могу предположить. Может я и тупица в сравнении с тобой, Ифрикс, или ты наивно так думаешь, но я наделен толикой ума.

— Хватит! — прорычал колдун. — Знай, что когда энергия достигнет критической массы, эта крепость никогда не падет.

Этого я тоже не знал, но давно подозревал, — сказал Маэрак. Он кинул кровавую виноградину в рот и с наслаждением раскусил ее. — Но, так как ты не проявляешь интереса к расширению своих владений, я позволю тебе заниматься этим.

Ох, как же он доволен собой, подумал Ифрикс. Я увижу как он подавится собственным языком! Маэрак не знал об истинном предназначении черепов. Если бы он знал о плане Ифрикса перенести Хамон во Владение Хаоса и подарить этот мир Тзинчу, то вряд ли присутствовал бы здесь. Хоть он и был избранником Тзинча, но не горел желанием лично посетить Хрустальный Лабиринт Архитектора Судьбы.

Верткий ум Ифрикс заключил, что возможно Маэрак блефует, и он знает, чем был артефакт. Если это так, велик шанс, что Маэрак пришёл чтобы убить его в миг триумфа. Ифрикс учёл эту идею, как только она появилась, и не выдал её ни через слово, жест или мимику. Вместо этого он заговорил заговорщически, как будто делился с лордом Мантикорейским своими самыми страшными секретами.

— Эти существа состоят из магии. Я смог почувствовать это когда сражался с ними у Серебряных врат. Я видел, что умирая, их тела возносились туда откуда они пришли. Это я могу использовать. Мы убьём их, и я захвачу их сущности в мои сосуды из меди. Колдовская крепость станет напитываться их магией до тех пор, пока ни одно существо с любого плана не сможет пробить мою оборону, при этом наши земли будут в безопасности, лорд Маэрак. Если я преуспею, даже сами боги не смогут сокрушить этот замок.

Глаза Маэрака сузились. Он потряс шестипалым кулаком перед лицом колдуна, — Ты не прав, Ифрикс.

Сердце колдуна екнуло. Может теперь этот князь дураков решил скинуть свою маску идиотизма и нанести удар? Ифрикс приготовился произнести заклинание, способное превратить мозг лорда в медь.

— В самом деле, лорд Маэрак?

— Это я устрою резню, пока ты будешь съеживаться от страха в своей крепости. Я не позволю тебе позабыть про это. — Маэрак подошел к краю балкона и забрался на балюстраду. Мгновение он балансировал на ней. — Помни, колдун, ты усиливаешь свою крепость из плоти, стали и камня лишь потому, что я, лорд Маэрак Мантикорейский, позволяю!

Он спрыгнул с балюстрады, его одежды развевалась на ветру. Пронзительный визг заставил золото в гадальной чаше Ифрикса пойти рябью. Огромная мантикора прыгнула вслед за своим господином, с хлопком расправив кожистые крылья. Секунду спустя с лордом Маэраком в седле она натужно взмыла в воздух.

— Толика ума, говоришь? Нет, очевидно. — мерзко прошептал Ифрикс.

Тучи заслонили солнце, словно предвестники бури. Ифрикс поежился. Война приближается к Колдовской крепости.

Он ушел готовить свою магию.

Глава 10 Штурм Колдовской крепости

Эликсия лежала пред ними, лабиринт из руин, в центре которого притаилась зловещая крепость. Восемь высоких башен были соединены утыканными шипами стенами и обрамлены тысячей медных черепов. В центре возвышался огромный шпиль, его верх был скручен в святотатственную эмблему Тзинча — огромный глаз, мерцающий фиолетовым, в оправе из вороненной стали и окруженный изогнутыми языками пламени из металла.

Клинки Бури пришли по южной дороге из Мерцающих земель. Окраины Эликсии уже давно пребывали в запустении. Там были остатки укреплений, возведенных жителями Эликсии от оккупантов. Тхост предположил, что Эликсия держалась долгое время, прежде чем пасть.

Клинки Бури маршировали отдельно, Огненные Клинки и Несущие Рок — отдельно. Они пришли по главной улице с запада, ведомые лордами-целестантами Кумолом и Харекутом. Эти воинские палаты пришли из глубин Анврока, так что придется некоторое время подождать. Тхост надеялся, что у него хватит людей.

Грозорожденные Вечные прошли через проломленные ворота Эликсии. Башни оплавились, металл потек от воздействия какого-то интенсивного жара. Потеки застывшей стали вместе с грязью покрывали землю. Вдоль улицы, ведущей от ворот, лежали целые груды мусора. Разрушения были абсолютно хаотическими. Целые здания стояли нетронутыми возле груд металлолома, скрипевших на ветру. Всюду прослеживались следы трансмутирующей магии Тзинча.

Они прошли улицу, на которой каждый дом был перевернут верх дном и стоял на крыше, потом еще одну, где все здания были миниатюрными и пришли к полю из стекла, за чьей туманной поверхностью плавали причудливые фигуры. Одна улица была изменена от самого основания, материалы домов превратились в нечто отвратительное, в гигантские силуэты, менявшие позу, стоило только отвести взгляд. Была площадь, заполненная соляными статуями, чей вид не мог скрыть того факта, что некогда они являлись жителями города, застывшими в беге. Вмурованные в стены лица вопили. Из сухого фонтана билась смесь ртути и крови. Из пустых комнат звучали истерические голоса.

Но Грозорожденные не обращали на все это внимания. Они были созданы для борьбы с Хаосом и его проявления не внушали им страха. Они почти не переговаривались с тех пор как вошли в город, в совершенной тишине воины грозы двигались по улицам в направлении ужасной крепости. Их руки крепко сжимали оружие, они жаждали мести. В молчании они дошли до внутренней площади города и разделились — Тхост направился прямо вперед, другие лорды-целестанты — направо и налево. Грохот их поступи все еще был единственным звуком.

Небесные Поборники приближались к крепости. Тхост смотрел на облака и молил про себя Зигмара, чтобы у них хватило времени.

А затем город остановился.

— Стоять! — крикнул Тхост. Одиночный горн выдул в воздух одинокий, скорбный звук.

Перед ними лежало широкое открытое пространство, здания на котором были снесены, заменены толстым слоем грунта, на котором негде было укрыться осаждающим. Вне сомнений, металлические орудия очистили это место и помогли возвести чудовищный форт, но тут имело место нечто большее, чем простая расчистка пространства. Поверхность была гладкой, покрытой рельефными завитками. Высились темные очертания фундамента. На противоположной стороне этой смертоносной зоны чистого металла находилась цель Тхоста — восточные врата крепости. Они высоко поднимались от подножия стены, как будто вырастая из нее. Шипы, покрывавшие огромные металлические пластины, украшенные иконами Тзинча и символами Хаоса, покрывали каждый угол, сделанные из латуни и железа. Стены доходили до одной из восьми треугольных в сечении башен и у ворот превращались в зияющую пасть в основании. По периметру они были украшены черепами. Сотни и тысячи черепов покрывали поверхность стен. В тени туч они словно смотрели на Грозорожденных.

Зазвучало больше труб. Другие братства возникли на границе зубчатой линии руин, ограничивающих город от смертоносного пространства.

— Я никого не вижу, лорд-целестант, — сказал Перун. — На стенах нет ни одного защитника. Никто не перехватил нас в руинах, когда мы были уязвимы. Возможно, враги сбежали?

Тхост осмотрел парапеты. И вправду — никаких следов защитников. Из крепости не доносилось ни единого звука. Шелковые знамена на стенах колебались на ветру, и их шелест был достаточно отчетливо слышен.

— Они там. Они поджидают нас. Мы уничтожим их, но должны соблюдать осторожность. Тут какая-то уловка Великого Изменителя.

— И что если так, мой лорд?

— Мы уничтожим их в любом случае.

Солнце последний раз блеснуло на металле крепости. Из-за грозы опустилась тьма. Черные тучи собрались над замком.

Загрохотал гром. Капли дождя стучали по доспехам Тхоста.

— В атаку! — взревел тот.

С могучим ревом лорд-целестант и его Грозорожденные побежали из разрушенного города к окруженной крепости.

Гром вторил голосу труб, требующих мести. Сотни бронированных ног порождали грохот, заглушавший грозу. Даже руины дрожали. На улицах, на которых на протяжении веков царила тишина, эхом грохотали шаги.

Первый удар молнии ознаменовал атаку.

— Готовьтесь! — крикнул Тхост, — строимся в линию фронта! Геральдоры, призовите наших братьев!

Первые ряды Освободителей в нескольких шагах от стены сомкнули щиты, образовав собственную металлическую крепость. Вершители выстроились позади них, подняв свои луки. — Цельсь! — заорал Тхост.

На стенах появились головы в рогатых шлемах, сперва пара, затем дюжина — а потом все стены оказались заполнены воинами Хаоса. Но Вершители стреляли не в них.

Лазурные небесные стрелы врезались в горгулий и черепа, обрамляющие стены. Они взорвались, высвобождая магию.

В ответ воины на стенах стали метать вниз бомбы, дротики из черного железа и свинцовые шарики со стальными шипами. Освободители присели на колено и высоко подняли щиты.

Молнии осветили небеса, оставив на земле куполы энергии. Когда они погасли, на их месте стояли длинные ряды Грозорожденных, вооруженных громовыми арбалетами. Они немедленно вступили в битву. Разряды молний вспыхнули, порожденные их магическим оружием, и присоединились к небесным стрелам. Город словно потрясла ярость обстрела. Медные черепа на стенах взрывались, когда в них попадали снаряды абсолютной силы, которую они тщетно пытались поглотить. Внушительная часть парапета стены рухнула вниз, воины на нем разбились о металлическую поверхность крепости. Невероятно, но некоторые из них выжили. Но Освободители быстро их заметили и уничтожили, независимо от того, пытались воины сражаться или же бежать.

Более толстые столпы света ударили о землю, принеся воинов других братств, присоединившихся к осаждающим. Вскоре уже тысячи Грозорожденных Вечных обрушились на Колдовскую крепость. Небесные Поборники пели песнь мести и разрушения, их страсть была подобна урагану.

Дождь лился с неба, стуча по доспехам и щитам. Тхост поднял свой молот и меч и взревел от радости.

— Вам не под силу остановить надвигающуюся грозу!

— Эта битва идет уже не твоему плану, колдун, — проворчал Маэрак. Его мантикора зарычала и тряхнула гривой, возбужденная запахом крови.

— Глупости, — рассеянно ответил Ифрикс. Он сконцентрировался на бушевавшей внизу битве. — Эта крепость способна выдержать и больший натиск. Они еще будут страдать.

Не успел Ифрикс договорить, как участок крепостной стены был обрушен молнией, вырвавшейся из черной тучи над крепостью. Ифрикс не смог подавить дрожь, когда глянул в пролом.

— Ах, вот оно что! — взревел Маэрак. — Скоро это уже станет неактуальным. Битва будоражит сердца моих воинов. Ты думаешь, они станут просто стоять, позволяя врагам беспрепятственно атаковать? Скоро их терпение иссякнет, и они встретят врага лицом к лицу. — Маэрак пристально посмотрел на вражеских воинов, сверху выглядящими довольно маленькими. Было очевидно, что он высказывал собственное желание. — Они избранные Тзинча и будут доказывать его превосходство этому достойному сопернику.

— Это было бы глупо. — возразил Ифрикс.

Серия чудовищных взрывов потрясла крепость. Грозорожденные прибывали каждую секунду.

— Надо что-то делать, Ифрикс! Я не могу ручаться за своих людей!

Колдун кивнул. Затем он торопливо вызвал под своими ногами блестящий золотом диск, несущий его в воздухе.

