...ergo sum (...следовательно существую)

Наутро после Рождества выпал снег. Белая пелена прикрыла грязь Тупика Прядильщиков и облагородила даже давно брошенные дома с зияющими провалами выбитых окон. Снейп взглянул на это великолепие и вздохнул: Рождество он привык проводить не здесь. И за год не успел отвыкнуть.

Люц уволок Северуса к себе в первые же его каникулы в Хогвартсе. Всё чин по чину, официальное письмо от отца, исполненное вежливой заботы послание от матери, уточнявшей, нет ли у дорогого гостя пожеланий насчёт того, как ему обставить апартаменты… В Малфой-мэноре чернявого первокурсника приняли хорошо и немедленно зазвали на пасхальные. С тех пор Рождество в Уилтшире стало традицией, которую Северус не нарушал много лет. Сначала Абраксас с Гонорией, потом Люциус с Нарциссой неизменно слали ему пригласительное по всей форме, он в ноябре выкраивал выходные на портных… Сначала тихий праздник в тесном семейном кругу, с посиделками у ёлки, поздно вечером, потому что даже в Рождество декан Слизерина должен находиться в Хогвартсе, потом – пышный новогодний бал, собиравший цвет магического общества. Под конец каникул праздновали день рождения Северуса.

Больше так не будет.

Хмурый Снейп протопал на кухню, поставил чайник, сунулся в шкафчик… Первый рождественский подарок получите и распишитесь: любимый чай закончился. Вот ведь забегался с этим концом семестра! На холодильнике уже скоро неделю висит прижатая магнитом бумажка: «Купи чай, идиот!». Травы-то у него есть, но основа нужна. Ты гляди, какая штука; в Манчестер съездил, по аптекам походил, а про чай забыл напрочь. Наверное, именно потому, что записку эту дурацкую нацарапал себе в перерыве между проверкой тетрадей и составлением отчёта за полугодие. Северус вздохнул и пошёл одеваться. Без утренней чашки горячего напитка он не человек. Придётся всё бросать.

Странное дело, но идея выпить другого чаю, не самого любимого, даже в голову не пришла.

Сонный и злой, Северус нацепил свитер и пальто, обулся, раздражённо толкнул дверь… Она не поддавалась. Толкнул сильнее – тот же эффект, точнее, никакого эффекта.

- Да что за чертовщина! – пробормотал Снейп. – Allohomora!

Дверь дрогнула, но не открылась. Замело снегом? Так вроде его немного навалило…

Это было смешно и глупо, но пришлось вылезать в окно гостиной. Вполголоса ругаясь, Северус выбрался наружу, подошёл ко входу… Услышав проявление его эмоций, стая ворон с перепуганным карканьем улетела восвояси.

Перед дверью валялась груда коробок, коробочек, свёртков и мешочков. К некоторым из них добрые люди прикрепили поздравительные открытки, чтобы скудоумному учителю стало предельно ясно: это – рождественские подарки. Чуть в стороне, старательно замотанный в целлофан поверх коробки и зарытый в свежевыпавший снег, стоял торт.

Снейп вздохнул, беспомощно ругнулся и стал отгребать пакеты от дверей.

Однако кое-какую пользу удалось извлечь и из этой идиотской ситуации: в первом же свёртке обнаружился чай. Именно такой обычно использовал для смесей Северус. Глазастые, чертенята…

Странное дело, но сердиться на мелких пакостников никак не выходило. Только было чуть обидно: столько подарков он не получал и в свои лучшие годы, когда учился в Хогвартсе.

Разбирать пакеты Снейп начал с некоторым скепсисом: ну что полезного может достать заречная шпана? Но гора упаковочной бумаги на полу увеличивалась, и скепсис испарялся, уступая место почти детской радости предвкушения: какие ещё сюрпризы придумали эти поганцы?

Чай; много чая. Кофе, дорогой, между прочим. Домашняя выпечка, заботливо упакованная, дабы не перемёрзла и не отсырела. Кофейник, отличный, надо будет в школу уволочь. Связка красиво засушенных змей, знакомым корявым почерком подписаны латинские названия. Несколько книг по биологии; хм, интересно, откуда узнали, что он искал? Надо бы выяснить… Набор настоящих глиняных пиал с припиской: «Для чая!». Интересно, за кого его принимает арабское население? За полного идиота? Но пиалы великолепные, так и хочется в них налить ароматного напитка… В этом месте Северус вспомнил, что всё ещё не выпил чаю, но с места не сдвинулся. Ну его, потом. Подарки надо распаковывать.

Сахарница в форме пузатой летучей мыши; явно ручная работа. Кто там из родителей этим промышляет? А, неважно. Тоже утащить в школу, а то Мерлин знает в чём сахар держит. Набор красивых ручек, синих, чёрных и красных. В дело. Снова книги. Столовый сервиз на двенадцать персон – ого! Опять ручная работа. Много тарелок, не очень больших, правда, на них нарисованы разные виды змей. Не повторяются, между прочим! И подписаны на латыни. Без ошибок! Вот это дети… Хогвартские бы так учились! Комплект кружек с бабочками – на сей раз купленных. Три ошибки в названиях (вот же ж модно сейчас латынь на посуду пихать!) заботливо поправлены маркерами.

Запонки. Рука дрогнула. Перед глазами встал интерьер родной пятой спальни, в ушах зазвучал звонкий голос одиннадцатилетнего мальчишки: «С Рождеством, Северус!». В чёрной бархатной коробочке – запонки. Не очень дорогие – его щепетильность по денежным вопросам уже успела войти в факультетские легенды – но красивые. Золото и чернь. Первый в жизни рождественский подарок. Они же не знали. Не могли знать. Просто, наверное, обратили внимание, что запонки у него одни-единственные. Те самые.

Какое-то время Снейп сидел неподвижно. Потом решительно надорвал следующий свёрток.

Плотно набитые пакеты с курагой, кишмишем, сушёными финиками и вяленым инжиром. Таких в магазинах не купишь; видимо, арабы поделились посылками с исторической родины. Самовязаный свитер, разумеется, чёрный, с забавным рельефным рисунком. Плюшевое сердце-самоделка, только не стилизованное под карточную масть, а вполне себе биологически точное, человеческое, с торчащими во все стороны сосудами. Снова книги; самая увесистая – «Педагогические студии: как преподавать трудным подросткам?». На форзаце дарственная надпись: «С наилучшими пожеланиями от К-11 А*». Тонкая, но драгоценная «Энциклопедия новых видов, обнаруженных в Великобритании начиная с 1800 года» со старательно затёртым экслибрисом. Мерзавцы. Опять кофе. Без фабричной упаковки, просто в полотняном мешочке. Похоже, у кого-то из латиносов родичи в Бразилии. Отличный кофе, судя по запаху. Шикарный блокнот. Четвёртый том «Фауны Британии», тот, которого ему не хватало. Наверное, тоже спёрли где-нибудь, элементы криминальные, в продаже этой тяжеленной кипы богато разукрашенных книг давно нет, он случайно в букинистическом нашёл. Опять чай. Однако долго его покупать не придётся!

Наконец все подарки были распакованы и разложены по кучкам, бумагой и шпагатом старательно закидан весь пол, а у Северуса установилось праздничное настроение. Ещё около часа он аккуратно собирал в сумку то, что решил забрать в школу, и расставлял остальную добычу по местам. Чай и кофе отказались влезать в отведённый им шкафчик, пришлось наиболее герметично закрытые пачки убирать к травам.

Надо бы им тоже приятное сделать, бездельникам-энтузиастам? Снейп хмыкнул: вот после каникул и сделаем. Мало не покажется.

Всё же от своих планов Северус отказываться не стал: провёл остаток выходных, валяясь с книжкой, благо литературы ему надарили предостаточно. Много гулял, ещё больше спал, остальное время читал. Между делом отправил заявку на соревнования. Сначала хотел подождать, убедиться, что дети поедут, но, вынося мусор, состоящий почти полностью из бумаги, в которую были завёрнуты подарки, решил: никуда не денутся.

Утром девятого января накатило снова. Вспоминались друзья, дни рождения в Малфой-мэноре, такие разные – шумные и тихие, с пищащим Дракусиком, влетающим в спальню в шесть утра, с Люциусом, гоняющим от его комнаты поздравителей до самого полудня, с посиделками узким кругом под негромкое бренчание гитары Родольфуса, с весёлыми квестами «найди все подарки, спрятанные в доме»… Здесь о том, что у учителя биологии дата на каникулах, не знал никто. Оно и к лучшему, конечно. Но так хотелось одного-единственного подарка в этот день: узнать, что дорогие люди живы и на свободе.

Северус гулял по парку, смотрел на голые ветки и вспоминал, как ходил тут в прошлом году. Тогда казалось, что жизнь вокруг него замерла и никогда больше не пойдёт с прежней скоростью. С тех пор всё изменилось, но сейчас он снова скатывался в то ощущение. Наверное, надо возвращаться домой, от греха…

Бум! Мяч врезался ему в ногу, упруго отскочил.

- Ой! Простите, мистер Снейп!

Миг – и его окружила детвора. Седьмой-восьмой класс, в основном все знакомые лица, но встречаются и чужие. Странно, неужели кто-то из Заречья ездит в школу на тот берег реки? Вот ведь нечего делать людям…

- Каникулы догуливаем, да? А чего ж тогда мяч бросили?

- Да мы не бросили, мы сейчас…

- Мы к вам…

- Мы соскучились, сэр!

- Вот тебе и раз. По учёбе соскучились?

- По вам!

Дети, разрумянившиеся от игры, страшно довольные встречей, только что за рукав его не дёргают.

- А можно, мы завтра пораньше придём? Просто посидим в кабинете; у нас первым уроком биология.

- Приходите на здоровье. Прихватите чашки, будем чай пить.

Мерлин знает, зачем он им это предложил. Но писк поднялся такой – Драко лопнул бы от зависти. Что им за радость с преподавателем чаи гонять?

- Ну, смотрите, кто забудет чашку, будет заваривать кипяток в ладонях.

Снейп прошёл дальше по дорожке, орава угнала играть, в парке снова стало тихо. Северус поправил шарф, поднял воротник – подул сильный ветер – и вдруг подумал: а ведь жизнь уже никогда не станет прежней. Открыв дверь Кевину Макномаре в тот, самый первый раз, он прошёл точку невозвращения.

И, кажется, это прекрасно.

С какой-то радости по дороге домой Северус свернул к магазинам, купил себе несколько новых рубашек и костюм. Подумав, заглянул к парикмахеру: гулять так гулять. В конце концов, в ближайшие полгода он сделает очень неплохую экономию на чае и кофе.

Спать ночью было скучно. Снейп дочитал оставленную на сладкое книгу, подарок от К-11 А, и отправился на работу.

В кабинете он появился за два часа до начала уроков. Здесь, по крайней мере, всегда есть что делать. К приходу первых детей Северус написал три докладные записки разными датами о неисправном состоянии розетки, нашёл место принесённым из дому подаркам, подготовился к занятиям на сегодня и завтра и трижды вскипятил чайник. Чай почему-то каждый раз забывал выпить.

Наконец стал подтягиваться М-7 В. С чашками. Макномара, заглянувший к биологу минут за сорок до звонка, был, мягко говоря, удивлён: класс почти в полном составе сидел с чаем за партами, на партах и возле парт, обсуждая с учителем лекарственные растения родного края. Снейп хмыкнул про себя – мол, не только вам, господин директор, шокировать общественность, мы тоже кое на что способны. Директор нерешительно спросил про розетку и поурочное планирование на второй семестр, получил пачку бумаг и поспешно ретировался.

