Гори, звезда моя, не падай…

Гори, звезда моя, не падай.

Роняй холодные лучи.

Ведь за кладбищенской оградой

Живое сердце не стучит.

Ты светишь августом и рожью

И наполняешь тишь полей

Такой рыдалистою дрожью

Неотлетевших журавлей.

И, голову вздымая выше,

Не то за рощей – за холмом

Я снова чью-то песню слышу

Про отчий край и отчий дом.

И золотеющая осень,

В березах убавляя сок,

За всех, кого любил и бросил,

Листвою плачет на песок.

Я знаю, знаю. Скоро, скоро

Ни по моей, ни чьей вине

Под низким траурным забором

Лежать придется так же мне.

Погаснет ласковое пламя,

И сердце превратится в прах.

Друзья поставят серый камень

С веселой надписью в стихах.

Но, погребальной грусти внемля,

Я для себя сложил бы так:

Любил он родину и землю,

Как любит пьяница кабак.

Это произведение из поздней лирики поэта. Оно достаточно мрачно. Основной является тема смерти, заявленная уже в начале: «…Ведь за кладбищенской оградой Живое сердце не стучит…» и повторяющаяся в разных вариациях: «…Под низким траурным забором Лежать придется так же мне…», «…Погаснет ласковое пламя, И сердце превратится в прах…». Согласно народным верованиям, когда рождается человек, на небе загорается его звезда, которая ведет его по жизни. Соответственно, если звезда падает, то человек погибает.

Есенин предчувствовал гибель, как и большинство творческих людей: «…Я знаю, знаю. Скоро, скоро Ни по моей, ни чьей вине…». Хотя это была и бессмысленная смерть, глупое решение о самоубийстве, принятое в пучине ужасной депрессии.

Тем не менее, поэт верит, что друзья поставят на его могиле памятник: «…Друзья поставят серый камень С веселой надписью в стихах…» – как показатель того, что его гибель их не сильно опечалит, а потомки будут испытывать только светлую грусть. Он даже сочиняет образчик такой надписи: «…Любил он родину и землю, Как любит пьяница кабак». Любопытно, что на реальном памятнике поэта нет никаких эпитафий – его родные посчитали, что он и так все рассказал уже сам в своих стихах.

Загрузка...