— Прекрасно! Я раскрою защитный потенциал Колдовской крепости, хоть это и пустая трата магии. — он спикировал вниз, оставив позади ругающегося Маэрака.

Ветер и дождь мешали Ифриксу. Его диск завис в воздухе над восточными вратами, прямо над острием вражеской атаки. Колдун высоко поднял руку.

— Придите, серебряные клинки! Придите, серебряные гончие! Защитите своего хозяина, защитите своего повелителя! — пел он на святотатственном языке, опираясь на помехи в эфире, возникающие по всей области. Сила вырвалась из его руки.

Маэрак описывал вокруг него широкие петли. — Держитесь! — кричал он своим последователям, — Стойте крепко! Пусть маг делает свою работу! Удерживайте позиции, прокляни вас Тзинч! Держитесь!

Ифрикса пронзил поток магии. Он прожег его тело и душу. Такое наслаждение, чувствовать эту власть. жаль, что он ощущал подобное очень редко. Слишком редко он напоминал себе, почему присягнул Тзинчу. Голос Маэрака стал не более чем нытьем надоедливого насекомого. Голос как раз для такого ничтожного человека, подумал он. Он словно мог видеть глаза Тзинча, рассматривающие его, и они мерцали одобрением.

С адским криком Ифрикс сложил ладони домиком, и новый гром появился в симфонии битвы.

Глава 11 Первая смерть

Тхост смотрел на колдуна, спускающегося со своей башни и готовящего заклинание.

— Берегись! — крикнул он, — Берегись!

Стоящие вдоль строя лорды-реликторы читали собственные заклинания. Сверкающие волны магии пульсировали над Небесными Поборниками, исцеляя и усиливая их.

Стены крепости задрожали. Их украшенная оболочка сменилась лезвиями из простого серебристого металла, которые выдвинулись вниз. Розовый огонь полетел в сторону стены щитов. Освободители в ответ подняли щиты, но лезвия резко остановились перед ними. Совершенно синхронно эти клинки обрушились на щиты. Лезвия ударили вниз с сокрушительной мощью, разрывая два слоя зигмарита, заставляя воинов бросить щиты, чтобы обнажить дополнительное оружие против магической атаки.

Ряды Освободителей распались, нарушив мечевидное построение, каждый из них выбрал себе цель и вступил с ней в схватку. Зигмаритовые клинки звенели, сталкиваясь с магическим оружием. Но враг наслал большое количество этих клинков. Постепенно Освободители вдоль фронта падали, их смерть была отмечена ринувшейся вверх энергией. Но они не вернулись в Азир. Крики ужаса поднялись от рядов Грозорожденных, когда те увидели, как сущности их товарищей отклоняются от курса и всасываются в медные черепа крепости.

Ужасный вой поднялся со стороны города. Тхост увидел, как гончие с серебряными шкурами неслись по узким переулкам, их глаза горели кузнечным пламенем. Расплавленный металл брызгал из их челюстей, подобно слюне.

Они промчались по металлической площади, проскользив когтями по гладкой поверхности. Псы достигли Вершителей, их подобные кинжалам клыки вонзились в область вокруг масок. Люди боролись с этими зверьми, но их тела исчезали, превращаясь во вспышки энергии только для того, чтобы быть поглощенными крепостными черепами. Вслед за гончими ковыляли, пошатываясь, пробудившиеся древние доспехи, которых наполнила магия.

Крики радости и ликования донеслись со стены, когда колдовские порождения атаковали, но элемент неожиданности быстро был утерян, и они были уничтожены. Вершители отбили клинки с непревзойденным мастерством и стена щитов снова собралась. Освободители развернулись и встретили гончих. Молоты и мечи обрушились на тварей, выпуская им влажные серебряные внутренности. Тхост разрубил двух созданий возле себя, разбив голову безукоризненным ударом молота. Блестящая металлическая кровь забрызгала его, и в гневе он кричал одно и то же слово снова и снова.

— Месть! Месть! Месть!

Он сломал бедро последней гончей, и та жалобно завизжала, как и любое смертное создание. Обратный удар прекратил этот звук.

Затем Тхост встретился со скрипящими живыми доспехами. Пустые панцири лопнули под его молотом, кости их давно умерших владельцев рассыпались в прах. Он повторял имена своей матери, своего отца и сестер — имена из другой жизни, другого времени. С каждым словом его кровь проливалась.

Вместе со своими людьми он поверг последнего из живых доспехов, и крепость вновь содрогнулась под обстрелом. За каждый череп, светившийся украденной энергией, приходился расплавленный и упавший на землю.

— Это все, на что вы способны! — Тхост выкрикнул вызов и вновь поднял оружие, — Зигмар! Месть! Зигмар!

Его люди повторяли за ним. — Зигмар! Месть! Зигмар!

Но затем ворота со скрипом открылись, сильно хлопнув о стену, и адские силы Анврока лицом к лицу встретились с армией Зигмара в открытом бою. Тяжело бронированные воины выкрикивали имена Тзинча, врезавшись в боевые порядки Небесных Поборников. Те в ответ кричали.

— Зигмар! Месть! Зигмар!

Тхост побежал обратно к линии фронта, кровь и серебро ливнем стекали с его доспеха. Воины Хаоса использовали алебарды, чтобы отшвырнуть прочь щиты Небесных Поборников. Стена щитов заколебалась, а затем развалилась на части, составлявшие ее воины преодолевали яростное желание отомстить. Битва стала серией беспорядочных индивидуальных поединков и в каждом рабы Хаоса терпели поражение. Каждый из них был бесстрашным человеком, бессердечным тираном. И каждый из них был потрясен яростью врагов. Хамон еще не встречал врага, подобного Грозорожденным.

Темная тень пронеслась над полем брани. Мантикора пролетела над головами бойцов — тварь с поджарым и мощным телом льва. Зверь вытянул оскаленное лицо с блестящими умными глазами и тряхнул алой гривой.

Тхост наблюдал за ней, на мгновение замерев. Во время своей жизни в Амкарше он не раз видел таких существ — когда магия Хаоса изменила земли и обитающих на них зверей, подобные твари стали обычным делом. Мантикора с визгом пронеслась по воздуху с чемпионом на спине, спикировав на Обвинителей подобно ястребу, посылая их искалеченные тела на землю. Подняв своего зверя на дыбы, наездник заставил ударить его всеми четырьмя когтистыми лапами, сбив их на землю. — Стройтесь! — кричал он, — Образуйте ряды! Образуйте ряды!

Ветер, порожденный полетом мантикоры, поколебал Тхоста когда тварь пронеслась низко над ним. Тяжелые лапы монстра пропахали борозду через Небесных Поборников, некоторых убив но еще большее число отшвырнув. Грозовые стрелы преследовали эту летающую тварь Хаоса. Одна пробила шкуру, заставив зверя в ярости взвыть, но лорд был искусным наездником и направлял зверя из стороны в сторону, уворачиваясь от стрел.

Тхост проследил его путь. Как лорд и приказывал, воины Хаоса сформировали собственный строй и теперь Небесные Поборники превратились в изолированные группы среди хорошо организованного врага.

— Остановите их. Остановите их! Стена щитов! Стена щитов! — вскричал Тхост, — Стена щитов, за ворота!

Небесные Поборники в третий раз сомкнули щиты, проявив величайшую дисциплинированность и зашагав в унисон, но перед воинами Хаоса возникла стена огня и тзинчианцы атаковали, не страшась сопротивления. Мерцающий, розовый и золотой огонь отражал удары молотов и мечей, но беспрепятственно пропускал союзнические клинки. Мантикора снова напала, меч ее всадника рубил головы направо и налево. С каждым убийством лорд смеялся. Энергия убитых Грозорожденных устремлялась вверх, притягиваясь к замку. Грозовые болты лопались о защиту, в то время как воины Хаоса все убивали и убивали.

— Назад, назад! Отступить на двадцать шагов. Быстрее! — окликнул Тхост своих воинов.

Без возражений Грозорожденные Вечные принялись отступать, опустив щиты, увеличивая пространство между собой и воинами Хаоса. Тзинчианская армия заколебалась. Этого было достаточно.

Вершители, залп по земле! — крикнул Тхост.

Как только он произнес приказ, ливень из стрел вознесся в небо и обрушился вниз. Половина из них шипела или взорвалась на защищающем воинов магическом щите, но остальные врезались в металлический грунт перед ними. Трещащая грозовая дуга возникла перед строем воинов Хаоса, проникая под огненный щит и металлические доспехи самих воинов. Тзинчиты задергались и замахали руками, после чего пали на землю дымящимися трупами.

Огонь вырвался наружу. Хохочущий мантикоров наездник повернулся к крикам гнева, в то время как Грозорожденные Вечные ринулись на врага, сразив немногих выживших.

Ворота захлопнулись, но Тхост успел разглядеть, что требовалось. Стены на протяжении ста ярдов по обе стороны от ворот пустовали. Тхост усмехнулся. Он посчитал, что по выщербленным стенам крепости забраться будет легко.

— К стенам! — воскликнул он, — К стенам!

Тхост с подчиненными быстро поднялись по ним, пальцы легко впивались в мягкую медь черепов, украшавших стену. Ниже их Грозорожденные Вечные ломали стену напрямую, разрушая черепа, поглотившие товарищей, обрушивая на них мечи или выковыривая их из стены. Каждый уничтоженный череп со взрывом и вспышкой выпускал магическую энергию.

По всей длине стены происходило то же самое. Громовые арбалеты выжигали целые участки укреплений. Вершители и Обвинители прикрывали товарищей, пока те ломали стену. Из треснувших черепов, в которых была заключена сущность Грозорожденных Вечных, вырывалась энергия, которая, радуясь освобождению, стремилась ввысь.

Тхост протащил себя по последним нескольким футам стены, сила, вложенная Зигмаром в его конечности, позволила ему подниматься быстро даже в тяжелых доспехах. Он перескочил через зубчатую стену, подняв оружие, едва приземлившись. Воины Хаоса бежали вдоль укреплений, но не успевали остановить его. Люди Тхоста были уже позади него и шум битвы раздался вдоль всего участка стены.

— Усилим натиск! — ревел он, — Освободим место для братьев! — Тхост рычал со свирепой радостью мести. Рукоятью меча он сломал челюсть дикаря и пнул его над зубчатой стеной.

Крики, рычание и лязг металла. Ему все это нравилось, кровь, борьба и жжение в мышцах. Грозорожденный рядом с ним, вспыхнув, превратился в лужу густой жидкости. Два других встали на месте, как вкопанные, и оплыли, словно горячий воск. Еще один в облаке фиолетового дыма превратился в хрустальную статую. Превращаясь, он сверзился с увенчанной зубцами стены и разлетелся осколками на каменных плитах. Вспышки магии стремились в небо, но крепость по прежнему всасывала сущности Клинков Бури. Тхост скинул вниз еще одного воина и оглянулся, ища намеченную жертву.

Колдун парил в десяти ярдах от стены на золотом диске — высокий, изможденный человек с длинными рогами. Он немного отличался от обычного человека — давний раб Хаоса. Колдун безумно пел, метая магию, убивавшую воинов Тхоста. — Приведите его вниз! — крикнул лорд-целестант, — Убейте колдуна!

Группа Обвинителей услышала его и устремилась вверх по стене. Они кружили вокруг колдуна, бросая в него свои небесные молоты. Половина из них попали в колдовских прихвостней, но Обвинители были настроены решительно и их магия была мощна. Три заряда энергии, попавшие в золотой диск, заставили его заметаться вокруг и врезаться в стену. Диск заискрил и упал вместе с колдуном.

Десятки Освободителей и Вершителей находились на стене. — Убейте его! Убейте колдуна и мы выиграем битву! — ревел Тхост. Три Вершителя подняли свои луки, но колдун послал в их сторону размытый удар посоха. Людей рывком подняло в воздух за горло. Колдун сжал свою руку в кулак и когда они обмякли, сбросил их.