Как вскоре выяснилось, традиции в этом славном учебном заведении возникали практически моментально. И недели не прошло, а каждое утро класс, у которого первым уроком в расписании стояла биология, собирался раньше положенного времени – на чай и душеполезную беседу. Классы, лишённые радости утреннего общения со Снейпом, бурчали и норовили тоже между делом заскочить.

А потом Северус сделал это.

Разумеется, он подстраховался по всем статьям. Ни слова никому не говорил, пока не получил от организаторов школьных соревнований по биологии сообщение о регистрации своей заявки. Потом развесил объявления на входе в школу, на каждом этаже и на дверях собственного кабинета. Содержание объявлений было одинаковым и крайне таинственным: «Прошу явиться ко мне в кабинет 19-го января с 14:10 до 15:10 следующих учеников: (список). С.Снейп». Явившихся Северус весьма обыденным тоном проинформировал о том, что они отобраны для участия в очень важном для него, С.Снейпа, мероприятии, в связи с чем он просит их изыскать время для еженедельных с ним дополнительных занятий. А потом они съездят на соревнования по биологии, устраиваемые для школ их округа. Ничего страшного в этом нет, всё, что у них попытаются спросить, они знают, просто забавное приключение с поездкой в Манчестер. Берите с собой деньги на дорогу назад и развлечения там. Кто не сможет поехать, предупредите заранее, чтобы я успел вас заменить.

Сначала они ничего не поняли. Потом задёргались. Порасспрашивали друзей и знакомых, те, разумеется, о таких соревнованиях не слыхали. Кто-то поискал в интернете и принёс в школу паническое известие, что «там только мажоры». Северусу попытались закатить пару истерик, каковые были немедленно пресечены честным признанием коварного учителя, что на вопросы с тех соревнований они вот уже пару месяцев спокойно отвечают на уроках и в контрольных работах. Тогда начали всерьёз готовиться. Утереть носы мажорам хотелось. Кто-то добрый повесил в кабинете биологии календарь «До соревнований осталось» и честно зачёркивал в нём дни. Северус подогревал обстановку, и к Дате подошли в боевом настроении. На уроках даже сдерживать приходилось. А тут ещё в десятом классе началась любимая тема, и Снейпу стало совсем жарко.

Иногда он чувствовал себя цирковым артистом. Не то канатоходцем, не то фокусником. Один неверный шаг, и свалишься вниз, прямо в пасти тиграм; перепутал реквизит – и вместо кролика вынул из шляпы месяц не кормленную змею. В десятых классах это ощущалось особенно остро. Тем более сейчас.

Влететь в класс со звонком. Окинуть детей привычным цепким взглядом. Тигры сидят смирно. Видимо, заинтересованы темой урока. Ну что, дрессировщик, научим их прыгать через обруч?

- Сегодня, как уже догадалась половина из вас и рассказала об этом второй половине, мы начнём заниматься вашим сексуальным образованием. Я понимаю, молодости свойственны преувеличения, посему большинство из вас считает себя половыми гигантами. Это пройдёт, причём даже не к старости.

- Ещё бы, - шёпот с задней парты. – С ним точно пройдёт. Мне брат рассказывал про червяков…

- Мистер Хьюз, проблемы общей зоологии попрошу обсудить на перемене. Так вот: моя задача, как учителя – проследить, чтобы к моменту, когда вы осознаете свою истинную сексуальную значимость для человечества, у вас не было пяти беременных подружек, причём двоих – в одном доме, позитивной реакции на сифилис и пары анализов, относительно которых светила медицины затруднятся сообщить диагноз. Иными словами, на этом уроке мы поговорим о средствах предохранения.

Смех в классе Северус привычно проигнорировал. Рассказывать подобные вещи детям Заречья оказалось намного легче, нежели родным слизеринцам. Вот уж кто понятия не имел о презервативах! Аристократические отпрыски древних семейств с детства настраивались продолжить род, а не препятствовать зачатию. С другой стороны, предполагалось, что потомок появится в браке с достойной леди, а не вследствие торопливой возни с не в меру любопытной равенкловкой, ставящей очередной сумасшедший эксперимент. Парадокс, казалось, неразрешимый, но Северус справлялся.

- Для начала выясним, о каких средствах предохранения вам чисто случайно стало известно?

Мальчишки сходу назвали презерватив. Мисс Соледад Ромеро, носящая чересчур откровенное мини девица из латиноамериканского квартала, припомнила спираль. Пепе Медина, родом оттуда же, задумчиво сообщил: «Мать таблетки, кажись, специальные принимает…» - «Ага, - поддержал его чернокожий сосед по парте Тайрон Легг. – Я в аптеке видал, малышки с Буллз-стрит затариваются!». Снейп усмехнулся уголками губ: Буллз-стрит была известна как место, где без проблем можно снять красотку.

- Отлично, мистер Медина, мистер Легг. Ещё?

Тишина.

- Прискорбно, прискорбно. Впрочем, в вашем возрасте простительно. Что ж, записывайте: «Средства предохранения от беременности, или кон-тра-цеп-ти-вы, делятся на следующие группы»…

Вот и закончились смешки. Молодые люди крайне озадачены. Пишут, стараются.

- «Первое. Механические». Отсюда две стрелки: «женские» и «мужские». Для скорости можно проставить условные обозначения; все помнят, как выглядят щит Марса и зеркало Венеры?

Поднимает руку Френсис Крейг:

- Сэр, я забыла, что вниз, что вверх?

- Щит Марса вверх. И немного вбок.

- Спасибо, сэр.

- Ну, и зачем вы на меня смотрите? По одному примеру в каждую сторону можно написать и без моей помощи. Написали? Отлично, продолжаем с милыми дамами. Колпачки…

До конца урока сидели тихо, как никогда. Перечислив контрацептивы, записали основные характеристики, отметили плюсы и минусы использования. Кого-то из девочек замутило, когда Снейп описывал механизм действия спирали. Многие мальчики, слушая подробности, медленно бледнели. Ничего, дорогие мои; то ли ещё будет.

- Домашнее задание сегодня состоит из двух частей. Первое: оценить названные сегодня средства контрацепции с точки зрения эффективности при защите от венерических заболеваний. Второе: сформулировать вопросы, связанные с сексуальной жизнью, на которые вы хотели бы получить ответы. Сдать перед следующим уроком мне на стол. Можно не подписываться, меня всего лишь интересует, на чём заострять внимание. Да, и ещё одно: учтите, что говорить начнём о серьёзных вещах. Сегодня были цветочки, ягодки впереди. Всем удачного дня и счастливой сексуальной жизни, урок окончен.

Зазвенел звонок. Десятый класс, растерянный и не до конца понимающий, с чего вдруг так быстро закончился урок, потянулся к выходу.

Смеяться по этому поводу они не смогут долго. По крайней мере, до конца изучения темы.

Разумеется, несколько ближайших дней десятые классы ходили взбудораженные. Делились предположениями, спорили, ругались. Историк сделал замечание паре таких спорщиков у себя на уроке и долго возмущался в учительской, – мол, кто может всерьёз задавать школьникам обсуждать подобные темы. Северус его разглагольствования проигнорировал, у него без подобных глупостей забот хватало. Макномара, конечно, без звука предоставил для поездки в Манчестер автобус, но проблема транспортировки казалась Снейпу совсем незначительной. Куда больше его волновало, что опыт участия в подобных соревнованиях нов как для учеников, так и для него самого. Он мог успокаивать детей только общими фразами, ему нечего было им подсказать. Это ощущение, непривычное зельевару, раздражало неимоверно.

Наконец «тот самый день» наступил. Рано утром – ещё шести не пробило – собрались во дворе школы и загрузились в автобус. Снейп ожидал увидеть сонных детей, зевающих и трущих глаза, но зареченские не подвели и тут: бодрые и весёлые, они со смехом расселись на кожаных сидениях и немедленно принялись травить анекдоты. Северус с интересом разглядывал их, обыкновенную шпану, у парней минимум пара приводов в участок, всерьёз собравшуюся противостоять приличным мальчикам и девочкам, три кружка и музыкальная школа. Он сам когда-то был таким и потому знал: противостоять можно. И выиграть противостояние – тоже. Снейп толком не понимал, почему, но гордился.

- А это что?

Из-под курток сидевших рядом с ним ребят торчали одинаковые зелёные ленточки.

- Это… – Вернон Касл развернулся на сидении, чтобы видеть учителя, – ну, нам сказали, мол, каждой школе полагается что-то навроде командной формы. У Аннабель дядя в Манчестере работает, он зашёл и поинтересовался, надо ли туда чего, – Аннабель Смит, разумеется, тоже ехала с ними, и несколько её сестёр тоже. Сейчас Вернон изо всех сил старался ненарочно положить руку ей на плечо. – Костюмы мы не потянули, сделали так…

Северус потянул ленточку. На зелёной ткани – на ощупь похоже на искусственный шёлк – серебряный кант, а внизу серебристой же ниткой вышито: SS. Мерзавцы ничуть не смутились; напротив, во весь рот улыбающийся Фрэнк Мастерс довольно пояснил:

- Ну а что такого? Нас выбрал наш учитель, мистер Снейп. Значит, снейпятник мы и есть.

Пришлось постараться – по коже прошёл озноб, а нужно не вздрогнуть. Ну не могут они знать, неоткуда им, что профессор Флитвик, а вместе с ним некоторые друзья Северуса называли «снейпятником» Слизерин. Прошлое, давно мёртвое, упорно наступало на пятки и дышало в спину. Он представил на месте этих ребят своих слизеринцев; уверенных в себе, надменных, сдержанно улыбающихся. В сердце защемило; заволновались дети – наверное, он побледнел.

- Мистер Снейп, с вами всё хорошо?

- Да, мисс Смит, спасибо. Похоже, кофе перепил.

- Мы вас обидели, сэр? – внимательные чёрные глаза смотрят на него с участием. Чёрт, да что же это такое!

- Нет, мистер Мист, конечно, нет. Напротив, мне… забавно такое проявление внимания с вашей стороны.

Этого типа пришлось уговаривать ехать на соревнования дольше других. Иногда Мартин Мист напоминал Северусу Грега Гойла: думает долго, говорит мало, но на самом деле соображает, просто в рамках того, что ему важно. Положим, с интеллектом ему повезло больше, чем Грегу, но подход в целом тот же. Сделаешь важной лично для него биологию – и вот он уже наравне с мисс Смит пишет лучшие работы на параллели. Есть, конечно, и разница: Грегу вообще нельзя было давать думать. Правильное решение он обычно выдавал интуитивно, а если начинал рассуждать, то непременно ошибался. Мист же чем больше времени решал задачу, тем лучше выходило. Поэтому на соревнованиях, где вопросы письменные, а на ответы дают четыре часа, у него имелись великолепные шансы.

Да у всех у них были шансы. Мисс Смит чертовски умны и прекрасно запоминают материал, Касл сообразителен, у Кирби потрясающее логическое мышление, Фростхилл, кажется, только биологию и учит… Снейп вспомнил, как ругался, составляя список избранных. Два человека с параллели, два, подумать только! Да у него больше толковых ребят, чем два с параллели! Пришлось даже не брать одну мисс Смит, из восьмого класса, Алису. Из-за этого дурацкого ограничения Риверсайд недополучит призовые места. Жадины они, организаторы.

