Еще один глоток

I

Беллами провел Мейнела в гостиную, зажег свет и, пододвинув кресло, бодро произнес:

– Присаживайтесь, инспектор. Вы, должно быть, страшно замерзли, ожидая на улице?

Полицейский кивнул и улыбнулся.

– У нас работа такая, мистер Беллами. Надо сказать, я предпочитаю работать в летнее время.

– Как насчет того, чтобы выпить? – спросил Беллами, направляясь к бару.

– Благодарю вас, сэр, – ответил сыщик, – я никогда не пью на службе.

Беллами приготовил виски с содовой для себя, потом пододвинул кресло и сел по другую сторону камина, медленно потягивая из своего стакана и с любопытством разглядывая Мейнела. Он предположил, что тот – человек не слишком блестящего и гибкого ума, но одновременно с этим ему в голову пришла мысль, что он, вероятно, ошибается.

В Скотленд-Ярде были, пусть очень мало, по-настоящему умные сыщики, и, хотя жизнь и работа не сводила Беллами близко с сотрудниками уголовно-следственного отдела, он знал, что английская полицейская система весьма эффективна. Эти парни из уголовного розыска были очень спокойными и скромными, любезными и готовыми всегда помочь. В то же время они были чрезвычайно настойчивыми и цепкими. Они не запугивали, не были грубы, тем более не применяли даже самых легких форм допроса третьей степени, но их упорство, умение тщательно разрабатывать мельчайшие детали, невинные, но хорошо обдуманные вопросы – все это представляло опасность, пожалуй, большую, чем допрос третьей степени.

Беллами поставил стакан на каминную доску, закурил и предложил полицейскому. Тот покачал головой.

Беллами тихо сказал:

– Это просто ужасно. Миссис Вэнинг была моим другом. Я работал прежде у ее мужа, мне его очень жаль. Чертовское невезение.

Полицейский кивнул.

– Это – действительно тяжелый удар, сэр, – согласился он. – Очень тяжелый, конечно. Нужно признать, что мистер Вэнинг – человек поразительного самообладания, но даже для него невыносимо вдруг узнать, что твоя жена задушена.

– О, Боже! – воскликнул Беллами. – Задушена…! Кошмар. Это кажется почти невероятным. Я уверен, что у миссис Вэнинг во всем мире не было ни единого врага. Просто не могло быть. Она принадлежала к совсем другому типу женщин.

– К какому именно? – вкрадчиво спросил инспектор.

Беллами помолчал немного и наконец сказал:

– Есть женщины, внезапное убийство которых, не произвело бы впечатления неожиданно разорвавшейся бомбы. Думаю, вам известен такой тип, инспектор. Они вовсе не обязательно становятся замешанными в преступлении. Они могут быть вполне милыми дамами, но при этом в них есть некая червоточина, или странность, или даже какое-то яркое достоинство. Представьте себе, к примеру, что женщина представляется – совершенно невольно, разумеется, – под убийство, потому что она настолько мила, что не может в нужный момент сказать "нет". Я могу себе представить женщину, которая может оказаться жертвой убийства потому, что она до известной степени любопытна или до известной степени ревнива.

Он затянулся и продолжил:

– Любая несчастливая женщина может стать жертвой. Если более или менее нормальный человек чувствует себя несчастным, он старается что-то сделать. Мужчины пускаются в приключения с женщинами. Женщины начинают думать, как мужчины. Это – естественная защитная реакция.

Но Фреда не была такой. Она не просто была совершенно счастливой, она была умиротворенной. Никто бы не мог загнать ее в угол или угрожать ей. Она была для этого чересчур честна, чересчур прямодушна и замкнута. Она была внутренне так богата, что могла внутри себя найти убежище от любых временных неприятностей. У нее были книги, которые она обожала, счастливый дом, множество друзей, которым всегда можно позвонить. Она не из тех женщин, которые могут оказаться втянутыми в историю, чреватую убийством. Это – просто совсем другой тип.

Он взглянул на инспектора и улыбнулся. Мейнел подумал, что, когда улыбается, Беллами похож на озорного школьника. Это его слегка шокировало.

– Следующую лекцию, – иронично сказал Беллами, – я прочту в четверг в главном зале. Буду иметь колоссальный успех, – он сердито выпустил струю дыма.

Мейнел пренебрежительно улыбнулся.