— Я закончу сам, — проворчал Тхост. — За мной!

Колдун был всего в нескольких ярдах. Тхост взвыл праведной ярости когда его закрыли. Разочарованный взгляд уперся в искаженное гримасой ненависти лицо демонопоклонника. Очень быстро он совершил серию сложных пассов. Со двора донесся звук взрыва, волна воздуха. Нечеловеческий рев ранил слух Тхоста, отвратительный, хныкающий вой, который никогда не должен был прозвучать в этом бренном мире. Люди Тхоста кричали и падали, но он зашагал дальше, его молот был готов нанести решающий удар.

Зубчатая стена под его ногами превратилась в расплавленное золото, он упал во двор вместе с полудюжиной своих людей. Он вскочил, не обращая внимания на ожоги, оставленные расплавленным металлом, который просачивался через щели в броне. Вокруг его ног хлюпала рыба с зубчатыми чешуйками, хватая ртом золото и погибая.

Густой запах висел в воздухе, и тревожное мерцание искажало зрение. Из самого сердца этого тумана появлялись существа, чье существование было анафемой для здравого ума. Они смещались, постоянно изменяясь, будто не принадлежали полностью одному миру или владению — Тхост узрел тварь размером с дом, погруженную в безумие и боль. Из ее спины прорастали массивные кристаллические кости, образовывающие богохульное колесо Хаоса. В его центре находилась плачущая дыра в пространстве — врата во владение Четырех Сил.

Один из солдат заглянул туда и закричал. Синее пламя вырвалось из сочленений его доспехов, и он с треском рухнул.

— Отводите глаза! — крикнул Тхост. Но это было бесполезно. Корчащие стрелы энергии вырвались из портала, крича вокруг зверя, словно тени терзаемых мертвецов. Они визжали в воздухе, входя в Грозорожденных. Все воины вокруг Тхоста были преобразованы силой дикой магии. Один из них распался на две одинаковые половины, копии себя, одну черную, вторую белую, которые немедленно начали сражаться друг с другом. Другой превратился в облако мотыльков, которые разлетелись по всем четырем ветрам. Третий стал фарфоровым изваянием, упавшим на землю с глухим ударом.

Тхост едва сдерживал вызываемый всем эти ужас. Магия в его теле стремилась в вихрь необузданной энергии, ревевший вокруг, словно вырывая душу.

Повелитель Зигмар, услышь мою молитву, думал он. Ты ответил мне в прошлый раз. И я прошу тебя еще раз, дай мне силы.

Тхост поднял меч и молот, зная, что это в последний раз.

— Месть, — прошептал он. И атаковал.

Спазматический завиток энергии попал ему в шлем, когда он посмотрел на существо. Всплеск боли прошел вниз, разорвав каждый нерв. Он выронил оружие и в ужасе отшатнулся. С ним что-то происходило, некие фундаментальные и ужасные изменения. Тхост взвыл от боли и опустился на одно колено. Он закрыл глаза и стал ожидать смерти. Он подвел.

Боль прекратилась. Он все еще был жив. Но он изменился. Его тело, его плоть. Оно ощущалось по-другому, тяжелее, сложнее.

Перчатка упала с руки. Он поднял руку перед лицом. Вместо кожи поблескивал металл. Плоть и кровь превратилась в живой зигмарит! Еще одна изменяющаяся стрела попала в него, но не причинила вреда. Он победоносно рассмеялся лающим смехом. Тхост поднялся, спокойно шагнул вперед и подобрал оружие с земли. Зверь ревел и верещал, несколько диссонирующих животных голосов сливались в разочарованное адово бульканье.

Магия ливнем обрушилась на Тхоста но он уверенно шагал к монстру, чье колдовство не причиняло вреда изменившемуся телу. Тварь встала на дыбы, вытянув щупальца от ротового отверстия. Тхост рассек их своим мечом, разрубив их и перешагнув через них, пока они распадались на разноцветные клочья магии. Вскочив, он размахнулся молотом над головой и обрушил его вниз, на небольшую головку твари, скрытую за копной щупалец. Череп зверя издал отчетливо слышимый треск и, как показалось Тхосту, с облегченным вздохом тварь рухнула на землю.

Портал на спине зверя замерцал и погас. Тварь испустила последний вздох и умерла, его плоть сморщилась, превращаясь в черный пепел.

Тхост повернулся к магу и поднял молот в сверкающей металлической руке.

Ифрикс бегал по стене взад-вперед. Его совершенное владение, над которым он трудился так долго и с такой любовью, было разбито на кусочки вокруг него. Пылающие молнии били с неба, врезаясь в стены. Небесная энергия угодила около северо-восточной башни, вызвав фонтан из расплавленной меди. Воины Бога-Короля ломали и разбивали магические сосуды, выпуская тщательно собранную энергию обратно в эфир. Вспышки света понеслись вверх когда сущности Грозорожденных были освобождены, стремясь оседлать грозу.

— Нет, нет! — тоскливо закричал Ифрикс. Воины на стенах были повержены и последователи Зигмара переходили через часть стены, измененные муталитом. Они проникли во двор, уничтожая всех на своем пути почти без усилий.

Капли дождя, гонимые ветром ударили ему в лицо, когда лорд Маэрак опустился на парапет.

— Смотри, колдун! Вот он, настоящий Хаос! Не твое педантичное сооружение. Крепость потеряна! Твой собственный питомец впустил их! — Маэрас расхохотался, в его смехе смешалось отчаяние, гнев и ликование.

— Трус! — завопил Ифрикс. — Я никогда не отрекусь от своего творения!

Он повернулся к людям на стенах и металлической площади, посылая снаряды, вызывающие пожар в рядах его врагов, трансмутируя Грозорожденных Вечных во всевозможные отвратительные формы. Залп стрел по дуге устремился к нему. Он махнул рукой, и они просвистели мимо. Вершители, стрелявшие в него, были задушены.

— Она потеряна! — повторил Маэрак. — Бежим.

Жуткий вой во внутреннем дворе привлек внимание Ифрикса. Муталит рухнул на пол. Его убийца развернулся и указал на колдуна с дерзким вызовом.

Ифрикс расстроено уставился на Маэрака.

— Что ты делаешь? — спросил Маэрак. — Ифрикс, нет! — заговорил он предостерегающе. — Не призывай такую силу!

Колдун поднял руки, вызывающе глядя на лорда. Чертыхнувшись, Иаэрак поднял своего скакуна в терзаемое грозой небо.

Ифрикс три раза повторил заклинание. Враги приближались со стороны пробитой стены. Зубчатые молнии ударили в центральную башню. Артефакт услышал и ответил, послав сигнал, понятный только Ифриксу. Призыв молота к своему хозяину заставил зубы Ифрикса болеть, но он не мог остановиться, повторяя фразу снова и снова.

Реальность завопила. Ифрикс направил в свою душу столько леденящей темной энергии, сколько сумел.

Последние слога заклинания слетели с его губ, едва не застряв в горле. Его раздражало, что запасы энергии, собранные в его крепости, должны быть уничтожены.

Черный круг разошелся от колдуна, уничтожая все, к чему прикасался. Воины Хаоса и Грозорожденные Вечные рухнули замертво под витыми арками крепости. Черепа вцепились в жизни убитых Грозорожденных, но их было так много, что крепость не могла поймать их всех и их сущности стремительно возвращались домой. Земля восстала против этого черного дела, вздрагивая от боли. Башня покачнулась, ее стены потрескались и стал виден золотой свет, исходящий от артефакта, но его было недостаточно, чтобы удержать тьму, выпущенную Ифриксом. На долю секунды Ифрикс уставился во владение смерти. Нечто древнее и темное смотрело на него оттуда с презрением.

Снова стало светло. Ифрикс опустился на колени, у него закружилась голова. Все вокруг него были мертвы. Грозорожденные Вечные исчезли вместе со своим лордом. Земля была покрыта телами его людей и последователей Маэрака.

Сухой смешок прозвучал позади него. Ифрикс устало поднял голову.

— Хозяин, — произнес он.

— Хитрый гамбит, смертный, — сказал Кайр.

— Это было невероятно глупо, — возразила вторая голова, приближаясь к колдуну. Она была наклонена набок, ее глаза были наполнены видением Ифрикса.

— Хорошо сыграно, — не согласилась с ней другая. — Зачем нужен тупой последователь?

— Возможно, нужен. — утверждала вторая.

Головы заговорили вместе, угроза безошибочно угадывалась в словах Кайра, — Теперь твоя очередь. Закончим это вместе.

— Да, вместе. — согласилась одна из них.

— Именно это мы всегда и планировали, разве нет? — спросила другая.

— Д-д-да! — сказал Ифрикс. — Разумеется, милорд! Я только хотел… у меня не было времени… мне пришлось действовать быстро, я…

Кайр тяжело оперся на свой посох. — Ай-ай-ай, — сказала первая голова.

— Заткнись, Ифрикс. — добавила вторая.

Глава 12 Перековка

Воспоминания бурлили и ускользали от Тхоста, мимолетные впечатления тьмы и рук, разрывающих его душу. Он двигался быстро и потерялся в свете. Боль была ужасной, пересиливавшей вселенную. Океан агонии, более глубокий, чем время. Он не мог вспомнить свое имя. Он вспомнил, что находился… Где? Земля гигантских зверей, замок в стране, считающейся цивилизованной. Добрый отец, хорошая жизнь.

Он вспомнил свой конец. Кровь, смерть и боль за тех, кого он любил. Он почувствовал в себе порчу, густую и въедливую, задохнулся. Воздух не попадал в его легкие, только энергия, сырая и трещащая. У него не было легких. Что-то задергалось в конвульсии. Но у него не было тела. Может, это его душа?

Кейран. Это его имя?

Нечто дернулось в грозовом свете, зигота, которая расщепилась и стала быстро делиться.

Лицо женщины. Его мать? Тетка? Он не узнал его, но сам вид напомнил о необходимости мести.

Лицо мужчины, увенчанного обручем из красного золота. Мертв. Потреблен. Его мысли бушевали и потребность в мести навалилась более тяжело. Волна света, нежные кости быстро затвердевают, сжатая рука вновь облачилась в плоть. Он чувствовал, как растут мышцы, пряди их волокон накладываются друг на друга. Больше костей появилось из материи магии, заключая влажно надувшиеся органы. Череп вновь облек мозг.

Боль усилилась.

Был и другой замок, где у него было другое имя. Земля металла. Рогатый человек.

Так много боли! Он метался, уступая растягивающимся голым нервам, мучительно горящих болью.

Процесс ускорился, но неизвестно, сколько он продолжался — месяцы или секунды. У Тхоста не было возможности для отсчета времени, только боль. Он знал только, что скорость роста увеличилась. Кожа, волосы, зубы, ногти. Или что-то, похожее на них, что-то, чему не хватало их прочности.

Агония охватила его череп, когда на нем выросло новое лицо, две ямы боли разверзлись там, где выросли новые глаза.

Он не мог этого выносить.

Время остановилось. Он находился в другом месте. Замок из камня, увешанный ужасными плодами. Замок из металла, потрескивающий под тяжестью украденной магии.

Замок, в котором спрятан великий приз…

— Тхост!

Его Бог-Король призывал к себе.

— Тхост!

Его король.

— Тхост Буря Клинков!

Тхост, это его имя? Да, имя, данное ему Богом-Королем, повелителем света. Дар Зигмара, новое имя для новой жизни. Была ли другая? Мужчина, женщина. Горящий замок. Месть. Воспоминание о том времени ускользали, размывались, становясь для него потерянными навеки.