Всю дорогу до Манчестера провели, рассказывая анекдоты и смешные истории из жизни. Про биологию даже не заикались, и Северуса это устраивало. Учиться надо было раньше, сейчас следует веселиться и поднимать боевой дух. До места добрались минут за двадцать до начала соревнований, но Снейп не беспокоился: шпанята из Заречья умеют не терять времени даром и не заблудятся в коридорах. Сам он отправился к остальным преподавателям, выяснять, как всё происходит и что ему делать дальше. По поводу дороги назад договорились просто: автобус будет ждать в три часа дня на парковке возле школы, где проходят соревнования. Кто добирается сам – тот добирается сам. Северус не сомневался: некоторые ребята, в первую очередь старшеклассники, захотят пошататься по Манчестеру.

Оказалось, без дела сидеть не придётся. Вначале Северус должен был следить за порядком в одном из кабинетов, где сидят дети, потом вместе с коллегами проверять работы. Распорядитель, глава методического отдела манчестерского департамента образования, отправил его присматривать за восьмиклассниками, чем Северус и занялся.

Для большинства учеников, очевидно, такие соревнования были не внове: дети вели себя спокойно, естественно, сидели тихо, опасаясь нарваться на замечание. Мист и Мастерс торчали за задней партой и работали, не поднимая головы. Легилименция подтвердила, что отвечают они правильно, и вообще присутствие родного учителя сказалось на них умиротворяюще. Общаться эти паскудники не пытались, не до того. Мист ещё думает, чёркая короткие замечания на черновике, а Мастерс уже строчит. Снейп хмыкнул. И сомневаться не приходится: Фрэнк сдаст работу последним, и будет она почти на всю тетрадь. Ох, кому-то же это потом проверять…

Вопросы, по мнению Северуса, восьмому классу попались дурацкие, например, «Какие насекомые носят такие же названия, как и млекопитающие?». И по баллу за каждый правильный ответ, экая неоправданная щедрость! Ну что ж, вы сами нарвались, господа организаторы. Или «Можно ли пересылать икринки в почтовом конверте и затем выводить из них мальков?». Кто ж не напишет эдакую элементарщину? Одним словом, Северус окончательно убедился в том, как правильно сделал, привезя сюда своих оболтусов. Задания не сложнее примеров по таблице умножения; уж такую-то работу они выполнят не хуже умников из частных школ.

К часу дня в кабинете осталось всего пятеро детей: Мист, с невозмутимым видом неторопливо и старательно вырисовывавший буквы, раскрасневшийся Мастерс, в тетради которого пока оставалась девственно чистой пара страниц, и трое девочек, нервно поглядывающих на Снейпа – не погонит ли? – и быстренько дописывающих ответы на последний вопрос. Вот и отлично, подумал Северус, раньше закончим – раньше проверять сядем. Глядишь, засветло домой вернусь.

Отчего-то смотреть на зелёные ленточки, украшающие руки охламонов из Риверсайда, было приятно.

Наконец, Фрэнк дописал; Мартин тормознул его, уже пытавшегося встать, придержал за рукав – мол, посиди минуту, я закончу, вместе пойдём. Сдала работу одна из девочек. Две оставшиеся торопились; они сидели в разных концах кабинета, но думали практически в унисон: вспоминали прошлый год, тогда учитель потребовал выметаться в час дня, дескать, нечего тут рассиживаться, а то нам до ночи читать придётся. Встали Фрэнк и Мартин, неторопливо собрались, подошли к преподавательскому столу, положили работы в общую стопку и задержались поболтать. Между прочим спросили, когда будут результаты; Снейп лучезарно улыбнулся и мило сообщил: «Как только – так сразу». Мальчики хмыкнули и вразвалочку потопали гулять по Манчестеру. Через пару минут выпорхнули и последние девочки, и Северус отправился в учительскую.

Там собрались почти все преподаватели и закипел чайник. Снейп отдал кипу тетрадок тем, кто начал проверку восьмых классов, и с удовольствием присоединился к чаепитию. Группки, читающие работы, уже сформировались, и явившиеся позже, отдохнув, подходили к какой-нибудь из них, поэтому Северус не торопился: срочных дел не было. Некоторое время он сидел молча, вслушиваясь в разговоры коллег. В основном делились перлами, вычитанными в работах, вспоминали похожие жемчужины словесности из своей практики… Наконец, Северус покончил с чаем и негромко спросил:

- Кому помочь?

Естественно, профессиональные педагоги и в галдеже прекрасно услышали ключевые слова, и дружное «Нам!» прозвучало с трёх сторон.

- Ладно, – сказал Снейп, поднимаясь, – значит, сначала вам, потом вам, а на закуску вам.

- О, – радостно отозвался румяный толстяк, гибрид жизнерадостного Макномары и лохматого Хагрида, – нашего полку проверяющих десять работ за десять секунд прибыло!

Северус и сам в своё время удивлялся, как выходит, что одни опытные преподаватели осиливают стопку пергаментов за полчаса, а другие, не менее опытные, тратят на такую же стопку весь вечер. Теперь, начитавшись психологии, он знал: это индивидуально и от квалификации не зависит, на чём вопрос для себя закрыл. На сегодня в списке удивительного у него были совсем другие вещи. Например, зачем учителям биологии, проверяющим работы межшкольных соревнований, нужны ответы на вопросы. Тем более на вопросы вроде того, который шёл первым у седьмых классов: «Как известно, задачи “на исключение” (они же “кто в списке лишний”), требующие обнаружить в списке объект, по некоему признаку отличающийся от всех остальных, не имеют однозначного решения. Так, например, из набора шар-куб-треугольник можно исключить треугольник как единственную плоскую фигуру, а можно – шар как единственный, не имеющий углов. Из приведённого ниже списка при желании может быть исключён любой из упоминаемых в нём организмов. Попробуйте обосновать “исключительность” каждого из них (напишите, в чём каждый организм - единственный из списка): росянка, лось, выдра, собака, рыжая вечерница». Вот проверять ответы на подобное задание интересно: дети иногда настолько удивительные критерии для сравнения находят – взрослому человеку они и в голову бы не пришли.

Работы на соревнованиях шифровались, чтобы проверяющие не подсуживали своим, но почерк Аманды Смит Снейп узнал сразу, а Теда Блэкстоуна невозможно было спутать ни с кем. Только он сподобился начать объяснения по поводу того, «почему деревья не растут до неба», словами «дурацкий вопрос». Зареченскими охламонами Северус был доволен: написали детишки хорошо и подробно, и можно со спокойной душой выставить им высокий балл, не забыв, впрочем, учесть пару ошибок. Вот работы некоторых других учеников ввергли его в недоумение. Какой смысл приезжать на соревнования, если ты ничего не знаешь? Выставляя один за другим нули, Снейп пробормотал:

- Тупицы – хорошие люди, их тупость помогает быстрее проверить тетради…

Рядом громко расхохотался жизнерадостный толстяк.

- Да, – сказал он, отсмеявшись, – я их тоже за это люблю. А подскажите-ка мне, любезные коллеги, я не пойму. Тут в одной работе настолько гладко всё написано, что берёт меня подозрение, не лежал ли на коленях у писавшего какой-нибудь умный учебник. Только я текст опознать не в силах, может, вы сможете?

Северус встрепенулся уже на третьей зачитанной фразе.

- Господа и дамы, это мой! Точно мой, вырастет – будет учебники составлять. Нет, он не списывает, он просто перфекционист. По полчаса над ответом думает, изобретает формулировку почётче; сегодня тоже долго сидел, одним из последних сдался.

- Точно ваш? – толстяк потянулся за лежавшими отдельно обложками тетрадок. Их собрали в самом начале, проставив на каждой тот же шифр, что на первой странице работы.

- Точно, стиль узнаваемый. Мартин Мист его зовут.

Снейп продолжал выставлять баллы в тетрадях, но странный взгляд толстяка заметил. Чуть улыбнулся уголками губ: весельчак (он, как подсказала легилименция, работал в одной из манчестерских гимназий) прочёл на обложке, что Снейп из государственной школы.

- В таком случае, коллега, поздравляю. Работа отличная.

- Спасибо, я знаю. Мартин хорошо пишет. Ну вот, с седьмыми классами покончено, и теперь мы идём к вам.

- А мы, уж не обессудьте, сначала попьём чаю, – отозвалась крашеная в блондинку респектабельная дама, которая проверяла работы вместе с Северусом. – И потом поможем десятым, правда, Ребекка?

Полная старуха с удивительно ясными глазами кивнула и поднялась с места.

Вскоре милая тихая девочка, недавняя выпускница колледжа, поставила рядом со Снейпом дымящуюся чашку и положила шоколадку.

- Передохнули бы вы, что ли?

- Спасибо, – пробормотал Северус, переворачивая страницу, – я не устал ещё.

- А у меня уже буквы перед глазами расплываются, – она присела рядом.

- Это с непривычки. Поработаете пару лет – будете как я, – Северус открыл следующую тетрадь.

- Надеюсь, – вздохнула девушка и протянула руку: – Тина.

- Стивен, – сказал он, даже во время рукопожатия не отрывая глаз от строчек. – Вы не обижаетесь, надеюсь, что я не на вас смотрю?

- Нет, конечно! Я же вижу, что вы заняты. Я восхищаюсь. Научите меня так же быстро тетрадки проверять.

- Увы, это невозможно. Только с опытом. Зато само, – Северус отхлебнул чай. – Что вы тут пьёте, Хэйлис? Надо мне будет в следующий раз своего привезти…

- У вас какой-то особенный?

- С травяными добавками. Травы сам сушу. Коллегам нравится. Мадам, передайте, пожалуйста, ещё тетрадей, у вас много есть. Спасибо.

- Ну, вот, посидела с вами, и легче стало, – Тина с улыбкой поднялась. – Спасибо, что позволили мне вам помешать. Пойду дальше проверять.

- Всегда пожалуйста, обращайтесь ещё. Да вы мне и не мешаете. Хм, а это что?

Из тетради, открытой Северусом, вывалился листок, на котором красными чернилами было написано краткое решение задачи по молекулярной биологии.

- Вот так сюрприз, – протянула милая дама в очках, та, что передала Снейпу работы. Сама она проверяла медленно и придирчиво, надолго задумываясь над некоторыми пассажами. – Похоже, подсказка, леди и джентльмены.

- В целом написано хорошо, – сказал Северус, пролистывая страницы. – Что делать будем, коллеги?

- Ну как что делать, – невозмутимо отозвался начальник методического отдела; он сидел во главе стола и заполнял протокол по уже расшифрованным тетрадям одиннадцатилеток. – Подсчитать, сколько баллов набрал преподаватель, и поздравить его с этим. Призового места работа не получит, разумеется. Отложите её, пожалуйста, в сторонку, когда закончите, ладно? Леди и джентльмены, кто проверял семиклассников, будьте любезны расписаться.

Снейп подошёл, пропустив вперёд рыженькую девочку и респектабельную даму. Ставя подпись, кинул взгляд на фамилии учеников и удовлетворённо кивнул. Мисс Смит заняла второе место, Блэкстоун – третье. Вполне, вполне. Для первого раза.

* - в британских школах ученики, как и в Хогвартсе, делятся на “факультеты”. Обычно детей слишком много, и, скажем, на восьмой параллели на одном факультете 2 класса. Они “маркируются” следующим образом: первая буква факультета/номер параллели А или B. То есть, если перенести этот принцип на Хогвартс, Гарри на первом курсе учился в группе G/1 А.

Глава 5.

Вернуться домой засветло не удалось. Сначала проверяли работы, потом накрыли на стол… Зато теперь он узнал, как утешить горемычную Алису Смит, не поехавшую на соревнования из-за дурацкого ограничения. Добрые люди подсказали. И ещё Снейпу очень хотелось посмотреть на лица некоторых учеников.