– Забавно, сэр, но когда кого-нибудь убивают, люди обычно говорят о нем именно это. Никому в голову не приходит, что у обычного человека с улицы – я не имею в виду грабителей, карточных шулеров или проституток, я имею в виду самых обычных людей, – что у такого человека могут быть враги. Но, к несчастью, оказывается, что они были.

Он чуть опустил уголки губ.

– Во всяком случае, один враг у миссис Вэнинг был.

Беллами покачал головой.

– Все равно мне трудно представить себе, чтобы кто-нибудь хотел убить Фреду Вэнинг, – он швырнул окурок в камин. – Расскажите мне, инспектор, что же там произошло?

Мейнел опустил шляпу, которую держал в руках, на пол у своих ног, откинулся в кресле и сказал:

– Естественно, сэр, нам известно не слишком много, но факты, которыми мы располагаем, таковы: похоже, что сегодня в одиннадцать часов вечера миссис Вэнинг была еще жива, ибо как раз в этот час она позвонила на службу своему мужу и говорила с его секретаршей. Мистер Вэнинг, который был в другом помещении на той же улице, вошел сразу же после того как секретарша повесила трубку. Он не отзвонил жене немедленно, так как секретарша объяснила ему, что миссис Вэнинг в ответ на ее заверения, что мистер Вэнинг сделает это как только вернется, просила передать ему, чтобы он позвонил в половине двенадцатого.

Мистеру Вэнингу это, разумеется, показалось несколько странным, – продолжал полицейский офицер. – Он не мог понять этого.

Беллами кивнул.

– Должно быть, у нее были веские основания не хотеть, чтобы он звонил раньше половины двенадцатого.

– Совершенно верно, сэр, – согласился Мейнел. – Я тоже так подумал. Похоже, миссис Вэнинг ожидала кого-то между одиннадцатью и половиной двенадцатого. Вероятно, ожидала, но могла быть и другая причина.

Беллами вопросительно поднял бровь.

– В половине двенадцатого мистер Вэнинг, который к тому времени закончил работу, – продолжал Мейнел, – попросил секретаршу соединить его с миссис Вэнинг. Там есть отдельная линия связи с его квартирой – с гостиной, и секретарша, естественно, воспользовалась ею. Гудки были нормальные, но никто не отвечал.

Тогда спустя несколько минут она позвонила по телефону коммутатора, находящегося в привратницкой дома Хайда, ночной портье соединил ее с квартирой Вэнингов – аппарат с этим номером стоял в спальне миссис Вэнинг, но и теперь никто не ответил.

К тому времени мистер Вэнинг уже начал беспокоиться: где жена, что случилось? Он попросил портье подняться в квартиру и посмотреть дома ли она.

Портье поднялся, открыл дверь своим ключом и нашел миссис Вэнинг лежащей на постели у себя в спальне. Она была задушена.

Беллами снова поднял бровь.

– Похоже, тот, кого она ждала между одиннадцатью и половиной двенадцатого, был не очень добрый человек.

– Совсем не добрый, – согласился Мейнел.

Беллами бросил окурок в камин и закурил еще одну сигарету – последнюю. Как бы между прочим он спросил:

– Ну, а какое я могу иметь к этому отношение?

– В сущности, никакого, сэр, – ответил инспектор. – Мы просто подумали, вдруг вы что-нибудь знаете. Обнаружив труп миссис Вэнинг, портье позвонил ее мужу и попросил его немедленно приехать, так как случилось нечто ужасное. Потом он набрал три девятки и сообщил в полицию. Я немедленно выехал.

– И у вас нет никаких определенных идей, инспектор?

– Пока нет, сэр. Фотографы и дактилоскописты еще не закончили свою работу. Может быть, они что-нибудь подскажут. Дело в том, – продолжал Мейнел, – что, придя в себя после шока, мистер Вэнинг сказал мне, что, судя по предыдущему телефонному разговору, его жена собиралась на вечеринку к мисс Кэроле Эверард. Как видно, она передумала и не поехала.

Я поехал к мисс Эверард, решив, что, может быть, миссис Вэнинг звонила туда. Я должен был проверить все, сколь малой ни была вероятность что-то узнать. Там дворецкий и сообщил мне, что миссис Вэнинг звонила сразу же после одиннадцати и просила к телефону вас. Вот я и подумал, сэр, – закончил он, чуть ли не извиняясь, – что вы можете знать нечто, могущее нам помочь.