Он Тхост. Тхост Буря Клинков из Небесных Поборников. Никого другого больше не существовало. Чувство вины было единственным, что осталось от другого мира, холодное и неуступчивое, словно алмаз.

Никогда больше он не потерпит неудачу.

Иной свет пришел на смену первому, более мягкий, очищающий душу. Он прошел через него насквозь и Тхост испустил резкий вдох, когда последние остатки боли покинули его.

— Встань, Тхост Буря Клинков! — прозвучали слова, нежные, словно гром. Память о боли исчезла.

Свет угас, превратившись в великого человека, бога. Зигмара Молотодержца, сидящего на престоле Азира. Тхост помнил его лицо лучше, чем собственное. Высокий и царственный, величественный, человек, облаченный в свет божественности. Тхост моргнул. Он поднял руку к глазам, все еще болевшим он новизны. Его рука, одетая в небесно-бирюзовую броню, была целой и невредимой.

— Мы больше не должны стоять на коленях, — сказал Зигмар. Жестом он поощрил хоста распрямиться.

Лорд-целестант Клинков Бури стоял на ногах, которых чувствовал иллюзорными, будто доспехи — единственное, что придавало им форму. В них была сила, он стоял непоколебимо, но его не покидало чувство, что они были не его. Словно он занял их у кого-то извне. Или украл.

— Твоя Перековка завершена. — произнес Зигмар.

Тхост понял, где находится — в тронном зале Зигмара, зале, подходящем для величия Бога-Короля. Другие стояли за Тхостом, более низшие существа, чем Зигмар, ходя большинство из них были лордами-целестантами десятков разных грозовых воинств.

Как он оказался здесь? Он не помнил, как вошел в эту комнату и почему стоял на коленях. Он помнил… Он помнил металл…

— Теперь расскажи мне о Хамоне. — поторопил Бог-Король.

В Зигмаре чувствовалось рвение. Он торжествовал. Каких слов он ожидает от Тхоста? Что он сделал?

Тхост сглотнул. Его горло было необычным. Его конечности гудели от магии. Что с ним случилось?

— Была… — начал он. Его слова звучали глухо в ушах. — Была магическая крепость. Мы разрушили стену, чтобы умереть в волне тьмы, порожденной великим светом.

Зигмар подался вперед, — Расскажи мне про этот великий свет.

Это была, была… смерть. Темные земли, разоренные алчностью. Он умер. В сердце своем он ощущал холод, которого не было раньше. Он что-то потерял. Он вспомнил скребущие руки скелетов и вздрогнул.

— Золотой. — сказал Тхост. Он должен был выдавить слово, словно оно было частью его самого, но оно сорвалось болезненно легко. — Не ублюдочная энергия Хаоса. Неистовая, но чистая.

Зигмар напрягся. Ощущение триумфа усилилось. Он кивнул, и, хотя смотрел на Тхоста, явно видел другое место и время. — Я хорошо помню это, — наконец сказал он. Резко повернулся, — Лорд Ванд!

Один из присутствующих шагнул вперед. Тхост знал его. Он сохранил воспоминания об этом месте, хоть они и померкли, словно гобелен, чьи цвета блекнут с возрастом. Молоторукий. Ванд Молоторукий. Он был его товарищем, лордом-целестантом и… и другом?

Молоторукий подошел ближе к Тхосту.

— Готовь своих воинов, — командовал Зигмар. — Этот свет — мой. — Он опустился на трон и схватился за подлокотники, выполненные в виде металлических грифонов. — Мы нашли Гхал Мараз.

Тхост сделал это. Он вспомнил, что Зигмар упоминал об этом.

Бог-Король закончил. Толпа воинов взревела. Некоторые из них скандировали его имя. Но он ни о чем не думал.

Он нашел величайшее оружие Зигмара, но при этом потерял себя.

Джош Рейнольдс Пленник Черного Солнца

Я всё еще жив.

Всё еще стою гордо.

Это мои владения.

Паутина покрывает мои глаза и черви копошатся у меня в груди. Но я всё еще жив. Я продолжаю стойко сражаться с теми, кто выступает против меня. Я буду поступать так вечно, ибо не могу иначе. Моя воля подобна пламени. Великий Некромант пробуждается.

Я всё еще жив.

Трехокий король сокрушил часть армий моих слуг. Его демонический клинок сокрушил мои кости и рассек моё сердце пополам. Моё колдовство, моя магия исчезла, моя сила разбита на алтаре судьбы. Тело моё было обращено в прах, и в прах я возвратился. Моя вопящая душа пала во тьму, и, подобно черной комете, пронеслась по миру мёртвых, ударилась о сами корни этого мира.

Я всё еще жив.

Нагашиззар пал. Его великие башни и базальтовые колонны превратились в прах. Там, где он гордо возвышался в прошлом, теперь лишь выжженная земля. По улицам, которые чувствовали марш тысяч воинов, теперь лишь носится вой шакалов.

И всё же, я жив.

Я заставил солнце исчезнуть, запечатав мир мёртвых, высушил моря и выжег всю траву. Я унижал своих врагов, менял землю и небеса местами, был в местах, где прежде не ступала нога смертного, и всё же я вернулся.

Нагаш восстал!

Что-то шевелится в диких местах, которые принадлежат мне. Некая сила, воняющая штормом, просачивается в мои владения. Я восседаю на троне в беззвездном Стигссе, чувствуя, как она тянется к тому, что принадлежит мне. Души вырываются из моей хватки, духи бегут от моего голоса. Воры и нарушители бродят по моему владению. Они думают, что я исчез.

Я всё еще жив.

Внимайте мне! Услышьте мои слова те, кто ещё может слышать. Владения Мёртвых — моё тело. Его земля — мои кости, а пики — корона. Владение огромно, как мой глас, и мало, как мои желания. Я шагаю через моря на востоке, и разрушаю горы на западе. Мой трон на севере, а тень на юге. Где бы вы не искали меня, я — повсюду. Где бы вы не молились — я услышу.

Те, кто верит в меня, те, кто следуют воле моей, воле Нагаша, будут процветать. Я пробудился, и мои враги снова познают моё имя. Найдите их, и сделайте своими врагами. Найдите воров, и отнимите у них то, что они украли у меня.

Услышьте меня! Внимайте мне!

Услышьте и возрадуйтесь!

Нагаш — это всё, и всё, и вся едино во мне.

Нагаш восстал!

Тарс, Лорд-Целестиант Святых Рыцарей издал крик полный ярости. Он ударил своим молотом сверху-вниз по багровому шлему воющего кровавого налетчика, и воин упал с расколотым надвое черепом. Тарс крутанулся, открывая для удара живот противника. Меч, что он держал в другой руке, ударил по смертельной дуге. Его оружие било врагов священными молниями, сопровождая его удары, каждый из которых был фатальным для его врагов.

— Кто будет праздновать победу? — зарычал он.

— Лишь верные! — незамедлительно ответили бойцы из небольшого воинства Грозороженных, следующих за ним.

Освободители, Обвинители, Вершители, Искупители — все, закованные в выкованный из звезды зигмарит, и несущие оружие из того же материала. Их арсенал сверкал чистейшим серебром там, где не было ни капли золота. На наплечниках они с гордостью несли печать — вьющиеся следы ударов от рогов быка, которая, как и их тяжелые щиты была глубочайше голубого цвета. Оружие их мерцало святым огнём. Теперь же они обратили его против любого врага, что избежал внимания Лорда-Целестианта.

Он переступил через тело кровавого налётчика и посмотрел вперёд. За шеренгами противника, путь, которым они следовали с момента прибытия несколькими днями ранее был чётко виден. Зигмар ударил молнией по руинам некогда гордой цитадели, ныне заросшей серым лишайником и качающимися деревьями с широкими корнями. Ковёр пожелтевшей травы карабкался на треснувшие камни двора, помечая валяющиеся всюду кости. Громогласное прибытие Грозорожденных в Юдоль Печалей подняло в воздух сотни испуганных ворон, которые продолжали следовать за ними даже теперь.

Путь впереди некогда был дорогой, ныне исчезнувшей под зарослями пожелтевшей травы, которая, судя по всему, покрыла все эти земли. Древние руины и разбитые лачуги были располагались по обеим сторонам пути. Когда-то здесь был город. Теперь же здесь остались лишь цветущая растительность и стервятники.

— Кто завоюет благосклонность Зигмара? — закричал Тарс, поднимая молот над головой. Он нанес удар по кровавому налётчику с крушащей кости силой. Мечом своим он пронзил мерзкий символ кровавого культиста и раздавил его.

— Лишь верные! — закричали Грозорожденные вокруг него в унисон.

— Лишь верные! — ответил Тарс, раскрутив меч в смертельном приеме, разрубившем глотки врагов, что оказались слишком близко. Он отбросил умирающих кровавых грабителей в сторону, используя свой превосходящий вес.

Воины Тарса звали его "Бычье сердце", имя, которое он получил во время битвы за Церулианские Берега, когда он врубился в ряды врагов с яростью, которой было сложно что-то противопоставить. Это было подходящее имя как для него самого, так и для его Воинской Палаты, и они несли его с гордостью. Мечи их были как рога, молоты как копыта, и они использовали оба этих оружия против врагов Зигмара в равной степени.

— Смять их! — возопил он. — Разрубите их на куски во имя Зигмара и Небесного Царства!

Тела устилали его путь, когда он двинулся вперед, в самую пасть врага. Кровавые грабители были безумцами, но смертными безумцами, и не было среди них тех, кто мог выстоять в бою с Тарсом. Он был Грозорожденным Вечным, и через него текла мощь Зигмара Молотодержца. Он рычал и бил врагов, снося их со своего пути, пробиваясь к кровавым воинам в тяжелой броне, формировавших яростный центр вражеских рядов. Последние бросились ему на встречу, славя имя Кровавого Бога, снося с пути своих собственных последователей в яростной жажде встретиться в бою со Святыми Рыцарями.

— Чья память будет жить вечно? — закричал Тарс.

— Лишь верных! — прогремели Грозорожденные, передние линии которых, состоящие из Освободителей схлестнулись в бою с кровавыми воинами. Растянувшись в линию, за ними следовал авангард из Искупителей и Карателей, ведомых Лордом-Целестиантом.

Тарс ударил плечом в живот одного из кровавых воинов, перебрасывая берсерка через спину не замедляясь. Молот Искупителя из одного из отрядов, идущих позади него, опустился вниз, гарантируя, что павший кровавый воин больше не поднимется. Тарс поразил второго в голову молотом, и вонзил клинок в живот третьему, пробивая тело противника насквозь. Его клинок застрял в нелепых пластинах брони кровавого воина, заставляя его тратить драгоценное время, дабы вырвать его. Когда он сделал это, внезапно на его наплечник опустился топор с зубьями пилы.

Силой удара его бросило на одно колено. Второй удар пришелся на голову, выбивая его из равновесия. Латунные и кровавые фигуры окружили его, и топоры, покрытые демоническими рунами, ринулись вниз. Он увернулся практически от каждого, кроме двух, выбивших искры из его зигмаритовых пластин. Однако ни один удар не пробил броню, но это было лишь вопросом времени.

— Держись, Бычье Сердце! — прогремел голос.

Молния ринулась вперед, смывая противников от Тарса. Он яростно оскалился, когда увидел, как кровавые воины дергаются под ударами бури. Дым струился из их глоток и глазниц, а плоть их была почерневшей там, где её можно было увидеть за пластинами брони.

Тарс поднялся на ноги и ударил одного из дымящихся противников молотом по подбородку. Кровавый воин отлетел назад и упал бездыханно. Тарс поразил ещё одного и повернулся, чтобы приветствовать своего спасителя. — Отличная работа, Рамус, — сказал он. — Еще бы пара мгновений и меня бы смели в лепешку.