На следующее утро там, где в своё время висели списки Избранных, появились новые объявления. В них было написано: «Мы поздравляем победителей соревнований округа по биологии». И ниже – список занявших призовые места по классам.

Макномара материализовался в кабинете Снейпа в восемь часов одну минуту. Тот ещё чай не допил.

- Стивен! Это ведь правда не шутки?

- И вам доброе утро, господин директор. Отлично выглядите, только шарф из кармана свешивается и по полу волочится. Чаю хотите?

- Стивен!!

- Кевин, я не склонен к подобным идиотским розыгрышам, с чувством юмора у меня всё в порядке. Там были несложные вопросы. И потом, вторых и третьих мест присуждали штук по десять. На каждой параллели.

- Знаете, Стивен… Вы…

- Вам точно надо налить чаю, господин директор, – Северус поднялся и достал ещё одну чашку.

- Мистер Снейп! Вы зажрались со своим элитным колледжем!

- В каком смысле, сэр? – бровь Северуса поползла вверх.

- В самом что ни на есть прямом! Вы привыкли к приличным детям, которые всегда всё знают и выигрывают любые соревнования. А у нас тут победители только в номинации «Наибольшее количество приводов в участок».

- Кевин, да с чего вы взяли, что приличные дети всегда всё знают? Балбесы как балбесы. Ничем не лучше ваших, только воображают о себе слишком много. Вы меня простите, но дело не в этом. Просто надо лучше работать. Присаживайтесь, выпейте чаю, вот печенье…

Хлопнула входная дверь.

- Мистер Снейп! Правда, что ли?

- Доброе утро, мистер Лернер. Если вы об объявлении на дверях моего кабинета – да, правда. Чай будете? Тогда идите сюда.

Герберт Лернер влетел в лаборантскую, забыв бросить сумку на парту.

- Там Агнесс плачет. На первом этаже.

- Тоже не верит?

- Ага. Остальные девчонки её успокаивают, а то и сами бы ревели. Я схожу к ним, ладно?

- Идите, конечно. И приводите сюда, раз они такие слабонервные, я им чаю налью. Нечего на первом этаже сырость разводить.

- Они у вас… часто так собираются? С чаем? – спросил Макномара, когда Лернер убежал.

- Да практически каждый день. Вы берите печенье, а то сейчас набегут эти тараканы, и вмиг ничего не останется.

Директор машинально засунул печенюшку в рот.

О спокойном утре Снейп и не мечтал, но тридцать человек, набившиеся к нему в кабинет в десять минут девятого, превышали самые смелые его ожидания. Кроме семи мисс Смит и половины К-11 А класса, собственно, явившегося на урок, прибежали остальные призёры (из двенадцати поехавших их было девять человек) и некоторое количество их друзей. Снейпа пытались качать, но он строго пресёк эти поползновения. Сияющий Макномара выкатился из лаборантской и торжественно поздравил всех девятерых, после чего с лукавым прищуром посмотрел на мисс Смит и сказал:

- А вас, Анна, Алиса и Абигайль, ждёт математика, учтите!

- Кстати, мисс Алиса, я хочу с вами поговорить, зайдите, пожалуйста, в лаборантскую. Фрэнк, Мартин, Агнесс, Августа и Сэм, вас я попрошу туда же, – Снейп закрыл дверь, отгораживаясь от победного гвалта. – Во-первых, леди и джентльмены, вы заняли высокие места, а это значит, что через полтора месяца мы с вами снова посетим Манчестер; на сей раз нам предстоит соревноваться с лучшими школами графства. Вы, мисс Алиса, тоже готовьтесь, так как теоретически – я выяснял – на графство может поехать любой желающий вне зависимости от занятого места. Просто слабые ученики не хотят позориться, но вы-то к ним не относитесь. Вопросы ожидаются посложнее, но не настолько, чтобы вы не справились. А теперь идите на уроки, а то опоздаете.

Вымелись без звука. По всей видимости, от изумления. А Северус отправился излагать одиннадцатому классу основы эволюционной теории.

Разумеется, эпохальное событие не осталось без последствий. Ещё несколько дней школа бурлила, говоря только о том, как «мы натянули манчестерских мажоров по самые уши». К Снейпу подошло человек десять, интересовались, можно ли им тоже поехать на куда-нибудь на соревнования и что для этого надо делать. В учительской на него смотрели со смесью зависти и восхищения и шептались за спиной. Домой он возвращался поздно: постоянно занимался с кем-то из Избранных после уроков. А в субботу семиклассники предприняли вылазку.

Северус растерянно смотрел в пустой холодильник, размышляя, как бы извернуться и не ходить в магазин, когда услышал звонок. Удивлённо открыв дверь, он обнаружил мнущуюся на крыльце стайку детей. Впереди стоял перепуганный Джим Редхилл с тортом в руках.

- Здравствуйте, сэр, извините, пожалуйста, за беспокойство, но у нас тут возникли проблемы с домашним заданием, сами не справляемся, вы не откажетесь нам помочь? – речь, по всей видимости, была заучена заранее.

Потрясающе.

И что с этим делать?

- Ну, проходите, – Северус посторонился, пропуская учеников в гостиную. – Сейчас я чай поставлю, раздевайтесь пока.

Вот когда пошли в дело и пиалы, и кружки с бабочками. Чайных ложек не хватило, но Северус не смутился. Просто, внося в комнату первый поднос (все чашки на него не поместились, конечно), жизнерадостно спросил:

- Кто пьёт чай без сахара?

Дисциплинированно поднялось несколько рук.

- Отлично; разбирайте. Сейчас я принесу сахарницу и ложки, положите себе сами, кому надо. С подноса чашки поснимайте, пожалуйста, я его заберу на кухню.

Дети смущались, но пить чай со Снейпом они уже привыкли и понемногу расслаблялись. Северус нарезал принесённый ими торт – к месту пришлись и тарелочки со змеями – и выставил печенье, которое планировал забрать в школу.

- Ну, – сказал он, усаживаясь в кресло – добрые дети его предусмотрительно не заняли, – что там у вас не получилось?

Биологические разговоры за чаем тоже давно стали делом привычным, и гости быстро забыли о стеснении. Скоро беседа шла полным ходом. Поразительно, но четырнадцать человек поместились в крохотной гостиной Снейпа, правда, некоторые сидели на ковре у камина.

Чуть позже, провожая семиклассников, Северус вдруг со всей ясностью понял, что визит был далеко не последним, и теперь выходные он тоже обречён проводить в компании школьников.

Почему-то его это абсолютно не расстроило.

Дальнейшие события развивались по вполне предсказуемому сценарию. Биологи лучших школ графства с презрительным снисхождением отнеслись к «выскочке», у которого «пара детей случайно взяла места», что не помешало Риверсайду повторить успех; и вот тогда началось. Во-первых, к Северусу раз пять приезжали прямо в школу предлагать «учебное заведение получше». А во-вторых, Макномару обложили проверками. Правда, кругленький директор посмеивался, говорил: «Риблсдейл чудит» да похрустывал печеньем в лаборантской у Снейпа. Но вскоре позвонил Фезерти – хагридоподобный толстяк из Манчестера – и спросил, что у них там творится.

- Творится? – переспросил Северус.

- Ну да. Похоже, на тебя ополчились в департаменте образования.

- Ума не приложу. Ничего я им не делал, я там даже не знаю никого.

- А не насолил случайно кому-то из влиятельных?

- Сайрус, я из своего Литл-Бери не вылезаю. Разве что местные могут злиться, мол, на соревнованиях их обошёл, но с чего бы: соревнования – не ежегодные тесты.

Фезерти помолчал. Потом задумчиво сказал:

- А знаешь, пожалуй, это действительно местные. У директора вашей гимназии в департаменте дядька, что ли, работает… А Риверсайду твоему грант выписывают за непостижимое количество занятых мест. В округе по девять призёров больше ни у кого нет.

Снейп фыркнул.

- Чего ж так плохо учите?

- Стивен, побойся Бога! Нам к тестам своих надо готовить, а не особенности биологии красных водорослей рассказывать. Ты не обижайся, но если кто-нибудь из твоих тест не напишет, наверху пожмут плечами и ничего не скажут. А меня за такое уволят. Поэтому я вместо объяснения механизма приспособленности заставляю их зазубривать число охраняемых видов в различных заповедниках.

- Ну что тебе сказать. Значит, грядёт эра государственных школ, выпускники которых не получат приемлемых оценок на тестах, но зато станут двигать науку. Теперь бы как-то объяснить этому типу из гимназии, что при таком раскладе я ему не конкурент…

- Добрый ты человек, Стивен. Душевный.

- Просто я правду говорю, Сайрус.

- А нам что делать?

- Выбирать. Гимназия, но шаг вправо, шаг влево приравнивается к побегу – или как я. Есть ещё третий вариант, но он не для людей, а для отбойных молотков: пытаться что-то менять.

- Тебя послушать, так давно пора заворачиваться в саван и неторопливо ползти в сторону кладбища.

- И то верно. Ты меня не слушай, я пессимист известный. Лучше объясни наивному человеку дивное. Почему на графство я могу, если хочу, привести сотню балбесов, а на округ – по два с параллели?

В телефоне засмеялись.

- Ох, Стивен, сам себе могилу копаю. Я ж тебе расскажу, и в следующем году все места будут ваши. Ну да ладно, для хорошего человека ничего не жалко; слушай. На самом деле ты и на округ можешь сотню привести, просто просят не больше двоих с параллели, чтобы не проверять работы до посинения.

- Я идиот.

- Нет, ты неопытный просто. Это ж у тебя первые соревнования были, верно?

- Первые. Но тем не менее я идиот. Можно подумать, новичок в системе образования. А что касается проверок… Мой директор говорит: пусть проверяют. С пожарниками у него отношения давние и тёплые, столовая всегда в порядке, а тех умников, которых интересует качество обучения, он всё равно ко мне посылает, гад пузатый.

Фезерти посмеялся и распрощался. Сдружились они на втором этапе соревнований: у толстяка на графство прошло двое. Снейп ему понравился наглостью – он оказался единственным, кто привёл не только призёров – и ехидством. Хорошую шутку Фезерти любил и считал, что шутки у этого выскочки хорошие. Что ж, друзья в Манчестере полезны. В особенности если теперь на Макномару ополчился не только Риблсдейл.

Сам усатый директор к новости отнёсся философски: в любом случае их не закроют, раз они гранты получать начали, а всё остальное можно пережить. Спросил, планирует ли Снейп ещё какие-нибудь подвиги. Тот пожал плечами, перечислил мероприятия (информацией поделился Фезерти) и обрадовал своего нового дамблдора заявлением, что научные исследования на уровне, которые предлагает Манчестерский центр внешкольного образования, его ученикам вполне по зубам. Макномара покивал довольно, и на том разошлись.

Весна прошла, как в дурдоме. Для слабонервных подготовка к внешнему тестированию под аккомпанемент нескончаемых проверок явно не годилась; мисс Саракис Северус отпаивал у себя в лаборантской валерьянкой и даже для Норрисона заваривал пустырник. За успокоительным чаем к биологу бегало полшколы, даже железная француженка. Но учебный год завершился победой. Показатели школы, высчитываемые по результатам тестов, впервые за несколько лет сдвинулись с мёртвой точки в сторону улучшения, причём не только по естествознанию. Сложно сказать, какое обстоятельство имело большее значение: возмущение учителей, считавших своим долгом доказать, что новичок Снейп просто не может учить детей лучше, чем они, проработавшие здесь столько лет, или энтузиазм самих учеников, которые вдруг поняли, что способны достигнуть хороших результатов. Но разговоры о закрытии школы действительно прекратились, более того, департамент образования выделил деньги на закупку методических пособий. В школе эту новость встретили ликованием, Макномара даже организовал небольшую пирушку.