– Я был бы рад, – сказал Беллами. – Совершенно верно, миссис Вэнинг действительно позвонила мне, и время вам сказали более-менее верное. Я тоже думаю, это было сразу после одиннадцати. Она сказала, что простудилась и не сможет приехать, и просила передать извинения мисс Эверард. Мисс Эверард была моей невестой, – добавил Беллами. – Уходя, я попросил дворецкого ей это передать.

– Понятно, – мягко сказал Мейнел. – Нет необходимости спрашивать, виделись ли вы с миссис Вэнинг после того?

Беллами удивленно поднял брови.

– С какой стати? – сказал он и, поколебавшись, добавил: – конечно, я понимаю, инспектор, что вы должны все проверить и что звонок миссис Вэнинг ко мне вынуждает вас спросить, где я был, тем более, что этот звонок последовал сразу же после ее звонка мужу.

Тон его сделался конфиденциальным.

– Хочу быть абсолютно откровенным с вами, инспектор. Обязан быть, – он пожал плечами. – Но я надеюсь, то, что я вам сообщу, останется строго между нами. – Он смущенно улыбнулся: – Видите ли, здесь замешана еще одна женщина.

Мейнел понимающе улыбнулся.

– Что ж, сэр, наша работа требует, чтобы мы делали свое дело как можно успешнее, но при этом никого не ставили в затруднительное положение. Единственное, что нам нужно знать, кто убил миссис Вэнинг. Я, конечно, не могу давать никаких обещаний, но поверьте, что Скотленд-Ярд не заинтересован в разглашении информации, касающейся интимной жизни граждан, если это не имеет отношения к делу.

– Отлично, – кивнул Беллами. – Просто дело в том, что я был помолвлен с мисс Эверард, и она расторгла нашу помолвку как раз во время этой вечеринки. Сказать вам правду, я пришел туда немного навеселе. Ей это не понравилось и мы повздорили.

– Конечно, – Беллами криво усмехнулся, – я вел себя не лучшим образом. Я уже на вечеринке добавил пару стаканчиков виски с содовой и после ссоры с мисс Эверард на зло ей сговорился с одной знакомой дамой.

Мейнел понимающе кивнул.

– Понимаю, сэр, мужчины обычно так и поступают. Уверен, что вы были очень расстроены. Мисс Эверард – очаровательная женщина, – добавил он без всякой связи, помолчал и сказал: – А… э… как имя этой дамы? Видите ли, быть может, нам придется проверить это.

– Конечно, – ответил Беллами. – Это была миссис Айрис Берингтон. У нее квартира на третьем этаже дома Кларендона в глубине Брук-стрит.

Инспектор достал записную книжку и записал адрес.

– Вы сказали, что пошли туда пешком, сэр? – спросил он. – Можете ли вы сказать, когда вы пришли?

Беллами немного подумал.

– Точно сказать не могу, но это не трудно вычислить. Миссис Вэнинг позвонила мне в три-четыре минуты двенадцатого. Я ушел минут пять спустя. К дому Кларендона я шел довольно быстро, потому что было холодно. Думаю, это заняло минут десять-двенадцать. Наверное, я пришел туда между четвертью и двадцатью минутами двенадцатого.

Сыщик кивнул.

– Понимаю, сэр. А по дороге вы нигде не видели миссис Вэнинг? Вы вообще нигде не видели ее после того, как ушли с вечеринки?

– Господи, конечно же нет, – удивленно воскликнул Беллами. – Как я мог ее видеть? Если я правильно понял, она просила Вэнинга не звонить ей до половины двенадцатого, так как ждала кого-то у себя дома? Зачем бы она стала выходить?

– Это – интересное соображение, – ответил полицейский офицер. – Но следует принять во внимание один факт, который, думаю, вы со мной согласитесь, кажется немного странным.

Как я вам сказал, в квартире Вэнингов два телефона. Отдельная линия, соединяющая ее со службой мистера Вэнинга, и общая – через коммутатор в привратницкой. Так вот, миссис Вэнинг не пользовалась ни одной из них, когда звонила в контору мистера Вэнинга в одиннадцать часов. Обычно, звоня ему на работу, она использовала отдельную линию. На сей раз она этого не делала. Не пользовалась она и другой линией, через коммутатор, так как портье, заступивший на дежурство без четверти одиннадцать, сообщил, что из квартиры Вэнингов никаких звонков не было. Следовательно, она не могла звонить из дома.

– Значит, она выходила? – догадался Беллами.

– Совершенно верно, сэр, – ответил Мейнел. – Она должна была выйти. И у нас есть некоторые соображения на этот счет. Из квартиры есть другой выход, через коридор, ведущий к черному ходу. Замок здесь был на предохранителе. А при выходе через черный ход, в конце переулочка, есть телефонная будка.