— Помни об этом в следующий раз, когда решишь встретиться с врагом в ближнем бою, обгоняя всех нас, — сказал Лорд-Реликтор Бычьих Сердец. — Нас не так много, чтобы заменять тебя вновь и вновь, Тарс.

Как и другие его собратья по рангу, Рамус Дух Теней нес оружие и броню, богато украшенную печатями веры, смерти и бури. Его главнейшей задачей было беречь души Святых Рыцарей из его Воинской палаты от зова Мира мёртвых словами и огнём.

— Обязательно. — кивнул Тарс. — Но сперва покажи нашему врагу свою силу.

Рамус поднял свой реликварий и пробормотал тихую молитву. Звук его голоса потонул в грохоте битвы. Небо впереди было уже тёмным, и ещё больше взволновалось, когда молнии ударили по врагу, сжигая его ряды, обращая бойцов в пепел и вопящие факелы. Тарс поднял молот, давая сигнал своим воинам остановиться, а молнии продолжали бить снова и снова, пока не оставили после себя лишь тишину и треск пламени.

— Кто будет праздновать победу? — пробормотал Тарс, аккуратно касаясь плеча своего Лорда-Реликтора молотом.

— Лишь верные. — ответил Рамус, глядя на Тарса. — Дорога очищена, Лорд-Целестиант, мы можем пройти.

— Что ж, не будем медлить. — сказал Тарс и дал сигнал к построению.

Грозорожденные заняли свои места в строю с вековой выучкой. Освободители заняли места впереди и по флангу, окружая Вершителей, в то время как Обвинители устремились вперед. Отряды крылатых воинов полетят впереди воинства, высматривая противника и возможные засады.

Не то чтобы такая стратегия врага была успешной, но стоило перестраховаться. Если бы он не был Грозорожденным Вечным, он бы принял продолжающиеся атаки врага за некий знак, но страх был выжжен из него давным-давно, оставив лишь веру. Он и его бойцы были героями, их доблесть была подтверждена многими битвами, ныне забытыми в пламени перековки. Святые Рыцари были четвёртым воинством, основанным Зигмаром, и их ряды были наполнены наиболее пламенными верующими в Него, избранными из Царств смертных. Общей их чертой было то, что они взывали к имени Зигмара в пылу битвы — и бывали услышаны — а также то, что каждый из них не щадил своей смертной плоти во имя праведного дела.

Тарс мало мог вспомнить из дней своей собственной смертности. Он помнил вес меча и доспеха, а также шорох воинской мантии цвета глубочайшего пурпура. Он помнил, как яростно кричал до хрипа, стоя на стенах пылающей цитадели, в то время, как красные демоны карабкались на стены жаждя убить его и его братьев по оружию. Он помнил имя — Тарсем — и слово — Адов Камень — и чудовищную тень, что, хлопая огромными крыльями, накрыла его. Затем рычание, и… пустота. Пустота, окружавшая его, пока он не пробудился в Зигмароне, выкованный заново.

Это была его судьба, и Тарс был ею доволен. Его врагам недоставало сил, которые он приобрел и жаждал применить в бою против них. Он был Грозорожденным, и они будут страшиться его имени, перед тем как испустить последний вздох. Его задумчивость вскоре нарушил Рамус.

— Страшное место — сказал он, возглавляя вместе с Тарсом воинство.

— Частично, да. — согласился Тарс. Он размышлял о том, что они увидели с момента прибытия: странные горы, похожие на песочные часы и возвышающиеся на горизонте, заросли тусклых цветов, тихо вздыхающих, когда кто-нибудь проходил рядом с ними.

— Земли конца и тихого увядания, — сказал Лорд-Реликтор. — Место шёпота, где души забытых скитаются по дорогам, ведущим в никуда. Земли, где горы разрушаются, только для того, чтобы с рассветом возникнуть вновь, а зверьё и птицы рождаются и умирают в один и тот же день. Всё здесь увядает, хотя не знаю являются ли наши враги причиной этому или ужасный господин этого Царства. Как думаешь он послушает нас?

— Без понятия, — сказал Тарс. — Нагаш уже предавал Зигмара ранее. Может он сделает это вновь. Но это не наше дело. Наша задача — получить у него аудиенцию и доказать, что у нас общие цели, и тогда мы сможем начать очищение этого Царства от врагов.

— Сперва надо найти его. — заметил Рамус.

Со времени прибытия их основной целью был поиск пути в Преисподнюю — одни из девяти легендарных врат Стигса. Великий Некромант исчез, отступив в глубины, где ни одна душа не сможет найти его. Однако Зигмар дал своим писцам задание проанализировать огромное количество древних записей, задокументированных задолго до Всесторонней Войны, чтобы выяснить где могут быть Девять Врат. Результаты исследований были переданы Грозорожденным, отправленным на поиски Нагаша. Девять Врат находились в различных цитаделях. Некоторые в больших и хорошо укрепленных, другие же в небольших, но отлично укрытых от глаз врага. Девять Воинских палат были отправлены на поиск этих фортификаций и врат, заточенных в их стенах.

Пока результатов не было, но Тарс держался за надежду, что Зигмар не послал бы их туда, где победы было бы не достичь. Врата были где-то здесь. Где-то… Они непременно найдут их.

Дорога становилась всё более трудной и крутой. Грозорожденные шагали, оставив место битвы далеко позади, шагая сквозь зеленые поля, иссыхающие под светом луны, лишь для того, чтобы зацвести вновь с восходом солнца, в то время как деревья шатались и вздыхали при самом небольшом порыве ветра. Небо было тусклым и мрачным даже в полдень, будто бы само солнце боялось показаться в Царстве Смерти. Вороны всё ещё преследовали их, кружа и закладывая виражи между Обвинителями, когда те устремлялись вверх на крыльях молний.

— Да, — сказал Тарс, — И мы исполним приказ, даже если нам придётся сражаться на всём пути к нашей цели.

Они регулярно вступали в сражения с шатающимися в беспорядке слугами Губительных Сил с самого момента их прибытия. Поклонники Кровавого Бога были тонкие, как блохи на скалах, окружающих их. Царство Смерти было под осадой, и каждый пик и долина были заполнены последователями Тёмных Богов. Он покачал головой. — Впрочем, я бы не отказался от подкреплений.

Крик сверху привлёк его внимание, и Тарс поднял взгляд. Один из Обвинителей спустился ниже и указал на каменное возвышение, нависающее над окружающим пространством и голыми деревьями.

— Там что-то впереди. Какое-то строение на вершине. — закричал он. Тарс дал им знак двигаться вперед, и крылатые воины полетели к руинам, увенчанным куполами.

— Снова руины. — сказал Рамус.

— Возможно это путь в Мир Мёртвых. — ответил Тарс. Он поднял молот, давая знак своим отрядам. — Освободители на фланги, поднять щиты. — скомандовал он. Его голос пронесся над сияющими рядами его Воинской Палаты.

Отряды Освободителей двинулись на фланги, держа щиты наготове, на случай засады. Если это место было целью их поисков, то такое место определенно могло быть лагерем для боевых банд, вроде тех, которые атаковали их с момента прибытия. Тарс взмахнул рукой и щиты поднялись над головами Грозорожденных и по бокам. Со стороны их воинство выглядело как настоящая зигмаритовая змея. Такая форма защиты позволяла им защититься во время движения от стрел, камней и даже магии. Удовлетворённый, Тарс указал молотом на храм.

— Вперед! — приказал он.

Широкая дорога, обвивавшая возвышенность, вела на вершину. Тарс возглавлял движение отряда, и заметил, что путь впереди был декоративно усеян черепами. Насаженные на медные и железные пики, дергались и щелкали пожелтевшими потрескавшимися зубами, как будто злясь на судьбу. Кости лежали под ними, перемешанные с кусками доспехов и разбитого оружия, сложенные в ямах, параллельно с дорогой. Тарс уставился на черепа, в его жалость вторгалось отвращение. Они всё ещё живы, — пробормотал Тарс, — даже сейчас.

— Нет, Тарс, — ответил Рамус, — Они мертвы, и это самое ужасное. Ничто в этом Царстве не умирает по-настоящему, даже сейчас. Их души привязаны к этому месту, цепями самой темнейшей из магий.

Тарс мотнул головой.

— Продолжаем движение. — скомандовал он через плечо.

Ещё больше костей ожидало их на вершине холма. Они были свалены в кучи: некоторые целые, хотя большинство было разбито. Вороны прыгали среди них, каркая друг на друга. Повсюду были воткнуты в каменную поверхность мрачные иконы и мерзкие штандарты, несущие печати убийств и резни. Костяные части челюстей и пальцев свисали со многих из них, легко болтаясь под дуновениями ветра.

— Мы далеко не первые посетители этих мест. — сказал Рамус.

— Нет. — ответил Тарс.

Строение впереди было частично встроено в кусок скалы, похожей на огромный коготь, возвышающийся над холмом, и сильно напоминало купол. Его стены были изогнуты наружу в огромном полукруге из утеса, нависая над склоном, несмотря на трещины по всей их длине. Изогнутая крыша увенчивала стены, опираясь на изгиб скалы. Вороны кружили вокруг в огромных количествах. Множественные символы были начертаны на внешней стороне стен. Они изображали солнце, луну, звёзды и другие эзотерические моменты.

— Это строение такое же огромное, как любая цитадель, виденная мной. — сказал Тарс. — Но его состояние хуже, чем их.

Несмотря ни на что, он мог оценить великолепную резьбу по камню. Солнечные часы и сухие фонтаны украшали двор, и Тарс подумал, что когда-то это было прекраснейшее из мест, прежде чем некое зло поселилось здесь. Внезапно Тарс почувствовал вспышку чего-то… печали, возможно, или отблеск давно забытого, всплывшего на поверхность его памяти. Его ладони сжали оружие.

— Я был здесь ранее. — пробормотал он.

— Лорд-Целестиант? — удивленно спросил Рамус.

— Я в порядке. — потряс головой Тарс. — В этом месте есть что-то, что беспокоит меня. Впереди, Обвинители приземлились на купол, распугав сидевших на нем ворон. Грозорожденные двинулись в руины через остатки того, что некогда было внешней стеной, но спустя много лет пало и превратилось в кучу камней и разбитых колонн.

Тарс оставил несколько отрядов Вершителей и Освободителей на страже во дворе, а остальных повёл глубже в руины. На пути в огромный зал им попалось ещё больше костей, которые валялись то тут, то там. Вход был сооружен из тяжелых каменных плит, декорированных всё теми же символами солнца, луны, комет, падающих звёзд. Все они были аккуратно были высечены на поверхности скалы.

Проходя мимо, Тарс провел пальцами по одному из символов, испытывая дежавю.

— Что это за место? — спросил он, глядя на потрескавшуюся фреску на крыше, изображающую огромное поле звёзд и чёрную фигуру с косой в капюшоне, собирающую обильный урожай.

— Возможно, обсерватория, — сказал Рамус, осматриваясь, — Это место напоминает мне о некоторых похожих в Нихилиадских горах. Есть места, где звездочёты и звездопоклонники предаются наблюдениям за ночными небесами. Это место расположено на возвышенности в долине, это идеальное место, что всматриваться в небеса.

— Возможно, но зачем? — сказал Тарс. — Звёзды в этом Царстве все кривые, а ночное небо перевёрнуто.

— Так было не всегда. — заметил Рамус. Он указал на странный резной орнамент на стене. Тарс понял, что он напоминает ему звёздное небо, запечатленное на фреске над ними. — Я подозреваю, что именно так выглядели звёзды до пришествия Хаоса.

— И они будут такими вновь. — ответил Тарс. — Туда.

Он указал молотом на коридор.

— Центральная комната.

Он двинулся сквозь арку в конце зала в центр обсерватории. Несмотря на внушительный фасад, обсерватория была на деле одной большой комнатой.