На фоне всеобщего воодушевления Северус особенно остро ощущал гнетущую тоску. Занять приближающееся лето ему было решительно нечем.

Поскучаешь тут с этими магглами, Мерлина им не только в печёнку, но и куда попало!

Нет, нельзя сказать, что лето началось нетрадиционно. Как раз вполне в духе традиций Риверсайда, в начале июня заявился Макномара. Северус ухмыльнулся, провёл директора в гостиную, заварил чаю.

- И куда вы пригласите меня поработать на сей раз, Кевин?

- Я приглашаю вас остаться, - буркнул директор и жестом заправского фокусника вытащил из-за пазухи пачку запечатанных конвертов. Мелькнул герб Риблсдейла, выведенное золотом «Манчестерская…» – Это всё вам, Стивен, и я не могу их не передать.

- О, Боже мой, - поморщился Северус. Кольнуло где-то в глубине неопознанного органа, условно называемого «душа»: вот он и перестал поминать Мерлина через слово. Совсем естественно получается, без запинки.

- Кевин, умоляю, кидайте всё в камин. Я не заинтересован в другой работе, а вечером похолодает, на растопку этот мусор сгодится. И берите чай, вот, с мелиссой, как вы любите. Кексы, печенье, торт?

- Богато живёте, - рассмеялся директор, придвигая к себе блюдце с аккуратно нарезанным кексом. Стоило шуршащим, разноцветным конвертам отправиться в пасть камина, Макномара заметно повеселел. Северус подумал, что разведёт огонь ещё до ухода толстяка – пускай тот совсем успокоится.

- Дети забегают. И летом тоже. А сколько получает учитель, я им объяснил. Чаю, мол, налью, а остальное – с собой. Вот и обеспечивают.

Шотландец расхохотался.

- Кстати, о зарплате. Я вам её повышаю. Ненамного, сами понимаете, но всё же…

Северус шутливо раскланялся.

- Ненамного, Кевин – это на конкретную сумму больше, чем было раньше. Главное, что не понижаете, а остальное я уж как-нибудь переживу.

Вечер прошёл неплохо. А через неделю наглые просители, они же – потенциальные работодатели, впервые заявились к Снейпу домой. Вначале нанёс визит чопорный директор Королевской гимназии Литл-Бери, свято уверенный в коварстве Макномары – ведь получив письмо, мистер Как-там-бишь-его просто обязан был со всех ног кинуться менять учебное заведение! Если же он до сих пор торчит дома, значит, послание не нашло адресата. Ничего, мы окажем глупому мистеру Снельпу (или как там бишь его?) честь, озвучив сие заманчивое предложение лично. Вылетел господин директор из дома Северуса, словно пробка из тёплого шампанского – и с чего бы? Снейп даже не язвил сильнее обычного…

Чуть позже возник представитель попечительского совета Риблсдейла – нервный клерк, почти сумевший составить неуступчивому профессору конкуренцию по части носатости. Следующий посетитель громко возмущался, что проделал дальний путь – аж из самого Манчестера. За ним прибыл ещё один – из частного лицея в соседнем городке…

Однажды трое директоров встретились перед запертой дверью, и Снейп с удовольствием обогатил свой лексикон. Огорчительно, конечно, слушать, как учёные люди ругаются, будто последние пьянчужки возле единственной оставшейся бутылки, зато сколько экспрессии! сколько эмоций! Победил чернокожий представитель естественнонаучного лицея, но Северус из вредности не открыл и ему. Зато потом сделал строгое внушение Педро Рохасу и одному из братьев Гонсалесов, которые подбадривали кого-то из спорщиков весьма неприличными фразами и жестами. Между прочим, там даже делали ставки. Победил Тайрон Легг, избравший фаворитом собрата-негра. «Да я сразу понял, братишки, он не подведёт!» Северус строго покачал головой и притворно обиделся – мол, на него и не ставил никто… «А зачем? – сделал круглые глаза Пепе Медина. – Все ведь понимают, кто чемпион. А пари было насчёт второго места!» Профессор махнул рукой и отправил на плиту чайник – благо, плюшки Тайрон приволок с собой.

В двадцатых числах июня визит нанесла миссис Смит. Многодетная мать оказалась застенчивой женщиной невысокого роста, с аккуратно собранными в хвост тёмно-русыми волосами, опять беременной. Она пришла посоветоваться по поводу дочерей; очень смущалась, когда Снейп не сдержался и удивлённо спросил: «Неужели восьмая?!». Пролепетала, краснея, что на этот раз надеется на сына. Жаловалась на Августу, старшую дочь, твёрдо решившую поступать в естественнонаучный колледж. Мол, да как же она экзамены сдаст, там так сложно, может, лучше чего-нибудь попроще… Обрадовалась, когда Северус предложил позаниматься с выпускницей. Потом разговор перешёл на мигрени Абигайль, гастрит Анны и профилактику токсикоза; словом, мило пробеседовали почти до темноты.

Через пару дней Снейп встретил в супермаркете одну из младших мисс Смит и попросил зайти к нему вечером за полезной витаминной микстурой для мамы. «Зелье наследника» готовилось долго, требовало искусства зельевара высокого уровня и оттого стоило дорого, но Северус подумал, что эта семья заслужила такой подарок.

Августа собственного решения боялась до колик. Перед матерью, конечно, хорохорилась, но учителю можно было сказать правду. Пришлось успокаивать: поить зельями, с помощью легилименции корректировать мировосприятие. Ну и, конечно, заниматься, чтобы девочка сама поняла, что всё знает и на любой вопрос ответит.

Восьмого июля вышел следующий том книги Роулинг, «Гарри Поттер и кубок Огня». Купил его Северус числа пятнадцатого – только не хватало толкаться в очереди фанатов! Зная своих вездесущих детей, на всякий случай смотался за новинкой в Манчестер. Прочёл. Много думал.

Дети заходили почти ежедневно, по одному и компаниями. С некоторыми он обсуждал научные исследования, выросшие из их курсовых проектов: в сентябре планировались первые доклады в Манчестерском центре внешкольного образования. Вместе рылись в книгах, журналах и интернете, правдами и неправдами раздобывали статистику, Северус даже сделал пару официальных запросов в государственные органы, вооружившись школьным бланком и утверждённой Манчестерским центром темой исследования.

В августе в Тупик Прядильщиков заселилось двенадцать арабских семей. Новоявленные соседи нанесли визит Снейпу всей гурьбой, засвидетельствовали своё почтение и радостно сообщили, что слышали о Риверсайде от знакомых и с удовольствием отдадут туда детей (каковых Северус насчитал штук сорок). Тишине пришёл конец, но Снейп воспринял это философски: просто ещё одно развлечение. В последнее время дети непостижимым образом перестали его раздражать.

Когда двадцатого августа на холодильнике появилась заранее наколдованная на этот день надпись: «Пляши, завтра тебе на работу!», Северус долго стоял и потрясённо на неё смотрел. Какая работа? Постойте! Он же совсем не отдохнул, даже не выспался! Лето ведь только началось…

Что-то со временем не то происходит, подумал Снейп и пошёл дочитывать третий том «Молекулярной биологии».

На традиционной конференции в Манчестере, проходившей перед самым учебным годом, коллеги встречали Северуса не то как героя, не то как главного врага. Он сдержанно поздоровался со всеми и дал себя утащить громогласному Фезерти и тихой, кажется, слегка в него влюблённой Тине. Забившись в дальний угол, негромко обсудили ходившие о Риверсайде слухи, Сайрус, более опытный в местных интригах, объяснил расстановку сил и посоветовал пару человек в департаменте образования, на которых можно опереться. Позиции его собственной гимназии были столь прочны, что он мог себе позволить воспринимать Снейпа товарищем, а не конкурентом, и охотно помогал ему удержаться на плаву.

После конференции они плавно переместились к Фезерти домой (у толстяка оказалась такая же нехуденькая жена, любительница печь пироги) и просидели там почти до полуночи. Сайрус порывался оставить гостя ночевать, но тот отказался наотрез; распрощался, зашёл за угол и аппарировал прямо в спальню.

Засыпая, успел ещё подумать: «Если лето было таким насыщенным, значит, спокойного учебного года ожидать не приходится».

На Снейпа налетели, когда он только подходил к школе, затрещали все сразу, затеребили; биолог строго посмотрел на учеников, резко подросших на год, и сказал:

- Я буду у себя, заварю чай и стану готовиться к урокам. Разбирать меня на сувениры не надо.

Первое сентября в Риверсайде мало чем выделялось среди обычных рабочих дней. Так же дурачился Макномара, произнося речь, от двусмысленности которой школьники хихикали; так же ругались родители, передавая отпрыскам забытые на столе пакеты с завтраком; учителя делились негодованием по поводу очередных дурацких нововведений в преподавании и расспрашивали друг друга о подробностях отпуска; галдели дети, придумывая красочные детали обыденных в общем каникул…

В кабинете биологии, куда Северус с трудом пробрался сквозь толпу, было тихо и чуть заметно пахло свежей краской. Снейп открыл окна, поставил чайник и пошёл выбирать нужные для первых уроков таблицы.

Охламонов, конечно, набежало много. Малявки, в особенности девочки, натащили цветов и потребовали рассказать о них. Деловые мальчишки постарше принесли чай, сахар и горы печенья и конфет. Расселись, как обычно, в классе; ещё не похолодало, и закрывать окна Северус не стал. Болтали обо всём подряд, смеялись. Разошлись, только когда разгневанные родители начали звонить отпрыскам и требовать их домой. Снейп подготовился к урокам: выставил на учительский стол микроскопы, рядом разложил стопочками проверочные карточки, прислонил к доске таблицы. Окинул прощальным взглядом готовый к началу учебного года кабинет, придвинул пару стульев, не поставленных на место растяпами-учениками. Вышел, вставил ключ в замочную скважину…

- Мистер Снейп, можно?

Северус развернулся, готовый к проблемам. Вернон Касл редко называл его даже «сэр». «Профессор Снейп» - и точка. Так сказать, монаршья шутка в знак особого благоволения. Приходилось терпеть, хотя каждый раз холодком отдавало где-то в районе обитания загадочной твари под названием «душа». Помнишь, Северус? Никак не можешь забыть?

Помню, куда ж деваться. Но всеми силами противлюсь воспоминаниям. Прошлое умерло, сгорело с Визжащей хижиной. От него остались лишь шрамы – и странная маггла по имени Джоан Кэтлин Роулинг. Господин учитель биологии даже себе боялся признаться, насколько сильно ждёт выхода следующей книжки. Хотя бы для того, чтобы пофыркать и возмутиться бестактностью Дамблдора, благодаря которому события его жизни превратились в набор нелепостей.

Но сейчас, будто чёртик из табакерки, выскочил «мистер Снейп» - и он пах крупными неприятностями. Нос Северуса был приспособлен чуять подобные запахи за несколько миль.

Ключ исчез в кармане, дверь снова распахнулась.

- Конечно, можно. Что вы хотели, мистер Касл?

Вернон мялся, упрямо глядел на стену, туда, где на побелке кто-то кривым почерком написал: «Джейкоб Бличли – последняя тварь!». Снейп не имел чести знать загадочного Бличли, но надпись существовала, если верить директору, уже лет двенадцать. Заботливые ученики её регулярно подновляли. Ещё одна традиция школы. Северус уважал традиции.