Мне кажется, что по какой-то причине, известной лишь ей самой, миссис Вэнинг вышла из дома через черный ход и воспользовалась автоматом, чтобы позвонить сначала мужу, а потом вам.

Мы знаем от портье, что ни один из этих звонков не был сделан через коммутатор, и мы знаем от секретарши мистера Вэнинга, что его жена не звонила по отдельной линии связи. Следовательно, она, должно быть, выходила, а убита была вскоре после возвращения… так, по крайней мере, я думаю.

– Почему вы так думаете? – спросил Беллами.

– Потому что она была в шубе, сэр. Она не успела снять ее, и шляпка была там, куда она ее бросила, на ночном столике. Вряд ли она намеренно осталась в шубе, так как ярко горел камин и в комнате было очень тепло.

Конечно, – продолжал инспектор, – ее мог убить какой-нибудь негодяй, проникший в квартиру через черный ход, пока она разговаривала из автомата. Он мог видеть, как она вышла из дома и прошла в телефонную будку в конце переулочка. Он легко мог воспользоваться открытой дверью черного хода, подняться на третий этаж и в поисках поживы обнаружить, что боковая дверь в квартиру Вэнингов открыта.

Он, скажем, вошел и стал шарить по дому, а миссис Вэнинг вернулась и застала его у себя в спальне. Тогда он убил ее. Это, конечно, только предположение. Такое могло случиться.

– Но вы не слишком верите в эту гипотезу? – спросил Беллами.

– Честно говоря, нет, сэр. Я бы очень хотел знать, зачем миссис Вэнинг понадобилось звонить мужу и вам? Вот, что я хотел бы знать, но, боюсь, я никогда этого не узнаю, потому что она уже ничего не расскажет.

Он как-то зловеще усмехнулся.

– Однако продолжайте, пожалуйста, ваш рассказ, сэр. Вы сказали, что пришли к миссис Берингтон между четвертью и двадцатью минутами двенадцатого. Что было потом, сэр?

– Мы с миссис Берингтон выпили, – ответил Беллами. – Она тоже была на вечеринке и ушла незадолго до меня домой, чтобы переодеться – она собиралась пойти в клуб. Мы поболтали минут десять-двенадцать, а потом вместе вышли. Она отправилась в клуб Мотта в Сентджанском лесу, а я – сюда, домой. Я чувствовал себя очень неприятно, потому что понимал, что свалял дурака на вечеринке. Поэтому я решил, что мне следует поехать в клуб Мотта и забрать миссис Берингтон. Я не хотел оставаться один. Так я и сделал. Я взял такси и поехал в клуб.

– А обратно вы приехали вместе с миссис Берингтон?

– Нет, – ответил Беллами. – Не вместе. Видите ли, в клубе было много знакомых. Поэтому я ушел раньше и ждал ее в вестибюле дома Кларендона. Она вскоре присоединилась ко мне.

– Понимаю, сэр, – сказал сыщик. – Очень любезно с вашей стороны, что вы были так откровенны. Излишне говорить, что все, что вы мне доверили, будет рассматриваться, как конфиденциальная информация.

– Рад слышать это, – Беллами благодарно улыбнулся, – в конце концов миссис Берингтон может не понравиться…

– Совершенно верно, – подхватил Мейнел. – Ей, конечно, будет неприятно, если информация о вашем визите станет общественным достоянием. Но не думаю, что вам следует об этом беспокоиться, мистер Беллами.

Он начал натягивать сильно поношенные перчатки.

Беллами открыл портсигар. Он был пуст. Когда он закрыл его, Мейнел достал свой – старомодный, гладкий, тяжелый портсигар.

– Возьмите, сэр, – предложил он. – Это те, что вы курите.

Он передал портсигар Беллами, тот поблагодарил и взял сигарету. Мейнел встал.

– У вас, конечно, нет никаких предположений относительно этого убийства, сэр? – спросил он. – Вы не знаете, к примеру, кому могла мешать миссис Вэнинг? Я имею в виду кого-то, о ком миссис Вэнинг знала, что этому человеку прекрасно известно все о ней? Или кого-нибудь, кто был знаком с ней достаточно хорошо, чтобы позвонить ей заранее, – звонки в ее квартиру днем были, но мы не можем узнать, откуда – и назначить встречу где-нибудь вне дома?

Беллами покачал головой.