Центральная комната была огромной, ещё размера было достаточно чтобы вместить сотни людей. Высокие сводчатые потолки были изогнуты вверх, смыкаясь на открытом небу круге из камня. Там сидели вороны, заглядывающие в просвет на Грозорожденных. Огромное возвышение находилось в центре комнаты, непосредственно под каменным кругом. Круговая лестница вела вверх в большой планетарий, похожий на колесо, выполненный из чёрного железа и выполнен в форме солнца. Планетарий был больше трех взрослых людей, его огромные кольца простирались наружу, таким образом, что свет падавший сверху проходил через дырки в кольцах, образуя странные тени.

Рамус взглянул на планетарий.

— Снова звёзды, — сказал он, голос его разнесся по комнате. — Дыры в железе, соотносятся с аналогами на стене. Это было предназначено для созерцания.

Его голос звучал почти тоскливо.

— Теперь ничего не осталось, кроме нескольких любопытных вещей. — сказал Тарс, оглядываясь.

Как и снаружи, внутри комнаты были разбросаны кости и разбитые части доспехов. Все стены были покрыты выцветшими росписями и зарослями лишайника, кроме одного места, где глубоко в стену был воткнут меч. Сухие части лишайника покрывали пол под клинком, а сталь покрылась трещинами там, где касалась камня. Клинок беспокоил его. Он чувствовал, что покрылся мурашками, хотя и не мог понять почему.

— Нужно идти. Я ошибся — тут нет ничего интересного. — сказал он.

— Подожди, Тарс. Глянь на планетарий. — отозвался Рамус. Тарс взглянул на возвышение и вгляделся туда, куда указывал Реликтор. Он пораженно моргнул. Что-то было поймано в кольцах. Нет, не поймано — заперто. Он не увидел этого, т. к. раньше оно было скрыто кольцами. Но теперь препятствий его взгляду не было.

Он быстро вскарабкался на возвышение, Рамус не отставал.

— Это человек. — сказал Тарс.

— Живой? — спросил Рамус. Грозорожденные собрались вокруг возвышения, их любопытство было понятно, ибо, возможно, кто из них был жителем этого Царства в дни до их Перековки. Возможно, что некоторые из них погибли, защищая одну из здешних цитаделей.

— Я так не думаю, — сказал Тарс тихонько. Планетарий сдвинулся, тихо поскрипывая кольцами, позволяя солнечному свету течь сквозь дыры в железе. Тело держалось за счёт медных шипов, вбитых через запястья в одно из колец, что заставляло тело вращаться с одним из них. Сухая кровь покрывала мраморную кожу его рук и головы, окрашивала богатые доспехи, надетые на тело и ноги. Руки и лицо покрывали многочисленные раны. Его доспех нёс отметины многих ударов. Рваная мантия лежала под телом, как будто её оторвали от неё и выбросили в гневе. От тела несло кровью и смертью, а хищные черты его лица несли на себе слабость.

Что-то в этом мёртвом лице привлекло внимание Тарса. Оно не было ему знакомо, но он чувствовал, что видел его ранее. "Был ли ты здесь, когда в последней битве, я доказал Зигмару, что достоин. Но это было невозможно, ибо прошли столетия." — подумал Лорд-Целестиант.

— Помогите передвинуть кольца. — Тарс схватился за внешнее кольцо и начал толкать его назад, остальные последовали его примеру. Метал заскрипел, и конструкция сдвинулась. — Нужно вытащить его оттуда, — сказал он, обращаясь к Рамусу, — Кем бы он ни был, никто не заслуживает такой судьбы.

Рамус не ставил его приказ под сомнение, и вместе двое Грозорожденных Вечных умудрились сдвинуть древний механизм, получив доступ к висящему на кольцах телу.

Рамус взял мертвеца за челюсть, осматривая. — Эти следы на плоти — последователи Кровавого Бога известны своей жестокостью к тем, кто попал к ним в плен. Возможно, ему также не повезло.

— А ты подойди поближе… и тогда я покажу тебе насколько.

Тарс вытащил клинок, вонь застарелой крови омыла его.

— Рамус, осторожно! — предупредил он.

Тело дернулось в своих оковах. Метал заскрежетал, и поднявшаяся голова открыла вид на красные глаза, пылающие жаждой. Опережая выучку Грозорожденных, тело существа рванулось вперед и было остановлено лишь пригвожденными запястьями.

Кости двинулись и длинные клыки прошли весьма близко от лица Рамуса. Лорд-Реликтор отступил, приготовив молот. Существо неистово дёргалось, кусая воздух. Все Грозорожденные вокруг возвышения были во всеоружии. Отряд Карателей двинулся к возвышению, готовя рубить существо своими топорами. Тарс приказал им остановиться.

— Стоять. — отдал он приказ. Чем бы ни было это создание, он был уверен, что сил его и Лорда-Реликтора будет достаточно, чтобы справиться с ним.

— Достаточно. — сказал Рамус. Его молот ударил существо в живот, сбивая с насеста. Оно вскрикнуло и упало, гвозди разрывали его плоть. Оно повисло, содрогаясь, затем прокашлялось и взглянуло вверх.

— А. - дергая челюстью, сказало оно. Тарса вновь окатила вонь крови. Глаза его сменили цвет с красного на оранжевый, оно перестало дёргаться.

— Прошу меня простить, я… далеко не в самой лучшей форме. — прохрипело существо.

Тарс поднял молотом его голову. — Что ты такое?

Несмотря на заданный вопрос, он уже знал ответ. Вампир. Слово возникло из глубин памяти. Неужели он сталкивался уже с подобными существами в своей прошлой жизни.

Сухие губы отогнулись в улыбке, и вампир треща засмеялся.

— Куда более интересный вопрос… что ты какое? — один глаз чуть прикрылся. — Я чую… бури и чистую воду. Ты не смертен.

— Раньше был. — сказал Тарс.

— Что ж, аналогично можно сказать и про меня. — проскрежетал вампир.

— Как тебя зовут?

— Какой толк от имен, когда собеседник в таком положении? — существо дернуло пальцами, заставляя медные шипы тереться о металл планетария. Существо зашипело в очевидной боли. — Как насчёт того, чтобы выпустить меня, а я, взамен, удовлетворю твоё любопытство.

— Выпустить чудовище? — спросил Тарс, поднимая молот. — Вампиры недостойны доверия. Они лгут также легко, как человек дышит, а обман течёт в их венах заместо крови.

Он удивился своей тираде, слова пришли ниоткуда. Он чувствовал, что говорил их ранее. Адов Камень — слово вертелось на языке.

— Тогда убей меня, — проскрежетал вампир. — Любой исход удовлетворит меня, лишь бы покинуть это проклятое место. Существо взглянуло на Тарса, посмеиваясь. — Или ты слаб, чтобы исполнить задуманное, Грозорожденный?

Глаза Тарса сузились. Хватка старой памяти отступила, и подозрения всплыли на поверхность. Он обменялся взглядом с Рамусом и ответил:

— Я думал, ты не имеешь понятия кто мы.

— Разве я говорил это? — сказал вампир. — Я лишь задал вопрос. — Ваши выводы — лишь ваши. — он улыбнулся, обнажая клыки. — Я знаю, что вы такое достаточно хорошо.

— Почему ты здесь? — требовательно вопросил Тарс — Говори правду, иначе я оставлю тебя стервятникам.

— О, я слышу намек в твоём голосе? Неужели ты отпустишь меня, если я скажу правду?

— Довольно! — сказал Рамус. Он взглянул на Тарса. — Мы итак потеряли здесь достаточно времени, ведя беседы с словообильным трупом. Надо выдвигаться, Бычье Сердце. Он начал спускаться по ступенькам. Тарс обернулся, чтобы последовать за ним.

— Погодите.

Тарс обернулся.

— Я искал кое-что. — вампир состроил гримасу. — Путь в Стиггс. Он улыбнулся, хотя в его улыбке было мало юмора. — Я искал путь домой. — его руки дернулись, и улыбка превратилась в гримасу боли.

— Отвечай, где он! — потребовал Рамус.

— А тебе какое дело?

— Мы ищем встречи с Великим Некромантом. — сказал Тарс.

Вампир моргнул.

— С Нагашем? — он зашипел. — Да вы психи.

— У нас есть долг, и мы выполним его, даже если все умрём в процессе. — ответил Тарс.

— Да, это вариант наиболее вероятен. — сказал вампир. Он покачал головой. — Я был прав — вы психи. Оставьте меня, безумцы. Лучше буду гнить тут в одиночестве.

— Ты обнаружил врата? — спросил Тарс строго.

Вампир фыркнул и закрыл глаза.

— Нет. — сказал вампир. — Я не успел. Я попался прислужнику Кровавого Бога по имени Гореносец. Он и его стоя тварей, которую он зовёт бандой уничтожили моих слуг и заточили меня здесь. Они думали, что будет здорово, учитывая мою природу, заточить меня в солнечном свете, чёрном железе и тому прочее.

— Почему бы просто не прикончить тебя?

Улыбка вампира растянулась.

— То, что мертво, умереть не может. — его улыбка растаяла. — По правде говоря, я думаю, что они отнеслись к моей живучести, как к некоему вызову.

Глаза Тарса пробежались по многочисленным ранам, покрывавшим плоть вампира, и застывшей на возвышении крови.

— Они пытали тебя. — сказал он.

— Они пытают меня, — прошипел вампир. — каждые несколько дней. Слабый солнечный свет, а также недостаток крови, сдерживают меня — узника безмозглых маньяков. Я не имею сомнений, вы уже встречались, на пути сюда, с отрядами фуражиров Гореносца. Он посылает их на поиск достойных жертв, пока остальные его бойцы шатаются по холмам, сражаясь с каждым, кто встанет у них на пути, включая своих сородичей, а когда ему становится скучно, он приходит сюда, чтобы вырезать своё имя на моей плоти. — вампир внезапно посуровел, а его глаза засветились удивлением. — И мне кажется, что он должен прибыть сюда с минуты на минуту.

Звук горнов внезапно пронёсся по комнате.

— Лорд-Целестиант, приближается противник. — сообщил один из Обвинителей через дыру в куполе.

— Сколько? — спросил Тарс. Он проклял своё невнимание к деталям. Нужно было послать Обвинителей на разведку окружающего пространства, тогда враг бы не подошел так близко незамеченным.

— 2 к 1 от нашего количества. — прозвучал ответ. — Они взбираются по восточному склону. У них также есть боевые звери.

— Кхоргораты, — зашипел вампир, — уродливые твари, их сложно убить. Гореносец весьма любит своих зверюшек, я бы даже сказал, помешан на них.

— Тогда мы будем готовы. Рамус, укрепи это помещение к бою. Это не укрепление, но должно подойти для обороны. — сказал Тарс.

— А что же вы, Лорд-Целестиант? — спросил Рамус.

— Я хочу оценить силы врага и его расположение лично. — сказал Тарс, направляясь к наибольшему разлому в стене. Когда он подошел к нему, Грозорожденные ранее бывшие снаружи, вошли внутрь обсерватории, так предполагали их тренировки. Враг обладал количественным превосходством, и лишь дисциплина могла помочь Бычьим Сердцам победить.

— Держаться. — приказал Тарс, его голос пронесся между зигмаритовых доспехов. — Шиты на авангард. Зигмар даровал нам место для обороны, так давайте же используем его. Кто будет несокрушимо стоять под яростью демонов?

— Лишь верные! — отозвались Грозорожденные. Освободители развернулись и припали на одно колено, ставя щиты в правильную линию. Вскоре еще больше отрядов присоединилось к ним, выстраивая щиты в подобие стены. Тарс выступил вперед в открывшееся для него пространство, обозревая силы врага.