- Может, пройдём в лаборантскую, мистер Касл?

Мальчишка ограничился энергичным кивком. Снейп не стал уточнять, просто развернулся и пошёл отпирать подсобное помещение. Вернон мрачно топал за ним. Ого, а у парня действительно серьёзные проблемы!

Всё оказалось настолько просто, что даже противно. Быть лидером подростковой банды – это не только бравада и фанфаронство. Это ещё и жёсткая субординация, подчинение взрослым «авторитетам», умение лавировать между своими, не очень своими, своими, но не нам… Короче, Вернона Касла попросили «приглядеть» за распространением наркотиков в школе.

- Я не хочу, - оправдывался парень, пока Снейп деловито сканировал его мозги, - не хочу, но должен. У меня братан двоюродный начал ширяться, и всё – сдох под забором, даже не знаем, где похоронили… От дилерства я отбрыкался. Но помогать им придётся. А я не хочу…

- Мистер Касл, - поток бессвязных извинений начал уже надоедать, - я тоже вырос в этом районе. Я знаю, что такое предложение, от которого нельзя отказаться. И понимаю, почему вы не пошли к директору…

А вот почему ты заявился ко мне, друг ситный? С какой радости решил довериться? Я не полицейский, не супермен… «Не волшебник?» - ехидно шепнул внутренний слизеринец. Да, огрызнулся Снейп, не волшебник. «Ну так скажи ему об этом, - припечатал наглый советчик. – Давай же, Северус! Отправь Вернона Касла решать проблему в одиночку, посоветуй обратиться в участок… Ведь помочь ему может только маг».

Чёрт, чёрт и ещё раз чёрт! Парень и сам не знает, почему рискнул именно с биологом. Ему невдомёк, что сработала проклятая магия имени. И именно от профессора Снейпа юный маггл сейчас ждёт чуда. От кудесника, который вытащит из-за пазухи волшебную палочку, пробормочет непонятное заклятье – и всё образуется.

- Я ещё не знаю, как вам помочь, мистер Касл, - Северус говорил медленно, задумчиво. – Но если решение существует, я его найду. Обещаю.

О большем Вернон, похоже, и не мечтал. Сбивчиво пробормотал благодарности и вышел. Надо полагать, направился искать мисс Смит. Время, проведенное за совместным проектом, явно сблизило этих двоих. По крайней мере, Северус слыхал, что Аннабель пригласила Вернона на день рождения. Ох, Лили… Я помню, как реагировали твои родители на нескладёху-Снейпа. Надеюсь, мистеру Каслу повезло больше.

Но вернёмся к проблеме. Наркотики в родной школе Северус видеть не желал. Кстати, а когда школа успела стать родной? Неважно. Кто предупреждён – тот вооружён. Волшебной палочкой и извечным сарказмом. Для магглов хватит с избытком.

Особо сложных заклятий ставить не будем, а то возникнут проблемы с тупым Министерством. Вот уж точно – маразмагия, как она есть! И скорее всего, таковой и останется. Учитывая любовь чинуш к Поттеру, а Поттера – к наипростейшим решениям, перемен к лучшему ожидать глупо.

Тёмную магию тоже не станем использовать. Зачем дразнить ворон? Может, прохлопают клювом, а может, и нет. После войны, если исходить из банальной логики, должны бы подобные заклятья отслеживать. Он, Снейп, по крайней мере обращал бы на них внимание. Параноика-Муди, конечно, нет в живых, а министерские сроду не дружили с разумом. Но рисковать зря Северус всё равно не собирался.

Итак, что остаётся? Простейший трансфигурационный контур, завязанный на биохимический состав. Чего ждать – порошок, таблетки, растворы? Всё превращаем в полезные для здоровья вещества. К примеру, аскорбиновая кислота. Очень нужная вещь, особенно сейчас, когда бабье лето на подходе, но скоро разверзнутся хляби небесные. Если внутривенный раствор – в глюкозу его, организмам здешних жителей не помешает дополнительное питание. Обратную трансфигурацию запретить, действие заклятья сделать постоянным. На всякий случай сварить зелье, отвращающее от некоторых химических соединений. Из чего сварить, Северус? Из томатного сока и здешней водопроводной воды? Ай, да ладно, Северус, уж будто ты не придумаешь! Кто здесь, в конце концов, гений?

Я гений, я. Но даже гений не сумеет сотворить нечто из абсолютного ничего.

Снейп обошёл школу по периметру, наметил контуры заклятья. Осталось почитать медицинские справочники и сформулировать задачу более чётко. Cannabis indica курили и в его детстве, даже иногда использовали Сannabis sativa, но магглы непрерывно прогрессируют, в том числе в деле изготовления наркотиков. А значит, литература и пресловутый Интернет наверняка преподнесут парочку сюрпризов.

О дальнейшем развитии событий Снейп регулярно узнавал от сдержанно хихикающего поначалу, а затем откровенно ржущего Вернона.

Мистер Касл, как ему и полагалось, организовал точки сбыта, поставил там охрану из своих ребят – и в первый же день те отбивали горе-наркоторговца от разъярённых покупателей. Северус взял на заметку, кто из учеников пристрастился к «дури». Пришлось, конечно, изучить терминологию*, выяснить, что «золото из Акапулько» - это марихуана с юго-запада Мексики, а милейшее имя Элис обозначает ЛСД. Впрочем, идиотские маггловские «амёбы», «бэби-Т» и «ведьмы» запомнить было не сложнее, чем специфический жаргон УпСов. «Каждому маргинальному сообществу – свой язык», – мрачно подумал Снейп и пошёл разбираться с наркоманами. Небольшой Сonfundus, приглашение на чашку чая… Естественно, так просто болезнь сдаваться не собиралась, однако Северус – тоже. Переупрямить какую-то паршивую наркоманию… кто здесь гений, я вас спрашиваю?

Да уж точно не поставщики крэка.

Они, кстати, всё ещё пытались настаивать на своём. Посылали разных людей. Попробовали заставить продавать наркотики Вернона – но тут уж потерпели полное фиаско. Касл соглашался обеспечивать защиту, соглашался проследить за «фараонами», дабы случайно не увидали работающих дилеров… Но самому возиться с этой дрянью – увольте. «И вообще, вы б глядели, чего в школу тащите. Сами народ кидаете, а мне отвечать? Ага, разогнался!». Даже рискнули заснять процесс на потайную видеокамеру. Северус не удержался, и на плёнке запечатлелись совокупляющиеся тарантулы. В мельчайших подробностях.

Руководители преступных группировок – люди насквозь деловые. Это вам не психованный Тёмный Лорд. И если в некоем месте убытки от торговли превышают прибыль, а принимаемые меры не срабатывают – значит, из такого места лучше убраться. На время. Или навсегда – уж как получится.

В начале зимы Вернон, облегчённо вздохнув, поблагодарил Снейпа. Брови Северуса поползли вверх: «За что, мистер Касл?». Парень ухмыльнулся: «Да так, за… чистоту во дворе». – «Это не ко мне, мистер Касл. За чистотой следят уборщики» – «Конечно, профессор Снейп, конечно!».

Разоблачения Северус не боялся. Вернон прекрасно понимал: ему не поверят. Парню и самому произошедшее уже начало казаться байкой, из тех, которые рассказывает малышня, впервые налакавшаяся пива.

Глюки.

А если нет… тем более, не Вернона Касла, дело. Он получил, что хотел, а в подробности лучше не вдаваться.

Иначе профессор Снейп снимет баллы. Или голову. Кто его знает, профессора?

С приходом в школу детей двенадцати восточных семейств нарушилось хрупкое равновесие между этнобандами. Чернокожие отчаянно пытались сохранить главенство, арабы активно протестовали, латиносы подзуживали, надеясь ослабить тех и других. Представители национального пока ещё большинства разделились на лупивших любое меньшинство, невзирая на цвет кожи, и на тех, кто старался в заварушки не лезть. На каждой перемене завязывались драки, преподаватели не успевали разводить. Вскоре многие стали брать пример со Снейпа, который никого не растаскивал и не читал нотаций, а просто взял манеру пролетать через самый эпицентр очередного побоища. Дерущиеся расступались – а куда деваться? Обычно после заминки агрессия шла на убыль.

Впрочем, Северуса больше беспокоило, что арабы, в первую очередь новенькие, хамили ему на уроках. Их, разумеется, следовало приструнить, но биолог по доброте душевной сначала обратился к Мехмету Кадури, признанному лидеру школьников-мусульман. Поймал в коридоре, посмотрел строго в чёрные очи и поставил ультиматум: наведи порядок, или я сам приму жёсткие меры. Мехмет рассыпался в цветистых извинениях, уверил учителя, что тому вовсе нет нужды заниматься подобной ерундой, и поклялся Аллахом всемилостивым и всемогущим объяснить глупым малолеткам, в чём смысл жизни. «Придут завтра, мистер Снейп, извинятся, ишаки безродные!»

Слово Мехмет сдержал, и более арабы на уроках биологии проблем не создавали.

Зато Кадури явились к Северусу в гости. Не все, разумеется; подобную толпу его дом попросту не вместил бы. Мехмет пришёл с отцом. Достаточно, чтобы визит мог называться семейным.

Северус принял Икрама Кадури со всем уважением, которое только мог выказать. У взрослых арабов этот человек имел такой же авторитет, как его старший сын – среди их детей; старейшины шутили – мол, сам Аллах подсказывал имена мужчинам Кадури**. Устроил в мягком кресле, принёс пирожных и зефира, предложил кофе, сначала отпив из своей чашки, согласно обычаю. До окончания застолья ничего существенного не обсуждали: Снейп будто вживую видел Люца, бегающего по Малфой-мэнору и ругающегося не хуже пьяного Муди. Драко икал, Нарцисса всерьёз выбирала между успокоительным зельем и Crucio, а белобрысый бизнесмен вещал, не останавливаясь. Дескать, с арабскими партнёрами нужно так, и эдак, и вот так, а иначе не нужно, и кто только заставил его связаться с этими магг… странными волшебниками с их чудными нравами! Сделка, помнится, состоялась, но от слов «Саудовская Аравия» Малфоев ещё долго перекашивало.

Гость хвалил дом Снейпа, Северус сдержанно-добродушно рассказывал об успехах младшего Кадури, Джалиля, которому весной исполнилось одиннадцать.

Когда со стола было убрано, заговорили о деле.

Икрам обстоятельно рассказал, как хорошо приняли Мехмета «эти гяуры из Манчестера», хотя он пока говорит (а уж тем более пишет!) по-английски с ошибками. В центре внешкольного образования заинтересовались исследованием, получившимся из курсового проекта Кадури. Парень изучал влияние на местную экосистему завезённых арабами растений, в первую очередь пряных трав. Снейп не просто так отрядил в центр именно Мехмета: тема «растений-переселенцев» сейчас муссировалась в научных журналах и вообще считалась животрепещущей. Кадури читал мало теории, но его наблюдения и эксперименты имели огромную практическую ценность; естественно, мальчишку заметили и теперь настойчиво звали в колледж. «Седой носатый гяур» обещал «включить Мехмет какой-то квота» и учить бесплатно, надо было только за экзамены заплатить. Ну и, разумеется, сдать их, экзамены эти. Потому Икрам и пришёл: бить челом Снейпу, чтобы позанимался с сыном. Времени хватало, но ведь знания не врастают в голову за три дня. Заниматься Северус согласился; когда понял, что от «благодарности» не отвертеться, затребовал ещё пиал, не забыв хорошенько похвалить мастеров, делавших ему рождественский подарок.