– Она была знакома с массой людей, – сказал он. – Но я не знаю ни одного, кто мог бы хотеть ее убить. Она была замкнутой женщиной. Счастлива в замужестве. Очень любила своего мужа, не думаю, чтобы у нее мог быть роман на стороне. Я говорю "не думаю", потому что, инспектор, вы не хуже меня знаете, что можно быть знакомым с женщиной долгие годы и очень мало знать о ней при этом, особенно это касается любовных дел.

Полицейский кивнул и поднял шляпу.

– Вы абсолютно правы, сэр, – вздохнул он. – Догадываюсь, что это будет чертовски трудное дело. Как полицейский, я прекрасно знаю – еще по тем четырем годам, которые я проторчал на улице как постовой, – что нужно искать мотив преступления. А я не помню убийства, в котором было бы меньше очевидных мотивов, чем в этом.

Он двинулся к двери.

– Спокойной ночи, сэр, и благодарю вас. Извините, что отнял у вас столько времени в такой поздний час.

– Ничего, – ответил Беллами.

Он проводил офицера вниз и постоял, пока полицейская машина отъехала. Затем тихо закрыл дверь и поднялся к себе в гостиную.

Несколько минут он сидел неподвижно, глядя на огонь. Затем пошел в спальню и отыскал в телефонном справочнике номер коммутатора дома Кларендона. Позвонил и попросил соединить его с миссис Берингтон. Ему сказали, что у не прямая линия и дали номер.

Беллами поблагодарил и набрал его. Он слышал гудки, но никто не отвечал. Он повесил трубку и, улыбаясь, долго смотрел на аппарат. Стало быть, Айрис куда-то ушла. Беллами даже мог догадаться куда. Он пошел обратно в гостиную, облокотился на каминную доску и задумался об Айрис Берингтон, Харкоте Марче и инспекторе Мейнеле. Мейнел был очень любезен и откровенен – слишком откровенен. Беллами достаточно хорошо был знаком с работой уголовного розыска, чтобы понимать, что обычно его сотрудники не обсуждают вероятные версии убийства со странными типами вроде него, – если, конечно, у них нет для этого веской причины.

Он сунул руку в брючный карман и извлек окурок, который положил туда в клубе Мотта, окурок сигареты, которую дал ему Харкот Марч.

Он пристально рассмотрел его. Сигареты назывались "Марокко" – уникальная смесь кипрского и турецкого табака, Марч всегда курил их.

Беллами подошел к письменному столу в углу комнаты и взял конверт. Вложив в него окурок, он запер конверт в стол.

Потом отправился спать.

II

Инспектор Мейнел остановил полицейскую машину на Кэннонроу, вышел, сказал водителю, что он свободен до утра, и медленно пошел через двор Скотленд-Ярда.

По дороге в свой кабинет он грустно посмотрел на часы – была половина пятого. Он подумал, что по большому счету жизнь полицейского офицера мало похожа на путь, устланный розами, и что в любом случае у него будут неприятности с этим убийством миссис Вэнинг.

Как большинство сыщиков, Мейнел любил расследовать дела, в которых был хоть какой-нибудь определенный мотив. Он уже подсознательно пришел к заключению, что дело об убийстве миссис Фреды Вэнинг станет одним из "нераскрытых преступлений". Он не очень давал себе отчет в том, почему так думает, но думал именно так и сожалел, что дело поручили ему.

Он открыл дверь своего кабинета и вошел. Грирз, констебль, который был помощником Мейнела, сидел за столом и зевал во весь рот.

Мейнел подошел, остановился у стола, засунул руку в перчатке в карман пальто и извлек старомодный гладкий портсигар.

– Есть что-нибудь новенькое? – спросил он.

Грирз кивнул.

– Готовы снимки и обнаружена масса отпечатков пальцев, мистер Мейнел. Я ждал на тот случай, если они потребуются вам немедленно.

Мейнел свободной рукой извлек из кармана чистый носовой платок и завернул в него портсигар.

– Возьми это, Грирз, и скажи, чтобы сверили эти отпечатки с теми. Все отпечатки на этом портсигаре принадлежат мистеру Николасу Беллами. Я протер портсигар перед беседой с ним. Потом предложил ему сигарету… в общем старый трюк.

Грирз взял портсигар.

– Я буду ждать. Скажи там в лаборатории, чтобы мне позвонили сразу же, как будут результаты.

Грирз вышел.

Мейнел снял шляпу, пальто, набил вересковую трубку и уселся за стол, покуривая в ожидании.