— Во имя Небесного Царства… — пробормотал он, наблюдая бушующую орду. Мерзкие штандарты возвышались над рядами воющих варваров и одоспешеных кровавых воинов. Численность противника намного превышала размер тех банд, с которыми они сталкивались ранее. Это была орда в прямом смысле этого слова. Самое плохое: в ней были монстры — кхоргораты, которые ревели и бесновались среди смертных воинов, включая тех, кто погонял их.

Несмотря на шум от этих чудовищ, Тарса привлекло иное тощее прыгающее существо. Тварь была не из плоти, но из тёмного металла, и других неразличимых вещей. Её лицевые черты, подобные летучей мыши, несли выражение нечеловеческой боли, и он мог видеть, что противник контролировал тварь с помощью цепей и губительных печатей. От подергивающегося существа шел лихорадочный дым, он дернулось вперед, когда кровавые загонщики начали хлестать его по бокам и бить заостренными палками.

— Что во имя великого дракона это такое? — пробормотал он.

— Его зовут Ашигарот. — ответил вампир со слабостью в голосе. Даже через шум Тарс услышал его.

Он посмотрел через плечо. Вампир не глядел на него, но он почувствовал что-то в его голосе.

— Что это такое? — спросил Рамус.

— Мой питомец. — прошипел вампир.

— Глубинный ужас, — сказал Рамус, присоединившись к Тарсу на стене. — Они существа тьмы, призванные с помощью некромантии. Он посмотрел на вампира. — Он не просто случайный путник.

— Нет, но я могу быть полезным… Освободи меня, и я помогу вам. — сказал вампир.

— Нам не нужна твоя помощь… — начал Рамус. Тарс жестом приказал ему замолчать, и посмотрел на склон холма. Ряды врага расступились, и вперед вышла широкая мускулистая фигура, таща за собой визжащего кхоргората. Этот воин не был простым кровавым грабителей, это Тарс мог сказать точно. Нет, он был элитой, чемпионом Губительных Сил. Его череп украшали вьющиеся большие рога, броня на его груди отсутствовала, а открытой плоти были выгравированы символы Кровавого Бога. Он нес в руке топор с широким лезвием, а другая его рука, что держала цепь чудовища, была защищена наручником с лезвиями, похожими на когти.

— Я — Тарка Гореносец, — прорычал чемпион Хаоса, — Возвышенный среди всех несущих смерть и господин сотни зверей.

Кхоргорат, чьи цепи он держал бросился вперед. Чемпион потянул цепи, стараясь сдержать тварь, чтобы та не вырвалась.

— Это место принадлежит мне правом сокрушителя щитов и разбитых копий. Кто вы такие, что ходите по этим камням без моего разрешения.

— А он разговорчивый. — сказал Рамус, стоя одной ногой на разбитой стене, держа молот на коленке.

— Чем больше он треплется, тем больше у нас времени на подготовку. — ответил Тарс.

— Я знаю кто вы, от вас несёт громом, да и слухи путешествуют по здешней разрухе весьма быстро. — продолжил Гореносец. — Бог Крови будет доволен, когда я доставлю ему ваши черепа. Да, и добавлю к ним череп моего раба, мне наскучило терзать его вечно исцеляющуюся плоть. Кхоргорат зарычал и рванул вперед на пару шагов унося за собой Тарку. Чемпион засмеялся. — Кровопийца желает пировать вашими внутренностями, сереброкожие. Он и его братья пожрали слуг вампира, сожрут и вас. Вперед, Кровопийца! — Крака отпустил цепи и отступил назад. Монстр рванул вперед.

Он был не единственным, кто бешено несся вперед, отделяя Грозороженных от их врагов. За спиной Гореносца, ещё несколько существо было освобождено от цепей воинами Тарки. Кхоргораты, неслись через мусор, покрывая расстояние намного быстрее нежели любой человек или Грозорожденным мог. Обвинители Тарса швырнули вперёд молоты, понёсшиеся к врагам с силой падающих метеоров. Один из кхоргоратов споткнулся и упал, его плоть покрылась дымящимися кратерами.

— Поднять щиты! — приказал Тарс, когда один из монстров бросился в сторону щели в стене обсерватории, снося по пути солнечные часы.

Освободители были отброшены назад, когда тварь врезалась в них. Молоты и мечи били по его плоти, но кхоргорат отказывался умирать. Стена щитов превратилась в фейерверк летящих в стороны тела, когда остальные чудища врезались в ряды Грозорожденных.

— Рамус! — крикнул Тарс.

— По вашему приказанию, Лорд-Целестиант. — крикнул Рамус, выставляя вперед свой реликварий. Молния сорвалась со штандарта и ослепляющей вспышкой понеслась к одной из тварей. Кхоргорат взвыл.

— Вершители! — прокричал Тарс. Молниевые арбалеты издали короткий жужжащий звук, и на монстра посыпались стрелы, заставив того упасть на колени. Освободители окружили его, молоты поднимались и падали, отбивая смертельный ритм. Тарс оглянулся. Еще две твари вели бой с отрядами Карателей и Искупителей внутри комнаты, третий был снаружи и вслепую бил по Обвинителям, которые отвлекали его. Но в конце-концов, существо, которое Гореносец назвал Кровопийцей, побежало через обсерваторию к Рамусу, чье внимание было приковано к существам, с которыми бились его стражи-Каратели.

Тарс бросился на перерез. Услышав приближение чудища, Рамус повернулся, но недостаточно быстро. Когти Кровопийцы ударили, сбивая Грозорожденного Вечного с ног, его реликварий был выбит из рук. Рамус откатился, избегая быть раздавленным, но как только поднялся на ноги, монстр поймал его и поднял над землёй.

— Отпусти его, тварь! — прорычал Тарс, приближаясь.

Его молот ударил по спине Кровопийцы, но прежде, чем он смог ударить снова, существо нанесло удар слева, достаточно сильный, чтобы его доспех треснул. Он отлетел назад, врезавшись в возвышение и разбивая камень. Один из Карателей попытался разрубить пальцы существа и освободить Рамуса, но Кровопийца разорвал неудачливого Грозорожденного. Он швырнул Лорда-Реликтора в стену и на пол.

Силы Рамуса были на исходе, и никто из воинов не мог помочь ему освободиться. Голубые вспышки молний, устремившихся вверх к небесам, означали судьбу тех, кто пытался. Чудище было намного быстрее, чем можно было сказать на первый взгляд, и сильнее своих собратьев.

Тарс поднялся, вновь готовый к бою.

— Я спасу его. — сказал кто-то рядом. Он повернулся и увидел вампира, смотрящего на него с места своего заточения.

— Я быстрее чем ты, даже теперь, и сильнее, — сказал вампир. — Ты не сможешь подойти близко к нему, прежде чем он убьёт тебя и твоего друга. Более того, эта конкретная тварь имеет должок по отношению ко мне. Я могу спасти его, Грозорожденный. Освободи меня. Или умри. Меня устроят оба варианта.

Тарс не медлил. Своим мечом он разрубил кольца планетария. Устройство начало падать. Тарс бросил оружие и схватил его напрягаясь от усилия. Быстрым движением он высвободил медные шипы из плоти вампира, существо упало на возвышение, а Тарс отбросил планетарий вбок. Вампир уставился на него. А затем за мгновение оказался в том месте, где Тарс ранее видел меч в стене.

Быстрым движением вампир высвободил клинок из стены и бросился к Кровопийце. Огромный багровый зверь зарычал и ударил, но вампир увернулся, и держа меч двумя руками вонзил его в плоть твари между плечом и шеей. Клинок светился нечестивым светом, а из раны начал литься красный дым. Кхоргорат вскрикнул и крутанулся, пытаясь попасть по вампиру. Он отбросил Рамуса, и Тарс устремился к нему, держа оружие наготове.

— Чего вы ждёте, идиоты? — прорычал вампир, — Помогите прикончить его!

Тарс бросился вперед. Его молот ударил по одному из костяных наколенников Кровопийцы, разбивая его. Тварь завопила и поникла, всё ещё пытаясь настичь вампира, который держался на её шее. Вампир зашипел и выдернул клинок. Полилась кровь, и он отпрыгнул. Кхоргорат упал вперед, его когти царапали древний мрамор обсерватории. — Сейчас, Грозорожденный! Бей немедля! — сказал вампир.

Тарс опустил свой молот на череп существа, разбивая его. Рамус, поднявшийся на ноги и возвративший свой молот, присоединился к нему. Вместе они били снова и снова, пока чёрный ихор не забрызгал пол вокруг, и существо испустило последний вздох. Тарс оглянулся вокруг — остальные кхоргораты встретили схожую судьбу, повергнутые оружие и божественной яростью Грозорожденных. Воины уже начали перегруппировку, готовясь к следующей битве. Тарс посмотрел на вампира, который сказал. — Что дальше?

— Теперь мы закончим, то что начали. Тарсус подошел к бойнице и навел свой клинок на Гореносца. — И это всё, что вы можете? — прокричал он, махая оружием. — Мы всё ещё здесь. Кто будет стоять несокрушимо?

— Лишь верные! — закричали в ответ Святые Рыцари. Молоты застучали по щитам. — Лишь верные!

Тарка откинул голову назад и зарычал. Он рубанул воздух топором, и его воины устремились вперед — вопящая орда, разукрашенная в цвета крови и меди — кровавые грабители и твари, скачущие впереди смертных.

Тарс отступил от бойницы.

— Грозорожденные, — сказал он, — Мы выиграли немного времени, но враг приближается во всей своей мощи. Вершители, прорежьте их ряды. Отступайте, когда они достигнут здания. Это будет ближний бой, друзья мои! Кто будет праздновать победу?

— Лишь верные! — ответили воины Тарса. Он кивнул.

— Лишь верные. — сказал он твёрдо. — Сражайтесь, как если бы сам Зигмар наблюдал за вами. Ну, или Рамус — он ближе.

Воздух потревожили звуки молниевых арбалетов и людских криков. Тарс быстро взглянул на бойницы в стенах, где Вершители построились в два ряда: один стреляет другой перезаряжает. Вместе они поливали неорганизованную толпу врагов, карабкающихся к ним. Обвинители изводили врага, помогая Вершителям. Это помогло получить пару мгновений покоя, прежде чем битва захлестнула их всех. Несмотря ни на что, враг продолжал штурм, и скоро ворвётся в обсерваторию.

Тарс заметил, что Рамус наблюдает за вампиром. — Ты не доверяешь ему.

— Ты сам говорил — вампирам нельзя верить.

— Он тебя спас. — сказал Тарс.

— Он спас себя. Моя судьба была случайной. — парировал Рамус.

— Так и было. — сказал вампир. — Однако, у нас общие цели. У них мой зверь. И я хочу его вернуть. Он мне дорог.

Тарс кивнул в подтверждение. — Да будет так. Но если ты обратишься против нас, я убью тебя лично. — он поднял молот в подтверждение. Вампир притворно улыбнулся.

— Своевременное оповещение. — сказал вампир, положив свой клинок на плечо.

Со стуком зигмарита, Вершители и Освободители вернулись в строй. — Поднять щиты. — приказал Тарс, его голос пронесся по комнате. Щиты поднялись и прислонились друг к другу, формируя стену.

— Держать строй! — продолжил Тарс. Он крепче схватил свое оружие. — Двигаться строго по приказу.

— А что делать мне? — спросил вампир, легко поклонившись. — Может занять место в строю и сражаться рядом с твоими воинами.

— Сражайся как посчитаешь нужным, — сказал Тарс перевел взгляд с врага на вампира. — Ты больше не пленник. Ты свободен.