До конца недели Снейп пережил ещё восемь визитов горбоносых отцов семейств. Почтенные мужи выясняли, что мешает их отпрыскам так же хорошо учиться, как сыну достославного Икрама, да продлит Аллах его дни, и не поможет ли в воспитании прилежания крепкий ремень или старая добрая плеть. Слово «колледж» для любого из жителей Заречья звучало волшебно, и ради претворения этой сказки в жизнь местные арабы соглашались советоваться даже с гяуром. Тем более что гяур был не обычным хонки, а носил высокое звание учителя.

Вскоре «мусульманские» классы стали успевать намного лучше, причём не только по биологии, в результате чего Риверсайд получил грант от местного правозащитного общества – за эффективную адаптацию иммигрантов и недопущение дискриминации нацменьшинств в учебном процессе (деньги ушли на долгожданные наборы реактивов для мисс Саракис и глобус для мистера Френсиса, географа). Латиносы во всеуслышание заявили, что так этого не оставят, и прилюдно поклялись ежегодный тест сдать лучше арабов. Негры и белые пока посмеивались, но тоже призадумались.

На педсовете перед рождественскими каникулами Макномара пообещал заложить гранты в бюджет школы как ожидаемую прибыль. И смешно рассказал о том, как к нему приходил ругаться директор Риблсдейла, вперемешку угрожал и сулил денег «за хорошее поведение».

Снейпу по результатам семестра выдали премию. Возражать он не стал.

Магический мир вспоминался всё реже. Кажется, жизнь наконец наладилась.

* - в тексте использован англоязычный нарко-сленг. Естественно, он может не совпадать с русскоязычным.

** - Икрам переводится как «почёт, уважение». Мехмет (Махмуд), кстати – это не сокращение от «Мухаммад», как многие думают, а вполне себе самостоятельное имя, означает «хвалимый».

Глава 6.

Северус отпаивал успокоительным чаем мисс Саракис. Третий день подряд. Она прибегала к нему после уроков, захлопывала дверь лаборантской и наконец разрешала себе разреветься. Он подливал чаю и слушал сбивчивые жалобы – на учеников, на проверки, на не замеченные вовремя опечатки в учебниках… Химия – непростая наука, и преподавать её тоже нелегко. Снейп кивал, поддакивал, расспрашивал подробности. Потом осторожно давал советы.

Нравилась ему эта девчонка. Совсем молоденькая, в общем-то не подходящая для работы с «трудными детьми», но очень упрямая, мисс Саракис отчасти напоминала Северусу его самого. Того, двадцатилетнего, самого юного декана Хогвартса. Он совершал ошибки, шёл наощупь, но Слизерин принял нового руководителя и семнадцать лет подчинялся беспрекословно. Такое дорогого стоило, змеиный факультет славился гордыней и часто отвергал деканов.

Мисс Саракис местные бандиты признавать не желали. Снейпа это не устраивало, в конце концов, от успехов химички на педагогическом поприще зависели результаты итогового теста по естествознанию. В прошлом году было не до жиру, хоть как-то бы сдать, а теперь планка повысилась. Пришлось брать девчонку под крылышко и, так сказать, делиться опытом. Тем более что Макномара озверел и требовал от любимого педколлектива достижений. Мол, если мистер Снейп может, то и вы сможете, постарайтесь только. Любимый педколлектив старался. Нет, конечно, дорогие коллеги на выскочку злились, и даже пытались плести какие-то интриги против него. Биолог не обращал внимания, только посмеивался. Проверок он не боялся, директор к нему благоволил, так что неприятности могли возникнуть исключительно у самих интриганов. С тех пор как парочку особо буйных Макномара уволил, а на их место моментально пришли новые – школа стала известна в хорошем смысле – серьёзных вредительских акций против Снейпа никто не проводил, а качество образования улучшилось. На сей раз не только Северус вёз свой снейпятник на соревнования, ещё пятеро преподавателей тоже затребовали школьный автобус для поездки в Манчестер. Призовых мест привезли немного: два по математике, одно по физике и два по истории, да Снейп дюжину отхватил всем на зависть, и к тому же имел наглость утверждать, что это было несложно. Макномара добросовестно провёл исследование и успокоился: на их несчастный округ приходилось восемь школ, славных математиками. А вот историк с физиком ходили мрачные и тратили свободное время на книги по методике преподавания. Слыханное ли дело: учителя государственной школы сокрушаются, дескать, какой ужас, дети из гимназии получили на соревнованиях больше баллов! Смеялись до истерик. И гордились.

Гордость – первый шаг к успеху, говаривал, помнится, Абраксас Малфой. Важно только не остановиться на этом первом шаге.

Внушить зареченской шпане уважение к «фифочке с шёлковым бельём» - дело почти безнадёжное, но Северус не зря считал себя мастером по выполнению сложных заданий.

Сначала шептались о том, что у биолога с химичкой роман. Потом – что она бегает к нему жаловаться. Когда на вопрос «Какого рожна она делает в его лаборантской?» стали отвечать: «Так они ж оба естествознание преподают!», Снейп счёл первый этап работы завершённым: химичку признали человеком, а не юбкой с указкой. Дальше пошло оттачивание педмастерства, процесс длительный и аккуратный. Рыдать, по крайней мере, мисс Саракис прекратила.

Для Северуса инициатива закончилась печально. Макномара с энтузиазмом, достойным Дамблдора, свалил на него обучение уму-разуму всех молодых педагогов школы. Снейп плевался ядом, но директор был неумолим: умеешь – значит, работай.

Время неслось куда-то вприпрыжку и, как иногда казалось Северусу, повизгивало, словно счастливый щенок.

Джоан Кэтлин Роулинг задерживала выход пятой книги, и Заречье дружно данным обстоятельством возмущалось. Тайрон Легг вообще заявил: «Не, эта блондинка не пацан – слова не держит!» Аннабель Смит вознегодовала и сообщила чернокожему нахалу, что он – мужская шовинистическая сами-знаете-кто, а Вернон задумчиво хмыкнул: «Пацаном, братишка, её и вправду не назовёшь. Какая Роулинг блондинка, не скажу, а баба, кажись, натуральная». Скандал относительно неумения фемин исполнять обещания замяли, но писательницу ученики Риверсайда не простили.

Северус только хмыкал, выслушивая истерики и занудные вопросы: «Когда же, когда?», перемежающиеся биением головой об стену. Облил холодом нескольких одиннадцатилеток, пытавшихся выведать продолжение у него: «Мы понимаем, вы не тот Снейп, но вдруг?..»

Разрядил ситуацию выход на экраны фильма.

«Гарри Поттер и философский камень» произвёл на Северуса странное впечатление. В школе спорили, как должен располагаться у Мальчика-Который-Выжил шрам, и «… чего это он такой аккуратненький? Волдеморт не шедевр рисовал волшебной палочкой, а тупо лупил, куда придётся!» Соледад Ромеро приставала ко всем с идиотским вопросом: «Вот если б ты авадил – залепил бы заклятьем сбоку или точно в лоб?» Мехмет смеялся: «Ай, отстань, женщина! Куда достал – туда попал! Поттер дурак, да? Головой не вертит, да?» «Не вертит! – горячилась Соледад. – Ему годик, он ещё ничего не понимает!» «Ай, какой мальчик спокойный! – ржал Мехмет. – Головой не вертит, сидит тихо, ждёт, когда шрам поставят. Мне б таким быть, мама бы радовалась!»

Заречье болтало, бурлило, спорило, возмущалось… В конце концов, Снейп плюнул и сам пошёл смотреть фильм. Нет, не специально, что вы! Но вот в Манчестер нужно за учебниками поехать, и – надо же, незадача! – в книжном магазине перерыв на обед. Так и быть, сходим в кино, благо недалеко… «Гарри Поттера» крутят, говорите? Ладно, дайте билетик.

Однако, странно же магглы представляют себе Хогвартс! Почему стены облупленные? Филч, живи он в подобном убожестве, непрестанно жаловался бы Дамблдору и гонял провинившихся студентов до тех пор, пока всё вокруг не заблистает. Простое заклятье, по силам даже шестикурсникам…

Дамблдор, кстати, Снейпу не понравился. Обычный старик, каких много. Северус пытался убедить себя, что это из-за нелюбви к исходнику, но выходило плохо. Актёру не хватало харизмы Альбуса, его сладенькой улыбки и голубых глаз, которые могли выблеснуть нешуточной сталью. А ещё – бантиков и колокольчиков на бороде. Директор Хогвартса не боялся показаться смешным. Он вообще ничего не боялся, старый паршивый гриффиндорец, вспомнишь – зубы привычно ноют. Мало к кому ещё приходилось испытывать такую, щедро разбавленную злобой и желчью, приправленную непониманием приязнь.

Гарри показался Снейпу чересчур смазливым, а Драко, наоборот, недостаточно симпатичным, хотя в целом хорош – играет правильно. С подбором детей на роль Рональда Уизли и мисс Грейнджер Северус согласился. Разумеется, сходство не портретное, но характеры переданы верно. Да и откуда магглам знать, как выглядели эти Мерлиновой статуей ушибленные гриффиндорцы? Лонгботтом позабавил. Тревор насмешил – похоже, Альбус далеко не всё рассказывает мадам Роулинг, а та, в свою очередь, кинодельцам. Фамилиары выглядят совсем иначе.

Впрочем, о замалчивании дорогим директором некоторых подробностей ты и так знаешь, верно, Северус? Ещё после первого знакомства с книгой про Золотого Мальчика.

Странное дело: себя директором Хогвартса Снейп как-то не ощущал. Занимал кресло, отдавал распоряжения. Слушался Альбуса. Был марионеткой, которая пытается спасти хоть что-нибудь. Хоть кого-нибудь.

Разве настоящие руководители такие?

Небось, даже портрет в кабинете не повесили…

Пфе, Северус! Неужто тебе нужны почести от гриффиндорской братии? Да пусть свернут их в трубочку и засунут под статую Годрика! Ты-то знаешь, что всё сделал верно. Насколько мог.

Алана Рикмана Снейп снисходительно принял. Пусть будет. Должен же кто-нибудь и эту роль сыграть. Хагрид понравился, Макгонагалл тоже. Сюжет… в целом, соблюдён. Что ещё нужно счастливым поттероманам?

В ближайшие пару дней Северус точно выяснил, чего именно хотят фанаты эпопеи Роулинг.

Они хотели Снейпа.

Даже мисс Саракис, хихикая в кулачок, сравнивала «киношного» и «нашего» профессора. Утешало лишь, что сравнение неизменно завершалось не в пользу Рикмана. «Наш лучше по всем статьям!» - уверенно признавала химичка, а Северус злился и проклинал злосчастный день, когда ему взбрело в голову овладеть легилименцией.

Жил бы сейчас спокойно…

Мисс Бриггс на переменах разглагольствовала про образ злого учителя в британской литературе, испуганно замолкая, когда биолог заходил за журналом. Латиносы, не стесняясь, объясняли новеньким: «Это наш Снейп, амиго, и Рикман у него сосёт!» Северус однажды не выдержал и попросил указать адрес, по которому известный актёр совершает с ним развратные действия. Пепе Медина расхохотался: «Профессор, да зачем вам? Он старый уже! И некрасивый». Многое хотелось ответить, но вступать в перепалку с учениками на подобные темы Северус счёл ниже собственного достоинства. Ограничился фырканьем и величественно удалился. Кажется, авторитет учителя биологии от этого лишь возрос.

Второй фильм принёс дикую тоску по Люциусу.