Вампир моргнул. Затем, он наклонил голову и сказал. — Как скажешь. Он повернулся к разрушенной стене, а затем вопли поклонников Кхорна наполнили воздух. Первый, протиснувшийся в бойницу кровавый грабитель держал в каждой руке по топору. Остальные следовали за ним. Вскоре волна убийственной ярости покатилась к Освободителя, продолжавшим отбивать свой боевой ритм, в ожидании приказов Лорда-Целестианта.

Тарс спустился с возвышения. Руки его были разведены в стороны, а оружие наготове.

— Держаться, Бычьи Сердца! Держаться! — кричал он. — Рамус, призывай бурю.

Рамус поднял реликварий и резко опустил его вниз, не доводя до пола. Прозвучал звук, похожий на звон колокола. Снаружи обсерватории полил дождь. Раздался гром, и кровопоклонники снаружи завопили, когда цепные молнии начали бить по их рядам, перескакивая от воина к воину. Люди умирали в больших количествах, сгорая в своих доспехах и превращаясь в живые факелы. Замешательство прошло по рядам противника.

— Опустите головы, — прорычал Тарс, проталкиваясь к передним рядам. Освободители пригнулись, их щиты усилил переднюю часть обороны, а молоты держались низко. — И… вперед! Как один, отряды освободителей пришли в движение. Тарс возглавил их, набирая скорость с каждым шагом. Его воины поддерживали скорость, и с громовым стуком, щиты встретили передние ряды кровавых грабителей. Щиты сомкнулись, Освободители толкали врага назад. Тарс бился на переднем плане, давая своим воинам возможность двигаться с каждым ударом.

Всё больше воинов, протискивались через бойницы, несмотря на то, что передние ряды заставляли их отступать. Яростные кровавые воины врубались в своих же. Битва становилась интенсивнее. Освободители бились эффективно, обращая численность врага, против него самого. Молоты опускались на колени и били в грудь. В других таких сражениях, этого было достаточно. Грозорожденные были безжалостны в своём собственном ключе, подобно тому как слуги Кровавого Бога были в своём, и когда они шли вперед, никто не мог выстоять против них.

Но вскоре начал сказываться численный перевес противника. Вопящие кровавые воины подцепляли щиты топорами, выдёргивая Грозорожденных вглубь толпы, раздирая их на части во вспышках голубого света. Неуклюжие туши кхоргоратов виднелись через прорехи в стенах обсерватории, они рвали на части стены, пытаясь расширить дыры в них. Обломки валились сверху, когда крыша и стены пошли трещинами. Секция с грохотом обвалилась, давя и Грозорожденных, и кровавых грабителей.

— Отступаем, — закричал Тарс, парируя удар топора, — Сомкнуть ряды и отступить от стен!

Освободители, из тех, у кого была такая возможность, начали отходить, держа щиты сомкнутыми. Другие же не смогли выйти из боя, и вскоре были убиты. И вновь голубой свет прорезал небеса под проклятия Тарса. Он увидел, как Рамус организовывал Искупителей и Карателей для контратаки.

Этого явно будет недостаточно. Численность противника превышала из примерно 10 к 1. Противник не боялся смерти. Их совершенно не беспокоил тот факт, что они могут сгинуть в сражении. Они лишь продолжали идти. Нужна была новая стратегия.

— Сомкнуть щиты! — приказал он, принимая стойку. Вокруг него отряды Освободителей прекратили отступление и выполнили его приказ, построившись рядом с возвышением. — Будем держаться здесь. Ни шагу назад!

Когда он говорил, в помещение влетели Обвинители, нанося молниеносные удары и быстро отступая, таким образом снимая нагрузку на своих товарищей. Небесные молоты били по скученным толпам кровавых грабителей, подбрасывая тела в воздух. Но остальные продолжали наступать. Тарс жестом приказал вершителям занять позиции. Некоторые отряды превратили возвышение в импровизированную крепость, двигая книжные шкафы и каменные одры, дабы использовать их в качестве укрытий. Остальные заняли позиции позади Освободителей.

Молнии вгрызлись в ряды врага ослепляя и сжигая его. Секция стены щитов разверзлась, и Рамус повел в бой своё Братство Паладинов. Огромные двуручные топоры Карателей легко разрубали багровую броню, в то время как молниевые молоты Искупителей сбивали сильнейших чемпионов Хаоса с ног. Но враг продолжал наступать, и даже тяжеловооруженные Паладины не могли в одиночку выстоять против такого прилива. Их слишком много, подумал он. Он рассчитывал, что обсерватория будет подходящим местом для сдерживания противника, но этого явно было недостаточно.

Над головами своих воинов и над вздымающимся морем противников, Тарс заметил Гореносца, пробивающегося через ряды своих собственных последователей, таща за собой существо, которое вампир назвал Ашигаротом. Он убивал любого, кто был недостаточно быстр, чтобы убраться с его пути. Глубинный ужас шел с неохотой, пытаясь вырваться из цепей.

Тарс сделал шаг к ним и заметил вампира, взобравшегося на разрушенный купол обсерватории, его руки были разведены в сторону, а тело приняло наклонное положение над помещением. Гортанный напев слетел с его губ, его голова отклонилась назад. Глубинный ужас начал брыкаться и верещать в своих оковах. Кровавый загонщик бил тварь снова и снова, но оно лишь сильнее ярилось. Странный фиолетовый свет струился по кускам костей, разбросанным по помещению. Они начали дергаться, и Тарс почувствовал, как его волосы встают дыбом.

— Остановить его! — завопил Тарка, показывая на вампира топором, вступая в обсерваторию. Вопящий Ашигарот тащился за ним на цепи. Кровавый загонщик следовал за ним, ударяя глубинный ужас перед тем, как освободить его от цепей. Он показал на вампира. Но вместо того, чтобы броситься на своего бывшего хозяина, существо развернулось и сомкнуло челюсти на голове кровавого загонщика. Тарка нанес ему удар топором, монстр ответил ударом когтей, царапая доспехи и отталкивая его на шаг и нависая над ним и ближайшим Грозорожденным. Последний был раздавлен, его тело превратилось в голубой свет. Глубинный ужас завизжал и бросился в бой, разя всех, до кого мог дотянуться, не делая каких-либо исключений. Кровавые воины и Грозорожденные почувствовали на себе его ярость.

Тарс устремился к Гореносцу, убивая всякого кровавого грабителя, достаточно глупого, чтобы встать у него на пути. Он услышал, как напев вампира стал громче, но в данный момент его интересовал лишь Гореносец. Лишь Тарс приблизился к противнику, чемпион Хаоса поднялся на ноги и нанес рубящий удар топором. Молот, меч и топор схлестнулись в звонком танце смерти, когда Бычье Сердце и Гореносец начали обмен ударами.

— Я заберу твой доспех и водружу его на своё знамя, воин. Твой череп будет служить мне чашей, а твоё оружие я отдам рабам. — рычал Гореносец, разрезая на части мантию Тарса своей перчаткой с лезвиями. — Когда закончу с тобой, я сдеру кожу с мертвеца, и сделаю из неё себе мантию. Он нанес удар в область живота.

— Ты сюда трепаться пришел или сражаться? — сказал Тарс, отклоняя удар. Его молот опустился на плечо Тарки, разбивая его доспех. Чемпион Хаоса завыл и нанес могучий обратный удар снизу-вверх. Тарс отступил на шаг, но недостаточно быстро — край топора выбил из его нагрудника искры, заставляя отшатнуться назад. Гореносец врезался в него, направляя лезвие в сторону головы Лорда-Целестианта. Противник был весьма силён. Сильнее всех, кого Тарс встречал в бою ранее.

Тарс упал, и лишь в последний момент смог увернуться от топора, обрушившегося на то, место, где он только что был. Прежде чем Гореносец смог нанести ещё один удар, на него обрушился удар сломанного клинка. Тарс оглянулся и увидел несколько скелетов, собравшихся вокруг него. Мертвецы атаковали Гореносца, жаля его расщепленными копьями, и разя хрупкими мечами. Еще больше схватило его, держа руки и огромные рога, венчавшие его голову. Он бессловесно зарычал, ударяя по ближайшему скелету. Мертвец упал, но сразу же пополз обратно к нему.

Кхоргораты вопили в агонии — скелеты наваливались на них и сталкивали с ног, давя числом. Мёртвые восставали, несмотря на наступление врага, убивая его воинов, связанных сражением с Грозорожденными. Всюду, молчаливые легионы шли в бой по воле и колдовству вампира.

Тарс поднялся на ноги, видя, что Гореносец устремился к нему, истекая кровью из дюжины ран, но не слабея от этого.

— Я уже побеждал мёртвых прежде — смогу победить и сейчас, но сперва, я заберу твой череп сереброкожий. — орал чемпион Хаоса, устремляясь в сторону Тарса, сметая со своего пути скелетов. Тарс поднял свой молот, готовясь встретить напор врага. Внезапно их обоих накрыла чёрная тень.

Гореносец посмотрел наверх. Тарс воспользовался тем, что враг отвлёкся и ударил Гореносца, сбив его с ног. Когда тот упал, глубинный ужас кинулся на чемпиона Хаоса с воем. Верхом на нём сидел вампир, который смеялся, когда Ашигарот когтями вырывал жизнь из павшего воина. Когда с ним было покончено, вампир посмотрел вниз на Тарса.

— Прошу прощения, друг мой, но… этот задолжал мне и Ашигароту кровью. — сказал он. Вампир легко улыбнулся.

Тарс покачал головой. Битва была закончена. И теперь, живые и мёртвые смотрели друг на друга с осторожностью через тела их общих врагов. Он посмотрел на вампира.

— Благодарю тебя. — сказал Тарс, осторожно держа своё оружие низко, помня, что мёртвым нельзя доверять. Вампир тихо засмеялся, как будто прочёл его мысли.

— Маннфред, — сказал вампир. — Меня зовут Маннфред.

— Что ж, Маннфред, так Маннфред. — ответил Тарс. Он поколебался, а затем протянул ему руку. Маннфред уставился на неё на мгновение, будто бы озадаченный этим, а затем пожал её. — Моё имя — Тарс. Я — Лорд-Целестиант этих воинов.

— А я Маннфред фон Карштайн, Граф Висячего Леса. — сказал Маннфред, низко кланяясь. Распрямившись он сказал: — Всё ещё хочешь найти путь в Мир Мёртвых, друг Тарс?

— То есть, ты всё-таки нашел врата? — спросил Тарс.

— Нет. — ответил Маннфред. — Они не здесь. Он забрался на спину своего ужасного скакуна. — Но я знаю путь, и могу провести вас.

— Зачем тебе помогать нам?

— Скажем так: это долг чести. — сказал Маннфред. — Я должен тебе за свободу. Он замолчал, как будто задумавшись. — И возможно даже больше, — он протянул руку. — как видишь, я плачу по счетам.

Тарс помедлил. Он заглянул в немигающие желтые глаза Маннфреда, вынося суждение. Ему казалось, что он уже проходил через это, и он удивлялся, было ли от этого что-то хорошее в те времена. Каким-то образом, он понимал, что нет.

Но он должен был завершить своё задание. И не важно будет ли он жив или мёртв по её окончании.

Тарс пожал руку Маннфреда.

— Тогда веди, Маннфред фон Карштайн. Грозорожденные следуют за тобой.

Джош Рейнольдс Пески крови (не переведено)

Не переведено.

Джош Рейнольдс Владыки Хелстоуна (не переведено)

Не переведено.

Джош Рейнольдс Переправа Семи Печалей (не переведено)

Не переведено.

Дэвид Гаймер Звери Карфы (не переведено)

Не переведено.

Дэвид Гаймер Кулак Морка, кулак Горка (не переведено)

Не переведено.

Дэвид Гаймер Великий Красный (не переведено)

Не переведено.

Дэвид Гаймер Лишь верные (не переведено)

Не переведено.