Откуда, ну откуда маггловский актёришка выкопал манеру Малфоя ходить, разговаривать, надменно выгибать бровь? Где узнал, что трость с навершием в виде змеиной головы всегда при франтоватом аристократе? И длинные волосы – про них-то он как выяснил?

Предположение о непосредственном участии Люциуса в создании образа для Джейсона Айзекса Снейп сходу отмёл. Он слишком хорошо знал друга. Не дай Мерлин, тому станет известно, что Малфои – как и прочие герои поттерианы – «собственность компании Уорнер Бразерс»! Магглов-то не очень жалко, но разбушевавшегося Люца мигом загребут в аврорат, а оттуда препроводят в Азкабан. Небось, давно мечтают.

Если, конечно, уже не добрались до вычурно-красивого блондина.

Думать о Люциусе в Азкабане Снейп не хотел; он решительно помотал головой, отгоняя неприятную мысль, и полез в ящик стола – взглянуть на змейку Драко. Змейка весело поблёскивала изумрудными глазами, напоминая о белобрысом шкоднике; по крайней мере у одного Малфоя всё было в порядке. Северус положил фигурку на место и забыл о ней ещё на несколько месяцев.

Прискорбно, но количество бумажек, которые требовалось заполнять, возрастало с каждым днём. Снейп снова варил зелье ясного ума, потому что разбираться в зубодробительном бюрократизме без вспомогательных средств у него пока не выходило. Один Манчестерский центр внешкольного образования чего стоил! Присылал трёхстраничные письма с казёнными похвалами, похожими на изысканные оскорбления, Люциус умел такие сочинять. То ли в самом деле хвалят, то ли завидуют, вероятности равновелики. На всяческие соревнования его уже зазывали – тоже бумажки, на которые надо отвечать. Всю жизнь ненавидел светскую переписку.

Кроме деловых время отнимали и личные послания. Выпускники рассказывали курьёзные случаи о пользе биологии в повседневной жизни строителя, студенты естественно-научного колледжа, неожиданно пережившего атаку зареченских подростков, спрашивали совета. В конце почти каждого письма непременно отмечалось, что его автор смотрел фильмы про Гарри Поттера и всё равно не представляет в роли Снейпа никого кроме Снейпа.

Биолога из Литл-Бери уже знали и в Лондоне, посмеивались над фамилией и слали заманчивые предложения трудоустройства. Северус упрямился. Ему нравился Риверсайд, нравился Макномара, наконец, нравилось родное Заречье. Каждое лето в городке запускали слух, будто Снейп согласился работать в каком-то жутко дорогом колледже на сумасшедшую зарплату; немедленно в Тупик Прядильщиков начиналось паломничество зарёванной мелкоты, которая не успокаивалась, пока не вырывала у учителя страшную клятву, что никуда он от них не денется.

Снова заходил Имран Кадури с сияющим сыном, ныне студентом Манчестерского естественно-научного колледжа. Благодарил, хвастался, как хорошо его сын отвечал на экзаменах – «вай, десять гяуров сбежалось послушать!». Мехмет смущённо улыбался.

Миссис Смит стала частой гостьей, правда, всегда брала с собой сына: муж работал, девочки учились, и маленького Стивена оставить было не с кем.

Дети приходили почти ежедневно. Кажется, для удобства общения они установили график. Северус не интересовался. Причём трудолюбивые зареченские не только чаи гоняли, но ещё и помогали. Под чутким руководством Снейпа землю вокруг дома засадили лекарственными растениями. Со стороны казалось, будто во дворе разбит изысканный цветник: ребятишки не признавали грядок, им подавай узорчатые клумбы. О ландшафтном дизайне юные балбесы понятия не имели, зато фантазией обладали буйной. Камейные профили, волнующееся море с одиноким парусом, два футболиста и мяч… В полузаброшенном Тупике Прядильщиков это великолепие смотрелось дико.

Гербу Слизерина Северус решительно воспротивился. Зареченские расстроились: они уже подобрали зелень изумительного изумрудного оттенка. Пришлось срочно докупать жёлтенькие цветочки для лепрекона, танцующего на лесной полянке.

Поэкспериментировав у любимого профессора, детишки взялись за собственные дворы. Там, к сожалению, никто им рисовать гербы не запрещал. В результате хозяйственные главы семейств, посмотрев на художества отпрысков, открыли фирму по озеленению. Заброшенный парк Литл-Бери стал достопримечательностью округи и по совместительству – отличной рекламой. Из-за реки посыпались заказы.

Вернон Касл уже открыто гулял с Аннабель, звал на свадьбу, как только невеста закончит колледж. Сам он работал охранником в ювелирном магазине, копил на собственное дело. По вечерам заходил к Северусу – делился грандиозными планами возрождения Литл-Бери. Горячился, размахивал руками: «Зачем уезжать к чёрту на рога, если и здесь можно отхватить приличный кусок? У нас хватает места для кучи производства. Зарплаты, говорят, большие платить придётся, ишь, чего удумали! Да те же арабы за пару фунтов сделают и благодарить будут, у нас же и цены не столичные!». Северус кивал, поддакивал, замечал, что цены здесь даже не манчестерские… Про себя думал: когда Вернон выставит свою кандидатуру на пост мэра – надо сходить, проголосовать. И коллег подбить. Хотя они сами догадаются, не маленькие.

Лето сменялось осенью, осень – зимой, и Хогвартс снился Снейпу всё реже.

С днём рождения вышел конфуз. Милые детки, чтоб им пусто было, явно нелегальным путём достали личное дело Северуса и вычитали там про десятое марта. Шутки шутками, но поздравляли регулярно и практически так же массово, как на Рождество. Вечером, распаковывая подарки, Снейп невесело усмехался и бормотал: «Ну, Ремус, с днём рождения?». Впрочем, года через два праздновать весной стало привычнее, чем зимой, и всё реже девятого января вспоминалось, что сегодня вообще-то дата. Обычный день: в гостиной набился «снейпятник», жарко обсуждает вопросы прошлого соревнования, гадает, какие сюрпризы преподнесёт следующее. Восходящая звезда биологических конкурсов, одиннадцатилетний Адальберто Ривера, пытается изобразить диплодока; учитывая субтильное сложение пацана, выходит забавно. Если бы он это ещё не на столе делал… Ну вот, чуть пиалу не сшиб! Джалиль Кадури делает страшные глаза и с непередаваемым арабским акцентом обещает вот прямо сейчас снять corium* и отшлёпать по gluteus maximus**. «Три дня сидеть не сможешь, «Популярной зоологией» клянусь!». Народ косится на увесистую книженцию и соглашается: да, особенно если после corium ещё и здоровенной томиной по голове зарядить. Эштон Сакспур берёт пиалу, задумчиво глядит на неё и предлагает использовать в качестве чашки Петри. Отовсюду слышатся негодующие возгласы: «Сбрендил, да? Она ж непрозрачная!», «Уж лучше от пластиковой бутылки верх отрезать!», «Я твой дурной голова вместо чашки Петри приспособлю, а ну поставь пиала на место, ты, гибрид ишака с безмозглый табуретка! Пиала мастер делал, тебя кто делал – не знаю!» Бейзил Дэниэлсон видит, как умница Эштон переживает свежеотмороженную глупость, и быстренько переводит разговор на микрофлору кишечника.

Диван оккупировали девочки, жарко обсуждают, нужны ли изменения в форме. С прошлого года «снейпятник» выезжал на соревнования в чёрных мантиях с зелёными галстуками; Северус подозревал, что присутствует при рождении новой традиции. В груди уже почти не щемило.

Взгляд случайно зацепился за жирное «43» в сегодняшней газете. «А ведь мне сегодня сорок три», - шепнул голосок внутри, и стало чуть грустно. Захотелось тишины, посидеть в кресле с бокалом красненького… Снейп посмотрел на часы, выпроводил детей (те особо не сопротивлялись: родители и так ворчали, мол, заездили вы учителя совсем), помыл чашки, нащупал в баре бутылку. Он давно не пополнял свои запасы, сделанные году в девяносто шестом: красное вино стимулирует кроветворение и оттого в списке необходимых вещей стояло номером пятым, после основных зелий. После девяносто восьмого в баре осталось бутылок пять, но пил Снейп с тех пор мало, а значит, должно было хватить ещё на пару лет.

Благословенна тишина, ведь её так мало достаётся педагогам! «Мог бы и не приглашать детей домой», - съехидничал внутренний хаффлпаффец. И когда успел научиться гадости выдавать, а главное, от кого? «А чья я, простите, грань личности?» - возмутился мерзавец. Северус проигнорировал, убрал с кресла забытый Бэйзилом серый шарф, откупорил бутылку. Повёл носом, смакуя аромат…

Шандарах! Бубух! Бац!

Камин в доме не чистился серьёзно уже много лет. Зачем? Теперь же всё его содержимое высыпалось на ковёр чёрной неопрятной кучей.

Посреди кучи с несчастнейшим выражением лица восседал…

Сердце пропустило удар.

Люциус?

Да нет же! Короткая стрижка, чёрный, наглухо застёгнутый маггловский деловой костюм с высоким воротником-стойкой. Люциус предпочитал совсем другой стиль.

Но как же похож, мерзавец маленький! С годами фамильные черты Малфоев проявились во всей красе.

Драко обиженно хрюкнул, покачнулся, испачкав пальцы в жирном пепле. Пятна на левой щеке напоминали карту Британии – вон и Ирландия слева, поменьше… Что за глупости лезут в голову?

- С… днмржднья, профф…ср снапп!

Так. Негодяй пьян до полной потери самоконтроля.

- Вот я. Пршёл, ага. Празд… ик! Праздвать и пааздрлять! А вы злой. Вы того… умрли. Не-ха-ра-шо! А я всёрно пршёл.

Стереть ему память? Северус внезапно разозлился. Хорошо же, дорогое прошлое. Ты разыскало меня. Набралось в зюзю, вывалилось из камина, запачкало ковёр,– и теперь ожидаешь, что я буду к тебе милосерден? Или того лучше – что трусливо сбегу из собственного дома?

- Вижу, мистер Малфой. Только не пришли, а приползли на карачках. Стыдитесь! И это выпускник Слизерина, какой позор…

- О! – Драко удалось занять относительно устойчивое положение на пятой точке. – Здрасьте, прфесор! Я знаю, вы на самм деле… ик… delirium tremens, ага!

Латинское название белой горячки крестнику удалось произнести верно. Снейп безжалостно отогнал дурацкий приступ гордости за воспитанника. Какая к Мерлину гордость, Северус, ты взгляни на него!

Прошлое тоже смотрело на скромного учителя биологии. Парой чудесных серых глаз. В упор.

- Вы тольк не ухдите, ладно? Ну хтите, я это… напив… ик! На-пи-ваться буду кажд вечер? С вами. Ваш здровье, прфесор!

- Придурок, - вздохнул Снейп. Всё повторялось: его находят и требуют заботы.

Ну и ладно.

Северус подошёл к Драко, заклинанием очистил мальчишку и ковёр. Протрезвлять не стал: пускай ребёнок выспится. Кроме того, похмелье для слизеринца – великолепное лекарство от зарождающегося алкоголизма.

- Vingardium leviosa!>

Драко затрепыхался, пытаясь ещё что-то сказать. Северус не слушал, левитируя крестника на диван. Горе моё, мало было Поттера, теперь ещё этот…

Получасом позже Малфой похрапывал, а профессор Снейп размышлял о завтрашнем разговоре. Затем пошёл спать.

Всю ночь снился Хогвартс.

* кожаный ремень

** вот то, по чём шлёпают. Задница.

Конец

“Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом”